CC BY
91
Психологические аспекты напряженности и конфликтологии
ПОГРАНИЧНЫЕ ЛИЧНОСТНЫЕ РАССТРОЙСТВА У СОТРУДНИКОВ ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫХ ОРГАНОВ
С. Я. Христофорова, доктор психол. наук, профессор Н. В. Дмитриева
ФГОУ СМУЦ ГУФСИН России по Новосибирской области
Экстремальные условия деятельности сотрудников правоохранительных органов характеризуются значительными психологическими перегрузками, стрессами и повышенным риском возникновения нервно-психических расстройств. Воздействие патогенных факторов может привести к пограничным расстройствам личности - заболеваниям, стоящим на рубеже между нормой и патологией.
При определении психической нормы возникают значительные трудности. Наблюдается много таких разновидностей форм поведения или состояния психики, где уверенно определить их как норму или патологию затруднительно, а при определенных обстоятельствах -даже невозможно. Так, психически здоровый человек может нарушать социальные и правовые нормы, в то время как при психической патологии зачастую наблюдается вполне законопослушное, во всех отношениях приемлемое для общества поведение.
Между болезнью и здоровьем находится промежуточная область, пограничная полоса, занятая теми состояниями и формами, которые не могут быть отнесены ни к болезни, ни к здоровью. Переходные состояния между душевным здоровьем и болезнью и, в первую очередь, те его формы, которые связаны с рождением человека, не имеют ни начала, ни конца, никогда не начинаются, никогда не исчезают и всю жизнь оказываются постоянными спутницами их носителей. По мнению многих исследователей, пограничное личностное расстройство - одно из самых распространенных психических заболеваний в настоящее время.
Сам термин «пограничное личностное расстройство» (ПЛР) был введен Штерном (1938 г.) для обозначения группы пациентов, у которых наблюдалась смесь невротических и психотических симптомов. Stem идентифицировал несколько пограничных признаков:
1) нарциссизм; 2) психическое «кровотечение»;
3) необычная гиперинтенсивность; 4) психическая и телесная ригидность - «ригидная личность»; 5) отрицательные реакции на терапию; 6) чувство неполноценности; 7) мазохизм; 8) глубокая органическая неуверенность и тревога; 9) использование проективных механизмов; 10) затруднения в оценке реальности, особенно в
сфере межличностных отношений. Пациенты были обозначены ученым как «пограничные», поскольку их нельзя было лечить «интеллигентными средствами», прежде всего психоанализом.
Как отдельное расстройство ПЛР было введено в диагностику в DSM-Ш уже в 1980 г. Согласно DSM-IV-TR (2000), диагноз ПЛР основывается на девяти признаках. Позже Kreisman и Straus (2004) считают целесообразным разделить девять диагностических критериев на четыре первичные сферы, что должно учитываться при целенаправленном лечении. Они представлены:
1) нестабильностью настроения (критерии 1, 6, 7 и 8 по DSM-IV-TR);
2) импульсивностью и неконтролируемым поведением (критерии 4 и 5);
3) межличностной психопатологией (критерии 2 и 3);
4) нарушением мышления и восприятия (критерий 9).
Hurt и другие (1990), проанализировав 465 пациентов с ПЛР, считают целесообразным разделение этого расстройства на три отдельных кластера:
1) кластер идентичности, в котором на первый план выступает нарушение идентичности, непереносимость одиночества и переживания скуки/пустоты;
2) аффективный кластер, характеризующийся злостью, нестабильностью аффекта и межличностных отношений;
3) импульсивный кластер, где основными являются импульсивность и самоповреждающее поведение.
Предложенная дифференциация имеет большое прогностическое значение, поскольку, например, риск совершения суицида наиболее велик у пациенток/пациентов, входящих в импульсивный кластер, и наименее присутствует в кластере идентичности. Аффективный кластер занимает в этом отношении промежуточное положение.
Лица с ПЛР, главным образом в возрасте двадцати лет, обнаруживают наиболее выраженное нарушение функционирования, что связано с затруднениями в оставлении родительского дома и одновременно эмоциональной уверенности в отношениях и профессиональной карьере.
Устанавливается, что в попытках сформировать глубокие отношения эти лица попадают в дилемму «нуждаемость - страх». Они стремятся к интимности, но охвачены страхом оказаться травмированными или разочарованными, в связи с присутствием базисного недоверия к другим, сформированного в раннем детстве в результате дисфункциональных отношений с родителями или другими осуществляющими первичную заботу лицами.
В тридцатилетнем возрасте имеет место некоторое смягчение. Поведение становится менее самодеструк-тивным, улучшается способность формировать близкие взаимоподдерживающие отношения или же обходиться без таковых. У лиц, злоупотребляющих алкоголем, может обозначиться тенденция к прекращению алкогольного поведения (Stone, 1990).
Пятое десятилетие, согласно М. Stone, является для пациентов вторым критическим периодом, в котором относительная эмоциональная стабильность, способность к получению удовлетворения, приобретённые ранее, укрепляются, а клинические признаки, наоборот, обостряются. Неблагоприятный вариант обычно связан с экзистенциальными психологическими травмами (развод, потеря основной эмоциональной поддержки). М. Stone считает, что здесь определяющим фактором в прогнозе является отсутствие или наличие враждебности. Автор выделяет в этом контексте симптом «пограничной злости», придавая ему детерминирующее значение. Динамика событий выглядит обычно следующим образом. Пациенты с ПЛР, у которых злость и продолжает отмечаться в середине жизни, в конце концов истощают терпение своих мужей/жен или других близких людей, от которых они зависят. Злость, враждебность к окружающим приводят к усилению социальной изоляции, депрессии, возобновлению алкоголизма, суицидам. В то же время многие пациенты, избавившиеся от враждебности, в 40-50-е гг. могут настолько измениться, что «уровень, свойственный ПЛР, к ним более неприемлем».
Выбор, который человек совершает ежедневно, зачастую зависит от его раннего детского опыта. Понимание возникновения динамики личностных расстройств невозможно без анализа психосоциальных факторов, воздействующих на ребенка, начиная с наиболее ранних периодов его жизни. Неудовлетворение психобиологических потребностей в младенческий период приводит к формированию «основной недостаточности», которая препятствует развитию нормальной когезивной (спаянной) идентичности. И если эмоциональные отношения, в которые был включен ребенок, осуществлялись по принципу нажима, давления, подчинения, то не удивительно, что интериоризировавший тот или иной паттерн «жертвы» в детстве взрослый мужчина делается зависимым от коллективного мнения, а зрелая, дееспособная женщина - от материально обеспечивающего ее мужа.
Основными факторами, способствующими развитию ПЛР, являются провалы отношений между матерью и ребенком в первые годы жизни, пренебрежительное отношение и опыт насилия в детстве. Ряд исследователей полагают, что импульсивность и эмоциональная нестабильность при ПЛР обусловлены нарушениями ра-
боты лимбической системы и префронтальной коры головного мозга. Обнаружено, что в анамнезе лиц с пограничным личностным расстройством значительно чаще, чем в анамнезе страдающих другими патологиями, встречаются случаи сексуальной травматизации и жестокого обращения в детстве (что подтверждено исследованиями с применением контрольных групп). Патогенное влияние физического и психологического насилия, в том числе сексуальных домогательств, телесных наказаний, неадекватных родительских установок и ма-нипуляторства, на личность и психику ребенка в анамнезе пограничного пациента потеснили даже проявления суицидального и парасуицидального поведения, традиционно занимавшие в иерархии диагностических признаков ПЛР одно из ведущих мест и считавшиеся его «визитной карточкой».
Результат нарушений физических и эмоциональных границ, пережитых в детстве (травматический опыт), в дальнейшем воспроизводится в течение жизни. Вторжение влечет за собой нарушение отношений с собственным телом, которое включает не только изменение позитивного отношения к нему, но и искажение телесной экспрессии, стиля движений. При высоком уровне дифференцированности и интегрированности образа Я, свидетельствующем о позитивном отношении к собственному полу, 60% испытуемых обнаруживали инверсии пола в рисунке человеческой фигуры, что указывает на наличие диффузии половой идентичности, психологического «отказа» принадлежать к этому полу. Речь идет об «искусственно позитивной» половой идентификации, маскирующей конфликтное отношение к собственному полу. Используемые защитные механизмы -это типичные для ПЛР обесценивание и идеализация, отрицание, расщепление, причем обесценивание - один из наиболее часто используемых механизмов защиты, идеализация встречается намного реже, но используется «на полную мощность». Пережитое в детстве сексуальное насилие проявляется в нарушениях Я-концепции, чувстве вины, депрессии, трудностях в межличностных отношениях и сексуальных дисфункциях. Формирование ПЛР начинается в детском возрасте и находится в прямой взаимосвязи с влиянием окружающей среды. В процессе развития личностного расстройства для достижения чувства безопасности, контроля, идентичности эти дети ведут себя таким образом, что объективно достигают обратного желаемому результата. Они часто вызывают у людей отрицательные эмоциональные реакции, что значительно затрудняет возникновение желания и попыток сделать для них приятное, как-то помочь им. Такой характер коммуникации не только не смягчает, но и усиливает их дезадаптацию.
Лица с пограничным личностным расстройством также проявляют выраженную тенденцию к аддиктив-ным реализациям. Употребление изменяющих психическое состояние веществ связано у них обычно со стремлением смягчить или устранить неприятные эмоциональные переживания, а также может быть компонентом в структуре импульсивности. В последнем случае аддиктивные реализации особенно интенсивны и социально опасны.
Kreisman и Straus анализируют факторы, на основании которых представляется возможным прогнозировать развитие ПЛР. Авторы утверждают, что наблюдения за пациентами с ПЛР в течение десяти и более лет позволяют выделить специфические характеристики, свидетельствующие об относительно хорошем или плохом прогнозе. Положительные прогностические признаки включают: высокий интеллект; физическую привлекательность; художественный талант; самодисциплину; вовлечение в 12-шаговую программу в случаях злоупотребления веществами, изменяющими психическое состояние; раннее, резкое улучшение.
К отрицательным прогностическим характеристикам относятся: хроническая враждебность и раздражительность; наличие в истории жизни (анамнез) антисоциального поведения; тяжелое родительское насилие; патологическая ревность; эксцентричное, отчужденное поведение; злоупотребление веществами, изменяющими психологическое состояние, без включения в 12-шаговую программу.
Kreisman и Straus выделяют также факторы, «коррелирующие с негативным прогнозом». К ним относятся:
- хроничность. Чем дольше существуют симптомы, тем более вероятно продолжение;
- тяжесть. Чем более серьезны симптомы, тем менее вероятна их ремиссия;
- коморбидность. Наличие других нарушений, таких, как депрессия или злоупотребление субстанциями, которые ухудшают прогноз;
- импульсивность. Чем более постоянно и сильно выражен этот симптом, тем менее вероятно достижение полного его устранения;
- возраст возникновения начальных проявлений. Если начальные симптомы наблюдаются или в раннем подростковом периоде или в возрасте 30-40 лет, количество диагностированных случаев сокращается;
- нарушенные отношения с родителями. Плохие отношения с родителями в детстве и позже, во взрослом
периоде, предсказывают плохой исход;
- нетрудоспособность. Пациенты, получающие пособие по инвалидности, имеют худший прогноз, чем те, кто способен поддерживать себя экономически.
При наличии одного и более позитивных индикаторов и ни одного негативного в 90% случаев и более пациенты хорошо справляются с ситуациями. Среди тех, кто обнаруживает один или более негативных индикаторов без какой-либо позитивной характеристики, всего 35,0% их достигают минимального удовлетворяющего уровня функционирования.
Как уже говорилось, существуют промежуточные между нормой и патологией состояния - транзитор-ные, обратимые, которые могут перерасти в более стойкие расстройства, если вовремя не обратить на них внимания. Сотрудники правоохранительных органов, страдающие данной патологией, испытывая серьезные трудности в общении, личной жизни, профессиональной деятельности, зачастую не обращаются за профессиональной помощью. Эти люди представляют проблему как для себя, так и для других, особенно для близких людей.
ЛИТЕРАТУРА
1. Kreisman\U\Straus. Sometimes J Act Crazy. - Hoboken, 2004.
2. Stern[A. Psychoanalytic Investigation in the Borderline Group of Neuroses Psychoanalytic Quaterly, 1937. - № 1. APA (2000) DSM - IV - TR, Washington, DC.
3. StoneM. Borderline Anger: The Border of Treatability: Follow-Up Data Concerning Treatment (In Japanese) // Psychiatrica at Neurologica Japonica. - 1990. - № 92.
4.\Батаршев\А.В. Психодиагностика пограничных расстройств личности и поведения. - М., 2004.
5. Василюк\Ф.Ш. Психология переживаний: (анализ преодоления критических ситуаций). - М., 1984.
6. КороленкоЩ.Ш.,ЩмитриеваШ.В. Личностные и диссоциативные расстройства: расширение границ диагностики и терапии: монография. - Новосибирск, 2006.
СПЕЦИФИКА .ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ВЫГОРАНИЯ» У СОТРУДНИКОВ ЛИНЕЙНЫХ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ
К. Г. Шабанова
Проблема влияния профессии на личность, взаимосвязи деятельности и личности в деятельности - одна из наиболее актуальных проблем в психологии. В начале XX в. известный социолог П. Сорокин для обозначения особого социально-психологического феномена ввел в научный оборот выражение «профессиональная деформация».
Специфика предмета труда оказывает влияние на психику субъекта профессиональной деятельности, формирует или деформирует его психику. Профессиональная роль сотрудника ОВД многосторонне влияет на личность, предъявляя к человеку определенные требования, преобразует его облик, как внешний, так и внутренний. Многолетнее, ежедневное решение типовых задач со-
Северо-Западное УВДТ МВД России, г. Санкт-Петербург
вершенствует не только профессиональные знания, но и формирует профессиональные привычки, определяя стиль мышления и стиль общения, оказывает влияние на установки, мотивы, ценности. Профессии системы ОВД в той же степени накладывают специфический отпечаток на психический образ человека. Сущность профессиональной деформации заключается в том, что под влиянием исполнения профессиональной роли у человека изменяются свойства личности, возникает профессиональный тип личности, который проявляется в непрофессиональной сфере.
В профессионально-нравственной сфере деформация проявляется в утрате адекватного представления о гражданском и нравственном смысле профессиональ-
