CC BY
64
Филология
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2017, № 5, с. 229-235
УДК 811.161.1'373.2(075)
ПОЭТОНИМОСФЕРА СТИХОТВОРЕНИЙ А.А. ФЕТА © 2017 г. С.М. Пронченко
Брянский государственный университет им. акад. И.Г. Петровского, Новозыбков
s.m.pronchenko@yandex.ru
Пватупиле вредекцию 11.07.2016
Посредством системного подхода (складывающегося из синтагматического и парадигматического аспектов) раскрываются особенности употребления собственных имён в стихотворениях известного русского поэта Х1Х века А.А. Фета (1820-1892). Автор статьи приходит к выводу о значимости поэтонимов в художественной системе писателя.
Ключевые алвве: поэтонимосфера, поэтонимы, А.А. Фет, системный подход, синтагматический и парадигматический аспекты.
Термин «поэтонимосфера», который предложили учёные Донецкой ономастической школы [1], представляется удачным, поскольку подчёркивает отграниченность реальных имён и сферы их бытования от имён поэтических, пространством функционирования которых является художественный текст. Специфика значения литературных имён состоит в обозначении «виртуального референта, существующего в творческом сознании автора, воссоздающегося им в тексте произведения и воспроизводимого творящим сознанием читателя» [2, с. 83]. Поэтонимосфера - это совокупность всех классов поэтонимов художественного текста с характерными особенностями употребления. В исследовании литературных имён актуальность приобретают и такие понятия, как «образ автора», «индивидуальный стиль», «авторский словарь», «авторская картина мира».
Полноценное представление о поэтонимосфе-ре любого художника слова сформируется в том случае, если применить к её рассмотрению системный подход, складывающийся из парадигматического и синтагматического аспектов, на что указала в своём учебном пособии петербургская исследовательница поэтонимов О. И. Фонякова [3]. Парадигматика имени в тексте связана с созданием перечня всех имён, с установлением их частотности, выяснением их значения в тексте, с выявлением всех номинаций референта и т. п.; синтагматика имени - с определением значения некоторых поэтонимов, ономастических классов, с установлением типов контекстов, в которых употреблены имена, их внутритекстовых и межтекстовых связей, с раскрытием роли поэтонимов в развёртывании темы и идеи художественного творения, с обнаружением их семантико-стилистических функций.
Поэтонимосфера стихотворений А.А. Фета никогда прежде не подвергалась системному
исследованию. Этот факт обусловливает актуальность настоящей работы.
Отметим вначале некоторые особенности художественной системы поэта.
По мысли литературного критика Б.В. Никольского, А.А. Фет - «великий художник», «золотое звено, связующее красоту с истиною, золотой мост между философией и поэзиею» [4, с. 28]. Русский философ и литературный критик Н.Н. Страхов отмечал, что «стихотворения его (А.А. Фета. - С.П.) были не плодом обдумывания и труда, а прямыми дарами вдохновения. В них обыкновенно нет никаких вступлений, а прямо изливается чувство, возникшее в известную минуту, в известной обстановке» [5, с. 10]; «он очень часто останавливается на чём-нибудь самом простом, на первой встретившейся картине природы, на переменах дня и ночи, на дожде и снеге, или же на самом простом движении мысли и чувства, и вдруг магическим стихом он преображает всё это в яркую красоту, в чистое золото поэзии» [6, с. 11-12]; «каждый стих у него с крыльями, каждый сразу подымает нас в область поэзии» [6, с. 12].
Лирика Афанасия Афанасьевича воспевает красоту: «Он боготворил Красоту - всё равно: была ли это красота природы, произведения искусств, красота идеи или красота прекрасного, но слабейшего изо всех созданий - женщины» [7, с. 37]. «Вся цельность и восторженность его стремительного ума наиболее наглядно сказывалась именно в культе красоты. Художник тончайшего закала, он действительно умел все явления мира воспринимать с чисто эстетической точки зрения» [4, с. 48]. По мнению Г.П. Козубов-ской, «художественное творчество осмысляется им как открытие Красоты, разлитой в мире, а вся деятельность Фета, вопреки утверждению многих учёных, становится творением этой Красоты» [8, с. 8].
Для фетовских стихотворений характерен психологический параллелизм («В руке с тамбурином, в глазах с упоеньем...» (1842), «Первый ландыш» (1854), «Ещё люблю, ещё томлюсь...» (1890) и др.), интермедиальность - синтез различных видов искусств («Диана, Эндимион и сатир» (1855), «Ревель (после представления Фрейшица)» (1855(?)), «Венера Милосская» (1856), «Нимфа и молодой сатир» (1859), «Она» (1889) и др.). «Поэзия Фета граничит с областью музыки» [7, с. 37], - отмечал ещё в начале ХХ века А.В. Круглов. «Лирика Фета, с одной стороны, позволяет наблюдать изобразительные способности словесного языка и обнаруживает импрессионистические наклонности <...> с другой - демонстрирует выразительные возможности слова, осваивая область музыкального» [9, с. 12], - подчёркивает Н.М. Мышьякова.
Парадигматика имени, о которой сказано выше, может характеризоваться по 1) специфике референтивного значения; 2) частотности употребления; 3) способу художественной номинации; 4) соотношению с национальным именни-ком; 5) способу преобразования формы; 6) типу употребления; 7) участию в развитии сюжета; 8) морфологическому составу; 9) встречаемости в ономастическом пространстве произведений автора. Эти критерии выделила в своей книге О.И. Фонякова [3, с. 38-56].
По специфике референтивного значения в стихотворениях А. А. Фета выделяются следующие классы поэтонимов (определения ономастических классов (за исключением класса «Библеизмы»), их наполняемость подклассами даются в соответствии со «Словарём русской ономастической терминологии» Н. В. Подольской [10]): 1) агионимы (имена святых): Варвара, Гавриил, Георгий, Марк, Павел, Пётр, Христофор и др.; 2) антропонимы (имена, отчества, фамилии людей): А. Фет, Анакреон, Ари-стипп, Афанасий Фет, Бертран де Борн, Гафиз, Гегель, Гораций, Державин, Дифил, Ивик, Крюднер, Майков, Митя, Мюссе, Наташа, Надя, Перуджин, Помпей, Пракситель, Рафаэль, Русов, Сафо, Санцио, Сикст, Солон, Теодора, Тютчев, Фет, Фидий, Фонька Реве-лиоти, Шеншин, Эпикур, Ювенал и др., а также условно поэтические имена: Береника, Зинаида, Наина, Филлида/Филлида-змея (имя использовалось в пасторальной поэзии как символ влюблённой пастушки); 3) астронимы (имена звёзд, планет, комет, астероидов): Веспер, Плеяда, Сатурн; 4) библеизмы (имена из Библии): Адам, Голгофа, Господь, Егова и Иегова, Иуда, Мадонна, Мария, Моисей, Пречистая, Сара, Христос, Эдем и др.; 5) геортонимы (названия праздников): Новый год, Святая (= Пасха);
б) зоонимы (клички животных): Ибрагим (кличка коня), Фатьма и Фатьма-кобылица; 7) идеонимы (названия явлений духовной культуры): «Ave Maria!..», «Богородица», Вечерние огни, «Вечерний звон», «Gaudeamus igitur», Илиада, «Онегин»; 8) имена персонажей музыкальных и художественных произведений: Агата, Адольф, Алеко, Вафилл, Гамлет, Дездемона, Максимилиан, Отелло, Офелия (в эту группу входят и мифонимы); 9) контекстуальные имена (ставшие онимами вследствие они-мизации): Восток, Громовержец, Красота, Май, Смерть, Сон, Судьба, Труба, Шут; Божественный, Вечное, Святая; Средиземный вал; омонимичные имена Он 1, Он 2 и Он 3, Она; 10) космонимы (имена галактик и созвездий): Млечный Путь; 11) мифонимы (имена персонажей из мифов и сказок, имена божеств любого пантеона): Аваддон, Аврора, Амимона, Амфитрита, Амур, Аполлон, Аргус, Ариадна, Афродита, Беллерофонт, Вакх, Геро, Девкалион, Диана, Зевес, Ириннии, Каллиопа, Киприда, Лией, Мемнон, Неэра, Орк, Пазифая, Пирра, Плю-вий Юпитер, Психея, Тритон, Феб, Химера, Церера, Цинтия, Эндимион, Эос и др.; 12) по-рейонимы (имена транспортных средств): «Норма» (название лодки); 13) прагматонимы (имена сортов, марок, товарных знаков): Plessy (название чернил); 14) топонимы (имена географических объектов): а) гидронимы (имена водных объектов): пелагонимы (имена морей, заливов): Средиземное море; потамонимы (имена рек, каналов): Анио, Гангес, Гвадалквивир, Днепр, Днестр, Дунай, Евфрат, Майн, Москва-река, Нева, Рейн, Тибр; б) ойконимы (имена поселений): астионимы (имена городов): Аккерман, Аматунта, Аргос, Афины, Гос-лар, Дерпт, Любек, Мирра, Митилена, Монте-рё, Москва, Навплия, Наполи-ди-Романия, Питер, Рим (город, 'столица древнего античного государства'), Саламанка, Сарды, Тибур, Томи; комонимы (имена сёл): Берёзовец (село в Орловской области), Пустынька (имение графа А.К. Толстого), Степановка (имение А. Фета);
в) оронимы (имена долин, гор, пиков, хребтов, полян): Апеннины, Афонская гора;
г) урбанонимы (имена внутригородских объектов): годонимы (имена проспектов, улиц, линий, бульваров, набережных): Плющиха, Покровка, Тверской бульвар, Rue de Rivoli; городские хоронимы (имена частей городов: районов, кварталов, парков, зданий): Акрополь, Аутафорт, Девичье поле, Замоскворечье, Колизей, Кремль, Печерская гора (район Киева), Риальто (квартал Венеции), Спасские ворота, Трава (от Тра-вемюнде - район Любека), Эсквилин; д) хоронимы (имена территорий, областей, районов)
административные (названия государств, республик, краёв, районов): Азия, Америка, Арго-лида, Африка, Ватикан, Вентадорн (коммуна во Франции), Восток, Греция, Дания, Европа, Египет, Индия, Италия, Китай, Лапландия, Литва, Перигорд (исторический регион на юго-западе Франции), Полинезия, Польша, Рим ('римская империя'), Россия, Русь, Север, Сирия, Украйна, Франция, Эллада, Юг и природные (названия низменностей, возвышенностей, пустынь): долины Кашемира, Крит, Наксос, Сион; е) экклезионимы (имена мест обрядов, поклонений, церквей, соборов, часовен): Каба, Печерские главы, Пётр (собор Святого Петра в Ватикане); 15) фитонимы (имена растений): «Reviendront» (название осины); 16) эргонимы (названия деловых объединений людей): Академия (Петербургская Академия наук), «Москвитянин».
Частотность употребления. Согласно картотеке поэтонимов, полученной методом сплошной выборки из полного собрания стихотворений А.А. Фета, в лирике писателя нами зафиксировано 812 имяупотреблений. Наиболее частотны следующие собственные имена: Наташа (28), Русов (20) и Ваня (2), Гафиз (17), Рим ('город, столица древнего государства'; 'древнее государство') (16), Саконтала (13), Вакхида (11), Лизиас (11), Пифия (11), Аполлон (10) и Феб (10), Сабина (10), Амур (7) и Эрот (5), Ану-бис (7), Гименей (7), Диана (7), Мунд (7), Нептун (7), Зевес (6), Максимилиан (6), Сатур-нин (6), Франция (6), Аврора (5), Москва (5), Россия (5), Аид (3), Амимона (3), Афродита (3) и Аматузия (1), Вакх (3) и Бахус (1), Варвара (3), Варенька (3) и Варя (1), Гегель (3), Гера (3), Дифил (3), Индия (3), Лией (3), Лиза (3) и Ли-занька (3), Млечный Путь (3), Нерон (3), Олимп (3), Цирцея (3), Шеншин (3), Фет (2), А. Фет (1) и Афанасий Фет (1), Эллада (3) и др.
Среди ономастических разрядов преобладают антропонимы: 303 употребления, 37% от общего числа имяупотреблений; мифонимы: 262 и 32% соответственно; топонимы: 136 (среди них пелагонимы - 1, потамонимы - 17, астионимы - 36, комонимы - 4, оронимы - 3, годонимы - 4, городские хоронимы - 13, административные хоронимы - 51, природные хоронимы - 4, экклезионимы - 3) и 17 % соответственно. 14 % употреблений приходится на оставшиеся классы поэтонимов.
По способу художественной номинации выделяются имена узуальные и индивидуально-авторские. К первым относятся, например, Алина, Варвара, Италия, Москва, Ольга, Плювий Юпитер, Химера и др. Вторую группу составляют, например, поэтонимы а) отапеллятивные: Во-
сток, Громовержец, Красота, Май, Смерть, Сон, Судьба, Труба, Шут; б) отадъективные: Божественный, Вечное, Святая (= Пасха); в) отместо-имённые: Он 1 (= Божественный), Он 2 (= Иисус Христос), Он 3 и Она (персонажи стихотворения «Блудница» (1843).
По соотношению с национальным именни-ком - имена реальные и вымышленные. К реальным относятся, например, Апеннины, Гораций, Греция, Краевский, Наполи-ди-Романия, Рафаэль, Риальто, Тютчев и др., к вымышленным - Азраил, Брама, Викрама, Ипокрена, Клитемнестра, Красота, Лель, Лилета, Прияп, Судьба, Тантал, Феникс и др.
По способу преобразования формы - имена модельные и внемодельные. Среди модельных имён отметим поэтонимы из реального именни-ка; аллюзивные имена (имена из художественных и нехудожественных, религиозных текстов, имена творений иных родов искусства - из музыки, живописи, архитектуры и т. п.) (примеры см. выше). Отсутствуют в фетовской лирике имена «полуреальные», «говорящие». Не представлены и онимы, созданные с нарушением типовых языковых моделей.
По типу употребления - имена номинативные и обобщённо-символические. К первым относятся имена реальных и вымышленных персонажей, объектов; ко вторым - а) контекстуальные имена (см. специфику референтивно-го значения, группа 9); б) условно поэтические имена (см. специфику референтивного значения, группа 2); в) некоторые поэтонимы с обобщённо-символическим значением.
Приведём примеры с поэтонимами, употребляющимися в обобщённо-символическом значении: а) контекстуальные имена: «Но просветлённая дочь лучезарного Феба, дыханьем / Ночи безмолвной полна, невозмутимая Смерть, / Увенчавши своё чело неподвижной звездою, / Не узнаёт ни отца, ни безутешную мать» («Сон и смерть» (1858 или 1859); «Иравны все звенья пред Вечным / В цепи непрерывной творенья, / И жизненным трепетом общим / Исполнены чудные звенья... » («Соловей и роза» (1847) [II, 5]; б) условно поэтические имена: «О Береника! Сердцем чую / Заочный блеск и власть красы / И помню россыпь золотую / Твоей божественной косы...» («Графине Н.М. Сологуб» (1892) [I, 415]; «Давно на дне кристальном / Души моей живой / Любуется собою / Наины светлый взор / И грудь полунагая, / И чёрная коса, - / И тут же ненарочно, / В тени златых кудрей, / Красотка Зинаида / Предстанет предо мной...» («Две розы» (1840) [II, 146]; в) некоторые поэтонимы: «"Ave Maria!.." Лампада ти-
ха... /В сердце готовы четыре стиха <...> // "Ave Maria!.." Лампада тиха... / Я прошептал все четыре стиха» («Ave Maria» (1842) [I, 298]; «И вы, друзья с зелёными венками / И с хохотом в досужий Вакха час, - / Похмелья гений носится над вами: / Поднимем кубки дружными руками! /Я пью за вас! // Фиал кипит янтарной Ипокре-ной - / И, что души тревожило покой, - / Всё умерло в груди воспламенённой, / Всё милое -воскресло предо мной» («Застольная песня» (1840) [II, 131] (Вакх - в др.-гр. мифологии бог вдохновения, Ипокрена - источник поэтического вдохновения); «Ах, роза, зачем на тебя не падут мои слёзы? / Ещё над тобой не вздыхала в тиши Филомела, / И бабочка лёгкой подругой к тебе не летела, / Природа не знала чела, достойного розы...» («На смерть юной девы» (1840) [II, 155] (Филомела - персонаж др.-гр. мифологии, была превращена в соловья).
По участию в развёртывании темы стихотворения - ключевые и упоминаемые поэтонимы.
К ключевым можно отнести, например, имена Наташа и Русов из стихотворения «Две липки» (1856). Упоминаемыми являются, к примеру, поэтонимы Rue de Rivoli, Гегель, Дания, Польша, Ивик, Степановка, Пиериды, «Reviendront», Ари-стипп и др., употреблённые в стихотворении «И.С. Тургеневу» (1864).
По морфологическому составу - имена простые (состоящие из одного слова) и составные (состоят из двух и более слов, имена-приложения, адъективные и генитивные онимы, ономастические перифразы). Приведём примеры: а) генитивные имена (сюда же относятся ономастические перифразы, см. ниже): Аида дол, Аллы цвет, алтари и Озириса и Еговы, Вакха час, верблюд Евфрата, грёзы Эола, жемчужины Востока, жрец Анубиса, жрица Геры, звездам Украйны, Красоты названье, лев Святого Марка, лира Аполлона, область Аида, статуя Помпея, супруг Саконталы, тень Горация, Тита чело, Фавна лик, факел Гименея, Юпитера орёл и др.; б) имена-приложения: Бэда-проповедник, Гамлет-Мочалов, Гарпия-зависть, Москва-река, Ольга-королева, Рап-кобель, Фатьма-кобылица, Филлида-змея; в) имена, состоящие из двух и более слов: Диана полная, Истмийские игры, Млечный Путь, Монфортские ворота, Печерская гора, Плювий Юпитер, Средиземное море, Средиземный вал, Фаддей Булгарин, «Вечерний звон», «Ave Maria!..», «На холмах Грузии лежит ночная мгла...» и др.; г) ономастические перифразы: владычица Сиона, вторая Леда, Громовержца дочь, сын Улисса и сын Одиссея, Тибура жители, Феба дочь, чада Сатурна и др.
По встречаемости в ономастическом пространстве стихотворений - единичные и повторяющиеся поэтонимы. Единичными являются Алеко, Аматузия, Веспер, Гангес, Греч, Григорьев, Дерпт, Жуковский, Икар, Крез и др., повторяющимися - Аврора, Амур, Аполлон, Гафиз, Гименей, Диана, Москва и др.
Синтагматика имени определяется посредством 1) выяснения роли имён в речевой композиции стихотворений; 2) установления продуктивных типов контекстов, в которых они употреблены; 3) определения их функций в художественном произведении.
Исходя из роли поэтонимов в речевой композиции стихотворений укажем на такие группы, как а) имена, занимающие особое место в художественной поэтической системе А.А. Фета. К таким единицам можно отнести контекстуальные имена Восток, Громовержец, Красота, Май, Смерть, Сон, Судьба, Труба, Шут; Божественный, Вечное и др.; повторяющиеся частотные поэтонимы Аполлон, Гафиз, Диана, Гименей и др.; б) прецедентные имена, обладающие значительным культурно-историческим потенциалом: Ватикан, Голгофа, Господь, Державин, Египет, Колизей, Одиссей, Офелия, Рафаэль, Рим ('город, столица древнего государства'; 'древнее государство'), Тютчев и др.; в) имена, связанные с обрисовкой художественного времени и пространства. К примеру, поэтонимы Москва и Кремль из стихотворения «Эх, шутка-молодость!..» (1847): «Эх, шутка-молодость!.. / Как новый ранний снег / Всегда и чист и свеж! Царица тайных нег, / Луна зеркальная над древнею Москвою / Одну выводит ночь блестящей за другою <...> /В сияньи полночи безмолвен сон Кремля...» [I, 281].
По характеру контекста фетовских стихотворений выделяются следующие типы употребления литературных имён.
Первая группа контекстов связана с моделированием художественного времени и пространства. Эта особенность характерна прежде всего для топонимов в силу специфики их ре-ферентивного значения. Приведём в качестве примера следующие фрагменты: «Под небом Франции, среди столицы света, / Где так изменчива народная волна, / Не знаю, отчего грустна душа поэта, / И тайной скорбию мечта его полна...» («Под небом Франции, среди столицы света...» (1856) [I, 211]; «Весеннее небо глядится / Сквозь ветви мне в очи случайно, / И тень золотая ложится / На воды блестящего Майна <...> // Но быстро волшебной чредою / Промчалась тоскливая тайна, / И месяц бежит полосою / Вдоль вод тихоструйного Майна» («Весеннее небо глядится...» (1844) [I, 332]; «Я
ждал, - она пойдёт с колчаном и стрелами, / Молочной белизной мелькая меж древами, / Взирать на сонный Рим, на вечный славы град, / На желтоводный Тибр, на группы колоннад, / На стогны длинные... Но мрамор недвижимый / Белел передо мной красой непостижимой» («Диана» (1847) [I, 156]; «Вблизи семи холмов, где так невыразимо / Воздушен на заре вечерний очерк Рима / И светел Апеннин белеющих туман, / У сонного Петра почиет Ватикан...» («Даки» (1856) [I, 157]; «И ярким золотом и чистым серебром / Змеились облаков прозрачных очертанья. / Над разыгравшимся, казалося, Днепром / Струилися от волн и трав благоуханья...» («На Днепре в половодье» (1853) [I, 216]; «Был чудный майский день в Москве: / Кресты церквей сверкали...» («Был чудный майский день в Москве...» (1857) [I, 143] и др.
Вторая группа контекстов представлена по-этонимами, употреблёнными в качестве риторических обращений: «Италия, ты сердцу солгала! / Как долго я в душе тебя лелеял, / Но не такой мечта тебя нашла, / И не родным мне воздух твой повеял...» («Италия» (между 1856 и 1858) [I, 213]; «Ты сам, бездушный Рим, пал жертвой силы дикой, / Как устаревший хищный зверь... » («На развалинах цезарских палат» (между 1856 и 1858) [I, 154]; «Не тем, Господь, могуч, непостижим / Ты пред моим мятущимся сознаньем, / Что в звёздный день Твой светлый серафим / Громадный шар зажёг над мирозданьем...» («Не тем, Господь, могуч, непостижим...» (1879) [I, 60]; «Я болен, Офелия, милый мой друг, - / Ни в сердце, ни в мысли нет силы...» («Я болен, Офелия, милый мой друг...» (1847) [I, 351]; «Но нестерпим ты мне ночью бессонной, Плювий Юпитер! / Лучше согласен я крыс и мышей в моей комнате слушать, / Лучше колёса пускай гремят непрестанно у окон, / Чем этот шум и удары глупых, бессмысленных капель <...> / Юпитер Плювий, помилуй! Расти, сколько хочешь, цветов ты / Для прекрасной и лавровъ юных на кудри поэта, / Только помилуй, - не бей по ночам мне в железную кровлю!» («Рад я дождю: от него тучнеет мягкое поле...» (1842) [I, 186]; «Явосклицаю: блажен, трижды блажен, о Диана, / Кто всемогущей судьбой в тайны твои посвящён!» («Любо мне в комнате ночью стоять у окошка в потёмках...» (1847) [I, 184]; «О Зевес! Зачем же лира / Так бессильна, - дар, любимый / Златовласым Аполлоном...» («Телемак у Калип-сы» (1857) [I, 163] и др.
Третья группа включает контексты с гени-тивными поэтонимами: «Про иву, про иву зелёную спой, / Про иву сестры Дездемоны!» («Я болен, Офелия, милый мой друг...» (1847) [I, 351]; «Не для тебя ль оне, при факеле Авроры, /
Находят новый взгляд и новые уборы?..» («К красавцу» (1841) [I, 180]; «Послушай, что ныне /Я слышал ночью / От чад Сатурна: / Они мне велели / В земных страданьях / Искать исцеле-нья / У Вакха...» («Когда петух...» (1840) [I, 175]; «Птицей, / Быстро парящей птицей Зеве-са / Быть мне судьбою дано всеобъемлющей <..> // Воды, / Вечно несущие белую пену, / Стонут, и старый трезубец Нептуна / В тёмных руках повелителя строгого блещет <...> // Вслед за тобою летящая / Феба стрела, я вижу, стоит, / С визгом перья поджавши, в эфире...» («Нептуну Леверрье» (1847) [I, 176]; «Так, для безбрежного покинув скудный дол, / Летит за облака Юпитера орёл, / Сноп молнии неся мгновенный в верных лапах» («Как беден наш язык: хочу - и не могу!..» (1887) [I, 89]; «Ты, лёгкая, юная, / Как первая серна / У струй Евфрата, / Одна достойна / Руками лилейными / Прижать к груди твоей / Широкую грудь...» («Художник к деве» (1840) [II, 156] и др.
Четвёртую группу контекстов составляют персонифицированные поэтонимы: «Млечный Путь глядится в воду - / Светлый праздник светлых лет! / (Я веслом прибавил ходу) - / И луна бежит вослед...» («За кормою струйки вьются...» (1844) [I, 339]; «Прозрачные тучи / Над дикой Печерской горою / Сплывалися в кучи / Под зыбью небес голубою <...> // На тучах, высоко, / Всё выше, в сиянии славы, / Заметно для ока, / Вставали Печерские главы» («Видение» (1843) [I, 324]; «Диана полная, глядя между ветвей, / Благославляла стол улыбкою своей... » («Питомец радости, покорный наслажденью...» (1847) [I, 182]; «Пускай в развалинах умолкнет Колизей, - / Чрез длинный ряд веков, в глазах иных судей, / Куда бы в бой его ни бросила судьбина, / Безмолвно умирать - вот доля славянина...» («Даки» (1856) [I, 158]; «Звездам Украйны полудикой, / Как в дни былые, не молись...» («В альбом А.Я. Марченко» (1846) [II, 134]; «Дано тебе и мне / Созвездием любовным / Украсить небеса: / Ты в них луною пышной, / Красавицей надменной, / А плачущей Плеядой / При ней мои глаза» («Дано тебе и мне...» (1859) [II, 192]; «Вдали там облако, зарницу ль вижу я? / То светит Днестр: взошла лампада Аккер-мана...» («Всплываю на простор сухого океана...» (1854) [II, 304] и др.
Теперь перечислим семантико-стилистические функции поэтонимов в лирике А.А. Фета. Универсальными функциями любых имён, употребляющихся в художественном тексте, являются номинативно-изобразительная, эстетическая и текстообразующая. Функции онимов в фетовских стихотворениях, - это апеллятивно-экспрес-сивная, культурно-историческая, локально-темпоральная, обобщённо-символическая.
Проведённый анализ позволяет теперь охарактеризовать особенности фетовского имя-употребления и определить степень значимости поэтонимосферы в стихотворениях писателя.
Специфика имяупотребления в стихотворениях А.А. Фета состоит в том, что писательское имятворчество практически сведено к нулю: поэт не преобразует формы имён, не нарушает сложившиеся типовые языковые модели, не ведёт языковую игру на уровне фоносемантики. Происходит лишь преобразование семантики у контекстуальных имён, образовавшихся вследствие онимизации, представленных минимально. Основными особенностями фетовской поэтонимо-сферы на уровне парадигматики следует считать 1) употребление значительного количества имён в текстовой ткани стихотворений; 2) разнообразие представленных ономастических классов с неравномерным их наполнением; 3) доминирование одних классов и единичная представленность или отсутствие других; 4) частотность мифонимов, которые по этому показателю занимают второе место после антропонимов - универсального разряда имён любого текста; 5) значительное количество прецедентных имён, несущих фоновую культурно-историческую информацию; 6) употребление (хотя и минимальное) условно поэтических имён; на уровне синтагматики особенности фе-товской системы имён проявляются в 1) наличии онимов, играющих особую роль в речевой композиции стихотворений; 2) минимальном количестве продуктивных контекстов, в которых поэто-нимы участвуют в создании художественного времени и пространства, выступают в качестве риторических обращений, употребляются в форме родительного падежа, персонифицированы.
Итак, поэтонимосфера стихотворений А.А. Фета значительна, разнообразна, обладает своей спецификой, служит для раскрытия авторских замыслов, обусловлена эстетической позицией поэта.
Примечание
* Цит. по: Полное собрание стихотворений А.А. Фета / Вступ. ст. Н.Н. Страхова и Б.В. Никольского и с портр. А.А. Фета. СПб.: Издание Т-ва А.Ф. Маркс, 1912. Т. 1. С. 171. Далее при цитировании по этому источнику в квадратных скобках указаны номер тома римскими цифрами, страницы арабскими цифрами.
Список литературы
1. Буевская М.В. Поэтонимосфера художественного текста. Киев: Изд. дом Дмитрия Бураго, 2012. 288 с.
2. Калинкин В.М. От литературной ономастики к поэтонимологии // Лоуод 6vo^aa'пкf| (Логос ономастики). 2006. № 1. С. 81-89.
3. Фонякова О. И. Имя собственное в художественном тексте: Учеб. пособие. Л.: Изд-во ЛГУ, 1990. 104 с.
4. Никольский Б. В. Основные элементы лирики Фета // Полное собрание стихотворений А.А. Фета / Вступ. ст. Н. Н. Страхова и Б. В. Никольского и с портр. А.А. Фета. СПб., 1912. Т. 1. С. 24-54.
5. Страхов Н. Н. А. А. Фет. Биографический очерк // Полное собрание стихотворений А. А. Фета / Вступит. ст. Н.Н. Страхова и Б.В. Никольского и с портр. А.А. Фета. СПб., 1912. Т. 1. С. 3-10.
6. Страхов Н.Н. Заметки о Фете // Полное собрание стихотворений А.А. Фета / Вступит. ст. Н. Н. Страхова и Б. В. Никольского и с портр. А. А. Фета. СПб., 1912. Т. I. С. 11-23.
7. Круглов А.В. Десять поэтов (Портреты, биографии, характеристики) / Сост. А. В. Круглов. М.: Типография В. М. Саблина, [1910]. 95 с.
8. Козубовская Г.П. А. Фет и проблема мифологиз-ма в русской поэзии XIX - начала XX веков: Автореф. дис. ... д-ра филол. наук / Рос. академия наук. Ин-т русской литературы (Пушкинский Дом). СПб., 1994. 47 с.
9. Мышьякова Н.М. Лирика А. Фета (проблемы интермедиальной поэтики) // Русская словесность. 2008. № 3. С. 12-16. (МХК).
10. Подольская Н. В. Словарь русской ономастической терминологии / Академия наук СССР, Институт языкознания. М.: Наука, 1978. 198 с.
THE SPHERE OF PROPER NAMES IN A.A. FET'S POEMS S.M. Pronchenko
In this article, by means of the systems approach (including the syntagmatic and paradigmatic aspects), we reveal some peculiarities of using own names in the poems of the famous Russian poet of the nineteenth century, A.A. Fet (1820-1892). The author of the article comes to the conclusion about the importance of poetonyms in the writer's artistic system.
Keywords: sphere of proper names, poetonyms, A.A. Fet, systems approach, syntagmatic and paradigmatic aspects.
References
1. Buevskaya M.V. Poehtonimosfera hudozhestven-nogo teksta. Kiev: Izd. dom Dmitriya Burago, 2012. 288 s.
2. Kalinkin V.M. Ot literaturnoj onomastiki k poehtonimologii // Лоуод ôvo^aaxucq (Logos onomastiki). 2006. № 1. S. 81-89.
3. Fonyakova O.I. Imya sobstvennoe v hudozhestvennom tekste: Ucheb. posobie. L.: Izd-vo LGU, 1990. 104 s.
4. Nikol'skij B.V. Osnovnye ehlementy liriki Feta // Polnoe sobranie stihotvorenij A.A. Feta / Vstup. st. N.N. Strahova i B.V. Nikol'skogo i s portr. A.A. Feta. SPb., 1912. T. 1. S. 24-54.
5. Strahov N.N. A.A. Fet. Biograficheskij ocherk // Polnoe sobranie stihotvorenij A.A. Feta / Vstupit. st. N.N. Strahova i B.V. Nikol'skogo i s portr. A.A. Feta. SPb., 1912. T. 1. S. 3-10.
6. Strahov N.N. Zametki o Fete // Polnoe sobranie stihotvorenij A.A. Feta / Vstupit. st. N.N. Strahova i B.V. Nikol'skogo i s portr. A.A. Feta. SPb., 1912. T. I. S. 11-23.
7. Kruglov A.V. Desyat' poehtov (Portrety, bio-grafii, harakteristiki) / Sost. A.V. Kruglov. M.: Tipo-grafiya V. M. Sablina, [1910]. 95 s.
8. Kozubovskaya G.P. A. Fet i problema mifologiz-ma v russkoj poehzii XIX - nachala XX vekov: Avtoref. dis. ... d-ra filol. nauk / Ros. akademiya nauk. In-t russkoj literatury (Pushkinskij Dom). SPb., 1994. 47 s.
9. Mysh'yakova N.M. Lirika A. Feta (problemy in-termedial'noj poehtiki) // Russkaya slovesnost'. 2008. № 3. S. 12-16. (MHK).
10. Podol'skaya N.V. Slovar' russkoj onomasti-cheskoj terminologii / Akademiya nauk SSSR, Institut yazykoznaniya. M.: Nauka, 1978. 198 s.
