CC BY
16
К 100-ЛЕТНЕМУ ЮБИЛЕЮ ТОМСКОГО
ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
М.П. Войтеховская
«ПОД СОЛНЦЕМ СТАЛИНСКОЙ КОНСТИТУЦИИ»: ТОМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ В ПЕРВЫЕ ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ
Томский государственный педагогический университет
Период со второй половины 1940-х до начала 1950-х гг. оказался для миллионов людей эпохой несбывшихся надежд на новую, счастливую послевоенную жизнь. Потепление международных отношений было недолгим и вскоре привело к «холодной войне». Условная либерализация режима, наметившаяся в последние годы войны, сменилась жесткими реалиями мирного времени - восстановлением довоенной модели экономического развития и усилением идеологического давления на общество. Победоносный сталинизм сопровождался «одергиванием национальностей», «ждановщиной», развитием системы концлагерей. Культ личности Сталина достиг апогея. Сначала 70-летие вождя в 1949 г., а затем его похороны в ! 953 г. вызвали своеобразную истерию всенародной любви, активно подогревавшейся властями. Истинная цена этой «любви» к вождю вскоре станет очевидной. А пока страна жила в тревожном ожидании нового репрессивного вала...
В 1946 г. Верховный Совет СССР принял Сталинский пятилетний план восстановления и развития народного хозяйства на 1946-1950 гг. В области народного образования основной задачей было определено доведение до завершения дела всеобщего обязательного начального обучения и переход к семилетнему образованию не только в городе, но и в деревне. 20 августа 1946 г. Совет Народных Комиссаров СССР выпустил постановление «Об улучшении дела подготовки учителей», в котором подверг критике Наркомпрос РСФСР за неудовлетворительное руководство педагогическими учебными заведениями и поставил задачи повышения качества подготовки и количества квалифицированных кадров для системы народного образования.
Томские власти, а наш город с 1944 г. стал областным центром, восприняли поставленную задачу как первоочередную. Директор Томского государственного педагогического института Ф.Ф. Шамахов писал в те годы: «Перед Томским государственным педагогическим институтом во всю ширь встала огромной важности новая политическая задача - готовить носителей культуры, а порою, даже больше того, пионеров культуры таких далеких и отсталых уголков земного шара, как Томский север. <..,>
С тех пор Педагогический институт не выходит из центра внимания областного комитета ВКП(б) и областного исполнительного комитета Совета депутатов трудящихся» [1. Лист (Л.) 129].
Институту были доведены плановые цифры приема студентов: в 1945 г, необходимо было принять на первый курс Педагогического института 200 человек и еще 100 человек - в учительский институт. С этой задачей институт справился лишь на 86 %: в педагогический сумели принять 176 первокурсников, а в учительский - 83. На следующий 1946 г. план приема был увеличен на 25 человек. План оказался почти выполнен: приняли 321 из 325 планируемых первокурсников. В 1947 и 1948 гг. планы даже перевыполнили на 4и 7 человек. В последующие годы была поставлена задача выполнения плановых цифр приема без, как тогда говорили, «недоборов» или «переборов». Можно представить каких усилий стоило руководству института выполнение этих плановых заданий и каким был качественный набор первокурсников. Иногда дирекции института приходилось осуществлять дополнительный набор студентов в течение учебного года. Причем «донабор» выглядел впечатляюще - в 1945/46 уч. г. он составил 86 человек.
На студенческую скамью сели бывшие фронтовики, повидавшие смерть и радость победы, прошедшие с оружием в руках через всю Европу, люди зрелые не только по годам и, как правило, семейные. Некоторые из студентов были даже старше своих преподавателей. Своим ходом пошли учебные занятия. Студенты получали пятерки и «неуды». Преподаватели, как и в наши дни, собирались на совещания, педсоветы, партсобрания и обсуждали проблемы организации учебного процесса, усовершенствования методик преподавания, проведения сессий и педагогических практик.
Результаты экзаменационных сессий были в центре внимания преподавателей и студентов. Показатели успеваемости рассматривались в числе самых главных при подведении итогов соцсоревнования между факультетами института. Традиционно по качеству знаний лидировал исторический факультет, вторую позицию занимал литературный факультет. В «середняках» находились факультет иностранных языков и естественный факультет. Традиционно наиболее слабые показатели по успеваемости показывал физико-математический факультет, на котором учиться всегда было очень сложно. Первый послевоенный учебный год студенты пединститута завершили вполне прилично. Как свидетельствуют документы - отчеты об итогах сессий и работе вуза за год -количество отличных и хороших оценок к лету 1946 г. составило 55.8 %, посредственных (удовлетворительных) - 36.6 %. неудовлетворительных- 3.1 %, неаттестованными оказались 4.5 % студентов [2. Л. 11 об.].
Протоколы 1940-х сохранили записи выступлений преподавателей, в которых до сих пор чувствуется искренняя заинтересованность в успешной работе со студентами. Из уст М.П. Кувшин-ской звучат слова озабоченности: «Если студент, сдавая вторично, получает неуд, разрешат ли ему сдавать еще раз?» В ответ получает; «Не разрешат, согласно инструкций». Немного позднее она вновь говорит с очевидным сожалением: «На литературном факультете я поставила 30 неудов. Студенты I курсов пришли из сельской местности без знаний истории. Кругозор их мал, поэтому нужно подумать над тем. как развивать эту молодежь...» [Там же].
Материальные условия развития Педагогического института в первые послевоенные годы были очень трудными. В отчете о работе института за 1946 г. так характеризуется материально-хозяйственная база вуза: «Томский пединститут располагает хорошим учебным корпусом, но, к сожалению, маловместительным. В нем имеется всего: комнат, занятых кабинетами - 19: комнат, занятых лабораториями - 5; комнат, занятых аудиториями- 10; ... библиотекой - 2» [2. Л. 17 об.].
Поскольку аудиторий не хватало для занятий, часто использовались помещения, не приспособленные для этого. Несколько неожиданно воспринимаются строки протокола закрытого партийного собрания за 18-19 апреля 1950 г.: «Скрип-ченко: ...Я студент и одновременно работаю в нашей базовой школе уже 3-й год. Макаренко дал прекрасный пример, каким должен быть педагог. У него самого сапоги всегда были чистые, белый воротничок, но как же наш институт воспитывает студентов в этом отношении? В аудитории доски нет. мела нет, тряпки нет. Если вы придете в хорошем черном костюме, то вы станете совершенно белый, т.к. стена, употребляемая вместо доски, - сыпется, а стирать приходится бумагой, вместо тряпки - пыль, грязь. При такой культуре воспитывать студентов нельзя» [3. Л. 42] (в неприспособленных помещениях студенты вынуждены были писать на белой стене углем).
Однако о реальных проблемах учебного заведения не принято было докладывать высокому начальству, и в сентябре 1947 г. директор института сообщал начальнику Главного управления высших учебных заведений: «Учебный корпус к занятиям вполне подготовлен. За летний период проведен капитальный ремонт... Кабинеты оформлены портретами ученых, педагогов, писателей, отражающими специфику данного кабинета. Особенно хорошо оформлен специальными стендами кабинет марксизма-ленинизма. Учебный корпус выглядит уютно, чисто и культурно» [4].
Первые послевоенные годы были сложными и, конечно же, довольно холодными и голодными, но студенты не сильно роптали. По окончании войны институту постепенно и очень неохотно возвращали его студенческие общежития. Мест хватало лишь половине нуждавшихся в жилье студентов, остальные «снимали углы» в частных домах или квартирах. В отчете о работе института за 1946 г. отмечалось, что «в довоенное время студенческие общежития института размещались в 8 домах, с общей площадью в 2064 м2», В этих общежитиях до войны проживало около 450 человек. За военное время многие помещения были утрачены. К 1946 г. четыре общежития полностью, а одно частично были заняты посторонними жильцами. Жилищный фонд студенческих общежитий составлял 720 м2, на которых проживало около 300 человек, т.е. на одного человека в общежитии приходилось 2.4 и2. Квартирный фонд научных работников института за годы войны был также в значительной степени растерян, а оставшийся - сильно износился [2. Л. 17 об.. 18].
Ситуация с жилищным фондом менялась крайне медленно, и в отчете о работе партбюро ТГПИ в начале 1949 г. записано: «В 4 ветхих и неблагоустроенных общежитиях нормально можно разместить 400-500 человек, а у нас студентов
900 человек. Неудивительно поэтому, что в прошлом году 170 человек спали по двое на одной койке, большая уплотненность и нынче, больше трети студентов живут на частных квартирах, а 50 человек живут в учебном корпусе, в котором и без того не хватает аудиторий и кабинетов для учебных занятий даже и в две смены. Общежития холодные, топлива пожирают много, а тепла бывает мало... летом все общежития ремонтируются, а зимой при первых заморозках оказывается надо печи перекладывать, двери ремонтировать, рамы подгонять и т.д.» [3. Л. 20, 21].
За годы войны, помимо жилищного фонда, значительно пострадало и другое хозяйство вуза: не досчитался институт «около 500 штук стульев, 500 штук табуретов, 100 ученических столов, 20 шкафов. 500 железных коек». Не хватало матрацев, одеял, простыней, умывальников и т.д. По сравнению с довоенным временем значительно сократился «транспортный парк» вуза: «с 4 грузовых и одной легковой автомашин и 22 лошадей до одной грузовой автомашины и 4 лошадей (монгольских, весьма слабых)» [2. Л. 18, 18 об.]. Сокращение транспортных средств значительно осложняло быт института: в 1946 г. долгое время не могли вывезти из леса 500 м3 дров.
Возвращение института к мирной жизни поставило вопрос о развитии вузовской инфраструктуры. Летом 1946 г. началось освоение опытно-показательного агробиологического участка, служащего до сегодняшнего дня для студентов-биологов школой практического обучения растениеводству. В том же году был организован физкультурный городок и в течение нескольких последующих лет был построен «методом общественной стройки» возле учебного корпуса большой стадион. Этим «методом» студенты и преподаватели пользовались постоянно: и во время строек, и во время ремонта, и в период благоустройства территории возле институтского корпуса и общежитий.
Традиционно студенты и преподаватели Педагогического института, как и других вузов Томска, привлекались на общественные работы по восстановлению и благоустройству города, сбору урожая. В соответствии с постановлением облисполкома и обкома ВКП(б) исполнительным комитетом Кировского районного Совета депутатов трудящихся за пединститутом совместно с госуниверситетом и Политехническим институтом был закреплен в качестве объекта благоустройства детский парк культуры и отдыха имени Н.В. Гоголя. Ежедневно с 28 апреля по 15 мая 1949 г. по 50 студентов этих вузов направлялись в распоряжение райкомхоза для уборочных и других работ [5. Л. 6]. Только за 1949 г. студентами 'ШЛИ было отработано по благоустройству района (строительство трамвайных линий, теплотрассы, канализации
и пр.) 8 600 человекодней. В том же году при оказании помощи колхозам Туганского и Томского районов студенты «отработали 3 600 человеко-дней, выработав при этом 5350 трудодней, т.е. в среднем по 1.5 трудодня в день на человека»! За такой ударный труд вуз наградили почетными грамотами райисполкома и облисполкома, грамотами же наградили и студентов: 50 человек - за помощь в благоустройстве города и 68 - за помощь в сборе урожая [6. Л. 6].
Структура института в первые годы после войны оставалась прежней, но увеличилось число факультетов, кафедр, кабинетов и лабораторий. В 1949 г. был открыт шестой по счету факультет физкультуры и спорта. Выросло и число кафедр с 14 в 1945 г. до 18 в 1949 г.; число кабинетов увеличилось за это же время с 13 до 17, а лабораторий - с двух до четырех. Появились новые, не существовавшие до войны кабинет анатомии и физиологии, кабинет школьного эксперимента, черчения и рисования, два кабинета физкультуры и спорта, анатомическая лаборатория.
Медленнее, чем хотелось бы, увеличивались государственные ассигнования на развитие материальной и учебной базы института. Однако росло и число студентов. В пересчете на количество обучавшихся и сотрудников ассигнования государства в 194-8-1950-е гг. не увеличивались, а наоборот сокращались: с 307 р. на одного человека в 1947 г. до' 266 р. - в 1949 г!
Из смет, утвержденных Министерством
'просвещения (тыс. р.)
!- Наименование) статей | 1945 расходов | 1946 1947 1948 1349 1950
Учебные 1 | 52.6 расходы ! 78 93 102 107.9 124.7
Приобретение книг 25 36 80 §8 60 62
Приобретение и ремонт оборудования и инвентаря 20 25 80 60 ПО 100
Итого 97.6 .139 253 250 277.9 286.7
Любимый многими поколениями корпус Учительского - Педагогического института не мог обеспечить всех потребностей учебного заведения. Занятия вновь, как и до войны, стали проводиться в две смены; в кабинетах и лабораториях было трудно развернуться. Но студенты понимали сложности переживаемого периода и радовались тому, что выжили, тому, что молоды, полны сил. имеют возможность учиться, растить и воспитывать детей... Преподаватели института тоже радовались наступившему миру и прилагали все
Общее количество студентов П ПИ и учительского института при ТГПИ в 1945-1950 гг.
Пел. Учит. Пел. Учит. Пел. Учит. Лед. Учит. Пед. Учит.
Факультет ин-т ин-т ин-т ин-т ин-т ин-т ин-т ин-т ии-т ин-т
1945 1945 1946 1946 1947 1947 1948 1948 1949 1949
Исторический 57 26 133 44 129 54 123 50
Литературный 90 144 42 177 35 183 46 167 53
Физико- 81 14 85 33 85 48 52 69 174 63
математическии
Естественных наук 67 20 107 53 135 48 135 53 139 57
Иностранных языков
Англ. 50 76 90 97 94
Нем. 22 32 30 49 70
Физвоспитания 53
Всего 384 112 554 ! 58 650 175 712 222 820 223
Итого 496 722 825 934 1043
усилия к тому, чтобы создать в институте уют. атмосферу творчества и знания. По воспоминаниям студентов и преподавателей первых послевоенных лет, всех, кто сознательно пришел учиться в вуз, отличала удивительная тяга к знаниям, готовность трудиться, жизнелюбие.
В августе 1951 г. из Кремля за подписью И. Сталина последовало распоряжение Совета Министров,
Томскому обкому ВКП(б)
Совет Министр« СССР РАСПОРЯЖЕНИЕ От 3 августа 1951 г. .Vi 13402 Москва, Кремль.
...3. Обязать Совет Министров РСФСР построить в 1952—1955 годах учебное здание типа средней школы на 880 мест и здание студенческого общежития на 250 мест
для Томского педагогического института...
Председатель
Совета министров Союза ССР И. Сталин [7]
В соответствии с этим распоряжением в 1951 г. было решено завершить строительство четырехэтажного здания студенческого общежития по
ул. Герцена, 49, законсервированного еще в довоенный период. К 1956 г. было построено для факультета физического воспитания новое учебное здание по ул. Киевской, 64 с большим, по меркам того времени, спортивным залом.
Казалось, все шло своим чередом: вуз залечивал раны, оставшиеся после войны; развивалась материальная база; даже в трудные 1941-1945 гг. сотрудники и студенты занимались на-
учной работой, писали и защищали диссертации, а в первые мирные годы - приняли на себя повышенные обязательства в развитии научных исследований. В 1946 г. институт возобновил издание «Ученых записок ТГПИ», что давало возможность дальнейшего научного роста кадров. III том «Ученых записок» - гуманитарно-педагогических наук - объемом в 9 авторских листов включал статьи Ф.Ф. Шамахова, В.Д. Ах-рамеева, Г.В. Трухина, А.П. Дульзона, Е.А. Касаткиной и две статьи A.B. Маракуева, За 1946 г. был подготовлен к изданию IV том «Ученых записок ТГПИ» - естественно-географические и физико-математические науки - объемом в 6 авторских листов (9 статей: Г.Н. Блинкова, ЕМ. Стрелкова, П К. Лемана, А.Ф, Колесникова, В.Н. Юдина, А.Е. Попко, A.B. Маракуева) [2. Л. 14 об., 15].
В марте 1946 г. но итогам научно-исследовательской работы за 1945 г. была проведена девятая по общему счету и первая послевоенная конференция [2. Л. 14]. В 1945/46 уч. г, были проведены две научные экспедиции: историко-архео-логическая и лингвистическая на Басандайку под руководством К.Э, Грияевича, А.П. Дульзона, Г.В. Трухина и этнолого-дингвистическая на р. Чулым под руководством Н.И. Агеевой. В экспедициях помимо руководителей были научные сотрудники и студенты (26 и 10 человек) [2. Л. 14, 14 об.].
Еще в 1944/45 уч. г. при ТГПИ была открыта аспирантура по профилю «современный немецкий язык». Это была первая и долгое время единственная в азиатской части СССР аспирантура по данному профилю. Первыми аспирантами Томского пединститута стали И.Е. Авдеев и С.Б. Гринберг, Второй набор в аспирантуру состоялся в 1947/48 уч. г. Прежняя специальность, в соотет-ствии с изменениями номенклатуры специально-
стей в стране, получила название «германское
ла аспирантура обеспечивала подготовку по специальности со специализацией по немецкому языку, а с 1949/50 уч, г, - и со специализацией по английскому языку. По профилю аспирантуры готовились преподаватели по теоретическому языкознанию, для преподавания теоретических диска и фонетики) для факультетов иностранных языков вузов. Руководил аспирантурой А.П. Дуль-зон. Как показано в его отчетах, необходимых условий для работы руководителя с аспирантами в институте не было. Приходилось заниматься на квартирах руководителя или аспирантов, в углах кабинетов, в которых одновременно проводились занятия со студентами. Библиотеки института и госуниверситета в те годы были хорошо оснащены литературой по русскому языкознанию, марксистско-ленинской философии и истории ВКП(б). Но литературы, необходимой для сдачи кандидатских минимумов по немецкому и английскому языкам и тем более - для написания кандидатских диссертаций, в Томске практически не было. Руководителю аспирантуры с огромным трудом удавалось в индивидуальном порядке через президиум Академии наук СССР получить несколько необходимых книг [8. Л. 22, 22 об., 23]. За первые 7- 8 лет работы аспирантуры не было защит кандидатских диссертаций, однако в-последующие годы ситуация изменилась к лучшему.
Разумеется, по сравнению с периодом войны, когда в институте штатными сотрудниками и по совместительству работали эвакуированные профессора, ситуация с кадровым составом была довольно печальной. Ученые вернулись в свои города; а институту было предписано принимать на работу сотрудников с «незапятнанными» биографиями, что не всегда сочеталось с высокой научной квалификацией. Из справки, составленной директором A.M. Савинковым для обкома партии, следует, что на 20 ноября 1949 г. в институте работали: профессоров-докторов наук - 1, профессоров без ученой степени - 1, доцентов-кандидатов наук - 15, доцентов без ученой степени -3, кандидатов наук - 19. ассистентов - 22. старших преподавателей - 36, преподавателей - 13 [5. Л. 27].
К середине 1950 г. в институте работали в качестве штатных сотрудников и совместителей 2 доктора наук и 24 кандидата наук, что не соответствовало требованиям, предъявляемым Министерством просвещения. В соответствии с утвер-штатами в институте должны были
работать 6 профессоров-докторов и 36 доцентов-кандидатов. Правда, в институте в качестве докторантов работали 6 человек: A.B. Маракуев, Е.А. Касаткина, Н.В. Касаткин, Ф.Ф. Шамахов,
А.Ф. Колесников и А.Н. Стеценко. От аспирантов и докторантов требовали скорейших защит, однако условий для нормальных научных исследований в институте не было создано. Библиотека института явно не выполняла возложенных на нее функций, не было необходимого обеспечения агробиостанции, сложно было исследователям выбраться за пределы Томска, о работе в столичных библиотеках и архивах не приходилось и мечтать. Документы этого периода рисуют картину трудного возрождения института, медленного и болезненного его восстановления после войны.
Между тем руководство СССР, напутанное произошедшими в общественном за годы войны, перешло с конца 1940-х гг. в идеологическое наступление на собственный народ. В 1946 г. в стране прошли несколько судебных разбирательств над группами молодежи, обвинявшимися в антисоветизме. Власти развернули широкое наступление против любого проявления интеллектуального творчества, в котором обнаружились «западное упадничество», «заграничное влияние», «метафизические тенденции», «антирусский партикуляризм», «мелкобуржуазный индивидуализм» и «искусство для искусства». Идеологическое руководство этой кампанией осуществлялось лично A.A. Ждановым с таким рвением, что она была окрещена в народе «ждановщиной», ЦК партии обрушилось на журналы «Ленинград» и «Звезда», поэтессу А. Ахматову и сатирика М. Зощенко, фильмы «Большая жизнь», «Адмирал Нахимов», вторую серию «Ивана Грозного», философа Г. Александрова, композиторов Прокофьева, Хачатуряна, Мурадели, Шостаковича, Мясковского и т.д.
В конце 1948 г. партия объявила бой новому вредному явлению, обнаруженному в культуре -«космополитизму». Члены ЦК и лично Сталин вмешивались в научные дискуссии по языкознанию, философии, биологии... Были запрещены генетика, квантовая физика, теория вероятностей, статистический анализ в социологии и т.д. Несколько сотен интеллигентов были арестованы, отправлены в Сибирь, расстреляны...
Томский государственный педагогический институт не мог, не имел права быть в стороне от этих событий. Все действия и возможные решения навязывались сверху. «Верхи» велели начать идеологическую борьбу, и сотрудники ее начали. Насколько искренними были все принятые в те годы «решения», «резолюции» и «постановления» сейчас можно только предполагать.
Для повышения «партийной грамотности» в науке на кафедрах были организованы методологические семинары. Первый такой семинар состоялся на естественном факультете в течение 1948/49 уч. г. в связи с разгромом менделистов-морганистов и торжеством мичуринской биоло-
гии. Биологам было велено разобраться «во вред-
знать правоту советских ученых - Мичурина и Лысенко. На кафедре стала разрабатываться тема «О партийности в биологической науке».
Не отставали от биологов и филологи. Кафедра русского языка организовала семинар на тему:
семинаре была подвергнута критике и осуждению
Не обошлось без «признания ошибок» и на дру-
федры языкознания, у некоторых преподавателей место некоторая тенденция неверно рас-академика Н. Марра». После
дискуссии по проблемам языкознания работники кафедры «осознали свои ошибки и исправи-
пусти-
В качестве упрека в адрес : чат слова: «тов. Стеценко, увлеченный большим и малым «юсом», не видел ничего, кроме, русского языка»; «кафедра педагогики., лась в плавание по : Сибири»; «кафедра географии вместо того, чтобы заняться вопросами научного изучения современного положения в Китае, ищет истин науки в древней династии Чжоу...» [6. Л. 8].
Допускали «ошибки» и другие сотрудники института. Молодая преподавательница истории А.И. Попова, как было указано на собрании, , культуру русского народа», назвав : по теме «Первые
Не обошлись без обсуждения проблемы «партийности в науке» и на других кафедрах и
факультетах: «Проблемы партийности советской литературы» (кафедра литературы); «Борьба с проявлением буржуазной идеологии в исторической науке» (кафедра истории СССР); «Учение Ленина и Сталина о культуре и воспитании» (кафедра педагогики) и т.д.
Борьба с инакомыслием шла полным ходом и в ней «доставалось» как новичкам в науке, так и уже довольно известным исследователям. Из плана научных исследований в 1946 г. была снята тема, «потерявшая актуальность»: «Демократическое движение в Англии в период второй мировой войны» (Е.М, Гекутьевой» [2. Л. 12]. На собрании 16-17 сентября 1947 г. при обсуждении закрытого письма ЦК о деле профессоров Клюевой и Роскина, якобы продавшимся агентам иностранной разведки и отрицавшим свою вину, сотрудники ТГПИ поставили вопрос: «Имеют ли место подобные факты у нас?» Было решено, что явных фактов подобного рода нет, но некоторые ученые допускают опасные серьезные ошибки. Так, в адрес профессора А.П. Дудьзона было записано в протоколе, что он «упорно двигает работу Томсона «Общее языковедение» как лучшую работу в области языкознания, явно недооценивая работы русских ученых Н.Я. Марра, акад. Мещанинова и др.
Низкопоклонство перед буржуазной наукой ведет профессора ДУЛЬЗОНА к прямому извращению основоположников марксизма. Например, в теме «Происхождение языка», рассматривая проблему речи и сознания, проф. Дульзон не увязал даваемую им схему периодизации развития языка с общепринятой периодизацией доисторических ступеней культуры, данной Энгельсом...» [9. Л.18 об., 19].
зя Олега «полуславянином-пролуварягом». Преподаватель кафедры истории Лившиц был обвинен в схематизме за то, что в теме о раздробленности Руси увлекся перечислением русских князей, датами их рождения, женитьбы, походов, смерти... Заведующая кафедрой иностранных языков Н.И. Агеева была обвинена в
а то,что:
«грубейших ошибок своего патрона • ра Дульзона». Доцент П.К. Леман не ственной работы.
Заниматься наукой в первые послевоенные годы было так же трудно, как и до войны. Все -учебные занятия, культурно-массовая работа, научные исследования, превратилось в сплошную «идеологию». В отчете парторга ТГПИ Е.И. Сав-1950 г. записано: «Высшая шкода при-. дать стране специалистов, способных двигать науку и технику вперед в духе исторических указаний товарища Сталина о передовой науке. Обучая наукам будущих специалистов в высшей школе, мы, прежде всего, должны обеспечить овладение ими наукой наук - марксистско-ленинской теорией. Центральный Комитет нашей партии в ряде решений по коммунистическому воспитанию трудящихся, усиления борьбы с преклонением перед иностранщиной в литературе, науке и искусстве...» [6. Л. 1].
Первые послевоенные годы стали периодом сталинского режима - «апогеем ста-Все сферы жизни общества были проникнуты духом культа личности, царила атмосфера всеобщей подозрительности, страха и неуверенности В :
Весной 1946 г. зация ТГПИ приняла резолюцию: «Заслушав и обсудив сообщение Совета Народных Комиссаров Союза ССР об улучшении материальных ус-деятелей науки и научных работников, кол-Томского государственного педагогического института выражает глубокую благодарность нашей большевистской партии. Советскому правительству и дорогому, горячо любимому генералиссимусу Советского Союза Иосифу Вис-
СТАЛИНУ за внимание и заботу к работникам научной мысли...» [10. Л. 35.].
«Забота» действительно была всеобъемлющей: для повышения идейно-политического воспитания научных и педагогических кадров созда-
тории при горкоме ВКП(б). различного рода и уровня методологические семинары. Так, в официальных документах было показано, что ежегодно в Университете марксизма-ленинизма обучались не менее 20-25 сотрудников ТГПИ. Всего за пять послевоенных лет его окончили 65 преподавателей института из ВО обучавшихся. С 1948 г, постоянно не менее 25-30 сотрудников института посещали лекторий по философии при Доме ученых под руководством горкома В КI! (б). На кафедрах были разработаны и при постоянном контроле партбюро выполнялись планы индивидуальной работы сотрудников по изучению произведений классиков марксизма-ленинизма. Из числа наиболее подготовленных членов бюро выделялись консультанты по; ки партии и работ основателей марксистского учения. По особому плану партбюро в институте чи-
темы: «Возникно-[ философии». «Ленин и Сталин об идеологических основах марксистской партии», «Под солнцем Сталинской Конституции», «Критика и самокритика - движущая сила советского общества». «Космополитизм - идеология англо-американского империализма» и др.
Традицией в Педагогическом институте стали научные конференции идеологического характера: «Итоги философской дискуссии по книге проф. Александрова «История западно-европейской философии» (1947/48 уч. г.): ■ тема народного хозяйства и характер ее: ческих законов» (1948/49 уч. г.); «Семьдесят лет со дня рождения товарища Сталина», «За партийность в науке» (1949/50 уч. г.) и др.
Политический прессинг на преподавателей и студентов со стороны властей приводил к тому, что партийные и комсомольские собрания были похожи на судебные разбирательства: одни выступали в роли обвинителей, другие вынуждены были оправдываться. Больно читать страницы партийных протоколов, за каждой из которых страх, общая подозрительность, извращенно по-патриотизм и стремление угадать же-
На собрании 16-17 сентября 1947 г. лось, что в институте работали многие «неблагонадежные элементы»: на факультете иностранных языков - политические ссыльные профессора П.Ф. Ливии и А.П. Дулъзон; дочь репрессированного Кривобородова; на физико-математическом факультете - сосланный якобы за контрреволюционную деятельность Симонов, сын репрессиро-
- A.C. Вельский, дочь репрессированного - Н.В. Оранская, «ярый гестаповец» Тимофеев; на кафедре русского языка - A.C. Чувакина, дочь крупного спекулянта [10. Л. 26 об., 27 и др.]. Разумеется, все «политические ярлыки», которые были присвоены этим людям, не имели под собой никакой реальной почвы.
ных собраниях второй половины 1940-х гг. «Бдительность» рекомендовалось проявлять при приеме в институт студентов и сотрудников, при написании характеристик и научных работ, «в вопросах идеологии» и «даже при переговорах по телефону» [11. Л. 6]. В протоколах 1947-го -1950-х гг. особенно часто встречаются бороться с «засоренностью профессорско-преподавательского состава». Одной из причин отстранения Ф.Ф. Шамахова в январе 1949 г. от работы директором института <
точная бдительность» в работе с преподавательскими кадрами. Он не видел возможности заме-
здежных» профессоров и доцентов на «благонадежных». Кроме того,
«недостаточная бдительность» была проявлена при издании VII тома «Ученых записок ТГПУ». В этот том, подписанный к печати Ф.Ф. Шама-ховым и Трухиным, попала статья доц. Касаткина «К вопросу о исиходогии патриотического сознания», которая была названа «учеными от партии» «лженаучной и политически вредной».
Для контроля за содержанием учебного процесса на занятия к преподавателям приходили «проверяющие» и стенографировали лекции. Этими стенограммами в 1949 г. руководствовались при выставлении «диагноза» преподаванию в Педагогическом институте - лекции «страдают» «слабой увязкой с современностью, в них мало политической остроты, слабо проводится принцип партийности в науке» [11. Л. 4].
Для наведения «порядка» в научной, учебной и воспитательной работе проводились общеуниверситетские и факультетские мероприятия: преподавателями института и госуниверситета читались лекции идеологического содержания, работали студенческий лекторий, обязательные для посещения кружки марксизма-ленинизма, проводились тематические вечера, митинги, работала агитбригада...
Одним из важнейших средств идейно-политического воспитания студенчества рассматривалось развитие художественной самодеятельности в институте. Нельзя говорить о том, что все культурные мероприятия навязывались сверху, имели насильственный характер. «Идеология» вошла в повседневную культуру, воспринималась как обязательный атрибут и чаще всего не вызывала откровенно негативных эмоций, по крайней мере, у большинства студентов и преподавателей. Пе-
— ИЗ —
реход к
год в
" и
_. Со второго полугодия 1945/46 уч. г. - кружок
Судя но отчету, к
1946 г. кружки ше 250 студентов.
бюро,
ТГПИ в: городского и областного Советов,
Русского Поэта A.C. Пушкина Томского
кому институту». Советские: а Тс
кость, отсутствие активности или дисциплины. Неоднократно в течение 1949-1950-х гг. очень серьезной критике подвергался директор института A.M. Санников за слабое руководство институтом, неумение наладить работу замов, злоупотребления, нарушения поведения в быту и т.д.
Смерть Сталина привела к новым жертвам: во время похорон в давке погибли сотни людей. ЦК обратилось ко всему народу с призывом теснее сплотиться вокруг партии и проявлять еще больше бдительности в отношении явных и скрытых врагов народа. В прошлое уходила эпоха Сталина, но прежние методы управления страной, методы «решения политических вопросов» долгое
время сохранялись. Амнистия лиц со сроком лишения свободы до 5 лет, проведенная по инициативе Л. Берии с целью смягчения общественного климата в стране, касалась только уголовников и не затрагивала политических заключенных. Страна вздрогнула от такого решения, города захлестнула волна уголовщины. Борьба за «наследие Сталина» привела к серии новых «заговоров» и «разоблачений». Народ словно застыл в ожидании исхода «борьбы титанов». Три долгих года прошло со смерти Сталина до начала управляемой десталинизации общества. Томский государственный педагогический институт вместе со всей страной ждал перемен...
Литература
1. Государственный архив Томской области (ГАЮ). Фонд (Ф.) Р-566, Опись (Оп.) 1, Дело (Д.) 172.
2. ГАТО. Ф. Р-566. Оп. 1.Д. 4.
3. Центр документации новейшей истории Томской области (ЦДНИ ТО), Ф. 321. Оп. 5. Д. 7,
4. Архив Томского государственного педагогического университета. Папка директора № 5. Л. 194.
5. ЦДНИ ТО, Ф, 321.0л, 2. Д. 21.
6. ЦДНИ ТО. Ф. 321.0л. 5. Д. 12.
7. ЦДНИ ТО. Ф. 607. Оп. 1. Д, 1486. Я. 65.
8. ЦДНИ ТО. Ф. 321.0л. 6. Д. 10.
9. ЦДНИ ТО. Ф. 321, Оп. 3, Д. 1.
10. ГАТО. Ф. Р-566, Оп. 1.Д. 18.
11. ЦДНИ ТО. Ф. 321.0п.5.Д. 2.
12. ЦДНИ ТО, Ф. 321, Оп. 6. Д. 7,
A.M. Уразаев
ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В ТОМСКОМ ГОСУДАРСТВЕННОМ ПЕДАГОГИЧЕСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ
Томский государственный педагогический университет
В 2002 г. Томский государственный педагогический университет (ТГПУ) отмечает свое 100-ле-тие. Это первый из педагогических вузов в Азиатской части России, у которого вековой юбилей. В настоящее время на факультетах и в институтах ТГПУ на очном, очно-зочном и вечернем отделениях обучается более 11 000 студентов по 26 педагогическим, гуманитарно-социальным и междисциплинарным специальностям, а также по специальностям экономики и управления. В ТГПУ работают диссертационные советы по 6 специальностям, открыта докторантура по 6 и аспирантура по 27 специальностям.
Первый выпуск специалистов, очно получавших высшее образование на факультете психологии ТГПУ по специальности «02.04.00 - психология» со специализацией «практическая психология» был произведен в 2000 г. При их поступлении в вуз в 1995 г. на базе кафедр педагогического и психоло-го-педагогичеекого профиля была создана единая кафедра общей и прикладной психологии (01111).
которая стала обеспечивать преподавание психологических дисциплин на всех факультетах, включая общепрофессиональные и предметной подготовки для студентов-психологов. Кафедру первоначально, по совместительству, возглавлял выпускник Иркутского пединститута член-корреспондент РАО Г.В. Залевский. В тот период он одновременно являлся директором Института образования Сибири, Дальнего Востока и Севера (СДВиС) РАО. Для подготовки студентов-психологов на младших курсах Г.В. Залевским периодически привлекались сотрудники этого института РАО, работавшие над кандидатскими диссертациями по педагогической психологии. Кафедра тогда входила в состав отделения психологаи филологического факультета ТГПУ. Заведующим отделением был назначен Э.В. Галажинский. После преобразования отделения психологии в факультет он до 1998 г. исполнял обязанности декана.
В конце 90-х гг. ректоратом ТГПУ было принято решение о формировании факультета пси-
