CC BY
134
наиболее актуальных тем для ведущих аналитиков многих стран мира. Центральная Азия за время, прошедшее с момента распада СССР, превратилась в важнейшую ресурсную базу мировой экономики. В условиях нарастающего кризиса доверия между странами увеличивается значение ШОС в развитии системы региональной безопасности. Она является организацией нового типа и неотъемлемой частью новой модели системы международных отношений. ШОС в настоящее время стала важным фактором обеспечения безопасности на азиатском пространстве.
Rizoev B.M., Nazarov A.A.
Factor of perspective of development of shankhai's organization of cooperation in the system of ensuring regional and national security of Central Asian
countries
Authors of article consider role of SOC in a solution of a problem of maintenance of regional security which is one of most vital topics for leading analysts of many countries of the world. The Central Asia for time which has passed from the moment of disintegration of the USSR has turned to the major resource base of world economy. In the conditions of an accruing credibility gap between the countries value of SOC in development of system of regional security increases. It is the organization of new type and an integral part of new model of system of the international relations. SOC now became the important factor of security on the Asian space.
Хамидов Джума,-к.и.н., доцент, завкафедрой истории таджикского народа и общественных наук ТГУПБП
ПЛЕЯДА ПЕРВЫХ ТАДЖИКСКИХ КРАЕВЕДОВ
Пробуждение национального самосознания среднеазиатских народов благодаря втягиванию края в общее русло социально-экономических и общественно-политических преобразований, которые происходили в пореформенной России, многогранная деятельность русских востоковедов-краеведов, просветительство и джадидизм в колониальном Туркестане и вассальном эмирате способствовали продвижению вперед и исторического краеведения.
Примечательным явлением было то, что в познание исторического прошлого своих предков, изучение родного края подключились и энтузиасты из представителей коренных национальностей. Их, конечно, было мало, но эти самородки-краеведы оставили о себе добрую память как патриоты своего края.
Заслуживает внимания деятельность краеведов, которые принимали участие в научных экспедициях в качестве проводников и переводчиков. Эти лица, хотя и не имели серьёзного образования и не прошли специальной подготовки, занимались поиском материалов и в отдельных случаях с помощью русских ученых уточняли и определяли их историческую ценность. Так, неутомимый искатель минеральных богатств края Мулло Сангин, помогая русским ученым, проводившим исследовательскую работу в Северном Таджикистане, сам пользовался их услугами и консультациями. Он хорошо знал месторождения разных полезных ископаемых и понимал важность использования их в жизни. Еще в 1868 г. он, по просьбе горнопромышленника П.Фавицкого, доставил ему «кусок каменного угля, в 35 фунтов весом, найденный в верховьях речки Ходжасай (протекающей в Ходженте) в 50-60 верстах от города, в горе, называемой Кокине» (18, 63).
Мулло Сангин, оказавший существенную помощь русским ученым в геологическом исследовании края и указавший на свинцовые и бирюзовые прииски, которыми пользовались в позднее Средневековье, был награжден «хорошим суконным халатом II разряда с галуном» (18, 62). Впоследствии Мулло Сангин стал постоянным спутником и проводником проф. Г.Д.Романовского в его экспедициях.
Нам известны имена таких местных краеведов-коллекционеров, как Абутохирходжа, Мирзо Абдулло Бухари (в документальных материалах -Бухарин) и Мирзо Абдурахмон из Самарканда, Мухаммад Вафо, Мирзо Салимбек и Мирзо Абдулло из Бухары, Толибходжа Абдумаликов и Акрам-полвон Аскаров (родом из Ашта) из Ташкента, Файёз, Ходжи Юсуф и «Ходжи антика» из Худжанда и других (8, 67).
Сотрудниками Туркестанского отдела Русского географического общества были географы - исследователи Алиходжа Юнусов, Мирзо Хаким и др.(12,30). Однако сколько-нибудь достоверных и заслуживающих доверия материалов об их жизни и деятельности у нас на руках не имеется.
Самым популярным и пытливым краеведом из наших земляков-коллекционеров являлся Мирзоходжа Собиров. О нем в свое время кое-что рассказал проф. А.А.Семенов, называя его Мир Собировым, «Ходжентским человеком» и Ходжи-антикой (антикваром) (20, 143). Позже, благодаря стараниям доцента С.Ш.Марофиева, о Мирзоходже Собирове был собран значительный документальный и опросный материал (8, 45-49; 9, 59; 10).
Биографических материалов о Мирзоходже Собирове все же очень мало. Согласно С.Ш.Марофиеву, он родился в городе Худжанде в 1857 году (8, 42). Год его смерти автору точно установить не удалось, согласно опросным материалам, в частности, устному сообщению Народного писателя Таджикистана Рахима Джалила, М.Собиров умер в своем родном городе между 1928 и 1930 годами (8, 43) и похоронен на кладбище Гумбази Кошукон (Кашшокон ?).
М.Собиров родился и вырос в бедной семье, юношеские годы его протекали в родном городе довольно тяжело. С юных лет его заинтересовали
«древние предметы быта, монеты, различные предметы женских украшений, ювелирного производства, драгоценные камни и др». (8,42-43). За страсть к древним вещам и их сбору он среди земляков стал известен под именем «Ходжи - антика» (т.е. Ходжи-антиквар, собиратель древностей) (8,43). А.А.Семенов сообщает, что за такое увлечение его многие считали человеком с придурью (джинни) (20, 149).
Ходжи-антика ездил по городам Ферганской долины - Канибадаму, Исфаре, Коканду, Андижану, Намангану, Маргелану, бывал в Бухаре, Самарканде (8, 45), Мерве, Ашхабаде, выезжал в города Закавказья и Кавказа - Тблиси, Баку и др. (8, 43) и во всех этих городах и весях знакомился, собирал и скупал антиквариат. В 1910-1912 гг. путешествовал в страны Ближнего Востока. Возможно, во время этого путешествия он совершил и хадж, из-за чего к его прозвищу прибавилась приставка «Ходжи». Но это -лишь наше предположение. Иногда Ходжи-антика был вынужден продавать некоторые предметы из своей коллекции, его покупателями были, по словам С.Ш.Марофиева, «преимущественно иностранные, русские и местные представители буржуазии» (8, 43). Но, судя по рассказу А.А.Семенова, среди покупателей были и подлинные ценители и исследователи древней культуры народов Средней Азии.
Даже сам А.А.Семенов был одним из клиентов Ходжи-антики. Он в те годы увлекался собиранием и исследованием гемм и камей. В одной из своих публикаций Александр Александрович рассказывает, что достать такие вещи у ташкентских торговцев было почти невозможно, т.к. в этом городе не было лавок, торговавших антиквариатом, не было своих «антикачей» - торговцев древностями. «Древние вещи встречались у Талиба-ходжи Абдумаликова, торговавшего на ул. Романовского, и у его брата, имевшего «Восточный магазин» на Соборной улице, однако ни гемм, ни камей у этих лиц я никогда не встречал. Таковые обычно привозил с собою в Ташкент для продажи так называемый «Ходжентский человек», по имени впрочем Мир Сабиров... у него бывали иногда вещи чрезвычайно редкостные, в числе их и разнообразные геммы. Откуда он доставал все это, неизвестно. На расспросы, откуда это, «Ходжентский человек» обычно отвечал «аз замин баромадаги» (в земле найдено), порою ссылался на место Хаджи Абан, под г. Бухарой (откуда Бёрнсу в своё время доставляли греческие и греко-бактрийские монеты), на г. Бухару, на Мерв и на другие места. Где тут была правда, где вымысел - трудно сказать» (20, 149-150).
А.А.Семенов в приведенной статье также дает разъяснение о назначении гемм и камей, рассказывает о разнице между ними. Оказывается, геммы и камеи вырезались из драгоценных или полудрагоценных камней, чаще для этого выбирался халцедон в его разновидностях, особенно сердолик в разных окрасках. На геммах изображения были углубленными, а на камеях выпуклыми и т.д. (20, 143-144).
Ходжи-антика не только торговал древними предметами, но лучшие из них коллекционировал для себя. Временами он свою коллекцию выставлял
для общего обозрения и разъяснял зрителям их назначение и пользу. Попутно, в ходе разъяснений, обращался к зрителям с просьбой приносить ему древние вещи, если таковые у них имеются.
Ходжи-антика был популярен не только среди населения Худжанда, его заслуги признавала и местная власть. Об этом свидетельствует, к примеру, личное удостоверение, данное антиквару 1 июля 1909 г. самим уездным начальником. «Дано это,- читаем в нем,- жителю города Ходжента Ходжа Мирза Ходжи Сабирходжаеву, вследствие его просьбы, в том, что он занимается скупкой разных древних вещей, с которыми желает ехать в город Ташкент на предстоящую выставку, на что с моей стороны препятствий не имеется, что удостоверяется подписью и приложением казенной печати» (23).
В 1909 году Ходжи-антика привез свою коллекцию в г. Ташкент и выставил в предоставленном ему довольно большом помещении (21, 152). Сколько дней продолжалась выставка, мы не знаем. Но после ее закрытия Ходжи-антика по наставлению антикваров, краеведов и близких друзей свою коллекцию отправил в Худжанд и некоторое время выставлял ее «на улицах, базарных площадях и под большим тутовым деревом у главного входа в нынешнее здание Межрайонного историко-краеведческого музея города Ленинабада» (8, 43). Коллекционерская миссия Ходжи-антики на этом не прекратилась. Он до своей кончины продолжал усердно обогащать свои коллекции (15).
Благотворное влияние оказало общение с известнейшими русскими востоковедами Н.И.Веселовским, В.В.Бартольдом, В.Л.Вяткиным на жителя Самарканда Абусаида Махзума, который с детства увлекался краеведением, занимался собиранием предметов древности и был великолепным каллиграфом. Абусаид Махзум делал великолепные копии подписей, сохранившихся на историко-архитектурных памятниках Самарканда, прежде всего в Гури Эмире. Он по просьбе Н.И.Веселовского переписал сочинение Абутаирходжи «Самарийа», русский перевод которого был опубликован в 1899 г.
В 1902 г. состоялось личное знакомство А.Махзума с В.В.Бартольдом, когда последний посетил Самарканд. В своем отчете Василий Владимирович указывал, что он осмотрел несколько восточных рукописей у обитателя мадраса Тилло-кори Абусаида, приобрел у него для Азиатского музея сборник разных ярлыков и других документов, относящихся ко времени от султана Шахруха до последних Шейбанидов (5,70).
Для музея Восточной культуры в Москве Абусаид Махзум собрал целую коллекцию вакуфов, государственных документов и завещаний. Он тесно сотрудничал с В.Л.Вяткиным, помог ему определить местонахождение обсерватории Улугбека и в 1908-1909 гг. участвовал в ее раскопках (5, 70-71). Абусаид Махзум является одним из ярких представителей таджикского краеведения.
Участник искандаркульской экспедиции А.Куна Мирзо Мулло Абдурахмон, сын Мухаммада Латифа Мустаджира, оставил науке
замечательный «Дневник», в котором зафиксированы наскальные и надгробные надписи, а также надписи на придорожных камнях, стенах мечетей, крепостей и домов, обнаруженные в районах Фальгар и Матча (13, 3-4).
В рукописи «Дневника» Мирзо Мулло Абдурахмона содержатся также данные об экономическом состоянии районов от Пенджикента до берегов Искандаркуля, о хозяйственной деятельности населения, об историкокультурных памятниках, известия о ягнобском языке.
В советское время «Дневник» и сами надписи изучались А.Мухтаровым, открывшим значительное количество ранее неизвестных надписей, которые имеют существенное значение для изучения
средневековой истории и культуры таджикского народа.
Мирзо Абдурахмон, кроме этого, оказал практическую помощь
A.Куну, Г.А.Арендаренко, Калю в сборе ценных материалов по ягнобскому (новосогдийскому) языку, которые были включены в «ягнобские этюды» К.Г.Залемана (5, 178).
В зарождении среднеазиатского, в том числе таджикского,
исторического краеведения определенную роль сыграл местный краевед Мирзо Шамс (уроженец Бухары), выходец из семьи, которая многие десятилетия была близка к кругам ханского двора.
В 1859 г. известный русский востоковед В.В.Григорьев познакомился
с Мирзо Шамсом и, удивленный знаниями и эрудицией последнего о
событиях, происходивших в Бухаре, Коканде и Кашгаре при эмирах-мангитах, попросил его записать воспоминания своей молодости (14, 4).
В воспоминаниях (будем говорить так) Мирзо Шамса приводились отрывочные, но соединённые между собой общей исторической нитью воспоминания о событиях, связанных с походом Надиршаха Иранского в Мавераннахр в 1747 г., до восшествия на престол эмира Бухары Музаффара.
B.Григорьев основательно поработал над рукописью Мирзо Шамса, перевел текст на русский язык, дополнил рассказ информатора о бухарских и кашгарских событиях дополнительными источниками, составил примечания к труду. Таким образом, совместная работа ученого и местного краеведа дала замечательный результат: увидело свет новое научное произведение, в известной мере обогатившее литературу об историческом краеведении.
Почти таким же путем родилась и другая книга краеведческого
характера - «Таърихи Шахрухи» (22), рукопись труда Мулло Нияз
Мухаммада, которая была посвящена описанию владетелей Ферганской долины со времени правления Шахруха до царствования последнего правителя Худоярхана. Н.Н.Пантусов - переработчик рукописи, писал: «Как сочинение историческое, написанное по повелению хана, «Таърихи Шахрухи» изобилует иногда многословием, довольно бессодержательно, а в отношении освещения правления Худоярхана не может пользоваться
большим доверием, в особенности тем, где речь идет о его военных
подвигах, ибо описание их требует критической оценки, комментария современников» (16).
Тонкий знаток восточных рукописей, Н.И.Веселовский несколько поправляет коллегу по перу. Разница между сочинением Мирзо Шамса и «Историей» Мулло Нияза, говорит он, заключается в том, что «первый как простой торговец (Шамс часто вёз товары в Оренбург - Д.Х.) писал на простонародном языке, второй же, как мулла, не мог излагать свое повествование языком народным, а считал необходимым усложнить свою речь арабскими словами и выражениями, прибегая к громким фразам» (3, 175-176). О ценности труда Мулло Нияза, опубликованного в 1885 г. в Казани, говорит тот факт, что в 1889 г. сам В.В.Бартольд опубликовал из него извлечения (2, 105-114).
Горная страна Памир до Октябрьской революции считалась краем малоизученным и малоисследованным во всех отношениях, в том числе в отношении историческом. Но это отнюдь не означало, что этот край не имел своей истории и своих историков-краеведов. Они, несомненно, были.
Из числа историков-краеведов Памира следует особо отметить Сейида Хайдаршо, автора единственной работы, посвященной истории Шугнана и написанной в 1912 г. Автор сочинения записал на 19 страницах историю родного края, как она представлялась ему в преданиях народа и в воспоминаниях его детства, включив в нее известные ему документальные данные о прошлых веках, которые сохранились в Шугнане в виде надписей на камнях и скалах. Разумеется, автору не удалось в полной мере воссоздать историю описываемых районов.
Отсутствие письменных источников по истории более раннего периода не позволило воспроизвести полную историю горного края, которая по традиции устно передавалась из поколения в поколение.
Профессор А.А.Семенов, имеющий огромные заслуги в переводе, комментировании и публикации большого числа восточных рукописных сочинений, перевел и издал, как было уже нами отмечено, в 1916 г. сочинение Сейида Хайдаршо «История Шугнана» и в предисловии к нему отметил: «Было бы ошибочным делать заключение, что шугнанцы
совершенно не имели истории: как и всякий народ, они пережили известный ряд эпох, быть может, не таких ярких, не описанных таким искусным пером современников и присяжных историков, как у других народов, но, тем не менее, этапы исторической жизни были и у этого народа» (19, 1).
Эта высокая оценка известного дореволюционного востоковеда, без всякого сомнения, имела огромное значение для изучения прошлой истории Памира, ибо это объективно требовало от ученых, чтобы они обратили внимание не только на новейший этап истории, но и на почти неизвестные тогда прошлые эпохи. Профессор А.А.Семенов попросил Сейида Хайдаршо изложить на таджикском языке содержание своей книги «Таърихи Шугнон», написанной первоначально на шугнанском говоре. Сейид Хайдаршо выполнил просьбу А.А.Семенова в конце 1912 г., и А.А.Семенов перевел этот
труд на русский язык, снабдил примечаниями и опубликовал. Это доказательство того, насколько высоко оценил А.А.Семенов вышеуказанное сочинение.
Среди других исследователей и историков-краеведов Памира следует особо отметить имена двух учителей, широко известных в Горно-Бадахшанской автономной области, которые вплоть до глубокой старости бессменно трудились на ниве народного образования.
Рукописное сочинение Курбона Мухаммадзода (Охун Сулаймон) и Мухаммада Шохзода (Сейид Футуршо), вошедшее в науку под заглавием «История Бадахшана», (6) представляет собой типичный для народов Горного Бадахшана памятник истории и литературы, созданный на основе устных сведений. В настоящее время это самое большое по размеру историческое сочинение такого жанра по истории Шугнана. Оно содержит изложение истории Шугнана с Х1 в. по 1920 г. Отдельные части рукописи отличаются большей или меньшей степенью точности в изображении событий, однако в целом сочинение можно считать надежным, достоверным источником по истории Шугнана, созданным самими шугнанцами на основе устных сообщений.
«История Бадахшана» написана в конце 30-х годов арабской графикой на бадахшанском говоре - одном из южных диалектов таджикского языка.
В работе особое внимание уделено политическим событиям, происходившим в высокогорных районах Таджикистана.
Под влиянием средневековой исторической традиции авторы
акцентировали свое внимание на жизнеописании отдельных представителей как светской, так и духовной власти. Этим отчасти и объясняется тот факт, что нередко вместо описания деятельности народных масс,
непосредственных творцов истории, мы сталкиваемся в рукописи с многочисленными описаниями придворных интриг, междоусобной борьбы различных представителей господствующей верхушки, а не с широкой исторической картиной.
Несмотря на эти недостатки, рукопись содержит много ценного материала, касающегося, главным образом, взимания феодальной ренты, купли-продажи земли, продажи людей в рабство, деспотического произвола представителей господствующего класса, что, несомненно, является важным для освещения социально-экономических аспектов истории, главным
образом, западной части Памира (6; 24, 8-14).
Мы выше говорили в основном о краеведах местных национальностей, которые сопровождали организуемые в тот или иной район экспедиции, служили при них переводчиками, вместе переживали все тяготы кампаний и тем самым оказывали неоценимую помощь руководителям в успешном завершении задуманной цели, и, в конечном счете, вносили большой вклад в дело изучения своего края.
Другая, не менее важная черта краеведов-проводников и переводчиков заключалась в том, что многие из них были хорошими консультантами по
проблемам местной жизни. Благодаря знанию (разумеется, в разной степени) местной истории, культуры, быта и обычаев, они способствовали обогащению источниковой базы публикаций русских исследователей.
Была в дореволюционной Средней Азии и другая группа местных краеведов - это краеведы-коллекционеры (об одном из них - худжандском Ходжи-антике - уже шла речь) и краеведы-путешественники, исследователи. Они, коллекционируя историко-краеведческие материалы, одновременно занимались и творческой работой, осуществляли те или иные научные изыскания на базе изучения различных категорий источников. И хотя в их попытках интерпретации источников иногда имели место неточности, а иногда и неверные суждения, а также не всегда самостоятельные выводы, они внесли существенный вклад в развитие краеведения.
Одной из ярких личностей из числа краеведов-ученых конца Х1Х -начала ХХ вв. являлся Ходжи Юсуф Мирфаёзов (1842-1924) - известный худжандский путешественник, побывавший во всех больших городах Ближнего Востока, а также в Оренбурге, Москве, Санкт-Петербурге, Риме, Мадриде и Париже (1). Увлекательные рассказы путешественника «о чудесах мира» в известной степени расширяли мироощущение земляков.
На основе естественно-географических данных, астрономии, геометрии, картографических материалов средневекового Востока и Запада и изучения картографического опыта русских ученых Ходжи Юсуф создал в 1886 г. уникальный для своего времени глобус, который по сей день экспонируется в Республиканском музее культуры города Самарканда.
Глобус худжандского ученого-краеведа имел огромное научнопрактическое значение. Он сыграл важную роль в защите гелиоцентрической теории от нападок сторонников геоцентрической концепции, защищаемой всеми консервативными элементами и охраняемой реакционным духовенством (17, 14).
Ходжи Юсуф написал труд «Космография», а на основе изучения исторических источников, в первую очередь основ мусульманской хронологии, составил несколько исторических хронограмм, уточняющих даты рождения и смерти выдающихся личностей, планировки строительства крупных зданий и т.д. (17, 27).
Составлением исторических хронограмм занимались также Мирзо Абдулло Файёз, Гурбат-Махдум, известный просветитель-поэт Т. Асири. Известна, к примеру, хронограмма последнего строительства минарета архитектурного комплекса Шейха Муслихиддина в Худжанде .
Таджикский поэт-ремесленник, путешественник и часовой мастер, переводчик и каллиграф, антиквар из Худжанда Мирзо Абдулло Файёз был знаком с теоретическими основами сфрагистики, геральдики и антиквариата (11).
Когда речь идет о любителях истории, «старины глубокой» и коллекционерах из среды людей коренных национальностей, нельзя не вспомнить яркую фигуру археолога-краеведа и собирателя древностей из
Самарканда Мирзо Абдулло Бухари. Купец второй гильдии, владелец шелкоткацкой фабрики, Бухари экспонировал свою продукцию на Ташкентской выставке 1878 года, был удостоен золотой медали «За значительные усовершенствования и обширное производство шелковых изделий», а в 1886 г. участвовал в Харьковской сельскохозяйственной выставке.
Местные древности собирались Мирзо Бухари на протяжении многих лет. Посетивший Самарканд в 1883 г. Н.И.Веселовский, восхищенный коллекцией Бухари, приобрел у него 1202 предмета, в том числе 11 золотых монет, 77 серебряных и 951 медную монету и другие предметы древности (5, 120).
Энергичный Бухари посетил, кроме Харькова, Москву, Петербург и другие города России, его ознакомление с русской жизнью и культурой оставило глубокий след в его сознании. На страницах местной прессы часто печатались статьи собирателя-краеведа.
Мирзо Бухари отправил в Петербург 6300 монет и других предметов древности. «Предметы из его коллекции, поступившие в 1883-1891 годах,-пишет Б.В.Лунин,- занимали тогда одно из первых мест в составе среднеазиатских собраний Эрмитажа» (5, 121).
Огромную коллекцию редкостей, предметов искусства и археологии собрал и другой страстный краевед, Акрам Аскаров - уроженец кишлака Ашт (Аштский район), купец и фабрикант. Н.И.Веселовский горячо отзывался об этом самородке-краеведе. «Для меня лично Аскаров оказал большую услугу во время моих археологических поездок в Сырдарьинской области, в Фергане и Бухарском ханстве. Без его содействия я,- говорил востоковед,- не узнал бы весьма многого. Все разведки производил он не ради одной только формальности, а с полным усердием к делу, которое занимало его самого» (5, 97).
Другой туркестановед - Н.С.Лыкошин (бывший начальник Ходжентского уезда, а затем Самаркандский губернатор) считал А.Аскарова (Акрам Палвана) «выдающимся собирателем археологических редкостей в Туркестане», который «разбирался не хуже ученого-ориенталиста в мусульманской литературе» (5, 97).
После смерти Аскарова (от туберкулеза в 1891 г.) осталась огромная коллекция древностей в составе 12171 медной, 1428 серебряных и 17 золотых монет, ряда терракотовых изделий, образцов древней керамики, металлических предметов и др. Позже часть из них приобрел Эрмитаж (5, 9798). Это были монеты царей Бактрии, саманидские, бухар-худатские, газневидские, хорезмшахские, илекские, чагатайские, тимуридские, шейбанидские, мангитские, кашгарские, кокандские и др.
Бухарский коллекционер Мухаммад Вафо усердно занимался собиранием старинных рукописей, керамики, ковровых изделий (7).
Таким образом, изучение жизни и краеведческой деятельности первой плеяды историков-краеведов позволяет сделать следующие выводы:
1. Историческое краеведение во второй половине Х1Х в. развивалось как глубоко интернациональное движение. В процессе развития таджикского исторического краеведения можно зримо проследить границу между Россией официальной, царской, «страной рабов, страной господ», а также передовой, революционной Россией.
Вопреки колониальной политике царизма, подавляющее большинство прогрессивных русских ученых видело своё призвание в частном и добросовестном служении отечественной науке и обогащении ее новыми сведениями по истории и культуре колониальной Средней Азии. Значение трудов русских востоковедов ценно еще и тем, что они вопреки шовинистической политике самодержавия и «господ-ташкентцев» относились с величайшим уважением к истории, культуре, языкам, быту народов завоеванного края, ввели в научный оборот немалое количество первоисточников, «накопили большой опыт исследования и публикации восточных текстов» (4, 57).
2. Огромную роль в изучении загадочного Востока сыграли различные общества и кружки русских туркестановедов. Весомый вклад в зарождение исторического краеведения в Туркестане и дореволюционном Таджикистане внес туркестанский Кружок любителей археологии (1895-1917 гг.), который более двух десятков лет являлся научным центром по изучению древних страниц истории среднеазиатских народов.
3. Благодаря заботе и вниманию русских ученых выросло немало пытливых краеведов из среды местных национальностей, которые, в свою очередь, способствовали успехам русских исследователей.
4. Накопленный материал и учет интересов краеведов позволяет разделить их на следующие группы: а) краеведы-исследователи; б) краеведы-коллекционеры и изобретатели; в) краеведы-искатели (помощники и переводчики) русских ученых.
5. Большая часть местных краеведов не имела специального исторического образования или подготовки, но главная их заслуга заключалась в том, что они способствовали определению и уточнению мест древних памятников, их фиксации. Некоторые из местных краеведов стали авторами первоклассных памятников истории и культуры.
6. Благодаря деятельности как местных, так и русских историков-краеведов появилась достаточно обширная историко-краеведческая литература. Несмотря на ряд общих недостатков, главным образом методологического характера, накопленный фактический материал при критическом отношении к нему является важным источником при изучении многих вопросов дооктябрьской истории народов Средней Азии.
7. Дореволюционное историческое краеведение стало фундаментом, на котором выросло здание таджикского советского краеведения.
Ключевые слова: историческое краеведение, краеведы-коллекционеры, рукописи и археологические находки, научные общества, русские востоковеды, история и археология Туркестана
Key words: historical ethnography, ethnographies’ collectioners, handwriting and archeological
findings, scientific society, Russian orientalists, history and archeology of Turkmenistan
Список использованной литературы:
1. Аминзода С., Марофиев С., Очилов Х. Ходжи Юсуф (Олим ва сайёи). -Душанбе, 1973.
2. Бартольд В.В. Извлечение из «Таърихи Шахрухи» // ЗВОРГО, т.11. -1899.
3. Веселовский Н.И. Новые материалы для истории Кокандского ханства// ЖМНП, 1876, часть СССХУШ, ноябрь.
4. Гафуров Б.Г. 50 лет советского востоковедения//Вопросы истории. -1968. - № 1.
5. Историография общественных наук в Узбекистане. - Ташкент, 1985.
6. Курбон Мухаммад-зода (Охун-Сулаймон), Мухаббат Шох-зода (Сейид Футур-Шо). История Бадахшана. Изд. текста, прим. и указатели
A.А.Егани. Предисл. Б.И.Искандарова. - М., 1973.
7. Лыкошин Н.С. К заметке «Туземец-археолог»// Туркестанские ведомости. - 1912. - № 52.
8. Марофиев С.Ш. К истории создания культурно-просветительных учреждений города Ходжента// Сб. научных статей молодых ученых и аспирантов, № 40, вып.2. - Ленинабад, 1971.
9. Марафиев С.Ш. К истории культуры Ходжента накануне и в период восстания 1916 года //Известия ООН АН Тадж.ССР, 1967. - № 1 (47).
10. Марафиев С.Ш. Ходжентский человек //Маиорати педагог!. - № 12, от 27 марта 1969.
11. Марофиев С.Ш. Абдуллои Файёз //Садои Шарк. - 1973. - № 12.
12. Материалы по истории прогрессивной общественно-философской мысли в Узбекистане. - Ташкент, 1957.
13. Мухтаров А. Эпиграфические памятники Х1- Х1Х вв. из Кухистана как источник по истории народов Средней Азии. АДД. - Душанбе-Москва, 1971.
14. О некоторых событиях в Бухаре, Коканде и Кашгаре. Записки Мирзы Шамса Бухары, опубликованные в тексте с переводом и примечаниями
B.В.Григорьева. - Казань, 1861.
15. Осори атикаи Хуланд ё худ йол'1-антика//Толикистони Сурх. - 11 января 1929 г.
16. Пантусов Н.Н. Таърихи Шахрухие //Туркестанские ведомости. - 1876, 3 августа.
17. Прогрессивная общественно-политическая мысль в Узбекистане в конце Х1Х и начале ХХ в. и ее особенности// Известия АН Узб. ССР, серия Общест.наук. - № 2. - Ташкент, 1957.
18. Романовский Г.Д. Сборник документов. Русские ученые- исследователи Средней Азии. т.ГУ. - Ташкент, 1961.
19. Сейид-Хайдар-Шо. Истории Шугнана. Перев. с таджикского и прим. А.А.Семенова. - Ташкент, 1916.
20. Семенов А.А. Нечто о среднеазиатских геммах, их любителях и собирателях (из воспоминаний прошлого) //Изв. ООН АН Тадж.ССР, вып. 14. - Сталинабад,1957.
21. Ставиский Б.Я., Маняхина А.И., Негматуллаева Е.Ю. Возникновение и развитие музейного дела в Таджикистане. 1917-1937. Музей, Художественные собрания СССР. Вып. 6. - М., 1986.
22. Таърихи Шахрухи. (История владетелей Ферганы). Сочинение Муллы Нияз Мухаммада ибн Ашур Мухаммада Коканди. Издана Н.Н.Пантусовым, Казань, 1885.
23. ЦГА РТ, ф. 1, оп. 1, л.1981, л. 3.
24. Эльчибеков К. «История Бадахшана» - как источник по истории Шугнана. - Душанбе, 1978.
Хамидов Дж.
Плеяда первых таджикских краеведов
Пробуждение национального самосознания среднеазиатских народов способствовало продвижению вперед и исторического краеведения. В познание исторического прошлого своих предков, изучение родного края подключились и энтузиасты из представителей коренных национальностей: Мулло Сангин, Абутохирходжа, Мирзо Абдулло Бухари и Мирзо Абдурахмон, Мухаммад Вафо, Мирзо Салимбек и Мирзо Абдулло, Толибходжа Абдумаликов и Акрам-полвон Аскаров, Файёз, Ходжи Юсуф и «Ходжи антика» и другие. Автор статьи на основании исторических источников даёт оценку и анализ их плодотворной деятельности по определению и уточнению мест древних памятников, их фиксации, отмечает роль русских учёных в изучении культуры Туркестана.
Khamidov J.
Galaxy of the first tadjik regional specialists
Awakening of national consciousness of the Central Asian people promoted advancement forward and historical study of local lore. Some enthusiasts from national representatives as Mullo Sangin, Abutohirhodzha, Mirzo Abdullo Buhari and Mirzo Abdurahmon, Muhammad Vafo, Mirzo Salimbek and Mirzo Abdullo, Tolibhodzha Abdumalikov and Akram-polvon Askarov, Fajyoz, Hodzhi Jusuf learned the historical past of the ancestors and were busy with studying of native land . The author of article on the basis of historical sources states an estimation and the analysis of their fruitful activity by definition and specification of places of ancient monuments, their fixings, marks a role of Russian scientists in studying of Turkestan’s culture.
Исомитдинов Джурабек Бобобекович,-
к.и.н., доцент кафедры истории таджикского народа и общественных наук ТГУПБП
КОРПОРАТИВНЫЕ ОТНОШЕНИЯ РЕМЕСЛЕННИКОВ -ДЕРЕВООБДЕЛОЧНИКОВ ХУДЖАНДА НА РУБЕЖЕ XIX -XX ВВ.
