CC BY
44
Вестник ПСТГУ I: Богословие. Философия
2009. Вып. 4 (28). С. 7-16
Доклады первого пленарного заседания XIX Ежегодной богословской конференции ПСТГУ (9 октября 2008 года),
ПОСВЯЩЕННОГО ТЕМЕ «ПЕРЕВОД И ИНТЕРПРЕТАЦИЯ»* Перевод и интерпретация:
ДОГМАТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ Э. Фаруджа
Перебить собеседника зачастую значит и вовсе завершить беседу, хотя в отношении догматического дискурса можно сказать, что он только тогда может быть истолкован, когда бывает прерван. Так, например, Откровение, раскрытие Господнего замысла, через Его пророков и апостолов достигло кульминационного развития в жизни и чудесах Сына Божия Иисуса Христа и завершилось вместе со смертью последнего апостола, тогда как общение Христа с Его невестой Церковью, который и должно истолковывать догматическое сознание, будет длиться до скончания времен. Так как «Господь непрестанно беседует с Невестой Его Сына» (Dei Verbum, 8)1. Откровение, таким образом, есть продолжающийся процесс: то, что однажды сказал Господь, не может быть изменено, но Церковь постоянно углубляет значение того, что Он когда-то произнес.
Здесь, однако, мы касаемся самой чувствительной области, из-за которой христианские конфессии в прошлом разделились. Значит ли это, что содержа-
* XIX Ежегодная богословская конференция ПСТГУ проходила 9—12 октября 2008 года. Отчет о ней см. : ВПСТГУ I. 2008. Вып. 4 (24). С. 131—160. В сентябре 2009 г. вышел сборник материалов конференции (XIX Ежегодная богословская конференция ПСТГУ. Материалы. М. : ПСТГУ, 2009. Т. 1. 410 с.), в который по ряду причин не вошли доклады, прозвучавшие на первом пленарном заседании. Тексты этих выступлений публикуются в настоящем выпуске Вестника. Доклад д. ф. н., проф. Ю. А. Шичалина был ранее опубликован в несколько сокращенном виде в «Журнале Московской Патриархии» (2008. Т. 11. С. 83-89.). Доклад проф. Эдварда Фаруджи, декана Факультета Восточных Церквей Папского Восточного института в Риме, печатается в переводе К. Бережной под ред. прот. Валентина Васечко.
1 Dei Verbum (далее — DV) является «Догматической Конституцией о Божественном Откровении» (принята II Ватиканским собором 18 Ноября 1965) и посвящена Откровению Бо-жию и его передаче (DV 1). Английский перевод : Vatican Council II // The Conciliar and Post Conciliar Documents / A. Flannery, ed. N. Y., 1996. Vol. 1.
ние традиции подобно мертвому языку, к которому ничего нельзя добавить, т. к. он прекратил жить много столетий назад. Прерванная беседа оставляет некоторую надежду на то, что она когда-то будет возобновлена — но означает ли это, что тема тайно поменяет содержание основополагающего момента Откровения, из-за которого произошло расхождение во мнениях.
В дальнейшем мы попытаемся заняться не столько самой проблемой Откровения, но проблемой передачи откровения в работе тех, кто занимается догматическим богословием. Данная задача гораздо труднее приручения диких животных; она постепенно подводит нас к вопросу: «почему богослов неизбежно испытывает нехватку слов?» Этот вопрос раскрывает некоторые трудности, испытываемые при интерпретации тем, о которых больше подобает молчать. Но о которых все же следует говорить во имя свидетельства Церкви. Помимо этого есть также проблема перевода трансцендентного имманентной терминологией, и здесь возникает вопрос не только о достоверности интерпретации, но и ее законности с точки зрения Церкви, другими словами, о переводах авторизованных и неавторизованных2.
1. Почему догматическому свидетельству недостает слов?
Если догматические дискурс и его интерпретация, будет прерван, а слово «прерванный» оставляет надежду, что он будет возобновлен, какие у нас есть гарантии, что возобновленный дискурс будет тем же самым? Природа общения такова, что она часто следует не строгой логике, а законам ассоциации3. Дискурс, о котором мы говорим, не предполагает возможности нового4. Возникает вопрос: какие связи между новой информацией, содержащейся до прерывания дискурса и после?
2 В новом изложении этой темы в рамках данной статьи я опускаю обсуждение весьма серьезного и актуального вопроса о философских проблемах, связанных с передачей традиции. См. об этом : Farrugia E. G. The Contents of Tradition and the Discontents of Culture // Idem. Tradition in Transition. R., 2005. Р. 161-171. Философское осмысление этой проблемы с русской стороны в весьма афористичной форме см. : Berdjajew N. Wahrheit und Offenbarung. Prologo-mena zu einer Kritik der Offenabrung / K. Barnbauer, G. Barnbauer, Ubers., Bearb. Waltrop, 1998. Пример его провоцирующего видения Откровения и необходимого переосмысления многих исходных тезисов в в более строгом догматическом смысле см. в антологии : Lowrie D. A. Christian Existentialism: A Berdyaev Anthology. L., 1965. Р. 234-240.
3 Гадамер заметил следующее: «Мы действительно говорим, что “ведем” диалог, однако чем искреннее диалог, тем меньше его “ведения” содержится в воле того или иного собеседника. Поэтому настоящий диалог никогда не будет тем, который мы хотим вести. Более того, вообще правильнее будет сказать, что мы попали в диалог, и даже, что мы впутались в диалог» (Gadamer H.-G. Wahrheit und Methode. Tflbingen, 19723. S. 361). О некоторых спонтанных и разработанных приемах и методиках, составляющих речь, см. : Schneider W. Worter machen Leute: Magie und Macht der Sprache. Reinbeck bei Hamburg, 1979.
4 «Итак, христианское домостроительство, поскольку оно — новый и окончательный завет, никогда не прейдёт, и уже нельзя ожидать нового всеобщего Откровения до явления во славе Господа нашего Иисуса Христа (Tim 6. 14; Tit 2. 13)» (DV 4).
1. 1. Бог непостижим, и когда мы думаем, что поняли Его замыслы, это явный признак того, что мы Его не поняли. Но все же Господь открывает себя5. Неужели передача истины Божией разделяется на две независимые и несвязанные друг с другом ветви — Писание и Предание? Памятуя о протестантской позиции, богослов Дж. Р. Гейзельман говорил о «Юит т Баеге БСпрШга, Юит т ^аёШопе»6. Но как показал Й. Ратцингер, эта фраза, хотя и была взята из дискуссий Тридентского собора, была совершенно вырвана из контекста и преувеличена7. Кроме того, кардинал показал последствия такого понимания «материальной достаточности» Писания: так как истолкование Священного Писания стало теперь идентично историко-критическому методу — учению, согласно которому любое учение должно пройти проверку, чтобы стать приемлемым. Таким образом, получается, что вера зависит от мнений специалистов по экзегетике и постоянно нуждается в переоценке8. С православной точки зрения, однако, мы можем сказать: Откровение Бога было полностью возложено на Предание, которое существует в устной и письменной традиции: передача Откровения, у которого один источник — Бог, сохраняет свою гармоничность в такой передаче9. Но даже в случае чрезвычайного апофатизма молчание, подобающее тайне, органично
5 Здесь вновь неизбежно встает проблема апофатизма, но долг передачи истины Христовой исключает возможность безграничного его применения. В духе наивного реализма не обязательно иметь познания в биологии для того, чтобы знать о работе желудка лучше любого врача.
6 Geiselmann J. R. Die Heilige Schrift und die Tradition. Freiburg i. Br., 1962. S. 282. Цит. по: Rartzinger J. Dogmatic Constitution on Divine Revelation // Commentary on the Documents of Vatican II / H. Vorgrimler, ed. Freiburg i. Br., 1968. S. 191.
7 Кардинал Й. Ратцингер обстоятельно изложил детали всей истории в своей автобиографии: «Изучая постановления Тридентского собора он (Й. Р. Гейзельман) обнаружил, что изначально была предложена формулировка, утверждавшая, что Откровение содержится “частично в Писании и частично в предании”. Однако окончательный текст отступает от выражения “частично / частично” и заменяет его союзом “и”: другими словами, Писание и предание совместно передают нам Откровение. На этом основании Гейзельман пришел к выводу о том, что отцы Тридентского собора стремились избежать разделения вероучительной истины на две части, сохраняемые, с одной стороны, в Писании, с другой — в предании, и утвердить, что и Писание и предание, каждое особым образом, содержит все Откровение, и поэтому они полноценны сами по себе. В данной ситуации наибольшее внимание привлекла не идея полноценности предания, предполагаемой или реальной, а то, что Тридентский собор считал, что Писание полностью и всецело содержит залог веры. Возникли даже предположения о “материальной достаточности” Священного Писания в вопросах веры, и это ключевое слово сразу же стало многими восприниматься как великое открытие, сразу же, однако, утратившее связь с тем исходным значением, которое оно имело в истолковании решений Тридентского собора» (Milestones: Memoirs 1927-1977 / E. Leiva-Merikakis, trad. San Francisco, 1997. P. 124-125).
8 «Собор, естественно, должен был был отвергнуть такую теорию, но ключевое слово “материальная достататочность” со всеми следствиями укоренилось в церковном сознании гораздо прочнее чем сам итоговый документ. Противоречия послесоборного времени во многом связаны именно с этим ключевым словом и его следствиями» (Milestones: Memoirs 1927-1977... Р. 126).
9 Это вполне соответствует духу католического богословия. Так, К. Ранер (f1984) говорил о «reductio in mysterium» («сведение к тайне Бога») как о неотъемлемом принципе богословского метода (Rahner K. Uberlegungen zur Methode der Theologie // Idem. Schriften zur Theologie. Einseideln, 1970. Bd. 9. S. 113-126).
вписывается в эту самую тайну. Именно это молчание, а не умолчание по прагматическим, меркантильным, профессиональным причинам, лучше всего соотносится с ней. Так же как пауза в музыке — не просто пауза, как любая другая пауза — а преднамеренное, напряженное ожиданием молчание, так же и молчание перед продолжением разговора создает напряжение, заставляющее слушать внимательнее. Молчание, которое нарушает богослов, когда сталкивается с тайной, тоже органично вписывается в эту тайну, свидетельствуя свое содержание еще до того, как будет произнесено слово. Чтобы ограничить область толкования, мы должны принять во внимание следующие варианты: (А) Что случилось бы, если бы Господь не говорил и не нарушал свое молчание, чтобы открыть Себя? И: (Б) Что, если бы Господь говорил, но принятие Его Откровения было бы только возможным, но не необходимым? Мы знаем, что Господь открыл Себя и то, что Он сказал, необходимо для спасения, поэтому кому-то нужно принять сказанное и донести его до нас.
1. 2. Чтобы выйти из затруднительного положения, у богослова есть только мысли10. Конечно, после исполнения откровения преимущество находится у опыта, а не у мысли11. Но если богослов намерен раскрыть этот опыт, то у него есть только слова, с которыми он может обращаться к нам и которыми, в свою очередь, он будет пытаться безошибочно выразить значение своих мыслей.
1. 3. Мысли похожи на почтовые штампы. Штамп обозначает границы страны, а не внутреннее состояние дел, не сущность, если хотите. Если поставлен неправильно, может даже вызвать войну12, если правильно — разжечь еще большие аппетиты. Например, получение большего опыта в Боге, который бывает доступен во время Божественной Литургии, в свою очередь пробуждает миросозерцание монаха — человека, в своем созвучии Церкви ошеломленного полученным опытом и неспособным к общению с кем-либо, кроме Бога, пока колокола не позовут его обратно на службу. Духовная жизнь — как путь к новым открытиям, во время которого церковные колокола зовут нас восстать от грез, поскольку мы блуждаем по тропам, которые ведут в «никуда»13, или восстать от религиозной дремы, что еще хуже. Такое путешествие к новым открытиям, как мы увидим, вполне присуще интерпретированию догматов. Разведчиков недостаточно, нуж-
10 Августин, осознавая неполноту словесного выражения, так сказал об этом: «Dictum est “tres personae” non ut illud diceretur, sed ne taceretur» (De Trinitate V. 9. 10) — «Мы говорим о “Трех Личностях” не потому, что хотим сказать только это, но потому что не можем молчать» (MilanoA. Persona in teologia. Napoli, 1984. P. 307).
11 Это стало одним из величайших достижений в восточной традиции, но нашло сторонников и на Западе. Например, К. Ранер (1904-1984) и Г. У. фон Бальтазар (1905-1988). См. : Balthasar H. U. Die Einheit von Theologie und Spiritualitat // Idem. Einfaltungen: Auf Wegen chris-tlicher Einigung. Mtochen, 1969. S. 15-42.
12 Есть подходящий пример: когда в 1932 г. в Парагвае был напечатана марка, объявляющая Чако своей территорией, разразилась война с Боливией, которая продолжалась до 1939 г. (см. : www.globalgeografia.com/mondo/filatelia_america.htm).
13 Хайдеггер М. Неторные тропы (1950).
ны также исследователи, хотя они не должны забывать об официальных разведчиках.
2. Необходимость толковать то, о чем подобает умолчать
Задача Предания14 в том, чтобы передать смысл и содержание Откровения, но нельзя сводить его к сумме умозаключений, оно, прежде всего, должно отражать опыт15. Многообразие и богатство восточного богословия подразумевает союз догматов и духовности, подобно тому, как сухое молоко не может стать настоящим молоком, если в него не добавить воды, также и догматы невозможно понять вне опытного восприятия16. Тем не менее, важность Священного Предания не умаляет важности Священного Писания. Как справедливо замечает Карл Барт (f1968), на одну главу в конституции «О Божественном Откровении», посвященную Священному Преданию, приходятся четыре главы о Священном Писании17.
2. 1. Отношение протестантов к данному вопросу становится очевидным в работах Оскара Кульмана (f1999), одного из протестантских наблюдателей на II Ватиканском Соборе, в частности, его видение соотношения Писания и Предания представлено в одной из его лучших книг — «Христос и время» (Z&ich, 1946)i8. в Предисловии ко второму изданию этой книги Кульман разбирает те основные моменты, в которых он не согласен с католиками. Кроме критического восприятия его понимания соотношения времени и вечности мы видим проблему соотношения Священного Предания и Священного Писания19.
В отличие от той концепции, которая часто доминирует в протестантизме, я показал, что период церковной истории является частью истории искупления человечества, — подобная точка зрения приветствуется католиками. Однако я придерживаюсь четкого различения апостольского и церковного периодов, первый из которых непосредственно связан с ценральным событием в исто-
14 «Итак, апостольская проповедь, особым образом выраженная в боговдохновенных книгах, должна была сохраняться через непрерывное преемство до скончания века. Поэтому Апостолы, передавая то, что они сами приняли, призывают верующих держаться преданий, которым они были научены или через слово, или через послание (ср. : 2 Фес 2. 15)» (DV 8). В Прологе Dei Verbum его цель описывается так: «Поэтому, следуя по стопам Тридентского и Первого Ватиканского Соборов, он намеревается изложить подлинное учение о Божественном Откровении и о его передаче.» (DV 1).
15 В «Догматической Конституции» это излагается так: «Это домостроительство Откровения совершается действиями и словами, внутренне между собою связанными, так что дела, исполненные Богом в истории спасения, являют и подтверждают учение и всё, что знаменуется словами, а слова провозглашают дела и открывают тайну, в них содержащуюся» (DV 2).
16 П. Флоренский говорит, что за границей учатся плавать на приборах — лежа на полу спортивного зала, Православие же нельзя узнать из книг, но лишь погрузившись в его стихию (Флоренский П. Столп и утверждение истины. М., 1914. С. 8).
17 Ratzinger J. The transmission of Divine revelation // Commentary on the Documents of Vatican II. Р. 192.
18 Переводы отрывков сделаны с издания на английском языке : Cullmann O. Christ and Time / F. V. Filson, trans. Philadelphia (Pa), 19725.
19 Cullmann. Op. cit. P. XV.
рии христианства, а второй должен быть, следовательно, подчинен ему, так как именно это различение подразумевает подчиненность Священного Предания Священному Писанию20.
Безусловно, позиция Кульмана обоснована его представлением о том что смерть и воскресение Христа разделили историю Церкви на две части: «Современный период церковной истории представляет собой отрезок времени между решающей битвой, которая уже свершилась, и Днем Победы»21. Кульман убежден, что между смертью Христа и парусией существует некий промежуточный период22. Церковь существует как земное бытие, свидетельствующее о полноте Божественности Спасителя23. Католическая абсолютизация церковного периода была бы оправданна, если бы свидетельствовала о подчинении Предания Писанию, предполагающем постоянное соотнесение с эпицентром христианской истории24. То, что отдаляет пришествие Христа, — это миссия, придающая смысл современному этапу истории спасения и выступающая в таком качестве как эсхатологический знак25. Едва ли, считает Кульман, Католическая Церковь сможет вернуть «послепасхальному периоду существования Церкви» его центральное значение26. Сам факт принятия Церковью около 150 г. канона Священного Писания свидетельствует о том, что она осознала необходимость подчинения Предания Писанию, ибо послепасхальный период уже более не связывался непосредственно с эпицентром христианской истории27.
2. 2. Проблема с Кульманом состоит в том, как узнать, какие книги Нового Завета относятся к Писанию, если к 150 г. Церковь утратила веру в традицию, независящую от Писания. Находится ли список этих книг в Писании. Естественно, что у Кульмана есть свой ответ: ранняя Церковь сама делала четкое различие между апостольской и церковной традицией, подчиняя последнюю первой28. Разумеется, Кульман соглашается с тем, что Предание предшествует Писанию, если имеется в виду апостольское предание29. Записывая устную апостольскую традицию, писатели, вдохновленные ею, хотели установить для Церкви определенную норму, исключая, таким образом, «скрытые» незаписанные традиции,
20 Cullmann. Op. cit. P. XVI.
21 Ibid. P. 145.
22 Ibid. P. 149. «Этот промежуточный период, которого ожидал Иисус, оказался неимоверно коротким (не более нескольких десятилетий)» (Ibid. 150).
23 Ibid. P. 154. В Пятидесятницу устроение Церкви Святым Духом становится зримым. Более того, Христос в Евхаристии «возвращается к общине верных, как некогда Он приидет видимо для всех» (Ibid. P. 155).
24 Ibid. P. 147.
25 Ibid. P. 165-166.
26 Ibid. P. 168-169.
27 Ibid. P. 170. Кульман наглядно показывает что значило для того времени устное предание на примере «Истолкования Господних изречений» Папия Иерапольского.
28 Cullmann O. La Tradition. Probleme exegetique, historique, theologique. Cahiers theologiques. P., 1953. P. 41.
29 «Действительно, устная апостольская традиция предшествует первым апостольским писаниям. Устная традиция, предшествующая первым писаниям, была несомненно более богатой в количественном отношении, чем письменная» (Cullmann. La Tradition. P. 42).
типичные для гностиков30. Кульман задает вопрос, действительно ли это различие между апостольской и постапостольской традицией относится к ранней Церкви. Он соглашается с католическим богословием в том, что сама Церковь проводила это различие, потому что именно она ощущала необходимость в разграничении понятий время основания (время Апостолов) и время созидания (время священнослужителей)31. Эта разграничительная линия есть закрепление канона, в то время как устная традиция утратила свою нормативную ценность после 150 г. и больше не могла служить критерием истины32. В своей книге «Спасение как история» Кульман говорит о том, что формирование канона стало исполнением истории спасения33.
2. 3. Если бы теория Кульмана была верна, то диалог между Богом и Его Невестой — Церковью, который строится не только на свидетельстве, но и на восприятии, был бы невозможен. Любое толкование этого диалога сводилось бы тогда к экзегезису, то есть объяснению слов письменного текста. Й. Ратцингер выносит короткий приговор теории Кульмана: «В Библии ничего не написано о таком исполнении истории спасения и ничто не указывает на то, что Церковь его времени так считала»34. Тем не менее, Кульман не бросает надежды35. Сам факт, что его теория не находит подтверждения в Библии, означает, что его основным принципом является традиция. Благодаря Кульману мы можем говорить о Предании и Писании как об устной и письменной традициях, их взаимоотношениях и проблеме их истолкования.
2. 4. В то же время разговор о «догматическом развитии» утомляет многих православных, потому что это напоминает ситуацию, когда ребенка выбрасывают из купели вместе с водой. Даже православные соглашаются с тем, что православное веросознание было во многом более определенным после Второго Ни-кейского Собора (787 г.). Утверждения католиков не сильно отличаются от этого. Только мы снова находимся в поисках критериев преемственности в ходе перемен, конечного обретения человеком непререкаемо неизменного залога Откровения. Конечно, мы не можем обсуждать развитие догм так, как это делал Ауре-лио Пальмиери (1870-1926)36. Но если мы попытаемся взглянуть на современную
30 Cullmann O. La Tradition. P. 42.
31 Ibid. P. 43.
32 Ibid. P. 44.
33 Idem. Das Heil als Geschichte. Tflbingen, 1965.
34 Ratzinger. The Transmission of Divine Revelation. P. 188.
35 Следует помнить о том, какое влияние работа Кульмана, посвященная ап. Петру, оказала, невзирая на все сопутствующие факторы, на Н. Афанасьева, который немало способствовал выработке принципиально нового понимания первенства. См. : Farrugia E. G. The Ongoing Debate on the Chair of Peter // Christian Ecumenism: 40 years after «Unitatis Redintegratio» / Th. Michel, ed. Ireland, 2005. Р. 26-41.
36 PalmieriA. Il progresso dommatico. Firenze, 1910. S. 255-274. Автор, знаток христианского Востока, решает проблему в схоластическом духе своего времени, иногда излишне апологетически. См., например, его восприятие о св. Викентие Леринском (ум. до 450 г.), о котором Й. Ратцингер говорит, что Dei Verbum сознательно в отличие от Тридентского и I Ватиканского соборов не повторяет его известный канон «quod ubique, quod semper, quod ab omnibus
традицию как на нечто, что требует не просто верности, но творческой верности, мы увидим, что и православные, и католики ищут критерии, гарантирующие преемственность и не приводящие к стагнации37. Правильно истолкованная как лучшее понимание неизменного залога веры идея догматического развития не должна разделять Восток и Запад, и это подтверждается тем, что эту идею мы находим у Адама Мелера, который, безусловно, повлиял на Алексея Хомякова38.
3. Переводы, авторизованные и неавторизованные
После того как будет проведено догматически авторитетное исследование и самоанализ, может оказаться, что общение между Христом и Его Невестой приняло неожиданный поворот, как и подобает истинному и естественному общению, отражающему все неожиданное в истории, но все же остающемуся тем же самым разговором. Таким образом, богослову предстоит титанический труд перевода его умозаключений на понятный всем язык.
3. 1. Конечно, искать критерии у некоего церковного авторитета39 — это упрощение задачи, но и не заметить роль, которую играют сей авторитет, было бы безответственно. Здесь стоит упомянуть и разделить взгляды А. С. Хомякова, который не слишком полагался не авторитеты. Иногда забывают, что его типология Православия, Католичества и Протестантства была ответом У. Пальме-ру (1803—1885), члену совета колледжа Ворчестер, который в своем «Трактате о Церкви Христовой»40 сформулировал «теорию ветвей», по которой Церковь состоит из трех основных направлений. Эта теория была сформулирована после визита в Россию другого представителя Англиканской Церкви, его тезки Уильяма Пальмера (1811—1879), члена совета колледжа Магдалены. Таким образом типология Хомякова не предлагалась в качестве абсолютной, для него это было отрицание отрицания, предполагающее возможность изменений в ином, неполемическом контексте. Стоит, однако, упомянуть, что пока святитель Филарет (Дроздов) отказал младшему Пальмеру в общении с Православной Церковью во время его первого визита в Москву в 1840 г., у него не было проблем с идеей «соборности» «епископов» и с признанием Римской Католической церкви как
creditum est, hoc est etenim vere proprieque catholicum» («во что верили повсюду, во что верили всегда, во что верили все; потому что то только в действительности и в собственном смысле есть вселенское») (Commonitorium. PL L. Col. 640), потому что его статическое «semper» (всегда), кроме влияния полупелагианства не позволяет должно оценить возрастание в понимании Божественного Откровения (Ratzinger. The Transmission of Divine Revelation. P. 187-188).
37 Ware К. The Orthodox Church. L., 1993. Р. 198.
38 См. : Nichols А. From Newman to Congar: The Idea of doctrinal development from the Victorians to the Second Vatican Council. Edinburgh, 1990. Р. 234-235; NienaltowskiH. R. Johann Adam Mflhler’s Theory of Doctrinal Development. Washington, 1959.
39 См. : Fox R. L. The Unauthorized Version : Truth and Fiction in the Bible. N. Y., 1992. P. 7. Будучи убежденным атеистом, Фокс пишет провокативно и объясняет, что именно он имеет в виду под словом «авторизованный». Он считает свою работу неавторизованной не потому, что он хочет скрыть истину, но потому, что он поднимает проблему авторов и той исторической правды, которую искажает Библия.
40 L., 1838.
Церкви41. Причины, по которым стоит упомянуть Хомякова в нашем разговоре о авторизованных и неавторизованных переводах, такие: (А) отметить разницу между толкованием и переводом в догматической совокупности дискурса, и (Б) подчеркнуть особенности перевода — и его отношения к авторитету. Толкование, как правило, имеет дело с пониманием каких-либо значений и отмечает движение от сознания, или невыраженного знания, к знанию, или выраженной компетенции42. Вопреки тому, что утверждал Гадамер, мы не нуждаемся в слиянии двух горизонтов — того, кто пытается понять43, и того, что или кого он пытается понять; нам скорее нужна диалогическая установка, как, например, в Откровении, где эти горизонты могут находиться на большом отдалении друг от друга, но стремиться к одной цели. При помощи интерпретации, в таком случае, мы пытаемся понять тот процесс, который находится за границами обычных категорий, даже до момента речи или написания. Перевод же имеет дело с классическими словами, считаемыми оригиналом. Создание же классики дает рождение мертвому языку, так как появляется необходимость в объяснении сказанного или написанного. Мертвый язык — это как раз выражение различий между словом сказанным и написанным словом, и посредством письменного слова выражают устную речь, которая на самом деле уже мертва. Таким образом появляются различия между Писанием и Преданием, различия между двумя видами слов, при которых преимущество остается за устным словом, апостольской керигмой (проповедью), и, конечно, словам Иисуса Христа. Если бы различий между написанным словом и произнесенным не существовало, мы бы имели исчезнувшие языки, но не мертвые. Мертвый язык предполагает, что у нас все еще есть связь с ним, поскольку есть связь с теми, кто на нем когда-то разговаривал44. Фундаменталисты же следуют за исчезнувшим языком45.
3. 2. Посмотрим на классические примеры перевода богословских понятий. Самым выразительным примером может служить, то, как отмечает св. Максим Исповедник, какое значение будет иметь перевод слова «исходить» — proienai или ekporeusesthai в описании исхождения Святаго Духа46. Если признать, что приставка para- (Ин 15. 26) была заменена в Никео-Константинопольском символе веры на ek-, то это привело к тому, что этот стих перестал быть классическим примером, вызывающем спор о «Филиокве»47. Понятие «лицо» тоже очень
41 Cioffari G. La Sobornost’ nella teologia russa: La visione della chiesa negli scrittori ecclesiastici della prima metа del XIX secolo // Nicolaus. 1977. Vol. 5. P. 259-324.
42 См. : Lonergan B. Method in Theology. L., 1971. P. 154.
43 Gadamer. H.-G. Wahrheit und Methode. Tflbingen, 1972. S. 289-290.
44 Farrugia. Tradition in Transition. P. 164.
45 Ibid. 165. Однако, как уже было сказано в начале, философская проблематика интерпретации и перевода не входит в круг тем данного исследования.
46 Oberdorfer B. Filioque, Geschichte und Theologie eines okumenischen Problems. Gottingen, 2001. S. 140, 241.
47 Такое понимание представлено В. Талатинианом (Talatinian B. Spirito di Dio Padre e Figlio. Jersalem, 1986. P. 62-65); тогда как для В. Обердорфера эта замена не имеет значения. Однако Обердорфер не предлагает документального подтверждения столь смелому утверждению, поддерживаемому такими известными современным экзегетами как Игнатий де ла Поттери и Ксавьер дю Фуа (Oberdorfer. Op. cit. S. 103).
показательный пример. С течением времени значение этого слова менялось (от «конкретного человека, обладающего сущностью» в писаниях Святых Отцов до «человека как средоточия свободы» в наши дни). В связи с этим и догмат Церкви надо понимать в том значении, которое слово «лицо» имело в ГУ—V вв., но никак ни в его современном смысле, что было бы равносильно трехбожию.
Заключение
В заглавии слово «традиция» стоит на первом месте, а «интерпретация» — на втором, однако логика вынуждает нас изменить последовательность. Не стоит, конечно, считать переводчиков «предателями» (итальянское слово «переводчик» равнозначно «предателю»), но нужно понимать, что большинство проблем возникают из-за неправильного перевода. Так, Бертран де Маржери, глубоко и всесторонне изучив различия между Востоком и Западом, приходит к выводу, что проблема была в значительной степени лингвистической. Нехватка хороших словарей привела к путанице значений, потому что без словаря понять все оттенки значения слова невозможно. Сам Фома Аквинский слишком увлекался вопросами, касающимися многообразия значения слова48.
Таким образом, можно сделать некоторые выводы: традиция вероучительного толкования у католиков и православных по существу очень сходна (а это в свою очередь может привести к продуктивному диалогу). Основная же проблема касается вопросов перевода.
Часто мы не понимаем друг друга, но по сути не противоречим друг другу. С одной стороны, это приятная новость, ведь она означает, что если задаться целью и использовать при этом хорошие словари, то можно вернуться на несколько столетий назад и понять Евангелие в свете церковного учения.
48 MangerieB. de. Ьа ТппИе сИгёйеппе dans РЫзШте. Р., 1974. Р. 225.
