CC BY
157
А.Г. Тузов*
Пересмотр итоговых решений суда по Уставу уголовного судопроизводства 1864 г. и УПК РСФСР 1960 г. (теоретический подход)**
Аннотация. В статье автор исследует становление производств пересмотра итоговых решений по уголовным делам. Основное внимание уделено основаниям и предпосылкам для введения апелляционного и кассационного производства во время двух больших реформ российского уголовного процесса — в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г., а также в УПК РСФСР 1960 г. Автор рассматривает не только процедурные особенности, но и социально-политические основания преобразований, что позволяет говорить о теоретическом подходе к пересмотру приговоров, его определяющих элементах. Автор проанализировал основные научные дискуссии, развернувшиеся накануне принятия Устава уголовного судопроизводства и УПК РСФСР, в результате чего выделил общие теоретические подходы к пересмотру итоговых решений суда по уголовным делам. В результате проведенного исследования сделан вывод о том, что две ключевых реформы уголовного процесса в части реформирования процедур пересмотра приговоров основаны на едином подходе, с перераспределением удельного веса отдельных его элементов. Таких элементов автор выделил шесть: нетерпимость к судебным ошибкам; обеспечение механизма защиты прав и охраняемых законом интересов участников уголовного судопроизводства; рациональность процедуры; процессуальная экономия; автономия судебной системы и ее управляемость; социальная ценность уголовного судопроизводства.
Ключевые слова: уголовный процесс, пересмотр приговора, Устав уголовного судопроизводства, УПК РСФСР, апелляция, кассация, надзор, судебное управление, теоретический подход, задачи уголовного су-допроизводств
Предпосылкой судебной реформы 1864 г. стало множество происходивших в стране социально-политических и экономических событий. Ключевым событием явилась отмена крепостного права и вызванная этим необходимость изжить сословное мышление в делах отправления правосудия1. Так, подчинив этим изменениям поиск оптимальных форм судоустройства и судопроизводства, реформаторы обратились к самому глубинному анализу социальных отношений, наиболее чувствительных к уголовному судопроизводству, с целью не только закрепить новый социально-политический порядок, но и устранить назревшие проблемы. Например, такой комплексный подход можно увидеть в обосновании порядка обжалования приговоров.
1 См., напр.: Щегловитов И.Г. Влияние иностранных законодательств на составление судебных уставов 20 ноября 1984 г. Пг.: Тов. И. Д. Сытина, 1915. С. 5-7; Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. СПб.: Равена: Аль-фа,1995. С. 750 и др.
В 1862 г. авторы реформы отмечали, что «ежели слишком большое число судебных инстанций ведет лишь к замедлению дел, без явной пользы для правосудия, то назначение для некоторых важных дел о простолюдинах — различного от других дел порядка пересмотра решений противно чувству справедливости»2.
Таким образом, стране требовалась эффективная система правосудия, которая была бы лишена множества серьезных недостатков. Среди ключевых недостатков уголовно-процессуальной процедуры реформаторы выделяли3: 1. медлительность производства по уголовным делам (в том числе это было связано с огромным количеством существовавших судебных инстанций, участвовавших как в рассмотрении дела, так и пересмотре приговора);
2 Судебные уставы с изложением рассуждений, на коих они основаны, изданные Государственной канцелярией. Ч. 2. СПб., 1867. С. 315-316.
3 Там же. С. 1.
© Тузов А.Г., 2014
* Тузов Андрей Геннадьевич — аспирант кафедры уголовного процесса и криминалистики, Санкт-
Петербургский государственный университет.
[atuzov@me.com]
199026, Россия, г. Санкт-Петербург, В.О., 22-я линия, д. 7.
** Материалы международной научно-практической конференции «Уголовное судопроизводство: история и современность», посвященной 150-летию Устава уголовного судопроизводства Российской империи.
2. неправильность в производстве по уголовным делам, которая предопределена отчасти неполнотой и неопределенностью норм закона;
3. чисто следственная система уголовного судопроизводства, в которой господствовала теория формальных доказательств, и существенное влияние на качество следствия укоренившегося в сознании сословного подхода. Признавая, что эти проблемы могли породить и провоцировать эскалацию социальной напряженности, реформаторы помнили и о наших культурных особенностях. Несомненным преимуществом реформаторов можно признать, что они адекватно и критически проанализировали опыт иностранных государств в построении национального уголовного процесса. Заметим, что в это время в странах Европы уголовное судопроизводство, по мнению ученых юристов того времени, отличалось большей развитостью. Кроме того, юридическая мысль была более развита, чем в России. Это предопределило то, что до начала формирования предложений по собственной реформе судопроизводства, Министерство юстиции стимулировало юристов-ученых к изучению международной практики, которая наработала большой опыт в апелляционном, кассационном и надзорном производствах, что позволяло оценивать их эффективность и применимость.
При решении вопросов об обустройстве порядка пересмотра приговоров за основу приняли наиболее эффективное уголовно-процессуальное законодательство Франции. Конечно, учитывалась и существовавшая тенденция «к упрощению и объединению судоустройства с освобождением его от многочисленных инстанций, к отделению власти судебной от властей законодательной и управления, к приданию должности судьи самостоятельного и независимого положения, к введению суда присяжных и к освобождению судопроизводства от инквизиционных черт с переустройством его на началах непосредственности (устности), гласности, состязательности и постановления решения на основании внутреннего убеждения с отменой формальной теории доказательств»4. Однако согласие с тем, что судебная ошибка в любом случае, хоть и может быть допущена, но должна быть исправлена, не давало долгое время затихнуть спорам о формах пересмотра итоговых решений.
Так, с одной стороны, разработчики реформы придерживались взгляда, что «всякое преобразование, а тем более судебное, должно состоять преимущественно не в создании каких-либо новых учреждений, а в улучшении существующих»5, а с другой стороны, новая концепция уголовного
судопроизводства требовала решительных действий, в том числе направленных на изменение всей судебной системы.
Между тем следует заметить, что, несмотря на всю серьезность и тяжелые последствия допущенной и не устраненной судебной ошибки для права, инициатива по пересмотру приговоров была передана в руки участников уголовного судопроизводства, поскольку пересмотр приговоров допускался лишь с принесения ими жалоб или протестов на приговор в крайне фиксированный непродолжительный срок. Этим разработчики старались еще раз закрепить независимость суда, а также и роль сторон (включая прокурора), простимулировать их активность. Так, начиная с 1869 г., Кассационный департамент Правительствующего Сената неоднократно обращал внимание, что если на приговор с очевидной ошибкой «стороны правом обжалования не воспользуются, то приговор суда, хотя бы и постановленный с существенным нарушением закона, должен быть обращен к исполнений и может подлежать отмене лишь в порядке ходатайства о возобновлении дела»6.
Жаркие споры разгорелись вокруг апелляционного порядка проверки приговора. Так, накануне реформирования, апелляционный порядок подвергся резкой критике в немецкой литера-туре7, но еще и существовала методологическая проблема апелляционного порядка. Если процесс становился устным, и судом первой инстанции велся лишь протокол судебного разбирательства, то судьи апелляционного суда лишались возможности, как ранее, полностью понять, что было на суде первой инстанции. Как отмечает В.П. Ширков, «в связи с этим, возникли и основные для апелляционного производства вопросы о представлении в апелляционную инстанцию новых доказательств, а равно о пользовании прежними доказательствами, при соблюдении начал непосредственности и устности»8. Как следует из анализа Устава 1864 г. в части положений о пересмотре приговора мирового судьи, а также обжаловании приговора, постановленного без участия присяжных заседателей, апелляционный порядок все же сохранился. При этом и со значительными изменениями. Так, в частности, речь идет о необходимом ускорении, выразившемся в ограниченном по сроку праве принесения жалоб, конкретизации перечня лиц, которые могут принести жалобы и протесты на приговор, а также
4 Щегловитов И.Г. Указ. соч. С. 15-16.
5 Объяснительная записка к проекту Устава уголовного судопроизводства. СПб., [1863]. С. 91.
6 Щипилло А. Практика Правительствующего Сената по вопросу о постановлении дополнительных приговоров в порядке 955 статьи Устава уголовного судопроизводства // Журнал Министерства юстиции. 1916. № 5. С. 158-159.
7 См.: Ширков В.П. Очерк общих оснований нашего уголовного процесса по сравнению с иностранными законодательствами. Пг.: Сенат. тип., 1914. С. 76.
8 Там же. С. 77.
их оснований9. Суд апелляционной инстанции вправе исследовать и новые доказательства при необходимости, а в своем производстве руководствуется аналогией производства в суде первой инстанции.
По большому счету, любой приговор после рассмотрения его в порядке апелляции становился окончательным, и подлежал пересмотру лишь в порядке кассации, за редкими изъятиями (например, по пояснению Второго отдела государственной комиссии, приговоры по малозначительным делам не могли быть обжалованы в кассационном порядке, чтобы не отягощать судебную систему)10. Между тем однозначно был решен вопрос о создании в стране единого кассационного суда, более того, объединенного с Правительствующим Сенатом. Такое решение находило положительные отклики, поскольку должно было помочь авторитетом Сената укреплению судебной власти для будущего его автономного существования11.
Но определение оснований для отмены приговоров суда первой и апелляционной инстанции, а также процедуры кассации вызвал не менее жаркие споры, чем апелляция. В частности, раз-работники Устава 1864 г. полагали, что кассация должна иметь своим предметом лишь вопросы правильности применения закона и процедуры, не вдаваясь в оценку фактической стороны дела, а уж тем более не привнося в дело ничего нового12. Между тем ограничив как предмет кассационного производства, так и основания отмены или изменения приговоров, они отказываются от детальной регламентации этих самых оснований, поскольку «Полное и точное исчисление всех форм судопроизводства, ограждающих прав судебной защиты, невозможно, а неполное и неточное поведет к развитию формализма в одних случаях на счет других и даст полную возможность прикрыть формою всякую неправду. Поэтому... удержаны лишь общие выражения закона о случаях кассации решений, что само дает нашей практике возможность разработать этот вопрос согласно с потребностями и условиями русского юридического быта»13. Так, в ст. 174 и 88 УУС в качестве оснований для кассации указаны14:
1) всякое нарушение уголовного материального закона;
2) существенное нарушение процедуры рассмотрения уголовного дела;
9 См.: Объяснительная записка к проекту Устава уголовного судопроизводства. С. 12, 315-316.
10 См.: Ширков В.П. Указ. соч. С. 79-80.
11 См.: Щегловитов И.Г. Указ. соч. С. 37-39.
12 См.: Объяснительная записка к проекту Устава уголовного судопроизводства. С. 84-87.
13 Там же. С. 86.
14 См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизвод-
ства: в 2 т. СПб.: Альфа, 1996. Т. 2. С. 553.
3) превышение пределов ведомства или власти, под которым понимается, например, рассмотрение дела с нарушением правил подсудности.
Надо признать, что практика не заставила себя долго ждать — Кассационным департаментом были достаточно быстро разработаны основания к отменам и изменениям приговоров, включая в том числе и понимание существенных процессуальных нарушений. Кроме того, кассационная инстанция поставила серьезный вопрос об обязательности ее решений по всем делам, рассматривающихся в судах, и стабильности судебной практики. Как отмечает Щегловитов, «Сенат постоянно провозглашал обязательность своих разъяснений для всех однородных дел, но сам же отступал от них, то давая совершенно другие разъяснения по тем же вопросам, то снова возвращаясь к первоначальным, словом, проявлял такую неустойчивость во взглядах, которая только затрудняла суды, не знавших, каких именно взглядов сената держаться»15. Негативное последствие данного подхода отмечали и цивилисты: «В настоящее время вся задача практика заключается в том, чтобы подыскать кассационное решение на данный случай. Борьба перед судом ведется не силою логики, не знанием соотношения конструкции института и системы права, не искусством тонкого толкования законов, а ссылкой на кассационные решения. Печальную картину представляют теперь судебные заседания, где мы видим как адвокаты поражают друг друга кассационными решениями и где торжествует тот, кто нашел более подходящее и притом позднейшее»16. Однозначного ответа на данный вопрос до 1917 г. найдено не было. Как видим, данная проблема сохраняет свою актуальность и поныне.
Следует также отметить, что приговоры, постановленные судом присяжных, могли быть обжалованы только в кассационном порядке и только по вопросам соблюдения надлежащей процедуры (ст. 854, 855 УУС).
Давая оценку состоявшейся судебной реформы, многие ученые отмечали, что через судебную реформу закреплялись и новые социальные отношения и их защита в судах. «Без этой спасительной реформы мы долго бы не отвыкли от наших крепостных замашек, и Бог знает, какая судьба ожидала бы крестьянскую реформу, если вскоре за ней не были громко провозглашены те начала, на которых основаны наши судебные уставы? Недостаточно написать в законе, что крепостное прав уничтожено, — надо уничтожить его на практике в жизни, а это-то и есть задача судебной реформы»17.
15 Щегловитов Н.Г. Курс русского судоустройства. С. 49.
16 Шершеневич Г.Ф. Наука гражданского права в России. Казань: Тип. Имп. ун-та, 1893. С. 235-236.
17 Головачев А.А. Десять лет реформ 1861-1871. СПб.: Тип. Ф.С. Сущинского, 1872. С. 286-287.
Таким образом, устанавливая новый порядок пересмотра итоговых решений, авторы реформы решали общественно-политические задачи по обеспечению надлежащего правосудия. В частности, для создателей Устава уголовного судопроизводства было важно и значимо закрепить результаты отмены крепостного права, а это значит, что необходимо было в судебных реформах сделать так, чтобы минимизировать влияние сословного подхода на порядок рассмотрения дел, обеспечить равенство в получении качественного правосудия18, предусмотреть максимально доступные и оперативные механизмы устранения судебных ошибок, допущенных судом первой инстанции. Поскольку в Российской империи существовало достаточно много национальных образований с уникальными и порой несовместимыми культурными особенностями, распределившихся в различных административно-территориальных образованиях с разной плотностью населения и различным качественным социальным составом (в плане уровня образования, наличия профессиональных юристов и т.п.), судебная реформа не могла произойти в один момент19. Кроме того, реформа уголовного судопроизводства неизбежно повлекла необходимость реформирования всей судебной системы как системы государственных органов, с целью обеспечения независимости суда, в том числе и через качественное кадровое обеспечение. А потому введение нового уголовного судопроизводства осуществлялось хоть и поэтапно, с внесением изменений и дополнений в существовавший порядок судопроизводства, но неизменным оставался описанный подход относительное соотношения апелляции и кассации, а также пределов и полномочий этих инстанций.
Реформы же советского этапа развития уголовного процесса проистекали из условий политической борьбы с классовым неравенством, однако, если откинуть все политически-окрашен-ные основания к реформированию уголовного судопроизводства в целом, а также производств по пересмотру приговоров в частности, то общий подход не изменится сильно, а лишь сместится ряд акцентов.
Если говорить об общих посылках организации советского правосудия по уголовным делам, прослеживается стремление государства обеспечить уголовно-процессуальную деятельность фундаментом, включающим в себя, в частности, такие принципы, как20:
1) публичность процесса;
2) единый и равный для всех граждан суд;
3) независимости судей и их подчинения только закону;
4) установление истины по делу;
5) обеспечение процессуальных гарантий, как условие достижения целей правосудия;
6) обеспечение права на защиту, в т.ч. презумпцию невиновности, элементов состязательности в судебном разбирательстве;
7) непосредственность процесса;
8) процессуальная экономия, не препятствующей установлению истины, но исключающей тенденции к бюрократизации процесса и волокиты.
Кроме того, сохранился в правосудии и элемент народного участия через народных заседателей, с помощью которых планировалось решить и классовый вопрос, и добиться неукоснительного всеобщего уважения и доверия суду21.
Естественно, при стремлении к более экономной процедуре происходит отказ от апелляции по следующим основаниям. В чистой апелляции должен происходить пересмотр дела по существу, а в результате апелляции появляется окончательный приговор. Такое положение апелляции рассматривалась как средство затягивания рассмотрения дела (волокиты), а также как избыточное дублирование функции правосудия. Не без оснований ряд исследователей отмечал, что «оторванность апелляционных судов от населения значительно ухудшает процесс рассмотрения дел в этой стадии, так как явка свидетелей и сторон, участвующих в судебном заседании апелляционного суда, чрезвычайно затруднена. В силу этого апелляционный суд вынужден был бы рассматривать и разрешать дела главным образом на основании письменных материалов. Организация апелляционных судов неизбежно породила бы известное недоверие к судам первой инстанции»22. Как отмечает А.Л. Ривлин, концепция пересмотра приговоров в советский период основывалась еще и «на достижение максимальной простоты судебной системы, доступности ее для широких масс»23.
Помимо этого, можно заметить, что в отмене апелляции могло лежать еще одно достаточно традиционное основание, сформулированное в период подготовки судебной реформы 1864 г. Поскольку приговоры судов первой инстанции в общем порядке постановлялись с участием народного элемента (народные заседатели), то такой приговор не должен был пересматриваться тройкой профессиональных судей вышестоящего суда по существу. Это могло бы подорвать и доверие к
18 См.: Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т. 1. С. 39-40.
19 См.: Щегловитов И.Г. Влияние иностранных законодательств... С. 7.
20 См., напр.: Строгович М.С. Курс уголовного советского уголовного процесса. М., 1958. С. 28-31, 73-91; Мухин И.И. Кассационное обжалование, опротестование и пересмотр приговоров. М., 1956. С. 3-11 и др.
21 См.: Перлов И.Д. Советский суд в борьбе с пережитками капитализма в сознании людей. М., 1954. С. 28.
22 Мухин И.И. Кассационное обжалование, опротестование и пересмотр приговоров. М.: Госюриздат, 1956. С. 13.
23 Ривлин А.Л. Пересмотр приговоров в СССР. М.: Госюр-
издат, 1958. С. 43.
институту народных заседателей в целом. Кроме того, во многих правовых системах приговоры, постановленные с участием народного элемента, не пересматривались по существу, а лишь проверялись по крайне ограниченным основаниям.
Отказавшись от апелляции как формы пересмотра приговоров, реформаторы неизбежно обратились к кассации. Но столкнулись с проблемой. Кассация предполагала формализованный подход к проверке приговора по мотивам нарушения материального закона и существенного нарушения процессуального, что было неприемлемо и плохо соотносилось с необходимостью установления истины по делу24. То есть проверяющий приговор суд должен был входить и в оценку доказанности фактических обстоятельств, и в оценку полноты проведенного судебного разбирательства, его объективности и всесторонности. А это уже потребовало создание собственной модели кассации, которая бы включала в себя механизмы по устранению ошибок и нарушений законодательства, укреплению законности и повышения качества работы судов первой инстанции, обеспечению защиты интересов участников уголовного процесса, защиты публичного интереса, выразившегося в установлении истины по делу25. То есть кассация должна была стать не только средством защиты частного интереса сторон, но и защищать публичный интерес, а также быть эффективным средством судебного управления26.
Эти принципиальные положения для советской кассации отражались и в основаниях для изменения и отмены приговоров, порядке кассационного производства. В частности, М.С. Строгович отмечал, что кассации присущ ряд принципов27:
1) свобода обжалования судебного приговора сторонами;
2) сочетание проверки кассационной инстанцией соблюдения судом по делу требований закона с проверкой ею правильности установления в приговоре фактических обстоятельств дела;
3) ревизионный порядок в кассационном рассмотрении.
Однако стоит заметить, что полной свободы обжалования приговора не существовало, поскольку одна из функций прокурора — государственное обвинение воспринималось как часть осуществления прокурором надзора за законностью, а следовательно, свободы усмотрения у него не было — прокурор был обязан обжаловать приговор с ошибкой, иначе надзор за законностью он осуществлял некачественно. Если же прокурор этого не делал, то такой приговор мог
быть пересмотрен и иными средствами — например, в порядке надзора, когда надзорное производство могло возбудить и должностное лицо судебной системы. То есть можно констатировать, что соблюдение публичного интереса, который стремился к полному избавлению от судебных ошибок, стояло чуть ли не высшим приоритетом судопроизводства по уголовным делам28.
С учетом всех приведенных выше факторов, становится совершенно очевидно, что сформулированные в советский период развития уголовного процесса основания к изменению или отмене приговоров являются следующими29:
1) нарушение норм уголовно-процессуального законодательства (причем не всякое нарушение, а лишь существенное);
2) неправильное применение норм уголовного материального закона;
3) неполнота проведенного следствия;
4) необоснованность приговора;
5) несоответствие примененного судом наказания степени общественной опасности преступления и преступника.
Таким образом, можно сделать вывод, что в советский период развития уголовного процесса оптимизация уголовно-процессуальных процедур была направлена на их ускорение, минимизацию рисков совершения судебных ошибок, разработку комплекса мер (в том числе и в сфере уголовно-процессуальных отношений), направленных на укрепление социалистического государства, формирование у граждан доверительного отношения к суду. Кроме того, нередко уголовно-процессуальный механизм рассматривался как и средство воспитания в гражданах ответственности перед обществом и государством. С учетом того, что окончательно оформился публичный подход к пониманию уголовно-процессуальных отношений (что было естественным, поскольку «для нас все в области хозяйства есть публично-правовое, а не частное» (В.И. Ленин)30), то и нетерпимость государственной системы к судебным ошибкам была в сфере публичного интереса, отсюда и окончательно оформились механизмы ревизии приговоров, например, через надзорное производство, которое стало экстраординарной стадией уголовного процесса, а не чисто судебным управлением без процессуального закрепления, как оно понималось ранее31. Хотя и кассаци-
24 См.: Мухин И.И. Указ. соч. С. 13-14; Ривлин А.Л. Указ. соч. С. 29.
25 См.: Строгович М.С. Указ. соч. С. 473-474.
26 См.: Ривлин А.Л. Указ. соч. С. 41.
27 См.: Строгович М.С. Указ. соч. С. 478.
28 См.: Там же. С. 476-477.
29 См.: Ривлин А.Л. Указ. соч. С. 170.
30 Цит. по: Строгович М.С. Указ. соч. С. 78.
31 В дореволюционной России надзор рассматривался исключительно как функция управления судебной властью, направленная на постоянную работу по повышению качества правосудия. Надзор не являлся стадией уголовного процесса, не влек за собой правовых последствий для постановленных приговоров, а надзорные обобщения имели лишь значение для формирования единообразной
онное производство рядом ученых понималось, как проявление функции судебного управления, поскольку показатели по отмене или изменению приговоров судами кассационной инстанции стали восприниматься как показатели качества работы судов первой инстанции32. Более того, суды кассационной инстанции не рассматривали жалобы, если судом первой инстанции допускались нарушения уголовно-процессуального закона после провозглашения приговора, а возвращали их, заставляя суд исправить процессуальную ошибку, например, в назначении слушания дела в суде кассационном33. Тем самым со временем оформился еще один немаловажный элемент в подходе к пересмотру приговоров, согласно которому процедура вышестоящего суда должна быть абсолютна свободна от ошибок и недочетов.
Таким образом, из представленного исторического анализа следует, что независимо от политического контекста, принципиально подход к пересмотру итоговых решений суда не меняется. Можно выделить следующие признаки, характеризующие подход к пересмотру приговоров судов первой инстанции:
1) нетерпимость к судебным ошибкам, которая может выражаться как в основаниях к изменению или отмене приговоров суда первой инстанции, так и в праве суда выходить за пределы жалобы, или в ревизионном порядке пересматривать приговоры по собственной инициативе;
2) обеспечение механизма защиты прав и охраняемых законом интересов участников уголовного судопроизводства, выражающихся в предоставлении им права обжаловать приговор;
3) рациональность уголовно-процессуальной процедуры, которая обеспечивает поиск эффективных (в том числе и по материальным затратам) и достаточных форм уголовно-процессуального производства, учитывая социально-экономические, кадровый потенциал, стратегические и политические задачи;
4) процессуальная экономия, через которую определяются пределы и основания пересмотра дел вышестоящими судами, необходимость и пределы изучения доказательств или материалов дела, возможность применения ревизионного начала и т.п.;
5) автономия судебной системы и управляемость ею, которыми определяются степень вмешательства в самостоятельность суда первой инстанции и способы обеспечения единства судебной практики (например, обязательность решений вышестоящих судов, их прецедентный характер; вопросы подчиненности закону и т.п.);
6) социальная ценность уголовного судопроизводства (например, уголовный процесс воспринимается как средство политической борьбы, или разрешения уголовных конфликтов; направлен ли он на воспитание социальной ответственности, либо решение актуальных политических задач и т.п.).
Отсюда и следует, что использование таких классических форм пересмотра итоговых решений, как апелляционное и кассационное производство, позволяет сформировать наиболее оптимальное соотношение инстанций, предусмотреть более или менее ясные и четкие основания к изменению и пересмотру приговоров и, в конечном счете, создать доступные участникам уголовного процесса механизмы обжалования судебных решений.
Таким образом, теоретический подход к пересмотру приговоров является предельно общим для этих этапов исторического развития российского уголовного процесса. Лишь смещение акцентов на тот или иной признак приводит к реформированию системы производств по пересмотру итоговых приговоров: с апелляционного производства (устранение ошибок и восполнение разбирательства в суде первой инстанции), на кассационное (достижение правильного и единообразного применения законов) и надзорное (реализация функции судебного управления для формирования единства судебной практики в условиях большого государства).
Библиография:
1. Головачев А.А. Десять лет реформ 1861—1871. СПб.: Типография Ф.С. Сущинского, 1872. 402 с.
2. Мотовиловкер Я.О. Вопросы теории советского уголовного процесса / отв. ред. И.Д. Перлов. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1971. 284 с.
3. Мухин И.И. Кассационное обжалование, опротестование и пересмотр приговоров. М.: Госюриздат, 1956. 200 с.
4. Перлов И.Д. Кассационное производство в советском уголовном процессе. М.: Юрид. лит., 1968. 396 с.
5. Перлов И.Д. Роль советского суда в борьбе с пережитками капитализма в сознании людей // О роли права в использовании объективных экономических законов. М., 1954. С. 177—212.
6. Ривлин А.Л. Пересмотр приговоров в СССР. М.: Госюриздат, 1958. 308 с.
практики. См. подробней: Щегловитов И.Г. Курс русского судоустройства. С. 331; Ривлин А.Л. Указ. соч. С. 39-41.
32 См.: Перлов И.Д. Кассационное производство в советском уголовном процессе. М.: Юрид. лит., 1968. С. 4.
33 См.: Мотовиловкер Я.О. Вопросы теории советского уголовного процесса / отв. ред. И.Д. Перлов. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1971. С. 232.
Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. М., 1958.
Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства: в 2 т. СПб.: Альфа, 1996. Т. 1. 607 с. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства: в 2 т. СПб.: Альфа, 1996. Т. 2. 606 с. Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. СПб.: Равена: Альфа,1995. 846 с. Шершеневич Г.Ф. Наука гражданского права в России. Казань: Тип. Имп. ун-та, 1893. 244 c. Ширков В.П. Очерк общих оснований нашего уголовного процесса по сравнению с иностранными законодательствами. Пг.: Сенат. тип., 1914. 98 с.
Щегловитов И.Г. Влияние иностранных законодательств на составление судебных уставов 20 ноября 1984 г. Пг.: Тов. И.Д. Сытина, 1915. 70 с.
Щипилло А. Практика Правительствующего Сената по вопросу о постановлении дополнительных приговоров в порядке 955 статьи Устава уголовного судопроизводства II Журнал Министерства юстиции. 1916. № 5. С. 158—159.
References (transliteration):
1. Golovachev A.A. Desyat' let reform 1861-871. SPb.: Tip. F. M. Suschinskogo, 1872. 402 s.
2. Motovilovker Ya.O. Voprosy teorii sovetskogo ugolovnogo protsessa | otv. red. I.D. Perlov. Tomsk: Izd-vo Tomsk. un-ta, 1971. 284 s.
3. Mukhin I.I. Kassatsionnoe obzhalovanie, oprotestovanie i peresmotr prigovorov. M.: Gosyurizdat, 1956. 200 s.
4. Perlov I.D. Kassatsionnoe proizvodstvo v sovetskom ugolovnom protsesse. M.: Yurid. lit., 1968. 396 s.
5. Perlov I.D. Sovetskii sud v bor'be s perezhitkami kapitalizma v soznanii lyudei || O roli prava v ispol'zovanii ob'ektivnyh ekonomicheskih zakonov. M., 1954. S. 177-212.
6. Rivlin A.L. Peresmotr prigovorov v SSSR. M.: Gosyurizdat, 1958. 308 s.
7. Strogovich M.S. Kurs sovetskogo ugolovnogo protsessa. M., 1958.
S. Foinitskii I.Ya. Kurs ugolovnogo sudoproizvodstva: v 2 t. SPb.: Al'fa, 1996. T. 1. 607 s. 9. Foinitskii I.Ya. Kurs ugolovnogo sudoproizvodstva: v 2 t. SPb.: Al'fa, 1996. T. 2. 606 s. 1G. Chel'tsov-Bebutov M.A. Kurs ugolovno-protsessual'nogo prava. SPb.: Ravena: Al'fa, 1995. 846 s.
11. Shershenevich G.F. Nauka grazhdanskogo prava v Rossii. Kazan': Tip. Imp. un-ta, 1893. 244 s.
12. Shirkov V.P. Ocherk obshchikh osnovanii nashego ugolovnogo protsessa po sravneniyu s inostrannymi zakonodatel'stvami. Pg.: Senat. tip., 1914. 98 s.
13. Shcheglovitov N.G. Vliyanie inostrannykh zakonodatel'stv na sostavlenie sudebnykh ustavov 20 noyabrya 1984 g. Pg.: Tov. I.D. Sytina, 1915. 70 s.
14. Shchipillo A. Praktika Pravitel'stvuyushchego Senata po voprosu o postanovlenii dopolnitel'nykh prigovorov v pory-adke 955 stat'i Ustava ugolovnogo sudoproizvodstva || Zhurnal Ministerstva yustitsii. 1916. № 5. S. 158-159.
Материал поступил в редакцию 1 марта 2014 г.
