CC BY
107
Нестерова Т. А. Пародийное начало в сказке Н. А. Некрасова «Сказка о царевне Яснос-вете» / Т. А. Нестерова // Научный диалог. — 2016. — № 5 (53). — С. 62—71.
ешн^МР
Журнал включен в Перечень ВАК
и I к I С н' Б Р1ВКИЖЛ1Ч (ЛКСТОКУ-
УДК 821.161.1Некрасов.07
Пародийное начало в сказке Н. А. Некрасова «Сказка о царевне Ясносвете»
© Нестерова Татьяна Александровна (2016), кандидат филологических наук, доцент кафедры русской и зарубежной филологии, культурологии и методики их преподавания, Ишимский педагогический институт им. П. П. Ершова (филиал) Тюменского государственного университета (Ишим, Россия), tatyanka-nesterova@bk.ru.
Рассматривается малоисследованное в литературоведении произведение Н. А. Некрасова «Сказка о царевне Ясносвете». Поднимается проблема соединения народных и литературных традиций в жанре сказки. Уделяется внимание характеристике жанра волшебной сказки разными исследователями в области литературоведения в аспекте влияния русского народного творчества на развитие художественной литературы, в частности, на создание жанра сказки. Выполнен обзор научных работ по исследованию русских сказок от фольклорных до современных. Особое внимание уделяется анализу сказки Н. А. Некрасова «Сказка о царевне Ясносве-те» с точки зрения пародийного начала. Новизна исследования видится в том, что «Сказка о царевне Ясносвете» рассматривается как произведение, положившее начало формированию пародийного стиля Н. А. Некрасова, который получил отражение в других сатирических произведениях автора. Доказано, что Н. А. Некрасов в «Сказке о царевне Ясносвете» выдерживает морфологию волшебной сказки, при этом допускает её авторскую модификацию, усложняя традиционную структуру сказки посредством введения не характерных для нее сцен, изменяя традиционную для сказки семейную иерархию, обращаясь к сатире на общественные отношения своего времени.
Ключевые слова: волшебная сказка; Н. А. Некрасов; «Сказка о царевне Ясносвете»; пародия; стиль; сатира; жанр сказки; литературная сказка; фольклор.
1. Определение жанра литературной сказки
Собиратели народных сказок В. П. Аникин [Аникин, 1977], В. Я. Пропп [Пропп, 2006], Е. М. Мелетинский [Мелетинский, 1998] не выделяли литературную сказку в общей характеристике сказки как жанра. Определения жанра литературной сказки, художественно организованного на фольклорной основе, в русском литературоведении появились в 50—70-е годы
XX века. «Литературная сказка — малый эпический жанр, в котором преобладают вымысел, фантастика, дидактика. Для сказки характерны интерес к судьбе одного (двух) героя (героев), обобщенный характер проблематики и художественного времени-пространства, устность, сгущенность и конспективность повествования» [Давыдова, 2003, с. 215]. Констатируется, что литературная сказка «соединяет в себе черты индивидуального авторского творчества с использованием в большей или меньшей мере традиции сказки» [Сурат, 2001, с. 5].
Исследования В. Г. Базанова [Базанов, 1973], П. С. Выходцева [Русский фольклор, 1984], А. А. Горелова [Русский фольклор ..., 1981], Л. И. Емельянова, Г П. Макогоненко [Русский литература 1970] посвящены изучению влияния русского народного творчества на развитие художественной литературы, а также литературных направлений. Синтез фольклора и литературы наблюдается в разные периоды историко-литературного процесса, особенно при формировании новых литературных жанров. В литературе XIX века народнопоэтические традиции сыграли важную роль в появлении жанра литературной сказки. Проблема взаимодействия литературы и фольклора остается актуальной в современном литературоведении и лингвистике. М. П. Шустов считает, что литературная сказка в XIX веке обладает следующими чертами:
1) включает обязательный «элемент чудесного»;
2) воспроизводит формальные элементы фольклорной сказки (например, присказки);
3) содержит аллегорический смысл (сказки о животных);
4) имеет нравоучительный развлекательный и юмористический характер [Шустов, 2009].
Таким образом, «литературная сказка носит ярко выраженные черты творческой индивидуальности и чаще изменяет традиционным канонам сказочного жанра, чем следует им» [Там же].
2. Влияние фольклора на русскую литературу начала XIX века
В начале 1830-х годов в творчестве А. С. Пушкина, В. А. Жуковского, П. П. Ершова рождается новый литературный жанр — стихотворная сказка в русском народном стиле. Ориентация на конкретную народнопоэтическую модель «позволила авторам сказок не только расширить жанровый и стилистический диапазон литературы, но и проникнуть в реальную жизнь, психологию и мировоззрение самих создателей русского фольклора» [Сурат, 2001, с. 186].
В русле общей литературной традиции к разработке жанра литературной сказки в 40-е годы XIX века приступает Н. А. Некрасов. Он пишет
«шуточные» сказки: «Баба Яга», «Сказка о том, как царь Елисей хотел женить сына на луне», «Сказка о добром царе, злом воеводе и бедном крестьянине», «Сказка о царевне Ясносвете». Внимание Н. А. Некрасова к синтезу фольклорных и литературных элементов в жанре литературной сказки было вызвано общим интересом к народности в русской литературе начала XIX века. «Жанр литературной сказки притягивал к себе внимание Некрасова, однако в целом это были пробы пера «сказочника», увлеченного возможностями жанра, но еще не находившего формы для их реализации. Чуткость поэта к веяниям времени нашла свое выражение в том, что для молодого Некрасова этот жанр был прочно связан и с высокой, и с «низовой» направленностью в литературе» [Тиманова, 2007, с. 89].
К. И. Чуковский получил от библиофила П. А. Картавова сведения, «что сказка Некрасова была сдана в типографию и не вышла из печати по не зависящим от автора причинам» [ПСС, 1981, с. 601]. Современники писателя связывали запрет на печать с цензурой, так как сказка имела политический подтекст (цари и царевичи были изображены в карикатурном виде, как «плаксы и дурни»). «Однако утверждение исследователя, что над рукописью сказки "сильно поработал красный карандаш цензора Евстафия Ольдекопа", как утверждает М. Н. Бычков, несправедливо: все вычерки и поправки в автографе сделаны не красным карандашом, а коричневыми чернилами и, видимо, не цензором, а самим автором (может быть, отчасти в порядке автоцензуры). Зачеркнув первоначальное заглавие сказки: "Сказка о том, как царь Елисей хотел женить сына на луне, взять в приданое небо и двинуть рать на солнце, как всё это не удалось и как царь Пантелей поправил и кончил дело благополучно", автор надписал: "Сказка о царевне Ясносвете"» [Чуковский, 1971, с. 601].
3. Сатирические элементы в «Сказке о царевне Ясносвете» Н. А. Некрасова
В своём произведении «Сказка о царевне Ясносвете» писатель оригинально соединил фольклорные и литературный элементы, что послужило созданию особого пародийного стиля Некрасова.
Структурные элементы волшебной сказки мы можем найти в «Сказке о царевне Ясносвете». Некрасов начинает повествование с пролога, который является своеобразной присказкой и направлен «на развлечения и назидание слушателей» [Пропп, 2006, с. 38]:
Цып, цып, цып! ко мне, малютки,
Слушать сказки, прибаутки! [ПСС, 1981, с. 345]
Пролог-присказка вписывается в каноны построения волшебных сказок, но существенно отличается: в нём перед нами предстают сюжеты различных сказок, как фольклорных, так и авторских:
Уж чего мне на веку
Не случалось старику?
Дай бог памяти! Гисторий
Слышал пропасть! [Там же].
В числе этой «пропасти» Некрасов упоминает народные былины: Как Егорий с волком дрался — былина о Егории храбром; Как солдат вдруг попал ни в рай, ни в ад — русская народная сказка «Солдат и смерть»; Как на черте Карп катался, // Как, не для ради чего, // Черт взял душу у него! — сказка «Солдат и черт» (Из сборника Д. Н. Садовникова); Как Руслан с Бо-вой сражался — Еруслан (Руслан) Лазаревич и Бова-королевич — богатыри, герои волшебных русских повестей XVII века (повести о Еруслане и Бове распространились в лубочных изданиях XVIII—XIX вв.); Как Иван коня-горбатку // Заставлял плясать вприсядку — прямое упоминание сказки Ершова.
Сам автор обозначает жанровое многообразие сказки как бы мимолетом, в присказке, не акцентируя на этом внимание читателя, вскользь:
Знаю всё, но не об том
Речь теперь мы поведем [Там же, с. 346].
Следующим традиционным элементом сказки является зачин, который определяет пространственно-временную характеристику. Место действия сказки Некрасова: Поведем мы речь про царство, //Про большое государство ... [Там же, с. 346]; время действия — Елисеево правленье.
Обязательным элементом литературной сказки у Некрасова является сцена пира, который традиционно в волшебной сказке знаменует финал. В «Сказке о царевне Ясносвете» он проходит через всё действие: зачин начинается с описания пира, совет сопровождается пиром, кульминация сказки приходится на время пира. Постоянное «пиршенство» характеризует пассивность царского правления, что вызывает сатирический отклик автора:
Чуть победа, празднество —
У него и пиршенство! [Там же, с. 346].
Завязка волшебной сказки состоит в том, что главный герой или героиня обнаруживают потерю или недостачу. «Сказочное действие направлено на установление личного благополучия героя, получения царевны» [Пропп, 2006, с. 76]. Здесь Некрасов соблюдает сказочные традиции: для того, чтобы занять место отца на троне, Роману не хватает жены.
Автор стремится усложнить сказку, нарушая устойчивые сюжетно-композиционные связи: персонажу приписывается роль, традиционно принадлежащая другому герою. Кульминация «Сказки о царевне Яснос-вете» — это критическая ситуация не для героя сказки, а для его отца — царя Елисея. Некрасов, следуя «общей тенденции времени, стремится к максимальному сближению литературы с жизнью, а потому не исключает свободы самовыражения героя, существующего как бы автономно от автора. Переживая собственное становление, в пределах созданной или художественной реальности поэт словно примеривает разные точки зрения на действительность, пусть даже условную, — и с тем, чтобы придать повествованию необходимую объемность и разноплановость» [Тиманова, 2007, с. 89].
Традиционная развязка волшебной сказки связана с разрешением противоречий героя: либо свадьба с царевной, либо воцарение героя. Некрасов в построении развязки вновь отступает от канона, так как она наступает, благодаря, казалось бы, эпизодическому персонажу — царю Пантелею:
Наконец царь Пантелей
Вдруг упал на шею к ней:
«Дочь моя! мое рожденье,
Небесам благодаренье!
Вновь ты мне возвращена!» [ПСС, 1981, с. 350].
В «Сказке о царевне Ясносвете» вразрез с традицией показана свадьба героя с Луной: «русская волшебная сказка не содержит развернутых описаний брака с небесными светилами, на него указывают имена персонажей Звезда, Солнцева сестра» [Новик, 2001, с. 129]. Отступление от канона может быть вызвано желанием автора показать иронию по отношению к желанию царя Елисея приравнять себя к неземным существам, чтобы повелевать миром.
Следует рассмотреть особо систему персонажей «Сказки о царевне Ясносвете», в которой Некрасов также отступает от традиции волшебной сказки.
В экспозиции сказки всегда присутствуют два поколения — старшее (царь с царицей, старик со старухой и т. д.) и младшее — Иван с братьями или сёстрами. В произведении Некрасова старшее поколение представлено Государем Елисеем и царем ходинамелем, а вот младшее не совсем четко обозначено: Бог ... по благости своей, даровал ему детей. Некрасов не указывает количество детей, хотя традиционно в сказке присутствует единственный сын, дочь-наследница либо по три ребёнка единого пола (три сестры, три брата). Автор же указывает, что детей было несколько и
выделяет в качестве героев сказки старшего сына Романа и приемную дочь Ясносвету.
Традиция волшебной сказки своеобразно преломляется авторской фантазией, поскольку главными героями сказок обязательно являются младшие из братьев или сестер либо единственный наследник. А вот приемная дочь — несчастная царевна — это вполне традиционная героиня русских сказок.
Описание сыновей Елисея тоже весьма своеобразно. Младшие братья Романа, которые должны быть наследниками по сказочным канонам, характеризуются положительно: Умных, добрых, залихватских,
Проживавших в чувствах братских! [ПСС, 1981, с. 346] А вот главный герой у Некрасова разительно от них отличается, не имеет конкретных характеристик:
Старший сын его Роман С виду был другой Полкан [Там же]
Исследователь сказки М. Н. Бычков дает такое пояснение: «Ст. 74. С виду был другой Полкан ... — Полкан — великан из повести о Бове-ко-ролевиче» [Там же, с. 346]. Обратимся к отсылаемому портрету Полкана из повести: «... Есть, государь у тебя сильный богатырь, а имя ему Полкан, по пояс собачьи ноги, а от пояса обычный человек, а скачет он по семь верст. .... А сидит он у тебя в темнице за 30 замками и 30 засовами» [Сказание ..., 1989, с. 5]. Далее Некрасов сам же нарушает ассоциативный ряд, возникающий при восприятии читателем Романа: Настоящим он ироем Ходит в доме по покоям, Ростом чуть ли не в сажень И красив, как вешний день... Кудри сами завивались, И усы уж пробивались, Был он уж во цвете лет,
Расцветал как маков цвет ... [Там же, с. 346]. Главный герой уже в начале сказки наделён определённой степенью «чудесности», хотя традиционный канон предполагает его изменение только в результате испытаний. Равной по «чудесности» Роману выступает невеста Ясносвета, имеющая в глазах Елисея неземное происхождение. Развязка сказки открывает ошибочность небесного родства, однако Елисей довольствуется земным, но царским родом невесты: Объяснилось всё как раз, Все четверо обнялися,
Быть век в мире поклялися,
Безобидно проживать
Да деньжонок наживать [Там же, с. 350].
Изменение Некрасовым характеристик персонажей сказки также связано с сатирической направленностью «Сказки о царевне Ясносвете», показывающей основы царского правления в России 40-х годов.
Некрасов в «Сказке о царевне Ясносвете» использует формальные элементы фольклорной сказки. Соблюдается троекратный повтор: Что за тридевять земель; Я там был три сряду ночи; употребляются присказки.
Важным сатирическим элементом «Сказки о царевне Ясносвете» являются присказки («прибаутки», повторяемые выражения), связанные с реалиями окружающей жизни. Они подчеркивают устную форму повествования, что является типичным признаком сказки [Намычкина, 2010, с. 106]. Присказка выступает у Некрасова как «специальная пародия на сказочную форму, то есть своеобразно обработанная короткая сводка важнейших стилевых признаков волшебной сказки» [Присказка].
Вы скажите без коварства,
Нам царевна по плечу, —
А не то приколочу (слова Елисея на совете) [ПСС, 1981, с. 349];
Так, не хваставши, скажу,
И ума не приложу! (о царских семейных отношениях) [Там же, с. 346];
Разным вздором не скучай,
Подарю тебе на чай! (разговор царя с мудрецом) [Там же, с. 350].
Некрасов использует прибаутки с целью сатирического представления социальных отношений своего времени, тем самым внося элемент реалистичности в жанр литературной сказки.
4. Выводы
жанр литературной сказки был широко распространен в русской литературе начала XIX века, являясь стилизацией под народную сказку. В «Сказке о царевне Ясносвете» (1840) Н. А. Некрасов выдерживает морфологию «волшебной» сказки, при этом допускает её авторскую модификацию. Писатель изменяет традиционные элементы сказки:
1) усложняет традиционную структуру сказки путём введения новых сцен пира, свадьбы с небесным светилом, а также включения в сказочное действие эпизодических персонажей (например, царя Пантелея);
2) меняет традиционную семейную иерархию сказки, главные герои могут переносить свои функции на старшее поколение для благополучного разрешения сложной ситуации (например, Роман на царя Елисея, Ясносве-та на царя Пантелея);
3) делает формальные элементы сказки пародией на сказочную форму.
Данные отступления от сказочного канона позволили Некрасову обратиться к сатирическому отражению социальной ситуации своего времени, создать собственный пародийный стиль. Пародийное начало «Сказки о царевне Ясносвете» (1840) вновь нашло выражение в сказке-фарсе Н. А. Некрасова «Баба Яга, костяная нога» (1841), сатирически отразившей русскую действительность.
Источники и условные сокращения
ПСС — Некрасов Н. А. Полное собрание сочинений в 15 томах / Н. А. Некрасов. — Москва : Наука, 1981. — Т. 1. — 720 с.
Литература
1. Аникин В. П. Русская народная сказка / В. П. Аникин. — Москва : Просвещение, 1977. — 176 с.
2. Базанов В. Г. От фольклора к народной книге / В. Г. Базанов. — Москва : Художественная литература, 1973. — 360 с.
3. Давыдова Т. Литературный словарь. Сказка / Т. Давыдова // Литературная учеба. — 2003. — № 1. — С. 215—217.
4. Мелетинский Е. М. Структурно-типологическое изучение сказки / Е. М. Ме-летинский // Пропп В. Я. Собрание трудов : Морфология сказки. Исторические корни волшебной сказки. — Москва : Лабиринт, 1998. — С. 437—466.
5. Намычкина Е .В. Сказка как литературный жанр / Е. В. Намычкина // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. — 2010. — Вып. 3. — Т. 2. — С. 103—109.
6. Новик Е. С. Система персонажей русской волшебной сказки / Е. С. Новик // Структура волшебной сказки / отв. ред. С. Ю. Неклюдов. — Москва : РГГУ, 2001. — С. 123—160.
7. Присказка. Литературная энциклопедия. — Режим доступа : http://endic.ru/ encJit/Priskazka-3809.html4.
8. Пропп В. Я. Морфология волшебной сказки / В. Я. Пропп. — Москва : Лабиринт, 2006. — 128 с.
9. Русская литература и фольклор : XI—XVIII вв. / ред. Г. П. Макогоненко, А. Д. Самойлов. — Ленинград : Наука, 1970. — 432 с.
10. Русский фольклор / отв. ред. П. С. Выходцев. — Ленинград : Наука, 1984. — Т. 22. — 208 с.
11. Русский фольклор. Поэтика русского фольклора / отв. ред. А. А. Горелов. — Ленинград : Наука, 1981. — Т. 21. — 228 с.
12. Сказание про храброго витязя, про Бову королевича // Городок в табакерке : сказки русских писателей ; сост., вступ. ст. С. Серова. — Москва : Правда, 1989. — С. 3—11.
13. Сурат И. З. Жанр стихотворной сказки в русской литературе 1830-х годов : диссертация ... кандидата филологических наук : 10.01.01 / И. З. Сурат. — Москва, 2001. — 239 с.
14. Тиманова О. И. Сказка Н. А. Некрасова «Баба Яга, костяная нога» в контексте жанровых традиций русской литературы / О. И. Тиманова // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена, 2007. — Вып. 34. — Т. 8. — С. 87—101.
15. Чуковский К. И. Мастерство Некрасова / К. И. Чуковский. — Москва : Художественная литература, 1971. — 709 с.
16. ШустовМ. П. Жанровые номинации русской литературной сказки / М. П. Шустов // Дергачевские чтения — 2008. Русская литература : национальное развитие и региональные особенности. Проблема жанровых номинаций : материалы IX Международной научной конференции. — Екатеринбург, 2009. — Т. 1. — С. 301—306.
Parody Basis of N. A. Nekrasov's Fairy-Tale "Tale about Princess Yasnosveta"
© Nesterova Tatyana Aleksandrovna (2016), PhD in Philology, associate professor, Department of Russian and Foreign Philology, Culturology and Methods of Their Teaching, Ishim Pedagogical Institute named after P. P. Ershov, Branch of Tyumen State University, tatyanka-nesterova@bk.ru.
The unexplored in literature studies N. A. Nekrasov's "Tale about Princess Jasnos-veta" is discussed. The problem of combining the folk and literary traditions in the genre of fairy tales is raised. Attention is paid to the characteristics of the genre of fairy tale by different researchers in the field of literary criticism in terms of the impact of Russian folk art on the development of literature, in particular, the creation of the genre of fairy tale. A review of the scientific works on the study of Russian fairy tales from folklore to modern ones is made. Special attention is paid to the analysis of N. A. Nekrasov's "Tale about Princess Jasnosveta" from the point of view of its parody basis. The novelty of the research is seen in the fact that "Tale about Princess Jasnosveta" is regarded as a work which ushered in the formation of a parody style of N. A. Nekrasov, which reflected in other satirical works of the author. It is proved that N. A. Nekrasov in "Tale about Princess Jasnosveta" maintains the morphology of a fairy tale with author's modification complicating the traditional tale structure by introducing the scenes not specific to it, changing the family hierarchy traditional to tales, resorting to satire on social relations of his time.
Key words: fairy tale; N. A. Nekrasov; "Tale about Princess Yasnosveta"; parody; style; satire; genre of fairy tale; literary fairy tale; folklore.
Material resources
PSS — Nekrasov, N. A. 1981. Polnoye sobraniye sochineniy v 15 t., 1. Moskva: Nauka. (In Russ.).
References
Anikin, V. P. 1977. Russkaya narodnaya skazka. Moskva: Prosveshcheniye. (In Russ.).
Bazanov, V. G. 1973. Ot folklora k narodnoy knige. Moskva: Khudozhestvennaya literatura. (In Russ.).
Chukovskiy, K. I. 1971. Masterstvo Nekrasova. Moskva: Khudozhestvennaya literature. (In Russ.).
Davydova, T. 2003. Literaturnyy slovar'. Skazka. Literaturnaya ucheba, 1: 215—217. (In Russ.).
Gorelov, A. A. (ed.) 1981. Russkiy folklor. Poetika russkogo folklora. 21. Leningrad: Nauka. (In Russ.).
Makogonenko, G. P., Samoylov, A. D. (eds.) 1970. Russkaya literatura i folklor: XI— XVIII. Leningrad: Nauka. (In Russ.).
Meletinskiy, E. M. 1998. Strukturno-tipologicheskoye izucheniye skazki. In: Propp, V. Ya.
Sobraniye trudov: Morfologiya skazki. Istoricheskiye korni volshebnoy skazki. Moskva: Labirint. (In Russ.).
Namychkina, E. V. 2010. Skazka kak literaturnyy zhanr. Vestnik Vyatskogo gosudarst-vennogo gumanitarnogo universiteta, 3 /2: 103—109. (In Russ.).
Novik, E. S. 2001. Sistema personazhey russkoy volshebnoy skazki. In: Neklyu-dov, S. Yu. (ed). Struktura volshebnoy skazki. Moskva: RGGU. (In Russ.).
Priskazka. Literaturnaya entsiklopediya. Available at: http://endic.ru/enc_lit/Priska-zka-3809.html4. (In Russ.).
Propp, V. Ya. 2006. Morfologiya volshebnoy skazki. Moskva: Labirint. (In Russ.).
Shustov, M. P. 2009. Zhanrovyye nominatsii russkoy literaturnoy skazki. In: Dergachevs-kiye chteniya — 2008. Russkaya literatura: natsionalnoye razvitiye i region-alnyye osobennosti. Problema zhanrovykh nominatsiy. Materialy IX Mezh-dunarodnoy nauchnoy konferentsii. Ekaterinburg, 1. (In Russ.).
Skazaniye pro khrabrogo vityazya, pro Bovu korolevicha. 1989. In: Serova S. (ed.) Goro-dok v tabakerke: skazki russkikhpisateley. Moskva: Pravda. (In Russ.).
Surat, I. Z. 2001. Zhanr stikhotvornoy skazki v russkoy literature 1830-kh godov: disser-tatsiya ... kandidata filologicheskikh nauk. Moskva. (In Russ.).
Timanova, O. I. 2007. Skazka N. A. Nekrasova «Baba Yaga, kostyanaya noga» v kontek-ste zhanrovykh traditsiy russkoy literatury. Izvestiya Rossiyskogo gosudarst-vennogopedagogicheskogo universiteta im. A. I. Gertsena, 34 /8: 87—101. (In Russ.).
Vykhodtsev, P. S. (ed.) 1984. Russkiy folklore. 2. Leningrad: Nauka. (In Russ.).
