CC BY
33
Памяти Анатолия Ильича Маилова
Умер Анатолий Ильич Маилов. Совсем немного он не дожил до своего 79-летия. По современным меркам почти 80 лет жизни — немалый срок. Однако с точки зрения вечности — sub specie aeternitatis — длительность жизни не так и существенна, важнее ее качество, духовная насыщенность, интеллектуальная содержательность. Именно это было в жизни Анатолия Ильича. Поэтому его можно назвать Учителем философии, не сосредотачивая внимание в данном случае на обычно упоминаемых в некрологах названиях книг, статей, диссертаций, а также научных степенях и ученых званиях. Все это у Анатолия Ильича было — кандидатская диссертация (допуск к докторской в то время требовал решения парткома, а оно по причинам, указанным в «автобиографии», не могло иметь места), звание доцента (давало возможность читать поточные лекции и наделяло авторитетом), монографии. Ученики и коллеги помнят его книгу «Философские категории и познание», изданную в соавторстве в далеком от философской рефлексии, тем более столь абстрактного уровня, как это было у А. И. Маилова, месте — Ташкенте.
Заслуга А. И. Маилова перед отечественной философией заключалась не в статьях и диссертации, которые имелись у всех или у многих из преподававших в Ленинградском государственном университете им. А. А. Жданова. В годы практически тотального засилья марксизма, для которого вечности в ее подлинном духовном измерении, собственно говоря, и не существует, Анатолий Ильич оказался в числе тех немногих, кто не только сохранил огонь любви к мудрости, но и смог передать эту волю к вечности своим студентам. Благодаря таким людям, как А. И. Маилов, философия как мышление sub specie aeternitatis выжила под спудом диалектического материализма. Современному постсоветскому философу трудно понять это, если он не учился в СССР догорбачевского времени. В эпоху постмодерна вечность дезавуируется по-другому, растворяясь в потоках субъективных мнений. Тогда была одна единственно верная философия — фактически, архаичный миф о вечной материи, переряженный в наукообразные терминологические одежды и снабженный тоталитарной политической идеологией.
Как преподаватель и мыслитель, Анатолий Ильич совершил два важных дела. Во-первых, он открыл своим ученикам мир классической философии — Гегеля, Шеллинга,
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2011. Том 12. Выпуск 4
337
Фихте и Канта, Платона и Аристотеля. Открыл не на уровне имен и фактов, они и так были всем известны, а на уровне типологии мышления, структур мысли. Понятие «сетка категорий», которым мы сейчас все активно пользуемся как чем-то само собой разумеющимся, маиловское по преимуществу. Гегелевская диалектика рассматривалась как один из источников марксизма, поэтому переход к изучению Гегеля (дабы лучше познать Маркса!) был вполне логичным шагом. Этим путем шли так называемые «умные марксисты» — Э. В. Ильенков, Г. С. Батищев, М. Лившиц, В. С. Библер. Имя А. И. Маилова в этом же ряду, хотя и не столь известно широкому читателю. Кстати говоря, указанные имена открыл нам именно Маилов. В те годы, когда самостоятельность мысли не приветствовалась, дозволяясь на уровне элементов академикам и в некоторой мере докторам наук, А. И. Маилов сформировал оригинальную концепцию диалектико-логического прочтения всей истории философии, чего не удалось сделать ни одному из вышеуказанных авторов. Эта концепция не получила широкого признания, но на круг ближайших учеников повлияла фундаментально. А. И. Маилов научил нас мыслить категориально, рефлектируя в сами основания процесса. Можно сказать, приобщил к трансцендентальному методу. До сих пор мы вспоминаем лекции Анатолия Ильича, его ясную, всегда дружелюбную речь, которая завораживала нас своей логикой и заставляла по-новому взглянуть на предмет философии. Эта черта Анатолия Ильича — его доброжелательность, открытость, располагала к себе даже самых настороженных из слушателей. При этом доброжелательность не перерастала в панибратство, а открытость сопровождалась философской требовательностью, став для нас примером философской честности.
В этой своей работе А. И. Маилов был не одинок. Помимо указанных московских авторов, нельзя не упомянуть о Евгении Семеновиче Линькове, с которым у Анатолия Ильича сложились непростые отношения, как это часто бывает у неординарных людей, преследующих сходные цели. Однако в чем-то А. И. Маилов радикально отличался от Е. С. Линькова. Анатолий Ильич совершил переход к экзистенциальной философии. Ее провозвестником, в то время одиноким и считавшимся полугениальным, был на философском факультете Ленинградского Государственного Университета Михаил Антонович Киссель. Обозначив экзистенциальное преодоление логико-категориального способа философствования, который характерен для классики от Аристотеля до Гегеля, А. И. Маилов сумел критически оценить и саму постклассическую европейскую философию — экзистенциализм, феноменологию, философию жизни. Совершить это позволил А. И. Маилову выход в пространство русской религиозной метафизики.
Открытие отечественной религиозной философии и метафизики — вторая выдающаяся заслуга Анатолия Ильича, его вклад в формирование современной российской мысли. Русскую мысль изучали и преподавали — Галактионов и Никандров, а в годы нашего студенчества — В. С. Никоненко и А. А. Ермичев. Однако А. И. Маилов предложил не просто историографическое (эмпирическое) прочтение русской философии, а логико-категориальное и одновременно экзистенциальное. А. И. Маилов первый обосновал идею, что русская философия представляет собой не просто нечто этнически оригинальное. В таком своеобразии ей, собственно говоря, никто и не отказывает. Русская религиозная философия, доказывал А. И. Маилов, представляет собой самостоятельный этап в развитии мировой философии, преодолевающий недостатки классики и постклассического мышления. Согласно А. И. Маилову, наша религиозная философия от Чаадаева и Хомякова до Булгакова и Бердяева — высшая, несмотря на все ее недостатки, ступень в развитии философского мышления. Это — смелая
гипотеза, и немногие с ней согласны. Но без подобных гипотез нет развития, без этой идеи не возник бы такой экзистенциальный и социо-культурный проект, как Русский Христианский гуманитарный институт, не появилась бы знаменитая ныне научнообразовательная книгоиздательская программа «Русский путь: pro et contra».
В вечность ушел не просто доцент или профессор, в вечность ушел философ. Он учил нас принимать вечность как высшую мудрость — Софию. Будем надеяться, что вечность приняла его с любовью.
Д. К. Бурлака Р. В. Светлов С. П. Лебедев
