CC BY
428
/fr ПРОБЛЕМЫ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО
РАЗВИТИЯ
Плотников В.А., Лисина Е.А.
ОЦЕНКА УРОВНЯ РЕГИОНАЛЬНОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Аннотация. Российская Федерация - очень разнообразная по своему региональному составу страна. Это разнообразие, с одной стороны, выступает источником развития. Разные регионы обладают различными уникальными ресурсами и компетенциями. С другой стороны, асимметрия в развитии регионов создает угрозу целостности страны. Высокий уровень дифференциации регионов создает угрозу «разрыва» единого социально-экономического пространства. В статье выполнена попытка количественно оценить неравномерность пространственного развития России. Результаты этой оценки служат исходными данными для принятия решений в области региональной политики и политики обеспечения экономической безопасности на федеральном уровне.
Ключевые слова. Региональное развитие, дифференциация регионов, экономический рост и социальный прогресс, государственная региональная политика.
Plotnikov V.A., Lisina E.A.
REGIONAL DIFFERENTIATION IN THE RUSSIAN FEDERATION AND EVALUATION OF ITS LEVEL
Abstract. The Russian Federation is very diverse in its regional composition. This diversity, on the one hand, is a source of development. Different regions have different unique resources and competences. On the other hand, asymmetry in the development of regions creates a threat to the integrity of the country. The high level of differentiation of regions creates a threat of a "rupture" of a single socio-economic space. The article attempts to quantify the uneven spatial development of Russia. The results of this assessment serve as initial data for decision-making in the field of regional policy and policy of ensuring economic security at the federal level.
Keywords. Regional development, differentiation of regions, economic growth and social progress, state regional policy.
Введение
Российская Федерация является страной с очень неоднородным экономическим пространством. Это порождает тенденцию к дезинтеграции регионов. Наиболее явное проявление эта тенденция получила в конце 80-х годов прошлого века, в ходе формирования в стране рыночных отношений.
ГРНТИ 06.41.00
© Плотников В.А., Лисина Е.А., 2018
Владимир Александрович Плотников - доктор экономических наук, профессор, главный редактор журнала «Теория и практика сервиса: экономика, социальная сфера, технологии».
Елена Андреевна Лисина - маркетолог-аналитик ООО «Специальная и медицинская техника» (г. Санкт-Петербург).
Контактные данные для связи с авторами (Плотников В.А.): 191023, г. Санкт-Петербург, ул. Садовая, 21 (Russia, St. Petersburg, Sadovaya str., 21). E-mail: [email protected].
С тех пор уровень этой угрозы несколько снизился, в том числе благодаря ее осознанию политическими лидерами страны. Но разрыв в величине показателей, характеризующих социально-экономическое развитие различных регионов, остается довольно высоким.
Следует заметить, что дифференциация обусловлена не только субъективными, но и объективными причинами. Основоположник экономической географии П. Кругман выделял две группы факторов, влияющих на развитие регионов: «первой природы» (природные ресурсы, географическое положение) и «второй природы» (результаты деятельности человека) [15].
В России первая группа факторов имеет очень отчетливое проявление. Так, некоторые регионы России сопоставимы по размерам с крупными странами Европы. Это приводит к разнообразию природных условий, в которых осуществляется деятельность их населения. Существенно различаются регионы в России и по численности населения. Например, в Ненецком автономном округе она составляет 43,9 тыс. человек, а в Москве - 12 млн [4]. Разная численность и плотность населения естественным образом ведут к несопоставимым уровням хозяйственной освоенности территорий. Это приводит к проявлению факторов «второй природы» по Кругману.
Помимо этого, неравенство само по себе многими исследователями (и авторы солидарны с этой точкой зрения) рассматривается как неотъемлемое свойство крупных территориальных систем. Развитие любой большой системы не может происходить абсолютно синхронно, в ней неизбежно возникают дисбалансы, которые с течением времени могут приобрести угрожающий нормальному функционированию системы размах.
Однако, следует помнить, что существуют пороговые значения, после преодоления которых региональная дифференциация становится серьёзной проблемой. Обнищание одних территорий на фоне улучшения уровня жизни в других ведёт к миграции, утечке квалифицированных кадров из депрессивных регионов. Формируется порочный круг всевозрастающего нарастания территориальной асимметрии, преодолеть который всё сложнее по мере усиления диспропорций.
Разрыв в уровне экономического развития территорий вынуждает федеральный центр перераспределять доходы таким образом, чтобы «подтянуть» отстающие субъекты. Большинство исследователей сходятся во мнении, что наблюдавшаяся в 2000-х годах конвергенция российских регионов связана именно с увеличением бюджетных расходов и их перераспределением, политикой «выравнивания», которую реализовывал федеральный центр.
В России сегодня большое значение придаётся вопросам обеспечения национальной экономической безопасности. Под ней принято понимать такое состояние экономики и институтов власти, при котором обеспечивается гарантированная защита национальных интересов, гармоничное, социально-направленное развитие страны в целом, достаточный экономический и оборонный потенциал [8, с. 31]. Диспропорция в развитии субъектов Российской Федерации является одной из главных проблем в обеспечении экономической безопасности в современной России. В этой связи эта диспропорциональность требует изучения, в том числе количественного измерения, чему и посвящено авторское исследование.
Методы количественной оценки региональной дифференциации
Говоря о методах оценки количественных показателей дифференциации регионов, важно отметить, что в ходе сопоставительного анализа зачастую оцениваются показатели микроуровня, характеризующие уровень жизни неких усредненных индивидуумов [21-23 и др.]. Например, для сравнения доходов используются доходы некоего «среднего» жителя одного региона с доходами «среднего» жителя другого региона. Это, с одной стороны, позволяет сделать оценки более реалистичными, т.к. приближает их к уровню субъективного восприятия отдельных людей. Но, с другой стороны, следует понимать, что усредненные показатели не позволяют выявить различия внутрирегионального характера, например, обусловленные разным качеством жизни в городах и сельских населенных пунктах.
При оценке показателей нескольких субъектов можно ограничиться набором парных сравнений. Количество этих сравнений получается обозримым. Но если выборка большая, необходимо усреднить показатели. Это делается для снижения размерности задачи оценки, ее упрощения. Для определения уровня неравенства наиболее часто применяют коэффициент вариации, коэффициент Джини, индексы Тейла, индекс Аткинсона и др.
Существует два подхода к взвешиванию среднедушевых региональных показателей на долю населения региона в населении страны. Взвешенные оценки, по мнению К.П. Глущенко, характеризуют не межрегиональное неравенство, а неравенство населения страны (межличностное неравенство), при этом не учитывается внутрирегиональное неравенство [7]. По мнению данного исследователя, взвешенные оценки искажают величину реальной дифференциации.
В пользу взвешенного подхода выступает М.Ю. Малкина, которая утверждает, что, в отличие от невзвешенного, взвешенный подход оценивает не неравенство, а неравномерность, т.е. несоответствие одной структуры распределения (доходов) другой структуре (населения). По утверждению этого автора, взвешенный коэффициент вариации оказывается выше невзвешенного при концентрации населения в бедных регионах. И наоборот: взвешенный коэффициент ниже невзвешенного, когда большинство населения проживает в регионах с высокими доходами [12]. Суть методики оценки межрегиональной дифференциации М.Ю. Малкиной представлена в таблице 1.
Таблица 1
Методика оценки межрегиональной дифференциации_
1. Расчёт региональных показателей развития
Среднедушевой ВРП в регионе у. 'т
Среднедушевые номинальные доходы населения в регионе / т
Среднедушевые реальные доходы населения в регионе ¡г1
Индекс социального благополучия региона (ИСБ). Рассчитывается как индекс локализации уровня реальных доходов в регионе относительно внутрирегионального коэффициента Джини ( С^) ш = ¡п /'п 1 С1/С1
2. Измерение региональной дифференциации
Межрегиональный коэффициент Джини С = 1 -_Е?=1(Х1 + х1-1) * т 1 где 1 = 1,п - регионы, ранжированные в порядке увеличения их среднедушевых доходов; X^ = £П=1 Х1 - кумулятивная доля доходов, приходящихся на регионы от 1-ого до ього включительно; - доля ього региона в общих доходах; 4 - доля ього региона в общем населении страны
Межрегиональный (взвешенный на долю населения региона) коэффициент вариации а1 £п=1<!>'Т]1 где ай - стандартное отклонение среднедушевых доходов в регионах; й -среднерегиональный уровень доходов в расчете на душу населения; ^ - среднедушевой доход в 1-ом регионе
Межрегиональный индекс Хэчмана Преобразованный в индекс неравномерности распределения индекс Херфин-даля-Хиршмана (показатель концентрации): ж 2 Н/ = 1/ £П=1 ж-. 41 Меняется от 0 (полное несоответствие структур) до 1 (полное соответствие)
Коэффициент Тейла (показатель энтропии) ТК = ТП=1Х1*1п(^
Взвешенный коэффициент Аткинсона {¡А = 1 - (щ* £П=1 * ; £ > 0, £ ф 1 {¡а =1 -1 * ПП=1 ; е = 1
3. Оценка факторов конвергенции (дивергенции) регионов а) распределительный фактор, отражающий как разное первичное распределение доходов в регионах, так и перераспределение доходов между регионами (в том числе в форме межбюджетных трансфертов); б) инфляционный фактор, отражающий влияние стоимости жизни в регионе; в) фактор внутрирегиональной дифференциации доходов
Необходимо также принять во внимание и неоднородность регионов по уровню цен. Для оценки покупательской способности обычно используется либо величина прожиточного минимума, либо стоимость фиксированного набора потребительских товаров и услуг в регионе. Недостатком (конкретно российским) величины прожиточного минимума является небольшая представительность потребительских товаров и услуг и существенное отличие состава «корзины» прожиточного минимума от реального потребления населением товаров и услуг.
Росстат приводит и показатель стоимости фиксированного набора потребительских товаров и услуг. В него входит 30 разновидностей потребительских товаров, 41 - непродовольственных и 12 видов услуг. Этот индикатор, по нашему мнению, более предпочтителен, хотя и он не в полной мере отражает реальное потребление. Дело в том, что структура потребления серьезно различается не только у различных индивидов и социальных групп, но и по региональному признаку.
Но этот вопрос пока еще остается недостаточно исследованным. Хотя авторы обращают внимание на интересную работу С.Ю. Корнековой [18], которая попыталась выявить структурную несхожесть потребления населением продуктов питания, обусловленную географическим признаком. Количественная оценка региональной дифференциации в России
М.Н. Толмачев, Н.Г. Барашов и А.В. Латков, анализируя данные Росстата за 2015 г. пришли к выводу, что величина прожиточного минимума по регионам подвержена большим колебаниям относительно общероссийского уровня, чем стоимости фиксированного набора товаров и услуг -размах вариации составляет 112,2 п.п. против 83,2 п.п. [14]. Авторы указанного исследования также отметили, что с 2005 по 2015 гг. наблюдалось снижение вариации обоих индикаторов, которое свидетельствует о тенденции к выравниванию уровня цен. Заметим, что форма распределения регионов РФ по уровню среднедушевых денежных доходов (рис. 1) говорит приближении фактического распределения к нормальному.
35
10 -15 15 - 20 20 - 25 25 - 30 30 - 35 35 - 40 40 - 45 45 - 55 55 - 60 60 - 65 65 - 70
Среднедушевые денежные доходы населения (тыс. руб.)
Составлено Е.А. Лисиной по данным Росстата.
Рис. 1. Распределение регионов РФ по среднедушевым денежным доходам населения в 2016 г.
М.Н. Толмачев и соавт. в своём исследовании разделяют регионы на три группы - с низкими, средними и высокими доходами. Они сравнивают как взвешенные, так и невзвешенные показатели вариации и приходят к выводу, что данный метод позволяет оценивать поляризацию населения в высоко- и низкодоходных группах. Динамика коэффициента вариации скорректированных среднедушевых денежных доходов населения (рис. 2) иллюстрирует устойчивую тенденцию к снижению вариации данного показателя.
В результате эмпирического анализа показателей дифференциации указанные авторы приходят к выводу, что снижение межрегионального неравенства связано, в первую очередь, с ростом доходов в группе регионов с низкими доходами. Это, по нашему мнению, подчеркивает значимость специальных мер государственной политики доходов (в частности, так называемых «майских указов» Президента РФ), нацеленной на ускоренный рост доходов населения, занятого в бюджетном секторе.
К аналогичным выводам приходит и М.Ю. Малкина. По всем исследуемым этим автором показателям с 2003 по 2013 гг. наблюдалась тенденция конвергенции регионов. При этом, самый высо-
кий уровень дифференциации наблюдался по среднедушевому номинальному ВРП (в 2013 г - от 0,159 по индексу Аткинсона, до 0,726 по коэффициенту вариации) [12, с. 115-116]. Дифференциация среднедушевых номинальных доходов населения ниже, чем дифференциация ВРП (в 2013 году 0,058 по индексу Аткинсона и 0,394 по коэффициенту вариации), что говорит о значимости фактора перераспределения доходов. Н. В. Зубаревич также объясняет конвергенцию регионов общим экономическим ростом и возросшей активностью в сфере перераспределения нефтяных доходов.
45 40
35 30 2Ь
20 15
2СЮЬ 2006 ¿00/ ¿т% 2009 20: ^ ¿ОН 2012 20и 2014 201$
—— невзвешенный коэффициент вариации взвешенный коэффициент вариации
Рис. 2. Коэффициент вариации скорректированных среднедушевых денежных доходов населения [14, с. 270]
Тезис о том, что устойчивый рост экономики в конечном счёте приводит к решению проблемы неравенства в доходах, сформулировал ещё в 1955 г. Нобелевский лауреат по экономике С. Кузнец. Однако Т. Пикетти в 2014 году выступил с критикой работы С. Кузнеца и указал на отсутствие автоматического снижения дифференциации доходов после достижения страной высокого уровня экономического развития. Нам представляется, что заочный спор этих крупных специалистов имеет по собой резонные основания, в то же время, как это ни парадоксально, оба они правы.
Дело в том, что соотношение уровня доходов и уровня неравенства, по нашему мнению, не является абсолютным. Эта связь имеет относительный характер, она существенно нелинейна. А именно: когда начинается рост доходов с низкого уровня, то этот рост приводит к выравниванию благосостояния, более равномерному распределению богатства. Именно такую ситуацию рассматривал С. Кузнец. Доступные ему эмпирические данные убедительно доказывали наличие положительной связи между экономическим ростом и снижением неравенства.
Спустя почти 60 лет после наблюдений С. Кузнеца ситуация в экономике изменилась. И на это обратил внимание Т. Пикетти. В развитых странах мира и у высокодоходных групп населения значимую долю в доходах стали занимать доходы, связанные не с хозяйственной активностью (трудовой или предпринимательской), а с использованием располагаемого имущества. Естественно, что экономический рост сопровождается приростом капитала, причем, в соответствии с концепцией К. Маркса, происходит изменение его органического строения. В результате экономический рост на этой стадии может приводить к росту дифференциации доходов. Довольно четко это проявляется не только внутри страны и на межрегиональном уровне, но и на международном уровне, между странами «центра» и «периферии», на что указывает Дж. Комлос [19].
Имеющиеся статистические данные по России (рис. 3) показывают, что в нашей стране основная часть доходов населения приходится на заработную плату и социальные выплаты (включая пенсии). В этой связи, наша современная ситуация близка к той, что рассматривал С. Кузнец. По мнению авторов, опасения о том, что ускорение экономического роста может привести к существенному росту дифференциации, не имеют надежных доказательств. Кроме того, следует обратить на весьма высокую долю социальных выплат в доходах россиян, которые выступают инструмен-
том перераспределения дохода в обществе. Соответствующие институциональные отношения являются своеобразным демпфером, препятствующим опережающему росту дифференциации доходов в случае ускорения экономического роста.
100,0 90,0 80,0 70,0 60,0 50,0 40,0 30,0 20,0 10,0 0,0
0 0 0 2 4 6 8 0 2 4 6 00 0 2 4 6
7 8 9 9 9 9 9 0 0 0 0 о 1 1 1 1
9 9 9 9 9 9 9 0 0 0 0 о 0 0 0 0
1 1 1 1 1 1 1 2 2 2 2 гч 2 2 2 2
■ Доходы от собственности
■ Доходы от предпринимательской деятельности
■ Социальные выплаты
■ Оплата труда, включая скрытую зарплату
■ Другие доходы
Составлено В.А. Плотниковым по данным Росстата.
Рис. 3. Структура доходов населения Российской Федерации, %
Заметим, что принцип неравенства в распределении справедлив не только в отношении домо-хозяйств, но и в отношении регионов, поскольку они также изначально неравны по факторам «первой» и «второй» природы. Задача федерального центра - компенсировать провалы рынка с помощью эффективного перераспределения ресурсов. В настоящее время очевидны усилия правительства по выравниванию социального положения населения различных регионов, что соответствует положениям Стратегии экономической безопасности Российской Федерации. Далее мы рассмотрим более детально взаимосвязь экономической безопасности и региональной дифференциации. Методы оценки состояния экономической безопасности
Дифференциация регионов по уровню жизни и уровню экономического развития представляет угрозу для экономической безопасности страны. В «Стратегии экономической безопасности Российской Федерации до 2030 года» определены количественные и качественные параметры состояния экономики. Для оценки используется 40 статистических показателей. Анализ данных показателей демонстрирует значительные расхождения значений, определенных для разных регионов. Например, различия в ВРП на душу населения достигают 54 раз (таблица 2). При этом, благодаря системе перераспределения доходов, дифференциация доходов выражена в меньшей степени.
Таблица 2
ВРП на душу населения в субъектах Российской Федерации, тыс. рублей (выборка)_
Ранг Субъект 2014 г. 2015 г. 2016 г.
1 Ненецкий автономный округ 4 329,0 5 210,1 5 821,6
2 Ямало-Ненецкий автономный округ 3 025,7 3 336,5 3 670,3
6 Москва 1 051,6 1 102,5 1 157,4
9 Санкт-Петербург 515,6 650,3 712,3
33 Республика Карелия 301,8 335,9 371,5
69 Псковская область 189,4 208,5 224,2
84 Чеченская Республика 109,6 111,7 118,7
85 Республика Ингушетия 113,2 107,0 106,8
В целом по России 405,1 449,1 472,2
Рассмотрим, каким образом различаются показатели экономической безопасности на уровне страны и на уровне регионов Северо-Западного федерального округа (СЗФО) (для исследования нами использованы официальные данные Росстата). Таблица 3 показывает, насколько показатели экономической безопасности регионов могут отклоняться от среднего по стране значения.
Разумеется, если сравнить Санкт-Петербург, Петрозаводск и Псков, картина будет менее контрастной, но сельские территории ощутимо «портят статистику». В то время, как Карелия демонстрирует цифры, более близкие к среднефедеральным значениям, показатели Псковской области ниже, а Санкт-Петербурга - заметно выше средних. Также, стоит отметить, что, несмотря на более высокий показатель ВРП и более высокий уровень заработной платы, Санкт-Петербург лидирует по значениям индекса Джини и коэффициента фондов. То есть, в более экономически развитом регионе расслоение населения по доходам выражено сильнее.
Таблица 3
Показатели экономической безопасности (2016 г.)_
Показатель Российская СЗФО Санкт- Республика Псковская
Федерация Петербург Карелия область
ВВП (ВРП) на душу населения, тыс. 472,2 493,1 712,3 371,5 224,2
руб.
Степень износа основных фондов, % 48,7 43,3 37,7 49,6 47,4
Индекс промышленного производства, 101,3 102 103,9 103,7 104,5
% к предыдущему году
Индекс производства по виду эконо- 102,5 100,5 104,7 103 143,9
мической деятельности «Добыча по-
лезных ископаемых»
Индекс производительности труда, % 99,7 - 102 100,1 100,9
к предыдущему году
Инвестиции в основной капитал в 146 398 35 1 660 840 582 306 35 340 27 266
фактически действовавших ценах, млн
руб.
Индекс потребительских цен, % 105,4 105,1 105,2 104,3 105,1
Оборот розничной торговли на душу 192,9 197,6 234,9 177,7 154,4
населения, тыс. руб.
Экспорт в фактически действовавших 285 674 31 855 15 802,8 669,8 122,7
ценах, млн долл США
Импорт в фактически действовавших 182 268 32 157,7 21 335,3 179,5 372,7
ценах, млн долл США
Доля инновационных товаров, работ, 8,5 5,1 8,7 0,3 1,2
услуг в общем объеме отгруженных
товаров, выполненных работ, услуг
организаций промышленного производства и сферы услуг, %
Инновационная активность организа- 10,5 9 13 6,9 10,3
ций промышленного производства
(доля организаций промышленного
производства, осуществляющих тех-
нологические, организационные и
(или) маркетинговые инновации, в общем числе обследованных органи-
заций), %
Коэффициент фондов 0,412 - 0,414 0,334 0,346
Коэффициент Джини 15,6 - 15,8 9,0 9,6
Уровень зарегистрированной безрабо- 1,2 0,9 0,4 2,2 1,2
тицы, %
Численность рабочей силы, тыс. чел. 76 636 7 608 3 020 327 334
Численность населения с доходом 13,4 - 8 17,3 19
ниже прожиточного минимума, %
Некоторые важные индикаторы уровня жизни населения не учитываются в ходе оценки экономической безопасности. Тем не менее, усиление дифференциации населения по уровню доходов признано угрозой национальной экономике, наряду со снижением качества и доступности образования и медицинского обслуживания, усилением международной конкуренции за высококвалифицированные кадры, недостаточностью трудовых ресурсов, неравномерностью территориального развития [1].
Для количественной оценки социально-экономической ситуации в регионе используются также среднемесячная начисленная заработная плата на одного работника, среднедушевые доходы, расходы, структура потребления. Ожидаемая продолжительность жизни и коэффициент смертности и рождаемости являются важными показателями, характеризующими демографическую ситуацию в регионе. Показатели, которые характеризуют дифференциацию экономического пространства, не указанные в Стратегии экономической безопасности Российской Федерации, представлены в таблице 4.
Таблица 4
Показатели региональной дифференциации, не используемые при оценке экономической безопасности
Показатель Российская СЗФО Санкт- Республика Псковская
Федерация Петербург Карелия область
Среднедушевые доходы населе- 30 744 33 212 41 165 25 744 22 095
ния (руб.)
Среднемесячная номинальная начис- 32 766 38 250 55 536 37 226 16 309
ленная заработная плата работников (руб.)
Потребительские расходы в среднем 22 468 23 608 29 595 19 289 16 935
на душу населения (руб.)
Численность студентов, обучающих- 5646,7 562,9 352,4 17,2 17,9
ся по программам бакалавриата, спе-
циалитета, магистратуры (тыс. чел.)
Число образовательных организаций высшего образования и научных ор- 818 95 71 2 3
ганизаций (ед.)
Ожидаемая продолжительности 71,87 72,14 74,9 69,78 69,25
жизни при рождении (лет)
Общий коэффициент рождаемости (число родившихся на 1000 человек населения) 12,9 12,4 13,8 12 11,1
Общий коэффициент смертности 12,9 13,2 11,7 14,8 17,9
(число умерших на 1000 человек населения)
Младенческая смертность (число 6 4,8 4 7,5 7
умерших в течении 1 года на 1000
родившихся живыми)
Смертность в трудоспособном возрасте (число умерших на 100 000 че- 525,3 537,6 399,6 701,8 684,0
ловек соответствующего возраста)
В таблице особенно заметна разница в средней заработной плате и среднедушевых доходах. Показатели смертности, рождаемости, ожидаемой продолжительности жизни, свидетельствуют о том, что качество жизни и медицина в Санкт-Петербурге находятся на более высоком уровне развития, чем в соседних субъектах федерации. Сопоставив эти показатели с количеством высших учебных заведений и числом студентов, можно предположить, что значительная часть молодых специалистов из регионов Северо-запада, получив образование в Санкт-Петербурге, не вернётся в родные регионы. Это будет способствовать дальнейшему регрессу региональных социально-экономических систем, из которых экстрактируется и перемещается в указанный мегаполис их человеческий капитал.
Рассмотренный процесс межрегиональной миграции не является чем-то принципиально новым. Процессы поляризации территорий Северо-Запада наблюдаются с 30-х годов XX века. В 1990-е годы отток жителей из Псковской области и Республики Карелия достиг рекордных темпов. Регионы покидали в основном активные молодые люди. Неудивительно, что сегодня Псковская область входит в группу регионов с самой высокой долей пожилого населения. Примечательно, что в период с 1970 по 2010 гг. в Псковской области наблюдался процесс обезлюдения уже не только сельских, но и городских населённых пунктов. Появились реальная угроза исчезновения многих исторических городов, которые стали стремительно приближаться по числу жителей к небольшим посёлкам и крупным сельским населенным пунктам [13].
Фактически возникла ситуация, когда регион на границе с Европой стал малонаселённым, и без того запоздалый процесс индустриализации сошёл на нет, демографический потенциал сельской местности был исчерпан. Такое положение дел вполне может угрожать не только экономической безопасности, но и национальной безопасности. И если применительно к Дальнему Востоку эта угроза осознается федеральными властями, то на Северо-Западе России, на границах с ЕС и НАТО, она пока что не получила четкого отражения в документах государственного управления.
В настоящее время активно развивается такое направление исследований, как пространственная эконометрика. Основная идея данного подхода состоит в том, что при пространственном моделировании макроэкономических показателей в регионе необходимо учитывать и ситуацию в соседних регионах. Регион, демонстрирующий опережающие темпы экономического роста может либо «потянуть за собой» соседние субъекты, либо «стянуть на себя все ресурсы», что негативно скажется на окружающих территориях. Для оценки влияния этого фактора вводится коэффициент пространственной автокорреляции. Положительное значение данного коэффициента говорит о кооперации регионов, а отрицательное - об их конкуренции [9]. О. Демидова и Д. Иванов пришли к выводу, что более густонаселённые и урбанизированные регионы России получают большие положительные экстерналии от соседей.
Рассматривая ситуацию с поляризованным развитием на Северо-Западе России, можно отметить, что фактически здесь сегодня реализуется модель «периферия-центр», где экономически слабые регионы служат «донорами» для значительно более развитого субъекта федерации - Санкт-Петербурга. Похожая ситуация наблюдается и в других федеральных округах. Миграция населения в крупные города, вероятно, продолжится, и, с одной стороны будет способствовать общему улучшению уровня жизни населения. С другой стороны, одна лишь миграция не может решить все проблемы страны. Мало того, она приводит к фактическому «разрыву» единого социально-экономического пространства страны [24].
По мнению И. Любимова, «сложившиеся темпы роста экономик благополучных регионов недостаточны для трудоустройства всей избыточной рабочей силы, готовой уехать из кризисных регионов. Устойчивый экономический рост должен быть или географически более равномерным, для чего необходимы инвестиции в менее благополучные регионы, или ещё более высоким в быстрорастущих регионах, чтобы принимать большее число мигрантов из отсталых регионов России» [11]. Мы в целом разделяем позицию этого специалиста. Меры по сокращению региональной дифференциации
В рамках информационного обеспечения государственного регулирования инвестиционной деятельности, направленного на уменьшение территориальных диспропорций экономического развития регионов, российскими учёными и зарубежными разработаны различные методики, ориентированные на оценку экономического положения регионов с целью последующего обоснования корректирующих мер по выравниванию выявленных диспропорций.
Результаты исследований региональной дифференциации свидетельствуют о том, что на протяжении последнего десятилетия наблюдается постепенная конвергенция российских регионов по всем основным показателям. Однако, снижение дифференциации большинство исследователей объясняют вмешательством государства, а именно, эффективностью системы перераспределения доходов [20]. Несомненно, этот фактор играет важную роль в обеспечении экономической безопасности и снижении социальной напряжённости. Чтобы создать условия для реализации стратегии долгосрочного и устойчивого экономического развития, необходим комплекс мер, направленный на сокращение разрыва между регионами:
1. Большое значение сегодня приобретает выработка методологии анализа показателей дифференциации. При наблюдаемой диспропорции, рост макроэкономических показателей в масштабах страны вполне может означать и ситуацию, когда «богатые» регионы богатеют, «бедные» - становятся беднее, но, при этом, все «живут в среднем лучше». Поэтому важна оценка взвешенных и не-взвешенных показателей, абсолютных и относительных. Также необходимо расширение списка факторов экономической безопасности и учёт межрегионального взаимодействия.
2. Необходимо выработать эффективный механизм анализа региональной статистики и привести работу по сбору и обработке данных к единым стандартам. Это позволит составить более целостную и объективную картину положения регионов. В том числе, целесообразно поставить на системную основу проведение государственного статистического наблюдения за уровнем региональной дифференциации.
3. Федеральные целевые программы и государственные программы сегодня являются ключевым инструментом бюджетного и стратегического планирования. Но большинство из них не в полной мере учитывают региональную специфику. Не очевидна и степень влияния принимаемых мер на экономическую ситуацию. «На фоне бурного развития программного планирования удивляет отсутствие работ, посвященных «чувствительности» секторов экономики к данным инструментам» [6].
4. Очевидно, что для реализации стратегии долгосрочного экономического роста в масштабах страны необходимы эффективные меры поддержки каждого из её субъектов. Дотации сами по себе не являются эффективным стимулирующим механизмом. Как показывает опыт, как правило, они не инвестируются в развитие, а «проедаются», что, в конечном итоге, порождает иждивенческое отношение как населения регионов, так и их руководства. Должна быть пересмотрена система распределения бюджетных средств. Приоритетным направлением должно стать привлечение инвестиций и меры, направленные на раскрытие и мобилизацию производственного потенциала регионов.
Заключение
Подводя итог, необходимо напомнить, что именно неравенство лежит в основе рыночной экономики и служит стимулом для развития. Но для развития необходимы ещё и соответствующие возможности. В этой связи, необходимы новые экономические программы, стимулирующие взаимовыгодное межрегиональное сотрудничество. Вопрос проработки подобных программ начинается с количественных исследований региональной дифференциации и поиска как проблемных точек, так и точек роста.
ЛИТЕРАТУРА
1. Указ Президента Российской Федерации от 13.05.2017 г. № 208 «О Стратегии экономической безопасности Российской Федерации на период до 2030 года».
2. Федеральный закон от 28.06.2014 г. № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации».
3. Россия в цифрах, 2017: Стат. сб. / Росстат. М., 2017.
4. Регионы России. Социально-экономические показатели, 2017: Стат. сб. / Росстат. М., 2017.
5. Белявская-Плотник Л. Подходы к оценке уровня экономической интеграции регионов в системе национальной экономической безопасности // Экономика и управление народным хозяйством. 2017. № 6 (151). С. 39-42.
6. Борщевский Г. Совершенствование подходов к оценке государственных программ Российской Федерации // Экономический журнал ВШЭ. 2018. Т. 22. № 1. С. 110-134.
7. Глущенко К.П. Об оценке межрегионального неравенства // Пространственная экономика. 2015. № 4. С. 39-58.
8. Гончаренко Л. Экономическая и национальная безопасность. М.: Экономика, 2008.
9. Демидова О., Иванов Д. Модели экономического роста с неоднородными пространственными эффектами // Экономический журнал ВШЭ. 2016. Т. 20. № 1. С. 52-75.
10. Зубаревич Н. Регионы России: неравенство, кризис, модернизация. М.: Независимый институт социальной политики, 2010. 1 60 с.
11. Любмов И. Взгляд на эволюцию неравенства доходов: Пикертти против Кузнеца // Экономическая политика. 2016. Т. 11. № 1. С. 27-42.
12. Малкина М.Ю. К вопросу о необходимости взвешивания в межрегиональных исследованиях (ответ на статью К.П. Глущенко) // Пространственная экономика. 2016. № 1. С. 163-184.
13. Манаков А. Депопуляционные процессы в Псковской области на фоне поляризации населения северозападной России // Вопросы географии. 2016. № 141. С. 317-337.
14. Толмачев М., Барашов Н., Латков А. К проблеме оценки межрегиональной дифференциации среднедушевых доходов населения // Изв. Сарат. ун-та. Нов. сер. Сер. Экономика. Управление. Право. 2017. Т. 17. № 3. С. 266-273.
15. Krugman P. Geography and trade. Cambridge, MA: MIT Press, 1991.
16. Kuznets S. Economic growth and income inequality // American Economic Review. 1955. Vol. 45. № 1. Р. 1-28.
17. Piketty T. Capital in the 21st century. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2014.
18. Корнекова С.Ю. О продовольственной обеспеченности населения стран и регионов // Известия Санкт-Петербургского государственного экономического университета. 2017. № 5 (107). С. 96-102.
19. Комлос Дж. Что должен знать каждый, кто изучает экономику, и о чем не написано в обычных учебниках: монография / науч. ред. С.Д. Бодрунов. М.: ИНИР им. С.Ю. Витте, 2018. 280 с.
20. Коростышевская Е.М., Плотников В.А. Теоретические аспекты формирования целей в российской региональной политике // Известия Юго-Западного государственного университета. Серия: Экономика. Социология. Менеджмент. 2014. № 1. С. 62-71.
21. Положенцева Ю.С., Вертакова Ю.В. Направления формирования парадигмы устойчивого регионального развития // Вестник Воронежского государственного технического университета. 2008. Т. 4. № 1. С. 1217.
22. Световцева М.Г. Управление формированием экономического ядра региона: дис. ... кандидата экономических наук. Воронеж, 2004.
23. Полянин А.В. Теории размещения производительных сил и экономика регионов // Экономика и управление. 2011. № 5 (67). С. 51-53.
24. Глазов М.М., Фирова И.П. Проблемы обеспечения экономической безопасности в России: монография. СПб., 2009. 184 с.
