CC BY
34Статьи
Дубровская Елена Юрьевна
кандидат исторических наук Институт языка, литературы и истории Карельского НЦ РАН
ОТ ВОЙНЫ К МИРУ: КРАСНОАРМЕЙЦЫ В ГОДЫ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ И В РАННЕСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД ИСТОРИИ КАРЕЛИИ1
Ко времени наступления советской эпохи население России было отягощено огромным отрицательным военным опытом, деформировавшим его психологию2. Чтобы понять, каковы были долговременные последствия Первой мировой войны, Российской революции 1917 года и войны Гражданской, необходимо не только восстанавливать событийную канву происходившего, но и исследовать процесс превращения россиянина из традиционного, авторитарно-имперского, дореволюционного «верноподданного» в нового советского человека постреволюционного периода. С первых же дней своего создания в начале 1918 г. Рабоче-крестьянская Красная армия стала одним из инструментов осуществления такого превращения, а также «военизации» общества.
В переломные для истории Российского государства годы Революции и Гражданской войны территория современной Республики Карелии была вовлечена в орбиту международной политики. Прежде всего, в сферу интересов Германии и Финляндии, а также Англии, Франции и Америки - недавних союзников России по антигерманской коалиции. С заключением в начале марта 1918 г. Брестского мирного договора с Германией и ее союзниками Советская Россия все же не осталась в стороне от продолжавшейся мировой войны. Поменялся ее противник, преследовавший свои
1 Финансовое обеспечение исследования осуществлялось из средств федерального бюджета на выполнение государственного задания КарНЦ РАН (0225-2018-0011).
2 См. об этом: Голдин В.И. Север России на пути к Гражданской войне: Попытки реформ. Революции. Международная интервенция. 1900 - лето 1918. Архангельск: САФУ, 2018; Колоницкий Б.И. От мировой войны к гражданским войнам (1917? - 1922?) // Российская история. 2019. № 1. С. 3-24; Фитцпатрик Ш. Гражданская война в советской истории: западная историография и интерпретации // Гражданская война в России: перекресток мнений. М., 1994. С. 352-354; Hagen M.: 1) Civil-Military Relations and the Evolution of the Soviet Socialist State // Slavic Review. 1991. Summer. Р. 268-269; 2) Soldiers in the Proletarian Dictatorship: The Red Army and the Soviet Socialist State: 1917-1930. Ithaca, N.Y., 1990.
Статьи
интересы на Северо-Западе бывшей Российской империи, - Великобритания, и вчерашние союзницы, страны Антанты, оказались врагами. Так в эпоху, последовавшую за Российской революцией 1917 года, часть Олонецкой губернии и западных волостей Кемского уезда Архангельской губернии (Беломорская Карелия и Карельское Поморье) оказались театром военных действий еще продолжавшейся Первой мировой войны. На завершающем этапе войны, после выхода из нее России и обретения независимости Финляндией, Карелия из тылового и относительно стабильного района стала превращаться в приграничную прифронтовую окраину и в дальнейшем оказалась одним из первых очагов военной интервенции и Гражданской войны.
В центре внимания историков Российской революции 1917 года, Гражданской войны и военной интервенции традиционно оставались институты власти и основные участники борьбы за власть, крупнейшие политические партии и их главные лидеры3.
Американский историк М. Хаген, сделавший Красную армию предметом всестороннего монографического исследования, назвал военизированный социализм и складывание советской политической элиты ключевыми факторами новой политической культуры. Период Гражданской войны он выделяет в качестве самостоятельного периода внутри хронологии этой своеобразной военизации общества наряду с последующим периодом нэпа, когда была предпринята попытка демилитаризации4, и с новой стадией военизации, начатой реформами М.В. Фрунзе 1924-1925 гг.5
Исследование влияния «военного фактора» на жизнь гражданского населения открывает перспективы для изучения истории повседневности военнослужащих Красной армии в экстремальных обстоятельствах. При этом необходимо учитывать сложность и дискуссионность вопросов о структуре и содержании понятия «повседневность», которое предполагает аналитический подход к истории меняющегося человека в его обыденных заботах6. Перспективной видится исследование проблемы формирования «нового человека» и «новых ценностей» в армейской среде на материале Карелии. Интерес к теме усиливается отмечаемым ныне столетием обороны Петрозаводска от интервенционистских добровольческих отрядов белой Финляндии и блестяще проведенной 27 июня 1919 г. Видлицкой операции на Ладожском озере объединенными силами Онежской озерно-речной флотилии и Красного Балтийского флота.
3 Петров Ю.А. Россия накануне Великой революции 1917 г.: современные историографические тенденции // Российская история. 2017. № 2. С. 3-16.
4 Хаген М. Армия и общество в 20-е годы // Военно-исторический журнал. 1990. № 12. С. 54.
5 Основные мероприятия реформы были проведены в 1924-1925 гг., некоторые из них завершились в 1928 г. В связи с этим в ряде публикаций определены разные ее рамки: 1924-1925 и 1924-1928. См.: Ващенко П.Ф., Рунов В.А. Военная реформа в СССР // Военно-исторический журнал. 1989. № 12. С. 3340.
6 Пушкарева Н.Л. История повседневности: предмет и методы // Социальная история. Ежегодник 2007. М., 2008. С. 35.
Статьи
Сюжеты, связанные с военными действиями в Карелии в 1918-1922 гг., долгое время оставались традиционной, если не ведущей отраслью советской историографии в республике7. Отдельные исследования были посвящены вопросам формирования первых красноармейских частей в 1918 г., мобилизационной политике и партийно-политической работе среди красноармейцев и командиров, а также влиянию решаемых задач обороны страны на развитие народного просвещения8. Однако объективное освещение настроений в частях и подразделениях, дислоцированных в Карелии, выявление психоментальных изменений в армейской среде в военное и послевоенное время долго оставались вне поля зрения авторов многочисленных написанных в официальном ключе публикаций.
Цель настоящей статьи - исследовать повседневные социальные и культурные практики красноармейцев как в чрезвычайных обстоятельствах военного времени, так и в послевоенный период раннесоветской истории Карелии, проследить реализацию в среде военных задачи воспитания «нового человека», занимавшей в культурном контексте 1920-х гг. одно из ведущих мест.
Источниковую основу нашего исследования, помимо документальных материалов, отложившихся в Национальном архиве Республики Карелия и Российском государственном архиве Военно-морского флота, составляют сборники документов, вышедшие в разные годы9.
В 1918-1920 гг. наряду с «коммунизацией» деревни, усилением внеэкономического принуждения в сельском хозяйстве и промышленности, утверждением приоритета
7 Филимончик С.Н. Основные направления исторических исследований в Карелии (1917-2000) // Историческое краеведение в Карелии. Петрозаводск, 2012. С. 156-160. См. также: Дубровская Е.Ю.:
1) «Военное лихолетье» в воспоминаниях участников и очевидцев: Первая мировая и Гражданская войны глазами жителей Российской Карелии // ХХ век и Россия: общество, реформы, революции [Электронный ресурс]: электрон. сб. Самара, 2017. Вып. 5. URL: http://sbornik.Libsmr.ru/ (дата обращения: 29.05.2019);
2) Беломорская Карелия в 1919-1920 гг.: пограничье в состоянии Гражданской войны // ХХ век и Россия: общество, реформы, революции [Электронный ресурс]: электрон. сб. Самара, 2018. Вып. 6. URL: http://sbornik.Libsmr.ru/ (дата обращения: 31.05.2019); Kauppata P. Sowjet-KareLien 1917-1941: Leistung und SchicksaLeines sozialistischen RegionaLexperiments (Diss). Freiburg, 1992. P. 3-77. URL: http://www.freidok.uni-freiburg.de/voLLtexte/6678/ (дата обращения: 20.05.2019).
8 Афанасьева А.И.: 1) Бои за станцию Сегежа в 1919 г. // Из истории интервенции и гражданской войны в Карелии. Петрозаводск, 1960. С. 24-28; 2) Великий Октябрь и становление советской культуры в Карелии. Петрозаводск, 1983; 3) Организация добровольческих отрядов Красной Армии в Карелии // Из истории интервенции и гражданской войны в Карелии. С. 13-23; Власова М.Н., Морозов К.А. Видлицкая операция 27 июня 1919 г. (в воспоминаниях) // Из истории интервенции и гражданской войны в Карелии. С. 29-38; Морозов К.А. Онежская флотилия в годы войны и иностранной интервенции (1918-1920). Петрозаводск, 1961; Шумилов М.И. Партийные мобилизации в Красную Армию в Карелии (1918-1920 гг.) // Из истории интервенции и гражданской войны в Карелии. С. 3-12; и др.
9 Подр. об этом см.: Дубровская Е.Ю. Гражданская война и интервенция на Русском Севере: 1918-1920 годы в документах и памяти жителей Карелии // Человек и война в ХХ веке: матер. межвуз. научно-практ. конф., г. Тольятти, 2 июня 2007 г. М., 2007. С. 100-105.
Статьи
идеологии в сфере хозяйства наследие «военного коммунизма» сказалось и в духовной сфере, не миновав, разумеется, и армейскую среду10. Поскольку Красная армия была одной из первых организаций, созданных советским правительством, опыт, накопленный политической элитой при построении военного аппарата, послужил моделью для государственного строительства также и в других сферах. Не случайно партийное руководство и послевоенные советы, особенно в деревне, несли на себе отпечаток времен гражданской войны11. Политика и практика «военнокоммунистического» руководства деревней, исходившая из центра, порой приобретала в карельской глубинке специфические проявления. Во многом они были обусловлены геополитическим положением Карелии и национальным составом населения северо-западных уездов Олонецкой губернии и Кемского уезда Архангельской губернии.
Однако повсюду «военный коммунизм» был неотделим от характерного для всего общества особого психологического состояния. Как и везде в местах расположения частей Красной армии на территории Олонецкой и Архангельской губерний, в пунктах базирования кораблей Онежской озерно-речной флотилии (Петрозаводск, Медвежья Гора, Вознесенье, Новая Ладога) в Карелии создавались чрезвычайные комиссии, революционные трибуналы для «борьбы с саботажем и контрреволюцией». С началом Гражданской войны произошло свертывание демократических форм общественной жизни, возникших на волне революционных перемен 1917 года, и стало явственно прослеживаться зарождение тоталитарной системы. В эти годы обстановка и обстоятельства военной службы армейских кадров от командного состава до солдат, так же, как и их последующие связи с армией и государством после демобилизации, формировали взгляды и поведение, которые составили основу «военизированного социализма» как компонента советской политической культуры середины 1930-х гг.12
Именно с периода Гражданской войны советские лидеры, неизменно одетые в полувоенные френчи, стали особенно широко использовать военный лексикон и военную символику, на долгие годы закрепившуюся в лексемах и метафорах «культурного фронта», «битвы за урожай», «пионерского десанта» и т. п. Чрезвычайные меры в отношении населения начали восприниматься как норма, хотя уже в условиях Первой мировой войны значительное влияние на все стороны жизни оказывали социальные аспекты военных действий и существование военных институтов.
К началу 1920-х гг. произошло изменение социокультурного стереотипа России, отмеченное появлением новой, пролетарской элиты, поравнением общественных групп, которые составляли крестьянство и интеллигенцию и были представлены в армейской
10 Шумилов М.И. Октябрь, интервенция и гражданская война на Европейском севере России. (Историографический очерк). Петрозаводск, 1992. С. 54-74.
11 Хаген М. Указ. соч. С. 54.
12 Hagen M. Civil-Military Relations and the Evolution of the Soviet Socialist State. Р. 269-270.
Статьи
среде на должностях всех уровней от рядовых до военных чиновников, красных комиссаров и командиров. Общество в целом характеризовалось упадком нравов, распространением ригористических настроений, носители которых разделяли мир на «красных» и «белых», вульгаризацией языка, культивированием представлений о советской стране как об осажденной врагами социалистической крепости, что порождало своеобразную «армейскую» психологию населения13.
С. Оликов, автор одного из исследований по истории Красной армии, написанного в конце 1920-х гг. на основании собственного опыта работы в Центральной комиссии по борьбе с дезертирством, подчеркивал, что «армейскому руководству не нужно было изыскивать способов и путей примирения разных слоев и течений в армии и в тылу, наоборот, все было направлено к углублению, обострению классовой борьбы в городе и деревне». По словам автора, успех борьбы с дезертирством предопределяло то обстоятельство, что Красная армия строилась по классовому принципу и тем самым «была освобождена от чуждых революции элементов»14.
Крестьяне-солдаты, составлявшие в годы Гражданской войны более 80% вооруженных сил Советской Республики, испытывали некоторое ограничение дееспособности, как и крестьяне в целом, например, неравные избирательные права на выборах в Советы. В результате центральные власти стали рассматривать солдат как своего рода компромисс между большинством в основном ненадежных крестьян и предполагаемо надежным пролетариатом15.
Документы, хранящиеся в фондах Российского государственного архива Военно-морского флота, свидетельствуют о том, что осенью 1919 г., в разгар боевых действий на Онежском озере между командованием сухопутной 1-й стрелковой дивизии и командованием Онежской озерно-речной флотилии (ООРФ) возник нешуточный конфликт, отголоски которого сказывались и на взаимоотношениях рядовых и их начальников16. В середине августа стрелковая дивизия была выведена из состава 7-й армии и подчинена командующему 6-й армией, а 22 августа начальник дивизии М.П. Гусаров, Георгиевский кавалер, удостоенный наград во время Первой мировой войны, был освобожден от занимаемой должности17. В докладной записке по начальству
13 Булдаков В.П. Красная смута: Природа и последствия революционного насилия. 2-е изд., доп. М., 2010; Булдаков В.П., Леонтьева Т.Г. Война, породившая революцию: Россия, 1914-1917 гг. М., 2015.
14 Оликов С. Дезертирство в Красной Армии и борьба с ним. [Л.], 1926. С. 8.
15 Хаген М. Указ. соч. С. 55.
16 Титов С.М. К истории взаимоотношений командования морских и сухопутных сил Красной Армии в боях на Онежском озере в 1919 г. // Человек в истории: героическое и обыденное: матер. междунар. науч.-практ. конф., посвященной Году российской истории (Петрозаводск, 18-20 сентября 2012 г.). Петрозаводск, 2012. С. 147-153.
17 Титов С.М. Флотилия и дивизия. О боях на Ладожском и Онежском озерах в 1919 г. // Север. 2013. № 9-10. С. 166-176.
Статьи
сотрудник политотдела флотилии М. Иванов отметил, что «есть какая-то завеса несогласия между дивизией армии и флотилией на почве якобы устранения Гусарова, выясняется халатность и безразличность комиссара флотилии или просто неумение и вялость». Команда флотилии, находившаяся на судах, была возмущена таким «неумением командования» и рвалась в бой, чтобы «не ходить в озеро для прогулки», тогда как комиссар ООРФ И.М. Лудри в отношении Береговой команды экипажа заявил, что «команда с деревни, с под сохи, и ее нужно перевоспитать, они отказываются от всяческих работ, частью, из-за [плохого] обмундирования»18.
Примечательно пояснение М. Иванова об этом инциденте, очень характерном для обстановки, сложившейся после введения в армии и на флоте института военных комиссаров, как декларировалось, для контроля над считавшимися ненадежными старыми военными специалистами: «Моя поправка такова, что вновь прибывающая команда отлично революционно воспитана тем, что она уже закалена в боях. Команда с фронтов, и настроения этой команды комиссар флота не знает, потому что он никогда не посещает собрания и дичится команды»19.
В апрельских политсводках о состоянии расквартированных весной 1919 г. в Петрозаводске и на станции Медвежья Гора частей 1-й бригады 19-го стрелкового дивизиона завполитотделом Алексеев докладывал, что дезертиров в частях практически нет. Согласно документа, товарищеские суды, действовавшие в 164-м финском стрелковом и в 41-м Урусозерском полках, «много способствовали укреплению товарищеской дисциплины». Ротный товарищеский суд являлся органом, пользовавшимся правом «в полном объеме применять дисциплинарные взыскания, предусмотренные Уставом РККА». Он рассматривал проступки военнослужащих, не связанные с несением военной службы, не влекущие за собой ущерба государству и имеющие «бытовой, нравственный или житейский характер». В 171-м стрелковом полку, отличавшемся, по оценке Алексеева, хорошим настроением и бодрым духом, «есть небольшая часть шкурнического элемента, но за последним существует товарищеский надзор». В 40-м Петрозаводском железнодорожном полку к таковым, как отметил автор политсводки, «принимались самые строгие меры пресечения подобных явлений»20.
О настроениях в 1-м артиллерийском дивизионе, батареи которого были размещены в Александро-Свирском монастыре и на станции Медвежья Гора, завполитотделом сообщал, что «боевой дух части - на должной высоте, в любую минуту все готовы выступить куда угодно», за исключением присланных на формирование бойцов горной батареи, «которые страшно разнузданы и которых придется переродить». Среди
18 Российский государственный архив Военно-морского флота (далее - РГА ВМФ). Ф. Р-124. Оп. 2. Д. 18. Л. 18-18 об.
19 Там же. Л. 18 об.
20 Национальный архив Республики Карелия (далее - НАРК). Ф. Р-573. Оп. 1. Д. 25/227. Л. 14-22.
Статьи
чрезвычайных происшествий, имевших место в полку, Алексеев упомянул, что партийным судом из рядов РКП(б) был исключен один из 35 коммунистов за кражу 5 мешков овса, приговорен к расстрелу сочувствующий партийной ячейки 1-й батареи Сергеев за картежную игру и кроме того, «предан товарищескому батарейному суду как красноармеец»21.
О нетерпимом отношении армейского и флотского руководства к участию военнослужащих в карточной игре, считавшейся в первые годы советской власти уголовным преступлением22, свидетельствует и факт ареста секретарем политотдела Онежской флотилии А. Орловым комиссара 1-го пограничного полка вместе с его вестовым, а также секретаря, завхоза, военврача полка. Шестеро арестованных, разговор которых во время игры в доме комиссара на ул. Пушкинской в Петрозаводске Орлов услышал через окно, были переданы в Олонецкую губЧК. В качестве дополнительного разъяснения по факту ареста сообщалось, что у одного из уличенных в игре «брат перешел к белым», а у врача при обыске были отобраны «три винтовки, масса патронов, нитка телеграфного провода, граната, порох, дробь, коробка капсюлей»23.
Борьба за дисциплину сопровождалась поисками разных форм удерживания военнослужащих от дурных поступков - оставления службы (дезертирства), неисполнения приказов, озорства, мошенничества и т. д. Л.Д. Троцкий, возглавлявший наркомат по военным делам с марта 1918 до начала 1925 г., настаивал на реставрации традиционных дисциплинарных мер для укрепления строившейся Красной армии. По сравнению с «революционной» армией, где в 1917 - начале 1918 гг. практиковалась выборность командиров, а их избрание находилось в прямой зависимости от терпимости начальников к случаям нарушения порядка подчиненными, с весны 1918 г. введение строжайшей дисциплины становилось новой нормой армейской и флотской жизни.
Тревогу руководства Олонецкой губернии вызывала обстановка, наблюдаемая в войсках, дислоцированных в столичном регионе. Так, в 12-м (3-м) стрелковом запасном полку, размещавшемся в начале 1920 г. в Петрограде и «фактически выполнявшем функции пересыльного пункта или бюро по поставке нарядов рабочей силы», инспекторская проверка Петроградского губвоенкомата выявила следующее. Из 4 930 красноармейцев полка по списочному составу, служивших под началом всего лишь 20 офицеров (18 «бывших» и 2 «красных»), проверка выявила «налицо» только 2 292 бойца, остальные находились «в расходе»: в командировках - 2 043 чел., в госпиталях - 384 чел., в отпусках - 74 чел., в самовольных отлучках - 74 чел., арестованных - 52 чел.24
21 НАРК. Ф. Р-573. Оп. 1. Д. 25/227. Л. 15.
22 Чистиков А.Н. Тройка, семерка, туз... // Родина. 1994. № 12. С. 44-48.
23 РГА ВМФ. Ф. Р-124. Оп. 2. Д. 18. Л. 8.
24 НАРК. Ф. П-629. Оп. 1. Д. 4. Л. 53.
Статьи
Причиной большинства арестов являлись воровство и самовольные отлучки. По приказанию командира полка одновременно с арестом дело передавалось в суд, где ожидало своей очереди. Пребывание штрафников под арестом далеко не всегда способствовало изживанию наказанными наклонностей к совершению проступков, а иногда и создавало условия для рецидива. Как заявил командир штрафной роты, уже продолжительное время его роту посылали на разгрузку «складов, где имеется масса драгоценных вещей, чисто художественных и редких», их «воруют и потом продают, таким образом, развращаются». Он настоятельно просил инспектировавшего снять штрафников с этих работ, общим же пожеланием красноармейцев было «ввести некоторый порядок в эксплуатации военных частей в качестве рабочей силы и установить какой-либо максимум рабочего времени и минимум отдыха»25.
Еще только приступая к созданию новой армии, лидеры большевиков предупреждали против чрезмерной опоры на бывших царских солдат, вопреки значительному усилению их влияния и веса. Власти опасались крестьянской сущности солдат и матросов и настаивали на том, что только пролетарии будут верно служить новому режиму26.
В 1918 г. первоначально каждому солдату Красной армии определялось жалование в 50 руб. и полное государственное довольствие. Декретом Совнаркома от 17 июня 1918 г. жалование семейным красноармейцам было повышено до 250 руб., а одиноким - до 150 руб. в месяц27. Раненые красноармейцы, которых к середине 1920 г. насчитывалось в Олонецкой губернии 7 048 чел., ежемесячно получали от 160 до 2 050 руб. в зависимости от степени инвалидности. Размер пособия родным красноармейцев колебался в пределах от 250 до 1 500 руб. в месяц с учетом количества членов семей, на них распространялось право пользоваться дополнительными продуктами по карточкам «Красной звезды»28.
Не одинаковое отношение большевистской власти к красноармейцам и к солдатам Первой мировой войны выражалось, в частности, в определении размера пенсий их семьям и пособий раненым. В отличие от красноармейцев их именовали «староармейцами»29. Пособие их семьям было значительно ниже по сравнению с выплатами семьям красноармейцев, хотя и последние далеко не всегда получали их вовремя.
Крестьянин дер. Канзанаволок Водлозерской волости Пудожского уезда Олонецкой губернии инвалид войны Ф.С. Фокин, получивший на фронте ранение в ногу в октябре
25 НАРК. Ф. П-629. Оп. 1. Д. 4. Л. 54-54 об.
26 Hagen M. Civil-Military Relations and the Evolution of the Soviet Socialist State. P. 270.
27 Сикорский Е.А. «...Некоторые волости готовы на поголовный набор...» // Военно-исторический журнал. 1997. № 3. С. 82.
28 Карелия в период гражданской войны и иностранной интервенции. 1918-1920. Сб. док. и материалов. Петрозаводск, 1964. С. 326.
29 Там же.
Статьи
1915 г. и «на 40-45%» потерявший трудоспособность, должен был, согласно правилам, периодически проходить переосвидетельствование в уездном по воинской повинности присутствии для получения пенсии в 60 руб. в год30. Право на пожизненную пенсию с апреля 1918 г. за ним признали лишь осенью 1917 г., а до этого срока семье бывшего фронтовика, состоявшей из жены, троих детей и престарелого отца, выплачивалось казенное пособие в размере пяти паев по 30 рублей31. Сохранилось свидетельство, датированное декабрем 1918 г., о том, что с апреля дальнейшая выдача пособия семье не производилась32. Переписка с органами соцобеспечения о назначении и выплате пенсии от казны «военно-увечному» крестьянину Фокину продолжалась еще в течение трех лет33.
В начале июня 1920 г. заведующий Олонецким губернским отделом труда и социального обеспечения Н. Гладков докладывал пленуму Олонецкого губсовета профсоюзов «о выдаче пособий и пенсий семьям красноармейцев и инвалидам гражданской и империалистической войн». Он подчеркнул, что губтрудсобес неоднократно ходатайствовал об увеличении пособия семьям «староармейцев», составлявшего всего 60 руб. в месяц на человека, а также о предоставлении их семьям права получения продовольственных карточек «Красной звезды», однако «эта просьба всегда центром отклонялась»34.
Военных моряков Онежской флотилии, как и бойцов РККА, служивших в частях на территории Олонецкой и Архангельской губерний, не обошло влияние официальной пропаганды, культивировавшей в целях унификации общественных структур социальную рознь и классовую борьбу, чувство ненависти к богатым (впоследствии оно получит и более конкретную адресность, будет направляться против нэпманов). Новая советская индоктринация включала в себя призывы к искоренению буржуазии, к наступлению на церковь и старую интеллигенцию, предполагала распространение уравнительных настроений и обещаний построения коммунистической цивилизации во всем мире. Партийное и государственное руководство страны стало рассматривать армию как школу строителей социализма. Значительные расходы на политработу оно мотивировало российской отсталостью, отсутствием сети общественных организаций, особенно в деревне, и большими задачами советского строительства, которые стояли перед обществом.
На армейские и флотские политико-просветительные органы была возложена задача «перевоспитания» вчерашних крестьян, из которых в подавляющем большинстве состояла новая Красная армия. Военные реформы М.В. Фрунзе, которые были призваны после
30 НАРК. Ф. 382. Оп. 2. Д. 190. Л. 20.
31 Там же. Л. 26.
32 Там же. Л. 26 об.
33 Дубровская Е.Ю., Кораблев Н.А. Карелия в годы Первой мировой войны: 1914-1918. СПб., 2017. С. 339.
34 Карелия в период гражданской войны и иностранной интервенции. С. 326.
Статьи
кратковременной демилитаризации общества в период нэпа восстановить утраченный высокий статус Красной армии и ее боеспособность в целом35, положили начало военизации гражданского населения страны. Предпосылки для этого были созданы работой широко развернутой в годы Гражданской войны системы всевобуча - всеобщего обучения населения основам военного дела36.
В середине 1920-х гг. не только срочная служба в армии, но и школьная система стала рассматриваться лидерами партии и государства как важное средство внедрения военных и патриотических ценностей в среду молодежи37. «Школа готовит гражданина Советской республики, находящейся в капиталистическом окружении, - писал один из идеологов нового вида военизации общества, - советская школа преследует не отвлеченные педагогические цели и еще не может ставить своей задачей подготовку "гармонически развитой личности", это дело будущего. Школа ставит своей задачей не только подготовку строителя нового общества, но, прежде всего, борца за него... Наши школы мы превратим не только в очаги строителей советского государства, но в очаги борцов за освобождение трудящихся всего мира, способных встать в наши стальные ряды для победоносной вооруженной борьбы с мировым капиталом, и в деле грядущих побед Красной армии над мировой буржуазией народный учитель внесет свою посильную лепту»38.
Однако результаты начавшегося в годы Гражданской войны воспитания «нового» человека на основе уравнительных идей не сводятся к появлению безоговорочно принимающего идейный диктат конформиста. Армия сыграла в обществе реальную просветительную и воспитательную роль, повлияв на его складывающуюся культуру и в положительном смысле. Материалы политико-просветительных органов, действовавших в красноармейских частях в Карелии и на кораблях Онежской военной флотилии, свидетельствуют о том, что армия и флот стали гигантской школой ликвидации безграмотности (ликбеза). Тысячи рядовых проходили в красноармейских частях школу грамотности, политграмоты, санитарной грамотности и просвещения39.
35 Бочков Е.А. Когда на армии приходилось экономить... Экономические аспекты военного строительства в СССР в 20-е годы // Военно-исторический журнал. 1998. № 2. С. 2-7.
36 См., напр.: Программа, принятая Всероссийским Советом по всеобщему военному обучению. Петрозаводск, 1918.
37 Илюха О.П., Шикалов Ю.Г. Карелия на страницах учебников финского языка 1920-1930-х годов: формирование идентичности советских школьников // Карелия на этнокультурной и политической карте России. Матер. научно-практ. конф., посвященной 90-летию Республики Карелия. Петрозаводск, 21 мая 2010 г. Петрозаводск, 2010. С. 72-76.
38 Дегтярев Л. Оборона страны и народное просвещение // Оборона страны и гражданская школа. М.; Л., 1927. C. 101-105.
39 Афанасьева А.И. Великий Октябрь и становление советской культуры в Карелии. С. 49; Fitspatrik Sh. The Russian Revolution. Cambridge, 1982; Нagen M. Soldiers in the Proletarian Dictatorship: From Defending
Статьи
В информационной сводке Карельского областного отдела ГПУ в обком партии о политическом и экономическом положении республики за октябрь 1923 г. отмечалось хорошее настроение красноармейских частей: «отношение к существующему строю и Советской власти дружелюбно, а к проводимой политработе красноармейцы относятся сочувственно». Среди частей, располагавшихся в Петрозаводске, эта работа велась регулярно, чего нельзя было сказать о пограничных отрядах «ввиду разбросанности по границе». Повышение политического образования пограничников сдерживалось, в частности, таким прозаическим обстоятельством, как отсутствие на заставах освещения в буквальном смысле слова: «Наступление темных осенних ночей еще более затрудняет не только ведение политработы, но и несение пограничной службы. На всех кордонах нет освещения, и красноармейцам керосин приходится покупать на свои деньги (где есть таковой), а если нет, то приходится пользоваться освещением лучины»40.
О бытовых трудностях такого рода говорили участники проходившего в январе 1925 г. III делегатского партийного собрания Ухтинского погранотряда: «больным местом в работе является отсутствие освещения, жгут пайковое масло». На V делегатском партсобрании отряда, состоявшемся год спустя, сообщалось, что «с канцелярскими принадлежностями тянем еле-еле до самой зимы... нормы, отпускаемые на освещение, недостаточны», хотя «лампы дали, керосин есть»41. В качестве «тормоза» при проведении внешкольной работы в погранчастях упоминалось недостаточное оборудование Ленинских уголков (отсутствие классных досок), несмотря на то, что «богатая ленинская литература есть на каждой заставе, и по изучению истории дооктябрьского периода в кружках»42.
Послевоенная разруха в стране сказывалась на комплектовании частей и их оснащении: не хватало оборудованных помещений, оборудования, вооружения и снаряжения. Прослушав доклады с мест о состоянии Ухтинского погранотряда, делегаты III отрядного партсобрания пришли к заключению, что «материальное положение на заставах скверное... Нет бачков или [есть] один, варить не в чем, также и воду носить», «нет пилы, топоров, даже ложки, приходится за крупу пользоваться пилой от крестьян», «на заставах нет весов, прием и выдача продовольствия происходит на глаз, на совесть, так что используется вместо весов крестьянский безмен», из-за чего могли возникать недостачи43.
Revolution to Building Socialism // Russia in the Era of NEP: Explorations in Soviet Society and Culture. Indiana, 1991. P. 156-173.
40 Неизвестная Карелия: документы спецорганов о жизни республики, 1921-1940. Петрозаводск, 1997. С. 45.
41 НАРК. Ф. Р-1187. Оп. 2. Д. 130. Л. 15; Д. 210. Л. 10.
42 Там же. Д. 210. Л. 9; Д. 130. Л. 21.
43 Там же. Д. 130. Л. 11.
Статьи
Отношения красноармейцев с местными жителями, многие из которых как карельские беженцы вернулись из Финляндии по амнистии советского правительства 1923 г., осложнялись недоразумениями имущественного характера: «С инвентарем не все благополучно, возвратившиеся хозяева претендуют на свою собственность, а мы с неохотой возвращать должны и столы, и кровати, и т. д.»44 Говоря о материальной помощи, полученной от шефов, один из делегатов докладывал, что на эти средства были куплены часы для застав, заказаны классные доски, приобретены предметы хозяйственного обихода.
Неудивительно, что в таких условиях политработникам приходилось корректировать задания центральных и областных политорганов по «воспитанию бойцов в революционном духе». Делегат 2-й комендатуры Ухтинского погранотряда М.Ф. Журкин сообщил, что из-за некомплекта половины личного состава красноармейцев часто на опасных «в смысле контрабанды пунктах» оставалось лишь по два бойца. «Нагрузка пограничников слишком велика, поэтому читать им политчас, когда они прибыли с границы, не приходится, нужен отдых»; «трудны выезды на участок, и после ночевки на участке не совсем бывает уместной работа политчаса». Напряженный график исполнения красноармейцами своих служебных обязанностей вынуждал политработников объединять по 2-3 занятия политчаса в свободные дни. По оценке, прозвучавшей в выступлении Журкина, «усвоение политчаса слабо, ибо думают только о деревне»45.
В системе политической учебы красноармейцев с октября 1924 г. вместо прежнего политчаса были введены ежедневные двухчасовые политзанятия, проводившиеся по четко разработанной Политуправлением РККА (ПУР) двухлетней программе. Составители программы ставили целью добиться усвоения личным составом необходимого объема общественно-политических знаний, получения ими представлений об армии нового типа, о её задачах, о военной истории, а также до конца ликвидировать неграмотность46.
Для подготовки всесторонне «подкованных» граждан в области общественных знаний использовалась и справочная работа, то есть разъяснение вопросов, которые поступали от рядовых в столы справок и солдатских писем. Руководство отряда настаивало на том, чтобы столы справок действовали при комендатурах, соответствовавших среднему звену в структуре погранвойск, а не на заставах как низовых ступеньках структурного аппарата, и чтобы круг разъясняемых вопросов ограничивался продналогом, проблемами домашнего быта и т. д. На местах велись книги справок, не только много дававшие для пополнения знаний, но и позволявшие выявить настроения
44 НАРК. Ф. Р-1187. Оп. 2. Д. 210. Л. 10; Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства. 1923. № 39. Ст. 405; Карелия в период восстановления народного хозяйства. 1921-1925: Сб. док. Петрозаводск, 1979. С. 57-58.
45 НАРК. Ф. Р-1187. Оп. 2. Д. 130. Л. 15.
46 Ващенко П.Ф., Рунов П.А. Указ. соч. С. 37.
Статьи
красноармейцев, в частности, демобилизационных. Справочная работа на заставах «проводилась повседневно, в беседах, в Ленинском уголке и на кровати» перед сном47.
Специфика погранвойск Красной армии, определявшаяся их включенностью в единый аппарат пограничной охраны ОГПУ, проявлялась в руководстве рядовыми военнослужащими не только со стороны комсостава и политсостава, но и чекистского состава. Отношения внутри руководства отряда иногда отличались «отсутствием спайки». Это выражалось, к примеру, в требованиях «изжить монополию политработников на партийную работу» или в том, что среди кадров комсостава существовало мнение о политработниках как о «советских попах».
На III делегатском партсобрании в Ухте инструктор по политработе погранотряда С. Мотков парировал эти выпады следующим образом: «Пусть считают совпопами. Это неверно, что совпопы, просто пропагандистская работа требует к ней уважения от самих работников и окружающих партийных товарищей. Без политического воспитания не может быть здорового духа в Красной армии»48. В прениях по вопросу о партийной активности членов РКП(б) прозвучала реплика, свидетельствующая о распространенной практике, которая позволяла обеспечивать устойчивый график политзанятий: «В тех случаях, когда не считаются с политбойцами во время занятий политработы, через коменданта можно привлечь и взгреть любого и ликвидировать [препятствие]»49.
Помощник начальника отряда по политической части Станелис подчеркнул необходимость обсуждения вопроса о политработе на совещании кадрового состава, наполовину состоявшего из коммунистов: «Кто не желает работать и подготовляться из кадрового состава, те вылетят из войск и не порадуются». Делом формирования «нового человека» должны были быть охвачены не только рядовые бойцы, но и их начальники50. Станелис говорил и о значении индивидуальной работы с красноармейцами: «Прибыл на заставу один, имеется один товарищ - и занимайся с ним. Не красноармейцы должны читать в Ленинских уголках, а вы им читайте и разъясняйте»51.
О низком уровне самоподготовки рядового красноармейца можно судить уже по тому, что даже считавшиеся более развитыми члены комсомольской организации, которых в отряде в 1926 г. было около 80 чел. из общей численности личного состава приблизительно в 400 пограничников, не могли самостоятельно готовиться по вопросам обязательной программы партпросвещения. Один из участников V делегатского собрания
47 НАРК. Ф. Р-1187. Оп. 2. Д. 130 . Л. 12, 17.
48 Там же. Л. 20.
49 Там же. Л. 22.
50 Для командного состава уже с 1924 г. вводился обязательный минимум общеобразовательных и обществоведческих знаний, рассчитанный на 3 года для среднего комсостава и на 2 года - для старшего. В постановлении агитационно-пропагандистского отдела ЦК РКП(б), принятом в 1927 г., указывалось, что все стороны жизни РККА должны быть пропитаны идеологией.
51 НАРК. Ф. Р-1187. Оп. 2. Д. 130. Л. 20.
Статьи
Ухтинского погранотряда с сожалением констатировал, что хотя имеются программа и расписание индивидуальной подготовки, «а комсомолец если возьмет какую-либо книжку, то или в ней ничего не поймет, или читает, не вникая в самую сущность, навык в чтении отсутствует, следовательно, индивидуальная подготовка комсомольца немыслима, т. к. проходит впустую»52.
По результатам проверки партийной подготовки слабое усвоение материала программы показали 70% коммунистов и 30% - удовлетворительное, более сложная программа в группе другого уровня была усвоена слабо 52,6%, удовлетворительно -36,8% и хорошо - 10,6% занимавшихся53.
Участники V делегатского собрания в с. Ухта обратили внимание на необходимость «военизации всей внешкольной работы» и привлечения к работе с книгой «пополненцев». «Имея в виду, что смысл существования армии заключается в подготовке к войне, а интересы пополнения... будут направлены на получение политических и общеобразовательных знаний, - записано в постановлении собрания, - всю его внешкольную и партийную работу (кружки, группы, ядра) Ленинских уголков увязать с вопросами военных знаний и службы в погранохране и ОГПУ»54. Качество военного обучения красноармейцев, как видно из сообщений с мест, оставляло желать много лучшего: «военные уголки оборудованы плохо», при объездах застав и проводившихся проверках было выявлено «наиболее слабое усвоение предметов географии, топографии и уставов»55.
В годы Гражданской войны строевые занятия с красноармейцами зачастую не проводились по понятным причинам плохого питания, отсутствия обуви, перегруженности личного состава несением нарядов. Однако и во второй половине 1920-х гг. в частях порой не было ни строевых занятий, ни специальной литературы для теоретической подготовки по военному делу на заставах56. В распоряжении пограничников 3-й комендатуры Ухтинского погранотряда, располагавшейся в с. Вокнаволок и объединявшей четыре заставы, находились лишь четыре комплекта настольных игр, включая шашки, «красноармейское лото», «индийский бой» и «морской бой»57.
В циркуляре Карельского обкома ВКП(б) и погранохраны Карелии от 20 мая 1925 г. отмечалось, что красноармейцы «под влиянием работы среди местного населения и общей настроенности комячейки на гражданский лад более интересовались политической учебой, нежели военной, и открыто выражают свою неприязнь к военному делу как совершенно не нужному им». Парторганизациям погранохраны предписывалось усилить
52 НАРК. Ф. Р-1187. Оп. 2. Д. 120. Л. 7.
53 Там же. Л. 5, 7.
54 Там же. Л. 5.
55 Там же. Д. 210. Л. 9-10.
56 Там же. Д. 130. Л. 18; Ф. П-629. Оп. 1. Д. 4. Л. 28.
57 Там же. Ф. Р-1187. Оп. 2. Д. 130. Л. 18.
Статьи
внимание к вопросам военной учебы и повышению интереса красноармейцев к военным занятиям, поскольку «эта отрасль в воспитании красноармейца должна занять место наравне с политучебой и идти нога в ногу с ней», дополняя друг друга58.
Если кадровый комсостав мог уделять работе с красноармейцами в политкружках лишь по два часа в неделю, то армейские политработники находились в гораздо более тесном контакте с рядовыми военнослужащими, выполняя задачу «увязки политзанятий с делом воспитания красноармейца, не допуская, однако, выхолащивания политических моментов»59. Они отмечали случаи снижения требовательности командиров к собственной дисциплине, что неизбежно сказывалось на дисциплинированности подчиненных. Так, делегаты V делегатского собрания Ухтинского погранотряда говорили о том, что начальник одной из застав «утром после подъема своей койки не убирает, по его примеру красноармейцы делают то же самое. При таком отношении бойца не воспитаешь. Нужно быть, в первую очередь, дисциплинированным кадровому составу»60.
В заключение следует отметить, что демобилизованные солдаты и матросы несли домой, в города и в деревню, в государственные институты губернского уровня, в органы управления на местах как компонент усвоенной ими военной культуры, так и свое отношение к политической власти, которое было выработано у них за время службы в армии и на флоте61.
Нельзя не согласиться с мнением М. Хагена, что служба в армии способствовала повышению общеобразовательного уровня деревенской молодежи, особенно если принять во внимание ее возросшую в 1920-е гг. тягу к обучению62. Это становилось одним из стимулов к прохождению действительной службы наряду с желанием занять в обществе более высокое положение защитника Страны Советов, улучшить благосостояние собственное и своей семьи, а также получить возможность вступления в правящую партию и подготовки к военной карьере как респектабельной профессии послереволюционного политического строя.
58 НАРК. Ф. Р-1187. Оп. 2. Д. 130. Л. 50.
59 Там же. Д. 206. Л. 36.
60 Там же.
61 Ливенцев Д.В. Культурная жизнь моряков Балтийского флота в 1920-1921 гг. // Военно-исторический журнал. 2018. № 11. С. 64-65.
62 Hagen M. Soldiers in the Proletarian Dictatorship: From Defending Revolution to Building Socialism. P. 158.
