CC BY
179
8. Микешина Л.А. Эпистемология ценностей. М: РОСС-ПЭН, 2007. 439 с. С. 8.
9. Микешина Л.А. Философия познания. М.: Прогресс-Традиция, 2002. 624 с. С. 50.
10. Касавин И.Т. Мир науки и жизненный мир человека // Эпистемология & философия науки. 2005. № 3. С. 5-11.
11. Касавин И.Т. Релятивизм: абстрактная теория или методологическая практика // Эпистемология & философия науки. 2004. № 1. С. 67-69.
12. Микешина Л.А. Релятивизм как эпистемологическая программа // Эпистемология & философия науки. 2004. № 1. С. 53-63.
13. Корнилова Т.В. Экспериментальная психология. М.: МГУ, 2011. 381 с. С. 9.
14. Микешина Л.А. Эмпирический субъект // Эпистемология & философия науки. 2009. № 1. С. 5-15.
REFERENCES
1. Kempbell D. Modeli eksperimentov v sotsial'nykh naukakh i psikhologii [models of experiments in social Sciences and psychology]. St.-Petersburg, Nau-ka, 1996, 396 s.
2. Antipova I.G. Naucnaa mysl'Kavkaza, 2016, no. 3, pp. 35-39.
3. Stolyarova O.E Epistemologiya & filosofiya nauki, 2017, no. 1, pp. 47-51.
4. Kun T. Struktura nauchnykh revolyutsiy [The Structure of scientific revolutions]. Moscow, Progress, 1975, 288 p.
5. Stepin V.S. Teoreticheskoe znanie [Theoretical knowledge]. Moscow, Progress-Tradiciya, 2000, 743 p., pp. 565-578.
6. Feyerabend P. Izbrannye trudy po metodologii nauki [Selected works on the methodology of science]. Moscow, Progress, 1986, 544 p.
7. Nevvazhay I.D. Epistemologiya & filosofiya nauki, 2015, no. 1, pp. 83-97.
8. Mikeshina L.A. Epistemologiya tsennostey [Episte-mology of values]. Moscow, ROSS- PEHN, 2007, 439 p., p. 8.
9. Mikeshina L.A. Filosofiya poznaniya [The Philosophy of knowledge]. Moscow, Progress-Tradiciya, 624 p., p. 50.
10. Kasavin I.T. Epistemologiya & filosofiya nauki, 2005, no. 3. pp. 5-11.
11. Kasavin I.T. Epistemologiya & filosofiya nauki, 2004, no. 1, pp. 67-69.
12. Mikeshina L.A. Epistemologiya & filosofiya nauki, 2004, no. 1, pp. 53-63.
13. Kornilova T.V. Eksperimental'naya psikhologiya [Experimental psychology]. Moscow, Moscow State Univ. Press, 2011, 381 p., p. 9.
14. Mikeshina L.A. Epistemologiya & filosofiya nauki, 2009, no. 1, pp. 5-15.
6 ноября 2018 г.
УДК 323.2
ОТ ВЕСТЕРНИЗАЦИИ К ИСЛАМИЗМУ: МАЯТНИК ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ ТУРЦИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XX ВЕКА
А.В. Бедрик, Е.Е. Волошина, И.В. Губарев
DOI 10.18522/2072-0181-2018-96-4-47-53
Современная Турецкая Республика является одной из наиболее динамично развивающихся стран Евразийского
макрорегиона. Историческая роль Турции в ис-
Бедрик Андрей Владимирович - кандидат социологических наук, доцент Института социологии и регионоведения Южного федерального университета, 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 160, e-mail: [email protected];
Волошина Екатерина Евгеньевна - кандидат исторических наук, доцент Ростовского государственного экономического университета «РИНХ», 344002, г. Ростов-на-Дону, ул. Большая Садовая, 69, e-mail: katerina_ [email protected];
Губарев Иван Викторович - аспирант Института социологии и регионоведения Южного федерального университета, 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 160, e-mail: [email protected].
ламском мире, ее современные претензии на статус регионального лидера на Ближнем Востоке, интегрированность в наиболее влиятельные международные военно-политические и экономи-
Andrey Bedrik - Institute of Sociology and Regional Studies at the Southern Federal University, 160 Pushkinskaya Street, Rostov-on-Don, 344006, e-mail: [email protected];
Ekaterina Voloshina - Rostov State Economic University "RINH", 69 Bolshaya Sadovaya Street, Rostov-on-Don, 344002, e-mail: [email protected];
Ivan Gubarev - Institute of Sociology and Regional Studies at the Southern Federal University, 160 Pushkinskaya Street, Rostov-on-Don, 344006, e-mail: [email protected].
ческие группировки (НАТО, G20), устойчивые темпы экономического роста, внутриполитическая мобилизация элиты и наличие амбициозного и харизматического лидера в лице президента Р.Т. Эрдогана делают Турцию одним из ключевых геополитических игроков, способным в настоящий момент на самостоятельную стратегическую линию развития. Однако реализация данной стратегии определяется внутриполитической концепцией развития турецкого общества, которая существенно трансформировалась в начале XXI в. Проекция внутриполитических изменений на международный статус Турции и ее конкурентоспособность в актуальных условиях постбиполярного мира обуславливает обоснованность обращения к теме эволюции политической системы Турции в предшествующий период новейшей истории. Данный период связан с определенной дихотомией, которая проявляется в непрекращающемся выборе двух альтернатив турецкой политической трансформации: кема-лизма и исламизма.
Цель данной статьи - рассмотреть траекторию развития турецкого внутриполитического маятника во второй половине ХХ в., что позволит объяснить его нынешнюю стабилизацию и формирование современной неоисламистской политической системы Турецкого государства во главе с президентом Р.Т. Эрдоганом. С данной точки зрения наибольшую ценность для проведения исследования политической трансформации Турции в ХХ в. представляют работы современного нидерландского тюрколога Эрика-Яна Цюрхера, в частности его фундаментальная работа «Turkey: a Modern History [1]. Среди российских исследователей особого внимания заслуживает работа Н.Г. Киреева «История Турции. [2], в которой автор подчеркивает альтернативность вектора турецкой политической трансформации в течение всего новейшего периода истории. Попытка теоретического обоснования маятниковой траектории политической трансформации постататюркской Турции предпринята в работе В.И. Бузова, А.В. Бедрика [3]. В ней, как и в последующих публикациях авторов, подчеркивается, что современный политический режим Турции стал своеобразным и весьма успешным синтезом двух альтернатив развития турецкого общества: вестернизированного авторитаризма и демократического исламизма.
Следует подчеркнуть, что утвержденные в ходе турецкой революции Кемаля Ататюрка 1919-1923 гг. светские принципы турецкой государственности не раз подвергались ревизии
преемниками первого президента. Так, уже в период правления И. Инёню с целью создания новых благоприятных условий для ускорения процесса «вестернизации» в Турции правительство способствовало отходу от ататюркского наследия, привлечению на руководящие посты государства оппозиционеров первого президента Турецкой Республики, а также пересмотру основных принципов кемализма. Первым шагом существенных изменений в политической сфере общества стала отмена закона военного времени «О национальной защите», восстановление демократических прав и свобод, создание возможностей формирования многопартийной системы. Данный закон был принят в январе 1940 г. а его сутью стало введение трудовой повинности и прикрепление рабочих к предприятиям, похожее на «принцип "фюрерства"» на немецких предприятиях. На основе этого законодательства в военные годы проходила повсеместная этати-зация мелких и средних предприятий [3]. Кроме того, «Закон о национальной защите» вручал правительству чрезвычайные полномочия под предлогом регулирования хозяйственной жизни, тем самым усиливая тоталитарную систему управления. Однако такое направление в политике стало возможным только на основе развития ататюркского принципа этатизма и вмешательства государства в дела частного сектора экономики. Однопартийная система Турции во главе с ке-малистской Народно-республиканской партией (НРП), а также ее политические лидеры явились основными тормозами в процессе дальнейших реформ. Новые социальные слои, укрепившиеся в послевоенной Турции, стали тяготиться однопартийной системой и авторитарным режимом. Сложившаяся ситуация подталкивала общество к дальнейшим процессам вестернизации.
Осознавая необходимость в капиталистической и демократической трансформации, часть политической элиты была готова отойти от всей государственной ататюркистской политической системы. Выступление И. Инёню в парламенте в ноябре 1945 г. стало отправной точкой для отхода от однопартийной государственной системы [4]. В связи с этим в Народно-республиканской партии (НРП) сразу же обозначился кризис по вопросу выбора варианта трансформации турецкой государственности. Оппозиционно настроенные члены партии НРП потребовали проведение выборов, изменения устава и программы партии. Диссидентская парламентская группа в обращении к меджлису указывала на необходимость принятия поправок в конституции,
установления реального контроля парламента над правительством и обеспечения признанных конституцией прав и свобод граждан. Эти события вызвали раскол как в самой кемалист-ской партии, так и в парламенте. После того как Генеральный совет партии отверг предложения оппозиционеров и исключил их из членов НРП, в январе 1946 г. выбывшие члены организации во главе с Д. Баяром и А. Мендересом основали Демократическую партию (ДП). Новая партия, выделившаяся из состава правящей НРП, приняла программу, заявившую о том, что в Турции появилась политически организованная оппозиция, положившая начало формированию многопартийной системы [5]. Важно подчеркнуть, что сам И. Инёню принимал активное участие в её разработке, т. е. процесс послевоенной «вестер-низации» способствовал появлению тенденции демократизации всей государственной системы Турции.
Несомненно, появившиеся политические оппозиционеры не могли сразу отвергнуть или исключить из своего курса основные принципы и лозунги трансформации великого «отца турок». Созданная Демократическая партия отличалась от Народно-республиканской партии толкованием применения основных шести принципов, изложенных Мустафой Кемалем: республиканство, национализм, народность, этатизм, лаицизм, революционность [6]. В первую очередь, иным образом интерпретировался принцип этатизма, который трактовался Демократической партией как политика всемерного развития и поддержки государством частного предпринимательства, частного капитала, включая иностранный. В экономической политике стало четко обозначаться антикемалистское направление. ДП, в отличие от правящей партии, активно выступила за приватизацию и выкуп государственных предприятий, либерализацию экономики [7]. Согласно ее программе, государство должно было обеспечить условия для формирования основных принципов рыночной экономики. Программа наилучшим образом отражала стремление выросшей промышленной и торговой буржуазии к либерализации всего хозяйства страны и трансформирования его в рыночную экономику.
Обе партии, находящиеся на радикально противоположных полюсах в выборе путей трансформации страны, вели между собой ожесточенную и на первых порах бескомпромиссную политическую борьбу за власть. Успешный исход в данной политической борьбе между партиями-соперниками во многом зависел от по-
зиции правоверного исламского общества Турции. Новая Демократическая партия пыталась использовать верующих в целях вовлечения в демократическое движение мусульман. И чем дальше росло влияние новых турецких демократов, тем сильнее обострялись отношения между правящей и оппозиционной партиями. Народно-республиканская партия, используя возможности административного ресурса, вначале имела значительное превосходство над новой политической организацией демократов. Сложившиеся обстоятельства вынудили правительство И. Иненю выступить с заявлением о необходимости принятия закона, который устанавливал определенные правила политической борьбы и обеспечивал равные условия деятельности политических партий. Начало конструирования в Турции политической системы западноевропейского формата было положено 12 июля 1947 г., с принятием данного закона [8].
Установление принципа политического плюрализма в Турецкой Республике способствовало появлению других политических организаций - в 1946 г. в Турции насчитывалось 15 политических партий. Возродились социал-демократические партии и организации интеллигенции, профсоюзное движение, возглавившее рабочих с требованиями как экономического, так и политического характера. Получили возможность развития левое и леворадикальное движения Турции, которые оказывали существенное влияние на процессы политической борьбы, особенно в периоды острых кризисных ситуаций. Политическую обстановку дополняли разного рода националистические организации, партии и группы, к которым подключались религиозные политические деятели [3]. Поэтому без учета позиций левых и радикальных партий, как и основной массы мусульман, религиозных лидеров, невозможно объективно оценить происходившие события в истории Турции послевоенного времени.
Каждая из возникших в это время политических партий пыталась использовать влияние духовенства, которое росло соответственно росту нестабильности в стране. Правительство также попыталось найти опору в исламской среде и всемерно стало поощрять религиозные традиции в обществе. В данной ситуации исламское духовенство добилось немалых уступок. Именно поэтому в 1947 г. впервые открылись медресе и тюрбе; мусульманам было разрешено паломничество в Мекку. В университете Анкары открылся факультет богословия. У мусуль-
манской интеллигенции появилась возможность получать образование в университетах Египта и Саудовской Аравии. Несмотря на прозападный вектор политической трансформации, в Турции происходило усиление влияния исламистских и националистических организаций, уже тогда появлялись попытки обоснования исламской модели государства [8].
Одновременно с ускорением процесса политической интеграции с европейскими странами, Турецкая правящая элита объективно способствовала ускорению конструирования исламистского течения в стране. На основе действующего «Плана Маршала» и согласно американо-турецкому соглашению об экономическом сотрудничестве от 4 июля 1948 г., страна стала открытой и предоставляла значительные льготы для американских капиталовложений и торговли [9]. При этом экономическая поддержка Турции строилась с учетом необходимых уступок Западу в определении политической и экономической ориентации. Иностранцы для инвестирования турецкой экономики получали значительные льготы. Усиление западного влияния, как и весь процесс «вестернизированной» трансформации страны, не было однозначным. Для консервативной, мусульманской, части населения и националистов в Турции проникновение западных норм и правил общественно-политической жизни способствовало постепенному накоплению противодействия.
Парламентские выборы 1950 г. принесли ожидаемую победу Демократической партии. Практически закончился тридцатилетний период правления Народно-республиканской партии. Демократическая партия (ДП) получила право сформировать правительство, заняв большинство мест в меджлисе. Новое правительство избрало президентом республики Джеляля Бая-ра, а меджлис возглавил Али Аднан Мендерес. С этого момента НРП оказалась в оппозиции и активно развернула энергичную борьбу против власти ДП, призвав свои имеющиеся кадры к максимальному использованию всех возможностей для возвращения своих позиций в государственных структурах [7].
Новое руководство Турецкой Республики провозгласило отказ от кемалистских принципов в экономической сфере. Перестройка экономической политики заключалась в ограничении роли государства в экономике и переориентировании на развитие частного предпринимательства [10]. Несмотря на то, что правительство не решилось на денационализацию предприятий, в
50-е годы в виде акционерных компании были созданы новые государственные экономические организации (ГЭО). Лидеры Демократической партии поддерживали деятельность смешанных государственно-частных объединений и фирм, а успех экономических преобразований они напрямую связывали с интеграцией с западными странами. Уже в 1952 г. Турция становится членом НАТО, а через 11 лет (1963) - ассоциированным государством Европейского экономического общества.
Важно подчеркнуть тот факт, что реформы турецких демократов все же носили двойственный характер. Пытаясь найти дополнительную социальную опору в мусульманской среде, программа Демократической партии в отношении духовенства и религии сводилась к новому толкованию кемалистского принципа лаицизма [3]. Главный упор был сделан на признание свободы религии, являющейся священным правом граждан. Чтобы получить поддержку различных слоев турецкого мусульманского населения, правительство сделало ставку на поддержку религиозных традиций, которые в свое время осуждал Ататюрк. Великим национальным собранием был восстановлен азан, и по всей стране восстанавливались религиозные празднества и обряды. Правительство Аднана Мендереса разрешило чтение Корана на арабском языке и ввело исламское образование. Преподавание ислама в школах стало обязательным, в стране открылись исламские вузы. Государство строило мечети и ремонтировало старые. Принцип лаицизма утратил свое первоначальное содержание [11].
Политическая борьба имела ярко выраженный характер столкновения двух направлений: светского и религиозного. Кроме того, обе соперничающие политические партии придерживались диктаторских и авторитарных методов управления, что придавало политической борьбе между партиями за власть особую остроту, жесткость и бескомпромиссность. Получив власть, демократы считали возможным действовать методами кемалистов: испольовать силовые методы с целью установления однопартийной системы управления государством. А. Мендерес взял под жесткий контроль печать и деятельность политических партий. Газеты подвергались цензуре или закрывались, их редакторы помещались в тюрьму. Пытаясь лишить своего главного конкурента основы борьбы за власть, правительство А. Мендереса провело закон о закрытии «народных домов» - главной опоры кемалистской Народно-республиканской партии - и передаче
их имущества государству. Эта мера лишала политический курс НРП своих опорных пунктов. Борьба за власть между двумя партиями обострялась и достигла кульминации к концу 50-х.
Выборы 1957 г. показали, что влияние двух противостоящих политических партий было почти равнозначным. Демократы набрали 47,7% голосов, республиканцы - 41 % [3]. Однако лидеры Демократической партии перешли в открытое наступление, решив запретить деятельность оппозиционеров. В апреле 1960 г. правительство внесло в меджлис законопроект о создании чрезвычайной комиссии по расследованию «тайной подрывной деятельности Народно-республиканской партии». Чрезвычайная комиссия конфисковала печатные органы оппозиции и запретила всем газетам и журналам публиковать критические статьи в адрес властей. Обсуждение законопроекта и деятельность чрезвычайной комиссии по привлечению к судебной ответственности членов НРП - служащих, профессоров, журналистов - накалило страсти. Борьбу за власть демократы вели прежними ата-тюркистскими методами [3].
Ожесточенная борьба за власть правящей и оппозиционной партий весной 1960 г. переросла в острый политический кризис. В движение было вовлечено офицерство, недовольное действиями правительства. Участие армии в антиправительственном движении испугало лидеров ДП, и именно поэтому правительство приняло решение о чистке в армии. Реакция военных была достаточно резкой. Утром 27 мая 1960 г. группа армейских офицеров совершила военный переворот [6]. Командующий сухопутными силами генерал Д. Гюрсель от имени тайной организации предъявил правительству ультиматум, а затем военные части анкарского и стамбульского гарнизонов заняли правительственные здания и арестовали членов правительства и влиятельных депутатов парламента. Власть перешла в руки Комитета национального единства (КНЕ) возглавляемого генералом Д. Гюрселем. Руководители военного переворота 1960 г., являясь сторонниками светского государства, ставили своей целью восстановить принципы политики Кемаля Ататюрка [5]. Демократическая партия потерпела поражение, противостоять армии она не смогла.
По решению КНЕ законодательные функции были переданы Учредительному собранию, которое в мае 1961 г. приняло новую конституцию страны. Генерал Гюрсель стал президентом Второй Турецкой Республики, пост премьер-ми-
нистра занял лидер НРП Исмет Иненю. Комитет народного единства оставил в силе решение верховного суда о смертном приговоре премьер-министру Турции А. Мендересу и двум членам правительства, которые были повешены на острове Имралы. Баяр был приговорен к пожизненному заключению, другие члены правительства осуждены на различные сроки тюремного заключения. Следующим шагом стало проведение многочисленных арестов среди лиц, подозреваемых в терроризме, среди левых профсоюзных деятелей, политиков, членов экстремистских группировок [6]. Все происшедшее говорило о том, что кемализм, утвердившись в турецком обществе, еще имел возможность в лице ататюркистской армии оказывать сопротивление утверждающимся светским демократическим основам и исламизму.
Таким образом, принципы светского государства, заложенные первым президентом Турецкой Республики Кемалем Ататюрком во второй четверти XX в., привели к новым социальным противоречиям и ожесточенной борьбе за власть двух радикально противоположных политических групп. Первым таким направлением был авторитарный светский кемализм, отстаивающий проевропейский вектор развития Турции и охраняемый преимущественно военной элитой страны. Вторым направлением выступил демократический исламизм, опирающийся на многовековые исламские традиции турецкого общества и адаптирующий их к условиям поствоенного мира. Лидерами данного политического течения выступила интеллектуальная элита Турции. Фактически в этот период оформились два полюса турецкого политической системы, а политический процесс на протяжении всего послевоенного период и вплоть до начала XXI в. развивался как маятник, вращающийся между двумя этими полюсами: от светского авторитаризма к демократическому исламизму, и наоборот.
Таким образом, борьба двух полюсов неизбежно приводила к нарушению принципов демократизма и в стане противников кемалистско-го авторитаризма, что обеспечило остроту всего турецкого политического процесса в рассматриваемый период.
Одной из причин, приводящей внутренний политический маятник Турции в движение на протяжении второй половины XX в., стал глубокий исламизм, берущий свое начало в средневековой Османской империи. Турция на протяжении всей своей истории является исламской страной. Ислам был не только религией, но и
образом жизни для большей части населения. Поэтому «вестернизации» турецкого государства было суждено стать длительным процессом. Начавшись во времена Ататюрка, она была продолжена и в послевоенное время. Этот процесс стал причиной новых социальных противоречий и острых политических столкновений в борьбе за возможные варианты трансформации турецкого общества и государства. Целью политического курса Мустафы Кемаля Ататюрка было преобразование Турции в цивилизованное светское государство с мощной экономической системой, а также государственной и политической культурой европейского типа. Однако господство исламского уклада жизни населения, традиционных форм ведения сельского хозяйства одновременно с успехами в государственном развитии капитализма, ростом частного предпринимательства и национальной экономики существенно затрудняли достижение целей кема-листской политики. Смерть Ататюрка, имевшего огромный авторитет в армии, повлекла за собой рост оппозиционных настроений [12]. Открыто выражалось разочарование прежней экономической политикой и сложившейся однопартийной политической системой, стали появляться новые тенденции в социально-политической трансформации Турции. Несмотря на попытки демократических сил установить в Турецкой Республике либеральные права и свободы, огромное влияние на политический процесс оказывало в этот период полное отсутствие демократического опыта в стране. Попытки интеграции в западное социально-экономическое пространство встречали на своем пути преграды в виде исламизма. Кроме того, антиконституционные методы, которые решила использовать политическая элита ДП в борьбе со своим политическим противником -НРП, вызвали рост недовольства не только про-кемалистского населения, но и патриотически настроенного офицерства и армии. Идеологический спектр противостояния кемализма и исламизма расширился до противостояния Востока и Запада [13].
Данный «цивилизационный» пафос общественного развития сохраняется в Турции и сегодня. Однако успешная адаптация идеологии исламизма к демократическим принципам политического и экономического устройства Турции, совершенная Р.Т. Эрдоганом в начале XXI в., позволила нейтрализовать полувековой тренд вращения турецкого политического маятника между двумя полюсами политической системы. Несмотря на сохраняющееся внутриполи-
тическое напряжение в Турции, политика действующего президента не только обеспечила укрепление его статуса «нового лидера турецкой нации» [14], но позволила демократическим путем изменить форму государственного правления от парламентской республики к президентской, демонстративно отказаться от исключительно про-европейского вектора внешнеполитического развития, укрепила позиции традиционного ислама в повседневной жизни турецкого общества и его элиты, дала толчок для укрепления геополитической самостоятельности страны. Тем не менее, как свидетельствует опыт предыдущих 60 лет истории, дестабилизация обстановки в одной из сфер общественной жизни в состоянии вновь активизировать движение турецкого «политического маятника».
ЛИТЕРАТУРА
1. Zürcher Eric J. Turkey: a Modern History, London: I.B. Tauris, 1993. 424 p.
2. Киреев Н.Г. История Турции. М.: Институт востоковедения РАН, 2007. 608 с.
3. Бузов В.И., Бедрик А.В. История политической трансформации стран современного Востока: В 2 ч. Ч. 2. Турция, Иран, Афганистан. Ростов-н/Д: Изд-во ИПО ПИ ЮФУ, 2013. 176 с.
4. Шлыков В.И. Борьба за власть и кризис кема-листского режима в Турции после второй мировой войны // Локус: люди, общество, культуры, смыслы. 2017. № 1. [Электронный ресурс]. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/borba-za-vlast-i-krizis-kemalistskogo-rezhima-v-turtsii-posle-vtoroy-mirovoy-voyny (дата обращения: 19.08.2018).
5. Бузов В.И. Новейшая история стран Азии и Африки (1945-2004). Ростов-н/Д: Феникс, 2005. 574 с. С. 215-221.
6. Васильев А.Д. Армия в Турции // История и современность. 2013. № 2. С. 52-74.
7. Васильева С.А. Партийная преемственность в Турции // Вестник ЧелГУ 2009. № 40. С. 73-79.
8. Данилов В.И. Турция: борьба за создание вес-тернизированного демократического общества // Эволюция политических систем на Востоке. М.: Институт востоковедения РАН,1999. С. 153226.
9. Абрегова А.А. Американо-турецкие отношения (1945-1952 гг.) // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 1: Регионоведе-ние: философия, история, социология, юриспруденция, политология, культурология. 2010. № 4. С. 97-102.
10. Киреев Н.Г. История Турции XX век. М.: Институт востоковедения РАН: Крафт+, 2007. С 288302.
11. Сергеев В.М., Саруханян С.Н. Модернизация и политический ислам в Турции // Полития. 2012. № 4 (67). С.134-151.
12. Измаилов Р.И. Кемализм и модернизационные процессы в Турции в 20-30-е годы ХХ века // Издательский дом МЕДИНА. [Электронный ресурс]. URL: http://www.idmedina.ru/books/ materials/turkology/1/turk_izmailov.htm (дата обращения: 19.08.2018).
13. Еремеев Д.Е. История турецкой общественной мысли XI-XXI вв. М.: Квадрига, 2016. С. 271272.
14. Махровский В.С. Турция на пути к президентской республике? // Азия и Африка сегодня. 2017. № 1. С. 62-64.
REFERENCES
1. Zurcher Eric J. Turkey: a Modern History, London, I.B. Tauris, 1993, 424 p.
2. Kireev N.G. Istoriya Turtsii [History of Turkey]. Moscow, Institute of Oriental studies, RAS, 2007, 608 p.
3. Buzov V.I., Bedrik A.V Istoriyapoliticheskoy trans-formatsii stran sovremennogo Vostoka [History of political transformation in contemporary East]: In 2 ch. Ch. 2. Turkey, Iran, Afghanistan. Rostov-on-Don, IPO PI SFU, 2013, 176 p.
4. Shlykov V.I. Bor'ba za vlast' i krizis kemalistskogo rezhima v Turtsii posle vtoroy mirovoy voyny [Power Struggle and crisis of Kemalist regime in Turkey after World War II]. In: Lokus: lyudi, obshchestvo, kul'tury, smysly [Locus: people, society, cultures, meanings], 2017, no. 1, available at: http://cyberlen-inka.ru/article/n/borba-za-vlast-i-krizis-kemalistsk-ogo-rezhima-v-turtsii-posle-vtoroy-mirovoy-voyny (accessed August 19, 2018).
5. Buzov V.I. Noveyshaya istoriya stran Azii i Afriki (1945-2004) [Recent history of Asia and Africa
(1945-2004)]. Rostov-on-Don, Feniks, 2005, 574 p., pp. 215-221.
6. Vasil'ev A.D. Armiya v Turtsii // Istoriya i sovremennost', 2013, no. 2, pp. 52-74.
7. Vasil'eva S.A. Vestnik ChelGU, 2009, no. 40, pp. 73-79.
8. Danilov VI. Turtsiya: bor'ba za sozdanie vestern-izirovannogo demokraticheskogo obshchestva [Turkey: the struggle to create westernized democratic society]. In: Evolyutsiya politicheskikh sistem na Vostoke [The Evolution of political systems in the East]. Moscow, Institute of Oriental Studies, RAS, 1999, pp. 153-226.
9. Abregova A.A. Vestnik Adygeyskogo gosudarstven-nogo universiteta. Seriya 1: Regionovedenie: filosofi-ya, istoriya, sotsiologiya, yurisprudentsiya, politolo-giya, kul'turologiya, 2010, no. 4, pp. 97-102.
10. Kireev N.G. Istoriya Turtsii XX vek [The history of Turkey of the twentieth century]. Moscow, Institute of Oriental studies, RAS, Kraft+, 2007, pp. 288-302.
11. Sergeev VM., Sarukhanyan S.N. Politiya, 2012, no. 4 (67), pp.134-151.
12. Izmailov R.I. Kemalizm i modernizatsionnye protsessy v Turtsii v 20-30-e gody 20 veka [Kemalism and modernization processes in Turkey in the 20-30s of the 20th century], available at: http://www.idmedina. ru/books/materials/turkology/1/turk_izmailov.htm (accessed August 19, 2018).
13. Eremeev D.E. History of Turkish social thought XI-XXI centuries [Istoriya turetskoy obshchestven-noy mysli 11th-21st vv]. Moscow, Kvadriga, 2016, pp. 271-272.
14. Makhrovskiy V.S. Aziya i Afrika segodnya, 2017, no. 1, pp. 62-64.
8 ноября 2018 г.
