CC BY
144
ИСТОРИКО-ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 902 (470.13)
ОСВОЕНИЕ АРКТИЧЕСКОЙ И СУБАРКТИЧЕСКОЙ ЗОНЫ ПРИПЕ-ЧОРЬЯ В ДРЕВНОСТИ И СРЕДНЕВЕКОВЬЕ ПО ДАННЫМ АРХЕОЛОГИИ (часть I)
И.О. ВАСКУЛ, А.В. ВОЛОКИТИН, И.Л. ЖЕРЕБЦОВ, В.Н. КАРМАНОВ, М.В. КЛЕНОВ, А.М. МУРЫГИН, П.Ю. ПАВЛОВ
Институт языка, литературы и истории Коми НЦ УрО РАН, г. Сыктывкар
В статье на основе археологических данных и привлечения письменных источников рассматриваются с древнейших времен до эпохи средневековья вопросы освоения и заселения арктической и субарктической зоны Европейского Северо-Востока. Выявляются исходные районы освоения территории и причины, влиявшие на эти процессы. Производится этнокультурная интерпретация средневековых памятников.
Ключевые слова: Арктика, климатические изменения, миграции, освоение, археологические культуры, промысловые ресурсы, этнокультурные связи
I.O. VASKUL, A.V. VOLOKITIN, I.L. ZHEREBTSOV, V.N. KARMANOV, M.V. KLENOV , A.M. MURYGIN, P.YU. PAVLOV. DEVELOPMENT OF THE ARCTIC AND SUBARCTIC ZONE OF THE NEAR PECHORA AREA IN THE ANCIENT TIME AND THE MIDDLE AGES ACCORDING TO ARCHEOLOGY
The earliest evidence of the presence of ancient people in the Arctic zone of the Pechora river basin was discovered on Mamontova Kurya and Byzovaya sites. These sites are related to the early period of the Upper Palaeolithic or final Mousterian, 38-28000 BP. At this time people penetrated to the Pechora river basin from the central part of the East European Plain. The next stage of colonization of the region took place in the 2nd half of the Late Valdai, in 13-10000 BP. The most important event in this period was the formation of Uralic culture in the Urals to which Late Palaeolithic sites of the Pechora basin refer and which is represented by Medvezhya Cave and Pymva Shor I sites. Significant number of Mesolithic sites shows the colonization of the Arctic zone in 9000 BP. Small groups of hunters-fishermen were penetrating here from the southern part of the Northeastern Europe, i.e. from the area of Parchevskaya and Middle Vychegda cultures. Some of surface collections of Bolshezemelskaya tundra (Sandibeyu 1, 8) contain tanged points, associated with Parchevskaya culture. All Mesolithic sites in the Polar part of the Pechora river basin were left by the population with highly mobile lifeway.
The Neolithic of the Polar zone of the Pechora river basin is poorly represented by archaeological materials. Only five sites were discovered by excavations: Chernoborskaya III campsite on the Izhma river (Chernoborskaya group of the Early Neolithic, (1st half of VI m. BC.) and the Middle Neolithic settlements of Lyalovskaya culture (Pizhma I, -II on Yamozero, Ruzhnikova, Aleksakhina on Kosminskie lakes (1st half of V m. BC.). Small amount of potsherds of Lyalovo type are presented in the surface collections of Bolshezemelskaya tundra. Current data indicates that the colonization of this region in the Neolithic was limited to short-term exploitation of natural resources by small mobile groups of hunters-fishermen.
Keywords: Arctic regions, climatic changes, migrations, development, archaeological cultures, trade resources, ethnocultural contacts
Введение
Арктическая и субарктическая зоны Припечо-рья включают бассейн нижней Печоры с притоками в пределах Большеземельской и Малоземельской тундр и лесотундры в Воркутинском, Интинском, Ижемском, Усинском, Усть-Цилемском районах Республики Коми и Ненецком автономном округе Архангельской области. Исторически с этим регионом связаны прилегающие к ним районы Большеземельской и Малоземельской тундр и зоны край-несеверной тайги. Первые письменные свидетельства по истории этого обширного региона относятся к началу II тыс. н.э. Они крайне немногочисленны и отрывочны. Основным источником по истории освоения бассейна нижней Печоры и прилегающих районов Большеземельской и Малоземельской тундр являются данные археологии. Археологические работы в заполярных и приполярных областях северо-востока Европы, в том числе в бассейне Печоры, являющиеся составной частью арктической археологии, имеют фундаментальное значение для решения проблем освоения высоких широт европейского континента в разные эпохи древней истории и этногенеза народов циркумполярной области Евразии.
Наиболее ранние достоверные сведения об археологических находках в регионе относятся ко второй половине XIX в. В первой половине - середине прошлого столетия основной вклад в изучение древностей Большеземельской и Малоземельской тундр внесли геологи, которые во время своих экспедиций производили сборы подъемного материала на яреях. Особое место среди них занимают исследования Г.А. Чернова, который выявил несколько сотен стоянок древнего человека. Огромное научное значение имеет открытие им Хэйбидя-Пэдарского жертвенного места на р. Море-Ю [1].
С 1960-х гг. начинается изучение Печорского Заполярья профессиональными археологами. В 1960-х - начале 1990-х гг. исследования проводят археологи Коми филиала АН СССР (в настоящее время - Коми НЦ УрО РАН) В.И. Канивец, В.Е. Луз-гин, В.С. Стоколос, А.М. Мурыгин, Ленинградского отделения Института археологии АН СССР (ныне ИИМК РАН) Л.П.Хлобыстин, О.В.Овсянников, Сыктывкарского государственного университета В.А.Семенов, Интинского краеведческого музея С.Ю. Васильев. Это был период наиболее плодотворного археологического изучения региона. С 1990-х гг. в связи с сокращением бюджетного финансирования экспедиций работы в арктической и субарктической зонах Печорского края ведутся в основном за счет хоздоговорных средств. Исследования проводят экспедиции Коми НЦ УрО РАН (А.М.Мурыгин, П.Ю.Павлов), Российского НИИ культурного и природного наследия г. Москва (И.Б.Барышев, П.В.Боярский, С.В.Гусев), Института археологии Севера г. Нефтеюганск (Г.П.Визгалов), Ненецкого окружного краеведческого музея г. Нарьян-Мар (И.В.Хозяинов).
В настоящее время в изучаемом регионе известно более 800 памятников археологии [2]. Культурно-хронологическая интерпретация древностей
Печорского Приполярья и Заполярья на разных этапах их изучения дана в публикациях М.Е. Фосс, А.Я. Брюсова, Н.Н. Гуриной, Г.А. Чернова, Л.П. Ла-шука, Л.П. Хлобыстина, В.И. Канивца, И.В. Верещагиной, В.Е. Лузгина, В.С. Стоколоса, А.М. Мурыгина, П.Ю. Павлова. В работах этих исследователей выдвинуты гипотезы об исходных районах освоения этого региона в различные хронологические периоды [3].
Цель данной публикации - проследить на основе современной источниковедческой базы основные этапы освоения и заселения человеком рассматриваемого региона.
1. Освоение арктической и субарктической зон Припечорья в эпоху камня
Наиболее ранние свидетельства пребывания древнего человека в арктической зоне бассейна р. Печора относятся к ранней поре верхнего палеолита. Памятники эпохи палеолита, расположенные в бассейне Печоры, являются самыми северными палеолитическими памятниками в Европе. Данные, полученные при исследованиях палеолитических стоянок бассейна Печоры, во многом имеют ключевое значение для реконструкции древнейших этапов заселения всего севера Евразии и обсуждения проблем первоначальной адаптации человечества к природно-климатическим условиям циркумполярной зоны материка [4]. Свидетельством их большого значения для мировой науки является тот факт, что раскопки печорских палеолитических стоянок были основной исследовательской задачей ряда международных научных проектов [5].
В настоящее время в бассейне Печоры известно четыре палеолитические стоянки и несколько пещерных палеолитических местонахождений (навес Студеный, Уньинская пещера и грот Б. Дро-ватяницкий). Стоянки относятся к двум разновременным эпизодам заселения региона.
Ранней порой верхнего палеолита или финальным мустье (38-28 тыс. л. н.) датируются две стоянки - Мамонтова Курья и Бызовая. Стоянка Мамонтова Курья, расположенная на левом берегу Усы, крупнейшего правого притока Печоры, по данным определений абсолютного возраста датируется временем около 38 - 34 тыс. л.н. по 14С [5]. Небольшая археологическая коллекция стоянки состоит из пяти каменных предметов и орнаментированного бивня мамонта. Культурная принадлежность памятника не устанавливается.
Стоянка Бызовая расположена на правом берегу Печоры. Палеолитические изделия на памятнике впервые были найдены в 1962 г., и затем в течение ряда лет стоянка исследовалась В.И.Ка-нивцом, Б.И.Гуслицером и П.Ю.Павловым [6 - 8]. В технико-типологических характеристиках каменного инвентаря стоянки Бызовая присутствуют верхнепалеолитические элементы (призматические нуклеусы, концевые скребки (в том числе карене), доло-витовые орудия, тонкие листовидные бифасы) при преобладании мустьерских черт (ножи Kielmesser, разнообразные скребла, в том числе типа Кина).
Найдены немногочисленные изделия из рога северного оленя. В орудийном наборе стоянки присутствуют некоторые типы изделий, характерные для костенковско-стрелецкой культуры [6]. На основании датировки (29 тыс. л.н. по 14C) Бызовая рассматривается как верхнепалеолитическая стоянка [9]. Однако типологические характеристики каменного инвентаря не исключают полностью ее принадлежность к среднему палеолиту культурного круга Kielmessergruppen (восточный микок) [10].
В конце среднего валдая (27-24 тыс. л. н.) происходит существенное изменение всей археологической картины на территории Восточной Европы: исчезают культуры ранней поры верхнего палеолита и распространяются развитые оринья-коидные и граветтоидные индустрии средней поры верхнего палеолита [11]. Эти изменения нашли свое специфическое отражение в бассейне Печоры и на Урале в целом. В конце среднего валдая в регионе также исчезают индустрии ранней поры верхнего палеолита. Однако это не сопровождалось, как в центре Восточно-Европейской равнины, появлением в регионе стоянок средней поры верхнего палеолита. По крайней мере частично это следует связывать с очень неблагоприятными для жизни человека природно-климатическими условиями, существовавшими в первой половине позднего валдая на севере Урала [12]. Не исключено, что в конце среднего - первой половине позднего валдая произошла депопуляция бассейна Печоры, о чем свидетельствует отсутствие палеолитических стоянок на Урале в хронологическом интервале от 28 до 13 тыс. л. н. [4]. Ко второй волне заселения бассейна Печоры, относящейся к позднему и финальному палеолиту (13-10 тыс. л. н.) принадлежат два памятника - Медвежья пещера и Пымва-Шор I.
Стоянка Медвежья пещера расположена вблизи истоков Печоры на западном склоне Северного Урала [13]. Уточненный недавно возраст культуросодержащих отложений стоянки составляет 13-12 тыс. л. н. Каменный инвентарь стоянки характеризуется пластинчатой техникой с использованием призматических нуклеусов. В коллекции преобладают пластины укороченных пропорций, есть и микропластины. Среди орудий доминируют усеченные пластины. Другие категории представлены небольшими концевыми скребками на коротких пластинах, скреблами и частично двусторонне-обработанными ножами на плитках кремня. На стоянке найдены фрагменты вкладышевых наконечников, изготовленных из бивня мамонта. Стоянка Медвежья пещера входит в круг памятников уральской позднепалеолитической культуры [4].
Стоянка Пымва-Шор I расположена в современной тундровой зоне в долине ручья Пымва Шор, впадающего в р.Адзьва - правый приток р. Уса. Возраст памятника 11 - 10 тыс. л. н. [6]. Орудийный набор представлен крупными скреблами с высоким рабочим краем, угловыми резцами, призматическими пластинами и микропластинками с мелкой краевой иррегулярной ретушью. Сырьем для изготовления изделий служил плитчатый кремень, практически идентичный каменному сырью стоянки
Медвежья пещера. Идентичные сырьевые и технико-типологические характеристики каменного инвентаря имеет местонахождение Лито-Сале на о-ве Вайгач [14].
В течение ранней поры верхнего палеолита человек проник в бассейн Печоры с юго-запада, из центральных районов Восточно-Европейской равнины. Однако этот процесс заселения в то время не получил логического завершения в виде формирования региональной культуры. В первой половине позднего валдая, в силу различных причин, одной из которых явилось, по-видимому, резкое ухудшение региональных природно-климатических условий, происходит депопуляция Печорского бассейна.
Следующий цикл колонизации начался во второй половине позднего валдая, после максимума поздневалдайского оледенения. Важнейшим событием в палеолитической истории региона является формирование в позднем палеолите на Урале локальной позднепалеолитической культуры -уральской, к которой относятся позднепалеолити-ческие памятники бассейна Печоры. Не исключено, что в регионе в финальном палеолите появилось постоянное население [4].
Археологические культуры эпохи мезолита Северного Приуралья (европейского Северо-Востока) изучены в основном по материалам стоянок р. Вычегда и вычегодского бассейна. Выделены две культурные традиции: западная и приуральская, внутри которых описаны культуры. Западная традиция - парчевская культура (изучена, в основном, по стоянкам Парч 1 и Парч 2 на Вычегде); приуральская традиция - это средневычегодская культура на Вычегде (стоянки Ульяново, Курьядор 1 и др.) [15, 16].
Менее изучен, несмотря на внушительное число открытых в свое время стоянок, бассейн р. Печора. Однако и здесь есть районы, где мезолитические памятники исследованы лучше. Это долина р. Ижма, один из крупнейших притоков Печоры, где раскопаны стоянки Лек-Леса 1, Туруннюр 1, Усть-Ухта 1, Вылыс Том 2. Культурная принадлежность к приуральской традиции двух из них (Лек-Леса 1, Усть-Ухта 1) достаточно определенна. Особое значение имеет радиоуглеродная дата стоянки Лек-Леса 1 - рубеж 9 и 10 тысячелетий от наших дней (9010±70 ЛЕ-3607). Коллекции стоянок приуральской традиции не имеют стандартных наконечников стрел, в орудийном наборе преобладают ретушированные пластинки. Имеются резцы на углу сломанной пластины, скребки на пластинах. Острия единичны. Характерной особенностью являются карандашевидные нуклеусы, абсолютно преобладают узкие пластинки, высока доля микропластин. Среди сечений пластин - большинство длинных.
На стоянке Лек-Леса 1 [17] по фрагментам костей были определены бобр (фрагменты нижней челюсти), лось (фрагмент пясти) и медведь (фрагмент верхней челюсти). Исследовано углистое пятно, маркирующее жилище наземного типа. Древности приуральской традиции имеют несомненное сходство с мезолитом Камы, что позволяет гово-
рить о передвижении населения с таким инвентарем с этих территорий.
Кремневая индустрия парчевской культуры характеризуется конусовидными нуклеусами при наличии их микроформ, призматические единичны. Незначительна доля микропластин, преобладают узкие и средние пластины. Среди сечений пластин в большинстве - короткие. В орудийном наборе, отличающемся разнообразием форм и серийностью, выделяются черешковые наконечники стрел на пластинах, вкладыши-прямоугольники, пластинки с усеченным концом, скребки высоких форм. Присутствуют следы обработки кости: в жилище 5 стоянки Парч 2 найдены обломки трубчатой кости глухаря с насечками (игольник), фрагмент обработанного костяного изделия обнаружен в жилище 8 той же стоянки. Имеются также орудия для обработки кости: развертка и пилки (Парч 1), струги (Парч 2). Сходство каменного инвентаря со стоянками бутовской культуры Волго-Окского междуречья очень велико, также как и вероятность их принадлежности родственному населению. Это позволяет предполагать передвижение на территорию региона населения из центра Русской равнины.
Широкую известность получили мезолитические жилища, исследованные на памятниках То-пыд-Нюр 5 и Топыд-Нюр 7 (среднее течение Печоры). Они относятся к поздней стадии парчевской культуры, получившей благодаря этим стоянкам название топыднюровской.
Свидетельством освоения арктических территорий в эпоху мезолита является довольно внушительное число памятников данного периода за Полярным кругом. Они есть на побережье Северного Ледовитого океана (Лакорсаля, Княкья Губа) [3], а также в непосредственной близости от побережья, например Каменка Х, оз. Золотицкое на Бело-моро-Кулойском плато [18]. Но самое большое их число выявлено на выдувах - яреях Большезе-мельской тундры [1, 19-21]. К сожалению, все они представлены сборами с поверхности - подъемным материалом, что ограничивает их интерпретацию. Часть разрушенных стоянок эпохи мезолита Боль-шеземельской тундры, по крайней мере, те из них (Сандибей-Ю 1, 8), которые имеют в коллекциях черешковые наконечники стрел, несомненно, связаны с парчевской культурой [22].
Очевидна принадлежность таких памятников, как Адзьва 1 на р. Уса [23] и Пижма II у истока р. Пижма из Ямозера [24] к ранней стадии парчевской культуры западной традиции мезолита региона. К сожалению, коллекции обеих стоянок незначительны, но в их коллекциях присутствуют выразительные черешковые наконечники стрел на пластинах, аналогичные парчевским.
Освоение арктической зоны в эпоху мезолита началось, судя по датировкам стоянок более южных районов европейского Северо-Востока (Парч 2, Лек-Леса,), более 9 тыс. л. н.: в конце пребореаль-ного и начале бореального периодов голоцена.
Особого упоминания заслуживает стоянка Адак II на р. Уса, выше устья р. Адзьва. Она расположена на узкой площадке, на вершине скалы вы-
сотой 32 м от уровня реки. Рыхлые отложения на площадке скалы, к которым приурочены культурные остатки стоянки Адак II, маломощные, представлены суглинками. Среди находок В.И.Канивец отметил кальцинированные кости. Их присутствие, локализация и значительное их количество позволили исследователю предполагать наличие на памятнике кострища, но ясных очертаний очага не выявлено. Местоположение стоянки дало возможность В.И.Канивцу высказать предположение, что «здесь решающую роль играли соображения безопасности ... Заселение мезолитическим человеком долины Печоры и Усы развертывалось на фоне межплеменной или межродовой борьбы за новые территории» [23]. Данное обстоятельство подводит к мысли о существовании особого типа памятников и об особенностях стратегии освоения этого района Северного Приуралья мезолитическим населением. Вместе с тем, сделанный В.И. Канивцом столь однозначный вывод, может быть, и сейчас является недостаточно обоснованным и преждевременным.
Вероятнее всего, археологические памятники эпохи мезолита в арктической зоне Припечорья оставлены населением, ведущим очень подвижный образ жизни. Его годовой хозяйственный цикл включал перемещение на значительные расстояния, и, возможно, имел возвратно-поступательное (зима-лето) движение в общем направлении юг-север [25] и был связан с сезонными миграциями стад северного оленя. В последующем же часть населения оставалась на северных территориях.
Эпоха неолита рассматриваемого региона представлена источниками сравнительно слабо. Среди исследованных раскопками памятников -стоянка черноборской группы раннего неолита (I пол. VI тыс. до н.э.) Черноборская III на р. Ижма [26-28]) и поселения льяловского типа среднего неолита (I пол. V тыс. до н.э.) Пижма I-II на Ямоозере и Руж-никова, Алексахина на Косминских озерах [24, 29]. Единичные фрагменты керамических сосудов лья-ловского типа присутствуют в коллекциях - сборах подъемного материала на стоянках Большеземель-ской тундры [1].
На стоянке Черноборская III изучено пятно находок округлой формы в плане диаметром около 6 м. В его составе присутствовали скопления кремневых изделий и фрагментов кальцинированных костей. Судя по наличию последних и фрагментам обожженных галек, на стоянке могло быть кострище. Коллекция памятника состоит из 884 предметов из кремня, в том числе 174 орудий, фрагментов одного-двух керамических сосудов и кальцинированных костей. В орудийном наборе преобладают наконечники стрел, ножи и скребки. Найденные фрагменты керамики принадлежат сосудам, изготовленным из глиняного теста с примесью органики, с прямым венчиком и орнаментированными редкими округлыми вдавлениями. Фаунистические остатки состоят из костей северного оленя и лося. Таким образом, памятник представляет собой остатки кратковременной стоянки охотников на крупных копытных. Анализ продуктов расщепления и морфологии орудий и технико-типологических по-
казателей керамики позволяет отнести материалы Черноборской III к раннему неолиту и датировать в пределах I пол. VI тыс. до н.э. Аналогии этим материалам имеются на Северной Двине (стоянка При-лукская), в бассейне р. Сухона (Березовая Слободка II-III, VI). В целом же можно говорить о юго-западном направлении продвижения ранненеоли-тического населения с территории распространения верхневолжской культуры.
На поликультурных памятниках водораздельных озер Ямоозеро и Косминские изучены остатки поселений среднего неолита льяловского типа. Достоверно судить об этом периоде по материалам этих памятников можно только на основе керамических коллекций, выделенных типологически из разновременного материала. Так, в коллекции Ружникова присутствуют фрагменты 75 сосудов с гребенчато-ямочным орнаментом [29], Пижма I - 4, Пижма II - 36, Кыско - 10, Алексахина - 5 [24]. По данному количественному показателю (с учетом различной площади раскопок) они сопоставимы с материалами поселений Вис I-III вблизи оз. Синдор и вместе с тем отличаются от синхронных им коллекций речных долин Вычегды и Мезени. Последние представляют односезонные жилищные комплексы, максимальное количество сосудов в них достигает 10. Это подтверждает точку зрения В.В. Сидорова о характере распространения носителей гребенчато-ямочных традиций в лесной зоне Восточной Европы в I пол. V тыс. до н.э., когда осваиваются, прежде всего, озерные котловины [30]. Именно в них формируются локальные варианты т.н. «ямочно-гребенча-той культурной общности». По мнению В.С.Стоко-лоса [31], некоторое сходство с зауральским неолитом «козловской стадии» имеет керамика нижнего слоя стоянки Болбан-Ю в верховьях р. Кожим.
Современные источники по неолиту региона свидетельствуют о том, что его освоение в это время ограничено кратковременной эксплуатацией промысловых ресурсов небольшими мобильными группами охотников-рыболовов и их кратковременным пребыванием здесь.
Таким образом, археологические памятники эпохи камня региона при всем понимании стадиальных различий между ними имеют сходство в адаптационных моделях, стратегии выживания: волнообразное заселение/освоение региона в палеолите, сезонные перемещения на большие расстояния небольших мобильных групп, проникающих извне в мезолите и неолите. Вполне вероятно, что это сходство обусловлено региональными (географическими) особенностями.
Статья подготовлена по программе ориентированных фундаментальных исследований УрО РАН «Арктика», проект № 12-6-9-008 «Освоение арктической зоны Припечорья в древности и средневековье», программе фундаментальных исследований Президиума РАН, проект № 12-П-6-1002 «Формирование и развитие археологических культур эпохи железа на территории Европейского Северо-Востока: традиции и инновации»;
программе междисциплинарных фундаментальных исследований УрО РАН, проект № 12-м-5в-2037«Влияние природной среды и климата на расселение первобытного человека в голоцене в бассейнах Ижмы и Вычегды».
Литература
1. Чернов ГА. Атлас археологических памятников Большеземельской тундры. М.: Наука, 1985. 169 с.
2. Администрация Ненецкого автономного округа. Официальный сайт. Раздел культура// http://old.adm-nao.ru/?show=statics8id=225 (дата обращения 01.12.2014 г.).
3. Мурыгин А.М., Карманов В.Н., Кленов М.В. Новые археологические исследования в тундрах северо-востока Европы. Сыктывкар: Коми НЦ УрО РАН, 2012. 68 с.
4. Павлов П.Ю. Культурные связи населения Уральского региона в эпоху палеолита // Вестник Пермского университета. Серия История. Вып.1(18). 2012. С.6-23.
5. Павлов П.Ю. Древнейшее прошлое Пермского края: палеолит // Вестник Пермского научного центра. 2013. №4. С.22-32.
6. Павлов П.Ю. Палеолит северо-востока Европы: новые данные // Археология, этнография и антропология Евразии. 2008. № 1 (33).
7. Канивец В.И. Палеолит крайнего северо-востока Европы. М.: Наука, 1976.
8. Geoarchaeological investigations of Palaeolithic sites along the Ural Mountains - On the northern presence of humans during the last Ice Age / J-I.Svendsen, H.P.Heggen, A-K.Huf-thammer, J.Mangerud, P.Pavlov, W.Roeb-roeks. Quaternary Science Reviews. 2010. Vol.29 (23-24). Р. 3138-3156.
9. Pavlov P., Roebroeks W. & Svendsen J-I. The Pleistocene Colonization of Northeastern Europe: A Report on Recent Research // Journal of Human Evolution. 2004. Vol.47. №1-2. Pр.3-17.
10. Late Moustierian Persistence near the Arctic Circle / L.Slimak, J-I.Svendsen, J.Mangerud, H.Plisson, H-P.Heggen, A.Brugere, P.Yu.Pav-lov // Science, 332, No. 6031. 2011. Pр.841-845.
11. Аникович М.В., Анисюткин Н.К., Вишняц-кий Л.Б. Узловые проблемы перехода к верхнему палеолиту в Евразии. СПб.: Нестор-История, 2007. 335 с.
12 Астахов В.И., Свендсен Й-И. Природная обстановка времени первоначального заселения приуральского Севера // Путь на Север. Окружающая среда и самые ранние обитатели Арктики и Субарктики: Материалы Международной конференции. М.: Ин-т географии РАН, 2008. С.98-106.
13. Гуслицер Б.И., Канивец В.И. Пещеры Печорского Урала. М.-Л.: Наука, 1965. 134 с.
14. Иванов Г.В. Находки каменных орудий на островах европейской Арктики (1989-1992)// AD POLUS. Археологические изыскания. Вып.10. СПб.: «Фарн», 1993. С. 47-54.
15. Волокитин А.В. Мезолит // Археология Республики Коми. М.:ДиК, 1997. Ч. 3, гл. 2. С. 91-145.
16. Volokitin A.V. Some Peculiarities of Colonization of the European North-East in Mesolithic. In Helena Knutson (editor) Pioneer settlments and colonization processes in Barents region. Vuollerim Paper on Hunter-gatherer Archaeology. 2003. Volume 1. Pp.11-18.
17. Волокитин А.В. Мезолитический памятник Лек-Леса на р. Ижма // Каменный век лесной зоны Восточной Европы и Зауралья. М.: ACADEMIA, 2005. С. 198-205.
18. Едовин Е.Г. Новая группа мезолитических памятников Архангельского Севера. Стоянки Приозерья// Тверской археологический сборник. Вып. 7. Тверь: ООО «Издательство Триада», 2009. С. 98-107.
19. Верещагина И.В. Памятники с микролитическим инвентарем Большеземельской тунд-ры//Археологические исследования в бассейне Печоры. Сыктывкар, 1973. С. 3-21. (МАЕСВ. Вып.5).
20. Верещагина И.В. Мезолит и неолит крайнего Европейского Северо-Востока. СПб.: Петербургское востоковедение, 2010. 232 с. (Ar-chaeologia Petropolitana).
21. Чернов ГА. Следы первых поселенцев за Полярным кругом // Родники пармы. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1993. С. 8-12.
22. Volokitin A.V. On the Peopling of Bolshezemel-skaya Tundra in Mesolithic Age // in J.Pusz-tay, E.Saveljeva (ed.) The Arctic Papers of International Conference. Savariae, 1992.
23. Канивец В.И. Мезолитические стоянки на Средней Печоре и Усе // Поселения каменного и медно-бронзового века на Печоре и Усе. Сыктывкар, 1973. С. 3-23. (МАЕСВ; Вып. IV).
24. Лузгин В.Е. Неолитические стоянки Центрального Тимана // Поселения каменного и медно-бронзового века на Печоре и Усе: Материалы по археологии Европейского Северо-Востока. Вып. IV. Сыктывкар, 1973. С. 24-46.
25. Gordon Bryan. The Enigma of the Far Northeast European Mesolithic: Reindeer Herd Followers or Semi-Sedentary Hunters? In: Lars Larsson, Hans Kindgren, Kjel Knutssom, David Leffler and Ag-neta Akerlund (eds). Mesolithic on the Move. Oxbow books. Oxford, 2003. Pp. 115-118.
26. Лузгин В.Е. Древние культуры Ижмы. М.: Наука, 1972. 128 с.
27. Карманов В.Н. Каменная индустрия ранненео-литических памятников черноборского типа на европейском Северо-Востоке // Своеобразие и особенности адаптации культур лесной зоны Северной Евразии в финальном плейстоцене -раннем голоцене. М., 2007. С. 290-311.
28. Карманов В.Н. Неолит европейского Северо-Востока. Сыктывкар: Коми НЦ УрО РАН, 2008. 226 с.
29. Лузгин В.Е. Поселение Ружникова на Кос-минских озерах и вопросы неолита Европейского Северо-Востока // Археологические исследования в бассейне Печоры. Сыктывкар, 1973. С. 22-34 (МАЕСВ; Вып. 5).
30. Сидоров В.В. Оценка численности населения лесной зоны в неолите // Теория и методика исследований археологических памятников лесостепной зоны: Тез. докл. научн. конф. Липецк, 1992. С. 73-76.
31. Стоколос В.С. Работы Печоро-Мезенского отряда в 1986-1988 годах // Археологические открытия Урала и Поволжья. Сыктывкар, 1989. С. 35-36 (Коми научный центр УрО АН СССР).
References
1. Chernov GA. Atlas arheologicheskih pamjat-nikov Bol'shezemel'skoj tundry [The atlas of archaeological sites of Bolshezemelskaya tundra]. Moscow: Nauka,1985. 169 p.
2. Administracija Neneckogo avtonomnogo ok-ruga. Oficial'nyj sajt. Razdel kul'tura [Ad-mivistration of the Nenets Autonomous Area. An official site. Section culture]// http://old. adm-nao.ru/?show=statics8id=225 (data obra-shhenija 01.12.2014 g.).
3. Murygin AM, Karmanov V.N., Klenov M.V. Novye arheologicheskie issledovanija v tund-rah severo-vostoka Evropy [New archaeological researches in tundra of the northeast of Europe]. Syktyvkar: Komi Sci. Centre, Ural Branch, RAS, 2012. 68 p.
4. Pavlov P. Ju. Kul'turnye svjazi naselenija Ural'skogo regiona v jepohu paleolita [Cultural contacts of the population of the Urals region during the Palaeolithic] // Vestnik Permskogo universiteta [Perm Univ. Bull.]. Series History. Issue.1(18). 2012. P.6-23.
5. Pavlov P.Ju. Drevnejshee proshloe Permskogo kraja: paleolit [The most ancient past of the Perm Region: the Palaeolithic] // Vestnik per-mskogo nauchnogo centra [Perm Univ. Bull.] №4. 2013. P.22-32.
6. Pavlov P. Ju. Paleolit severo-vostoka Evropy: novye dannye [The Palaeolithic of the northeast of Europe: new data] // Arheologija jetnografija i antropologija Evrazii [Archaeology, ethnography and anthropology of Euroasia]. 2008. No. 1 (33).
7. Kanivec V. I. Paleolit krajnego severo-vostoka Evropy [The Palaeolithic of the extreme northeast of Europe]. Moscow: Nauka, 1976.
8. Svendsen J-I., Heggen H.P., Hufthammer A-K, Mangerud J., Pavlov P., W.Roebroeks. Geo-archaeological investigations of Palaeolithic sites along the Ural Mountains - On the northern presence of humans during the last Ice Age. Quaternary Science Reviews. 2010. Vol.29 (23-24). Рр. 3138-3156.
9. Pavlov P., Roebroeks W. & Svendsen J-I. The Pleistocene Colonization of Northeastern Europe: A Report on Recent Research // Journal of Human Evolution. 2004. Vol.47, №1-2. Pр.3-17.
10. Slimak L., Svendsen J-I., Mangerud J., Plisson H., Heggen H-P, Brugere A., Pavlov P.Yu. Late Moustierian Persistence near the Arctic Circle. // Science, 332, №6031. 2011. Pр.841-845.
11. Anikovich M.V., Anisjutkin N.K., Vishnjackij L.B. Uzlovye problemy perehoda k verhnemu paleo-litu v Evrazii [The key problems of transition
to the Upper Palaeolithic in Euroasia]. St.Petersburg. Nestor-History, 2007. 335 p.
12 Astahov V.I., Svendsen J-I. Prirodnaja ob-stanovka vremeni pervonachal'nogo zaselenija priural'skogo Severa [Natural conditions of time of initial settling of the Pre-Urals North]// Put' na Sever. Okruzhajushhaja sreda i samye rannie obitateli Arktiki i subarktiki. Materialy Mezhdunarodnoj konferencii [A way to the North. Environment and the earliest inhabitants of Arctic and Subarctic regions. Materials of International Conf.]. Moscow, Institute of Geography, RAS, 2008. P.98-106.
13. Guslicer B.I., Kanivec V.I. Peshhery Pechor-skogo Urala [Caves of the Pechora Urals]. Moscow-Leningrad: Nauka, 1965. 134 p.
14. Ivanov G.V. Nahodki kamennyh orudij na ostrovah evropejskoj Arktiki (1989-1992) [Findings of stone implements on islands of the European Arctic regions (1989-1992). // AD POLUS. Arheolo-gicheskie izyskanija [Archaeological explorations]. Issue 10. St.Petersburg: «Farn», 1993. P. 47-54.
15. Volokitin A.V. Mezolit [The Mesolithic]// Ar-heologija Respubliki Komi [Archaeology of the Komi Republic]. Moscow:DiK, 1997. Part 3, Chapter 2. P. 91-145.
16. Volokitin A.V. Some Peculiarities of Colonization of the European North-East in Mesolithic. In Helena Knutson (editor) Pioneer settlments and colonization processes in Barents region. Vuollerim Paper on Hunter-gatherer Archaeology. 2003. Vol. 1. Pp.11-18.
17. Volokitin AV. Mezoliticheskij pamjatnik Lek-Lesa na r. Izhma [Mesolithic site of Lek-Lesa on the Izhma river]// Kamennyj vek lesnoj zony Vostochnoj Evropy i Zaural'ja [The Stone Age of the forest zone of the Eastern Europe and Transurals]. Moscow: ACADEMIA, 2005. P. 198-205.
18. Edovin E.G. Novaja gruppa mezoliticheskih pamjatnikov Arhangel'skogo Severa. Stojanki Priozer'ja [New group of Mesolithic sites of the Arkhangelsk North. Sites of Priozerye]// Tverskoj arheologicheskij sbornik [Tver archaeological collection]. Issue 7. Tver': OOO "Triada Publ.", 2009. P. 98-107.
19. Vereshhagina I.V. Pamjatniki s mikrolitiches-kim inventarem Bol'shezemel'skoj tundry [Sites with microlithic implements of Bol-shezemelskaya tundra]//Arheologicheskie issle-dovanija v bassejne Pechory [Archaeological researches in the Pechora basin]. Syktyvkar, 1973. (MAESV. Issue 5). P. 3-21.
20. Vereshhagina I.V. Mezolit i neolit krajnego Ev-ropejskogo Severo-Vostoka [The Mesolithic and Neolithic of the extreme European Northeast]. St.Petersburg: Peterburgskoe Vostokovedenie [Peterburg oriental studies]. 2010. 232 p. (Ar-chaeologia Petropolitana).
21. Chernov GA. Sledy pervyh poselencev za pol-jarnym krugom [Traces of the first settlers behind the Polar Circle]// Rodniki parmy [Springs of Parma]. Syktyvkar. Komi Book Publ. House, 1993. P. 8- 12.
22. Volokitin A.V. On the Peopling of Bolshezemel-skaya Tundra in Mesolithic Age // in J.Pusz-
tay, E.Saveljeva (ed.) The Arctic Papers of International Conference. Savariae, 1992.
23. Kanivec V.I. Mezoliticheskie stojanki na Sred-nej Pechore i Use [Mesolithic sites on the Middle Pechora and Usa] // Poselenija kamennogo i medno-bronzovogo veka na Pechore i Use [Settlements of the Lithic and Copper-Bronze Age on the Pechora and Usa]. Syktyvkar, 1973. P. 3-23. (MAESV; Issue IV).
24. Luzgin V.E. Neoliticheskie stojanki Central' nogo Timana [Neolithic sites of the Central Timan]// Poselenija kamennogo i medno-bronzovogo veka na Pechore i Use [Settlements of the Lithic and Copper-Bronze Age on the Pechora and Usa:Materials on archaeology of the European Northeast]/ Materialy po ar-heologii Evropejskogo Severo-Vostoka. Issue IV. Syktyvkar, 1973. P. 24-46. (MAESV; Issue IV).
25. Gordon Bryan. The Enigma of the Far Northeast European Mesolithic: Reindeer Herd Followers or Semi-Sedentary Hunters? In: Lars Larsson, Hans Kindgren, Kjel Knutssom, David Leffler and Agneta Akerlund (eds).
26. Luzgin V.E. Drevnie kul'tury Izhmy [Ancient cultures of Izhma]. Moscow: Nauka, 1972. 128 p.
27. Karmanov V.N. Kamennaja industrija ranne-neoliticheskih pamjatnikov chernoborskogo ti-pa na evropejskom Severo-Vostoke [The stone industry of the Early Neolithic sites of Chernobor type in the European northeast] // Svoeobrazie i osobennosti adaptacii kul'tur lesnoj zony Sev-ernoj Evrazii v final'nom plejstocene - rannem golocene [Originality and features of adaptation of cultures of the forest zone of Northeast Eurasia in the Final Pleistocene - Early Holo-cene]. Moscow, 2007. P. 290-311.
28. Karmanov V.N. Neolit evropejskogo Severo-Vostoka [The Neolithic of the European northeast]. Syktyvkar: Komi Sci. Centre, Ural Branch, RAS, 2008. 226 p.
29. Luzgin V.E. Poselenie Ruzhnikova na Kos-minskih ozerah i voprosy neolita Evropejskogo Severo-Vostoka [Ruzhnikov settlement on Kosminsky lakes and problems of the Neolithic of the European northeast]// Arheologicheskie issledovanija v bassejne Pechory [Archaeological researches in the Pechora basin]. - Syktyvkar, 1973. P. 22-34 (MAESV; Issue 5).
30. Sidorov V.V. Ocenka chislennosti naselenija lesnoj zony v neolite [Estimation of population number of the forest zone in the Neolithic]// Teorija i metodika issledovanij arheolo-giche-skih pamjatnikov lesostepnoj zony [The theory and a technique of researches of archaeological sites of the forest-steppe zone]. Tez. dokl. nauchn. Konf [Abstr. of reports of Sci. Conf.] Lipetsk, 1992. P. 73-76.
31. Stokolos V.S. Raboty Pechoro-Mezenskogo otrjada v 1986-1988 godah [Works of the Pechora-Mezen group in 1986-1988]// Arheologicheskie otkry-tija Urala i Povolzh'ja [Archaeological discoveries of the Urals and the Volga region]. Syktyvkar, 1989. P. 35-36 (Komi Sci. Centre, Ural Branch, USSR Ac. Sci.).
