CC BY
105
И.М. Мацкевич
Мацкевич Игорь Михайлович — доктор юридических наук, профессор, первый проректор по научной работе Московской государственной юридической академии
Особенности юридической техники в сфере уголовного права и специфика подготовки юристов в системе высшего образования России и Англии: сравнительно-правовой аспект
В последние годы российским правоприменителям все чаще приходится сталкиваться с английским уголовным правом. Отечественные бизнесмены в английских судах и по английскому законодательству решают множество проблем, связанных с подтверждением или переходом права собственности на те или иные активы, занимаются возвратом долгов. Большинство сделок по слиянию и поглощению, проводимых российскими компаниями, размещению акций и долговых фондовых инструментов проводится на Лондонской фондовой бирже. Великобритания, как известно, страна, в которой находят убежище лица, разыскиваемые российскими правоохранительными структурами за совершение самых разных преступлений. В связи с этим вполне объясним интерес к праву этого государства, его технико-юридическим особенностям, к идеологии английских правоприменителей, сформировавшейся под влиянием традиций, культивируемых в правовых школах, и принятых в учебных заведениях форм и методов обучения юридическим наукам. Очевидно, что своеобразие английского уголовного законодательства, его отличие от континентального права, в том числе по структуре и источникам, не могло не найти своего отражения в специфике юридического образования.
Во-первых, в Англии, в отличие от России и других стран романо-германской системы права, отсутствует кодифицированное уголовное законодательство. Дебаты о его необходимости ведутся со времен родоначальника идеи кодификации, известного английского правоведа И. Бентама, который предлагал создать кодекс, представляющий собой систематизированное изложение действующего права Великобритании, разделенное по предметам регулирования1. Большинство современных английских юристов, являясь сторонниками кодификации, обращают внимание на то, что только рациональный уголовный кодекс позволит в полной мере обеспечить уважение и защиту личности2. Однако нельзя не отметить и тот факт, что английские суды традиционно не рассматривали кодексы как своды таких правовых принципов, из которых могут произрасти конкретные нормы права.
Между тем работа над уголовным кодексом велась в стране на протяжении всего прошлого века и продолжается в настоящее время. Идея модернизации и консолидации системы уголовного права в целом для обеспечения доверия общества и ускорения уголовной процедуры нашла отражение в целом ряде правительственных документов. Кодификация уголовного права Англии законодательно возложена Парламентом на Комиссию по праву и является основной ее задачей3. За период своей работы Комиссией предложено несколько вариантов уголовного кодекса. По мнению теоретиков и практикующих юристов, разработанные доктринальные проекты (в первую очередь, проект 1989 года) не были основаны на определенных принципах, и имели много техникоюридических дефектов, повсеместно относящихся к правовым конструкциям, созданным Комитетом. Основная проблема неудачи заключается в «реформировании права ad hoc», то есть по каждому конкретному случаю отдельно, а также в растущей неопределенности основных концепций уголовного права и угрозе превращения «ортодоксального субъективизма» в главную концепцию уголовной ответственности. Первая причина ведет к кодификации уголовного права Англии, вторая объясняет, почему кодификация так и не может быть претворена в жизнь4.
1 См., например, Bentham J. Justice and codification petitions: Littleton, Colo. - 1992.
2 См, напр., Norrie A. Punishment, Responsibility, and Justice - A Relational Critique. - Oxford, 2000. - P. 10; Glazebrook P.R. Blackstone's Statutes on Criminal Law 1999/2000 Ninth edition. - London, 2000. - P. XIII.
3 Law Commission Act. - 1965. - s 3(1).
4 Dennis I. The Critical Condition of Criminal Law. Current Legal Problems, 50. - 1997. - P. 214.
В свою очередь, под влиянием критических комментариев Комиссия предложила радикальные изменения и дополнения в проект уголовного кодекса 1989 года, касающиеся основания уголовной ответственности, основных признаков преступления, в том числе характеризующих субъект, вину, внешние признаки преступления, оснований защиты и предварительной преступной деятельности, широко обсуждаемые юристами стран общего права1.
Во-вторых, хотя и доктрина, и практика еще в конце 19 века пришли к выводу о том, что уголовно-правовые законы должны быть основаны на фундаментальном пересмотре принципов, лежащих в основе этой отрасли права, и облечены в форму современного статута , эта цель не достигнута и поныне.
В настоящее время нормы уголовного права рассредоточены по множеству статутов. Они сформулированы в общеуголовных законах (например, Sexual Offences Act 2003); актах, содержащих как нормы материального (общие положения уголовного права и конкретные преступления), так и процессуального права (Criminal Justice Act 2003, Powers of Criminal Courts (Sentencing) Act 2000; Proceeds of Crime Act 2002), а также в статутах гражданско-правового характера, регулирующих конкретную область экономических отношений, в которые включены отдельные уголовноправовые запреты, дающие возможность осуществлять уголовное преследование лиц, виновных в совершении экономических преступлений (Financial Services and Markets Act 2003; Bankruptcy Act).
Общей особенностью всех статутов, содержащих нормы уголовного права, является: регулирование весьма узкого круга отношений, связанное с нежеланием заполнять пробелы в статуте путем расширения предметного охвата; значительный объем закона, иногда существенно превосходящий российское кодифицированное уголовное законодательство в целом; отсутствие четкой структуры, присущей российскому законодательству (во многих случаях статуты не имеют подразделения на главы и разделы); отказ от изложения в законе общих долговременных принципов права; обязательное наличие значительного числа норм-дефиниций, содержащих определения основных уголовно-правовых терминов; чрезмерная детализация в описании запрещенного законом деяния; сложность изложения содержания уголовно-правовой нормы. Это делает предложенные законодателем нормы уголовно-правовой направленности схожими с положениями, сформулированными судьями в соответствующих судебных прецедентах.
Такой подход во многом обусловлен происхождением законодательных запретов из общеправовых, а также сложившимися на протяжении тысячелетия особенностями законодательной техники. Как отмечается теоретиками, чтобы акты работали эффективно, они должны иметь вес, быть исчерпывающим и эксклюзивным источником данного закона3, но существующие нормы, в силу их громоздкости, сложности конструкций не соответствуют цели законотворчества - «сформулировать правило поведения», понятное любому лицу и однозначно толкуемое судами.
В качестве примера можно привести положения, о применении конфискации, сформулированные в Акте о доходах от преступной деятельности 2002 года. Английские суды выдают приказ о конфискации имущества лиц, ведущих криминальный образ жизни достаточно часто. Более того, в определенных обстоятельствах суд уполномочен принять за данность то обстоятельство, что имущество осужденного, а также его доходы за период в течение 6 лет до момента возбуждения против него уголовного преследования, получены от преступной деятельности. Следует отметить, что понятие криминального образа жизни и до вступления в силу Акта 2002 года использовалось судом и учитывалось при назначении наказания, хотя в законе не было прописано. Суды неоднозначно трактовали это понятие, поэтому единое понимание содержания термина «криминальный образ жизни», данного в законе чрезвычайно важно для правоприменителей.
В соответствии со статьей 75 Акта о доходах от преступной деятельности 2002 года:
«(1) Лицо признается ведущим криминальный образ жизни тогда (и только тогда), когда соблюдено следующее условие.
(2) ...Преступление (или одно из преступлений) отвечает следующему тесту: если оно указано в Приложении 2 (специальный исчерпывающий перечень деяний, за которые может быть применены нормы об отмывании преступных доходов);
если оно представляет поведение, являющееся частью уголовно наказуемой деятельности;
1 Annual Report 2002/03. The Thirty-seventh Annual Report of the Law Commission. - Р. 27.
2 Eight Report, Theft and Related Offences (Cmnd. 2977, para. 7, HMSO).
3 Scarman L.G. Codification and judge-made law: a problem of co-existence, being a lecture delivered. - Birmingham, 1966. -Р. 7-8.
это преступное поведение длилось в течение периода времени, превышающего как минимум 6 месяцев, и лицо получило выгоду от поведения, являющегося преступным.
(3) Преступление является совершенным в ходе преступной деятельности, если лицо получило выгоду от своего поведения, и -
оно было осуждено за совершение трех или более преступлений, каждое из которых составляло поведение, от которого оно получило выгоду,
в течение шести лет до дня начала слушаний по делу обвиняемого ... он был осужден, по крайней мере, дважды за преступления, от которых он получил выгоду.
(4) Преступление не удовлетворяет требованиям подпунктов (2)(Ь) или (с), если полученная выгода менее 5000 фунтов стерлингов.
(5) Под выгодой для целей подпункта (2)(Ь) понимается: выгода от преступного поведения,
выгода от иного поведения, которое составляет часть преступной деятельности и представляет собой преступление, за которое лицо было осуждено,
выгода от поведения, которое составляет преступление, принимаемое судом во внимание при привлечении лица к ответственности за преступления, указанные в параграфах (а) или (Ь).
(6) Выгодой для целей подпункта (2)(с) является -выгода от преступного поведения,
выгода от поведения, которое составляет преступление, принимаемое судом во внимание при привлечении лица к ответственности за преступления, указанные в параграфе (а)»1.
Очевидно, что используемая законодателем техника конструирования нормы, содержащей эту дефиницию, его стремление исчерпывающе изложить свои цели и намерения при формулировании закона, объективно создает трудности ее применения. Основываясь на вышеуказанных положениях о криминальном образе жизни, суды в различных делах принимали диаметрально противоположные решения2.
Представляется, что именно данная проблема заставила законодателя по-новому взглянуть на формулировки уголовно-правовых запретов. Хотя тенденция консолидации норм общего права стала особенно выраженной из-за чрезвычайной сложности использования его норм, накопленных за предшествующие столетия, законодатель, тем не менее, неохотно идет на изменение самого принципа осуществления законотворческого процесса даже в тех случаях, когда это касается чрезвычайно распространенных криминальных явлений и необходимость принятия такого решения очевидна для практиков и теоретиков.
Так, в английской юридической доктрине отсутствовало единство взглядов на уголовноправовое понятие мошенничества. Данное явление воспринималось правоприменителями как целый класс преступлений, в основе которых лежал обман. Неоднозначность сложившейся ситуации послужила основанием для подготовки законодательной комиссией и специалистами в области права нового нормативного акта, который бы четко определял понятие и признаки мошенничества. Однако этот процесс был сопряжен с серьезными трудностями, вызванными чрезвычайно широким и противоречивым толкованием указанного термина отдельными законами и судом. В 2001 году комиссия пришла к выводу о невозможности выделения общего преступления - мошенничества», поскольку это «расширило бы закон слишком сильно» и пригласила юристов к дальнейшему сотрудничеству для наиболее эффективного решения проблемы3.
Такая позиция комиссии вызвала вал критики, и уже в 2002 году вышел в свет доклад, содержащий проект нового закона о мошенничестве.
В годовом отчете за 2002-2003 годы Комиссия по праву отметила следующее: «Мы надеемся, что этот закон станет более понятным для жюри присяжных, особенно во время судебного разбирательства случаев серьезного мошенничества, и станет полезным инструментом для уголовного преследования за совершение мошенничества. Единое, четко определенное преступление заменит «лоскутное одеяло» существующих преступлений. Это значительно упростит законодательство о мошенничестве и сможет охватить множество его непредсказуемых форм. Это необычайно важно, особенно в то время, когда подсчитано, что общая сумма ущерба от мошенничества почти утроилась за период с 2001 по 2002 год от 244 до 717 миллионов фунтов стерлингов»4. Проект был
1 Proceeds of Crime Act. - 2002.
2 См.: Olubitan v R. - 2003. - EWCA Crim. 2940; R v H. Nazham and M. Nazham. - 2004. - EWCA Crim. 491.
3 The Law Commission Consultation Paper No 155. Legislating the Criminal Code. Fraud and Deception. - Р. 119.
4 Annual Report 2002/03. The Thirty-seventh Annual Report of the Law Commission. - Р. 28.
представлен в палате лордов 25 мая 2005 года, прошел несколько рассмотрений и подвергся целому ряду изменений. В ноябре 2006 года Акт о мошенничестве был подписан главой государства. Но такое решение проблемы представляет собой скорее исключение из общего правила, поэтому уяснение содержания большинства законодательных актов напрямую связано с их судебным толкованием.
В-третьих, несмотря на то, что «...за последние полвека правовые нормы и методы англоамериканской и континентальной систем права заметно сближаются, .и английское право все больше, если можно так выразиться, «континентуализируется»1, судебные прецеденты существуют в качестве незыблемых правил.
Традиционно к основным источникам уголовного права Англии относят «официальный документ, акт, который содержит в себе нормы права»2, «те средства и способы формирования национальной правовой системы, которые признаются и используются судами»3, в первую очередь закон и судебный прецедент. Не анализируя подробно их соотношение, представляется целесообразным остановиться на следующих моментах. По справедливому мнению Ф.М. Решетникова и Т.В. Апаро-вой, высказанному в предисловии к русскому переводу монографии Р. Кросса по прецедентному праву, «судебный прецедент и парламентский акт существуют как два равноправных тесно взаимодействующих источника права, и существование одного немыслимо без другого»4.
Отметим, что английские судьи никогда не признавали своего права создавать правовые нормы. Единственным органом, имевшим власть на издание законодательных актов, всегда обладал только король (королева), а позднее парламент.
В настоящее время в уголовном праве Англии роль прецедента сведена, в основном, к толкованию закона, даваемому по тем или иным фактическим обстоятельствам дела в свете нормы того или иного статута. На долю прецедентов приходится разрешение и разъяснение наиболее сложных для понимания и применения норм, которое в дальнейшем превращается в общее правило, обязательное для всех участников процесса. Руководствуясь им «судья, устанавливающий фактические обстоятельства дела и применяющий к ним соответствующие правовые принципы, незначительно ограничен в своем усмотрении при внесении решения.»5, но соблюдает выработанные на протяжении многих веков каноны толкования законодательных положений и терминов. К их числу относят следующие правила: а) разъяснение должно быть ограничено рамками статута и не может выходить за его пределы; б) толкование не должно приводить к искажению ясно выраженного смысла закона либо злоупотреблению полномочиями, предоставленными статутами; в) даваемое разъяснение не может придавать статуту обратной силы (если такая возможность специально не оговаривается в недвусмысленных выражениях самим парламентом), влечь нарушение принципов естественной справедливости или приводить к абсурдным последствиям; г) если разрешение дела вызывает сомнения, то судьи должны воздержаться от установления своего собственного способа устранения проблемы; д) с особой осторожностью необходимо рассматривать ситуации, когда парламент не использовал возможность прояснения известных трудностей или же парламентом был принят соответствующий законодательный акт, но проблемные вопросы остались незатронутыми6.
Формулируя выводы английской теории и практики по вопросу о значении прецедента в праве, английский юрист Гуттеридж (СийегіЬде) в 1937 году заметил, что здесь гораздо легче нащупать эмпирически правильное решение, нежели формулировать абстрактный принцип7. Именно поэтому с конца XIX века по настоящее время наиболее значимые решения судов издаются в сборниках, ссылки на которые унифицированы и приравниваются, как в судебных решениях, так и во всех случаях обращения к нормам общего права, к ссылкам на соответствующие законодательные акты. Естественно, что студенты юридических школ штудируют на занятиях и при подготовке к ним собранные в указанных документах судебные прецеденты.
В-четвертых, важнейшим источником английского права являются работы известных ученых-юристов. В их трудах анализируются сами законы и основные прецеденты, дается оценка основных
1 Романов А.К. Правовая система Англии: Учебное пособие. - М., 2002. - С. 10. - Вступительная статья У.Э. Батлера.
2 Sim R.S. All Level English law / R.S. Sim, D. M. M. Scott. - London, 1978. - P. 37.
3 Eddey K. English Legal System. - London, 1987. - Р. 113.
4 Кросс Р. Прецедент в английском праве. - М., 1985. - С. 11.
5 Shell Co. of Australia v Fedenal Commissioner of laxation. - 1931. - A.C. 275.
6 C v DPP. - 1996. - 1AC 1; Maxwell on the interpretation of statutes. 12th ed., by P. St. J. Langan. - London, 1969. -
P. 171-194.
7 Cheshire Private International Law. - London, 1938. - Р. 195-196.
судебных решений и адекватности законодательных актов для успешного правового регулирования; предлагается свое решение возникающих вопросов. Хотя несомненно, что лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности, в тех случаях, когда определенное поведение оценивается как преступное известными учеными-юристами, тем не менее взгляды ученых играют очень важную роль как в качестве источников толкования права, так и при реформе права и разработке нового законодательства.
Так, при разработке законодательных актов Комиссия по праву анализирует как действующие законодательные акты и оценку, даваемую им в судебных прецедентах, так и взгляды юристов-теоретиков, выраженные ими в научных изысканиях, чтобы в дальнейшем внести свои обоснованные предложения по изменению действующего законодательства. В работе Комиссии по праву обязательно принимают участие известные ученые-юристы, специализирующиеся в той или иной области1.
При принятии решений по конкретным делам английские суды также руководствуются как нормами статутного права и основными прецедентами, так и работами известных ученых-юристов, зачастую напрямую ссылаясь при квалификации преступления в приговоре суда на конкретные учебники и монографические работы. Более того, расхождение в толковании права в прецедентах и доктрине может повлечь за собой пересмотр существующей судебной практики изменения в зако-не2. Наиболее известные и широко цитируемые сборники прецедентов (например, издаваемый с 1936 года является All England Law Reports, Annotated (All ER),содержат решения судов с комментариями теоретиков и судей.
Особенности и традиции современного уголовного права, как отмечалось выше, определяют специфику подготовки юристов в юридических школах Англии. Хотя по традиции юридические школы сами формируют учебные программы, а также перечень учебных дисциплин, изучение которых является обязательным на первом курсе, уголовное право по общему правилу входит в этот перечень. Основное внимание будущих юристов обращается на изучение основных источников права -статутов, прецедентов, доктрины.
Как и в российских учебных заведениях, лекции по основополагающим аспектам права и семинары являются базовыми методами обучения. Однако обязательное требование, предъявляемое студентам - изучение к лекции рекомендуемой научной литературы и анализ судебных решений по конкретным делам.
Семинарские занятия посвящены преимущественно обсуждению прецедентов, установлению действующих норм права применительно к обсуждаемым делам, анализу конкретных правовых проблем, нередко в социальном и историческом контексте, вопросам развития законодательства, позиции доктрины, что требует от студента серьезной самостоятельной подготовки к дискуссии. Хотя основной целью, и это декларируется большинством юридических школ, является обучение методики работы с прецедентами, тем не менее, на этой основе происходит глубокое изучение закона, критическое осмысление практики его применения, позиции доктрины.
Во многих английских учебных заведениях проверка знаний осуществляется в виде подготовленного дома в течение установленного времени задания в виде эссе по сложной правовой проблеме или подробного исследования сложных фабул уголовных дел (юридический вопрос, норма права, анализ применения нормы права к делу, вывод). При этом акцентируется внимание на том, что будущий юрист должен не только дать правовую оценку ситуации, но и проанализировать возможные варианты решения, основные теоретические дискуссии по проблеме. Отметим, что во многих школах жестко устанавливаются объем работы, превышение которого влияет на результат, требования к стилю изложения и грамотности.
Таким образом, можно сделать вывод, что подготовка юристов в Англии, имеющая многовековые традиции, но адаптированная к современному уголовному праву, имеет положительные черты, которые могли бы быть востребованы при подготовке российских студентов, избравших юридическую профессию.
1 См., например, The Law Commission Consultation Paper No 155. Legislating the Criminal Code. Fraud and Deception. - P. 8.
2 Hinks v. R. - 2000. - 3 WLR 1590.
