CC BY
126
Викулов Александр Константинович
аспирант кафедры социологии и психологии Южно-Российского государственного технического университета (Новочеркасский политехнический институт)
(е-таН: Зша1о7аги@ yndex.ru)________________________________
Особенности влияния социума на формирование молодежных субкультур в России и странах Европы и США (отличия и общие тенденции)
В статье автор подчеркивает, что в середине XX в. в США и в странах Западной Европы намечается кризис, связанный с проблемами интеграции в социум молодежи. Указанный социальный кризис, еще в начале ХХ в. предсказанный известными социологами, обусловлен, прежде всего, теми особенностями социума, который перестает отвечать культурным и ценностным потребностям молодых поколений.
Ключевые слова: социальная аномия, молодежный бунт, субкультура, контркультура, структурно-функциональный подход, молодежные группы, социализации молодежи..
A.K. Vikulov, post-graduate of the chair of sociology and psychology of the Southern Russian state technical University (Novocherkassk polytechnical Institute); e-mail: Swatozarii@ yndex.ru
Features of influence of society on formation of the youth subcultures in Russia and in the countries of Europe and the USA (differences and the general tendencies)
In the article author in the middle of the XX century in the USA and in countries of Western Europe the crisis connected with problems of integration into society of youth is planned. The specified social crisis, at the beginning of the XX century predicted by known sociologists, is caused, first of all, by those features of society which ceases to meet cultural and valuable requirements of young generations.
Key words: social anomy, youth revolt, subculture, counterculture, structurally functional approach, youth groups, youth socialization.
В развитии разнообразных подходов в социологии к изучению феномена молодежи как особой социальной группы, при всем разнообразии существовавших, начиная с середины ХХ в., различных базовых концепций, особое место, на наш взгляд, занимает структурнофункциональный подход Т. Парсонса, и продолживших его американских социологов. Один из них, известный американский социолог Р. Мертон, считавший своими учителями Эмиля Дюркгейма, Питирима Сорокина и Толкотта Парсонса, в своем крупнейшем труде «Социальная теория и социальная структура», анализируя проявления социальной аномии в контексте социальной структуры, предложил классификацию, состоящую из пяти типов индивидуального приспособления членов разных социальных групп к воздействию социальной аномии. Под социальной аномией Р. Мертон подразумевал введенное
Э. Дюркгеймом понятие, суть которого -
нарушение стабильности в обществе, «без-нормность», появляющаяся в результате постепенного размывания институциональных норм. Р. Мертон, анализируя отклоняющееся поведение индивидов, выдвинул гипотезу, согласно которой отклонение или девиации - это нормальная реакция на ненормальную ситуацию, когда «культура может подталкивать индивидов к сосредоточению их эмоциональных убеждений на комплексе превозносимых культурой целей, но при гораздо меньшей эмоциональной поддержке предписанных способов продвижения к этим целям». Возникающее результате социальное напряжение, проявляющееся с разной силой в различных социальных группах, воздействуя на индивиды, создает несколько типов приспособления к нему, или социальных ролей, которые могут меняться вместе с изменением социального статуса (места в социальной структуре): конформность, инновация, ритуализм, бегство и бунт (или мятеж).
270
В данной классификации особенный интерес для нас представляет мятеж. Сам Р. Мертон в сносках на страницах своей книги замечает: «Пятая альтернатива явно располагается на ином уровне, нежели остальные. Она представляет собой переходную реакцию, заключающую в себе попытку институционализировать новые цели и процедуры, которые могли бы быть приняты другими членами общества. Таким образом, речь идет о попытках изменить существующую культурную и социальную структуру, вместо того, чтобы попытаться вместить свои усилия в рамки этой структуры» [1, с. 255]. Американский социолог с научным предвосхищением, выходящим за рамки изучения проблематики лиц с отклоняющимся или девиантным поведением (к которой традиционно относят структурнофункциональный подход) замечал: « ...когда бунт ограничен относительно небольшими и относительно слабыми элементами в обществе, он создает возможность для формирования подгруппы, отчужденной от остального общества, но объединенной внутри себя. Примерами этого образца являются отчужденные подростки... становящиеся участниками различных молодежных движений в их собственной субкультуре» [там же]. Это довольно редкий, на наш взгляд, пример, когда исследователь с помощью научной рефлексии, опирающейся на творческое переосмысление положений классиков, анализирует тенденции, которые только начинали проявляться в недрах современного социума (исследование Р. Мертона впервые было издано в 1949 г.). Реальность 60-70-х гг. ХХ в. подтвердила, что «отчужденные подростки», создающие собственную субкультуру, вполне способны выйти на авансцену истории, и мятеж, возникнув как тип индивидуального приспособления к институциональным деформациям в социуме, способен, выйти из-под контроля государства, так как он « ...заключает в себе подлинную переоценку всех ценностей, когда прямое или косвенное переживание фрустрации приводит к полному обличению того, что прежде высоко ценилось... Организованный мятеж может находить опору в огромном резервуаре обиды и недовольства, когда до предела обостряются институциональные деформации» [там же].
В конце 60-х гг. в западных странах группы субкультурной молодежи, студенческие лидеры, объединив вокруг себя многочисленную студенческую молодежь волной и манифестаций митингов протеста, совершенно неожиданно (непосредственно перед этими событиями социологи проводили опросы среди референтных студенческих групп, свидетельствовавшие о малом проценте про-
тестных настроений) проявили невероятную политическую активность, вышедшую за рамки легитимных протестов. Западный мир столкнулся с подобным явлением впервые. Молодежная революция 60-70-х гг. Хх в. позднее станет хрестоматийным событием для социологов и политологов, заставив науку всерьез заняться исследованием коллективного поведения и молодежных субкультур. Как отмечает отечественный исследователь В.В. Костюшев, новые течения в социологии, возникшие в западных странах после «молодежной революции», возглавили те исследователи, которые в конце 60-х -начале 70-х гг. ХХ в. сами вышли из рядов бунтующей студенческой молодежи. Новые социологические подходы к изучению молодежной субкультуры как в Европе, так и в США, включали в себя как синтез и углубление предшествующих, так и новые, оппонирующие традициям структурного функционализма, методы и подходы к субъекту исследований. Так, британские ученые П. Уиллис [5], С. Коэн [7], Д Хэбдидж [6], Т. Джефферсон [8] рассматривали создание молодежных субкультурных групп в период 1960-1970 гг., основываясь на неомарксистском подходе. Дик Хэбдидж в книге «Субкультура: значение стиля» отмечал, что молодежные субкультуры привлекают людей со схожими вкусами, которых не удовлетворяют общепринятые стандарты и ценности. Члены различных молодежных субкультурных групп, сходных общностью стиля жизни, отношения к официальной культуре, культурных и поведенческих групповых норм и ценностных установок, противоречащих официальным ценностям и нормативным установкам, формируют контркультуру. Она так же, как и официальная, массовая культура, имеет свои имена, музыкальные, литературные и философские течения, и последние — свидетельство, что контркультура, внутренне конфликтуя с усред-ненностью «инертной массы» (такое наименование большинству в американском обществе дал социолог Ч.Р. Миллс) имела высокие интеллектуальные притязания. Само возникновение контркультуры означает отказ молодежи, составляющей субкультурные группы, от общественных, институализированных культурных норм, достижение которых детерминировано социальной общественной структурой, причем отказ тотальный, не бегство, не поиски альтернативных (в основном криминальных) путей достижения культурно значимых ценностей, а внутренняя ревизия самого содержания культурных норм, традиционных для большинства социальных страт и групп общества [1].
271
Какие же ценностные установки, преобладающие в западном обществе, послужили внутренней причиной возникновения молодежной контркультуры и массовых молодежных выступлений в Европе и США в 60- 70-е гг.?
Волна молодежных студенческих бунтов охватила индустриальное общество в тот момент, когда оно находилось в переходном этапе к качественно иному периоду развития, предваряющему современное информационное общество; данный этап характеризовался обострением социальных и культурных проблем, связанных с отсутствием, по Э. Дюрк-гейму, социальной сплоченности [3]. Именно данный факт является причиной обострения социальной аномии, приспособлением к которой среди наиболее динамичной социальной группы — молодежи — и будет мятеж. Западные исследователи, вслед за неомарксистами, заговорили о проблемах отчужденного общества, о девальвации культурных и общественных ценностей, о духовном вакууме современности. Товарное изобилие, главное достижение развитого промышленного капиталистического общества, сопровождается его тотальной деидеологизацией. "В основе происшедшего лежит то, что можно назвать "утратой смысла". В условиях бесперебойного функционирования производства и потребления, как это ни парадоксально, вдруг возник вопрос: "Какой все это имеет смысл?" — объяснял причину молодежных выступлений 1968 г М. Мюллер [4]. На таком фоне родились предпосылки для отказа большой части западной молодежи от попыток встраиваться в социум, от заданной модели социализации, а также от предписываемых социально-культурных норм общества. Этот внутренний бунт порождал у молодежи, чья главная функция - социализация, стремление строить совершенно иные социальные связи, основанные на ценностях, которые были противоположны ценностным установкам, господствующим в обществе; не важно, что это: языческий телесный культ естественности, эскапизм и анархизм хиппи, с их поисками новых духовных и религиозных горизонтов, от апологетирования восточных культов до первохристианского отказа от собственности и идеалов братства; агрессивный стиль поведения американских йиппи, проводящих акции, обличающие материалистические ценности «общества равных возможностей», социально детерминированного и рождающего войну «всех против всех». Либо бурлящая «кухня» кампусной студенческой молодежи, политические взгляды которой представляли целый спектр политического самовыражения: от пацифизма и анархо-синдикализма до
неомарксизма; именно эта политическая кухня объединила западную молодежь антивоенными митингами и акциями, спровоцировав дальнейшие стихийные бунты. Создаваемые западной молодежью 60 - 70 гг. ХХ в. движения и субкультурные группы, составляющие контркультуру, объединяли не только общность взглядов и отказ от фальшивого «мира взрослых», но и общность бытия, не встраиваемого в социум, имеющего свой язык, ритуалы, музыкальные формы. Молодежные коммуны в то время возникали стихийно; некоторые существовали временно, становясь перевалочными базами для странствующих почти по всему миру, бежавших из семей молодых нонконформистов. В Дании на территории Копенгагена до сих пор функционирует коммуна, созданная в те дни, со знаковым названием — «Христиания». Молодежью конца 60-х провозглашались ценности свободного творчества, не связанного с господствующим музыкальным шоу-бизнесом. В новых формах были задействованы те музыкальные течения, которые являлись порождением социальных групп, традиционно имеющих низкий социальный статус (примером может служить бит, родившийся из «черного» джаза и соула). В противоположность массовой популярной культуре, в музыкальном творчестве андеграунда высоко ценились эксперимент и импровизация; творческий поиск альтернативных музыкантов граничил с использованием запрещенных в обществе средств (наркотики в противоположность традиционному алкоголю). В существовавших субкультурных молодежных группах можно было отметить довольно высокий уровень культурных и духовных притязаний, о чем мы уже упоминали выше; это подтверждается большим количеством известных имен вышедших из контркультуры представителей различных видов музыкального и литературного творчества: достаточно вспомнить известных писателей А. Гинзбурга, Д. Керуака,
О. Хаксли, музыкантов Д. Мориссона и группу «Дорз», Дж. Джоплин, Б. Дилана, С. Баррета.
Если в развитых капиталистических странах ценности молодежных субкультурных групп представляли собой ответ на глобальный прессинг официальной массовой культуры, на девальвацию норм общества тотального потребления, то причины появления в конце ХХ в. молодежных субкультурных групп в СССР и социалистических странах, можно предположить, носили несколько иной характер. Но, безусловно, их также следует искать в особенностях социума. В предыдущих наших статьях мы уже касались данной темы. Теперь же хотелось бы осветить проблематику отличий и сходства социальных причин,
272
приводящих к отказу молодежи от предписываемых обществом форм социализации, и в конечном итоге, возникновения среди некоторого количества молодежи конца ХХ в. как в западных странах и в США, так и в России такого типа приспособления к институциональным деформациям, как мятеж, и создания ими субкультурных групп.
К третьей четверти ХХ в. советское общество было поражено внутренним застоем: обюрократившаяся управленческая элита не справлялась со своим назначением. Обозначились четко оформленные страты: с одной стороны, элита, носившая к тому времени кастовый характер, состоящая из партийных чиновников разного ранга, представителей номенклатуры из научной и культурной сфер (их дети поступали в престижные вузы, также пополняя элиту, часто без учета индивидуальных способностей). Представители благополучной элиты внутренними мотивировками и внешними возможностями противопоставляли себя остальному большинству, состоящему из трудящихся масс и научной и культурной интеллигенции среднего уровня, которую можно назвать субэлитой. Социум времен позднего Советского Союза, приобретя элементы кастовости, утратил былые возможности, в числе которых — гибкие каналы социальной мобильности, позволяющие молодежи социализироваться в соответствии с предрасположенностью к той или иной профессиональной деятельности, в соответствии с личными способностями и достоинствами. Нарушение каналов социальной мобильности, а также нарушение функционирования «социальных фильтров» [2], в роли которых традиционно выступают учебные заведения, как это уже отмечалось в предыдущей статье [12], приводило к институциональным деформациям, к тому, что в социуме накапливалась социальная напряженность. По-прежнему провозглашаемые в СССР идеалы социальной справедливости, как культурные ценности, входили в противоречие с неофициально существующими (благодаря наличию социальных групп с большими возможностями для достижения материального благополучия) ценностно значимыми ориентирам на достижение высот карьерного роста, гарантирующих высокий уровень дохода и приближение к страте элиты. Однако данные культурно значимые ценности для многих социальных групп оказывались недостижимы. Возникающая в результате социальная напряженность, при появлении фактора относительной депривации, вызывала социальные взрывы: так, в 60-е гг. произошли стихийные выступления рабочих, закончившиеся расстрелом и арестами (в Новочеркасске, Краснодаре и др.)
После острых взрывов недовольства, подавленных силовыми методами государства, центр напряженности перемещается в среду интеллектуальной субэлиты, по разным причинам оказавшейся невстроенной в страт элиты. Вместе с нарушением вертикальных каналов социальной мобильности, которые не давали возможности освежить элиту, советское общество «периода застоя» характеризовалось девальвацией культурных и нравственных норм, нарушением социальной сплоченности, а также межпоколенческой трансмиссии (передачи социальных и духовных норм и морально-нравственных установок от старшего поколения к младшему). Традиционные агенты социализации — семья, школа, вуз (последние два, по П. Сорокину, являются «социальными фильтрами») вследствие ценностной девальвации не могли гармонично выполнять свою функцию [2]. Существовавшая в обществе модель социализации молодежи с предсказуемым результатом [11] переставала устраивать молодое поколение. Именно на таком сложном фоне происходило формирование молодежью новых, параллельных существующим в социуме, субкультурных групп. В дальнейшем именно подобные группы начинают выполнять роль агентов социализации для тех представителей молодежи, которые наиболее остро реагировали на социальное напряжение, на расхождение между по-прежнему воспроизводимыми идеологической матрицей идеалами и культурными нормами, и социальной невозможностью осуществления этих идеалов. Субкультурные группы восполняли такой дефицит социализирующего фактора, лежащий в основе существования социальных групп, как сплоченность (или социальная солидарность), а также восполняли потребность молодежи в общности ценностных установок, духовных потребностей, в творческом самовыражении. Сами формы, принимаемые возникающими субкультурными группами молодежи, были примерно такими же, как в западных странах. Так, возникшие в Москве и Ленинграде первые субкультурные группы были подобны западным хиппи; самоназвание этой общности — «Система» — говорило о самопротивопоставлении официальной системе взглядов и норм. Но было бы ошибкой, на наш взгляд, рассматривать возникновение молодежной субкультуры как таковой в России только как калькирование западного образца. Хотя культурное влияние, несомненно, присутствовало, при отсутствии налаженных информационных каналов («железный занавес» между странами социалистического и капиталистического лагеря) оно не могло носить структурообразующий харак-
273
тер. Проникновение некоммерческой западной музыкальной рок-культуры, вместе с сопутствующими культурным знаковым кодом и социально-политическими идеями, было незначительным по той причине, что данной информацией владели в основном представители элиты, имеющие право выезда за границу. Таким образом, главной причиной того, что поколения россиян, начинающих социализацию в «период застоя» (как и в период реформирования страны), создавали разного рода молодежные течения, структурированно оформленные, в постоянной динамике, создающие собственную культуру, альтернативную официальной, являются особенности самой социальной структуры общества, подверженной, так же, как и западное общество, социальной аномии и вызванными ею институциональными деформациями. Отечественный социолог В.В. Луков, говоря о влиянии западных молодежных субкультурных групп на российские, также отмечает незначительную степень культурного заимствования, утверждая, что многие возникшие в России субкультурные группы молодежи «... могут отражать скорее сходство мотивов действий». Проведенные в данной статье попытки выявить эти мотивы, неожиданно привели к констатации факта: несмотря на изначальное парадигмальное различие таких двух социумов, как сформировавшийся к 70-м гг. ХХ в. в западной Европе и США, и существующий в позднем СССР и раннереформенной России, проблемы социального характера, приводящие к феномену возникновения молодежных движений. Такими проблемами на грани ХХ и XXI вв., когда человеческий социум вообще подвергался некоему глобальному изменению, - когда складывалось новое, информационное, общество, -являлись проблемы обострения социальной аномии, изменения ценностного нормирования в обществе, а также обострение институциональных деформаций.
Если перейти от анализа общих тенденций влияния социума на формирование молодежных субкультур в России и в странах Европы и США к различиям, нужно заметить, что эти различия коренятся в особенностях и различиях социумов. Раннему и зрелому существованию социума в Советском союзе были свойственны и позитивные характеристики, на которые обращал внимание еще П. Сорокин, - это большая, по сравнению с американским обществом, в котором преобладал индивидуализм, социальная солидарность, сплоченность. Даже тогда, когда эти черты, как описывалось выше, начинали постепенно утрачиваться (позднесоветский период «застоя»), во многих группах советского обще-
ства сохранялся актуальным социальный миф (по Р. Мертону), согласно которому постулировалось «соответствие между достоинствами, усилиями и вознаграждением» в обществе [2] В.В. Луков отмечал: «анализ ряда субкультурных феноменов в современной России неожиданным образом приводит нас к пониманию того, что в российской социальной практике укоренились те стороны общинного взаимодействия молодежи, которые в советское время реализовывались в деятельности комсомола. Утеря этого института социализации по соображениям политического характера не была восполнена на уровне обыденности, что вызывает определенную неудовлетворенность и поиск новых форм коллективности» [11]. Если на западе среди причинно-следственных связей возникновения молодежных субкультурных групп преобладали стихийные поиски социальных отношений, имеющих большую социальную сплоченность, в России неудовлетворенность молодежи вызывала к жизни некоторую, если можно так выразиться, ревизионистскую социальную модель, побуждающую создавать субкультурные группы, восполняющие стремление к формам коллективности, основанным на значимых для российской молодежи ценностях.
1. Мертон Р. Социальная теория и социальная структура. Хранитель. М., 2006. С. 243- 321.
2. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. МЮ, 1992.
3. Дюркгейм Э. Социальные причины и социальные типы // Дюркгейм Э. Самоубийство. СПб.: "СОЮЗ", 1998.
4. Мюллер М. Цит. по: Философия истории: Антология / Под ред. Кимелева Ю.А. -М., 1995. - С. 274).
5. Willis P. E. Learning to Labor: How Working-Class Kids Get Working-Class Jobs. New York, NY: Columbia University Press. 1981.
6. Hebdige D. Subculture: The Meaning of Style. London: Methuen. 1979.
7. Cohen S. Folk Devils and Moral Panics. The creation of the mods and rockers. Oxford, Basil Blackwell. 1987.
8. Clarke J., Hall S., Jefferson Т., Roberts B. Subcultures, Cultures and Class. London: Routledge. 1976. 599 p.
9. Миллс Р. Властвующая элита. М., 1959.
10. Костюшев В. В. Коллективные действия как предмет западной социологии общественных движений: концепции, методы, проблемы // Общественные движения в современной России: от социальной проблемы к коллективному действию. М.: ИС РАН, 1999. С. 8-18.
274
11. Луков В.А. Особенности молодежных субкультур в России // Социологические исследования. 2002. № 10.
1. Merton R. Social theory and social structure. Keeper. M, 2006. P., 243- 321.
2. Sorokin P. A. Person. Civilization. Society. MU, 1992.
3. Durkheim E. Social reasons and social types // Durkheim E. Suicide. SPb. : "UNION", 1998.
4. Müller M. Tsit. on: History philosophy: The anthology / Under the editorship of Kimelev Yu.A. - M., 1995. - P. 274).
5. Willis P. E. Learning to Labor: How Working-Class Kids Get Working-Class Jobs. New York, NY: Columbia University Press. 1981.
6. Hebdige D. Subculture: The Meaning of Style. London: Methuen. 1979.
7. Cohen S. Folk Devils and Moral Panics. The creation of the mods and rockers. Oxford, Basil Blackwell. 1987.
8. Clarke J. Hall S. Jefferson T. Roberts B. Subcultures, Cultures and Class. London: Routledge. 1976. 599 p.
9. Mills R. Dominating elite. M., 1959.
10. Kostyushev V.V. Collective actions as subject of the western sociology of social movements: concepts, methods, problems // Social movements in modern Russia: from a social problem to collective action. M.: IS Russian Academy of Sciences, 1999. P. 8-18.
11. Lukov V.A. Features of youth subcultures in Russia // Sociological researches. 2002. No 10.
275
