CC BY
52
Л- Л- Мишкова Сообщения аспирантов
ОСОБЕННОСТИ УПОТРЕБЛЕНИЯ ОПРЕДЕЛЁННО-ЛИЧНЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ В РЕЧИ ПЕРСОНАЖЕЙ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ (НА ПРИМЕРЕ ПОВЕСТИ Б. Л. ВАСИЛЬЕВА «ЗАВТРА БЫЛА ВОЙНА»)
LIDIIA L. MISHAKOVA
DEFINITE-PERSONAL SENTENCES' PECULIARITIES IN HEROES' SPEECH: THE CASE OF BORIS VASILYEV'S "TOMORROW THERE CAME WAR"
91
Лидия Леонидовна Мишакова
Аспирант кафедры русского языка как иностранного и методики его преподавания Санкт-Петербургский государственный университет Университетская наб. 7/9, Санкт-Петербург, 199034, Россия ► [email protected]
Lidiia L. Mishakova
Saint Petersburg State University
7/9 Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034 Russia
Научный руководитель: д-р филол. наук, проф. В. П. Казаков
В статье рассматриваются особенности функционирования односоставных определённо-личных предложений в речи персонажей повести Б. Л. Васильева «Завтра была война»; классифицируются и описываются речевые акты, в выражении которых эти предложения принимают участие. Описываются ситуации, в которых оказался возможным тот или иной способ выражения различных речевых актов, даются комментарии, связанные с характером отношений между адресантом и адресатом.
Ключевые слова: определённо-личное предложение; речевой акт; адресант; адресат.
The article is devoted to peculiarities in functioning of one-part definite-personal sentences in the novel "Tomorrow There Came War" by Boris Vasilyev. The author offers a classification of the speech acts, in expression of which these definite-personal sentences take part, describes the situations making different speech acts possible, and comments the relations between addresser and addressee.
Keywords: definite-personal sentence; speech act; addresser; addressee.
Определённо-личные предложения были выделены А. А. Шахматовым как спрягаемо-глагольные бесподлежащные предложения, в которых спрягаемая глагольная форма «вызывает представление о подлежащем, оставшемся не выраженным особым словом». Его примеры: «Люблю! добавил он; Не согласен! Не могу! Не желаю» [10: 64, 66]. При этом автор отмечает, что «формы 1-го и 2-го лица настоящего, будущ. и прошедшд. времени имеют в русском языке два значения: с одной стороны, в односоставных предложениях это главный член таких предложений, с другой, в двусоставных это сказуемое» [Там же: 65]. Есть у него замечание и о том, что возможны случаи с пропуском подлежащего (в его примерах — ты), которые можно считать неполными тоже «с пропуском подлежащего» [Там же: 69]. Сложность рассматриваемого явления была преодолена в дальнейшем: в «Русской грамматике» все предложения, которые после Шахматова относили к определённо-личным, стали считать неполными [8: 248].
Позднее исследователи с большим вниманием отнеслись к замечанию Шахматова о неоднородности предложений с Я-подлежащим и его пропуском. Было отмечено, что реализация в Я значения действующего
лица связана с сохранением подлежащего, тогда как Я говорящего опускается [6: 175]. Это положение было уточнено в результате наблюдений над контекстом употребления бесподлежащных предложений: они проявили свою принадлежность ситуации я — здесь — сейчас [7: 365] или, как теперь уже становится общепринятым — к режиму on-line, представляющему собой коммуникативную передачу «разного рода информации между индивидуумами. Центральным феноменом этого режима является естественный дискурс, который динамически развивается в реальном времени» (см. [4: 602]).
В этом режиме в письменной речи активно используется прямая речь, характерная для произведений художественной литературы. Для анализа подобных предложений мы обратились к повести Б. Л. Васильева «Завтра была война», в значительной степени построенной в форме диалогов, что позволяет провести наблюдение не только над употреблением определённо-личных предложений, но и над целями их использования, которые определяются участием в создании образов персонажей.
Рассмотрение семантики определённо-личных предложений будем проводить в аспекте теории речевых актов, которые вслед за Арутюновой понимаем как «целенаправленное речевое действие, совершаемое в соответствии с принципами и правилами речевого поведения, принятыми в данном обществе», как единицу «нормативного социоречевого поведения, рассматриваемую в рамках прагматической ситуации... Р. а. всегда соотнесены с лицом говорящего» [2]. По мнению Дж. Серля, «для любого потенциального р. а. существует потенциальное предложение (или набор таковых), произнесение которого в определенном контексте является осуществлением именно данного» [11: 18-19].
На самом деле классификация речевых актов вызывает большие трудности, поскольку они сами являются слагаемыми многих обстоятельств. Так Дж. Серль для обоснования принципов отнесения высказывания к тому или иному типу определил 12 значимых с лингвистической точки зрения параметров, сократив их позднее до восьми
(см.: [5]). Мы опираемся на типы языковых актов, выделенных Н. И. Формановской, которая, проведя сопоставительный анализ существующих классификаций, устанавливает обобщенный минимум восемь классов речевых актов [9]. Все они были обнаружены в повести Б. Васильева.
I. Репрезентативы-сообщения
Некоторое сообщение, сопровождающееся стремлением убедить собеседника.:
1) «Почему вы пришли? Ну, почему?» — «Мы пришли потому, что мы знаем Леонида Сергеевича и... и тоже уверены, что это ошибка. Это кошмарная ошибка, Вика, вот посмотришь» (с. 534)1;
2) Люберецкий молчал, но слушал жадно, ловя каждое слово. И вздохнул: «Какой тяжелый год!»
Все примолкли. А Зиночка сказала, как всегда, невпопад: «Знаете почему? Потому что високосный. Следующий будет счастливым, вот увидите!»
Следующим был тысяча девятьсот сорок первый (с. 600).
Использованные в приведённых примерах глаголы: увидеть — получить знание, представление о ком-либо, о чём-либо, познать и посмотреть (посмотришь) — разг. проверить — сближаются по своему значению, выражая при обращении ко второму лицу уверенность в правоте высказываемого мнения. В тексте повести они принадлежат молодой девушке Зине и высказываются ею в трудных ситуациях с намерением поддержать окружающих, выразить уверенность в изменениях к лучшему.
II. Комиссивы-обязательства
Обещание:
1. «Спасибо, Вика. — Искра тоже улыбнулась ей, кажется, впервые в жизни. — Верну в собственные руки» (с. 462).
2. «Артем близко живет, — вспомнила Искра. — Беги, Зинаида! В долг: завтра в классе соберем!» (с. 512).
В обоих примерах используется форма глагола 1-го лица ед. и множ. числа буд. вр. сов. вида со значением выполнения действия. Обратим внимание на то, что оба высказывания принадлежат девушке с именем Искра, «мать которой часто выступала в школах, техникумах... говорила резко и коротко, точно командуя...»
3. — К одиннадцати вернемся. Счастливо гулять, Шпендик! (с. 456).
Тональность этого обещания отличается от высказанного в первом и втором предложениях. Оно включено в ситуацию ухода братьев из дома, чтобы не мешать младшему отметить с друзьями свой день рождения. Обещание вернуться к одиннадцати звучит как напоминание о времени, отведённом для праздника.
Отдельно следует рассмотреть обещание «отрицательного» характера, когда говорящий отказывается обещать что-либо, чтобы дачей ложного обещания не подвести людей и не обмануть их доверия.
4. А собрание будет через неделю, так что не волнуйся пока. Я сам в райком звонил.
— А Вика?
— А с Люберецкой пока ничего хорошего не обещаю (с. 544).
В рассмотренных примерах глагол — главный член предложения — занимает последнее место, являясь ремой и формируя верификативный тип высказывания [1]. Исключение составляет первый пример с фразеологизованным глагольным словосочетанием.
III. Директивы-побуждения
1. Приглашение к совершению совместного действия. Такое значение является одним из возможных значений формы первого лица множественного числа глагола2. Определённо-личные предложения с глаголом в таком употреблении можно подразделить на два типа: вопросительные и невопросительные.
При использовании вопросительных предложений происходит модификация побуждения к совместному действию в сторону его смягчения, а также апелляция к сфере волеизъявления собеседника, от которого зависит совершение действия [3: 156]:
1. Посидим немного? Или ты торопишься? (с. 516)
2. — Только в кино мы не пойдем.
— Понимаю. Может, погуляем? Дождя нет, погода на «ять» (с. 586).
3. Искра уже не плакала, а испуганно следила за ним [Сашкой]; он встретил ее взгляд, с трудом улыбнулся:
— Будем заниматься, что ли? (с. 441).
В первых двух предложениях используются глаголы с приставкой по-, которая сообщает
о совершении действия в течение некоторого, чаще непродолжительного времени: посидим, погуляем, что включается в выражение «смягчения», предполагает возможность отказа собеседника. Заметим, что вопросительные предложения чаще используются в дружеской беседе: во всех трёх приведённых высказываниях адресантом выступают молодые люди — лица мужского пола — при разговоре с девушками.
Невопросительные предложения используются, прежде всего, при статусном общении, когда разговаривает начальник с подчинённым или строгая мать с дочерью, чаще используются невопросительные предложения.
4. «Жить надо не распоряжениями, а идеями. А какая наша основная идея? Наша основная идея — воспитать гражданина новой, социалистической Родины. Поэтому всякие распоряжения похерим и сделаем таким макаром» (с. 463).
Высказывание принадлежит директору школы, оно обращено к учительнице, для него характерен утверждающий тон.
5. Оставим этот разговор: ты умница, ты все поняла и... И иди спать. Иди, завтра у тебя очень тяжелый день (с. 569).
Решение матери закончить трудный разговор с дочерью также находит выражение в утвердительном высказывании.
Областью использования невопросительных предложений со значением побуждения является ситуация, в которой обращение к собеседнику носит характер не столько приглашения, сколько инструкции к действию.
6. «Пора, — шепнул Пашка. — За это время можно полшколы переколотить. Я пойду на разведку, а ты отрывайся. Встретимся у мостика» (с. 531).
7. «А Искра так и не пришла? Надо же сходить к ней! Немедленно и всем вместе. И уведем ее гулять» (с. 586).
В ситуации заботы о подруге призыв к совершению действия звучит в достаточно категоричной форме, отражающей стремление убедить собеседника в том, что нужно поступить именно так, а не иначе.
Как отмечает А. А. Калинина, в предложениях, где выражается побуждение к совместному действию, чаще используется форма СВ; форма же НСВ выражает более категоричные оттенки
побуждения, запрещение, призыв к прекращению действия [Там же: 154]. В большинстве наших примеров действительно содержится форма СВ; однако есть и одно предложение (№3), в котором использована форма НСВ (будем заниматься), не выражающая категоричного оттенка, о котором пишет исследователь. Напротив, вопросительная интонация и вопросительная частица ли вносят смягчающий оттенок. Синонимами предложения Будем заниматься можно считать Начнём/станем заниматься, т. е. предложения с характерным для СВ значением начального предела. В то же время в предложении № 5 использованная форма СВ звучит довольно категорично. Так что наблюдение, сделанное А. А. Калининой, можно рассматривать как тенденцию, а не общее правило.
2. Рекомендация:
И [Искра] тут же прикрикнула на Лену: «Не реви! Теперь надо действовать, а реветь будете в милиции, если понадобится» (с. 510).
Рекомендация представлена как факт действия в будущем, при этом используется форма изъявительного, а не повелительного наклонения. Интересно, что в предложении, предшествующем рассматриваемому, рекомендуемое теперь действие запрещается (Не реви). Однако запрещается оно лишь до времени, точнее — до более подходящего места (например, слёзы могут помочь разжалобить милиционера). Рекомендация носит достаточно категоричный характер.
3. Приказ:
Мы не будем делать выводов, учитывая твое безупречное поведение в прошлом. Но учти, Полякова. Завтра же проведешь экстренное комсомольское собрание (с. 541).
Приказ выражен при помощи формы не повелительного, а изъявительного наклонения. При этом главный член определенно-личного предложения выражен формой СВ, поскольку факт действия в будущем описывается как решённый: это действие, которое, с точки зрения говорящего, не может не осуществиться. Заметим, что адресантом является учительница, бесконечно далекая от своих учеников, руководствующаяся исключительно казёнными принципами, ставшая виновницей гибели своей ученицы.
4. Предостережение:
— Эй, Стамеска!
От подворотни отклеилось трое мальчишек; впрочем, одного можно было бы уже назвать парнем. Двигались они лениво, враскачку, загребая ногами.
— Куда топаешь, Стамеска?
— По делу. — Сашка весь съежился, и Искра мгновенно уловила это.
— Может, подумаешь сперва? — Старший говорил как-то нехотя, будто с трудом отыскивая слова. — Отшей девчонку, разговор есть (с. 438).
Своим вопросом говорящий как бы предостерегает: подумай, лучше не уходи от разговора с нами, потому что будет хуже. Адресант — один из хулиганов — бывших приятелей Саши Стамескина — обращается к нему с предостережением-угрозой, чувствуя за собой силу.
IV. Экспрессивы — выражения эмоций
1. Упрёк, обвинение:
1. Я спрашиваю тебя, Коваленко, кто мог натрепаться, кроме тебя? Молчишь? (с. 527).
Адресант упрекает адресата не столько в молчании, сколько в том, что стоит за этим молчанием: в данном случае в рассказе учительнице о чтении школьниками стихов «кулацкого певца» Есенина на дне рождения Артема. Молчание в ответ на обвинение становится признанием вины.
2. Получается, братишка (с. 453).
Адресант осуждает адресата за то, что тот собирался обмануть родителей, сказав им, что заработанные деньги у него украли, тогда как сам хотел потратить их на празднование своего дня рождения. Упрёк сформулирован в конструкции с вранья жизнь начинаешь, которая в сочетании: начало жизни — ложь звучит обличением. На него указывает сниженное и потому приобретающее презрительную окраску слово с вранья.
2. Похвала:
— Зачинено-заборонено, — тупо бормотал сторож.
— А сколько стоит, чтобы разборонить? — вдруг звонко спросила Зиночка.
Сторож впервые глянул заинтересованно. Засмеялся, погрозил корявым пальцем:
— Ай, девка, далеко пойдёшь (с. 511).
В данном фрагменте описывается эпизод, в котором герои — школьники — хотели вызволить из собачьего приюта питомца известной
актрисы. Сторож, тупо отвечавший на просьбы ребят, сразу среагировал на слова девочки, отметив её находчивость, выразившуюся в способности к моментальному образованию окказионализма (разборонить) и к стоявшему за ним предложению.
Итак, проведённое наблюдение за конструкциями прямой речи персонажей в повести Б. Васильева «А завтра была война» позволяет сделать некоторые выводы. Прежде всего, подтвердилась принадлежность определённо-личных предложений режиму on-line, их включённость в процесс «непосредственной передачи информации между индивидуумами».
Рассмотрение этих конструкций в аспекте теории речевых актов выявило возможности их участия в формировании всех разновидностей этих речевых единиц. При этом самыми продуктивными оказываются предложения с главным членом 1-го лица ед. и мн. числа и 2-го лица ед. числа. Эти данные, полученные в результате анализа одного произведения, требуют проверки на большом языковом материале. Обнаружены тенденции к закреплённому использованию видов глагола, а также коммуникативных типов предложения, в частности — вопросительных.
Очевидна роль речевых актов и соответствующих им определённо-личных предложений в создании образов персонажей, характеризующих их речевое поведение.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Цитаты приводятся по следующему изданию: Васильев Б. Л. Завтра была война // Васильев Б. А зори здесь тихие. М.: Эксмо, 2010. В скобках указан номер страницы.
2 Как пишут авторы «Русской грамматики», эта форма может употребляться «для обозначения совместного участия в каком-л. действии говорящего и того, к кому обращена речь» [8: 635-636].
ЛИТЕРАТУРА
1. Адамец П. Порядок слов в современном русском языке. Прага, 1966.
2. Арутюнова Н. Д. Речевой акт // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. URL: http://tapemark. narod.ru/les/412c.html
3. Калинина А. А. Специфика предложений с глаголами в форме 1 лица множественного числа, выражающими побу-
ждение к совместному действию // Переходность и синкретизм в языке и речи. М., 1991. С. 151-156.
4. Кибрик А. А. Когнитивный анализ дискурса: локальная структура // Язык и мысль. Современная когнитивная лингвистика / Сост. А. А. Кибрик, А. Д. Кошелев; ред. А. А. Кибрик и др. М., 2015. С. 595-634.
5. Пучкова А. В. К вопросу о классификации речевых актов прагмалингвистическом подходе к изучению языка. URL: http://textarchive.ru/c-2149214-p50.html
6. Рогова К. А. Нормативный аспект в употреблении определённо-личных предложений // Слово и предложение: исследования по русскому языку и методике преподавания: Сб. науч. ст. в честь 70-летия проф. В. П. Проничева. СПб., 2007. С. 169-176.
7. Рогова К. А. Семантико-функциональная классификация односоставных предложений. Грамматика и стилистика русского языка в синхронии и диахронии: очерки / Отв.ред С. В. Вяткина, Д. В. Руднев. СПб., 2012. С. 360-367.
8. Русская грамматика. Т. II. Синтаксис. М., 1980.
9. Формановская Н. И. Речевое общение: коммуникативно-прагматический подход. М., 2002.
10. Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. Л., 1941.
11. Searl J. Speech Acts: An Essay in the Philosophy of Language. Cambridge, 1969. P. 18-19.
REFERENCES
1. Adamets P. (1966) Poriadok slov v sovremennom russkom iazyke. Praga. (in Russian)
2. Arutiunova N. D. (1990) Rechevoi akt. In: Lingvisticheskii entsik-lopedicheskii slovar'. Moscow. URL: http://tapemark.narod.ru/les/412c. html (in Russian)
3. Kalinina A. A. (1991) Spetsifika predlozhenii s glagolami v forme 1 litsa mnozhestvennogo chisla, vyrazhaiushchimi pobuzhdenie k sovmest-nomu deistviiu. In: Perekhodnost' i sinkretizm v iazyke i rechi. Moscow, p. 151-156. (in Russian)
4. Kibrik A. A. (2015) Kognitivnyi analiz diskursa: lokal'naia struktu-ra. In: Kibrik A. A., comp., ed., Koshelev A. D., ed. (2015) Iazyk i mysl'. Sovremennaia kognitivnaia lingvistika. Moscow, p. 595-634. (in Russian)
5. Puchkova A. V. K voprosu o klassifikatsii rechevykh aktov pragmal-ingvisticheskom podkhode k izucheniiu iazyka. URL: http://textarchive. ru/c-2149214-p50.html (in Russian)
6. Rogova K. A. (2007) Normativnyi aspekt v upotreblenii opredelenno-lichnykh predlozhenii. In: Slovo i predlozhenie: issledovaniia po russ-komu iazyku i metodike prepodavaniia: Sbornik nauchnykh statei v chest' 70-letiia prof. V. P. Pronicheva. St. Petersburg, p. 169-176. (in Russian)
7. Rogova K. A. (2012) Semantiko-funktsional'naia klassifikatsiia odno-sostavnykh predlozhenii. In: Viatkina S. V., Rudnev D. V., ed. (2012) Grammatika i stilistika russkogo iazyka v sinkhronii i diakhronii: ocherki. St. Petersburg, p. 360-367. (in Russian)
8. Russkaia grammatika (1980). Vol. 2. Sintaksis. Moscow. (in Russian)
9. Formanovskaia N. I. (2002) Rechevoe obshchenie: kommunikativno-pragmaticheskii podkhod. Moscow. (in Russian)
10. Shakhmatov A. A. (1941) Sintaksis russkogo iazyka. Leningrad. (in Russian)
11. Searl J. (1969) Speech Acts: An Essay in the Philosophy of Language. Cambridge, p. 18-19. (in English)
