CC BY
61
УДК 94(470.47).066
ОСОБЕННОСТИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО И ПОЛИТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ВОЛЖСКИХ КАЛМЫКОВ В КОНЦЕ XVIII в.
© Альберт Вячеславович ОЧИРОВ
Астраханский государственный университет, г. Астрахань, Российская Федерация, кандидат исторических наук, докторант, кафедра истории и архивоведения, e-mail: ochirov.av@mail.ru
Рассматриваются вопросы социально-экономического и политического развития калмыцкого хозяйства. На основе изученных материалов и архивных данных комплексно рассматривается экономическое состояние хозяйства калмыков, социальная структура, политическое положение.
Ключевые слова: административно-территориальные единицы; социальная структура; ремесло; годичный цикл передвижений скота.
С началом первых дипломатических отношений с Российским государством калмыки тесно связали свои судьбы с судьбами русского и других народов России. После вхождения в состав России в образовавшемся Калмыцком ханстве стали создаваться объективные экономические и политические условия для формирования особой калмыцкой государственности, которая просуществовала около ста лет и сыграла важную роль в истории калмыцкого народа. Предками калмыков были ойраты, прародиной которых являлась Центральная Азия. Основным способом ведения хозяйства ойратов являлось кочевое скотоводство, что предопределялось типом хозяйствования, скот был основой существования, мерилом состоятельности скотовода и важнейшим товаром.
Во главе ойратов стоял хан - единственный владелец земли и пастбищных территорий. Социальная структура была представлена в виде нойонов, зайсангов - ойратских владетельных князей, бедняков и духовенства. В административном отношении ойрат-ские владения делились на улусы, аймаки и хотоны. Население Калмыцкого ханства разделялось на три большие группировки: тор-гоутов, дербетов и хошутов.
До конца XIV в. ойраты, входившие в состав Монгольской империи, были распределены по тумэнам, тысячам, сотням и десяткам в соответствии с десятичной системой деления всего населения. Впоследствии прежнее деление уступает место новым объединениям - отокам, или родам и улусам. Место прежних тысяч занял оток, представ-
лявший собой своеобразную административную единицу, в которую входило то или иное количество хотонов, кочевавших на определенной территории и пользовавшихся ее угодьями. Улусами стали называться крупные феодальные княжества, пришедшие на смену тумэнам [1, с. 132].
Оток являлся общественно-хозяйственной единицей и был намного крупнее аймаков. Каждый человек принадлежал к какому-либо отоку и тем самым входил в определенный круг социальных и экономических связей, обязанностей. Кочевья распределялись между отоками в независимости от того, сколько в отоке числилось аймаков, один или несколько, то же касалось и повинностей. Калмыцкие отоки основывались на территориальном единстве, на определенном количестве кибиток, в районе своего отока население кочевало вместе, не разделяясь на аймаки. В дальнейшем, в делопроизводстве уже XIX в. понятие «отока» было заменено выражением «род» [2, с. 12]. Отоки имели свои народные собрания и старост, которые являлись посредниками между населением отока и вышестоящими властями. Они доводили всенародное мнение до сведения нойонов и зайсангов, что влияло на принятие тех или иных решений.
Улус стал пониматься в XVIII в. российской стороной не только в территориальнополитическом и административном смысле, но и в хозяйственно-общественном. В дальнейшем, с появлением в 1786 г. улусов, отданных в казенное ведомство, понятие «улус» стало обозначать административную
единицу, которой фактически уже не существовало. Оставалась только территория, обозначенная термином «улус», но и эта территория существовала только на официальных картах.
Следующей административно-хозяйственной единицей Калмыцкого ханства был аймак. В силу существовавшего обычая нойоны отделяли от подвластных им родов некоторую часть калмыков, передавая их в управление родственнику, а иногда простолюдину за особые заслуги, возводя его при этом в звание зайсанга, с правом передачи по наследству предоставленных его управлению калмыков или без этого права. Закреплялся этот договор специальными грамотами. Управляющие аймаками зайсанги дробили их между наследниками, вследствие чего число аймаков быстро увеличивалось.
Хотон как административно-хозяйственная единица, состоял из нескольких семей -как из родственных, так и не родственных. Количество семей, входящих в состав хотона, могло варьироваться, никаких особых законов или обычаев, регулировавших их численный состав, не существовало. Хотон объединял несколько поколений близких родственников, хотя каждый взрослый мужчина имел право получить свою долю наследства, отделиться от семьи родителей и вести хозяйство самостоятельно. В этом случае могло быть положено начало образованию новой хотонной группы [3, с. 7].
Во главе Калмыцкого ханства стоял хан, власть которого была ограниченной в пределах российских законов. Во внутреннюю жизнь улусов Российское правительство долгое время не вмешивалось, здесь власть хана зависела от деятельности других нойонов. Официальные документы Российского правительства поступали сначала в руки хана, который доводил их смысл до улусных владельцев, а те обязаны были принять к исполнению. Центральным учреждением, опираясь на которое хан вел отношения с русским правительством и управлял улусами, был суд Зарго [4, с. 1-3].
В распоряжении хана находился довольно большой штат служителей и чиновников, с помощью которых он управлял как своими улусами, так и населением всего ханства. После совещания с нойонами хан распределял пастбищные угодья между отдельными
улусами по сезонам года. Кроме того, он со своими приближенными занимался вопросами организации калмыцкого войска. В число функций калмыцкого правителя также входило улаживание отношений между улусами и их владельцами. Во внешней политике его деятельность контролировалась русским правительством и местной царской администрацией.
При ханском управлении были различные должности, которые разделялись на придворные и общеулусные. Некоторые должностные лица состояли как в центральном правительстве, так и в улусных. Одни из них могли от имени хана выполнять те или иные поручения не только в ханских, но и в других улусах, другие свои обязанности выполняли только в пределах владения своего нойона.
Таким образом, на юго-востоке России правители Калмыцкого ханства со своей системой управления - сбор податей, судопроизводство и т. д. сохраняли самостоятельность во внутренних делах и даже имели некоторую свободу внешних сношений, контролируемую российским правительством.
Калмыцкое ханство, образовавшееся в первой половине XVII в., уже имело свою социальную структуру. Она состояла из сословий и сословных групп. Сословность калмыцкого общества в этот период времени имела ряд специфических особенностей, присущих социальным отношениям обществ, основой экономики которых являлось кочевое скотоводство. На верхушке социальной лестницы ханства располагалась крупная знать - владельцы улусов. Почти до начала XVIII в. они именовались тайшами, в дальнейшем их стали называть нойонами.
Нойон - глава улуса - по мере взросления сыновей делил принадлежащие ему владения между своими сыновьями. Жены и дочери владельцев не получали имущества, но имели право на выделение им части имущества при разделах или после смерти главы улуса. Но были исключения. Если жена умершего нойона оставалась с детьми, то она управляла своим улусом до совершеннолетия детей. Если нойон не оставлял после своей смерти мужского потомства, его владение делилось между ближайшими родственниками.
Помимо узаконенных податей и повинностей, нойоны могли взимать дополнитель-
ные поборы скотом и деньгами, а также продавать и дарить определенное количество своих подвластных. Крупные нойоны имели собственное немалое личное хозяйство - лошадей, овец, крупный рогатый скот и верблюдов. Кроме того, в их распоряжении находились скот и имущество подвластных им калмыков. Нойоны использовали труд подвластных калмыков-бедняков в своем хозяйстве для выполнения различных работ. В некоторых случаях нойоны отдавали свой скот на выпас беднякам, которые пасли его совместно со своим. За свой труд семья бедняка получала небольшую часть производимой им продукции в виде приплода, молока и шерсти.
Следующими в сословной группе располагались зайсанги, которые владели и управляли аймаками, входившими в состав улусов. По данным исторической литературы существует разное описание происхождения зай-сангов. Так, например, по наблюдениям В.М. Бакунина, «у каждого нойона есть по несколько зайсангов, из которых каждый имеет свой аймак так, как и российские дворяне собственные свои деревни» [5, с. 76]. П.И. Небольсин же отмечает, что «...тот из старшин, который по прямой линии происходит от главы первого хотона, получал звание «зайсанга» и управлял целым аймаком» [3, с. 8]. Позже в ходе событий в Калмыцком ханстве немалая часть зайсангов происходила из среды калмыков-бедняков.
Подавляющая часть зайсангов была в полной власти своих владельцев-нойонов. Нойоны могли отстранить их от управления аймаком, отобрать звание зайсанга, подвергнуть физическим наказаниям и даже убить. И лишь позднее, к концу существования ханства, Российское правительство стало принимать участие в упорядочении отношений между зайсангами и нойонами.
Калмыцкие правители-нойоны и зайсан-ги были светскими привилегированными сословиями Калмыцкого ханства. К числу привилегированного сословия относилось также и ламаистское духовенство, освобожденное от податей, военной службы и прочих повинностей. Верхние слои духовенства по своей знатности и имущественному положению стояли наравне с владельцами и зайсан-гами. Низшие слои духовенства существова-
ли за счет податных сословий, получая от них деньги, скот и имущество.
Остальное население Калмыцкого ханства состояло из нескольких сословий и сословных групп: дарханов, албату, шабинеров, прислуги и цоохоров.
К дарханам относились люди, освобожденные целиком или частично от податей, повинностей и власти зайсанга, ввиду особых заслуг перед владельцем - дарханом становился тот, кто спасал жизнь нойона в сражении [4, с. 38]. Дарханы могли свободно кочевать в составе любого аймака в пределах своего улуса. Право быть дарханом закреплялось увольнительным письмом, в котором указывалось лицо награждаемое дарханст-вом, условия освобождения, и скреплялось личной печатью владельца. Дарханство в одних случаях было пожизненной привилегией, в других - наследственным званием, в котором потомки дарханов оставались свободными от податей и выполнения повинностей.
Албату составляли основную массу зависимого населения ханства. Это была та часть населения, которая имела свое самостоятельное хозяйство, платила подати и несла различные повинности. Виды податей и различных сборов были фиксированными, но иногда нойоны устанавливали налоговые сборы по своему усмотрению. Кроме того, калмыки-бедняки несли и другие повинности (воинская, подводная), а также им вменялась обязанность снабжать всем необходимым представителей хана и нойонов.
К зависимому населению относились шабинеры - люди выделенные в подчинение высшим чинам ламаистского духовенства, а также для выполнения культовых и хозяйственных нужд в калмыцких храмах. Шабине-ры были выходцами из различных улусов. Они были освобождены от уплаты податей и несения воинской службы. В дальнейшем условия изменились, с шабинеров начали взимать денежные сборы и их также стали призывать на военную службу [6, л. 139-146].
У калмыцкой знати была и своя прислуга. Ее количество зависело от знатности нойона и размера улуса. Податей челядь не платила. Среди них выделялась прослойка богатых и влиятельных лиц, с которыми приходилось считаться и владельцам. Самыми бесправными и бедными были цоохоры. Они были лично зависимыми людьми частных
лиц: от нойона до зажиточных простолюдинов. Цоохорами становились несостоятельные должники и люди, нанесшие тем или иным преступлением материальный ущерб нойону. Хотя цоохоры могли иметь семью и имущество, они полностью зависели от воли хозяина. Владелец мог отобрать имущество, а холопа и всю его семью продать. Холопов использовали на различных работах в хозяйстве и по дому господина [7, с. 279].
Калмыки вели кочевой образ жизни, в связи с чем главную отрасль калмыцкого хозяйства составляло кочевое скотоводство. Калмыки содержали лошадей, крупный рогатый скот, овец и верблюдов. Скотоводство давало мясо, молоко и другие продукты питания, кожу, шерсть. Из кож выделывали конскую упряжь, обувь, кожаную посуду, из шерсти получали кошмы, веревки, тесьму. Необходимые в быту хозяйственные изделия и продукты обменивались на продукты скотоводства у оседлых соседей.
Содержание скота во все сезоны года осуществлялось благодаря подножному корму, когда скот перегонялся на другое место по мере скармливания трав. Для каждого сезона года для передвижения кочевников со своими стадами выделялись определенные территории. Это было связано с необходимостью обновления пастбищных территорий -пока пастьба проходила в одном месте, в других местах успевала вновь подняться новая трава. Территория для выпаса должна была иметь достаточно корма для скота, питьевой воды и возможностей укрыться от непогоды.
После обоснования на новой территории, калмыками создавался новый годичный цикл маршрутов перекочевок и распределения пастбищ по сезонам. Зиму большинство улусов проводило на юге: на юго-востоке - по Куме и Тереку, на юго-западе - на землях, прилегавших к рекам, впадающим в Маныч, Азовское море и Нижний Дон. Часть калмыков зимовала в прибрежной полосе Каспийского моря - в Мочагах. Эти территории были сравнительно малоснежные, поросшие камышом, а берега Кумы и Терека - лесом, где скот мог найти убежище в неблагоприятную погоду.
Перекочевка с зимних мест на летние начиналась в конце февраля - начале марта. Кочевья калмыков продвигались к Волге для
переправы на ее левый берег. Волгу старались перейти по льду, если не успевали это сделать, переправлялись по воде до начала паводка. П. Небольсин так описывает переправу: «...калмыки приготовляют для этого собственные дощанки, на которые вводят верблюдов, коров, овец и маленьких жеребят и переправляют на противоположный берег; что же касается конных табунов, то их косяки, вместе с подросшими уже жеребятами, двухгодовалыми и третьяками, пускают через реку вплавь... Дети и жены перебираются по реке на дощанках или на лодках, которые перетаскивают из одной реки в другую волоком, по гривкам, не залитым водой» [3, с. 165].
Переправа через Волгу завершалась уходом улусов на север до окрестностей Самары, где они и кочевали до убыли воды, после чего улусы возвращались в низовья Волги. Но часть улусов оставалась на севере до октября-ноября, когда начиналась перекочевка на зимние пастбища. В конце года, ноябре-декабре, калмыки достигали зимних пастбищ. Так выглядел годичный цикл маршрутов перекочевок и распределения пастбищ, выработанный калмыками.
С февраля-марта калмыки начинали перекочевку на летние пастбища, одновременно с этим начинался окот животных и прием молодняка. Приблизительно с этой поры начиналось доение животных и приготовление различных молочных продуктов. После окончания окота начиналась весенняя стрижка овец и верблюдов, сроки которой были разными. Овец стригли два раза в год -весной и осенью, верблюдов один раз - весной. Перед стрижкой овец прогоняли несколько раз в проточной воде; если проточной воды не было, овцы обмывались из колодцев. При весенней стрижке с одной овцы получали в среднем 1,5 кг шерсти. На продажу шла в основном именно весенняя шерсть, осеннюю шерсть калмыки всегда использовали на собственные нужды - для изготовления кошм, покрывал, потников для седла, тесьмы.
В условиях засушливого климата наибольшую трудность составлял водопой. Если не было естественных водоемов, то весь скот приходилось поить из колодцев. Летний уход за скотом включал пастьбу и поение скота, охрану его от воровства, от нападения волков. Зимний период был самым ответствен-
ным и тяжелым временем, в особенности если зима была многоснежной и холодной. От снежных бурь и холодных ветров животные помещались в специальные загоны, пристраиваемые к кибиткам. Главной заботой кочевника являлась благополучная, без потерь и падежа зимовка. Весь годичный цикл начинался вновь с наступлением весны.
Ремесленные работы у калмыков имели характер домашнего производства. Существовало разделение труда на мужской и женский. Одним из основных видов производства была обработка шерсти и изготовление из нее различных изделий. Обработка кожи для изготовления одежды, обуви и кожаной посуды, валяние кошм (войлока), шитье одежды и обуви - все это составляло область женского труда. Мужчины работали над изготовлением деревянной посуды, курительных трубок, седел, оружия, занимались кузнечным и плотничьим делом. Ювелирным делом занимались особые мастера, они делали серебряные мужские и девичьи пояса, кольца, серьги, пуговицы. Среди калмыков была группа ремесленников, занимавшихся деревообработкой, они изготовляли различные части кибиток, детали седел, некоторые виды посуды, курительные трубки и т. п. В частности, среди калмыков выделились специалисты по производству круга - главной составляющей купольной части кибитки. Эта деталь служила для соединения жердей, составлявших остов жилища. Изготовление войлоков для покрытий, раскройка, пригонка и сшивание их целиком возлагались на женщин. Работа по валянию кошем и войлоков обычно производилась женщинами, а для тяжелой работы приглашались мужчины. Как правило, войлоки для покрытий довольно редко могли быть сделаны полностью в хозяйстве владельца кибитки, они обычно докупались. Набор тесем и веревок, составлявший существенную деталь устройства калмыцкого жилища, по традиции входил в приданое невесты [8, с. 85].
Навыками деревообработки, изготовления многих деревянных вещей владел каждый взрослый член семьи, и они передавались от старших к младшим. Но были и специальные мастера - модочи, которые владели сложными приемами обработки деревянных изделий. Каждая семья могла самостоятельно изготовить кошмы, чаканные под-
стилки, выделки из овчин, кож, шкур, плетения веревок, арканов. Перечисленными видами работ в основном занимались женщины.
У калмыков подсобными хозяйственными занятиями считались охота, рыболовство. В трудное время единственным источником пищи была охота. Для охоты применялись капканы, самострелы, сети, силки для ловли птиц. На различных мелких зверей и птиц охота велась в одиночку, вблизи своих жилищ. Были выезды на охоту больших групп охотников на длительное время и большие расстояния. В этих случаях охотились на сайгаков, волков, диких лошадей, кабанов. У калмыцкой знати любимым развлечением считалась охота с ловчими птицами. Во время охоты использовали и собак. У каждого нойона был штат псарей, отвечавших за содержание охотничьих собак и руководивших ими во время охоты.
Занятия рыболовством среди калмыков до вхождения в состав России были редкими, случайными и поэтому не требовали особых условий. С приходом калмыков на Волгу и Яик, рыболовство у них год от года развивалось. В феврале 1734 г. российское правительство указало астраханскому губернатору И.П. Измайлову: «понеже когда они, калмыки, допущены жить и кочевать при Волге, то уже надобно им от нея и довольствие иметь, и где прежде сего они кочевали и рыбою довольствовались, в том и ныне им препятствия чинить не велеть» [9, л. 83-83об.]. Усилия правительства и местной администрации были направлены на расширение калмыцкого рыболовства по найму.
Политика российского правительства по отношению к калмыкам строилась на двух принципах: не давать хану всей власти над нойонами и зайсангами, всячески сталкивая их интересы, и в то же время иногда поддерживать усиление власти наместника над подвластными.
Местная администрация вмешивалась во все внутренние дела калмыков, одновременно ведя надзор за их внешними связями. Во время правления хана Дондук-Даши возникли новые социально-экономические, хозяйственные и правовые вопросы, требующие своего решения. Правительственный указ от 19 ноября 1744 г. разрешал дербетовским улусам кочевать отдельно от остальных улусов и не подчиняться власти наместника [10].
Но этот указ вызвал конфликт между калмыками, перешедших кочевать на Дон, и казаками из-за нехватки земли и сенных угодий. В результате Коллегия иностранных дел решила признать необходимость подчинения дербетовских улусов наместнику. Но дербе-товские нойоны не были согласны с этим решением и неоднократно обращались к правительству с просьбой разрешить им кочевать раздельно.
Взошедшая в 1762 г. на престол Екатерина II продолжила государственную политику в отношении калмыков. Дербетскому нойну Галдан-Церену было отказано в отдельном кочевании его улуса, а все вопросы разрешались теперь через Зарго и уполномоченного по делам калмыков А.Д. Бехтеева.
В поступившем в Коллегию иностранных дел докладе В. М. Бакунина говорилось об ограничении власти наместника, уменьшении претензий владельцев и о повиновении распоряжениям правительства. Автор доклада предлагал правительству утвердить Убаши (сына Дондук-Даши) в звании хана и, пользуясь его молодостью, ограничить его власть. В этом же докладе В. М. Бакунин рекомендовал реорганизовать суд Зарго.
Этот доклад, представленный в Коллегию иностранных дел, Екатерина II утвердила: было подтверждено звание наместника Убаши и объявлен новый порядок избрания Зарго. Зарго комплектовался следующим образом: от наместниковых улусов выбирали трех зайсангов, из шабинеров - одного представителя, из всех «цохуровых», дербетских и хошутских улусов - по одному зайсангу. Указывалось, что если по срочному вопросу между членами Зарго нет единого решения, то разрешалось собирать близко кочующих нойонов и знатных зайсангов и решать сообща. Вердикты Зарго рекомендовалось принимать по древним калмыцким законам и обычаям. Еще одним предложением явилось то, что Зарго вновь назначало места кочевания владельцам и их улусам [11, л. 112-115].
Знать ханства была недовольна решениями правительства, усматривая в них все нарастающее ограничение ее самостоятельности. Учитывая это обстоятельство, российское правительство не форсировало наступление на права калмыцкой знати.
Причины ухода большей части калмыков из России в пределы Китая до сих пор иссле-
дуются учеными. Исследователи дореволюционного периода больше склонялись к мысли о том, что причинами являлись несколько факторов: неопытность наместника Убаши, подпавшего под влияние духовных лиц; междоусобицы нойонов; злоупотребления царской администрации; христианизация калмыков. Данные ученых советского периода свидетельствуют о том, что откочевка произошла вследствие хищнических захватов приволжских степей, ограничения полномочий наместника и ущемления прав калмыцкой знати. В трудах российских ученых конца XX в. присутствует новый взгляд на причины ухода калмыков. Здесь внимание уже обращается на этническую психологию, национальный менталитет.
Правительству удалось добиться ограничения самостоятельности калмыцких наместников и соблюдения калмыками общероссийских законов. Правительство России вмешивалось во внутреннюю жизнь Калмыцкого ханства лишь для избрания верховного правителя и урегулирования междоусобиц. С расширением границ Российской империи и изменением государственной политики по отношению к народам, ее населявшим, изменилось и отношение к калмыкам. Это выразилось в частичной отмене прав местной власти, например, в распределении аймаков и кибиток, выдаче документов калмыкам, отправлявшихся для найма из улусов, в решении некоторых судебных дел.
Реформа Зарго не принесла видимых результатов для калмыцкой знати. Теперь их самостоятельность была ограничена, они старались улаживать вопросы вне стен Зарго. Бедняки же обращались к российским властям напрямую.
Калмыцкая знать негативно воспринимала некоторые социальные и хозяйственные изменения, ощутимо проявившие себя уже во второй половине XVIII в. Колонизация земель юга, увеличение населения в низовьях Волги, Дона, Урала, развитие здесь земледелия - все это сокращало территорию кочевий. Кроме того, затруднялся доступ к обильным кормам и к водным местам, а степная часть, которая доставалась калмыкам, была скудна травами, водопоями. Новые явления, такие как отход бедняков-калмыков на промысел за пределы калмыцкой территории, а также влияние русского населения из-
менили сознание калмыков, и отчасти - характер ведения хозяйства, на которых основывалась власть кочевой знати.
Из-за суровой зимы с 1767 на 1768 г. в улусах начался большой падеж скота, что еще сильнее усилило недовольство народа, уже раздраженного территориальными ограничениями, хищениями скота со стороны местного оседлого населения, несправедливым и волокитным рассмотрением судебных дел в канцеляриях нижневолжских городов, большими наборами калмыков в армию. В конце 1770 г. хан Убаши добился разрешения перевести большинство улусов на левобережье Волги. Под видом обороны от набегов казахов Убаши собрал 5-тысячное войско и расположил его в низовьях междуречья Волги и Урала. Его сподвижники находились со своими улусами вблизи реки Урал и производили необходимую разведку, готовя пути к уходу.
5 января 1771 г. началось общее движение улусов к Яику. По ходу движения обнаружилось, что далеко не все калмыки разделяли замыслы заговорщиков, понимая гибельность предпринятого шага [12, л. 86-87]. Против ухода из России были не только калмыки-бедняки, но и некоторые нойоны. Иллюзии, существовавшие у части народных масс, что с уходом из России удастся преодолеть свои невзгоды, очень скоро рассеялись, но вернуться назад было уже невозможно, т. к. сзади шли верные наместнику войска, подгоняя медливших и колебавшихся, а вокруг рыскали отряды казахов, отгоняя скот и забирая в плен людей. Начавшаяся откочевка застала врасплох центральные правительственные органы и администрацию на местах.
Таким образом, приведенные обстоятельства явились причиной ухода большей части калмыков из России в пределы Китая.
Следствием ухода подданных стало освобождение огромного пространства, не занятого хозяйственной деятельностью, что привело к снижению военного потенциала Российского государства на южных рубежах, а также замедлило экономическое развитие региона.
1. Владимирцов Б.Я. Общественный строй монголов: монгольский кочевой феодализм. Л., 1934.
2. Бюлер Ф.А. Кочующие и оседло живущие в Астраханской губернии инородцы, их история и настоящий быт // Отечественный записки. 1846. Т. 47. № 7.
3. Небольсин П.И. Очерки быта калмыков Хо-шоутовского улуса. Спб., 1852.
4. Голстунский К.Ф. Монголо-ойратские законы 1640 г. Дополнительные указы Галдан-хунтайджия и законы, составленные для волжских калмыков при калмыцком хане Дондук-Даши. Спб., 1880.
5. Бакунин В.М. Описание калмыцких народов, а особливо из них торгоутовского, и поступков их ханов и владельцев. Сочинение 1761 года. Элиста, 1995.
6. НАРК (Национальный архив Республики Калмыкия). Ф. 36 (Состоящий при калмыцких делах при Астраханском губернаторе). Ед. хр. 388.
7. Батмаев М.М. Калмыки в XVП-XVIП вв.: события, люди, быт. Элиста, 1993.
8. Бентковский И.В. Жилище и пища калмыков Большедербетовского улуса // Сборник статистических сведений о Ставропольской губернии. Ставрополь, 1868. Вып. 1.
9. НАРК. Ф. 36. Ед. хр. 67.
10. Полное собрание законов Российской империи. Собрание (1649-1825), 1830. Т. 7. № 4660.
11. НАРК. Ф. 36. Ед. хр. 346.
12. НАРК. Ф. 36. Ед. хр. 420.
Поступила в редакцию 15.08.2012 г.
UDC 94(470.47).066
FEATURES OF SOCIAL, ECONOMIC AND POLITICAL DEVELOPMENT OF VOLGA KALMYKS AT THE END OF 18TH CENTURY
Albert Vyacheslavovich OCHIROV, Astrakhan State University, Astrakhan, Russian Federation, Candidate of History, Candidate for Doctoral Degree, History and Archival Science Department, e-mail: ochirov.av@mail.ru
The questions of social, economic and political development of Kalmyk economy are considered. On the basis of the studied materials and contemporary records the complex considers an economic condition of an economy of Kalmyks, social structure, political situation is scrutinized.
Key words: administrative and territorial units; social structure; craft; year cycle of movement of cattle.
