CC BY
345
Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 2015. №3
статьи
Е. Л. Бархударова
Основы сопоставления фонетических систем изучаемого и родного языков в контексте обучения произношению
Статья посвящена проблемам анализа и устранения иностранного акцента в русской речи. Полноценное исследование иностранного акцента предполагает не только использование данных наблюдения над интерферированной русской речью иностранцев (анализ с позиции слушающего), но и рассмотрение результатов сопоставления звукового строя изучаемого языка с родным (анализ с позиции говорящего). В ходе создания курсов русской звучащей речи для иностранцев редко встречается последовательный учет данных сопоставительной фонетики. Между тем недооценка их роли может приводить к ошибочной интерпретации особенностей иностранного акцента. За внешне сходными явлениями в акценте носителей разных языков могут стоять абсолютно разные механизмы фонетической интерференции особенностей родного языка на изучаемый. Поэтому методологию построения фонетического курса для иностранных учащихся можно разработать лишь после изучения результатов сопоставления звукового строя изучаемого языка со звуковым строем родного.
В статье выделяются три направления сопоставительного анализа фонетических систем в целях анализа иностранного акцента в русской речи: 1) исследование состава фонем и характеризующих их признаков в сопоставляемых языках; 2) описание артикуляционной базы и артикуляционного образования звуков изучаемого и родного языков; 3) анализ позиционных закономерностей звукового строя изучаемого и родного языков. Данные сопоставительной фонетики представляют собой не до конца реализованный потенциал, который может быть успешно использован для создания и совершенствования курсов обучения русскому произношению.
Ключевые слова: сопоставительный анализ, фонетическая система, произношение, интерференция, иностранный акцент, закономерность, позиционный.
The article deals with the problems of analysis and possibilities of elimination of a foreign accent in a foreigner's Russian speech. To investigate a foreign
accent thoroughly we need to take into consideration both the results of research on the foreigners' Russian speech and the results of comparing the second language's phonetic system with the native language's phonetic system. That corresponds to two points of investigation, that is to say investigation on the point of view of the hearer and investigation on the point of view of the speaker. Unfortunately, courses of Russian pronunciation as a rule do not take the data of comparative analysis into consideration. Nevertheless, the description of the Russian phonetic system against the background of other languages makes it clear enough that apparently similar mistakes in the foreigners' Russian speech may have different causes, when their native languages are different. In this case the methods of teaching pronunciation should differ as well. That's why the methodology for creating phonetics courses for foreign students may be worked out only after studying the results of comparison of the phonetic system of the second language with the phonetic system of the first one.
Three aspects of comparative analysis of phonetic systems should be the subject of investigation. Firstly, it is the investigation of phonemes and their distinctive (differential) features in the systems that are compared; secondly, it is the description of the articulation basis and articulation characteristics of the sound units in the first and second languages; thirdly, it is the analysis of the positional rules of the first and second language phonetic systems. Thus, the data of comparative analyses represent the potentiality that may be successfully used to create and improve the courses of teaching Russian pronunciation.
Key words: comparative analysis, phonetic system, pronunciation, interference, foreign accent, rule, positional.
Как известно, курсы практического русского языка, адресованные иноязычной аудитории, построены с учетом хорошо изученного «отрицательного материала» — ошибок иностранных учащихся в русской речи. Л. В. Щерба мыслил «отрицательный языковой материал», или «неупорядоченный лингвистический опыт» как важный фактор, обеспечивающий максимальное приближение к «адекватности» в исследовании языка [Щерба, 2002: 71].
В области обучения произношению «отрицательный языковой материал» составляют те отклонения от системы и нормы изучаемого языка, которые фиксируются в интерферированной русской речи иностранцев: совокупность таких отклонений определяется как иностранный акцент. Иностранный акцент может изучаться не только на базе данных интерферированной русской речи иностранцев, но и на базе сопоставления фонетических систем родного и изучаемого языков. В последнем случае возникает возможность прогноза характеристик иностранного акцента в русской речи.
Два названных метода изучения иностранного акцента соотносятся с понятиями «фонетики слушающего» и «фонетики говорящего» (об ука-
занных понятиях см. [Горшкова, 1980; 1985]). Грамотный анализ иностранного акцента возможен лишь с учетом позиций слушающего и говорящего, что предполагает как фиксацию отклонений в иностранном акценте (позиция слушающего), так и объяснение характеристик фонетической интерференции на основе сопоставления звукового строя изучаемого языка с родным (позиция говорящего).
Надо сказать, что достаточно часто курсы русской фонетики для иностранцев строятся в основном с учетом наблюдений над «отрицательным» материалом, существующими отклонениями в акценте. Данные сопоставительной фонетики учитываются фрагментарно или не учитываются совсем. Иными словами, принимается во внимание лишь позиция слушающего, что может привести и на практике нередко приводит к ошибочной интерпретации особенностей иностранного акцента в русской речи. Так, наблюдения над интерферированной русской речью корейцев и японцев показывают, что на месте русских звонких переднеязычных щелевых как в корейском, так и в японском акцентах произносятся аффрикаты *сле[&1]а (слеза), *[&1]абор (забор), *мага[&1\ин (магазин). На первый взгляд, может показаться, что имеют место сходные отклонения: на самом же деле механизмы их возникновения в двух названных акцентах сильно различаются.
Ошибочная замена в корейском акценте звонких переднеязычных щелевых звонкой аффрикатой может быть объяснена отсутствием в корейском языке фонемы и соответственно противопоставления звонких смычных и щелевых переднеязычных согласных. В японском языке фонема напротив, есть. Причиной ошибки в японском акценте является позиционная закономерность родного языка учащихся: фонема в абсолютном начале японского слова и после носового согласного [п] реализуется звонкой аффрикатой во всех остальных позициях — звонким фрикативным В интерферированной русской речи японцев появление аффрикаты на месте [з] и [з'\ можно ожидать строго в указанных позициях: ^]абор, ^]аранее, ^]еленеть, вон[1х]ить. В остальных позициях этой ошибки в японском акценте нет: произносятся звонкие фрикативные.
Очевидно, что, в отличие от корейцев, для носителей японского языка такие противопоставления, как веду — везу, ведёт — везёт, переведём — перевезём не составляют трудности. Важно также, что при обучении корейцев русскому произношению на участке противопоставления согласных [д] — [з], [д'\ — [з'\ необходима постановка фонологического слуха, которая занимает достаточно много времени. В работе с японцами эта за-
дача оказывается неактуальной: она важна только при расхождениях в фонемном составе родного и изучаемого языков, механизм усвоения позиционных закономерностей носит совершенно иной характер (подробнее см. [Бархударова, 2012]).
Точно так же, как носители русского языка в любой позиции различают на слух глухие и звонкие согласные, но в абсолютном конце слова произносят только глухие (расска[с], наро[т]), японцы во всех позициях различают переднеязычные звонкие смычные и фрикативные, но последовательно произносят аффрикату в позициях абсолютного начала слова и после переднеязычных носовых. Для того чтобы устранить эту ошибку, необходимы особый методический комментарий и соответствующая система упражнений.
Итак, за внешне сходными явлениями в иноязычном акценте могут стоять абсолютно разные механизмы родного языка. В подобных случаях адресованные иностранцам курсы звучащей речи целесообразно строить по-разному с учетом данных сопоставительной фонетики. Более того, методологию построения фонетического курса для того или иного контингента учащихся, можно разработать лишь после изучения результатов сопоставления фонетических систем родного и изучаемого языков. В связи с этим неизбежно встает вопрос о направлениях такого сопоставления.
Практика изучения причин возникновения иностранного акцента в русской речи позволяет выделить три направления сопоставительного анализа «контактирующих» фонетических систем: 1) исследование состава фонем и характеризующих их признаков в сопоставляемых языках; 2) описание артикуляционной базы и артикуляционного образования звуков изучаемого и родного языков; 3) анализ позиционных закономерностей звукового строя изучаемого и родного языков.
В рамках первого направления важно прежде всего сопоставить набор фонем в «контактирующих» фонетических системах. На разных участках возможно разное соотношение «фонологических объемов» в родном и изучаемом языках. В связи с этим А. А. Реформатский писал о двух тенденциях в усвоении системных категорий фонетики изучаемого языка: «Первая — подгонка разного чужого под одно свое, когда меньший фонемный репертуар своего языка накладывается на больший фонемный материал чужого языка. <.. .> Вторая тенденция вызвана обратным соотношением, когда фонемный репертуар своего языка шире, чем фонемный репертуар чужого языка на аналогичном участке фонетической системы» [Реформатский, 1959: 147-148]. Эта тенденция обусловливает выделение носителями более богатого фонетического репертуара в пре-
делах более бедного фонетического репертуара таких признаков, «которые для фонетики усваиваемого языка являются либо иррелевантными, либо и вовсе случайными, что, конечно, не может привести к правильному усвоению произношения чужого языка» [там же: 148].
Поскольку звуковой строй русского языка характеризуется исключительно богатым консонантизмом и относительно бедным вокализмом, то в области обучения русскому произношению действие первой тенденции наблюдается преимущественно на участке произношения согласных, а действие второй тенденции — на участке произношения гласных. Действие первой тенденции наблюдается, в частности, в смешении твердых и мягких согласных, когда на месте мягких появляются твердые или полумягкие согласные и в акценте одинаково произносятся слова эконом и экономь, кров и кровь, быт и быть, угол и уголь, дур и дурь и многие другие. Указанная черта характеризует подавляющее большинство иноязычных акцентов. К числу ошибок, связанных с действием второй тенденции в области усвоения системных категорий фонетики чужого языка, следует отнести, например, усиление в иностранном акценте и-образного начала русских гласных в соседстве с мягкими согласными.
Можно отметить немногочисленные случаи действия первой тенденции в области русского вокализма и действия второй — в области русского консонантизма. Так, в арабском языке отсутствуют гласные среднего подъема и соответственно нет противопоставления фонем <о>-<и>, <1>-<е>. В результате в акценте арабов фиксируются такие ошибки, как *б[и]льше (больше), *р[и]за (роза), *м[{]сто (место), *л[{]стница (лестница). Усиление несущественных признаков русских согласных (вторая тенденция) наблюдается в иностранном акценте прежде всего в тех локальных зонах, которые отличаются в русском языке небольшой загруженностью. Это касается, например, заднеязычной зоны, где в интерферированном произношении иностранцев можно встретить продвинутые вперед заднеязычные, отодвинутые назад «глубокие» заднеязычные, придыхательные глухие [к] и [х]. Следует отметить, что наличие незначительного окказионального придыхания у глухих заднеязычных возможно в русском языке в консонантных сочетаниях: в частности, в словах типа факты, кто, пихта. Носители иноязычных систем не только замечают это придыхание, но и сильно утрируют его, а также переносят на другие слова и позиции, где такого придыхания в русском языке быть не может.
Действие первой тенденции обусловливает появление грубых фонологических ошибок, т. е. таких ошибок, в результате которых происходит
смешение фонем и которые приводят к разрушению смысла. Действие второй тенденции определяет возникновение устойчивых и трудно устранимых, но, как правило, фонологически нерелевантных ошибок. Особого внимания заслуживают встречающиеся в акценте явления, «когда обе эти тенденции сосуществуют и зачастую пытаются взаимно компенсировать друг друга» [Реформатский, 1959: 148].
Именно это наблюдается у французов, в акценте которых носителями русского языка обычно ощущается «режущая слух» разница в артикуляции первого гласного звука в словах этот и эти. Содержание отклонения в речи учащихся состоит в значительном усилении очень небольшого различия между гласными, которое обусловлено влиянием последующих различающихся по твердости-мягкости согласных, а именно «открытого» характера гласного в слове этот и «закрытого» — в слове эти: в последнем слове ударный гласный может звучать в интерферированном произношении французов почти как дифтонг. Таким своеобразным способом французы пытаются разграничить следующие за гласными согласные звуки — твердый [т] и мягкий [т']. Усиление нерелевантных признаков звуковой единицы обусловлено неправомерным отождествлением системно значимого противопоставления в русском языке (противопоставление согласных по твердости/мягкости) с системно значимым противопоставлением в родном (французском) языке (противопоставление гласных среднего и верхне-среднего подъема).
Причиной акцента могут быть как единичные различия в составе фонем, так и различия в дифференциальных признаках, формирующих то или иное противопоставление. В связи со сказанным можно сопоставить смешение глухих и звонких согласных в акценте испанцев и арабов, с одной стороны, и немцев, корейцев, китайцев — с другой. В испанском и арабском языках, как и в русском, основное различие между глухими и звонкими согласными заключается в отсутствии/наличии вибрации голосовых связок. Отличие названных языков от русского состоит лишь в том, что в их системах нет определенных фонем: в испанском языке отсутствует звонкая <7>, в арабском — глухая <р>. Соответственно, в испанском акценте фиксируются ошибки *[$]автракать (завтракать), *[$]атматься (заниматься), а в арабском — ошибки *[Ь]ереходить (переходить), *[Ь]ариж (Париж).
Более сложной для решения задач, связанных с обучением произношению, является ситуация с немцами, корейцами, китайцами, когда в родном языке соответствующего контингента есть противопоставления типа <р>—<Ь>, <1>—<д>, <к>—<§>, однако содержание этих противо-
поставлений принципиально иное, чем в русском: отсутствие/наличие вибрации голосовых связок не играет основной роли в противопоставлении согласных. В таких системах вибрация голосовых связок при образовании звуков [Ь], ВД, [g] может совсем отсутствовать, а может — фиксироваться на протяжении всего звука или его части. Значимым же является какой-либо иной параметр: например, наличие/отсутствие придыхания, длительность согласного или степень его мускульной напряженности (подробнее см. [Кодзасов, 1982]).
В акценте носителей таких языков на месте звонких согласных появляются глухие или полузвонкие, которые носителями русского языка чаще всего также воспринимаются как глухие: слова бочка, дочка, дам, гардина звучат в речи иностранцев так же, как слова почка, точка, там, картина. Нарушение в акценте важных фонологических противопоставлений русского языка — серьезный аргумент в пользу того, что в соответствующих иноязычных системах противопоставление фонем <р>-<Ь>, <>-<д>, <к>-^> формируется не по дифференциальному признаку «глухость/звонкость», а по иным признакам. В подобных ситуациях задача постановки учащимся фонологического слуха — исключительно сложная, поскольку учащимся чужда сама возможность различения согласных с помощью отсутствия/наличия вибрации голосовых связок. По той же причине невероятно трудной оказывается постановка звонких согласных.
В практике обучения русскому произношению встречаются также своеобразные случаи, когда в родных языках учащихся вибрация голосовых связок сопровождает другие более важные для противопоставления согласных параметры. Именно такая картина наблюдается в английском языке, носителям которого обычно легко поставить произношение русских звонких согласных. В то же время англоговорящие достаточно часто не слышат разницу между глухими и звонкими согласными в русском произношении, поскольку значимыми для них в противопоставлении согласных являются иные параметры, нежели вибрация голосовых связок. Для того, например, чтобы разграничить [р]-[Ь], ОД-И, [к]-И в позиции перед гласными, носители английского языка должны зафиксировать на слух наличие/отсутствие придыхания. В связи с этим слова в минимальных парах почка - бочка, пар - бар, точка — дочка, там -дам, картина — гардина, куст — густ и других подобных будут звучать для них одинаково.
Проблемы в усвоении конкретных артикуляций часто связаны с различиями в артикуляционной базе и артикуляционном образовании зву-
ков родного и изучаемого языков. В лингвистической литературе представлены разные подходы к определению понятия артикуляционной базы языка. В трудах, посвященных проблемам обучения произношению, артикуляционная база языка обычно определяется как «система работы речевого аппарата при произношении звуков, слов, предложений» [Брызгунова, 1977: 81]. Типологические особенности русской артикуляционной базы всесторонне описаны в работах Е. А. Брызгуновой и ее последователей [Брызгунова, 1963; 1977; Артемова, 1995; Малашенко, 1986; Одинцова, 1999]. Описание артикуляционной базы русского языка в сопоставлении с артикуляционной базой родного языка учащихся практически всегда позволяет определить как сходства, так и различия в двух языках. Так, например, общим в русском и английском языках является сильная загруженность губной и переднеязычной зон артикуляции. Разница между двумя языками состоит в том, что русские переднеязычные согласные в своем большинстве ламинальные дорсальные, т. е. артикулируются передней частью языка при опущенном кончике, а английские — апикальные, т. е. артикулируются кончиком языка.
В рамках бинарного сопоставления артикуляционного образования звуков в родном и изучаемом языках целесообразно разграничивать сходные артикуляции, «мнимо» сходные артикуляции и артикуляции, которые присущи звуковому строю только одного из языков. Разумеется, сходство артикуляций в двух разных языках, как правило, явление относительное, однако в родном языке учащихся бывают звуки, столь незначительно различающиеся с русскими аналогами, что в практике обучения произношению таким различием можно пренебречь. В частности, в работе с испаноговорящими можно опереться на сходство губно-губ-ных смычных согласных в двух «контактирующих» системах, а именно русских [п], [б], [м] и испанских [р], [Ь], [т].
К числу звуков «мнимо» сходных можно отнести, например, русские и испанские переднеязычные сонорные — соответственно [н], [л] и [п], [1]. Если русские сонорные являются ламинальными зубными, то испанские — апикальными альвеолярными. Надо сказать, что вообще русские переднеязычные согласные достаточно часто имеют «мнимые» аналоги в иноязычных системах: русским зубным согласным в иноязычных системах соответствуют альвеолярные, а русским двухфокусным передненебным шипящим — однофокусные альвеолярные шипящие. «Мнимые» аналоги русских переднеязычных согласных можно найти в английской, немецкой, французской, китайской, японской и многих других фонетических системах.
«Мнимое» сходство звуков родного и изучаемого языков обусловливает возникновение довольно серьезных проблем в процессе обучения произношению. В связи с этим уместно вспомнить слова Л. В. Щербы о том, что «особые трудности кроются даже не в тех звуках, которым нет аналогичных в родном языке учащегося, а как раз в тех, для которых в этом последнем имеются сходные звуки» [Щерба, 2004: 128].
В процессе обучения произношению возникает немало опасностей, которые обусловлены «мнимым» сходством в области фонетики родного и изучаемого языков. В связи с этим в лингводидактической литературе можно даже встретить точку зрения, согласно которой носителей близкородственных языков обучать произношению сложнее, чем носителей языков типологически далеких от русского. Так, А. А. Реформатский в статье «Фонология на службе обучения произношению неродного языка» предостерегал фонетистов-практиков: «Есть мнение, что произношение близкородственного языка легче усваивать, чем далекородствен-ного или совсем неродственного, так как в родственных языках есть много "похожего". Однако ... эта схожесть — явление мнимое и в значительной мере провокационное» [Реформатский, 1970: 513].
Несомненно, «мнимое» сходство на том или ином участке фонетической системы обусловливает наиболее устойчивые ошибки в иностранном акценте. В то же время наряду с мнимо сходными звуками в фонетической системе изучаемого языка могут быть звуки, не имеющие аналогов в фонетической системе родного языка учащихся. Произношению таких звуков надо специально обучать: в противном случае в акценте появляются значимые фонологические ошибки, приводящие к разрушению смысла.
Для испаноговорящих звуками, не имеющими аналогов в фонетической системе их родного языка, являются, например, русские звонкие губно-зубные, русские шипящие, кроме [ч'], все русские парные мягкие. Отсутствие правильных артикуляционных навыков даже при наличии поставленного фонологического слуха приводит к произношению губ-но-губных звонких на месте губно-зубных, шипящей аффрикаты на месте шипящих щелевых, твердых или полумягких согласных в сочетании с Ц] на месте мягких. В результате в испанском акценте одинаково произносятся русские слова бас и вас, бедро и ведро, честь и шесть, чётки и щётки, живём и живьём, суды, суди и судьи.
Иногда между «мнимым» сходством звуков и отсутствием звукового аналога в «контактирующей» системе бывает трудно провести грань. Трудно, например, сопоставить русский передненебный дрожащий [р]
c английским ретрофлексным аппроксимантом или французским увулярным дрожащим [R]. Тот факт, что артикуляционно и перцептивно звуки очень сильно различаются между собой, не препятствует субституции русских дрожащих на ретрофлексный в английском акценте и увулярный вибрант во французском. Однако проявление в акценте субституции само по себе не подтверждает сходства звуков, даже мнимого. Субституция, как известно, один из типов фонетической интерференции [Вай-нрайх, 1979], и для любой артикуляции изучаемого языка, которой учащийся не успел овладеть, непременно находится ошибочное, даже «провокационное» соответствие в родном. Замены в родном языке находятся и для отсутствующих в большинстве иноязычных систем мягких согласных, и для отсутствующих в целом ряде иноязычных систем губно-зубных звонких, переднеязычных звонких щелевых, щелевых щипя-щих и многих других звуковых единиц.
Важно, однако, что в тех случаях, когда в родном языке нет аналогов, пусть даже «мнимых», для звуков изучаемого языка, в акценте в результате ошибочных звуковых замен возникают фонологические ошибки, приводящие к одинаковому звучанию разных фонетических слов, что уже было показано на примере отклонений в интерферированной русской речи испаноговорящих (ср. также одинаковое звучание в испанском акценте о бальном и овальном, обороне и о вороне, зачесть и за шесть, зачёткой и за щёткой). Именно это может послужить критерием для решения вопроса о том, где провести грань между звуками изучаемого языка, которым нет аналогов в родном, и звуками, которые имеют в родном языке «мнимые» аналоги. В последнем случае фонологических ошибок не возникает.
Стоит также отметить, что при воспроизведении имен собственных или в лексических заимствованиях звуки иностранного языка, которым нет аналогов в родном, нередко передаются разными способами. Достаточно вспомнить английский [w], который в русском языке может передаваться как согласными [в], [в'], так и гласным [у] (ср. имя William — Вильям и Уильям, фамилия Watson — Ватсон и Уотсон).
Звуки родного языка, которым нет аналогов в изучаемом, чаще всего не воспроизводятся в иностранном акценте. Соответственно, наличие в системе родного языка звуков, которых нет в изучаемом, как правило, не мешает процессу обучения произношению. Так, например, английский аппроксимант [w] и английские межзубные [9], [d] являются серьезной проблемой для носителей русского языка, изучающих английское произношение. В акценте же англоговорящих, изучающих русский язык,
звуки [0], [Й] не появляются; они не создают «препятствия» для обучения носителей английского языка русскому произношению. Трудность обычно представляют звуки изучаемого языка, не имеющие аналога в родном, но не наоборот.
Из данного правила есть, однако, одно существенное исключение: появление в иностранном акценте звуков родного языка, которым нет аналогов в изучаемом, оказывается не только возможным, но и практически неизбежным, когда оно связано с переносом позиционных закономерностей звукового строя родного языка на изучаемый. Если английский межзубный щелевой [Й], образно говоря, «оказывается за скобками» в процессе обучения англоговорящих русскому произношению, то испанский межзубный щелевой [Й] регулярно воспроизводится в испанском акценте. Причина появления этой черты в интерферированной русской речи испаноговорящих кроется в позиционных закономерностях звукового строя их родного языка, которые переносятся на русский. В испанском языке рассматриваемый звук реализует звонкую зубную фонему <Й> во всех позициях, кроме позиций абсолютного начала слова и после носовых сонорных. Соответственно в испанском акценте появляются ошибки *на[Й]о (надо), *ра[Й]ость (радость), *за[Й]ача (задача), *кол[Й]овать (колдовать) и другие подобные.
Позиционные закономерности родного языка при наличии соответствующих условий обязательно переносятся на изучаемый, а позиционные закономерности изучаемого языка не воспринимаются учащимися, если не совпадают с позиционными закономерностями родного (подробнее см. [Бархударова, 2011; Бархударова, Фокина, 2015]). Очевидно, что необходимы, во-первых, разработка методики устранения фонетических отклонений, обусловленных переносом позиционных закономерностей родного языка на русский, а во-вторых, — изучение и отработка в курсах практической фонетики позиционных закономерностей русского языка, которые не совпадают с позиционными закономерностями родного языка учащихся. Сказанное свидетельствует о значении третьего направления сопоставления фонетических систем родного и изучаемого языков — сопоставительного анализа позиционных закономерностей их звукового строя.
Следует отметить, что изучение позиционных закономерностей звукового строя русского языка в той или иной мере представлено в курсах русской практической фонетики. Такие закономерности, как редукция русских гласных, позиционная мена согласных по месту и способу образования, глухости-звонкости, твердости-мягкости, обычно хотя бы час-
тично отражены в фонетических материалах, адресованных иностранным учащимся. В гораздо меньшей степени в процессе обучения произношению учитываются позиционные закономерности родного языка учащихся. Между тем их отражение в интерферированной русской речи учащихся приводит едва ли не к более серьезным ошибкам, нежели те, которые связаны с несоблюдением позиционных закономерностей русского языка.
Нарушения позиционных закономерностей русской фонетической системы довольно редко связаны с появлением фонологических ошибок в речи иностранцев. Появление [о] в положении без ударения или звонких согласных в абсолютном конце слова воспринимается носителями русского языка как искажение фонетического облика слова, но не мешает узнать само слово: *мол[о]д[о]сть, *читат[е]ль, *горо[^ (город), *расска[г] (рассказ).
Несомненно, есть один случай, когда нарушение позиционных закономерностей русского консонантизма обусловливает появление фонологических ошибок. Это происходит, если позиционные явления играют роль пограничных сигналов, что может, в частности, происходить на стыках знаменательных слов с энклитиками. Фонетические слова продрог ли и продрогли, замерз ли и замерзли, трав ли и травли, кров ли и кровли и немногие другие подобные различаются, как известно, только благодаря позиционной мене звонких согласных на глухие в абсолютном конце слова, в частности — перед энклитиками: ср. продрог ли [прадрокли] и продрогли [прадрогли] (подробнее см. [Гвоздев, 1957; Реформатский, 1959]).
Очевидно, что в английском, французском, венгерском, арабском и ряде других акцентов, где мена звонких согласных на глухие в названной позиции может отсутствовать, фонетические слова в приведенных парах будут звучать одинаково, что является фонологической ошибкой. Вполне возможно, что приведенный пример — единственный, когда фонологическая ошибка в иностранном акценте связана с несоблюдением позиционных закономерностей звукового строя русского языка.
В то же время можно привести немало примеров, когда фонологические ошибки в интерферированном произношении иностранцев — следствие переноса позиционных закономерностей звукового строя родного языка на русский. Так, позиционный запрет в немецком языке на употребление глухих переднеязычных свистящих щелевых в абсолютном начале слова перед гласными обусловливает характерные для немецкого акцента ошибки типа *[т\игарета (сигарета), *[г]идеть (сидеть)
амовар (самовар) *[х]олнечный (солнечный). Слова сам и зам, суд и зуд, сов и зов, сев и зев, сиять и зиять произносятся немцами одинаково со звонким свистящим щелевым переднеязычным в абсолютном начале слова.
Присущее фонетической системе испанского языка чередование носовых губных с носовыми переднеязычными альвеолярными в позиции абсолютного конца слова переносится испаноговорящими на русский язык, что приводит в испанском акценте к последовательному произношению альвеолярного [п] как на месте русского носового губного, так и на месте русского носового зубного. В итоге слова сам и сан, дам и дан, сом и сон, ком и кон, слом и слон, крем и крен произносятся испаноговорящими одинаково.
В основе фонологических ошибок в английском акценте лежит ограниченная дистрибуция ряда английских фонем, например ларингальной фонемы <Ь>. Данная фонема употребляется в позициях перед гласными, в позициях же абсолютного конца слова и перед согласными ее употребление невозможно.
По этой причине щелевые заднеязычные, которые в системе английского консонантизма отсутствуют, в акценте носителей английского языка, говорящих по-русски, в разных позициях заменяются разными звуками. Перед гласными на их месте обычно звучит согласный [Ь], который в английском языке является реализацией ларингальной согласной фонемы. При замене русских щелевых заднеязычных на [Ь] происходит искажение норм русского произношения, но разрушения смысла нет, так как русские щелевые заднеязычные и английский [Ь] характеризуются «мнимым» сходством: *[Ь]олод (холод), *[Ь]одить (ходить), *[Ь]удожник (художник), *[Ь]ижина (хижина).
В позициях же абсолютного конца слова и перед согласными, где ла-рингальная фонема в родном языке учащихся невозможна, на месте русских щелевых заднеязычных в акценте звучит смычный заднеязычный [к]: *красны[к], [к]леб. Такая замена сопряжена с фиксацией фонологических ошибок: в частности, в английском акценте одинаково произносятся слова мок и мох, сук и сух, клад и хлад, клоп и хлоп.
Особого внимания заслуживает вопрос об искажении фонетического облика русского слова в интерферированной речи носителей языков с жесткой структурой слога — вьетнамском, китайском, корейском, японском, арабском и ряде других. Перенос закономерностей, которые структура слога накладывает на сочетаемость звуковых единиц в названных языках, на русский язык приводит к большому количеству грубых фоно-
логических ошибок. Прежде всего, жесткая структура слога, не допускающая или ограничивающая, во-первых, консонантные сочетания, а во-вторых, — употребление согласных в абсолютном конце слова, обусловливает появление в акценте необоснованных гласных вставок, в результате чего одинаково звучат слова задание и здание, сутул и стул, переходить и приходить, красите и красьте, бросите и бросьте, говорите и говорить, речи и речь.
Не менее серьезный характер носят ошибки, связанные со звуковыми заменами, в основе которых также лежит жесткая структура слога в родном языке. Например, можно указать на «позиционное» происхождение целого ряда грубых фонологических ошибок в японском акценте. К числу таких ошибок относится, например, неразличение фонем <ф> — <х>, <т>—<ц>, <с>—<ц> в определенных позициях в интерферированной русской речи японцев1. Такие слова, как физика, финал, фаза, туфли, цоколь, могут искажаться японцами до неузнаваемости (особенно с учетом возможных гласных вставок): *[И]изика, *[Щинал, *[И]аза, *[1Б]у[Ьа]ли, *[б] околь.
Между тем в японском консонантизме есть противопоставления, аналогичные названным противопоставлениям русских согласных фонем, а иногда и совпадающие с этими противопоставлениями. Правда, губно-зубных согласных и заднеязычных щелевых в японском языке нет, но есть глухая губно-губная щелевая согласная фонема и фарингальная
<И>. Японские фонемы <^>—<Ь> образуют противопоставление, которое отчасти соотносимо с противопоставлением <ф> — <х> в русском языке, однако сочетаемость <1°>, как и сочетаемость многих японских согласных фонем, сильно ограничена. Употребление фонемы <1°> возможно только в сочетании с гласным <и>. В результате интерференции этой закономерности японского консонантизма в русскую речь японцев и появляются ошибочные звуковые замены типа *[И]изика, *[Ъ]инал, *[И]аза. В то же время в фонетических словах фурор, фундамент, функция, фунт, футбол, в графу, в строфу, на софу японцы обычно произносят билабиальный щелевой [1°], что, по крайней мере, не сопряжено с возникновением фонологических ошибок в их русской речи.
1 Подробный анализ отклонений в русской речи японцев, обусловленных особенностями структуры японского слога, дан в дипломной работе А. Г. Васильевой «Иностранный акцент носителей китайского и японского языков в области произношения русских согласных» (М., 2012). Данная работа была выполнена под руководством автора настоящей статьи.
Ограничена в японском языке и сочетаемость переднеязычной свис-стящей аффрикаты, которая также возможна только в сочетании с гласным <и>. По этой причине сочетание [цу] в русских словах японцам произносить проще, чем сочетания аффрикаты с остальными гласными. Соответственно, в ходе обучения японцев русскому произношению работу над артикуляцией аффрикаты следует начинать с сочетания [цу]: например, в словах лицу, яйцу, улицу, девицу, курицу, абзацу, цукаты. Опираясь на это сочетание, можно затем перейти к постановке аффрикаты в сочетаниях с другими гласными.
Переднеязычная смычная глухая <> в японском языке, наоборот, сочетается со всеми гласными, кроме <и>. В связи с этим в словах типа туфли, тумба, тут, туман, затуманить в японском акценте весьма вероятно появление ошибочной замены глухого взрывного на глухую аффрикату. Сочетание [ту] оказывается для японцев труднее всех остальных сочетаний глухого переднеязычного взрывного с гласными. Можно привести множество других примеров как из акцента японцев, так и из акцентов носителей иных систем с жесткой структурой слога.
Более полувека назад А. А. Реформатский писал, что «самое опасное при изучении языков — это найти "похожее" и принять его за "то же". Наиболее соблазнительно искать "то же" в фонетике, где стоит только "уловить" что-то "похожее", как сейчас же является соблазн на почве "звукового типа" отождествить и системно и физически разное» [Реформатский, 1959: 145-146].
Похожие звуковые единицы могут вступать в разные системы противопоставлений в «контактирующих» языках, иметь разные артикуляционные характеристики и, наконец, отличаться функционированием, что сопряжено с определенными позиционными закономерностями звукового строя языка. Из сказанного очевидно, что данные сопоставительного анализа представляют собой не до конца реализованный потенциал, который может быть успешно использован для создания и совершенствования курсов обучения русскому произношению.
Список литературы
Артемова О. А. Практическое пособие по анализу русской звучащей речи. М., 1995.
Бархударова Е. Л. Методологические проблемы анализа иностранного акцента в русской речи // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2012. № 6.
Бархударова Е. Л. Парадигматика и синтагматика звуковых единиц в контексте обучения русскому произношению // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2011. № 4.
БархудароваЕ.Л., ФокинаМ.В. «Позиционный» акцент: анализ и практика обучения произношению // Известия Юго-Западного государственного университета. Серия Лингвистика и педагогика. 2015. № 1 (14).
Вайнрайх У. Языковые контакты. Киев, 1979.
Брызгунова Е. А. Звуки и интонация русской речи. 3-е изд. М., 1977.
Брызгунова Е. А. Практическая фонетика и интонация русского языка. М., 1963.
Гвоздев А. Н. Обладают ли позиции различительной функцией? // Вопросы языкознания. 1957. № 6.
Горшкова К. В. О фонеме в языке и речи // Slavia orientalis. DXXIX. № 1/2. Warszawa, 1980.
Горшкова К. В. Фонетика // Горшкова К. В., Мустейкис К. В., Тихонов А. Н. Современный русский язык. Ч. I. Вильнюс, 1985.
Кодзасов С. В. Об универсальном наборе фонетических признаков // Экспериментальные исследования в психолингвистике. М., 1982.
МалашенкоН. М. Глава III. Обучение произношению // Методика преподавания русского языка как иностранного на начальном этапе. 2-е изд., пе-рераб. и доп. М., 1986.
Одинцова И. В. К методике формирования артикуляционной базы русского языка // Слово. Грамматика. Речь. Вып. I. М., 1999.
Реформатский А. А. Обучение произношению и фонология // Филологические науки. 1959. № 2.
Реформатский А. А. Фонология на службе обучения произношению неродного языка // Реформатский А. А. Из истории отечественной фонологии: Очерк: Хрестоматия. М., 1970.
Щерба Л. В. Преподавание языков в школе: Общие вопросы методики: Учебное пособие для студ. филол. ф-тов. 3-е изд., испр. и доп. М., 2002.
Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. 2-е изд., стереотип. М., 2004.
Сведения об авторе: Бархударова Елена Леоновна, докт. филол. наук,
профессор кафедры дидактической лингвистики и теории преподавания
русского языка как иностранного филол. ф-та МГУ имени М. В. Ломоносова. E-mail: elenalb2007@rambler.ru
