CC BY
47
В.В. Менщиков
Курганский государственный университет
ОСНОВНЫЕ ФОРМЫ ЗЕМЛЕПОЛЬЗОВАНИЯ РУССКОГО НАСЕЛЕНИЯ ЗАУРАЛЬЯ В XVII-XVIII ВЕКАХ
Аннотация
В статье рассмотрены основные формы землепользования в русских крестьянских хозяйствах Зауралья в XVII-XVIII вв. На основе конкретно-исторического и историографического анализа сделан вывод о наличии в Зауралье сложного сочетания разных форм многополья (вт.ч. трехполья) с залежно-переложной системой землепользования.
Ключевые слова: трехполье, залежно-переложная система землепользования, Зауралье.
V.V. Menshchikov Kurgan State University
BASIC FORMS OF LAND-USE BY THE RUSSIAN PEOPLE IN ZAURALYE IN 17TH - 18TH CENTURIES
Annotation
The article considers the basic forms of land-use in Russian peasant farms of Zauralye in 17th - 18th centuries. On the basis of the historical case study and annalistic analysis a conclusion is made about occurrence of a complex combination of various forms of many-field system (including three-field system) with long-fallow land-use system in Zauralye.
Keywords: three-field system, long-fallow land-use system, Zauralye.
К концу XVII в. на территории Зауралья (Верхотурс-ко-Тобольский земледельческий район по классификации В.И. Шункова) было сосредоточено 75% всех крестьян-дворохозяев Сибири (8280). В это же время с 77291 десятины собиралось здесь примерно 315764 8-пудных четвертей хлеба в год (1, 167). Таким образом, именно Зауралье стало основной хлебопроизводящей базой Урало-Сибирского региона уже в XVII в. Это определялось и высоким уровнем товарности земледелия в Верхотурско-То -больском земледельческом районе. На Тобольский рынок приходило 14,3% всего хлеба, производимого в Тобольс-
ком уезде. Причем, как отмечает О.Н. Вилков, реальный уровень товарности был еще выше, так как в приведенном показателе не учтены закупки хлеба, непосредственно производимые в слободах (1, 173). Высокие темпы аграрного освоения Зауралья, по всей видимости, не в последнюю очередь были связаны с преобладающими формами землепользования, используемыми русскими переселенцами в Сибирь.
Очевидно, что важнейшую роль в аграрном освоении Зауралья сыграло крестьянство. Однако на самых первых этапах русского проникновения в Сибирь самостоятельных усилий крестьян для этого было недостаточно. Без непосредственного участия государства процесс аграрного освоения сибирских территорий был бы крайне затруднителен. Регулирующая функция государства в хозяйственном освоении Сибири проявлялась, в частности, в организации так называемой «десятинной пашни» - своеобразной формы отработочной ренты (барщины) в пользу государства, весь урожай с которой направлялся на обеспечение, прежде всего, служилого населения сибирских острогов неземледельческой зоны освоения. Проблема продовольственной обеспеченности гарнизонов острогов постоянно находилась в центре внимания приказной и воеводской администрации. В деловой переписке часто обращалось внимание на возможность заведения пашни вокруг новых острогов и других русских поселений. Так, например, в грамоте тобольским воеводам князю Ю.Я. Сулешову и Ф.К. Плещееву от 19 января 1625 г говорилось: «А про пашню в Кузнецком остроге, можно ли пашня завесть, учинил бы ты, боярин наш князь Юрий Янше-евич, по своему высмотру, как достоит, мочно ли в Кузнецком остроге пашня завесть, и прочно ли будет» (7, 45). Не всегда ответ на подобные вопросы был утвердительным. Многочисленные попытки завести пашню возле Пелыма закончились безрезультатно - вечная мерзлота, скудость почв, слишком короткий вегетативный период стали непреодолимым препятствием на пути земледельческого освоения значительной части таежной Сибири. Даже в конце XIX в. территории, расположенные севернее Тобольска, не играли важной роли в продовольственном обеспечении Сибири. С.К. Патканов так писал о крестьянских поселениях по р. Демьянке: «Хотя пашни здешних крестьян и невелики.., этого количества вполне достаточно, чтобы прокормить в продолжение года небольшую семью» (6,132). Имевшееся аграрное производство в этих условиях играло исключительно местное значение. Поэтому усилия по развитию аграрного производства переселенцев и администрации были успешны лишь там, где имелись благоприятные природно-климатические условия.
В отписке кетского воеводы стряпчего Д.И. Хрущова от 25 ноября 1664 г писалось: «... ис твоих, великого государя, русских городов с Устюга Великого, от Соли Выче-гоцкой, с Ваги, и с Еринского горотка, и с Вятки, и с Пусто-зерского острогу крестьяне з женами и з детми идут многие в сибирские городы». И дальше воевода предлагает: «... теми людми мошно пахотных завесть... и твой, великого государя, острог лзя прокормить и бес тоболской присылки, и пашни твои, великого государя, мошно завесть многие» (7,113). Воеводская администрация пыталась перенимать опыт заведения государевой пашни в Тобольс -ком уезде. Тем не менее, Тобольский уезд и Зауралье, в частности, оставались на протяжении всего XVII в. главным центром сибирского земледелия.
Как справедливо отмечает Л.В. Милов, «русский крестьянин, как и все земледельцы средних широт, ориентировался исключительно на ... довольно большой и сложный комплекс традиций земледелия, завещанный ему предшествующими поколениями» (4, 32), поэтому, пере-
селяясь на новые территории, русское крестьянство неизбежно переносило с собой и свои традиции земледелия. Как утверждает тот же Л.В. Милов, «русское крестьянство... на каждом этапе развития общества получало в области земледелия уровень урожайности основных земледельческих культур, явно не соизмеримый с громадной массой вложенного труда», исходя из этого положения, исследователь делает вывод, что указанное обстоятельство делало крестьянина «еще более приверженным традиции и обычаю в области агрикультуры, заставляло его в стремлении к росту прибавочного продукта идти преимущественно лишь по пути постоянного расширения производственных площадей» (4,32-33). Начавшееся с XVII в. освоение огромных сибирских территорий существенно укрепило традицию экстенсивного развития русского земледелия. Эта традиция получила развитие в Сибири в целом и Зауралье в форме так называемого «захватного» землепользования.
В документах XVII в. мы постоянно встречаем следующую формулу: «... в одном поле, а в дву потому ж», что наталкивает на мысль о полном господстве трехпольного севооборота в Сибири уже в это время. Для подобного утверждения имеются логические основания. В отечественной исторической литературе достаточно давно существует мнение о том, что трехпольный севооборот окончательно утвердился в европейской России в XV-XVII вв. Поэтому привнесение его в Сибирь вместе с переселенцами из Поморья выглядит вполне очевидным. Однако конкретно-исторический и историографический анализ корректирует наши представления о судьбах классического трехполья в Зауралье.
Известная исследовательница поморских и сибирских традиций земледелия И.В. Власова отмечала, что северорусские крестьяне знали трехпольный севооборот, но механический перенос его в Сибирь был невозможен из-за особых природно-климатических условий новой территории. «Развитие земледелия пошло по линии сочетания нескольких систем: трехполья и исторически более раннего перелога. Известная традиционная форма учета земельных угодий в официальных документах, принятая и сибирской администрацией, - "в поле, а в дву потому ж" -не означала господства трехполья, точно так же, как широкое распространение перелога не свидетельствовало о его господстве» (2, 54).
По утверждению Л.В. Милова, «традиционализм в области земледельческой культуры сочетался с необыкновенным умением русского крестьянина приспособиться к тем или иным местным условиям и даже превратить недостатки в своего рода достоинства» (4, 33). Как раз в Сибири в целом и в Зауралье, в частности, эти умения крестьян-переселенцев и проявились. Как отмечает И.В. Власова, «в целом Западную Сибирь по распространению систем земледелия можно разделить на две зоны: северную таежную и южную степную и лесостепную. В первой в условиях малоземелья развивалось трехполье, во второй при многоземелье - залежное хозяйство в сочетании с паровыми севооборотами» (2, 66).
В первоначальный период освоения сразу вводить трехполье, конечно же, было невозможно. Переселенцам необходимо было распахивать целинные земли. В этом случае нередко использовались и методы одной из самых архаичных систем земледелия - подсечно-огневой. Еще в XIX в. исследователи отмечали существование в Тобольской губернии элементов данной системы: «В Тобольском округе деревья "чертят" или "подсачивают", то есть снимают с них пояски до древесины... Особенно скоро гибнет от этой операции березовый лес, древесина и корни которого уже через 2-3 года после этого превращаются в труху
и легко удаляются из почвы. Несколько долее сохраняется осина... наконец корни хвойного леса гниют медленнее других» (10, 3). Учитывая особенности ландшафта Зауралья, - преобладание березовых и осиновых лесов, при значительной доле сосновых боров, - указанная техника являлась вполне эффективной и жизнеспособной.
Одним из первых хозяйственных комплексов Западной Сибири были владения Тобольского архиерейского дома. Уже в 1625 г в его владении находился комплекс деревень. Крестьянская запашка в ближних вотчинах составляла 39,5 четей в двух полях (19,75 десятины), то есть озимое и яровое поля. Так называемая софийская пашня - 20,5 четей (10,25 десятины). Общий же размер пустошей составлял 410,5 четей (205,25 десятины) (8, 29-30). Как видим, какого-либо «правильного», классического трехполья здесь не просматривается.
Наиболее развитой в хозяйственном отношении слободой во владениях Тобольского архиерейского дома была Усть-Ницынская. На основании данных 1625 г. по этой слободе мы можем более определенно говорить о существовавших в то время системах землепользования в Зауралье. Вначале приведем информацию по нескольким наиболее характерным крестьянским хозяйствам этой слободы. «У Семейки Самойлова роспахано земли семь десятин. Ужал ржи з дву десятин... Да ярового хлеба ужал з дву десятин...» (11, 78). Отметим, что рожь в данном случае была озимой. В результате под паром оставалось три десятины крестьянской запашки. Еще один пример. «У Серешки Денисова роспахано земли шесть десятин. Ужато ржи з десятины... Да ярового хлеба ужал с трех десятин...» (11, 78). Здесь несколько иное соотношение: под озимыми одна десятина, яровое поле занимает три десятины, под паром - две десятины. А, к примеру, оброчный крестьянин Микитка Моисеев имел лишь одну десятину ярового поля (11, 79).
Теперь рассмотрим общие показатели по Усть-Ницын-ской слободе. Всего крестьянской запашки в трех полях насчитывалось 181,5 десятины. Яровое поле занимало 64,5 десятины, озимое - 55,5 десятины, в третьем поле -58 десятин (11, 77-79). Полного равенства, как мы видим, здесь нет, однако данное соотношение размеров полей вполне вписывается в традиционное представление о трехполье.
Трехпольный севооборот предусматривает не только наличие озимого, ярового полей и пара, но и постоянную практику применения удобрений (навоз) на паровом участке. Но, как отмечают исследователи, в Сибири в XVII, да в значительной мере и в XVIII в. унаваживались в лучшем случае лишь участки, расположенные максимально близко к соответствующему населенному пункту В дальние поля практически не вносилось органических удобрений. Тем не менее, земля нуждалась в культивации и периодическом повышении плодородия. В этих условиях наиболее приемлемой и эффективной становилась залеж-но-переложная система земледелия.
В 1771 г. академик Фальк так описывал земледелие в Исетской провинции: «Главнейшие промыслы суть земледелие... полей по причине хорошей земли не удобряют, но если она от 5 или 6-летнего употребления истощится, то оставляют ее на такое же время или долее в пару и берут новую землю; от того нивы лежат разсеяно, часто расстоянием на 50 верст от жилья» (9, 320). Фальк также описал характерную для залежной системы земледелия практику выжигания новых или ранее заброшенных степных участков полей: «Здесь прежде старую в степях траву выжигали, но как от сего происходит для лесов вред, и могут возпоследовать пожары, то сие выжигание степей запрещено; но поелику оно очищает степи, разогревает
42
Вестник КГУ, 2010. № 3
землю и удобряет ее золой, то продолжается еще и доныне» (9, 320). Как видно из приведенных отрывков, перед нами практически классическая система залежно-пере-ложной системы земледелия, бытующей в Зауралье даже в конце XVIII в.
Безусловно, что указанная система существовала и в XVII в. В. И. Шунков приводит данные 1695 г. по Катайс-кой слободе, свидетельствующие о применении зауральскими земледельцами перелога. По 11 населенным пунктам слободы насчитывалось 502 десятины «собинной» запашки, в то же время перелог составлял 4320 десятин. Перелог превышал находящуюся в непосредственном хозяйственном обороте землю в 8,6 раза (12,110). Практически 40-летнее освоение катайских земель не привело к установлению классического трехполья, что еще раз доказывает, что формирование трехпольного севооборота в Европейской России определялось, в том числе, сокращением фонда свободных земель, а в условиях зауральского многоземелья традиционное трехполье оказывалось менее эффективным. Это лишний раз подтверждает правильность выводов по районированию западносибирских систем земледелия И.В. Власовой (малоземелье лесных территорий - трехполье, многоземелье лесостепи и степи - разные варианты перелога), процитированных нами выше.
В XVIII в., как было нами отмечено выше, залежно-переложная система продолжала функционировать в Зауралье и в Западной Сибири в целом. Об этом могут косвенно свидетельствовать данные 1760-х гг., когда буквально за два года (с 1765 по 1767 г.) статистика показала почти двукратное увеличение размеров пашни. Данный совершенно беспрецедентный скачок в размерах пашни А.А. Кондрашенков и М.М. Громыко объяснили тем, что до 1765 г земли, отведенные под пар, в подобной статистике не учитывались, с изменением принципов подсчета произошло резкое увеличение показателей (3,71). Объяснение вполне традиционное, в духе господствующих представлений 1960-х гг. в отечественной историографии о роли и месте трехполья в русском земледелии. Но показатели роста (по Верхотурскому уезду на 70%, а по Ялуторовскому почти в 3 раза) вызывают сомнения в том, что данный прирост мог произойти за счет пара как составной части трехпольного севооборота. Под паром здесь, на самом деле, подразумевались земли, в реальности функционировавшие как перелог и залежи. Тем более, что максимальный рост был отмечен в самом южном, а значит и в самом многоземельном уезде - Ялуторовском (не столь значительный рост в еще одном лесостепном уезде, Ишим-ском, вполне может быть объяснен тем, что в это время большая часть территории этого уезда находилась в стадии первоначального освоения, и значительная часть земельных ресурсов не была еще введена в хозяйственный оборот).
Отметим еще одну особенность функционирования различных систем землепользования в Сибири: в рамках десятинной пашни чаще всего встречалось именно трехполье, по крайней мере, его разновидность, максимально приближенная, насколько это было возможно в зауральских условиях, к классическому. В крестьянских хозяйствах, это утверждает И. В. Власова, наблюдалось большее разнообразие в применяемых системах земледелия (четырехполье, когда к традиционному набору полей присоединяется отдельное ячменное поле, перелог и т.п.) (2, 67). Применительно к XVIII в., по мнению Н.А. Миненко, «классические трехпольные севообороты с применением навозного удобрения существовали лишь на части старозаселенных земель Зауралья, где хлебопашество обычно не приносило значительных выгод» (5, 134).
Таким образом, становится очевидной неоднознач-
ность в оценках тенденций развития различных систем русского землепользования и, в первую очередь, трехпольного севооборота. Видимо, необходимо согласиться с утверждением Л.В. Милова, «что в историографии, посвященной проблемам земледелия XIV-XV вв., весьма четко проступала тенденция к преувеличению темпов становления классического парового трехполья. Действительность была, вероятно, сложнее. И в этот период, и позднее, в XVI столетии, было паровое трехполье, но оно не только сосуществовало с двупольем и перелогом (подсекой), но, как показывают источники XVIII в., соединялось с этими архаичными системами, образуя комбинированные системы земледелия, сочетающие трехпольный севооборот с периодическим забрасыванием и обновлением участков полевой пашни» (4, 24), что оказалось характерным и для Зауралья в рассматриваемый период.
Список литературы
1. Вилков О.Н. Тобольск - центр хлебной торговли Западной Сибири
XVII в.// Русское население Поморья и Сибири (период феодализма). - М., 1973.
2. Власова И.В. Традиции крестьянского землепользования в Поморье и
Западной Сибири в XVII-XVIII вв. - М., 1984.
3. Кондрашенков А. А. Крестьяне Зауралья в XVII-XVIII вв. - Ч. 2. -
Челябинск, 1969.
4. Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского
исторического процесса. - М., 2001.
5. Миненко Н.А. Традиции и новации в народной агрономии Зауралья в
XVIII-первой половине XIX в.// Государственные крестьяне Урала в эпоху феодализма: Сборник научных трудов. - Екатеринбург, 1992.
6. Патканов С.К. Сочинения: В 2 т. Очерк колонизации Сибири. - Т. 2. -
Тюмень, 1999.
7. Первое столетие сибирских городов. XVII век/Серия: История
Сибири. Первоисточники. Вып. VII. - Новосибирск, 1996.
8. Покровский Н.Н., Ромодановская Е.К. Предисловие// Тобольский
архиерейский дом в XVII веке. Серия: История Сибири. Первоисточники. - Вып. IV. - Новосибирск, 1994.
9. Полное собрание ученых путешествий по России. - СПб., 1824. - Т. 6.
10. Соколов П.И. Исторический ход развития земледелия в Западной
Сибири. - СПб., 1891.
11. Тобольский архиерейский дом в XVII веке. Серия: История Сибири.
Первоисточники. Вып. IV. - Новосибирск, 1994.
12. Шунков В.И. Вопросы аграрной истории России. -- М., 1974.
\
А.Н. Никитин
Курганский пограничный институт ФСБ России
МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЕ УНИВЕРСАЛИИ КАК СОСТАВЛЯЮЩИЕ ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ ОФИЦЕРА
Аннотация
В статье раскрывается значение педагогической культуры офицера для обучения, воспитания и подго-
