CC BY
127
2009 История №3(7)
УДК 947 (571)
М.В. Дорофеев
КРЕСТЬЯНСКОЕ ЗЕМЛЕПОЛЬЗОВАНИЕ В ЗАПАДНОЙ СИБИРИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX В.
(К ВОПРОСУ ОБ «ОТСТАЛОСТИ» СИСТЕМ ПОЛЕВОДСТВА)
Русские крестьяне в Сибири использовали системы полеводства, наиболее приемлемые по местным условиям, вопреки распространенному мнению об их «отсталости» по сравнению с существовавшими в Европе.
Ключевые слова: крестьяне, Сибирь, землепользование
Наличие за Уралом земельного фонда, пригодного для земледельческой колонизации, требовало серьезного изучения условий ведения сельского хозяйства, которые были здесь крайне разнообразными. Начало этому было положено в 1880-х гг., когда по заданию правительства были проведены исследования крестьянского хозяйства. Исследователи пришли к выводу, что эволюция земледельческих систем находилась в зависимости от эволюции форм землепользования: заимочно-захватному землепользованию первой половины XIX в. соответствовало залежное и переложное земледелие, захватно-вольному землепользованию, господствовавшему во второй половине XIX в., - залежно-паровое хозяйство, общинно-передельному землепользованию - паровое хозяйство. Причем сибирские системы полеводства этими исследованиями признавались отсталыми, по сравнению с существовавшей в Европе трехпольной системой [1. Вып. 1-22].
В административных документах и литературе того времени негативная оценка способов ведения сельского хозяйства крестьянами была реакцией на существовавшие в сибирской деревне экстенсивные системы земледелия, с одной стороны, и поверхностного общего взгляда на данную проблему - с другой. Свою лепту в утверждение «отсталости» специфических форм полеводства внесли и писатели-народники, которые, отбывая ссылку, отходят от революционной деятельности и посвящают себя науке, например П.А. Г олу-бев, С.П. Швецов. Но Сибирь разочаровала народников, которые надеялись найти здесь, в условиях отсутствия крепостного права, воплощение своей утопической теории об общинном начале, социальную гармонию в деревне. Они, оказавшись в далеком краю, описывали сибирское крестьянство в соответствии с канонами народничества [2. С. 90]. Однако, столкнувшись с процессом имущественной дифференциации сельского мира, развалом общины, писатели-народники в ряде случаев намеренно сгущали краски при описании внутренней жизни Сибири, что было их реакцией на попытки дворянско-монархической публицистики представить Сибирь как преуспевающий и благоденствующий край [3. С. 29, 30, 32]. Главной целью народников была полная дискредитация режима [4. С. 14, 15]. Некоторые из них в описании сибирской действительности, как, например, И.Г. Прыжов, проявляли крайнюю тенденциозность, стремясь представить сибиряков как дикарей, с пол-
ным отсутствием элементов культуры, характеризовали их как тупых и озлобленных, находящихся в периоде своего вырождения [5. С. 291, 322].
Среди исследователей не существовало единой точки зрения, одни считали переложную систему отрицательным явлением, другие - что ее нельзя рассматривать как пережиточное явление, оставшееся в наследство от более ранних эпох. А.С. Ермолов [6. С. 32], В.В. Докучаев [7. С. 380] и некоторые другие агрохимики и почвоведы считали использование переложной системы земледелия вполне оправданным для отдельных районов России в XIX -начале ХХ в. [8. С. 14, 15]. Традиционно сельское хозяйство в Сибири и современной историографией характеризовалось как отсталое и хищническое ввиду преобладания экстенсивных режимов земледелия [9. С. 187], но, как справедливо отмечала М.М. Громыко, «...было бы странно ожидать от крестьян интенсификации в обработке отдельных пашенных участков при наличии свободных пахотных земель и недостатке рабочих рук» [10. С. 153]. В условиях земельного простора, на начальном этапе освоения Сибири, задача сохранения плодородия почвы решалась гораздо более экономным способом обработки почвы - распашкой новых плодородных земель и забрасыванием старых пахотных участков [11. С. 66]. Агрономы-почвоведы и историки -аграрники довольно единодушно объясняли причину замены залежнопереложной системы более совершенными системами увеличением населения и растущим малоземельем [12. С. 17].
С начала основания русского земледелия особенное развитие получила система заимочных поселений. Образование заимок было обусловлено как земельным простором, так и совокупностью земельных обычаев сибирской общины. Чем больше росло население, тем больший район захватывался в сферу крестьянского землепользования, при этом небогатые дворы старались захватить земли поближе к усадьбам, несмотря на то, что эти земли были хуже по почвенным условиям и более истощены. Зажиточные хозяева могли себе позволить лучшие земли в более отдаленных от селения урочищах и чтобы не тратить время на переезд, на заимке строили временное жильё. Созданию заимок предшествовало занятие участка и апробирование хозяйственных возможностей угодий. Определив удобные участки, крестьяне имели возможность оценить плодородие почвы и особенности микроклимата, произвести пробные посевы. Лучшая земля называлась «горовой», «островной», «увальной», «высокой» потому, что на вершинах «грив, увалов» располагался чернозем. В межгривенных пространствах находилась земля среднего качества: «подостровная», «подувальная», «подгорная», а худшие земли назывались «низменными», «последними», «колочными», «неудобными» [13. С. 44].
Земледелие начинается с пахоты, и в сибирских условиях крестьянам пришлось выработать свои агротехнические приемы обработки целинных и залежных земель. При этом сложилась устойчивая традиция - на новых землях сеять только на следующую весну. Посевы по целику, поднятому весной, не давали желаемых результатов. При ручном сельхозинвентаре крестьянин был не в состоянии одновременно вести сев на разработанных землях и поднимать целину, поэтому когда руки доходили до целины, то время было уже
упущено. Начиналась жара, процессы нитрификации в почве прекращались, почва становилась «мертвой» и поэтому пашни к посеву готовили заблаговременно. Обычно после пахоты землю оставляли «киснуть» все лето в пластах и более не перепахивали, а только боронили по мере надобности. Повторно вспашку весной делали только, если пашня зарастала сорняками. Состоятельные крестьяне могли себе позволить не сеять и на второй год, за это время корневища успевали хорошо перегнить, вековой дерн под механическим воздействием плуга и бороны разрушался. При подъеме целинных сибирских почв оборот поднимаемого пласта был необходим, особенно важно было уложить верхний растительный слой вниз борозды, чтобы создать условия для быстрого разложения дернины [14. С. 99, 100].
Пахать глубоко целинные и залежные земли крестьяне считали делом не только трудным, но и бесполезным и невыгодным. Бесполезным потому, что хлеб хорошо родился и на мелко вспаханной новине, а невыгодным в связи с тем, что глубокая вспашка ускоряла истощение земли. Этим требованиям обработки почвы отвечала сибирская соха - «колесуха», которая представляла собой соху с одним железным лемехом, похожим на лапу якоря, левое крыло лемеха было загнуто прямо вверх и к нему приделывалось прямая доска, которая отваливала пласт земли вправо, как это делал отвал на плуге [15. С. 257]. Она намного лучше переворачивала землю, чем крошила, в отличие от русской сохи, у которой полица не столько отваливала пласт, сколько его крошила и перемешивала. Переселенцы пробовали пахать российскими сохами - «рогалюхами», но из этого ничего не вышло. Сибирская соха-«колесуха» была умело приспособлена крестьянами к тому, чтобы успешно бороться с сорняками, плуги только подрезали корни сорных трав, которые, оставаясь в земле, вновь вырастали. С помощью «колесухи» корни полностью вытягивались из земли и в этом случае борьба с сорняками была более эффективной [16. С. 60]. Приемы и способы обработки земли, выработанные многолетней практикой народной агрономии, исходили из местных условий. На их основе решались главные проблемы земледелия в Сибири -сохранение влаги в почве и уничтожение сорняков.
То, что было очевидным для сибирских крестьян, не находило понимания среди ученых того времени. В научных кругах страны ученые только приходили к пониманию процессов, происходивших в почвах, и в связи с этим возможных форм обработки пашни, сибирские крестьяне-старожилы опытным путем определили лучшие способы ведения земледелия.
В конце XIX в., когда рождалась русская агрономическая школа и утверждалась наука о почвах, передовые умы России были в поисках пути избавления от недородов, приводящих к народному бедствию. Например, полтавский землевладелец В.А. Кудашев предложил в своей работе «О способах сбережения почвенной влаги при обработке озимого поля» (1892 г.) мелкую вспашку отвальным плугом, что давало стабильные урожаи, но на заседании Полтавского сельскохозяйственного общества его «разделали в пух и прах». Ученый И.Е. Овсинский пошел дальше В.А. Кудашева, он разработал культиватор собственной конструкции и применил на практике приемы безотвальной обработки почвы - принципиально новой системы земледелия. Его
труд «Новая система земледелия» (1899 г.) агрономическими авторитетами был «приговорен к смерти». Среди ученых еще не сформировался общепринятый взгляд на почву как на вполне самостоятельное естественноисторическое тело, которое являлось продуктом совокупной деятельности грунта, климата, растительных и животных организмов, своего возраста, а отчасти и рельефа местности. Поэтому, основоположнику почвоведения Василию Васильевичу Докучаеву на сессии Сельскохозяйственного совета при Министерстве земледелия 18 января 1895 г. приходилось страстно доказывать: «Почва и климат суть основные и важнейшие факторы земледелия, первые и неизбежные условия урожаев» [17. С. 121, 127]. Надо отметить, что не все ученые того времени разделяли взгляды В.В. Докучаева, которому приходилось, вначале на заседаниях Вольного экономического общества, а потом и в статьях, излагать основные положения новой, им же созданной в жестокой борьбе с оппонентами, науки - генетического почвоведения.
Важнейшую роль в этом должна была сыграть агрономия, но первые агрономы Сибири Н.Л. Скалозубов в Тобольской и И.К. Окулич в Томской губерниях начали свою деятельность (1894 г.) на пустом месте. Н.Л. Скалозубов прекрасный специалист и энтузиаст своего дела к своей работе пытался привлечь широкие круги местного крестьянства, так как выработку правильных основ ведения сельского хозяйства Николай Лукич не представлял без обобщения и научной разработки местного опыта, благо, такой имелся [18. С. 63]. Например, проявляли инициативу некоторые разбогатевшие крестьяне, в 1890-х гг. купец Н. Чукмалдин, выходец из д. Кулаково Тюменского округа, создал в ней опытную сельскохозяйственную школу с фермой [19. С. 79-80].
С началом земледельческой колонизации Сибири власти старались насадить здесь практикуемое в центре России трехполье с удобрением полей. Трехпольная система земледелия, дожившая до века двадцатого, господствовала в странах Европы со времен Средневековья, была раскритикована еще первым русским агрономом Андреем Тимофеевичем Болотовым. Он, исследуя разные способы заделки семян, разработает учение о системах земледелия и напишет трактат «О разделении полей» (1771 г.). Это ему принадлежат крылатые слова: «Нет плохой земли, а есть плохие хозяева». Против трехпольной системы земледелия выступит и первый в России доктор земледелия - Александр Васильевич Советов. Он продолжит начатое А.Т. Болотовым, напишет капитальный труд «О системах земледелия», в котором впервые в мировой науке обобщит многовековую историю земледелия и наметит пути дальнейшего его развития. Именно труды и лекции А.В. Советова определят судьбу многих слушателей, в том числе и В.В. Докучаева и А.С. Ермолова. Во второй половине XIX в. становилось ясным то, что давно было пора оставить «почти рабское следование немецким указкам и учебникам, составленными для иной природы, для иных людей и для иного общественного экономического строя» [20. С. 153, 166].
Залежная система земледелия, при которой вновь возделанный участок засевался несколько лет подряд, вначале культурами, требовательными к плодородию почвы, - пшеницей, следом культурами, менее требовательными, -
рожью, овсом, а потом забрасывался в залежь, просуществовала в районах, где еще имелись свободные земли, вплоть до начала ХХ в. На больших земельных пространствах крестьяне практиковали залежно-переложное земледелие как более оптимальное и менее трудоемкое в отличие от интенсивного трехполья. Трехпольная система не закрепилась в Сибири, так как требовала от земледельца большого труда. В условиях Сибири с ее относительным многоземельем залежно-переложная система трансформировалась в особую систему, которую А.А. Кауфман назвал «залежно-паровой» [21. С. 34]. Сущность ее заключалась в том, что на пашне производилось несколько посевов, однако не «хлеб на хлеб», как при перелоге, а вперемежку с паром. Земледелие при этой системе основывалось исключительно на эксплуатации естественных производительных сил земли. Пашня не удобрялась, на распаханной целине 2-3 года подряд засевают хлеб, затем на год оставляют под пар, потом 1-2 года посевы менее требовательных культур (ячмень, овес). Такое чередование продолжается до тех пор, пока сильное падение урожайности и зарастание сорняками не заставляют крестьянина бросить землю в залежь. Земля несколько лет оставалась в залежи (пока на ней вместо сорных трав не появлялись пырей, морковник, клубника и костяника - верные признаки того, что земля отдохнула). Затем земля вновь распахивалась и засевалась хлебом. Во второй половине XIX в. залежно-паровая система являлась уже господствующей в Сибири, однако даже к началу XX в. перелог полностью не вытеснила.
Система полеводства в Сибири представляла собой разнообразные видоизменения не только в пространстве, но и во времени. По мере роста населения и сокращения земельного простора постепенно уменьшались сроки отдыха земли в залежи и увеличивалась продолжительность периода обработки. Сибирское хозяйство отличалось полной свободой, не только каждая волость или община, каждый хозяин самостоятельно устанавливал севооборот для каждого состоящего в его пользовании клочка земли, применяясь к его почве и местоположению, к климату, условиям сбыта, к собственной хозяйственной самостоятельности [22. С. 16].
Залежная система, успешно функционировавшая при земельном просторе, не равнозначна трехпольной системе земледелия, появившейся в средневековой Европе. При сопоставлении сибирских систем земледелия с европейскими мы сталкиваемся с тем, что сравнивается несравнимое. На протяжении многих лет исследователи определяли «прогрессивность» систем по отношению друг к другу, совершенно упуская из виду огромную разницу в природно-климатических условиях Сибири и Европы. По нашему мнению, залежную систему земледелия корректно сравнивать с существовавшей в Сибири, до прихода русских, системой мотыжного земледелия. Пашенное земледелие, безусловно, более прогрессивно, чем мотыжное. Объем статьи не позволяет детально рассмотреть все плюсы и минусы систем земледелия, но дает возможность поставить вопрос об их функциональной целесообразности. Поэтому мы не можем согласиться с мнением об «отсталости» систем полеводства, существовавших во второй половине XIX в. на территории Западной Сибири.
Литература
1. Материалы для изучения экономического быта государственных крестьян и инородцев Западной Сибири. СПб., 1888-1898. Вып. 1-22.
2. ПетропавловскийН. По Ишиму и Тоболу (из путешествий и исследований крестьянского быта Западной Сибири). Записки Западно-Сибирского отдела Императорского русского географического общества (ЗСОИРГО. Кн. VIII. Вып. I. Омск, 1886.
3. Шиловский М.В. Ссыльные писатели-народники 80-х гг. XIX в. о Сибири // Социальнополитические проблемы истории Сибири XVII-ХХ вв. Новосибирск, 1994.
4. Козлова Е.М. Социальная история Алтая кабинетского периода в народнической историографии: Автореф. дис. канд. ист. наук. Барнаул, 2005.
5. ПрыжовИ.Г. (Благовещенский) Записки о Сибири // Вестник Европы. 1882. № 9.
6. ЛевинсонМ.Л. Государственный совет. Пг., 1915.
7. Докучаев В.В. По вопросу о сибирском черноземе: Доклад сельскохозяйственному отделению Вольного экономического общества 11 марта 1882 г. // Сочинения. М., 1950. Т. 2.
8. Ратушняк В.Н. О некоторых спорных вопросах современной теории и исторической практики систем земледелия // Земледельческое освоение Сибири в конце XVII - начале ХХ в. (Трудовые традиции крестьянства). Новосибирск, 1985.
9. Асалханов И.А. Сельское хозяйство Сибири конца XIX - начала ХХ в. Новосибирск, 1975.
10. Громыко М.М. Трудовые традиции русских крестьян в Сибири (XVIII - первая половина XIX в.). Новосибирск, 1965.
11. Сухотина Л.Г. Формы землепользования, земледельческие системы и орудия труда в сибирской деревне второй половины XIX в. // Вопросы истории Сибири. Томск, 1967. Вып. 3.
12. Транквилицкая И.В. Развитие системы земледелия в Томской губернии в конце XIX -начале ХХ в.: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Кемерово, 2006.
13. Крестьянское землепользование и хозяйство в Тобольской и Томской губерниях. СПб., 1894.
14. Пронин В.И. Влияние трудовых традиций крестьян на развитие земледелия в Сибири в конце XIX - начале ХХ в. // Земледельческое освоение Сибири в конце XVII - начале ХХ в. (трудовые традиции крестьянства). Новосибирск, 1985.
15. Кирьяков В.В. Очерки по истории переселенческого движения в Сибирь. М., 1902.
16. Тихонов А.С. Очерки истории техники и ремесел в Сибири. Ишим, 1994.
17. ФилоненкоИ. Особая экспедиция // Октябрь. 1988. № 10.
18. Пигнатти В.Н. Памяти Н.Л. Скалозубова // Ежегодник Тоболького губернского музея. Тобольск, 1916. Вып. XXVII.
19. Ноздрин Г.А. Формирование гражданского общества в сибирской деревне во второй половине XIX в. // Вопросы истории Сибири ХХ века: Межвуз. сб. науч. тр. Новосибирск, 2001. Вып. 4.
20. Филоненко И. Особая экспедиция // Октябрь, 1988. № 9.
21. Кауфман А.А. Очерк крестьянского хозяйства в Сибири. Томск, 1894.
22. Кауфман А.А. Община и успехи сельского хозяйства в Сибири. СПб., 1894.
