Организация объединения, посягающего на личность и права граждан, как состав преступления: общая характеристика Текст научной статьи по специальности «Право»

ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

Вестн. Ом. ун-та. 2007. № 3. С. 133-136.

УДК

М.С. Фокин

Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского

ОРГАНИЗАЦИЯ ОБЪЕДИНЕНИЯ, ПОСЯГАЮЩЕГО НА ЛИЧНОСТЬ И ПРАВА ГРАЖДАН, КАК СОСТАВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ: ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА

This article is devoted to general characteristic of crime; responsibility for which commission is provided by article 239 of the Criminal Code of Russian Federation. Character of disposition and kind of element of crime are defined, Individual questions of classification are under consideration.

Декларированные Конституцией Российской Федерации свобода совести и свобода вероисповедания предполагают свободное, без какого-либо принуждения, исповедание любой религии, которая не ущемляет прав и законных интересов человека и гражданина, а также не посягает на его жизнь, здоровье, достоинство, безопасность государства и общества в целом.

Охрана этих объектов требует подчас весьма серьезных ограничений личной свободы и деятельности, и если конечная цель отечественного религиозно-политического законодательства состоит в соблюдении норм права всеми религиозными объединениями, «то орудием для достижения этих целей являются не средства духовно-нравственной пропаганды, сравнительно очень немногие, не приемы культурной политики, а мероприятия внешние, чисто полицейские, меры надзора, административных разрешений, меры чисто принудительные, даже репрессивные и карательные» [1].

К числу таких принудительных мер, безусловно, необходимо отнести и нормы уголовного права, среди которых выделяется статья, предусматривающая уголовную ответственность за организацию религиозного объединения, посягающего на личность и права граждан (ст. 239 УК РФ). Привлечение виновных в совершении данного преступления к уголовной ответственности не только не противоречит принципам подлинной свободы совести граждан, не только не ущемляет прав верующих, а, напротив, всецело соответствует интересам граждан Российской Федерации, «служит гарантией укрепления их прав и соблюдения законности» [2].

В судебной практике уголовные дела о нарушении законов о свободе совести и отделении Церкви от государства и школы от Церкви встречаются очень редко. В соответствующих случаях виновные лица привлекаются к уголовной ответственности не за религиозные убеждения, как об этом порой заявляют их покровители из антироссийски настроенных зарубежных организаций, а за нарушение законов, обе-

ОМ.С. Фокин, 2007

регающих права граждан Российской Федерации, здоровье населения, охраняющих общественные безопасность и порядок [3].

На наш взгляд, отсутствие практики применения исследуемого состава преступления после принятия ныне действующего Уголовного кодекса объясняется консерватизмом правоприменителей, который зиждется на боязни показаться общественности, мировому сообществу государством, не соблюдающим права человека и преследующим за религиозные убеждения. Традиционно этот страх присутствовал в России и был обусловлен государственной антирелигиозной политикой. Остаточные явления этого наблюдаются до сих пор. Практика применения норм, аналогичных ст. 239 УК РФ, содержащихся в ранее действовавших кодексах, и последовавшая в конце 1980 - начале 1990-х гг. реабилитация осужденных за эти преступления еще больше укрепили мнение о частичной криминализации вариантов реализации свободы совести.

Безусловно, намного проще, продекларировав ст. 239 УК РФ, применять другие, но с убежденностью свидетельствовать о том, что зарегистрированные у нас религиозные объединения ведут себя прилично, в рамках закона, а совершаемые их последователями преступления являются не более чем их же (последователей) ложной интерпретацией вероучения какого-либо религиозного объединения.

Кроме того, сложности привлечения к уголовной ответственности по данной норме обусловлены также отсутствием теоретического исследования, содержательного анализа состава как основания уголовной ответственности [4].

В то же время средства массовой информации уже не время от времени, а постоянно приводят свидетельства посягательств на личность и права граждан, совершаемых в религиозных объединениях. Экстремизм, имеющий религиозную подоплеку, грозит явиться причиной новых вооруженных столкновений. Внутригосударственные проблемы, связанные с необходимостью противодействия экстремистским посягательствам, также не нашли еще должного решения.

Осознание высокой степени опасности данного вида преступных посягательств уже нашло свое подтверждение в

большинстве государств, законодательство которых жестко регламентирует правовое положение некоторых религиозных объединений, находящихся под постоянным контролем со стороны государства1.

В связи с этим справедливо отмечалось, что уголовная ответственность должна наступать за совершение преступных посягательств на личность и права граждан, совершаемых не только в составе объединений, деятельность которых вообще запрещена законом, но также в составе «тех религиозных групп (сект), которые, хотя и не являются запрещенными, однако используются... для совершения действий, причиняющих вред здоровью граждан, для побуждения верующих к отказу от. исполнения гражданских обязанностей либо иных посягательств на права и интересы граждан» [5].

Состав преступления, предусматривающего ответственность за организацию религиозного объединения, посягающего на личность и права граждан, содержится в ст. 239 УК РФ.

По сравнению с нормами ранее действовавших кодексов, предусматривавших ответственность за совершение аналогичных деяний, Уголовный кодекс 1996 г. не содержит примечания к статье, предусматривающей ответственность за создание, руководство и участие в деятельности религиозного объединения, посягающего на личность и права граждан. Кроме того, положение нормы в структуре Уголовного кодекса изменялось. Это происходило, как представляется, по причине того, что с течением времени измененялась значимость общественных отношений.

Диспозиция нормы не в состоянии описать все признаки противоправных организаций и функционирования религиозного объединения. Поэтому диспозиция анализируемой нормы является бланкетной, т. е. не описывающей признаки преступного деяния, а отсылающей для этого к другим законам или иным нормативно-правовым актам других отраслей права. Для установления признаков состава, предусматривающего ответственность за организацию религиозного объединения, посягающего на личность и права граждан, необходим анализ законодательного материала, регулирующего реализацию гражданами свободы совести и свободы вероисповедания, а так-

Организация объединения, посягающего на личность и права граждан...

135

же правовое положение религиозных объединений в Российской Федерации.

Такая работа должна начинаться с изучения норм Конституции РФ и рассмотрения положений Федерального закона РФ «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ (далее - Федеральный закон).

Данный нормативно-правовой акт регулирует правоотношения в области прав человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания, а также правовое положение религиозных объединений, устанавливая условия и порядок создания, осуществления деятельности и ликвидации различных форм религиозных объединений.

Кроме Федерального закона, для применения ст. 239 УК РФ необходимо обращаться и к другим нормативно-правовым актам, например «Порядку проведения государственной религиоведческой экспертизы», утвержденному Постановлением Правительства РФ от 3 июня 1998 г. (в ред. от 30.12.05), Постановлению Правительства РФ от 02.02.98 г. «О порядке регистрации, открытия и закрытия в Российской Федерации представительств иностранных религиозных организаций» (в ред. от 30.12.05), Письму Минюста РФ от 24.12.97 г. «О применении законодательства о религиозных объединениях» с «Методическими рекомендациями по осуществлению органами юстиции контрольных функций в отношении религиозных организаций», «Методическими рекомендациями о применении органами юстиции некоторых положений Федерального закона “О свободе совести и о религиозных объединениях”» и др.

Статья 26 Федерального Закона указывает, что «нарушение законодательства Российской Федерации о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях влечет за собой уголовную. ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации». Это не являет собой привлечение к уголовной ответственности за религиозные убеждения. Преступным признается посягательство, нарушающее действующее законодательство о свободе совести, свободе вероисповедания и религиозных объединениях.

УК РФ предусматривает такую ответственность в ст. 239 за создание и руководство религиозным объединением, деятельность которого сопряжена с насилием над гражданами или иным причинением вреда их здоровью, либо с побуждением граждан к отказу от исполнения гражданских обязанностей или к совершению иных противоправных деяний, а также за участие в деятельности указанного объединения, равно как и за пропаганду вышеперечисленных деяний.

Норма в своей структуре имеет две части. При этом каждая из них предусматривает уголовную ответственность за отдельное, самостоятельное преступное посягательство, выражающееся в совершении различных по своему характеру деяний2.

Указанное не позволяет определять часть первую ст. 239 УК РФ как основной состав преступления, а часть вторую рассматривать в качестве квалифицированного либо привилегированного состава. Каждая из частей, характеризуемая единством субъективных и объективных признаков, содержит самостоятельное основание уголовной ответственности.

Моментом окончания преступных посягательств, предусмотренных разными частями ст. 239 УК РФ, является выполнение тех действий, которые прямо указаны в диспозиции нормы. То есть при установлении момента окончания создания религиозного объединения, посягающего на личность и права граждан, необходимо установить момент фактического создания религиозного объединения (религиозной группы или организации); при руководстве необходимо определить момент совершения субъектом действий, связанных с руководством религиозным объединением, деятельность которого сопряжена с посягательствами на граждан; при определении момента окончания преступления в форме участия в деятельности подобного объединения (включая пропаганду) устанавливается момент фактического выполнения действий членами религиозного объединения, причем направленность этих действий не имеет решающего значения (главное - наличие цели и осознания противоправного характера деятельности религиозного объединения в целом).

Таким образом, преступление, предусмотренное ст. 239 УК РФ, с точки зрения структуры состава необходимо отнести к преступлениям с формальным составом.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Так, например, в Германии при Министерстве внутренних дел федеральных земель существует постоянно действующий Комитет по делам религиозных организаций, который обобщает всю информацию о противоправном поведении различных религиозных объединений. По результатам этих обобщений может быть вынесено решение о постановке какого-либо религиозного объединения на специальный учет, включающий в себя возможность проведения систематических проверок деятельности такого объединения, либо решение о запрете религиозной организации.

2 Не противоречит указанию на различный характер деяний, содержащихся в диспозиции, признание того, что пропаганда деяний, составляющих преступную сущность религиозного объединения, посягающего на личность и права граждан, является особой формой участия в деятельности такого объединения.

ЛИТЕРАТУРА

[1] Бобрищев-Пушкин А.М. Суд и раскольники-сектанты. СПб: Сенатская типография, 1902. С. 7.

[2] Галиакбаров Р.Р. Уголовная ответственность за посягательства на личность и права граждан под видом исполнения религиозных обрядов. Омск, 1981. С. 6.

[3] См.: Калинин В.Н. Советское законодательство

о свободе совести и религиозных организациях. М.: Знание, 1989. С. 54; Арестов В.Н. Религиозный экстремизм: содержание, причины и формы проявления, пути преодоления.

Харьков: Вища школа, 1987. С. 33; Ефимов М.А. Борьба с преступлениями против общественного порядка, общественной безопасности и здоровья населения. Минск: Вышэйшая школа, 1971. С. 230; Жилич Л.П., Костарева С.В. Закон и религия. Омск, 1985. С. 26; Мишин Н.Я. Расследование посягательств на личность и права граждан, совершаемые под видом исполнения религиозных обрядов: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1967. С. 25-26 и др.

[4] В правовой литературе имеются и иные точки зрения на основание уголовной ответственности. Под ним, в частности, понимаются: совершение преступления (см.: Герцензон А.А. Основные положения уголовного кодекса РСФСР 1960 г. М., 1961. С. 11; Советское уголовное право: Общая часть. М., 1974. С. 32; Уголовное право. Общая часть / Под ред. Б.В. Здравомыслова, Ю.А. Красикова, А.И. Ра-рога М.: Юрид. лит., 1994. С. 79; Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. М., 1984. С. 34 и др.), вина лица в совершении преступления (см.: Утевский Б.С. Вина в советском уголовном праве. М., 1950. С. 59; Никифоров Б.С. Об основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик: Важный этап в развитии советского права. М., 1960. С. 32 и др.), вина и причинная связь (см.: Трайнин А.Н. Учение о составе преступления. М., 1964. С. 67) и т. д. Но ст. 8 УК РФ (равно как и ряд статей Уголовнопроцессуального кодекса РСФСР) упоминает именно о составе преступления как основании привлечения лица к уголовной ответственности.

[5] Михайлов М., Милько Ю. Преступления против личности и прав граждан, совершаемые в среде религиозных групп // Советская юстиция. 1964. № 10. С. 14.