CC BY
30
ОРГАНИЗАЦИОННО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ ПОВЫШЕНИЯ ЭФФЕКТИВНОСТИ ВОСПИТАТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ СРЕДИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ПРАВОНАРУШИТЕЛЕЙ, СОДЕРЖАВШИХСЯ В ТРУДОВЫХ КОЛОНИЯХ НКВД СССР В 1940—1950 ГГ.
ЕВГЕНИЯ СЕРГЕЕВНА ЯКУШИНА,
соискатель кафедры государственно-правовых дисциплин Владимирского юридического института Федеральной службы исполнения наказаний, преподаватель кафедры уголовного права и криминологии Московского областного филиала Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя
E-mail: [email protected]
Научная специальность 12.00.01 — теория и история государства и права; история учений о праве и государстве
Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор Кузьмин С.И.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Рассматриваются организационно-правовые аспекты повышения эффективности воспитательной работы среди несовершеннолетних правонарушителей, содержавшихся в трудовых колониях и трудовых колониях с особым режимом НКВД СССР в 1940—1950 гг.
Ключевые слова: организационно-правовые аспекты, воспитательная работа, несовершеннолетние заключенные, трудовые колонии, трудовые колонии с особым режимом, НКВД СССР.
Annotation. The article dwells upon legal and organizational aspects of improving correctional education of juvenile prisoners restrained in labor and high-security penitentiaries of NKVD (People's Commissariat for Internal Affairs) of the USSR in 1940—1950.
Keywords: legal and organizational aspects, correctional education, juvenile prisoners, labor penitentiary, high-security penitentiary, NKVD of the USSR.
Массовые репрессии второй половины 30-х гг. XX в. вызывали протестные действия со стороны заключенных в лагерях и колониях, выражавшиеся актами саботажа, антисоветской пропаганды, поджогов, побегов из мест лишения свободы и т.д. Подобные акты получали широкое распространение и в трудовых колониях, предназначенных для содержания несовершеннолетних правонарушителей.
В целях улучшения обслуживания контингента несовершеннолетних преступников, содержащихся в трудовых колониях НКВД СССР, а также для пресечения контрреволюционной деятельности и предотвращения побегов, поджогов и прочих преступлений непосредственное руководство оперативной работой в трудовых колониях и приемниках-распределителях на местах было возложено на городские и районные аппараты УГБ НКВД1.
Кроме того, в целях предотвращения указанных проявлений НКВД СССР предпринял меры, направленные на улучшение оперативного обслуживания контингента несовершеннолетних преступников, возложив непосредственное руководство оперативной работой в трудовых колониях и приемниках-распределителях на городские и районные аппараты УГБ НКВД, издав соответствующий приказ2.
В соответствии с приказом в штат трудовых колоний вводилась должность заместителя управляющего по оперативной части, подчиняющая его в оперативном отношении соответствующему городскому или районному аппарату УГБ НКВД.
Оперативное обслуживание и расследование по делам воспитанников трудовых колоний и вольнонаемного состава непосредственно возлагались на заместителя управляющего трудовой колонией
по оперативной части. Следственные дела на воспитанников трудовых колоний направлялись через местные городские, районные аппараты УГБ НКВД на Тройку УНКВД (НКВД) или через отдел трудовых колоний (ОТК) НКВД СССР на Особое совещание НКВД СССР. Материалы предварительного расследования на вольнонаемный состав, в зависимости от состава преступления, направлялись, соответственно, в органы УГБ НКВД, милиции или прокуратуры.
Заместитель управляющего трудовой колоний по оперативной части и по вопросам, требующим принятия немедленных мер по предотвращению побегов, поджогов и других преступлений, обязывался информировать управляющего колонией и соответствующие городские или районные аппараты УГБ НКВД.
В октябре 1941 г. НКВД СССР посчитал целесообразным упразднить отделы, отделения и инспекции трудовых колоний несовершеннолетних и передать их и приемники-распределители в систему УИТЛиК-ОИТК республик, УНКВД краев и областей. Приказом от 1 октября 1941 г.3 отделы, отделения и инспекции трудовых колоний несовершеннолетних НКВД республик, УНКВД краев и областей как самостоятельные аппараты были упразднены и переданы по территориальности в Управления ИТЛ и колоний, ОИТК НКВД республик, УНКВД краев и областей. В связи с реорганизацией оперативное обслуживание колоний для несовершеннолетних было возложено на оперативно-чекистские отделы, отделения, группы соответствующих Управлений ИТЛ и колоний, ОИТК НКВД-УНКВД. Оперативный состав, обслуживающий колонии для несовершеннолетних, был включен в действующие штаты оперативно-чекистских аппаратов Управлений ИТЛ и колоний и ОИТК НКВД республик, УНКВД краев и областей.
Проведенная реорганизация, на наш взгляд, в первое время способствовала ослаблению оперативного обслуживания трудовых колоний, о чем свидетельствуют имевшие место в 1941 г. контрреволюционные проявления со стороны антисоветского элемента из числа обслуживающего персонала и несовершеннолетних заключенных. Так, в феврале 1941 г. среди заключенных Покровской колонии УИТК Московской области распространялись фашистские свастики и контрреволюционные лозунги. В Бузулукской детской колонии несовер-
шеннолетние заключенные учинили бунт, разгромили столовую, напали на охрану, ранили шесть стрелков ВОХР.
О неудовлетворительном состоянии оперативной работы в детских колониях свидетельствует тот факт, что 29 марта 1941 г. в Архангельской колонии для несовершеннолетних были установлены факты грубого извращения учебно-воспитательной работы с несовершеннолетними. Методы разъяснений и убеждений часто подменялись необоснованными взысканиями. Имели место случаи избиения взрослой частью несовершеннолетних заключенных младших воспитанников4.
На неудовлетворительное состояние оперативного обслуживания заключенных, содержащихся в трудовых колониях и приемниках-распределителях НКВД, указывал и заместитель народного комиссара внутренних дел Союза ССР В.С. Абакумов5.
Практическая организация в 1949 г. детских трудовых колоний с особым режимом6 показала необходимость поиска особого подхода к организации воспитательного процесса с подростками, у которых наиболее резко выделялись отрицательные черты в поведении и характере. Как выяснилось воспитателями в процессе работы по освоению контингента, одна часть подростков стремилась порвать с рецидивом и включиться в активную жизнь по созданию здорового детского коллектива, не желающего жить по неписанным законам улиц. Другая часть подростков, наоборот, противопоставляла себя коллективу сотрудников и той части положительных ребят, которые порвали связь с рецидивистами, грозила им физической расправой и т.д.7
Исходя из контингента воспитанников, в некоторых колониях, в частности в Арзамасской, пошли по пути комплектования бригад положительной и отрицательной направленности и организации с ними работы таким образом, чтобы они нигде не встречались: ни на производстве, ни в школе, ни в столовой. Такой подход помогал избегать уголовных проявлений на почве мести или сведения старых «счетов» по прежним местам отбывания наказания.
Успешное решение задач, поставленных перед трудовыми колониями для осужденных несовершеннолетних и трудовыми воспитательными колониями, было крайне затруднительным без
целеустремленных, согласованных мероприятий и строго продуманной организации всего учебно-воспитательного процесса. Основные требования к планированию работы получили юридическое закрепление в положениях о колониях и ведомственных инструкциях. Обобщение накопленного опыта показало, что в план учебно-воспитательной работы колонии должны включаться только основные вопросы, направленные на укрепление режима содержания подростков, улучшение воспитательной работы, школьного и производственного обучения, клубно-массовой, физкультурной работы.
Особое значение в трудовых колониях с особым режимом придавалось вопросу индивидуального изучения каждого осужденного несовершеннолетнего, так как от этого, во многом, зависела дальнейшая работа по перевоспитанию подростков.
В процессе становления колоний с особым режимом накапливался опыт индивидуальной работы. За полтора года работы в Углической колонии сложилась система индивидуального изучения осужденных, включавшая:
знакомство с личным делом несовершеннолетнего;
■ф проведение воспитателями и руководством колонии индивидуальных бесед по различным вопросам;
систематическое наблюдение за несовершеннолетними со стороны воспитателей, надзирательского состава, педагогов и других сотрудников колонии;
ф наблюдение за несовершеннолетними как членами коллектива, выявление их общественной роли в коллективе;
контроль личной переписки несовершеннолетних;
беседы с осужденными, которые ранее в других колониях содержались совместно; каждым осужденным несовершеннолетним, в котором отмечались данные наблюдений как положительные, так и отрицательные8. Основная работа по изучению личности начиналась в карантине, где воспитанники содержались в камерах по 1—3 человека. В обязанности закрепленного за несовершеннолетним воспитателя входило уточнение данных личного дела, изучение склонностей и интересов несовершеннолетне-
го, его отношение к семье, товарищам, выявление связей на «воле», уточнение его общего развития, отношение к воспитанникам, вставшим на путь исправления, отношение к сотрудникам и к колонии в целом.
Кроме индивидуальных бесед, за осужденными несовершеннолетними, находящимися в карантине, устанавливалось наблюдение за их поведением для выявления их связей с другими воспитанниками.
Сразу же по прибытии в колонию, в процессе индивидуальной беседы, уточнялись данные личного дела несовершеннолетнего. При этом особое внимание уделялось установлению имеющихся на воле родителей и родственников, его прежних судимостях и местах содержания под стражей, т.е. в каких колониях прибывший ранее содержался.
Особое внимание уделялось уточнению данных в отношении тех воспитанников, у которых, по данным личного дела, не имелось родителей и родственников. В отношении этих лиц уточнялись места отбывания наказания по прошлым судимостям с тем, чтобы проверку по установлению личности и возраста произвести по колониям, где они ранее содержались, и через несовершеннолетних, которые ранее отбывали наказание в этих колониях и могли знать вновь прибывших лично.
В отношении вновь прибывших, имеющих родителей или родственников, проверка проводилась через родственников.
Наряду с этим отделом «А» МГБ СССР и УМВД краев и областей проводилась специальная проверка всего поступившего контингента и тех данных в личных делах, которые вызывали сомнение и не были подтверждены документами9.
Еще одним важным источником получения информации служила личная переписка несовершеннолетних, изучение которой позволяло не только получить данные о скрываемых родственных связях, подлинности фамилии и возраста, но и позволяла выявить мышление и взгляды, установить среду, в которой он до этого находился, и его устремления на будущее.
Источниками для изучения и проверки личности осужденных несовершеннолетних также являлись собрания по приему в коллектив новых членов, работа с несовершеннолетними внутри коллектива, наружное наблюдение за воспитанниками со сторо-
ны надзирательского состава, изучение воспитателями и педагогами настроения и поведения воспи-туемых в течение всего дня.
Воспитателями, в процессе изучения личного дела на осужденных несовершеннолетних, не имеющих родителей (по данным личного дела), и проверки их личности по прежним местам содержания, удалось установить, что в большинстве случаев эта категория лиц скрывает не только свой подлинный возраст, но и очень часто свою подлинную фамилию. Это подтверждается рядом примеров.
1. Из Атлянской ДТК прибыл осужденный Левшин Николай Тимофеевич, 12 октября 1933 г.р., осужденный по ч. 1 ст. 73 и п. «а» ч. 2 ст. 152 УК РСФСР на срок 5 лет лишения свободы. Родителей не имеет. Преступление совершено в Сарапульской ДТК. Изучением личности Левшина было установлено, что его подлинная фамилия Лагутин Николай Тимофеевич, 12 октября 1931 г.р., уроженец Ленинграда. Родителей имеет. На момент вывода Левши-на — Лагутина из Атлянской ДТК последнему было 19 лет10.
2. Из Белозерской ДТК прибыл осужденный несовершеннолетний Фомин, он же Фролов Виктор Васильевич, 13 декабря 1933 г.р., осужден по ч. 1 ст. 82 Указа от 4 июня 1947 г. на 14 лет, 8 месяцев и 14 дней. Родителей не имеет, ранее судим дважды. Преступления совершил в Белозерской ДТК. При изучении личности Фомина удалось установить, что его подлинная фамилия Фролов, родился 13 октября 1927 г., имеет пять судимостей. На день вывода из колонии ему было 23 года.
На проходивших собраниях отдельные несовершеннолетние, будучи разоблаченными сверстниками, знавшими их по прежним местам отбывания наказания или преступной жизни, указывали свой подлинный возраст и фамилии.
Так, во время проведения собрания, при приеме в коллектив вновь прибывших Смирнова Владимира Александровича,1934 г.р., осужденного по ст. 136 и ч. 2 ст. 59 УК РСФСР за преступления, совершенные в Белозерской ДТК, на срок 25 лет лишения свободы, и Петрова Алексея Васильевича, 1934 г.р., осужденного по Указу от 4 июня 1947 г.11 за кражу на воле на срок 7 лет лишения свободы, осужденные несовершеннолетние, знавшие их ранее, заявили, что Смирнов В.А. и Петров А.В.проходят не по своим фамилиям и возраст у них иной.
В результате дальнейшей спецпроверки было установлено, что Смирнов в действительности является Карениным, 21 октября 1931 г.р., а Петров — Фахрадиновым, 17 июля 1936 г.р., т.е. на день вывода в Углическую колонию первому было 20 лет, второму — 21 год12.
В процессе контроля за личной перепиской осужденных было установлено, что большое число воспитанников скрывали свои подлинные фамилии, возраст, место рождения и наличие родителей.
Кроме указанных путей и способов изучения и проверки личности осужденных, использовалось и присутствие оперативных работников на медицинских осмотрах, что также дало положительные результаты.
Так, при осмотре у Медова Мавли Албастовича, 1934 г.р., осужденного по ч. 3 ст. 59 и ч. 2 ст. 2 Указа от 4 июля 1947 г. на срок 20 лет лишения свободы, среди наколотых татуировок имелась наколотая дата «1930». В беседе с последним было установлено, что он скрыл подлинный возраст. Проведенной спецпроверкой это подтвердилось — фактически он родился в 1930 г.13
В результате всестороннего изучения и проверки личности осужденных несовершеннолетних, поступивших в Углическую колонию из 23 колоний за период с февраля 1950 г. по 1 октября 1951 г., выявлено 90 человек, скрывших свой возраст, фамилии, судимости и другие данные, которые были вывезены из колонии.
Из отчетных докладов о состоянии режима и охраны труда в трудовых воспитательных колониях МВД СССР усматривается, что несмотря на распоряжение МВД СССР № 646 от 12 августа 1950 г.14 и требования инструкции об организации режима содержания несовершеннолетних в детских колониях, объявленных в приказе МВД СССР № 00180 от 11 апреля 1951 г., работа по проверке личности осужденных несовершеннолетних и воспитанников во многих колониях или совершенно не организована, или проводится еще на недостаточно высоком уровне. Между тем, в детских колониях содержались и продолжали поступать из тюрем взрослые преступники-рецидивисты, скрывающиеся от следствия или бежавшие из мест заключения.
Так, в Атлянской детской колонии, при проверке осужденного Делихова, который числился 1933 г.р., установлено, что настоящая его фамилия Гороб-
цов, 1931 г.р., разыскивается как бежавший из зала суда.
В Осташковской детской колонии содержался осужденный Смирнов, 1935 г.р. Проверкой установлено, что настоящая его фамилия Евстигнеев, 1930 г.р., разыскивается железнодорожной охраной МГБ Калининской железной дороги.
В Кубинской трудовой воспитательной колонии при проверке воспитанника Ершова, 1937 г.р., установлено, что настоящая его фамилия Шевченко, 1935 г.р., в 1950 г. был осужден к 10 годам лишения свободы, содержался в Земо-Авчальской колонии, откуда совершил побег.
Подобные факты также выявлены в Угличе-ской, Ахунской, Алма-Атинской, Белозерской колониях15.
Для исключения подобных фактов предлагалось в месячный срок проверить в детских колониях состояние работы по установлению личности несовершеннолетних и принять меры к тому, чтобы в течение шести месяцев охватить поверкой всех осужденных и воспитанников, обратив особе внимание на подростков:
установочные данные на которых разноречивы и имеют неточности (например, записаны в приговор со слов подростка);
в личных делах которых отсутствуют официальные данные, подтверждающие дату и место рождения, в том числе тех, возраст которых установлен экспертизой;
якобы не имевших до направления в колонии определенного места жительства, а также не знавших своих родителей и родственников; имеющих несколько фамилий и имен, а также присвоивших фамилии известных писателей, артистов, героев Гражданской и Великой Отечественной войны;
возраст которых не соответствует внешним данным и физическому развитию. В трудовых колониях предлагалось более тщательно поверять осужденных несовершеннолетних, в личных делах которых отсутствуют дактилоскопические карты или справки о проверке через 1-й Спецотдел МВД СССР. Итоги данной работы начальникам колоний рассматривать в квартальных отчетах о состоянии режима и охраны в детских колониях МВД СССР.
Приведенные факты свидетельствуют о том, что в ряде колоний вопросам изучения и поверки лич-
ности несовершеннолетних осужденных не придавалось должного значения, а ведь в большинстве случаев эти осужденные являлись организаторами уголовных преступлений и массовых беспоряд-ков16. Излагаемое выше позволяет сделать вывод о том, что сочетание оперативной и организационной работы по выявлению неоднократно судимых переростков, выступавших в качестве лидеров в колониях с особым режимом и других колониях, их последующее этапирование в колонии для взрослых позволило существенным образом повлиять на укрепление режима содержания несовершеннолетних правонарушителей и создать благоприятные условия для реализации эффективного воспитательного процесса.
1 Приказ НКВД СССР № 0058 от 11 февраля 1938 г. «Об агентурно-оперативном обслуживании трудовых колоний НКВД для несовершеннолетних и приемников-распределителей» // ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 1а. Д. 20. Лл. 5858 об.
2 Приказ НКВД СССР от 1 октября 1941 г. № 001233 «Об упразднении отделов, отделений и инспекций трудовых колоний несовершеннолетних и передаче их и приемников-распределителей в систему УИТЛиК-ОИТК республик, УНКВД краев и областей» // ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 1а. Д. 59. Лл. 100-101.
3 Приказ НКВД СССР от 1 октября 1941 г. № 001233 «Об упразднении отделов, отделений и инспекций трудовых колоний несовершеннолетних и передаче их и приемников-распределителей в систему УИТЛиК-ОИТК республик, УНКВД краев и областей» // ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 1а. Д. 59. Лл. 100-101.
4 Приказ НКВД СССР № 0274 «О результатах обследования Архангельской колонии для несовершеннолетних УНКВД Архангельской области» // ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 1а. Д. 97. Л. 163.
5 Циркуляр оперативного отдела ГУЛАГа НКВД СССР № 95 от 9 мая 1941 г. «Об агентурно-оперативном обслуживании трудовых колоний несовершеннолетних преступников и детских приемников-распределителей» // ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 1а. Д. 107. Лл. 112-112 об.
6 Приказ МВД СССР № 001255 от 21 октября 1948 г. «О трудовых колониях МВД с особым режимом для осужденных несовершеннолетних» // ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 1а. Д. 269. Л. 120-121.
7 ГАРФ. Ф. 9412. Оп. 1. Д. 429. Л. 93.
8 ГАРФ. Ф. 9412. Оп. 1. Д. 429. Л. 25.
9 ГАРФ. Ф. 9412. Оп. 1. Д. 429. Л. 26.
10 ГАРФ. Ф. 9412. Оп. 1. Д. 429. Л. 27.
11 Указ Президиума ВС СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» // Справочно-правовая система «Консультант Плюс».
12 ГАРФ. Ф. 9412. Оп. 1. Д. 429. Л. 28.
13 ГАРФ. Ф. 9412. Оп. 1. Д. 429. Л. 32.
14 Сборник Распоряжений МВД СССР за 1951 г. // ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 1А. Д. 440.
15 Распоряжение МВД СССР № 1137 от 19 октября 1951 г. «О работе по проверке личности осужденных несовершеннолетних и воспитанников» // ГАРФ Ф. 9401. Оп. 1А. Д. 440. Лл. 8.
16 ГАРФ. Ф. 9412. Оп. 1. Д. 429. Л. 34.
