CC BY
55
СЛОВО РЕДАКТОРА
5
ОПАСАЙСЯ «КЕССОННОЙ БОЛЕЗНИ»!
О.Ю. МАМЕДОВ
доктор экономических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ,
Ростовский государственный университет
Любое исследование имеет свое - только «свое», уникальное, неповторимое, трудно обнаруживаемое, поначалу кажущееся просто недоступным - НАЧАЛО.
Из уважения к этому неуловимому началу обозначающее его слово оправданно начертать заглавными буквами. Нет, не случайно Маркс обращал специальное внимание всех, пытающихся войти в экономическую науку, на то, что «самое трудное - это начала науки».
В рамках конкретного исследования таким началом выступает исходный пункт предпринимаемого анализа.
Преобразованное в соответствии с предметом исследования, это «предметное начало» помогает «развивать те аспекты исследования, которые допускаются предметом исследования».
Методологически-некорректное погружение в начало чревато «кессонной болезнью».
^ ^ ^
Считается, что «кессонная болезнь» - это декомпрессионное заболевание, возникающее большей частью после кессонных и водолазных работ при нарушении правил декомпрессии. Это профессиональное заболевание водолазов. Поскольку же ученые сродни водолазам, так как все время с поверхности явленческой суеты пытаются нырнуть в глубины сущностного бытия, то и они подвержены кессонной болезни.
И надо научиться нырять профессионально, чтобы не только правильно нырнуть, но и вынырнуть умеючи, не утопив самого себя и еще окружающих.
Посмотрите, как ныряют дети - опустят головенку в воду, попочка над водой возвышается, а он гордо кричит: «Мама! Ну, как, глубоко я нырнул?»
Не умеющий нырять похож на этого малыша, - так же барахтается на поверхности, но воображает, что опустился на немыслимые глубины.
Короче, в равной степени опасно и мгновенное погружение, и мгновенное всплытие - не успевающая за скоростью спуска (или подъема) перестройка кровеносных сосудов может в прямом смысле слова взорвать эти бедные сосуды!
Признаки кессонной болезни - зуд, боли в суставах и мышцах, головокружение, расстройства речи, помрачение сознания, параличи.
Как это похоже на экономические исследования подверженных кессонной болезни! Словесный зуд, головокружение от осознания пребывания на недосягаемой для других глубине, расстройства логичности и ясности речи и, конечно же, - помрачение сознания.
Противоядие от кессонной болезни - постепенный переход от высокого атмосферного давления к нормальному. У водолазов это называется «шлюз лечебный».
А для экономиста-теоретика таким лечебным шлюзом выступает восхождение от конкретного к абстрактному. Других антикессонных инструментов у экономистов-те-оретиков не было, нет и не будет.
«Начало» исследования вовсе не открывается пытливому взору экономиста-теоре-тика с радостным криком: «А вот и я, "начало" твоего исследования, приди и возьми меня!» - нет, оно прячется, скрывается, ускользает, исчезает, вновь появляется, дразнит, манит и вдруг - поминай как звали. Здорово!
© Мамедов О.Ю., 2006
Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2
Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2
В
О.Ю. Мамедов
Вы когда-нибудь пытались удержать в руках мокрую, скользкую рыбешку? Что-то в этом роде - выход на «начало» исследования.
^ ^ ^
Чтобы нечто превратилось в «начало», оно должно быть предметно преобразовано. Этому «нечту» быть началом - безразлично, находиться в неком умозрительном «начальном» состоянии - не его забота.
«Начало» нужно не исследуемому процессу, а его исследователю. И только он, исследователь, способен сконструировать «начало», анализ логики формирования и развертывания которого выводит на соответствующий экономический процесс, и закономерности его функционирования и развития.
Чтобы опуститься в глубины экономического бытия, экономисту-теоретику необходимо, образно говоря, облачиться в водолазный костюм, правильно привинтить шлем и потихонечку «травить» воздух, иначе он рискует отравиться углекислым газом1.
Ничего этого не требуется экономисту-прикладнику, - счастливчик: вся его глубина - на поверхности: ему важно только точно посчитать число тонн, кубометров, гектаров2, - и он готов свершить свой «прикладной аналитический подвиг»3.
Экономист-теоретик всегда завистливо посматривал на экономиста-прикладника, грубо ощупывающего объект своего прагматического анализа и постоянно его ремонтирующего4.
Более того, сказать по правде, так каждый экономист-теоретик самостоятельно кроит и опробует свой водолазный («методологический») костюм.
Что он сшил и прочно ли - этого не знает никто, включая его самого. Поэтому, ожидая его на берегу, так никогда и не знаем - вынырнет ли теоретик или навсегда погрузился в неспешные воды экономического бытия.
Мы знаем только одно: роль «ателье», откуда экономист-теоретик берет «лекала» для своего водолазно-методологического костюма, - это работы великих экономических мыслителей прошлого (и отчасти - непризнанных авторитетов современности). Но вот что он там вычитает и как поймет эти работы - никто не знает.
И, тем не менее, предупреждаем: ПРОВОДИТЬ ЭКОНОМИКО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ БЕЗ МЕТОДОЛОГИЧЕСКОГО ИНСТРУМЕНТАРИЯ - ОПАСНО!5
1 0, сколько отравленных исследовательским газом бродит по пространству экономической науки!
2 Например, всем советским экономистам было ведомо, что в «социалистическом сельском хозяйстве» существовала двойная бухгалтерия, поскольку на полях колхозов рядом с «общественными овечками» незримо (для статистики) паслись стада бессовестных индивидуальных овечек (коров, свиней и проч.), незримо пожиравших дефицитные корма. Однако экономисты-аграрии этих ове-чек-призраков в расчет не брали, отчего расчет эффективности «социалистического сельского хозяйства» всегда отклонялся от реального состояния дел. Так что согласны: отыскать и зафиксировать реальные тонны и кубометры - основной объект прикладного анализа - тоже не просто, но уже для того, чтобы осознать эту непростоту, экономисту-прикладнику надо знать экономическую теорию, а не просто упиваться запахом аграрной специфики.
3 Гроссмейстеры прикладного анализа мудро объединены ВАКом в «ноль-пятую» специальность по имени «экономика и управление народным хозяйством»; мы приветствуем прикладной анализ, но решительно протестуем против его засилья в экономической науке и подмены теоретической актуальности актуальностью практической, - практические выводы всегда грубо-утилитарны (какими бы графическими квадрантами они ни прикрывались), поскольку имеют основанием простой «здравый смысл», тогда как теоретические выводы - это нежные плоды игры абстрагирующегося ума, которому иногда и неожиданно удается сказать что-то «по делу».
4 Но из этого вовсе не следует, что экономист-прикладник может насмехаться над экономистом-те-оретиком, годами бродящим возле своего продырявленного водолазного костюма и все не решающимся нырять в нем в глубины экономического базиса.
5 И не столько для самого исследователя, сколько для его доверчиво окружающих! Казалось бы, сумма двух названных цифр должна дать полную стоимость железнодорожного «проездного документа», -действительно, мы оплатили расстояние и использование вагона. Чего же еще от нас требовать?
Опасайся «кессонной болезни»!
7
Конечно, экономист-теоретик, беспечно бросающийся в воды экономики без водолазного костюма, смешон. Но не менее смешон и экономист-практик, нередко разгуливающий - в украденном у экономиста-теоретика водолазном костюме - по заводу или ферме, бормоча «методологические предпосылки полива богарных почв», изумляя тео-ретически-невинных заводчан и поселян.
Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2
