CC BY
80
2014 ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА Сер. 16 Вып. 3
ХРОНИКА
УДК 159.99
А. В. Шаболтас, Н. В. Ходырева, Е. Г. Дозорцева, М. В. Иванова
ОБЗОР МЕЖДУНАРОДНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ
ЕВРОПЕЙСКОЙ АССОЦИАЦИИ ПСИХОЛОГИИ И ПРАВА
«АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ.
ПОТЕРПЕВШИЕ И СВИДЕТЕЛИ: ОТ НАУЧНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ
К ЭФФЕКТИВНОЙ ПРАКТИКЕ»
(САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ, 24-27 ИЮНЯ 2014 Г.)
Международная конференция Европейской ассоциации психологии и права, впервые прошедшая в России 24-27 июня 2014 г. в Санкт-Петербургском государственном университете, была посвящена научным исследованиям и практике психологического обеспечения защиты прав и предупреждения ревиктимизации потерпевших, а также широкому кругу проблем юридической психологии: психологии расследования преступлений, криминальной, судебной, пенитенциарной, правовой психологии и др. На конференции, в которой приняли участие 330 ученых и практиков из 23 стран мира, состоялись выступления приглашенных докладчиков, заседания 42 тематических секций, на которых участники ознакомились с результатами научно-исследовательской работы ведущих российских и зарубежных специалистов в области психологии и права.
Ключевые слова: психология, право, юридическая психология, потерпевшие, преступники, оценка риска, насилие, ревиктимизация, защита прав, Европейская ассоциация психологии и права.
Шаболтас Алла Вадимовна — кандидат психологических наук, доцент, Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9; [email protected]
Ходырева Наталья Валерьевна — кандидат психологических наук, доцент, Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9; [email protected]
Дозорцева Елена Георгиевна — доктор психологических наук, профессор, Московский городской психолого-педагогический университет, Российская Федерация, 127051, Москва, ул. Сретенка, 29; Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского, Российская Федерация, 119991, Москва, Кропоткинский пер., 23; [email protected]
Иванова Мария Владимировна — ассистент, Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9; [email protected]
Shaboltas Alla V. —Ph.D. of psychological Sciences, associate professor, St. Petersburg State University, 7/9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation; [email protected]
Khodyreva Natalia V. — Ph.D. of psychological Sciences, associate professor, St. Petersburg State University, 7/9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation; [email protected]
Dozortseva Elena G. — Doctor of psychological Sciences, professor, Moscow State University of Psychology and Education, 29, Sretenka street, Moscow, 127051, Russian Federation; Serbskiy's State Research Center of Social and Forensic Psychiatry 23, Kropotkinskiyi street, Moscow, 119991, Russian Federation; [email protected]
Ivanova Maria V. — Assistant, St. Petersburg State University, 7/9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation; [email protected]
64
Shaboltas A.V., Khodyreva N.V., Dozortseva E.G., Ivanova M.V.
REVIEW OF THE INTERNATIONAL CONFERENCE OF EUROPEAN ASSOCIATION OF PSYCHOLOGY AND LAW "ACTUAL PROBLEMS OF PSYCHOLOGY AND LAW. VICTIMS AND WITNESSES: FROM RESEARCH TO EFFECTIVE PRACTICE" (ST.PETERSBURG STATE UNIVERSITY, JUNE 24-27, 2014)
International Conference of European Association of Psychology and Law, held in Russia for the first time at St.Petersburg State University and was devoted to psychological enforcement and prevention of re-victimization of victims, as well as a wide range of issues in the field of psychology and law: the psychology of crime investigation, criminal, judicial, penal, legal psychology and etc. At the conference which gathered 330 participants from 23 countries there were oral presentations of keynote speakers, and 42 thematic sections, in which the participants reviewed the results of the scientific researches of leading Russian and foreign experts in the field of psychology and law.
Keywords: psychology, law, legal psychology, victims, offenders, risk assessment, violence, revictimization, rights protection, the European Association of Psychology and Law.
Международная конференция Европейской ассоциации психологии и права (ЕАПП), прошедшая 24-27 июня 2014 г. в Санкт-Петербургском государственном университете [1], собрала 330 ученых и практиков из 23 стран мира — Австралии, Бельгии, Великобритании, Германии, Дании, Израиля, Испании, Италии, Канады, Латвии, Литвы, Нидерландов, Норвегии, Польши, Португалии, России, Румынии, США, Финляндии, Чехии, Швейцарии, Швеции, Южной Кореи. Основная тема нынешней — 24-й по счету и впервые прошедшей в России — конференции ЕАПП была обозначена как «Актуальные проблемы юридической психологии. Потерпевшие и свидетели: от научных исследований к эффективной практике». Однако на конференции обсуждался более широкий круг вопросов, чем проблемы обеспечения защиты прав и предупреждения ревиктимизации потерпевших. Участники конференции посвятили свои выступления широкому кругу проблем юридической психологии в целом: психологии расследования преступлений, криминальной, судебной, пенитенциарной, правовой психологии и др. В рамках работы конференции состоялись заседания 42 тематических секций, а также специальной секции для студентов и аспирантов по написанию грантов и публикаций, собрание членов Европейской ассоциации психологии и права. Для обсуждения было представлено 69 постерных докладов. Более пятидесяти волонтеров — студентов СПбГУ не только помогали в организации работы секций и сопровождении участников конференции, но и получили возможность послушать выступления ведущих европейских и российских специалистов. Специальные симпозиумы были посвящены выдающимся ученым, работавшим в области судебно-психологиче-ской экспертизы, — В. А. Вагенаару и М. М. Коченову.
Начало конференции было отмечено преконференционным семинаром «Вторичная профилактика насильственного поведения, совершаемого в отношении членов семьи», в рамках которого его ведущий А. Е. Исьёмин представил модель индивидуального консультирования НОКСА, используемую в практике работы с мужчинами, совершившими или совершающими насилие в семье. Основная цель данной программы заключается в оказании мужчинам, склонным к насильственному поведению, помощи в осознании своих проблем и принятии ненасильственного поведения в семейных конфликтах и близких отношениях. Данная модель широко применяется в Норвегии и Швеции в специальных центрах по работе с мужчинами и носит название «Альтернатива насилию». Методика рассчитана на людей, в минимальной степени осознающих проблему, недовольных своей семейной ситуацией,
65
а в идеале — желающих изменить свое поведение. Подход НОКСА предлагается также использовать для разработки программы вторичной профилактики преступлений с целью внедрения ее в местах заключения для отбывающих наказание за насильственные преступления, совершенные на бытовой почве. Специалисты Управления Федеральной службы исполнения наказаний, а также все интересующиеся данной проблемой получили методические материалы для дальнейшей работы в данном направлении.
После приветственных слов проректора по науке СПбГУ и членов оргкомитета конференции декан факультета психологии СПбГУ и сопредседатель программного комитета конференции А. В. Шаболтас представила лекцию на тему «История становления и актуальные проблемы судебной и юридической психологии в России». В рамках лекции был предложен обзор основных вех истории возникновения и развития судебной и юридической психологии в России с XVIII в. по настоящее время.
А. В. Шаболтас подробно остановилась на предпосылках возникновения юридической психологии, которые сформировались в начале XVIII в. У истоков отечественной юридической психологии стоял целый ряд видных ученых и государственных деятелей, среди которых были не только юристы, но и экономисты, историки, психиатры, философы, географы и даже писатели. Экономист Иван Посошков в 1724 г. написал трактат «О скудости и богатстве», в котором уделил большое внимание описанию техники ведения расследования, сбора свидетельских показаний и т. п. Географ и историк Василий Татищев в труде «Разговор двух приятелей о пользе наук и училищ» подчеркивал необходимость правового образования для предотвращения преступлений. Известный писатель и философ Александр Радищев в своей работе «О законоположении» предлагал исследовать мотивы преступлений и возможные способы их предотвращения. Литератор и философ, преподаватель Царскосельского лицея Александр Галич в очерке «Картина человека» выразил идею о необходимости знания и понимания судьями характера преступников.
В конце XIX столетия в России выходит в свет целый ряд работ, посвященных юридической психологии. Александр Фрезе публикует монографию «Очерки судебной психологии», в которой определяет предмет судебной психологии как «применение к юридическим вопросам наших сведений о нормальном и ненормальном проявлении душевной жизни». Юрист, доктор права Леонид Владимиров пишет статью о психологических особенностях преступников и обосновывает необходимость привлечения к судопроизводству экспертов, в том числе специалистов в области психологии. Он также обосновал гуманное отношение к преступникам.
В начале XX в. значительный вклад в развитие юридической психологии в России внес известный ученый, юрист и судья Анатолий Кони. В 20-30-е годы проводится большое количество прикладных судебно-психологических исследований. В 1925 г. в Москве начинает работать Государственный институт по изучению преступности и преступника. Центры по изучению психологии преступников открываются также в Ленинграде, Киеве, Одессе. Однако в 1936 г., после выхода постановления ЦК ВКПб «О педологических извращениях в системе Наркомпросов», экспериментальные исследования были свернуты, а многие психологические лаборатории закрыты. Не избежали подобной участи и научно-исследовательские центры, работающие в области судебной и криминальной психологии.
66
Ситуация изменилась только в 60-е годы. Психологические знания снова начинают применять в ходе проведения расследований, а в вузах и правовых школах начинают преподавать психологию. Существенный вклад в разработку теоретических и методических проблем судебно-психиатрической и судебно-психологической экспертизы, а также в развитие юридической психологии в целом в новой истории России внесли ученые и преподаватели Санкт-Петербургского государственного университета. В 90-е годы открывается образовательная программа по юридической психологии, предназначенная для подготовки студентов-психологов в рамках спе-циалитета. В 2000 г. была открыта магистерская программа «Юридическая психология». А курс по юридической психологии сегодня читается всем студентам-юристам, независимо от их специализации. В 2011 г. в рамках образовательной программы СПбГУ «Клиническая психология» была открыта специализация «Судебная и криминальная психология».
Особое внимание в докладе А. В. Шаболтас было уделено наиболее актуальным направлениям международного сотрудничества в научно-исследовательской, практической и образовательной областях, которые могли бы представлять интерес для психологов, юристов и других специалистов, работающих в области психологии и права в разных странах.
Приглашенный докладчик Дэвид Кук, профессор Университетов Глазго (Великобритания) и Бергена (Норвегия), посвятил свое выступление теме «Управление рисками насилия: от исследования к эффективной практике». Он отметил, что результаты ведущегося в течение 30 лет изучения людей, входящих в «группу риска» совершения насильственных преступлений, составляют хороший фундамент, на котором может быть построена эффективная практика. Однако нерешенной остается главная проблема: как мы можем перевести результаты наших исследований в информацию, применимую к человеку, на поведение которого мы должны осуществлять управляющее воздействие? Качественно разные процессы, связанные с риском, могут привести к сходным эпизодам насильственного поведения у разных людей или у одного и того же человека в разных ситуациях. Один из самых известных в мире бывших заключенных Нельсон Мандела считал, что идеальной ситуации нет ни в одной стране: насилие происходит повсюду, но его можно предотвратить. По словам профессора Кука, «это и есть ключевая роль судебной психологии. Однако психологи хорошо определяют лишь склонности людей к насилию, а это всего одна часть уравнения. Люди совершают насилие только в определенных ситуациях. И этот контекст мы не умеем оценивать». Эксперт подчеркнул, что рассматривать нужно не только индивидуальные особенности личности, но и внешнюю среду, окружающую индивида. Особенно актуально это для тюрем и психиатрических клиник, где риски совершения насилия сконцентрированные «Представьте, например, тюрьму. Содержание 130 плохих парней в одном помещении неизбежно вызовет насилие, поэтому нужно понять условия в этой тюрьме», — подчеркнул лектор. Исследование, проведенное Дэвидом Куком и его коллегами, было посвящено как раз внешней среде, влияющей на склонность людей к насилию. Для анализа использовалась модель PRISM (англ. Promoting Risk Intervention by Situational Management), направленная в первую очередь на факторы риска в пенитенциарном учреждении, а не на внутри-личностные детерминанты риска. «Насилие — это неизбежная реакция на насильственный режим. В тюрьмах, где заключенные содержатся в хороших условиях, под
67
надзором квалифицированного персонала и чувствуют уважение к своим правам, уровень насилия существенно ниже», — отметил эксперт. Профессор Кук считает, что для выработки эффективной практики в этой сфере следует перенести фокус внимания с факторов риска на разработку «таксономии» процессов риска. Программы вмешательства в рамках управления рисками могут быть направлены на ключевые процессы риска.
Джессика Вудхэмс из Бермингемского университета (Великобритания) в своем докладе «"Связывание преступлений": от исследований к эффективной практике» представила большой опыт практической работы по обнаружению и задержанию серийных преступников. Эта деятельность существенно снижает число преступлений, тем самым уменьшая вред, который может быть нанесен будущим жертвам. При отсутствии традиционных доказательств, необходимых, чтобы «связать» преступления вместе (для поимки преступника), практики могут использовать поведенческую информацию. Она может включать в себя так называемый «modus ope-randi» — пространственную и временную информацию. Эту практику раскрытия преступлений, когда поведение определяется как серийное на основе выявления его постоянных черт, можно назвать общим термином «связывание преступлений» (linking). Изучение «связывания преступлений» имеет историю, охватывающую десятилетия, однако только с 2001 г. исследования в этой области действительно продвинулись вперед. Основная часть исследований в настоящее время основывается на предположениях, которые подтверждают «связывание преступлений» для целого ряда его видов. Подготовка Дж. Вудхэмс в области юридической психологии и убеждение, что «связывание преступлений» должно быть основано на фактических доказательствах, определили направление ее работы, когда она перешла от практики «связывания преступлений» к научной деятельности. В 2013 г. Джессика Вудхэмс основала C-LINK — международную сеть, которая объединяет полицейских практиков и ученых из семи стран, чьи профессиональные интересы находятся в области изучения «связывания преступлений» на основе поведенческих признаков. Благодаря недавно проведенным встречам C-LINK стало очевидным: несмотря на хорошо проделанную работу по оценке оснований «связывания преступлений», в этой области существует разрыв между научными исследованиями и практикой, поэтому сегодня, как считает профессор Вудхэмс, необходимо тесное сотрудничество между учеными и практиками.
Открытую лекцию «Ложь в контексте разведки» прочел один из ведущих мировых экспертов по детекции лжи доктор Альдерт Врай из Университета Портсмута (Великобритания), а в рамках тематической секции прозвучало несколько докладов на эту тему. Хотя традиционно судебно-психологические исследования обмана фокусируются на допросах подозреваемого со стороны полицейских, они могут быть полезны также для сотрудников антитеррористических, страховых и миграционных служб. Однако между традиционными допросами, проводимыми полицией, и антитеррористическими допросами имеется много различий, которые заслуживают изучения. В докладе описаны три отличия антитеррористического допроса, которые к настоящему времени исследовались: 1) ложь о будущих действиях (скорее о намерениях, чем о прошлых действиях); 2) скрытое проведение допроса, когда допрашиваемый не осознает, что его допрашивают; 3) коллективный допрос, при котором группы подозреваемых допрашиваются вместе (коллективно). Говоря о лжи
68
в контексте разведки, доктор Врай пояснил, что она отличается от обмана, с которым сталкивается полиция, своей ориентацией в будущее. Террористы чаще говорят о намерениях, тогда как полицейские расследуют уже совершенные преступления. Подозреваемый, даже зная, что его планы еще никому не известны, будет лгать, оберегая их. Серия экспериментов, проведенных Альдертом Враем и его коллегами, выявила, что лжецы, стараясь не раскрывать подробностей своих действий, дают короткие стереотипные ответы. Участники теста были поделены на две группы — «туристов» и «террористов». Первые охотно общались с посторонними, детально описывали происходящее и чаще говорили правду. Те же, чья легенда предполагала наличие преступных намерений, старались уклониться от разговоров и лгали в ответ на простые вопросы, не таящие подвоха. Постоянно держа в голове свое тайное задание, «террористы» не могли сосредоточиться на подробностях окружающего. Именно такая скупость ответов может раскрыть сообщников. Коллективные интервью показывают, что говорящие правду постоянно перебивают и дополняют друг друга, тогда как лжецы долго собираются с мыслями, а начав говорить — повторяют слова партнера, чтобы не отклониться от легенды. Эта методика позволяет разоблачить пары, заключающие фиктивный брак с целью получения гражданства, а также людей, создающих алиби друг другу.
Методикам выявления обмана, которые могут пригодиться и полицейским, и специалистам страховых компаний, также посвятила свое секционное выступление Джеки Хиллман из Портсмутского университета (Великобритания). Предметом ее исследования было распознавание обманной хромоты. Применив точечную световую технологию (систему захвата движений), ученые записали движения испытуемых на видео. При просмотре роликов сторонние наблюдатели без труда различили истинную, преувеличенную и искусственную хромоту. Дело в том, что человек, который притворяется, не знает, как ведут себя настоящие больные, и потому двигается подчеркнуто болезненно.
Выступление адвоката Шерил Томас (США) «"Психологическое" или "психическое" насилие и закон против насилия в семье: проблемы и решения» было посвящено повышению эффективности защиты пострадавших от семейного насилия. Десятилетия опыта и исследований показали, что обидчики часто используют иные, чем физическое насилие, тактики, чтобы запугивать, изолировать, контролировать, смущать, стыдить и подчинять себе своих жертв. Такой психологический вред также является разрушительным компонентом домашнего насилия. Многие адвокаты работали над тем, чтобы включить этот вид вреда в новую или измененную формулировку законов о домашнем насилии, используя для обозначения такого вида преступлений термины «психологическое» или «психическое» насилие. Однако эти термины оказались сомнительными и даже опасными для самих жертв. В некоторых случаях эти термины создали возможности для подачи обвиняемыми встречных исков (по поводу психологического или экономического насилия) к жертвам, т. е. к тем, в отношении кого обидчики в течение многих лет осуществляли физическое, вербальное и иное насилие. Еще одна проблема, связанная с названными терминами, заключается в том, что факт «психологического» («психического») насилия очень трудно доказать. Кроме того, это может причинить вред потерпевшим, которые жалуются на такое насилие. Во многих юрисдикциях жалоба жертвы по поводу «психологического» насилия может быть отклонена, если она не сможет предоставить
69
свидетельства экспертов относительно вреда, такого как текущая депрессия или нестабильность. А это, в свою очередь, может отрицательно повлиять на судебное решение по поводу опеки над ребенком. В лекции были проанализированы лингвистические проблемы, связанные с терминами закона о домашнем насилии и его применением, рассмотрены возможные решения, которые могут способствовать безопасности пострадавших и повышению ответственности правонарушителей.
Коченовский симпозиум, названный в честь российского ученого Михаила Михайловича Коченова (1935-1999), был посвящен его богатому теоретическому и методическому наследию в области судебно-психологической экспертизы. В работах М. М. Коченова содержатся данные о психологии личности преступников различных категорий, психологических механизмах преступного поведения, особенностях групповой преступной деятельности, о психологических основаниях уголовной ответственности, о соотношении критериев вменяемости, о психологии жертв преступлений, о психологических особенностях подростков-правонарушителей и т. д. Как практик он активно работал в Научно-исследовательском институте проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ, был членом комиссии по помилованию при Президенте РФ (1992-1999). Его заключения эксперта-психолога использовались как доказательства в обвинительных заключениях и приговорах судов, а также как основания для отмены вынесенных приговоров.
Выступавшие на семинаре (С. С. Шипшин, М. Г. Дебольский, В. С. Мухина, Е. Г. Дозорцева) подчеркивали стратегическую роль ученого в развитии методологии российской судебной психологии и юридической психологии в целом. С. С. Шип-шин в своем докладе остановился на значении идей М. М. Коченова для развития судебно-психологической экспертизы в России. Эти идеи не теряют своей актуальности и в настоящее время, что было продемонстрировано на примере новых современных видов экспертных исследований. Известны гуманистические позиции М. М. Коченова, работавшего как в комиссии по помилованию при Президенте РФ, так и в сфере наказания преступников. М. Г. Дебольский, сам внесший огромный вклад в становление и развитие одной из основных областей юридической психологии — пенитенциарной психологии, рассказал о системе психологической помощи в исправительных учреждениях России, а также о некоторых проблемах, связанных, в частности, с сокращением в последние годы численности работающих в этой сфере психологов. Специфическим вопросам пенитенциарной психологии было посвящено выступление В. С. Мухиной, которая рассказала о психологических проблемах осужденных к пожизненному заключению и возможностях оказания им психологической поддержки. Одним из психологических приемов, помогающих таким осужденным переосмыслить свою жизнь и приобретенный опыт, а также придать этому смыслу позитивную социальную направленность, стала организация переписки осужденных с подростками с девиантным поведением, в ходе которой взрослые предостерегали подростков от повторения собственных ошибок. В завершающем докладе Е. Г. Дозорцева представила новое направление исследований и практики — юридическую психологию детей и подростков. В докладе была подчеркнута особая роль М. М. Коченова в разработке судебно-психологической экспертизы несовершеннолетних, а также психологического сопровождения следственных действий с участием детей. Е. Г. Дозорцева отметила наиболее острые и актуальные проблемы в области пересечения психологии и права, касающиеся детей и подростков.
70
На Вагенааровском симпозиуме выступили эксперты в области проблем памяти и ложных воспоминаний. Выдающийся голландский психолог Вилем Альберт Ваге-наар (1941-2011) известен своими исследованиями в области надежности памяти и применения этих знаний в расследовании преступлений; он также выступал экспертом на многих резонансных международных судебных процессах.
Судебные психологи, исследующие проблемы памяти в следственной практике, отмечают, что для внедрения ложных воспоминаний в сознание человека не нужны специальные технологии. Натали Бракманн из Университета Маастрихта (Нидерланды) рассказала, что под влиянием свидетелей кражи и их дезинформации о воре пострадавшие и другие свидетели могут впоследствии повторить эту дезинформацию. Особенно уязвимы к дезинформации дети, которые также часто становятся свидетелями преступлений. Австралийские психологи Донна Лай и Ричард Кемп доказали, что ложь влияет на воспоминания о реально совершенных поступках. В ходе их эксперимента испытуемым предлагалось выполнить ряд действий, а затем ответить: «Я этого не делал». В результате ложь укоренялась в сознании людей, смешивая настоящие и придуманные события. Эксперты отметили, что для «производства» лжи необходимы когнитивные затраты, и чем они значительнее, тем более правдоподобен результат. В итоге ложные воспоминания вытесняют истинные и человек теряет возможность воспроизвести правду. Насколько критичными могут быть последствия такого замещения, рассказала Джулия Шоу из Университета Бедфордшира (Великобритания). Зная, что прошлое поведение определяет поведение будущее, психологи задались вопросом: могут ли ложные воспоминания о криминальном поведении влиять на то, как будет вести себя человек в дальнейшем? В ходе эксперимента сорока молодым людям, выпускникам вузов, была внушена мысль о том, что они несут ответственность за преступления, совершенные ими в подростковом возрасте. Предварительно собрав у родителей испытуемых сведения об их жизни, психологи без труда смешали истинные и ложные воспоминания. Вначале участники эксперимента отвергали ложь, но, услышав, что их родители в курсе и общались с полицией, задумывались. Погружая человека в его истинное прошлое с помощью фраз вроде «Закрой глаза, вспомни себя в 14 лет, вспомни вашу ферму в Калгари, свою подружку Кристи», специалисты внедряли в его сознание необходимые ложные факты. В результате 70% испытуемых действительно развили воспоминания о криминальных событиях, которых на самом деле не было. Ложные воспоминания такие же яркие, как настоящие, и могут иметь вполне реальные последствия, предупреждает Джулия Шоу.
На заседаниях секций «Психология и гражданское право», «Методологические проблемы», «Правовое сознание» обсуждался целый ряд теоретических проблем, касающихся взаимодействия науки и практики, верификации теоретических подходов, психологического анализа правосознания и чувства справедливости, исследования гендерных и возрастных различий в общей теории напряжения, основ агрессивности, саморегуляции, вовлечения в преступную деятельность, восстановительного правосудия и медиации, а также корпоративного права (С. И. Брендон, А. К. Фонсека, Ж. Де Ман, Х. Баптиста, С. Коэльо, М. Л. Вале-Диас, Г. Франко-Боргес, М. Оливейра, А. Морейра, Т. Н. Курбатова, Н. М. Романова, Д. А. Петров, Е. Н. Доброхотова, Д. С. Без-носов, А. В. Ильин, В. В. Денисенко, М. А. Капустина, Д. И. Луковская, О. А. Макарова, Д. Жмулина, П. Е. Вайнес, И. Николаева).
71
В ходе работы секции «Профессии в сфере психологии и права» обсуждались проблемы теории и практической работы сотрудников полиции, прокуратуры и психологической подготовки студентов для работы в правоохранительных органах России, Норвегии и Великобритании (Т. Миклебу, К. А. Бьеркли, Н. Робертсон, С. Лоусон, А. В. Клопова, Л. Н. Котлярова).
Особое внимание было уделено психологическому обеспечению профессиональной деятельности судей и присяжных. Этим вопросам были посвящены заседания секций «Психология в суде», «Присяжные», «Профессиональные навыки и подготовка», «Принципы вынесения приговора и проблемы правовой системы», «Судебная экспертиза», «Опознание». Важным для российской практики является сообщение А. Д. Назарова о следственных и судебных ошибках, связанных с нарушениями прав потерпевших в уголовном процессе.
Психологические проблемы, подходы, методы расследования преступлений обсуждались на заседаниях таких секций, как «Профайлинг, исследование места преступления», «Распознавание лжи: исследования, теория и практика», «Ложь в процессе расследования», «Обвинения: истинные или ложные», «Подходы к детекции лжи и инструментарий практики», «Проблемы памяти и следственная практика», «Детекция лжи с помощью полиграфа», «Тактики допроса», «Средства повышения качества информации и достоверности показаний».
На заседании секции «Профайлинг, исследование места преступления» Джон Синнотт (Университет Хаддерсфилда, Великобритания) представил доклад «Классификация психологических карт преступника: графическое представление местоположения преступлений», в котором рассказал об исследованиях топографических и географических характеристик преступлений. Выяснилось, что, как правило, правонарушители совершают преступления в северной части района своего проживания, а река и мосты становятся для них психологически непреодолимыми барьерами. Ученые проанализировали 153 преступления (речь идет о мелких преступлениях — небольших кражах и т. п.), отметив адреса их совершения на карте Дублина. Оказалось, что 82% из них преступники совершили в том же районе, где они проживают. «Работает фактор притяжения к дому. Плюс, как правило, преступники хорошо знают именно свой район, чувствуют себя в нем комфортно, поэтому и преступления предпочитают совершать именно в его границах», — прокомментировал Джон Синнотт. Интересно и то, что правонарушители «двигаются» на север от своего дома. Почему преступников «тянет» на север, ученым еще только предстоит объяснить. По словам ученого, в ходе продолжительных интервью ни один преступник не только не смог объяснить такую закономерность, но даже и не осознавал ее. В ходе исследования ученые пришли к еще одному любопытному выводу: река является неким физическим и психологическим барьером, пересекать который преступники не решаются. Дублин делит пополам река Лиффи. Анализ карт преступлений показал, что многие из них были совершены злоумышленниками вдоль реки, но река при этом пересечена не была. Выходит, что река является не только физическим, но и психологическим препятствием. Джон Синнотт уверен, что такие «барьеры» можно использовать для предотвращения преступлений. Над тем, как это можно осуществить, ученым еще предстоит подумать.
Проблемам различных видов криминального поведения и личности преступников было посвящено множество секций: «Судебная психология и психопатология», «Психопатия, проблемы личности преступника», «Преступники, совершающие
72
тяжкие преступления», «Преступники, совершающие сексуальные преступления», «Поджигатели», «Преступники: нарративы и субъективные смыслы», «Подростковая делинквентность и преступность», «Оценка риска рецидива преступления, социальная и психологическая реабилитация правонарушителей».
В ходе работы секции «Преступники: нарративы и субъективные смыслы» освещались проблемы выявления ролей преступников, криминальных нарративов, отношения к национальностям и национализму у несовершеннолетних преступников, а также выявления антисоциальных установок. С докладами выступали Д. Янгс, Д. Кантер, О. Д. Гурина, Л. Симане-Виганте. Представляющие Университет Хаддерсфилда (Великобритания) Д. Янгс и Д. Кантер в ходе исследования выделили роли, приписываемые себе преступниками при совершении преступления (Профессионал, Жертва, Герой и др.), и на основании полученных данных создали Опросник нарративных ролей (NRQ), открывающий большие возможности для эмпирических исследований в области криминологии. Коллеги из Латвии, Л. Симане-Виганте, И. Плотка, И. Нартиса, с помощью Теста имплицитных ассоциаций исследовали антисоциальные установки лиц, совершавших кражи и грабежи, и выявили у них выраженные установки на насилие, агрессию и сниженный уровень самоконтроля. С учетом полученных результатов организована реабилитационная работа с данной категорией лиц.
Большое внимание было уделено изучению личности преступников с психическими расстройствами. На заседаниях секций «Судебная психология и психопатология», «Психопатия, проблемы личности преступника» были освещены вопросы применения триадной модели для исследования психопатии, оценки вменяемости преступников с расстройствами аутистического спектра, диагностики дезадаптив-ного поведения, а также оценки эффективности программ лечения преступников с психическими расстройствами. С соответствующими докладами выступили Д. Кук, С. М. Милютин, С. В. Горбатов, А. В. Шаболтас, Ф. К. А. Ван Дер Веекен, К. Фритцон, Л. Барвински.
На заседании секции «Оценка риска рецидива преступления, социальная и психологическая реабилитация правонарушителей» освещались возможности и ограничения превентивной работы с правонарушителями, оценка влияния различных форм наказания на личность преступника, влияние эмоций стыда и вины на вероятность повторных правонарушений. С докладами выступили исследователи из России, Германии, Австралии, Великобритании: Ф. Лезель, Й. Келер, Е. В. Ерма-сов, Б. Макшерри, Э. Дж. Палмер, М. Реттенбергер, А. Кернер. Ученые из Германии и Великобритании, Ф. Лезель, Й. Келер, утверждают, что пребывание в тюрьме не способствует ресоциализации осужденных, а, наоборот, еще больше криминализирует их, создавая предпосылки для повторного совершения преступлений, что подтверждают результаты исследований Е. В. Ермасова (Россия): при попадании в места заключения осужденные испытывают стресс, который проявляется различным образом. Учет психологических типов реагирования на стресс позволяет повысить эффективность программ коррекции поведения.
Большой интерес вызвали доклады об изучении преступников, совершающих тяжкие преступления, в том числе террористические акты (Д. Кантер, Д. Янгс, Л. Г. Почебут) и поджоги. Коллеги из Университета Кента (Великобритания) Т. А. Гэн-нон, К. О. Сайарда, И. Аллейне, Н. Тайлер, Л. Локерби в ходе многолетних исследований выявили личностные особенности поджигателей (особенности саморегуляции,
73
самооценки, социальной компетентности, отношения к огню, переживание скуки и поиск новых ощущений), создали программы вмешательства и лечения данной категории преступников и оценили их эффективность. В Великобритании проблема поджогов является актуальной, однако до недавнего времени не существовало специализированных программ реабилитации для поджигателей, все они были нацелены на снижение агрессии и развитие когнитивных навыков, без учета специфики совершенного преступления. По мнению Т. А. Гэннон, это значительно снижает эффективность реабилитации. Предложенная ею и коллегами модель работы с поджигателями сегодня широко распространена в Великобритании и дает свои результаты.
В выступлении А. В. Кокурина «Характеристики преступников, приговоренных к пожизненному заключению» на заседании секции «Преступники, совершающие тяжкие преступления» отмечается, что, по прогнозам, к 2015 г. в нашей стране будет порядка 2000 человек, отбывающих пожизненное заключение в местах лишения свободы. Это мужчины (так как в отношении женщин такой вид наказания в России не применяется) в возрасте от 20 до 50 лет, в большинстве своем — граждане Российской Федерации, имеющие среднее образование и считающие себя верующими людьми. 70% таких заключенных не состояли в браке. Им не назначено обязательное или принудительное лечение, они не страдают психическими расстройствами, не имеют наркотической зависимости и не являются носителями ВИЧ-инфекции. Вопреки распространенным представлениям, 50% отбывающих пожизненное заключение были осуждены за преступления, совершенные впервые. Как правило, это спонтанные преступления, совершенные под влиянием сильных эмоций, в сложных жизненных обстоятельствах. По мнению докладчика, в других обстоятельствах эти люди могли не совершить преступления. Каждый пятый совершил преступление в составе организованной преступной группировки. Менее 1% из числа таких осужденных являются профессиональными убийцами — террористами или киллерами. 47% из всех отбывающих сейчас пожизненное заключение прежде были бы приговорены к смертной казни. В СССР и России до 1996 г. высшей мерой наказания являлся расстрел. Лица, приговоренные к смертной казни до этого времени, в случае, если приговор еще не был приведен в исполнение, были помилованы — наказание заменили на пожизненное заключение. По словам А. В. Кокурина, такие заключенные существенно отличаются по своим психическим характеристикам от тех, кто был осужден после 1996 г. Дело в том, что дата исполнения приговора не устанавливалась и осужденные могли находиться в заключении 4-5 лет в ожидании расстрела. Безусловно, это не могло не сказаться на психике заключенных. Свыше 60% заключенных к настоящему времени отбыли значительные сроки и вскоре смогут претендовать на условно-досрочное освобождение. По российскому законодательству, даже приговоренные к пожизненному заключению имеют право на УДО после 25 лет отбывания наказания. Как отметил докладчик, с точки зрения психологов, освобождение этих заключенных может стать серьезной проблемой. Механизмов адаптации и сопровождения таких лиц на свободе не существует, а они, безусловно, требуются. Ведь за 25 лет общество, ценности, деньги и даже техника очень сильно изменились. Как показала практика, таким заключенным сложно разобраться даже с телевизором с дистанционным управлением, не говоря уже о других гораздо более высокотехнологичных устройствах, которые плотно вошли в наш быт за последние
74
20 лет. По мнению А. Кокурина, решением могут стать специальные «переходные» режимные учреждения или центры, в которых освобождаемых могли бы научить пользоваться новыми деньгами, новой техникой, сориентировать в социальной обстановке и предоставить психологическое сопровождение.
Много внимания на конференции было уделено детям и подросткам в роли как потерпевших и свидетелей преступлений, так и преступников (секции «Допрос несовершеннолетних потерпевших и свидетелей», «Профилактика социальных девиаций и делинквентности у детей и подростков», «Оценка риска рецидива преступления», «Социальная и психологическая реабилитация несовершеннолетних правонарушителей»). Большой интерес вызвал доклад П. Санттила, Ф. Помпедда, А. Заппала о методе моделирования с использованием аватаров при следственном допросе детей по делам о сексуальном использовании. Ф. Лезель и его коллеги из Университета Эрлангена — Нюрнберга (Германия) с целью прогнозирования антисоциального развития проводили лонгитюдное исследование детей начиная с возраста 5 лет с помощью Методики структурированной оценки риска, экспертной оценки поведения детей родителями, учителями. В исследовании приняли участие 675 детей. В результате была выявлена высокая надежность и прогностическая валидность Методики структурированной оценки риска, что повышает возможности превентивной работы с несовершеннолетними. Коллеги из Московского городского психолого-педагогического университета, К. В. Сыроквашина и А. М. Великоцкая, рассказали о проблеме классификации личностных расстройств у несовершеннолетних правонарушителей, а также о подходах к разработке и оценке эффективности программ социальной и психологической поддержки несовершеннолетних преступников. Исследованию антисоциального поведения и личностных черт российских, немецких и португальских подростков, а также психологической поддержке правонарушителей были посвящены доклады Р. Баррозо, Т. Н. Курбатовой, Ю. А. Валовой, М. Л. Вале-Диас, А. М. Моргадо, К. Манита, П. Нобре, П. Печорро, Г. А. Вартанян, С. В. Горбатова, С. Валлнера, М. Штеммлера, Р. Коррадо, А. В. Ивановой и др.
Собственно проблемам потерпевших было уделено небольшое внимание: им было посвящено всего 6 секций из 42. На заседаниях секций «Потерпевшие и вик-тимизация», «Насилие в интимных партнерских отношениях», «Сталкинг, харасс-мент, моббинг — преследование и травля», «Уязвимость потерпевших и свидетелей», «Сексуальное насилие по отношению к детям» обсуждались проблемы реализации законодательства о защите пострадавших от торговли людьми в Португалии, психологические и структурные проблемы расследования изнасилований в России, проблемы насилия в партнерских отношениях и риски сексуального насилия над детьми, новые виды преступлений с использованием высоких технологий (М. Ма-тос, Н. В. Ходырева, А. К. Фонсека, А. Морейра, Ж. Де Ман, М. Оливейра, Х. Баптиста, С. Коэльо, А. Майа, Р. Пинто, М. Гонсалвес, Р. Конде, А. Мачадо А. К. Бал-дри, К. Регалия, Х. Алфредссон, К. Аск, К. Фон Боргстеде, Н. К. Хаберманн, А. Хилл, П. Брикен, В. Бернер, А. Юусола, Х. Лахтинен, П. Санттила, Й. Коркман, А. Пайна, Р. Олуканми, Х. С. Джонс и др.). Таким образом, видна потребность в большем внимании к данной проблематике со стороны ученых и практиков.
Прошедшая Международная конференция Европейской ассоциации психологии и права позволила участникам познакомиться с результатами научно-исследовательской работы ведущих российских и зарубежных специалистов в области
75
психологии и права, способствовала развитию международного научного сотрудничества, привлечению лучших ученых и практиков в области юридической психологии из России и других стран для обмена опытом, создала для студентов, аспирантов и молодых российских ученых уникальную возможность непосредственно познакомиться с лучшими мировыми практиками проведения фундаментальных и прикладных исследований в области психологии и права. Расставаясь, участники конференции увозили с собой не только большой объем новой информации и впечатлений от насыщенной научной программы и теплого приема, оказанного Санкт-Петербургским университетом, но и конкретные планы в отношении будущих совместных исследований и проектов.
Литература
1. Международная конференция «Актуальные проблемы юридической психологии. Потерпевшие и свидетели: от научных исследований к эффективной практике», 24-27 июня 2014, Санкт-Петербург: сб. тезисов: в 2 т. СПб.: Скифия-Принт, 2014. 296+32 с.
76
