CC BY
89
YAK 316.453 ББК 60.561.7
M.B. ПЕВНАЯ
M.V. PEVNAYA
ОБЩНОСТЬ РОССИЙСКИХ ВОЛОНТЕРОВ КАК РЕСУРС СОНИАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ
THE RUSSIAN COMMUNITY OF VOLUNTEERS AS A RESOURCE OF SOCIAL ADMINISTRATION
Статья посвящена рассмотрению оптимальных условий для развития волонтерства в РФ, определению возможностей для осуществления управленческого воздействия на российских добровольцев с учетом специфики их деятельности. Российское волонтер-ство анализируется как ресурс общества и структур власти. В работе рассмотрены различные направления, где сегодня задействованы российские волонтеры; охарактеризована общность в целом, обозначены ключевые аспекты деятельности ее членов; выделены отдельные характеристики их ресурсов.
The article is dedicated to considering optimal conditions for volunteering development in Russia and finding opportunities for having an impact on Russian volunteers, taking into account specifics of their activity. Russian volunteering is analysed as a resource of society, governmental administration and management. This work reviews various spheres where Russian volunteers are engaged nowadays; the community is characterized in general, key aspects of its members' activity are designated; certain characteristics of their resources are mentioned.
Ключевые слова: волонтерство, добровольчество, ^циальное управление, ресурс общности волонтеров.
Key words: volunteering, volunteerism, volunteering activity, volunteer's community resource, social administration.
Постановка проблемы
Волонтерство - социальный феномен российской действительности, так как деятельность добровольцев сегодня представлена в различных сферах общества. Стихийные процессы объединения людей для добровольчества происходят в разных секторах экономики: государственном, некоммерческом и коммерческом. Очень часто добровольцы оказываются включенными в социальные практики межсекторного взаимодействия, их труд приобретает не только социальную, но и экономическую ценность для общества в целом, определенных социальных институтов, организаций и отдельных людей.
В связи со своим позитивным потенциалом волонтерство привлекает внимание большого числа исследователей, которые рассматривают отдельные его аспекты, ставят в своих работах проблемные вопросы. Как правило, ученые подходят к изучению социального взаимодействия волонтеров с различных методологических позиций, они делают попытки охарактеризовать самих волонтеров, проанализировать особенности их труда в различных условиях, дать оценку его целям, содержанию и последствиям. Все существующие сегодня исследования волонтерства, на наш взгляд, посвящены двум ключевым задачам: понять природу отдельных проявлений добровольчества как социального явления и найти оптимальные механизмы его использования в различных целях - социальных, экономических, политических, военных.
Однако, социально значимый характер самого феномена, его аполитичность и альтруистические сущностные основания, с одной стороны, и повсеместная включенность в систему политических и экономических отношений, с другой, сегодня требуют применения к его изучению комплексного исследовательского подхода. По нашему мнению, волонтерство можно си-
стемно рассматривать как социальный институт, общность и деятельность, что в практическом плане позволит понять потенциал его управляемости в целом, а не в отдельных частностях. Суть данного подхода заключается в понимании общности волонтеров, независимо от выделения ее уровня (международный, национальный, региональный, локальный) как общности факторов, которая реализует в определенной институциональной среде специфическую преобразовательную деятельность, способствующую сохранению различных институциональных структур, а также влияющую на создание новых. Включенность добровольцев в различные практики институционального взаимодействия объективно требует регулирования, как внешнего, так и внутреннего. Деятельность волонтеров как акторов не может обходиться без целенаправленного воздействия на них различных социальных институтов.
Таким образом, ключевым исследовательским вопросом данной статьи является поиск оптимальных условий для развития волонтерства в национальных границах, определение возможностей для осуществления управленческого воздействия на российских добровольцев с учетом специфики их деятельности, которая предполагает свободу выбора, а также некоторую свободу действий и безвозмездность. Для решения обозначенной проблемы рассмотрим сферы и направления, где сегодня задействованы российские волонтеры, чтобы представить волонтерство как ресурс общества и власти. Кратко охарактеризуем общность в целом, обозначим ключевые аспекты деятельности ее членов, а также отдельные характеристики их ресурсов в контексте реализованного и нереализованного потенциала управляемости волонтерства.
Некоторые методологические замечания
При изучении значимости общности российских волонтеров как ресурса социального управления важны следующие аспекты методологии его исследования. Во-первых, отметим смысловую нагрузку дуальности используемого в статье понятия «ресурс». С одной стороны, мы рассматриваем волон-терство как ресурс общества, в первую очередь, гражданского, а также структур власти государственного, регионального и муниципального уровней, органов местного самоуправления. С другой стороны, волонтерская общность сама обладает существенными социальными ресурсами, что позволяет представлять ее в качестве субъекта и объекта социального управления. Ресурсы волонтерской общности могут стать ресурсами общества и структур власти. При определенных условиях, в том числе грамотно выстроенном социальном управлении, они могут конвертироваться в разные аспекты социального капитала общества.
Во-вторых, подчеркнем, что под социальным управлением мы понимаем «форму информационного взаимодействия людей, характеризующуюся тем, что одна из сторон вырабатывает решения, доводит их до исполнителя, контролирует их исполнение, а другая сторона эти решения исполняет ...Социальное управление выступает "сквозным" видом всех уровней управления в обществе» [9, с. 392]. Ситуативно такой подход к трактовке социального управления волонтерством на макро-, мезо- и микроуровнях позволяет, с учетом специфики межсекторного взаимодействия, выделить задачи, субъект и объект управления, рассмотреть прямые и опосредованные управленческие воздействия на общность волонтеров и их деятельность.
На макро-, мезо- и микроуровнях социального управления российским волонтерством в качестве его объекта могут выступать волонтерские организации, общность волонтеров и ее отдельные подобщности. На макроуровне управляющее воздействие на них может осуществляться со стороны государства опосредованно через третий сектор в условиях, когда «правила игры» диктуются извне, централизованно и унифицировано с целью контроля гражданской активности и использования в государственных интересах ее потенциала. В другом случае управленческая активность рождается в самоу-
правлении волонтеров, благодаря чему могут реализовываться гражданские инициативы, «снизу» развиваться третий сектор, формироваться институциональные структуры гражданского общества.
В этих условиях возможно говорить об ограниченном числе альтернатив, где управленческое воздействие на волонтерскую общность осуществляется уже на мезо- и микроуровнях социального управления. В первой из них волонтеры являются как объектом, так и субъектом управления, благодаря чему становится возможным институциональное оформление их деятельности, появление новых НКО, добровольческих движений, инициативных групп. В рамках второй альтернативы управленческое воздействие реализуют сотрудники некоммерческого сектора в границах функционирования отдельных организаций, выступающие субъектом управления волонтерами и их деятельностью. Очень часто за пределами внимания исследователей остается еще один субъект социального управления волонтерством на мезо-и микроуровнях - организации коммерческого сектора. Они могут опосредованно осуществлять управленческое воздействие на волонтеров через выделение ресурсов на организацию их деятельности в некоммерческом секторе, а также как субъект управления реализовывать прямое управленческое воздействие на общность волонтеров через включение в нее своих сотрудников посредством развития корпоративного волонтерства в собственных целях.
Ключевой задачей социального управления в пределах межсекторного взаимодействия должно являться достижение баланса между рычагами внешнего управления и процессами самоорганизации членов волонтерской общности. По нашему мнению, это возможно и достижимо, если на различных уровнях социального управления появится возможность учитывать потребности всех участников такого взаимодействия. Одинаково важными в этом случае оказываются запросы населения (как потенциальных волонтеров, так и тех, кто нуждается в их помощи), органов местного самоуправления, региональных и федеральных властей, интересы коммерческих и некоммерческих организаций, а также желания и возможности, определяющие потребности и интересы самих волонтеров.
В-третьих, ресурсы российских волонтеров, характеризуемые как объективными, так и субъективными аспектами, составляют капитал общности и ее членов. В основе этого капитала заложена деятельность добровольцев, ее содержание, конкретные результаты, иными словами, то, что волонтеры делают для других людей. Кроме того, важнейшими ресурсами общности являются субъективные и объективные характеристики самих волонтеров, их ориентации, мотивация, возраст, образование, занятость, время, потраченное на волонтерство.
Следует отметить, что деятельность волонтеров (затраченное на нее время и содержание труда), их ориентация и мотивация - это потенциальный ресурс управления. Он становится реальным, когда система управления его использует, вторгается во взаимодействие общества и волонтеров, и сферы, где сегодня задействован труд добровольцев, наглядно это демонстрируют. Таким образом, ресурсами общности российских волонтеров субъективного плана являются их мотивация, удовлетворенность жизнью. Ресурсы, которые объективируют волонтерскую деятельность, — возраст, занятость, образование, время, потраченное на добровольчество, характеризуются тем, что добровольцы могут их не только безвозмездно отдавать обществу, но и большинство из них развивать и накапливать в процессе волонтерского труда. Конкретные ресурсы общности и те ресурсы общества и структур власти, в которые они могут конвертироваться благодаря грамотному социальному управлению деятельностью российских волонтеров, представлены в таблице 1.
Таблица 1
Ресурсы общности волонтеров, ресурсы общества и структур власти
Ресурсы общности Ресурсы общества и структур власти
Ресурс частного сектора (общества) Ресурс государственного сектора Ресурс коммерческого сектора Ресурс некоммерческого сектора
- Время, потраченное на волонтерский труд. - Возраст. - Мотивация к добровольческому труду. - Знания, умения, навыки, которыми волонтер обладает и может наращивать у себя и делиться с другими. - Образование. - Занятость. - Удовлетворенность жизнью - Реальная помощь конкретным людям, труд добровольцев. - Развитие некоммерческого сектора. - Общественный контроль за функционированием государственных структур - Социальная стабильность в обществе (социальный капитал). - Услуги, экономия материальных средств (экономический капитал). - Контролируемость гражданской активности - Имидж социально-ориентированного бизнеса, механизм или инструмент продвижения на разные рынки. - Наращивание нематериальных активов организации, в частности ее человеческого капитала - Доверие общества и коммерческих организаций к деятельности НКО. - Человеческий ресурс
Итак, как нам кажется, в рамках описанной выше структуры социального управления волонтерством следует рассмотреть сферы реализации деятельности добровольцев, потенциал роста волонтерской общности и характеристики третьего сектора как ресурса общества, который может быть при определенных условиях конвертирован из ресурсов самой общности российских волонтеров. Также дадим характеристику ключевым ресурсам российских волонтеров с целью описания возможных условий для их конвертации в ресурсы общества и структур власти на разных уровнях социального управления ими.
Основываясь на результатах всероссийских опросов общественного мнения и исследовательских проектов добровольчества (ФОМ, НИУ ВШЭ), а также данных опроса волонтеров Свердловской области (N=604, 2014) и экспертных интервью руководителей ведущих НКО Свердловской области различных типов (N=22, 2013), рассмотрим ключевые ресурсы общности российских волонтеров, охарактеризуем отдельные аспекты их деятельности, которые, на наш взгляд, необходимо учитывать на всех уровнях социального управлении волонтерством.
Волонтерство как ресурс общества и структур власти
Сложно четко определить качественные и количественные характеристики общности российских волонтеров. В РФ официальная статистика по волонтерству отсутствует. В последнее время все попытки чиновников официально «пересчитать» добровольцев не приводят к желаемому результату. Данные же различных исследовательских организаций, проводивших опросы общественного мнения среди населения, имеют отличия, объяснимые, как правило, особенностями исследовательской методологии, объединением во-лонтерства с другими формами благотворительности, обобщением различных видов «помогающего поведения», рассмотрением разных периодов (от 1 месяца до 5 лет) для подсчета волонтерской активности и т.д. По самым последним данным телефонного опроса ФОМ в 2013-2014 гг. работали волонтерами, добровольцами в общественных организациях за последний год 9% россиян. Оказывали какую-либо помощь незнакомым людям 72% от числа всех опрошенных [5]. Исследователи Левада-центра в оценке гражданской
активности в стране выявили, что в 2014 году строго в негосударственных добровольческих инициативах и организациях принимали участие 2% россиян старше 18 лет [4, с. 28]. По результатам различных социологических исследований в течение последних двух лет около 2-3% всего населения страны старше 18 лет хотя бы один раз работали добровольцами в некоммерческих организациях, неформальные добровольческие инициативы проявляли от 66 до 89% россиян [10].
В России организованное, формальное добровольчество уступает по размерам и степени охвата населения неформальным, неорганизованным формам (индивидуальному, в дружеском кругу, в рамках инициативных групп). По нашему мнению, это связано с рядом следующих причин: неразвитостью третьего сектора и низким уровнем доверия населения к его деятельности, отсутствием в российском обществе культуры добровольчества, а также с тем, что сотрудники наших НКО не рассматривают волонтеров как один из приоритетных ресурсов своей организации.
Исследования показывают, что деятельность волонтеров как ключевой ресурс их общности при определенных условиях может способствовать росту в обществе представленности и реальной активности третьего сектора, а также повышению доверия населения к его деятельности. Включенность волонтеров в третий сектор, опыт работы в НКО мы маркируем «формальным волонтерством» и отмечаем, что он существенно влияет на добровольческую активность населения. Например, исследователи НИУ ВШЭ выявили, что «россияне, за последний год принимавшие участие в деятельности хотя бы одной НКО, гораздо чаще занимались добровольчеством много или несколько раз (23 и 36% против 5 и 15% среди тех, кто в деятельности НКО не участвовал)» [11, с. 48]. По данным наших исследований каждый третий (32%) «формальный волонтер» регулярно занимается добровольчеством. Среди «неформальных волонтеров» таковых в шесть раз меньше (5,5%). Каждый второй респондент (48,5%) с опытом работы в НКО работает волонтером время от времени, каждый пятый (19,5%) участвовал в волонтерских проектах 1-2 раза за последний год, в то время как среди неформальных волонтеров таких 51% респондентов. Среди тех волонтеров, кто имеет опыт работы в НКО, практически в два раза больше тех, кто рассматривает для себя возможность работать на добровольных основаниях в некоммерческих организациях в будущем.
С другой стороны, преобладание неформальных форм активности россиян в добровольческих инициативах демонстрирует и наиболее вероятные перспективы внешнего управления ими через активизацию солидарности как базового условия построения социальных сетей в российском обществе на основе межличностных отношений и межличностного группового доверия россиян к своему близкому окружению. Многие виды совместных действий граждан нашей страны в каких-либо сообществах или группах (профессиональных, досуговых, образовательных, трудовых и т.д.) основаны на зависимости их членов друг от друга, а выстроенные системы отношений и институциональные структуры, где эти отношения реализуются, формируют благоприятную среду не только для популяризации волонтерства, но и реализации реальных волонтерских проектов. В этом случае ресурсы общности волонтеров могут конвертироваться в коммерческом секторе в имидж социально-ответственного бизнеса, а также способствовать наращиванию нематериальных активов организации, в частности ее человеческого капитала. В государственном секторе речь идет о безвозмездных услугах населению и экономии ресурсов, в некоммерческом секторе - о ресурсе специалистов, сотрудников, а также о ресурсе повышения доверия к своей деятельности.
Несмотря на то, что данные разных исследований отличаются друг от друга, численность волонтерской общности в России все равно довольно значительна, хотя потенциал волонтерской активности населения не реализован в полной мере. Так, в 2013 г. результаты опроса ФОМ показали, что до-
пускали для себя возможность в будущем заниматься добровольчеством 39% россиян, исключали - 41% респондентов, затруднился дать ответ практически каждый пятый россиянин (19%) [7].
Если же речь заходит о конкретном событии или стихийном бедствии, о котором знает вся общественность, замеры общественного мнения фиксировали более высокий уровень готовности населения помогать нуждающимся. В частности, исследователи ФОМ приводят следующие данные: «Если бы к людям обратились с предложением оказать помощь пострадавшим от наводнения на Дальнем Востоке, то пожертвовать одежду или необходимые вещи были готовы 48% респондентов, оказать материальную помощь - 28%, участвовать в организации акции по сбору одежды, необходимых вещей был готов каждый четвертый россиянин (24%), организовать сбор денег - каждый десятый (10%), собирать и организовывать волонтеров изъявили желание 6%, оказать реальную помощь, быть волонтером, помочь в ликвидации последствий наводнения - 6% из числа всех опрошенных. Россиян, не готовых участвовать в каких-либо акциях или поддерживать их материально, оказалось 19%, 8% затруднились дать ответ на этот вопрос» [6].
Осенью 2013 г. исследователи ФОМ изучали установки россиян на благотворительную активность. Они измеряли намерения людей принять участие в разных ситуациях, когда требуется конкретная помощь детям. Результаты опроса продемонстрировали, что 54% респондентов готовы организовывать сбор денег или сами вносить средства на дорогостоящее лечение детей. Выступить в роли волонтеров и помочь коллективу детей готовы 38% респондентов, оказать содействие одному ребенку - 18% опрошенных. В 2014 г., по данным ФОМнибуса, 37% россиян готовы были стать организаторами деятельности по очистке лесопарковой зоны около их дома, 88% респондентов - были согласны принять непосредственное участие в этом мероприятии [5].
Опросы фиксируют значительный нереализованный потенциал волон-терства среди россиян. Однако данные ФОМ и реальная жизненная ситуация, по нашему мнению, несколько отличаются. Во-первых, несмотря на активность государства в популяризации волонтерства, реальная численность общности так и не увеличивается. Во-вторых, по заключению практиков третьего сектора желания и намерения многих россиян существенно расходятся с их реальными действиями. Как нам кажется, потенциал роста общности есть, однако, он не столь значителен по численности вовлеченного в добровольчество населения.
Направления и сферы деятельности добровольцев четко показывают, где сегодня востребованы и реально используются ресурсы волонтеров, а также демонстрируют, где есть управленческий потенциал для их конвертации в разные виды общественных благ, в ресурсы общества и структур власти. По данным ФОМ событийным волонтерством (участие в организации или проведении мероприятий, досуговых, культурных, благотворительных, оздоровительных акций) занимались 7% респондентов, фандрайзингом (собирали денежные пожертвования) - 5%; профессионально помогали сотрудникам НКО в их работе 2% от числа всех опрошенных; участвовали в ликвидации последствий аварий, пожаров и других чрезвычайных ситуаций 2% респондентов; экологическим волонтерством (участие в субботниках, мероприятиях по благоустройству дома, территории) занимался практически каждый третий россиянин (32%); принимали участие в ремонте, уборке подъезда силами жильцов 18% респондентов; участвовали в наблюдении за порядком в составе ДНД или инициативных групп 2%; ухаживали за животными в приютах, охотничьих хозяйствах и др. 3% россиян [12]. По данным ВЦИОМ в 2014 году событийным волонтерством занимались 6% от числа всех россиян старше 18 лет, помогали сотрудникам НКО 5% респондентов [13]. Представленные данные - лишь вершина айсберга тех сфер, где реально сегодня задействованы российские волонтеры и их труд востребован.
В теоретическом плане следует отметить, что количественные исследования не в состоянии охватить и изучить весь спектр видов деятельности добровольцев сегодня, однако, они показывают в каких сферах больше всего волонтеры решают проблемы государства, где ресурсы общности конвертируются в экономию ресурсов и реальную помощь людям. В практическом смысле важно учитывать, что российские СМИ освещают только наиболее привлекательные в информационном плане виды волонтерской деятельности (социальное волонтерство, направленное на помощь детям, спортивное во-лонтерство и т.д.). Ресурсно поддерживается донорами и государством также очень ограниченное число направлений, как правило, либо нужных государству, либо привлекательных для освещения в масс-медиа.
По результатам наших исследований в Свердловской области 60% волонтеров оказывают помощь нуждающимся, оказавшимся в трудной жизненной ситуации (социальным сиротам, инвалидам, одиноким пенсионерам и т.д.); 43% занимаются событийным волонтерством, 46% оказывают профессиональную помощь сотрудникам НКО (бухгалтерскую, юридическую, фан-драйзинг, ведут работу с документами), 18% добровольцев помогают в организации политических акций и выборных кампаний, 17% задействованы в экологических проектах, 15% охраняют общественный порядок, 11% помогают бездомных животным.
Рейтинг направлений или видов волонтерства, популярных среди московских добровольцев, возглавляет помощь детям-сиротам (65%). На втором месте - развлекательные мероприятия (45%), на третьем - спортивные мероприятия (41%), больным людям помогает практически каждый третий волонтер нашей столицы (35%), помощь престарелым людям оказывают 28% московских волонтеров, экологическое волонтерство популярно среди 22,3% респондентов, донорство - среди 21%, помощь людям в чрезвычайной ситуации оказывают 14%; защитой гражданских и политических прав занимаются 7% московских добровольцев [15, с. 66]. В России сегодня особенно распространено и развито социальное и событийное волонтерство, хотя специфика каждого из существующего множества видов волонтерства во многом накладывает определенные особенности на содержание труда волонтеров, на требования к ним, к их знаниям, умениям, навыкам, желаниям и возможностям.
Итак, большинство членов общности российских волонтеров реализуют себя в ограниченном числе направлений или видов волонтерской деятельности. Популярность среди населения приобретают только те из них, которые доступны для большинства россиян благодаря своему институциональному закреплению, поддержке со стороны государства, коммерческого сектора и масс-медиа, либо связаны с проблемами социальной безопасности, когда волонтеры защищают не только других людей, но и решают свои собственные проблемы (пожарное добровольчество, волонтерство в кризисных ситуациях и т.д.).
Если прогнозировать перспективы развития рассматриваемого феномена в контексте социального управления, где объектом выступает общность волонтеров, члены которой реализуют разные виды добровольческой деятельности, то следует говорить о необходимости создания в стране таких условий, при которых число видов волонтерской деятельности может постоянно расширяться на базе уже созданных институциональных структур (образовательных, досуговых, спортивных, трудовых и т.д.), что, в свою очередь, даст определенный толчок развитию третьего сектора в стране. По нашему мнению, это позволит большинству россиян находить для себя именно такие виды добровольчества, которые в наибольшей степени будут соответствовать их желаниям, интересам и возможностям, способствовать наращиванию личностных ресурсов каждого из них.
Ресурсы волонтерской общности в контексте социального управления
При всем разнообразии в нашей стране видов волонтерской деятельности и волонтерских подобщностей есть целый ряд ресурсов общности российских волонтеров в целом, который может быть конвертирован в ресурсы общества и структур власти. Следовательно, именно их характеристики и особенности необходимо учитывать на всех уровнях социального управления с целью повышения его эффективности.
Одним из наиболее важных по своему значению является ресурс времени добровольцев, который они тратят на безвозмездную помощь незнакомым людям (в исследованиях мы можем его замерить по регулярности волонтерского деятельности). Самый последний опрос московских волонтеров показал, что каждый второй из их числа работал в 2014 году в качестве волонтера реже, чем 1 раз в месяц [8]. По нашим данным в Екатеринбурге практически половина (49%) добровольцев занимаются волонтерством время от времени, в среднем 3-5 раз в год.
Наиболее популярной среди всех волонтеров является проектная форма деятельности, которая позволяет им заниматься добровольчеством время от времени. В этом плане зарубежные исследователи говорят о появлении в разных странах нового типа волонтеров, «менее заинтересованных в выполнении своей работы на регулярной основе, предпочитающих более специфические цели и больше свободы в своих действиях» [1, с. 6]. Акценты в активности волонтеров смещаются в сторону краткосрочных проектов с четко определенными задачами и целями. Формат проектной деятельности может развиваться прежде всего в институциональной среде, где третий сектор играет роль посредника-организатора.
Значимы в управленческой перспективе такие ресурсы общности волонтеров, как их образование и уровень дохода. В различных исследованиях российских волонтеров выявлены закономерности, демонстрирующие склонность к волонтерской деятельности среди людей, имеющих более высокий уровень образования, гарантированный и «достаточный» доход (волонтеры сами относят себя к «экономически благополучным» [15]). Такая ресурсная характеристика российских волонтеров соответствует общемировым трендам и демонстрирует, что особая роль в развитии волонтерства, в формировании среды для самореализации россиян в добровольческих проектах ложится на институт образования и корпоративные структуры.
Очевидно, что сегодня перспектива развития российского волонтер-ства напрямую связана с активностью коммерческого сектора в роли субъекта управления волонтерством. Российский обыватель (как и во всем мире «частный сектор») может оказаться вовлеченным в добровольческую деятельность через «сеть социально ответственного бизнеса, развитую во всем мире и включающую компании, которые выделяют ресурсы на добровольчество, все больше стремятся завязать сотрудничество с третьим сектором и вовлекают в эти процессы своих сотрудников» [14].
Еще одним ресурсом российских волонтеров является их мотивация. Существуют различные исследовательские подходы, позволяющие сегментировать волонтерскую общность и применимые для того, чтобы понять, как представления о нем можно использовать в социальном управлении для конвертации этого ресурса в различные общественные блага или ресурсы общества. Например, О.Н. Яницкий разделяет волонтеров на «государственных» (мотивированных государством идеологически, статусно и материально) и «гражданских» (личностно мотивированных на помощь другим вне зависимости от места и времени, а также от социального положения тех, кто нуждается в помощи) [16]. Зарубежные исследователи чаще всего дифференцируют членов волонтерской общности по характеру мотивации на четыре подобщ-ности: «волонтеры, занимающиеся волонтерством из эгоистических мотивов; добровольцы, работающие по мотивам социальной справедливости; волонте-
ры с альтруистической мотивацией и волонтеры, имеющие определенные моральные убеждения» [2].
В наших исследованиях также, как и в ряде других социологических исследований российского волонтерства, было установлено, что существуют определенные отличия в мотивации добровольцев разных возрастных групп. И в этом смысле возраст волонтеров является еще одним значимым ресурсом общности. Для добровольцев любого возраста на первом месте по значимости оказывается «возможность помогать другим людям». Однако молодое поколение чаще других возрастных групп одновременно ориентировано на профессиональное и карьерное развитие. В пять ведущих мотивов участия в добровольчестве молодые волонтеры поставили «альтруизм» (52%), «полезные знакомства» (42%), «опыт работы» (39%), «общение с интересными людьми» (30%) и «опыт общественно-политической деятельности» (30%), в то время как для людей среднего возраста после «альтруизма» (42%) на втором месте по значимости оказался мотив «заниматься любимым делом, хобби» (30%), а у волонтеров пенсионного возраста вторым было обозначено «уважение окружающих» (32%).
По нашему мнению, одной из важнейших проблем в оценках мотивации волонтеров разных стран, в том числе и России, является противоречие между альтруистической и эгоистической мотивацией, смешение тех мотивов, которыми они руководствуются в своей деятельности. Изучая специфику мотивации молодых волонтеров, мы, например, также выявили, что в процессе добровольческой деятельности очень часто как альтруистическая, так и эгоистическая мотивация начинает меняться на смешанный тип, в котором одновременно присутствуют и рядоположены альтруистические и эгоистические мотивы.
Итак, рассмотрение волонтерства как ресурса общества и структур власти, наряду с пониманием значимости ресурсов общности российских волонтеров, может лечь в основу концептуальной идеи социального управления развитием данного социального феномена. В реализации управленческих воздействий на всех уровнях социального управления разными его субъектами именно это новое знание позволит планировать и развивать различные волонтерские практики и проекты. В основу данной идеи мы предлагаем заложить подход к рассмотрению волонтерства «как обмена... ресурсов» [3], имеющихся в распоряжении российских волонтеров, на иные социальные ресурсы, а также принцип конвертации ресурсов общности в ресурсы общества и структур власти.
Согласно данному подходу, члены волонтерской общности «отдают» свои личностные ресурсы (временные, профессиональные, экономические и т.д.) обществу и структурам власти, исходя из своей мотивации к добровольческой работе. В свою очередь, различные социальные субъекты управления - государство, некоммерческие организации, коммерческие структуры, заинтересованные в получении ресурсов добровольческой общности, имеющихся в распоряжении волонтеров, должны предлагать им не только рациональные схемы обмена этих ресурсов, но и то, что может быть ценным для отдельных групп волонтеров, что дает им серьезные преимущества в достижении жизненных целей, карьере, доступе к информации, расширении своей социальной сети, новому качеству взаимодействия внутри общности и с членами иных общностей.
Литература
1. Dekker, P. The Values of Volunteering: Cross-Cultural Perspectives [Text] / P. Dekker, L. Halman. - USA : Springer Science & Business Media. 2003. -226 p.
2. Simha, A. V for Volunteer(ing) — The Journeys of Undergraduate Volunteers [Text] / A. Simha, L.N. Topuzova, J.F. Albert // J Acad Ethics. - 2011. - P. 107-126.
3. Амбарова, П.А. Управление временем в зеркале темпоральных стратегий поведения социальных общностей [Текст] / П.А. Амбарова. - Екатеринбург : УрФУ. - 252 с.
4. Волков, Д. Потенциал гражданского участия в решении социальных проблем: сводный аналитический отчет [Текст] / Д. Волков, С. Гончаров. - М. : Левада-центр, 2014. - 58 с.
5. Данные опроса «Телефом» 31.09.2014 [Электронный ресурс]. - URL: http:// fom.ru/Obraz-zhizni/11712 (дата обращения: 06.01.2015).
6. Данные опроса «ФОМнибус» 08.09.2013. 100 населенных пунктов, 43 субъекта РФ, 1500 респондентов [Электронный ресурс]. - URL: http://fom.ru/ obshchestvo/11081 (дата обращения 20.01.2015).
7. Данные опроса «ФОМнибус» 10.05.2013. 100 населенных пунктов, 43 субъекта РФ, 1500 респондентов [Электронный ресурс]. - URL: http://soc.fom.ru/ obshchestvo/11005 (дата обращения 20.01.2015).
8. Данные опроса «Телефом» 26.10.2014 [Электронный ресурс]. - URL: http:// fom.ru/Obraz-zhizni/11843 (дата обращения 25.05.2015).
9. Зборовский, Г.Е. Общая социология [Текст] / Г.Е. Зборовский. - Екатеринбург : Изд-во ГУ, 2003. - 720 с.
10. Кузьмичева, М. Материалы Х общероссийской конференции по добровольчеству [Электронный ресурс]. - URL: http://sreda.org/ru/2013/11-noyabrya-2013-v-vyisshey-shkole-ekonomiki-proshla-x-obshherossiyskaya-konferentsiya-po-dobrovolchestvu/31641 (дата обращения 20.05.2015).
11. Мерсиянова, И.В. Благотворительность и участие россиян в практиках гражданского общества: региональное измерение [Текст] / И.В. Мерсияно-ва, И.Е. Корнеева. - М., 2013. - Вып. VIII. - 204 с.
12. Отчет по проекту «Ресурс добровольческого движения авангардных групп для российской модернизации». - М. : ФОМ, 2012. - 280 c.
13. Пресс-выпуск № 2691 «Общественные организации: «не был, не состоял, не участвовал...» 10.10.14. [Электронный ресурс]. - URL: http://wciom.ru/index. php?id=236&uid=115017 (дата обращения 20.05.2015).
14. Пресс-релиз. «Новые формы добровольчества вносят значительный вклад в развитие человеческого потенциала» [Электронный ресурс]. - Режим доступа: www.unv.org (дата обращения 20.05.2015).
15. Шевченко, П.В. Социальная роль московского волонтерства [Текст] / П.В. Шевченко // Социологические исследования. - 2013. - № 8. - С. 60-71.
16. Яницкий, О.Н. Волонтеры: гражданские и государственные [Текст] / О.Н. Яницкий // Социологическая наука и социальная практика. - № 1 (5). -С. 71-89.
