CC BY
29
С.П. Голикова* г. Новосибирск
Образы сибирской архитектуры в графике 1920-\ гг. из собрания Ноноеибирскпго государственного художественного музея
* V
Одной из ведущих тенденций в художественной культуре Сибири первой трети XX в, стал поиск регионального своеобразия в изобразительном искусстве. Эта тенденция принимала мною-
-121-
образные формы, соответствующие как дарованиям разных авторов, так и содержанию общественной деятельности в различных городах Сибири* Она находила выражение в интересе художников к этнографическим темам, побуждавшем их к работе и научно-исследовательских экспедициях п созданию многочисленных серии документальных зарисовок; в обращении к фольклорным мотивам, связанном с попытками формирования особого «сибирского стиля». Еще одной линией этих поисков, важных для развития местного искусства названного времени, оказываются и рои зведення, посвященные истории сибирской архитектуры*
Архитектурная тема особенно цельно и значительно реализовалась в творчестве художников, живших в Томске и Иркутске, городах, чей облик служил для нее неисчерпаемым источником, и где активно действовали н ау чно-про свети тел ьские объединения, видевшие свою цель в сохранении н изучении памятников зодчества. Графический фонд Новосибирского государетвенного художество н ноі о музея располагает небольшой і рун пой произведений, позволяющих увидеть различные стилистические варианты архитектурного пейзажа в наследии томских и иркутских авторов 1920-х гг.
Творчество В.М. Мизсрова (ІК89 1954). воспитанника Казанской художественной школы* работавшего в Томске с 1920 г., стало одним из самых талантливых отражений стиля модерн в сибирском искусстве. Присущие его манере камерность, изящество, утонченная лиричность образов проявились и в графических диетах с архитектурными мотивами, хранящихся в новосибирской коллекции.
Три рисунка, исполненные в окрестностях Томска (старинных селах Каштак и Семилужки), объединены как общими техническими приемами, так и выразительностью художественного решения. эмоциональностью, гармонично входящей в натурный этюд, В птпх листах ясно ощутим искренний интерес художника к красоте народной деревянной архитектуры. Теплый оттенок коричневатой бумаги, ее чуть шероховатая фактура, мягкие градации тона графитного карандаша, штрихи белого мела, воспроизводящие блики солнечного света в дверных и оконных проемах домов, определяют живописный характер изображений. Сходные
-1 ээ
композиции этюдов «Дворик» и «Сенцы» фрагментарны и в то же время монументальны. Низкие, покосившиеся проемы и выщербленные двери не противоречат здесь общему впечатлению добротности и Прочности построек, создающемуся грубоватой мощью крупной бревенчатой кладки, чередованием замкнутых и открытых пространственных планов. В рисунке «Село Сем плужки» привлекает внимание его ритмическая цельность: разрушающийся старый дом словно подхвачен вверх вихревыми линиями облаков, вовлечен в их движение.
Другая грань графического почерка В.М. Милерова - интерес к выразительным возможностям силуэта и гибкой контурной линии воплощена в работах «Улица Гоголя. Томск», «Купола и листья», «Ун и пере н чет». В акварели «Купола и лиетья», предположительно определенной как изображение Троицкой церкви в Гомике [1], подчеркивается контраст бирюзово-синей храмовой кровли и желтом осенней лиегвы, в свою очередь ярко выделяющейся на фоне темной хвои елей. Особая декоративность такого сопоставления достигается локальностью больших цветовых пятен и изысканной условностью их очертаний, выполненных черной тушью. Рисунок «Университет» также основан на контрасте темных, четких силуэтов деревьев, ограды, фигурок людей, с одной стороны, и светлого, тающего фасада в глубине с другой.
Своеобразной и неожиданной интерпретацией архитектурного облика Томска отличаются произведения М.В. Властовой-Вериго-Чудновской (1892 1994), несколько образцов которых находятся в коллекции Новосибирского государственного художественного музея. Недолгое время жизни в Томске (1919 1921) стало Значительным и ярким эпизодом в творческой биографии этой художницы, изучавшей живопись в Одесском императорском художественном училище и в парижской академии Э. Ран сон а, где преподавали Ф. Валлотон и П. Боннар. В Томсесс, с 1920 г., она исполняла обязанности председателя секции ИЗО губернского отдела народного образования, деятельно способствуя основанию краевого му лея, организации плакатной мастерской, .устройству выставок и художественных конкурсов. Одной из сторон активной работы М. В. В ери го-Чудно вс кой было ее сотрудничество в Томском краевом музее в качестве художпика-зариеовщика па-123-
мятников архитектуры юрода [2, с, 110], Группа листов из новосибирского собрания относится к числу именно і а к их рисунков, хотя манера их исполнения полностью лишена ожидаемой в этом случае конкретности и подробности. Стилистика этих произведений прокомментирована самой художницей: «В своих зарисовках, как н к живописных пейзажах Томска, я стремилась передать не только и не столько архитектурные формы и их детали. Но главной \ioeii целью было дать общее впечатление красот ы этого города, стоящего на холмах, окруженного тайгой, изгибом! большой реки, простором воздуха, погруженного в свою особую цветовую атмосферу, полную отсветов воды и облаков. Цветы стен каменных зданий: белые, розоватые, охристые, оранжево-кирпичные гармонично сочетались с деревянными постройками, которым придавали воздушность резные украшения. Общая цветовая гамма города как-то приближалась к фрескам Дионисия* С впечатлением оі фресок ее сближали крупные планы открытых пространств» [2, с. 110, 111].
В набросках М. Б, Вери го-Чудно вс кой - с предельно упрощенными формами и условным колоритом - парадоксальным образом легко узнается Томск: его холмистый рельеф, здания магистрата и пожарной части в «Амбарах над Ушайкой», Почтамтская улица в «Городском пейзаже с телеграфными проводами», районы деревянной застройки в двух вариантах «Пейзажа с деревянными домами». Пространственные и пластические приемы, предпочитаемые этой художницей: выбор высоких гочек зрения, подчеркнутая напряженность, ломкость неровных контуров зданий и набережных, клубящиеся абрисі»] древесных крон передают ощущение динамичности, так отличающее ее восприятие города от созерцательных образов В.М. Мизерова.
Интерес к иному пласту сибирской архитектуры зодчеству
XVII XVIII вв., зримо воплощающему в себе историю освоения края, нашел яркое выражение в двух альбомах литографий и линогравюр Б,И, Лебединского (1891-1972) «Иркутский острог» и «Московские ворота города Иркутска», экземпляры которых хранятся в собрании Новосибирского государственного художественного музея. Ценность названных экспонатов определяется как их высокими художественными достоинствами, так и содержательное і ью ис і орнческого исследования.
-124-
ь, і і. леоедннскии получил оораювание в цеЕггральном училищетехнического рисования барона Штиглица и в Рисовальной школе Общества поощрения художеств, где преподавали А,А. Рыл он, 11. Я. Билибин п Н.К. Рерих; занимался в мастерской выдающегося гравера В.В. Матз. Переехав из Петербурга в Иркутск в 1917 г., о 11 привнес и местную художественную среду го понимание профессионализма и творческого кругозора, которое было свойственно сю учителям. В 1920-е гг, в работах художника утвердился его индивидуальный стиль, соедини пиши нос мри пятую им графическую школу с темами, подсказанными ему новыми сибирскими впечатлениями. Сложившийся почерк мастера ярко проявился и в двух названных альбомах.
Обосновавшись в Иркутске, Б.И. Лебединский увлеченно и деятельно включился в исследовательскую работу, посвященную истории юрода и старинной сибирской архитектуре. Оп вошел в состав Восточно-Сибирского отделения Российского Географического Общества и комиссии по охране памятников искусства и старины; сотрудничал в редакции Сибирской советской энциклопедии; участвовал в археологических раскопках на месте иркутской крепости; задумал графическую серию «Иркутск древний». Альбомы «Иркутский острог» и «Московские ворота» стали одним из результатов исторических изысканий художника,
Оба альбома были изданы секцией школьного и общего краеведения ВСОРГО к 1с>29 г тиражами 700 и 1100 экземпляров, В «Московских воротах города Иркутска» представлена одна автолитография, изображающая триумфальную арку, возведенную на главном въезде в Иркутск в 181л г в честь десятилетия царствования Александра I Литография сопровождается небольшой пояснительной стаз ьей, написанной Лебединским, в которой художник повествует об истории строительства ворот и размышляет об архитектурных особенностях этого памятника, позволяющих видеть в нем провинциальный вариант стиля ампир. Альбом «Иркутский острог» состоит из грех литографий с видами древних крепостных башен, линогравюры, показывающей один из образцов деревянной їаетройки старого города» и большой вкладной линогравюры с панорамой острога, открывающейся с Ангары. Элементы оформления этого издания заставки, концовки, ини-
-125-
пиалы, выполненные по рисункам Лебединского, - стилизуют мотивы книжного декора XVII столетия и придают альбому образную цельность. В помещенном здесь пространном историческом очерке художник излагает обстоятельства основания иркутской крепости; приводит подробные архивные описания се сооружений, неоднократно перестраивавшихся на протяжении XVII и
XVIII вв.; рассказывает о постепенном возникновении города вокруг острога, В своем исследовании автор опирается на летописные источники и немногие доступные ему графические материалы, документально отразившие облик иркутского острога. Дополнением этих данных служат репродуцированные в альбоме линогравюры В.И, Лебединского с изображением уцелевших, построек илимской и якутской крепостей, способных дать живое представление о формах степ, глухих и падвратных башен, типичных для сибирского острожного з од честна-
Произведения, исполненные для этих изданий, основаны не на натурных впечатлениях, их темой становится не уходящее, но уже ушедшее. Ансамбль иркутского острога не сохранился до XX в,: почти все его сооружения были разобраны на рубеже XVIII—
XIX столетий. Поводом для выпуска альбома, посвященного Московским воротам, стал снос этого памятника в 1928 г. Альбомы Лебединского созданы прежде всею с просветительской целью, с побуждением оставить в памяти утраченное прошлое, но в то же время они обладают глубокой художественной выразительностью. Вошедшим в них листам присущи классическая ясность композиционных приемов и точность в использовании пластичс-с ко го языка разных графических техник. Они отличаются своеобразным соединением педантичной суховатости деталей и моцион ал ьно и насыщенности целого.
Линогравюра «Иркутский острог», приложенная к одноименному альбому, может быть отнесена к числу программных работ в наследии Б.И. Лебединского. В ней создан обобщенный образ сибирского исторического пейзажа, вбирающий в себя гемы бурного движения и величавого покоя, борения и торжества. Форма оттиска, подчеркнуто вытянутая по горизонтали, позволяет художнику показать панораму могучей крепости, выросшей вдоль речного берега. Статичность, воплощенная во фронтальном по-126-
ложен ии острога, в протяженности его крепких с те н, в мерном, уравновешенной ритме его башен, контрастирует с энергичным движением* выраженным в стремительном течении Ангары, в раздутых парусах летящих но волнам ладейЛ в очертаниях плот-пых кучевых облаков. Звучные пятна белого цвета в изображений острожных каменных палат, корабельных парусов, гребней волн усиливают впечатление приподнятой, драматический экспрессии Этого пейзажа.
Иные приемы построения пространства использованы художником в литографиях, помещенных в том же альбоме. Лист «Сергиевская башня» изображает центральную проезжую башню крепости, которая в начале XVIII в. служила колокольней Спасской церкви, расположенной па территории острога. Низкая точка зрения подчеркивает здесь величественные размеры строения, увенчанного шатром и шпилем е фигурой двуглавого орла, дает возможность оценить красоту его пропорций. Взгляд с большой высоты становится камертоном композиции «Глухая башня», позволяющей увидеть острог в широком, гармоничном пейзажном окружений. Композиция «Улицы старого Иркутска» с приближенным к первому плану изображением идущей женщины в высоком головном уборе с крупными височными украшениями непосредственно вовлекает зрителя в мир старинного сибирского юрода. Прекрасный знаток традиционной деревянной архитектуры, Лебединский останавливает пни мание на ее примечательных подробностях: слюдяном оконце в бревенчатой стене дома, резном украшении ворот, вышке над ними.
Избранный Б.И. Лебединским путь художественно-исторической реконструкции старины близок творческому методу А,М. Васнецова, синтезирующему знаточество и воображение, достоверность факта и убедительность образного решения.
Стилистическое разнообразие трактовки архитектурных мотивов в графических произведениях 1920-х гг из собрания Новосибирскою государственного художественного музея создает представление о многогранности и художественной значимости этой темы в сибирском искусстве названных лет
Ці '
ІіЯ
Ян
Ж
Рис. 1. I).И. Лебединский, Сергисвская башня, 1929. Лист тп альбома «Иркутский острог». Литография с гоном. Новосибирский государственный
художественный музей
Рис. 2. В,М. Мизеров, Купола и листья, бумага, акварель, тушь. Новосибирский государственный художественный мучен
Рис* 3. М.Б. Власова-Вериго-Чудповская, Городской пейзаже телеграфными ггроводамщ 1920. Бумага, акварель, графитовый карандаш, Новосибирский государственный художественный музей
Литература и примечания
1. Автор статьи благодарит старшего научного сотрудника Томского областного художественного музея Л.П. Овчинникову и художни-ка-реставратора 11овосибирского государственного художественного музея П.П. Добрынину за предложенную атрибуцию этот произведения.
2. См: Микуцкая Т.П. Художник поколения 1890-х гг. М.Б. Верит: биография и творчество /V История и культура Томской области / под ред. Я. Яковлева, Л. Овчинниковой. - Томск, 1998. - С. 110.
3. Цит. по: Микуцкая Т.П. Указ. соч. С. 110 111.
