CC BY
48
Key words: World War II, Great Patriotic War, cultural memory, cultural policy, historical memory, history textbooks.
References
1. Putin: popytki perepisat' istoriju napravleny na podryv Rossii. Argumenty i fakty, 2019, available at: https://aif.ru/politics/russia/1468882 (accessed: 07.10.2019). (In Russian)
2. Kakoe vlijanie Vtoraja mirovaja vojna okazala na chelovechestvo? Odin vopros chetyrem istori-kam. Russkaja narodnaja linija, 2019, available at: http://ruskline.ru/monitoring_smi/2005/05/11/kakoe_ vliyanie_vtoraya_mirovaya_vojna_okazala_na_chelovechestvo (accessed: 07.10.2019). (In Russian)
3. Kak Rossija perepisyvaet istoriju Vtoroj mirovoj vojny. Rossija segodnja, 2019, available at: https://inosmi.ru/politic/20170127/238611561.html (accessed: 07.10.2019). (In Russian)
4. Uchit' istoriju po-amerikanski. Blog Nikolaja Starikova, 2019, available at: https://nstarikov.ru/ uchit-istoriyu-po-amerikanski-11955 (accessed: 07.10.2019). (In Russian)
5. Vtoraja mirovaja vojna 1939-1945. XX vek. Kratkaja istoricheskaja jenciklopedija: V 2-h t. T. 2 [The Second World War 1939-1945. XX century. Brief historical encyclopedia: In 2 volumes Vol. 2]. Moscow, Nauka, 2001, 480 p., ISBN 978-5-02-008793-9. (In Russian)
6. Zagladin N. V., Petrov Yu. A. Istorija. Konec XIX — nachalo XXI veka [History. The end of the XIX — the beginning of the XXI century]. Moscow, Russian Word, 2015, 448 p., ISBN 978-5-533-00753-5. (In Russian)
7. Soroko-Cjupa O. S., Soroko-Cjupa A. O. Vseobshhaja istorija. Novejshaja istorija: 9 kl. [General History. Recent history: 9 cl.]. Moscow, Enlightenment, 2018, 304 p., ISBN 978-5-09-031359-9. (In Russian)
8. Appleby J., Brinkley A., Broussard A. S., McPherson J. M., Ritchie D. "The American Vision" Glencoe. McGraw-Hill, 2004, p. 336, ISBN 978-0078799846. (In English)
9. Zagrebin S. S. Razmyshlenija o knige Eleny Jampol'skoj «O kul'ture i ne tol'ko» [Reflections on the book of Elena Yampolskaya "On culture and not only"], Klio [Clio], 2019, no. 2 (146), pp. 188-197. (In Russian)
10. Zagrebin S. S. Tradicionnaja kul'tura kak osnova novoj kul'turnoj politiki v Rossii [Traditional culture as the basis of a new cultural policy in Russia], Vestnik Omsk. un-ta. Ser. «Istoricheskie nauki» [Bulletin of Omsk. un-t. Ser. "Historical sciences"], 2016, no. 2, pp. 82-87. (In Russian)
Клепалов Александр Викторович, учитель МАОУ «СОШ №° 104 г. Челябинска», г. Челябинск, e-mail: [email protected]
Нажипова Люция Максумовна, ученица МАОУ «СОШ №° 104 г. Челябинска», г. Челябинск, e-mail: [email protected]
Klepalov Alexander Viktorovich, teacher of MAOU "Secondary school no. 104 of Chelyabinsk", Chelyabinsk, e-mail: [email protected]
Nazhipova Ljucija Maksumovna, pupil, MAOU "Secondary school no. 104 of Chelyabinsk", Chelyabinsk, e-mail: [email protected]
Сведения для цитирования: Павленко, В. Д. Образование — залог победы (1941-1945 гг.) / В. Д. Павленко, Г. К. Павленко // Инновационное развитие профессионального образования. — 2020. — № 1 (25). — С. 141-148.
УДК 94(47)+37.0 ББК 63.3(2)622:74.5
ОБРАЗОВАНИЕ — ЗАЛОГ ПОБЕДЫ (1941-1945 ГГ.)
В. Д. Павленко, Г. К. Павленко
Предвоенные 30-е годы были отмечены небывалым подъемом индустриального развития Советского государства. Стране нужны были учителя, грамотные строители, металлурги, инженеры и техники. Ни одна страна в мире
не знала такого быстрого и в таком количестве возведения школ, техникумов и вузов. Однако, несмотря на это, превратить почти безграмотное население в образованное в короткие сроки было невозможно. Не случайно в войне
с Финляндией советский солдат не мог прочитать устав без командира, а те, кто прочитывал, не понимал содержание. Солдаты Советской армии, защищавшие страну от врага, в среднем имели 4-5 классов образования, в то время как немецкий солдат — 9.
Годы войны стали нелегким испытанием для всех типов учебных заведений. Школьные здания были переданы либо под госпитали, либо под эвакуированные заводы. Всего в Челябинской области на нужды военного ведомства было передано 145 зданий школ, вузов и техникумов. Ощущение всеобщей беды детям передалось уже в июне 1941 г Л. К. Матюхи-на, после войны окончившая МГУ и проработавшая до ухода на пенсию доцентом кафедры отечественной истории в ЧГПИ, вспоминала: «Я с нетерпением ждала первого сентября, чтобы пойти в школу № 12 г. Челябинска. Но война перевернула все планы. Учиться в школе не пришлось, потому что, ожидая прибытия с фронта раненых, здание переоборудовали под госпиталь. Для нас, первоклашек, это был удар: была школа... и нет школы. В один из дней я с такой же «горемыкой» отправилась искать новую школу. Не представляю, как мы с улицы Свободы добрались до переезда завода им. Ко -лющенко. Шли долго. Но мы опоздали: и это школьное здание освобождали под госпиталь. Потом все как-то утряслось, и я начала учиться в железнодорожной школе № 1 (ныне средняя школа № 121). Состав класса часто обновлялся. Тетрадей не хватало, а в косую линейку их не было вообще.
Помню ощущение постоянного голода. В классе нам давали маленький кусочек хлеба, видимо, граммов пятьдесят, а может быть, и меньше. И сорок пар глаз напряженно следили за действиями учительницы, которая делила буханку хлеба. А когда на фронте наметился перелом, к кусочку хлеба добавили чайную ложечку сахара. Чтобы хотя бы визуально утолить голод, мы лепили из глины и песка буханки хлеба, булочки, сушки и прочую снедь».
Одновременно в область прибыло более 35 тысяч эвакуированных школьников из 245 детских учреждений. В результате школы стали заниматься в две-три, а то и в четыре смены. В Челябинске в три смены занималось 5 тысяч учеников (16,7 %) из 12 школ, в Магнитогорске — 3303 (20,6 %) из 11 школ города. В Миассе все школы занимались в три смены. Были школы, которые занимались через день. В отчете депутата челябинского горсовета учительницы П. А. Захаровой было написано:
«В семи классных комнатах занимается 26 классов. Урок длился 35 минут, перемена 5 минут и перерыв между сменами 15 минут» [1].
Почти все мужчины — учителя, директора и завучи школ, инспекторы и заведующие гор(рай)оно — либо ушли на фронт, либо были переведены на производство или получили иное назначение. Из 111 директоров средних школ сменилось 67, из 482 директоров неполных средних школ — 370 человек, из 73 заведующих РОНО — 53, из 113 школьных районных инспекторов в армию призвали 75 человек. Из тех, кто ушел на фронт, мало кто вернулся с поля боя. Одним из них был Андрей Иванович Невзгодов, окончивший школу в Златоусте, в 1940 г. Челябинский педагогический институт, начавший работать в Златоусте учителем русского языка и литературы, призванный в 1941 г. в Красную армию. В 1943 г. ему присвоили звание Героя Советского Союза. За годы войны кадры учителей области сократились на 1/4, в то время как по Уралу примерно только на 3 %. В 1943/44 учебном году работали 6734 учителя. Более 40 % были молодыми, малоопытными, проработавшими по специальности от года до пяти лет. Высшее образование тоже имели не все. На долю учителей 5-10-х классов с высшим образованием приходилось всего 27,9 % педагогов, с незаконченным высшим — 31,7 %, со средним — 40,4 %. К тому же не хватало 250 учителей. В начальных классах работало 23,3 % учителей, не имеющих даже среднего образования [2].
Контингент учащихся школ был непостоянным по причинам ухода учащихся после окончания 7-9-х классов на производство, мобилизации их учебными заведениями трудовых резервов, передачи школ вновь созданной Курганской области (февраль 1943 г.), отъезда 16,5 тыс. учеников к себе на родину (19431945 гг.). В 1941/42 учебном году из школ выбыло 53 тыс. учеников (18,5 %), в 1942/43-м — 25,8 тыс. (11 %), в 1941/44-м — 25,8 тыс. (12,3 %). Отсев учеников из школ области был в 2 раза выше, чем по Уралу, и его пик приходился на 1941/42 и 1943/44 учебные годы. Поэтому если в 1941/42 учебном году в области насчитывалось 2879 всех типов школ с контингентом 422,6 тыс. учащихся, то в 1943/44 учебном году соответственно — 1478 школ и 193,8 тыс. человек, в 1944/45-м — 197,2 тыс. человек, составив почти 69 % к довоенному уровню. Однако сеть общеобразовательных школ к концу войны была не только восстановлена, но и превысила довоенный показатель на 5,3 % [3].
Из-за отсутствия у ребятишек одежды и обуви многие не могли посещать школы, и не только в сельской местности, но и в городах. Это не освобождало органы народного образования от забот заниматься всеобучем. Успешно проблему решал горсовет Магнитогорска. В ноябре 1942 г. в городе не занималось 460 детей. Чтобы приблизить школу к детям, организовали филиалы на окраинах города. Только благодаря этому было возвращено в школу более 100 ребятишек. Горсовет организовал денежный фонд помощи таким детям, собрал сотни необходимых вещей, закупил обувь, шапки, платья, костюмы, организовал внеочередную починку обуви для школьников, 4 тыс. учащимся обеспечил горячие завтраки в школе и 3 тыс. — обеды в детских столовых. Опыт Магнитогорска был широко освещен «Учительской газетой» [4].
Вопросы всеобуча только в течение 1943 г. обсуждались на заседании облисполкома пять раз, в феврале 1944 г. этому посвятили специальную сессию. К 1 февраля 1944 г. удалось сократить число детей, не охваченных учебой, с 27 тыс. до 2,7 тыс. человек. Борьба за всеобуч была продолжена. 18 февраля 1944 г. школьная комиссия Челябинского горисполкома приняла решение: «1. К учащимся, которые не могут посещать школу, прикрепить учителей, учащихся 10-х классов или грамотных активистов и комсомольцев... 4. На окраинах города открыть филиал школы — 5-х, 6-х или 7-х классов, в зависимости от того, какой нужен. 5. Урегулировать вопрос с завтраками в школах № 15, 26, 6, 12, так как там выдают булочки весом 30-35 г вместо полагающихся 50 г».
К условиям военных трудностей добавились перестроечные. С 1943/44 учебного года начался поэтапный перевод школ на раздельный принцип обучения мальчиков и девочек. На него переходили учащиеся 5-10-х классов десяти крупных городов Урала, в том числе Челябинска, Магнитогорска и Златоуста. В них должно было быть создано 19 мужских школ с контингентом 15 580 человек и 27 женских — с 23 038 ученицами — в Челябинске 9 (8658 человек) и 12 (12 667), в Магнитогорске — 6 (5136) и 8 (7002), в Златоусте — 4 (1786) и 7 (3369). Все это привело к организационной неразберихе. Часто раздел школ невозможно было осуществить из-за отсутствия материальной базы. Н. С. Па-толичев в октябре 1943 г. телеграфировал в Москву о срыве всеобщего раздельного обучения в Тракторозаводском, Сталинском и Советском районах Челябинска. Отмечалось, что органы народного образования не имеют подходящих
зданий, вследствие чего учащиеся 7-10-х классов вынуждены заниматься через день, а более 600 учеников начальной ступени образования вообще негде разместить [5].
В соответствии с принципом обучения на родном языке были организованы школы и классы для учащихся различных национальностей. Во второй половине 1941/42 учебного года в Верхнеуральске сформировали классы для эстонских детей.
Великая Отечественная война заставила многих подростков покинуть школу и пойти работать на производство, других призвали в учебные заведения трудовых резервов, где отсутствовала подготовка по школьным программам. Только на Кировском заводе работало более 2000 человек в возрасте до 16 лет. План приема в 8-е классы органами образования области на 1944/45 учебный год был выполнен на 52 %. Чтобы дать возможность юношам и девушкам завершить школьное образование, 15 июля 1943 г. вышло постановление СНК СССР «Об обучении подростков, работающих на предприятиях», ставшее базой формирования школ рабочей молодежи (ШРМ) Планировались переводные экзамены из класса в класс и выпускные в 7-х и 10-х классах. К работе по вовлечению работающей молодежи в школы ШРМ подключили комсомольские организации. Благодаря этому в 1943/44 учебном году за парты сели 2583 человека, а на следующий год — 6270 учеников, или 1/5 часть от уральского контингента. Но работа носила авральный характер, и, как результат, отсев из школ был почти равен набору молодежи. Всего в области открыли 37 школ рабочей молодежи. В 1944/45 учебном году в ШРМ обучалось 4 тыс. молодых рабочих, из них 626 человек получили аттестаты зрелости. После войны многие из них окончили техникумы и вузы, стали крупными руководителями. Ю. П. Волков работал на ММК пирометристом в энергобюро и дежурным техником в топливном цехе. После окончания ШРМ в 1944 г. он поступил в Магнитогорский горно-металлургический институт, получив диплом о высшем образовании, прошел путь от горнового до главного инженера, директора металлургического завода (г. Жданов), главного доменщика технического управления Министерства черной металлургии СССР
Учительский труд был высоко отмечен правительством. В 1944 г. орденом Ленина наградили В. Я. Лебедева (Златоуст), В. Ф. Топтунова (Миасский район), М. А. Смирнова (Юрюзань), П. И. Шестачко (Челябинск); ордена Трудового Красного Знамени были удостоены 34 человека,
в том числе: З. И. Голованова (зав. Каслинским отделом народного образования), И. Т. Дудкин (зав. Челябинским областным отделом народного образования), А. В. Панарина (зав. Магнитогорским отделом народного образования), Н. С. Марков (директор и учитель средней школы № 3 Златоуста), З. И. Чекова (зав. Копей-ским методическим отделом) и другие; орденом «Знак Почета» отмечено 15 учителей, медалями «За трудовое отличие» — 21 и «За трудовую доблесть» — 19. Звание «Заслуженный учитель школы РСФСР» получили педагоги Челябинска Ю. С. Кучкина (начальная школа) и Т. Н. Силаева (женская средняя школа № 1) [6; 7; 8].
Невероятно, враг прорвался к Ленинграду, к Москве, затем к Волге, а руководство страны спасает культурные ценности, художественные коллективы, детские дома, школы, вузы, научно-исследовательские институты. Сколько же надо было иметь воли и веры в неизбежность победы и вселять ее в людей.
В первый год войны в область прибыло 15 вузов из западных районов страны. Среди них Киевский медицинский, Запорожский машиностроительный, Ленинградский электротехнический, Московский автодорожный, Ростовский машиностроительный и Сталинградский механический, расположившиеся в Челябинске; Ленинградский библиотечный, Ленинградский городской педагогический, Ленинградский педагогический им. А. И. Герцена, Ленинградский педагогический им. Н. В. Покровского и Ленинградский учительский, Ленинградский институт иностранных языков — в Кыштыме; Днепропетровский металлургический — в Магнитогорске [3].
Времени на раскачку не было. Местные власти подобрали помещения под учебные занятия и общежития. Для студентов и преподавателей выделены полушубки, валенки, топливо и продовольствие. В ряде вузов благодаря эвакуированным институтам создали новые кафедры.
Однако из-за отсутствия помещений была попытка закрыть ряд местных институтов. В августе 1941 г. облисполком ходатайствовал перед Совнаркомом РСФСР о закрытии Челябинского педагогического вуза. Но ответ СНК РСФСР от 12 сентября 1941 г. за № 1548 был отрицательным [9]:
«Отклонить ходатайство Челябинского облисполкома о закрытии педагогического института.
Обязать Челябинский облисполком разместить педагогический институт в одном из районов области. Поручить Наркомпросу РСФСР
командировать своего представителя для оказания помощи в размещении пединститута.
Зам. председателя СНК РСФСР А. Сухов».
В результате вуз сохранили. Но ему пришлось неоднократно переезжать из одного здания Челябинска в другое: в Заречье на улицы Калинина, Береговую, Российскую (школа № 50), на Свердловскую (школа № 30). Материальная база учебных заведений значительно сократилась в начальный период войны. Институты механизации и электрификации сельского хозяйства и педагогический передали учебные помещения оборонному заводу, прибывшему из Луганска, Тулы и Ворошиловграда. В корпусах вузов налажено производство патронов. Значительно уменьшилась материальная база Магнитогорского металлургического института. Несмотря на это, в 1942/43 учебном году контингент студентов вырос на 125 %.
В некоторых вузах в первый период войны количество студентов резко сократилось. Толь -ко из областного центра ушло в армию свыше 6 тыс. студентов, преподавателей и сотрудников. В Челябинском педагогическом институте в 1940/41 учебном году училось 1189 человек, а в 1942/43 учебном году — 668, в Магнитогорском педагогическом — соответственно 1517 и 360.
Не могли пополнить отряды студентов выпускники школ: юношей 10-х классов призывали в армию, а девушек мобилизовывали на производство. Чтобы как-то сохранить вузы, правительство разрешило без экзаменов принимать в институты школьников, получивших аттестаты без троек. При наличии свободных мест этой льготой могли воспользоваться и те, кто имел 2-3 удовлетворительных оценки. В Киевский медицинский институт без вступительных экзаменов принимали медсестер. Росту контингента вузов способствовало и введение с 15 сентября 1943 г. стипендий успевающим студентам. Причем по мере перехода студента с курса на курс стипендия возрастала. В среднем она равнялась: на I курсе — 140 руб.; на II курсе — 160 руб.; на III курсе — 185 руб.; на ГУ-У курсах — 210 руб., студенты, успевающие на отлично, получали 25 % надбавку.
Особенно тяжелыми оказались первые семестры 1941/42 учебного года для первых и вторых курсов. В Челябинском пединституте из 364 человек к январю 1942 г. осталось 198, или 46 %. Итоги зимней сессии показали, что студенты не могут сдать экзамены и зачеты из-за работы на заводе им. С. Орджоникидзе, до этого они были заняты на уборочных
работах, на разгрузке топлива и снегоуборке. Об этом письменно было доложено директором института В. С. Старцевым и секретарем партбюро В. В. Андриановым секретарю обкома партии Н. С. Патоличеву. Перестройка промышленности на военные рельсы подходила к завершению. Это позволило весной 1942 г. освободить студентов от работы на заводе и возвратить в институт.
Студенты первые два военных учебных года занимались по сокращенной программе. И хотя постановлением СНК СССР от 18 июня 1942 г. была отменена подготовка студентов по таким программам, возвратиться к довоенным планам смогли только в 1943/44 учебном году, когда завершился коренной перелом на фронтах Великой Отечественной войны.
Положительно на стабилизацию студенческого контингента в педагогических вузах повлияло распоряжение наркома просвещения РСФСР В. Потемкина об освобождении с 1 сентября 1944 г. от платы за обучение студентов — детей офицеров, в том числе погибших и умерших вследствие ранений, контузий, увечий и заболеваний, полученных на фронте.
За годы войны самое большое количество студентов выпустил Киевский медицинский институт — 1318 человек, остальные не так много: педагогические — 740 (Челябинский — 418, Ленинградский — 165, Магнитогорский — 157), ЧИМЭСХ — 164, Троицкий зооветеринарный — 39 человек. Для вузов осталась нерешенной проблема подготовки учительских кадров для национальных районов.
С эвакуированными вузами в область прибыло 400 научных работников, среди них: 240 старших научных сотрудников, 26 докторов, 23 кандидата наук, 15 лауреатов Государственной премии. Несмотря на трудные военные условия, ученые вузов области продолжали руководить аспирантами, вместе с ними вели научные исследования, решающие задачи народного хозяйства и обороны страны.
Благодаря помощи обкома партии Киевский медицинский институт в 1942/43 учебном году осуществил разработку 97 научных тем. В нем трудились не только ученые из Киева, но и доктора и доценты из Витебского института, ряд работников Москвы и Ленинграда. Всего в медицинском институте работало 35 докторов и 55 кандидатов медицинских наук, среди них: доктор медицинских наук, профессор, заслуженный деятель науки УССР М. М. Губергриц, академик Н. Д. Стражеско, член-корреспондент АН УССР, профессор Е. Д. Татаринов, профес-
сора Б. Н. Маньковский, Фрумкин, Спиров, Шахов и другие. Показателем научной активности вуза служили защиты в 1942 г. 13 докторских и кандидатских диссертаций [10].
Под редакцией профессора А. П. Крылова было издано руководство по военно-полевой хирургии для работы в тыловых госпиталях. Он же разработал и внедрил новый способ операции на крупных кровеносных сосудах при огнестрельных ранениях. В госпиталях области разрабатывались и внедрялись научные открытия по цитотоксической сыворотке, грязелечению открытых ран, огнестрельным переломам бедра, лечению остеомиелитов. М. М. Губер-гриц во время пребывания в Челябинске консультировал врачей госпиталей и лечебных учреждений города и области, изучил клинику ранений плевры и легких. В 1942 г. издал монографию «Клиника и лечение ранений грудной клетки».
После реэвакуации Киевского медицинского института распоряжением СНК СССР от 7 декабря 1943 г. на его базе образован Челябинский медицинский институт, первый на Южном Урале. В нем остались работать 138 преподавателей, из них 37 профессоров. На базе Сталинградского механического института в декабре 1943 г. возник Челябинский механико-машиностроительный институт (ЧММИ). В 1951 г. он преобразован в политехнический институт (ныне ЮУрГУ).
За годы войны ученые Магнитогорска выполнили более 200 работ. Среди них исследования по повышению стойкости мартеновских печей, освоению новых марок стали, созданию новых профилей проката для танков, ускоренной прокатке броневых плит и т. д.
Челябинский институт механизации сельского хозяйства (с 1944 г. — ЧИМЭСХ, ныне агроинженерный университет) под руководством профессора Е. М. Харитончика осуществил модернизацию трактора ЧТЗ. Кафедра технологии металлов под руководством профессора Н. В. Комар выполнила заказ на передвижную вагранку для ремонтных армейских баз. Работу научно-исследовательского сектора, созданного в 1943 г., высоко оценил Наркомат земледелия [11].
Исследования ученых Челябинского механико-машиностроительного института отвечали потребностям Кировского завода. Они имели оборонное значение: совершенствование танка, модернизация и автоматизация металлорежущих станков, расчет охлаждающих устройств танковых двигателей (кафедра двигателей внутреннего
сгорания была создана в 1943 г. под руководством профессора И. И. Вибе), разработка конструкций прыгающей мины и т. д.
В уральской глубинке в Кыштыме на базе педагогического училища в конце сентября 1941 г. разместился Ленинградский педагогический институт им. Герцена. Занимались в три смены из-за отсутствия площадей. Не хватало преподавателей по ряду предметов. Только в декабре после прибытия еще одной группы эвакуированных сумели обеспечить выполнение учебных планов. Продолжали готовить научные кадры. За время пребывания в Кыштыме 38 человек получили ученые степени кандидата наук. В начале 1943 г. в нем работало 8 профессоров и 36 кандидатов наук. Они обучали 303 студента. Кроме очного отделения, открыто заочное отделение и зачислены 80 абитуриентов из Уфа-лейского и Троицкого районов, городов Караба-ша и Челябинска. Организованы трехмесячные подготовительные курсы, принимающие слушателей с образованием не ниже 8 классов средней школы.
Располагая высококвалифицированными научными кадрами, Ленинградский институт оказывал помощь в организации научно-исследовательской работы на периферии и подготовке преподавателей для уральских вузов. Среди защитившихся в ученом совете ЛГПИ были и преподаватели Челябинского педагогического института А. Д. Сысоев, будущий доктор, профессор географических наук; Г. А. Тур -бин, будущий доктор, профессор филологических наук ЧГПИ. Некоторые преподаватели герценовского вуза работали в ЧГПИ. Доцент Г. Н. Петрушевский вел занятия зоологии, профессор П. В. Гуревич — по экономической географии зарубежных стран и одновременно выполнял обязанности заместителя директора по учебной и научной работе, с мая по июль 1943 г. — директора ЧГПИ.
В январе 1943 г. сотрудники института совместно с Кыштымским горисполкомом на базе средней школы открыли родительский университет, чтобы помочь в воспитании детей и содействовать их культурному росту. Они читали популярные лекции по вопросам науки и техники, давали обзоры военно-политических событий. В декабре 1943 г. на юбилейной научной конференции с большим интересом были заслушаны доклады профессора В. А. Десницкого «О воспитании патриотизма в школе на литературном материале», профессора Е. Н. Петровой «Преподавание грамматики и борьба за грамотность учащихся», профессора П. А. Знаменского
«Школьный эксперимент по физике» и профессора В. Н. Бернадского «Метод „документации" в школьном преподавании», где было показано значение использования текста документов для воспитания у школьников патриотизма и чувства национальной гордости [12].
На Урале «герценовцы» оставили о себе добрую память. В приветствии институту обком партии и облисполком отметили ценную и плодотворную работу ленинградцев: «Большую и почетную работу провели научные сотрудники института по оказанию помощи делу народного образования на Урале, — говорилось в обращении. — Десятки молодых научных работников успешно защитили диссертации на соискание ученых степеней. Коллективом ученых института было изучено историческое прошлое, экономика и культура Урала».
Осенью 1942 г. вышло постановление СНК СССР «О повышении окладов работников науки», которое несколько улучшило материальное положение ученых и способствовало дальнейшей их творческой деятельности.
Острая нехватка учебных помещений и сокращение ассигнований привели к закрытию средних специальных учебных заведений (ссу-зов). Только в 1941/42 учебном году в области прекратили существование 16 техникумов, училищ и школ, которых до войны насчитывалось 51 единица. Начиная с 1943/44 учебного года, несмотря на передачу части ссузов Курганской области, в Челябинской области началось количественное увеличение как учебных заведений этой системы, так и учащихся в них. Если в 1943/44 учебном году насчитывалось 33 ссуза с контингентом 7 тыс. человек, то в 1944/45 учебном году — соответственно 39 и 11,3 тыс. человек. Контингент по сравнению с предвоенным периодом увеличился на 117,7 %. Кадры для промышленности готовили 14 ссузов, для культуры и образования — 12, для здравоохранения — 9, для сельского хозяйства — 2, остальные — для общепита. Только медицинские училища за годы войны подготовили 3154 человека. В ряде учебных заведений была улучшена материально-техническая база обучения. В Миассе автомеханический техникум, созданный в 1941 г. на базе эвакуированного из Москвы и располагавшийся в старой части города в купеческих домах, в 1944 г. переехал в трехэтажное здание.
Решению многих технических проблем способствовали комитеты ученых, созданные в декабре 1941 г. в Магнитогорске и в марте 1942 г. — в Челябинске, позднее названный
Домом ученых. В июне 1942 г. челябинский Дом ученых был преобразован в областной. При нем открыли филиалы в Кургане, Кышты-ме, Миассе и Шадринске. В челябинском Доме ученых было объединено 430 ученых и специалистов. Среди них: академики И. Н. Вознесенский, Е. О. Патон, член-корреспондент АН СССР профессор В. П. Вологдин, член-корреспондент АН УССР профессор А. Ю. Лурье, народная артистка СССР В. Н. Пашенная и другие. Работало 14 секций. Комитет ученых в городе металлургов возглавил главный инженер ММК Г. Ф. Михалевич, его заместителями были назначены генерал-майор бронетанковых войск А. В. Борзиков и академик Г. В. Курдю-мов, ставший с 1943 г. председателем комитета. В 8 секциях — горной, металлургической, механической, медико-санитарной, вооружения, экономики, физики и химии — было объединено 300 ученых и ведущих специалистов комбината и горно-металлургического института.
В секции вооружения доцент И. Н. Жердев разработал приспособление для увеличения скорострельности арторудий, инженер-полковник В. Ф. Ефремов и конструктор Н. С. Гирло представили проект нового типа танка, академик В. Ф. Курдюмов провел ценные работы оборонного значения. Группа инженеров под руководством К. И. Бурцева разработала технологию и освоила производство сложных профилей проката для танков «КВ» и «Т-34». За коренное усовершенствование технологии производства профилей проката зам. главного инженера комбината К. И. Бурцеву, главному калибровщику Б. П. Бах-тинову, главному прокатчику В. П. Кожевникову и инженеру А. М. Голованенко в 1943 г. была присуждена Государственная премия.
При участии группы ученых на ММК была проведена работа по усреднению руд, налажено производство чугунных и стальных валков для прокатных станов, освоено производство нормально стойких мартеновских изложниц из доменного чугуна, увеличена мощность производственных агрегатов коксового цеха, получены новые виды продукции на базе коксохимического производства. Всего за годы войны только сектор горно-металлургического института выполнил 204 работы, связанные с нуждами фронта и восстановления народного хозяй-
ства. Коллективы ученых выполняли задания в различных отраслях военного производства. Группа под руководством доктора технических наук профессора Нехендзи на одном из заводов Челябинска организовала отливку стальных и чугунных изделий без механической обработки, что дало экономический эффект и привело к сокращению брака в 5 раз. Другая группа под руководством доцента Гришина ускорила изготовление режущего инструмента. Архитектурно-строительная секция разработала рекомендации по применению шлакоблоков, шведской стружки вместо дефицитного кирпича и кровельного железа, провела работу по изысканию строительных материалов, внесла предложения по экономии металла.
По инициативе Дома ученых была организована научная конференция стахановцев-тысячников с участием ученых, инженеров-технологов и руководителей предприятий. На ней выступил профессор Н. П. Сергеев по теме «Научно-технические основы движения тысячников и задачи инженерно-технических работников». Конференция сыграла важную роль как в оказании практической помощи тысячникам, а также и в улучшении руководства этим движением со стороны хозяйственных руководителей.
Во второй половине 1942 г. были проведены городские, районные партийные активы и конференции по вопросам режима экономии. Расточительство стало рассматриваться как преступление перед государством. При горкомах партии были организованы краткосрочные семинары для партийного, хозяйственного, профсоюзного и комсомольского активов, который по возвращении на предприятия провел учебу с мастерами и бригадирами [5].
Страна не только выстояла, но и одержала победу над фашистской Германией. Ни в одной стране мира в условиях войны не было такой мобилизующей силы, как ГКО (Государственный комитет обороны), объединивший Совнарком, Верховный Совет СССР, ЦК ВКП(б), ВЦСПС, ЦК ВЛКСМ и Наркомат обороны. Именно централизованное управление всеми сторонами жизни общества помогло выстоять, терпя лишения, ставить текущую задачу — победу над сильным и коварным врагом и задачу на будущее страны — «Кадры решают все!»
Библиографический список
1. Турова, Е. П. Школа военной поры / Е. П. Турова // Челябинский рабочий. — 1995. — 6 октября.
2. Конев, Л. М. Народное образование Челябинской области в годы Великой Отечественной войны / Л. М. Конев // Южный Урал в судьбе России. — Челябинск, 2003. — С. 249-252.
3. Сперанский, А. В. В горниле испытаний. Культура Урала в годы Великой Отечественной войны (1941-1945) / А. В. Сперанский. — Екатеринбург, 1996. — 347 с.
4. Учительская газета. — 1943. — 3 марта.
5. Павленко, В. Д. Огненный рубеж фронта и тыла: Челябинская область в 1941-1945 гг. / В. Д. Павленко, Г. К. Павленко. — Челябинск : Абрис-принт, 2005. — 312 с.
6. Учительская газета. — 1944. — 17 декабря.
7. Учительская газета. — 1945. — 28 марта; 11 апреля.
8. Челябинский рабочий. — 1945. — 17 января.
9. Государственный архив Российской Федерации. — Ф. 259. — Оп. 1. Д. 18. — Л. 101.
10. Семочкина, З. В. Социально-культурное строительство Челябинской области в годы войны (1941-1945) / З. В. Семочкина. — Челябинск, 1985. — 40 с.
11. Пономарев, В. А. ЧИМЭСХ в годы войны // Вопросы истории, экономики и философии. — 1973. — Вып. 80. — Т. 5. — С. 39-46.
12. ЛГПИ в годы войны. Кыштымский период. — Челябинск, 2005. — 170 с.
For citation: Pavlenko, V. D. Education — guaranty of Victory (1941-1945) / V. D. Pavlenko, G. K. Pavlenko // Innovative development of vocational education. — 2020. — № 1 (25). — P. 141-148.
EDUCATION — GUARANTY OF VICTORY (1941-1945)
V. D. Pavlenko, G. K. Pavlenko
References
1. Turova E.P. Shkola voennoj pory [School of Wartime], Cheljabinskij rabochij [Chelyabinsk Worker], 1995, October 6. (In Russian)
2. Konev L. M. Narodnoe obrazovanie Cheljabinskoj oblasti v gody Velikoj Otechestvennoj vojny [Public education of the Chelyabinsk region during the Great Patriotic War], Juzhnyj Ural v sud'be Rossii [Southern Urals in the fate of Russia], Chelyabinsk, 2003, pp. 249-252. (In Russian)
3. Speransky A. V. Vgornile ispytanij. Kul'tura Urala v gody Velikoj Otechestvennoj vojny (19411945) [In the crucible of trials. Culture of the Urals during the Great Patriotic War (1941-1945)]. Ekaterinburg, 1996, 347 p. (In Russian)
4. Uchitel'skaja gazeta [Teacher's newspaper], 1943, March 3. (In Russian)
5. Pavlenko V. D., Pavlenko G.K. Ognennyj rubezh fronta i tyla: Cheljabinskaja oblast' v 19411945 gg. [The fiery frontier and rear: Chelyabinsk Region in 1941-1945.], Chelyabinsk, Abris-print, 2005, 312 p. (In Russian)
6. Uchitel'skaja gazeta [Teacher's newspaper], 1944, December 17. (In Russian)
7. Uchitel'skaja gazeta [Teacher's newspaper], 1945, March 28, April 11. (In Russian)
8. Cheljabinskij rabochij [Chelyabinsk Worker], 1945, January 17. (In Russian)
9. Gosudarstvennyj arhiv Rossijskoj Federacii [The State Archive of the Russian Federation], F. 259, Op. 1, D. 18, L. 101. (In Russian)
10. Semochkina Z. V. Social'no-kul'turnoe stroitel'stvo Cheljabinskoj oblasti v gody vojny (19411945) [Socio-cultural construction of the Chelyabinsk region during the war (1941-1945)]. Chelyabinsk, 1985, 40 p. (In Russian)
11. Ponomarev V. A. ChIMJeSH v gody vojny [CHIMESH during the war], Voprosy istorii, jeko-nomiki i filosofii [Problems of History, Economics and Philosophy], 1973, Issue. 80, Vol. 5, pp. 39-46. (In Russian)
12. LGPI v gody vojny. Kyshtymskijperiod [Leningrad State Pedagogical Institute during the war. Kyshtym period]. Chelyabinsk, 2005, 170 p. (In Russian)
Павленко Владимир Денисович, кандидат исторических наук, доцент, г. Челябинск, e-mail: [email protected]
Павленко Галина Константиновна, кандидат исторических наук, доцент, г. Челябинск, e-mail: [email protected]
Pavlenko Vladimir Denisovich, Candidate of Historical Sciences, Associate Professor, Chelyabinsk, e-mail: [email protected]
Pavlenko Galina Konstantinovna, Candidate of Historical Sciences, Associate Professor, Chelyabinsk, e-mail: [email protected]
