CC BY
251
только в ипостаси поэта, но и человека, любящей - Цветаева не единожды декларировала («Поэма Горы»);
2) «обида земная», «людские кривизны» - это уже зло, от которого поэт так или иначе страдает (см., например цикл «Деревья»);
3) социальное зло, расслоение общества на «сытых» и голодных;
4) безусловное зло, катастрофы в мировом масштабе, являющиеся делом рук человека (войны, например) - «Стихи к Чехии».
И здесь оказывается, что в одном из этих «ликов» «мир сей» не просто близок Цветаевой, но она явно с ним солидаризуется, - это осознание поэтом социального расслоения общества и собственного места в социуме, причисление себя к «рвани» (ср. также из поэмы «Лестница»: Стихотворец, бомбист, апаш - Враг один у нас: бель-этаж1 [5, III: 121]).
Более того, социальная характеризация переносится в святая святых - поэтическое творчество. Одновременно с «Поэмой Заставы» (23 апреля 1923 г.) Цветаева пишет цикл «Поэты», во втором стихотворении которого «Есть в мире лишние, добавочные» [5, II: 185] определение поэта целиком построено на уничижительных социальных дефинициях2: Есть в мире полые, затолканные, Немотствующие - навоз, Гвоздь - вашему подолу шелковому! Грязь брезгует из-под колес! <...> Поэты мы - и в рифму с париями...
Конечно, романтическая поэтология предписывает поэту бедность, одиночество (лучше всего изгойство), отверженность, не-понятость. Все это так, но к 1922 - 1923 гг. зрелая цветаевская поэтика основывается на экзистенциальном опыте человека в мире людей, а не на умозрительном манифестировании. Реалии жизни становятся поэтическими символами, наполненными коннотативными смыслами, формирующими концепт социального зла. Социальная тема у Цветаевой оказывается связана и с творческой самоидентификацией поэта, что свидетельствует о многомерности связей в
1 Бельэтаж, напомню, лучший, парадный этаж в доме, особняке (обычно второй).
2 В то время как 3-е стихотворение того же цикла - «Что же мне делать, певцу и первенцу» -выстроено на противопоставлении «мир мужей и жен» - поэт.
цветаевском мире, а анализ стихотворений, посвященных этой теме, позволяет разрушить один из стереотипов цветаеведения о полном неприятии поэтом «мира сего».
Литература
1. Белякова, И.Ю. «Голод голодных и сытость сытых»: социальное зло как объект поэтической рефлексии М. Цветаевой / И.Ю. Белякова // Добро и зло в мире Марины Цветаевой: XIV Междунар. науч.-тематиче-ская конф. (Москва, 9 - 12 окт. 2006 г.): сб. докл. / отв. ред. И.Ю. Белякова. М.: Дом-музей Марины Цветаевой, 2007.
2. Волков, С. Диалоги с Иосифом Бродским / С. Волков. М.: Независимая газ., 1998.
3. Ефремова, Т.Ф. Толково-словообразовательный словарь русского языка / Т.Ф. Ефремова. М.: Рус. яз., 2000.
4. Цветаева, М.И. Неизданное: Записные книжки: в 2 т. / М.И. Цветаева; сост., подгот. текста, предисл. и примеч. Е.Б. Коркиной и М.Г. Крутиковой. М.: Эллис Лак, 2000 - 2001.
5. Цветаева, М.И. Собрание сочинений: в 7 т. / М.И. Цветаева; сост., подгот. текста и коммент. А.А. Саакянц и Л.А. Мнухина. М.: Эллис Лак, 1994 - 1995.
6. Шевеленко, И. Литературный путь Цветаевой: Идеология - поэтика - идентичность автора в контексте эпохи / И. Шевеленко. М.: Нов. лит. обозрение, 2002.
7. Эфрон, А. Страницы былого / А. Эфрон // О Марине Цветаевой: Воспоминания дочери. М., 1989.
Г.А. АМАНОВА (Москва)
О ТРАДИЦИИ И НОВАТОРСТВЕ В ТВОРЧЕСТВЕ КОРЕЙСКИХ ПОЭТОВ 30 - 40-х гг. ХХ в.
Дан краткий обзор корейской поэзии 30 - 40-х гг. ХХ в. Рассмотрены популярные в этот период поэтические группы «Поэзия», «Поэзия жизни», «Голубой Олень», произведения модернистов, лирика Ким Со Воля, Хан Ён Уна, а также пролетарская поэзия.
Весь массив корейской поэзии 30-х -40-х годов ХХ в. можно подразделить на три крупных потока: это - поэзия новейших направлений, куда можно отнес-
© Аманова Г.А., 2008
ти произведения символистов, романтиков, модернистов, сюрреалистов, затем творчество поэтов, которые развивают традиции национальной классики и пролетарская поэзия.
Западноевропейский романтизм, символизм, натурализм и позднее модернизм проникли в Корею в 10 - 20-е гг. ХХ в. Корейские студенты, обучавшиеся в эти годы в Японии, знакомились с произведениями русских, западных, японских писателей и поэтов, с новыми художественными направлениями и течениями. Вернувшись на родину, они стали организаторами различных поэтических кружков и многочисленных литературнохудожественных изданий в Корее. Журналы «Юношество» (1908), «Вестник западной литературы и искусства» (1918) и группы «Творчество» (1919), «Руины» (1920), «Белый прилив» (1922) и другие, несмотря на краткость существования, успели заложить семена новых идей в корейскую литературу.
В 30-е гг. в стране возникает новая волна интереса к западноевропейской литературе. Так, поэтов Ким Ён Наня (1903 - 1950 гг.) и Пак Ён Чхоля (1904 -1938), организовавших в 1930 г. группу под названием «Поэзия», привлекают идеи английских романтиков XVIII в. Вордсворта, Кольриджа, Саути, представителей так называемой «Озерной школы». Как известно, «озерники» выступали против нормативной эстетики классицизма с его искусственными требованиями к языку, темам, героям. Корейские поэты были убеждены, что идеи «озерников» могут сыграть важную роль в деле демократизации современной корейской поэзии. Они ратовали за сближение поэзии с действительностью и обновление поэтической лексики за счет использования богатейших ресурсов корейского языка, введения современного разговорного стиля и фольклора. Романтическая поэзия Ким Ён Наня и Пак Ён Чхоля пыталась отразить богатую гамму внутренних переживаний лирического героя. Природа и любовь - главные темы в стихотворениях «Пока цветут пионы», «Кому-то, кто поймет меня», «Ослепительная луна», «Прозрачный колодец», «В новогодний вечер», «Бесконечная река течет» Ким Ён Наня и «Отплывающий корабль», «Надежда и отчаяние» Пак Ён Чхоля.
Возникшая в 1937 г. группа «Поэзия жизни» ознаменовала новый этап в освоении символизма. Под определением «жизнь» члены этой группы Со Чжон Чжу (1915 - 1998) и Ю Чжи Хван (1908 - 1967) подразумевали близость своего поэтического творчества к реалиям современной действительности. В корейском символизме 30-х гг. прослеживаются две тенденции. Первая из них пытается соединить богатый арсенал традиционных образов и мотивов с поэтикой символизма, а вторая развивается в русле западного символизма, как, например, творчество Со Чжон Чжу. У поэта есть стихотворения, созданные в русле традиционной поэзии, как, например, «Рядом с хризантемой» и произведения, которые по своему идейному содержанию, образной структуре, звучанию очень близки поэзии Ш.Бодлера, П. Верлена: «Автопортрет», «Пестрая змея», «Прокаженный», «Лето» и др. Эти произведения Со Чжон Чжу отличаются эпа-тажностью образов, драматизмом внутренних конфликтов, яркостью красок и лексическим богатством. Поэт черпает слова из самых различных сфер, библейские и мифологические персонажи из далекого прошлого пересекаются с атрибутами реальной жизни. Взгляд поэта устремлен не во внешние атрибуты зла, а в глубинные, внутренние его истоки, составляющие истинную суть трагедии личности.
Состояние смятенного человеческого духа, пребывающего в поисках смысла своего существования, становится ключевой темой в творчестве другого члена этой группы - Ю Чжи Хвана. Исследуя глобальные проблемы человека и его бытия, он выстраивает их в единую и нерасторжимую цепь: человек, мир, вселенная. В своих стихах он пытается передать хрупкость человеческой жизни, которая представляется ему крошечной, мерцающей точкой в бесконечно огромной вселенной. В стихотворениях поэта «Скала», «Это будет известно в конце», «Солнце и луна» и других утверждается мысль об обреченности жизни, о ее бессмысленности, о неизбежности смерти и забвения. Смерть в дальневосточной традиции всегда рассматривалась как конец земного пути и переход в иное состояние: это могла быть жизнь в иной своей стадии (как в буддизме); возвращение и слияние с природой (как в даосизме) или оберегающей мо-
щи духа предков (как в конфуцианстве). Ю Чжи Хван заявляет о смерти по-новому, он представляет ее как конец (в отрицательном значении), как уничтожение и пустоту, подрывая тем самым всю стройную систему миропонимания человека, лишая его внутреннего равновесия и оптимистического взгляда на жизнь. В этом Ю Чжи Хван был близок взглядам французских символистов, в частности С. Малларме (1842 - 1898), которые выступали против христианской идеи о бессмертии души.
Символистские произведения Со Чжон Чжу и Ю Чжи Хвана имели большой резонанс в литературном мире и корейскими критиками названы «шоковой поэзией».
Модернистские произведения Ким Ги Рима, Чон Чжи Ёна, Ким Гван Гюна, Ли Сана привнесли в современную поэзию новую эстетическую идею, новые образы и поэтическую технику. Многое корейские поэты почерпнули из творчества западных модернистов. Так, вслед за бельгийским поэтом Э.Верхарном (1855 - 1956) Ким Гван Гюн (1914 - 1993) создал цикл урбанистических стихов «Газовая лампа», «Сквер», «Пустырь» и другие, которые посвящены теме большого города-монстра, пожирающего человеческие души. Высотные здания, поток шумной городской толпы, указательный столб и газовая лампа олицетворяют бездушие современного города. Кризисное мироощущение отчужденной и подавленной личности, которая пребывает в конфликте с окружающим миром, становится главной темой творчества Ким Гван Гюна.
Современное восприятие жизни, обостренное чувство потока времени характеризуют произведения другого корейского модерниста Ким Ги Рима (1908 - ?). Стихотворение «Юпитер в изгнании» словно соткано из обрывков прессы 30-х гг., отражает сложные события и бурный ритм ХХ в. В хаотичном, разноголосом сюжете стиха проявляется бунтарский дух поэта, который гневно осуждает колониализм. В его произведениях мифологические герои и исторические персонажи вовлечены в события, происходящие в современном мире. Поэт активно использует иностранные слова, новые понятия и явления: Англо-немецкий банк, королева Виктория, Рокфеллер, Стравинский, Помпея, император Эфиопии, потоп Ноя и т. д., из которых выстраивается мозаика знаковых событий
разных эпох, символов времени, духа и настроений людей разных стран, культур и религий. Ким Ги Рим здесь использует такие модернистские приемы, как «поток сознания», ассоциативность, полифония. Смещение и соединение конкретно существующих и мифических мест, когда-либо увиденных или услышанных поэтом, сопровождаются таким же смещением времен.
Самым экстравагантным и ярким из плеяды модернистов был Ли Сан (1910 -1937), один из первых проповедников сюрреалистического искусства. Как и многие сюрреалисты на Западе, Ли Сан в своем творчестве прошел школу Дада. Так, в стихотворении «С высоты птичьего полета» обыгрывается одна из популярных тем сюрреалистической поэзии - «мир глазами ребенка» или мотив вновь обретенного детства. Ли Сан языком абсурда добивается удивительного эффекта. Единственный способ постижения сюрреалистической истины он видит в сопоставлении, сочленении того, что здравый смысл не способен соединить. В стихотворениях «Зеркало», «Семья», «Утро», «Стих № 13» он исследует «потусторонний» мир личности, подсознание, скрытое «я». Произведения Ли Сана, однако, трудно поставить в один ряд с образцами западной сюрреалистической поэзии. В стихах поэта отсутствует нарочитая бездумность, близкая к полной абстракции. Их нельзя отнести к категории бессознательной поэзии, лишенной всякого смысла. В поэзии Ли Сана смысл есть. И в этом обнаруживается влияние и опыт японской сюрреалистической поэзии и теоретических концепции Нисивака Дзюндзабуро, который заново перекроил теоретические положения западного сюрреализма, признав, во-первых, необходимость непосредственного участия интеллекта в процессе сюрреалистического творчества и, во-вторых, провозгласив принцип «трансформации» реальности, который противоречил принципу «разрушения» реальности западных сюрреалистов.
Корейская модернистская поэзия была поэзией избранных, благодаря усложненности как внутренней идеи, так и повествовательной формы, оставляя у рядового читателя ощущение своей недоступности и элитарности.
В поэзии 30 - 40-х гг. идет дальнейшее развитие поэзии традиционных форм, ее поэтики, образности. Старинные леген-
ды и предания заново зазвучали в произведениях Ким Со Воля (1903 - 1934) «Кукушка», «Цветы в горах», «Зов души». Поэт, монах, известный общественный деятель Хан Ён Ун (1879 - 1944) создает философские стихотворения «Проповедь священника», «Обратная сторона», «Вас я увидел», в которых раскрывается буддийская концепция мироздания, бытия и человека.
Традиции национальной поэзии продолжили в своем творчестве и члены группы «Голубой Олень», которая была создана в 1946 г. В нее вошли поэты Чо Чжи Хун (1920 - ?), Пак Ту Чин (1916 - 1998) и Пак Мог Воль (1916 - 1978). Обращение поэтов «Голубого Оленя» к истокам и мотивам классической поэзии стало свидетельством особого внимания к историко-культурной, литературной памяти корейского народа. Созвучность творчества художника с традициями отечественной поэзии проявилась в меланхоличности настроения лирического героя, в мотивах сожаления о красоте природы, печали о быстротечности жизни. Принадлежность поэтов к «Голубому Оленю» не ограничила свободу их творческого самовыражения, и потому эта поэзия столь разнообразна по стилю и обладает индивидуальностью. Например, философской лирике Чо Чжи Хуна присуща буддийская созерцательность и отрешенность средневековой корейской поэзии «канхо», пейзажным миниатюрам Пак Мог Воля, столь трепетно описавшим красоту родной земли, свойственна топографическая конкретность пейзажа, известных мест, горных вершин, пагод и т. д. Поэзию Пак Ту Чина
выделяет активная жизненная позиция и призыв к преобразованию современного мира, с ярко выраженными элементами социальной критики. Поэты используют как традиционные формы, так и форму свободного стиха «чауси». Творчество поэтов «Голубого Оленя» следует отнести к оптимистической поэзии, которая отличалась от упадочной по духу поэзии корейских символистов, романтиков, модернистов 30 - 40-х гг. наличием гордости за свою родину и ярко выраженным чувством национального достоинства.
Пролетарская поэзия в начале 30 гг. переживала свой расцвет. Творчество поэтов Ли Сан Хва, Чо Мён Хи, Пак Пха Ряна, Лим Хва, Пак Се Ёна, Ли Дэн Гу, Тю Сон Вона, которые входили в состав Корейской Ассоциации Пролетарских Писателей (КАПП), характеризовалось острой социальной критикой современного общества и ярой антияпонской агитацией. Призывы к освобождению родины звучали практически во всех произведениях членов КАПП. Деятельность пролетарской поэзии, как и всей пролетарской литературы, протекала в обстановке бурной идеологической борьбы с представителями других направлений и групп, с последователями «чистого искусства». В связи с усилением террора японских оккупационных властей деятельность КАПП в 1934 г. была запрещена.
Созданная молодыми поэтами, представителями разных художественных и идейных движений, поэзия 30 - 40-х гг. ХХ в. стала заметным явлением в истории современной корейской литературы.
