CC BY
52
Вестник Самарской гуманитарной акалемии. Серия «Право». 2016. № 1-2 (18)
УДК 340.1
О СУДОПРОИЗВОДСТВЕ В ГОРОДСКИХ ОБШИНАХ ЗАПАДНОЙ РОССИИ МАГДЕБУРГСКОГО ПРАВА*
© А. А. Талынева
Талынева
Алевтина Александровна курсант
Самарский юридический институт ФСИН России e-mail: kuku.alevt@yandex.ru
В статье охарактеризованы лва направления распространения торолското права в России: исхоляшее от верховной власти московских правителей и восприятие норм «немецкото» торолското права, прежле всето, в форме матлебуртското. Показаны некоторые особенности ортанизации сулопроизвол-ства в контексте взаимолействия с верховной тосулар-ственной властью.
Ключевые слова: источники права, матлебуртское право, сулоустройство, московское право.
В ХУШ-Х1Х веках в Российской империи шёл активный процесс поиска новых форм регулирования жизни городских общин, при этом оказался востребован опыт таких подсистем городского права как магдебургское и хелмское. Например, на фоне ввода в действие государственного акта «Учреждение о губерниях» 1775 года, в 1785 году в России была утверждена «Грамота на права и выгоды городам Российской империи». Этот государственный акт вводил в большинстве городских центров империи самое передовое для той эпохи европейское магдебург-ское право с соответствующими элементами судопроизводства. Магдебургское право было одним из источников Литовского статута, следовательно, оно реципировано не одним мещанством, но и «шляхетским станом». Путем науч-
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках проекта проведения научных исследований по проекту №15-03-00123/15 «Источники русского городского права в ХШ-ХУШ вв.»
ного и практического пользования Литовским статутом в московских приказах некоторые положения магдебургского права проникли в Западную Русь и даже попали в Уложение, по которому в России «производились суд и расправа»1.
Проблемам городского управления и организации суда в городских общинах в отечественной историографии всегда уделялось внимание2, но на некоторых этапах этот интерес ослабевал или, напротив, возрастал. В современной науке мы вновь можем наблюдать возрастание интереса к обозначенной проблематике.
В период, когда роль и влияние магдебургского права на правовую систему Западной Руси еще обсуждались в научной дореволюционной юридической литературе, относительно характера такого влияния было высказано несколько принципиально разных точек зрения. Так, профессор В. Антонович, посвятивший один из своих трудов исследованию городов Юго-Западной России, полагал, что из магдебургского права взято было только внешнее устройство городов, руководящими же юридическими нормами были местные обычаи3. Таким образом, по его точке зрения, не может быть речи о памятниках магдебургского права русских городов Речи Посполитой.
В противоположность этому профессор М. Ф. Владимирский-Буданов полагал, что действовавшее в русских «магдебургиях» право основывалось именно на чужеземных источниках права, а не на местном обычае. Таковы два крайних взгляда. Середину между ними составляет мнение профессора Кистяковского, считавшего, что магдебургское право было в русских городах не номинальным, но действующим, что оно действовало путем применения судами ручных книг магдебургского права польских юристов, но, с другой стороны, магдебургское право терпело видоизменение старых юридических обычаев и воззрений, которые нередко действовали наряду с ним и его заменяли.
Основными источниками права в период распространения магдебургского (и других ветвей «немецкого» городского права) права в западнорусских городских общинах являлись московские судебники и Уложение 1647 года. Основы судоустройства и судопроизводства были определены прежде всего этими источниками права, уже потом — специальными актами и грамотами, которые выдавались отдельным городским общинам. При этом важно иметь в виду, что в общерусских правовых актах город не рассматривался как самостоятельный предмет регулирования, прежде всего как административный центр. Однако особенно важным в контексте рассматриваемой темы представляется то обстоятельство, что во всех этих источниках права подчеркивалось значение участия представителей городской общины в деле управления и в
1 Владимирский-Буданов М. Ф. Немецкое право в Польше и Литве. СПб., 1868. С. 3—14.
2 См., например: Загоскин Н. П. Уставные грамоты Х1У-ХУ1 вв. определяющие порядок местного правительственного управления. Вып. 1-2. Казань, 1875; Носов Н. Е. Становление сословно-представительных учреждений в России (Изыскания о земской реформе Ивана Грозного). Л., 1969 и др.
3 Антонович В. Предисловие // Архив Юго-Западной России. Ч. 5. Т. 1. Киев,
1869.
О сулопроизволстве в торолских обшинах Запалной России матлебуртското права
осуществлении суда (например, статьи 62-70 Судебника 1550 года)4. В течение ХУ1 века это направление нашло дополнительное под-тверждение и усиление в составе губных и земских грамот, которые московское правительство выдавало отдельным общинам5. Прослеживаются также значимые параллели в привилеях, выдававшихся в Польско-Литовском государстве городским общинам, и жалованными грамотами, выдававшимся в Московском государстве6.
Другим направлением распространения подсистемы городского права в русских землях являлась рецепция норм «немецкого» права, прежде всего в форме магдебургского права. Эта тенденция была территориально ограничена землями, которые были возвращены из-под польско-литовской власти под власть Московского государства. В Литве магдебургское право впервые было даровано Вильно (1387 г.). На протяжении ХУ века оно распространилось на Трокай, Брест, Луцк, Кременец, Владимир-Волынский, Полоцк, Смоленск, Киев, Минск и Новогрудок. В ХУ1 веке его получили многие другие города, а последним из русских городов — Витебск (1593 г.). При переходе под власть московских князей эти города получали подтверждение особого порядка управления и суда. В частности, в этих городских общинах предусматривалась значительная степень независимости от вмешательства должностных лиц великого князя в их дела и подчинение своему собственному муниципальному правительству7. Во главе его первоначально стоял войт, назначавшийся великим князем (часто выбранный им из числа дворян). Войт мог передать должность по наследству или же продать ее другому лицу. Со временем многие города покупали должность войта, после чего права войта передавались городскому совету (раде). Для ведения судебных разбирательств был организован особый комитет, известный как лава («скамья»). Лавников (членов лавы) назначала рада. Они рассматривали уголовные дела в качестве присяжных, а войт или бурмистр исполняли роль судьи8.
Относительно этой линии развития городского права М.Ф. Владимир-ский-Буданов выделял следующие этапы её развития: «1) при самом начале власть войта не принадлежит городской общине; 2) потом, по усвоении городской общине власти войта, она управляется замкнутой радой; 3) власть рады ограничивается представительными общинными учреждениями»9. В целом в развитии городских органов власти отчетливо прослеживается постепенное усиление аристократической тенденции: рада постепенно оттеснила городскую
4 Судебник 1550 г. // Российское законодательство Х-ХХ вв. Т. 2. М., 1984. С. 109—110.
5 Оспенников Ю. В. Губные грамоты XVI в. // Памятники российского права. В 35 т. Т. III. Памятники права Московского государства: учебно-научное пособие. Кн. I / под общ. ред. докт. юрид. наук, проф. Р. Л. Хачатурова. М. : Юрлитинформ, 2013. С. 74—82.
6 Оспенников Ю. В. К вопросу о трактовке жалованных грамот // Право и государство: теория и практики. 2015. № 1 (121). С. 6—13.
7 Забашта А. С. Магдебургское право: понятие и источники // Наука и современность. 2011. № 13 (3). С. 207—212.
8 Музыченко П. П. История государства и права Украины. Киев, 2008. С. 99—100.
9 Владимирский-Буданов М. Ф. Немецкое право в Польше и Литве. СПб., 1868. С. 78.
общину от выборов высших должностных лиц, бразды правления окончательно переходят в руки аристократической верхушки города.
В грамотах, выдававшихся городским общинам и устанавливавшим городское магдебургское право, весьма значительное место уделялось организации суда. Этот раздел, как правило, следовал за теми частями грамот, в которых устанавливалось освобождение от сборов и повинностей. Прежде всего, в этом разделе предусматривалось освобождение членов городской общины от подведомственности суду местных тиунов: «...его милость вызволилъ ихъ отъ судовъ и отъ всякихъ пошлинъ тивуновъ Киевскихъ... и тивуны Киевские не маютъ ихъ судити и рядити, и пошлинъ съ нихъ никоторыхъ брати...»10.
В некоторых случаях предоставление городского суда расписывалось более подробно: «естли бы передъ его милостью, альбо передъ некоторыми зъ нихъ о делехъ великихъ и малыхъ, о злодейство и о розливанье крови, мужобойства, отнятья члонковъ и о иныхъ всихъ проступкахъ, позвани были, не мають отповедати, а ни суть обвязани никоторыхъ винъ платити; але мещане первореченого места только передъ ихъ войтомъ, который на тотъ часъ будетъ, а войтъ только передъ его милостью; и то, коли бы былъ позванъ черезъ его милости листъ, подъ его милости печатью, тогды не иначей, только ихъ же правомъ Немецкимъ маетъ отповедати»11.
Здесь мы видим, что при осуществлении своей деятельности городские суды должны были обращаться к нормам магдебургского права, при этом в осуществление правосудия не должны были вмешиваться представители местной и центральной администрации. Все дела в отношении членов городской общины должны были рассматриваться судами самой городской общины, но верховное господство главы государства признавалось и именно перед государем должны были отчитываться представительные органы городского самоуправления.
В отдельных случаях мы встречаем определение сферы компетенции городских судов через обозначение круга дел: «А зъ моцы и зъ судовъ врядника Волковыйского ихъ его милость вызволилъ: нижьли, штос я дотычетъ кгвалту, пожоги, розбою, всилства, то его милость на себе взялъ и на врядники свои»12. Как видим, ряд наиболее тяжких дел по прежнему оставался в юрисдикции великого князя и короля.
При освобождении городских общин от суда местных должностных лиц, воевод, наместников и тиунов, возникала проблема смешанной юрисдикции, когда одна сторона спорного дела подлежала юрисдикции городского права, другая — суду наместника. В таких случаях дело обычно рассматривалась по той правовой подсистеме, к которой принадлежал ответчик: «А которому мещанину дело будетъ до волостного человека, ино маетъ державца Волко-выйский, або наместникъ его, въ нашомъ дворе зъ войтомъ судити; а которому человеку волостному дело будетъ до мещанина, ино войтъ маетъ зъ наместникомъ
10 Жалованная подтвердительная грамота литовского великого князя Сигизмунда киевским мещанам 1506 г. // Акты, относящиеся к истории Западной России. Т. 2. СПб., 1848. № 13. С. 2—3.
11 Там же. С. 10.
12 Там же. С. 11.
О сулопроизволстве в горолских обшинах Запалнои России маглебургского права
на ратуши судити, подле ихъ права»13. При этом, как видим, создавался смешанный состав суда: при рассмотрении дела наместником на суде присутствовали представители городской общины и наоборот, а место рассмотрения дела определялось опять же по подсудности ответчика.
Интерес верховной государственной власти и её верховный суверенитет над городским самоуправлением проявлялись и в вопросе определения судебных пошлин — при осуществлении правосудия городскими судами часть собираемых пошлин должна была поступать в государственную казну: «А зъ винъ местскихъ взялъ его милость на себе по два гроши, а войтъ зъ винъ и тежъ зъ ятокъ третий грошъ»14. Эта система в значительной степени напоминает распределение судебных пошлин, известное по договорным грамотам городов Северо-Западной Руси с князьями ХШ-ХУ веков, которое нашло закрепление даже в Псковской Судной грамоте15. Однако на северо-западе Руси князь или его слуги непосредственно принимали участие в осуществлении правосудия, что и давало формальные основания для получения части судебных сборов. В польско-литовских жалованных грамотах рассматриваемого типа такого рода основания отсутствуют.
В целом можно сделать вывод, что распространение «немецкого» городского права (прежде всего в форме магдебургского права) соответствовало внутренним тенденциям в системе права Московского государства, направленным на расширение участия городских общин в делах управления и суда. В западнорусских областях его значение было обусловлено конкретно-историческими обстоятельствами и продолжительным нахождением под властью польского и литовского государств. При этом следует иметь в виду, что предоставленные городским общинам полномочия на практике контролировались узкой группой горожан, прежде всего войтом и его приближенными. Не случайно М. Ф. Вла-димирский-Буднов отмечал, что городские рады подчинили себе общественный дух горожан и обуздали их инициативу.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Акты, относящиеся к истории Западной России. Т. 2. Санкт-Петербург, 1848.
2. Антонович В. Предисловие // Архив Юго-Западной России. Ч. 5. Т. 1. Киев,
1869.
3. Владимирский-Буданов М.Ф. Немецкое право в Польше и Литве. Санкт-Петербург, 1868.
4. Забашта А. С. Магдебургское право: понятие и источники // Наука и современность. 2011. № 13 (3). С. 207—212.
5. Загоскин Н. П. Уставные грамоты Х1У-ХУ1 вв. определяющие порядок местного правительственного управления. Вып. 1-2. Казань, 1875.
6. Музыченко П. П. История государства и права Украины. Киев, 2008.
13 Там же. С. 11.
14 Там же.
15 Оспенников Ю. В. Об особенностях изучения договорных грамот Новгорода с князьями ХШ-ХУ вв. // Вектор науки ТГУ. Серия: Юридические науки. 2013. № 3 (14). С. 32—34
7. Носов Н. Е. Становление сословно-представительных учреждений в России (Изыскания о земской реформе Ивана Грозного). Ленинград, 1969.
8. Оспенников Ю. В. Губные грамоты XVI в. // Памятники российского права. В 35 т. Т. III. Памятники права Московского государства : учеб.-науч. пособие. Кн. I / под общ. ред. докт. юрид. наук, проф. Р. Л. Хачатурова. Москва : Юрлитинформ, 2013. С. 74—82.
9. Оспенников Ю. В. К вопросу о трактовке жалованных грамот // Право и государство: теория и практики. 2015. № 1 (121). С. 6—13.
10. Оспенников Ю. В. Об особенностях изучения договорных грамот Новгорода с князьями XIII-XV вв. // Вектор науки ТГУ. Серия: Юридические науки. 2013. № 3 (14). С. 32—34.
11. Российское законодательство Х-ХХ вв. Т. 2. Москва, 1984.
ABOUT LEGAL PROCEEDINGS IN CITY COMMUNITIES OF THE WESTERN RUSSIA OF THE MAGDEBOURG LAW
A. Talyneva
In article two directions of spreading of the city law in Russia are characterized: proceeding from the Supreme power of the Moscow governors and perception of standards of the «German» city law, first of all, in the form of Magdebourg. Some features of the organization of legal proceedings in the context of interaction with the Supreme government are shown.
Key words: sources of law, Magdebourg law, judicial system, Moscow law.
