CC BY
58
Вестник Самарской гуманитарной акалемии. Серия «Право». 2016. № 1-2 (18)
УДК 340.1
ХАРАКТЕРИСТИКА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ГОРОДСКИХ ОБШИН С КНЯЖЕСКОЙ ВААСТЬЮ В РУССКИХ ЗЕМАЯХ В ХШ-ХУ вв.*
© И. Ю. Сутягина
Сутягина Ирина Юрьевна
соискатель кафедры теории и истории государства и права
Самарский юридический институт ФСИН России
В статье лана характеристика особенностей взаимо-лействия горолских обшин и княжеской власти в русских землях в периол ХШ-ХУ веков. Выявлены основные полхолы к изучению этих отношений, на основе анализа историографии и логоворных грамот горолских обшин с князьями слеланы выволы о месте логоворных грамот в системе источников горолского лревнерусского права.
Ключевые слова: горолские обшины, горолское право, источники права, логоворные грамоты с князьями.
В период Х11-ХУ веков в русских землях происходил процесс формирования нескольких относительно самостоятельных правовых традиций, различия между которыми в значительной степени определялись соотношением источников власти. Сложной и дискуссионной проблемой в современной историко-юриди-ческой науке остается вопрос соотношения княжеской власти и власти городских народных собраний, эволюции их отношений, степени и характера участия в этих отношениях третьего источника власти — боярских группировок. Наибольшей обеспеченностью источников характеризуется история северо-западных русских земель этого периода, что предопределило значительно лучшую изученность данного процесса в этом регионе в сравнении с другими русскими землями1.
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках проекта проведения научных исследований по проекту №15-03-00123/15 «Источники русского городского права в ХШ-ХУШ вв.»
В частности, изучение отношений новгородской городской общины с князьями обеспечено такой группой источников права как договорные грамоты Новгорода с князьями. Изучение этой группы публично-правовых актов активно продолжается в современной историко-правовой науке, появляются новые подходы и гипотезы исследователей2.
Договоры Новгорода с князьями как исторический источник наиболее полно были исследованы Л. В. Черепниным в работе «Русские феодальные архивы Х1У-ХУ вв.»3 Из новейших исследований следует отметить статью В. Л. Янина «У истоков новгородской государственности», в которой природа и сущность договорных полномочий князя рассматриваются в свете находок археологических раскопок 1998 и 1999 годов4. Среди современных исследований целое направление связано с работами Ю. В. Оспенникова, посвящёнными правовой традиции Северо-Западной Руси. Договорные грамоты с князьями привлекают Ю. В. Оспенникова как важный источник права северо-западных русских земель, именно из взаимодействия княжеской власти и власти городского вечевого собрания он выводит многие особенности эволюции права в этом регионе в период Х11-ХУ веков5. В целом изучению княжеских договорных грамот как источников права уделялось недостаточно внимания. А между тем они содержат богатый материал, касающийся разных аспектов истории права Северо-Западной Руси.
Учитывая, что до нас дошла лишь часть источников данного вида, важнейшей проблемой является характер и время их происхождения. Первая из дошедших до нас грамот — договор Новгорода с тверским князем Ярославом Ярославичем — датируется 1264 г.6 К настоящему времени никто из исследователей не сомневается, что подобные соглашения заключались и прежде. В тексте этого и последующих договоров, содержится ссылка на некие «грамоты Ярослава» как основу новгородской вольности. Первое летописное упоминание об этих грамотах, на которых должны были целовать крест князья, договариваясь с Новгородом, относится к 1228 г.7
1 Соловьев С. М. Об отношениях Новгорода к великим князьям. М., 1846; Ключевский В. О. Сочинения. В 9 т. Т. 2: Курс русской истории. Ч. 2. М., 1987; Янин В. Л. Новгородские акты Х11-ХУ вв. Хронологический комментарий. М., 1990; Мартышин О. В. Вольный Новгород. Общественно-политический строй и право феодальной республики. М., 1992 и др.
2 Кучкин В. А. Договорные грамоты московских князей Х1У века: внешнеполитические договоры. М., 2003; Оспенников Ю. В. Об особенностях изучения договорных грамот Новгорода с князьями ХШ-ХУ вв. // Вектор науки Тольяттинского государственного университета. Серия: Юридические науки. 2013. № 3 (14). С. 32—34; Оспенников Ю. В. О разновидностях международных договоров периода Х11-Х1У вв. // Право и государство: теория и практика. 2013. №11 (107). С. 78—82 и др.
3 Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы Х1У-ХУ веков. Ч. 1. М. ; Л., 1948.
4 Янин В. Л. У истоков новгородской государственности // Вестник Российской академии наук, 2000. Т. 70, № 8. С. 675—681.
5 Оспенников Ю. В. Эволюция системы наказаний по русским летописям Х1-ХШ вв. // Право и государство: теория и практика. 2009. № 8 (56). С. 116.
6 Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.-Л., 1949. С. 9—10.
7 Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы Х1У-ХУ веков. Ч. 1. М.-Л., 1948. С. 249.
В историографии преобладает мнение о том, что «грамоты Ярослава» были дарованы Новгороду в начале XI в. Ярославом Мудрым в награду за решающий вклад в борьбе за киевский стол со Святополком Окаянным. Л. В. Черепнин саму Правду Ярослава рассматривает в первую очередь как договор, гарантирующий устойчивость социального статуса новгородцев8, хотя «грамоты Ярослава» относит к другому периоду и другому князю. Дискуссии вызывает вопрос о степени преемственности догосударственных форм новгородского общественно-политического устройства и порядка, отраженного в договорах Новгорода с князьями. Этот вопрос был актуален уже в средние века, когда одни современники обосновывали исконность новгородской вольности, а другие — права великокняжеской власти. Что бы ни представляли из себя «грамоты Ярослава», киевские князья XI — начала XII в. рассматривали Новгород как свою «отчину». Князья стремились непосредственно контролировать процессы управления, начало развиваться, пусть не столь интенсивно, как в Южной и Северо-Восточной Руси, княжеское землевладение. Владимир Мономах и его сын Мстислав предпринимали энергичные меры по ограничению влияния новгородского боярства9. Однако в условиях феодальной раздробленности, ослабления власти великого князя и укрепления боярства в Новгороде утвердились республиканские порядки.
После ареста и изгнания в 1136 г. внука Владимира Мономаха Всеволода начинает оформляться практика приглашения князей и самостоятельного избрания посадников, т. е. Новгород обретает независимость. Окончательно право новгородцев свободно приглашать и «выводить» князей было признано Всеволодом Большое Гнездо в 1196 г.10. Можно предположить, что практика заключения договоров с князьями складывается в середине — второй половине XII в. Не случайно Л. В. Черепнин предположил, что самые ранние летописные ссылки на «грамоты Ярослава» (начало XIII в.) относятся не к Ярославу Мудрому, а к правнуку Владимира Мономаха, другому Ярославу Владими-ровичу11. Последний княжил в Новгороде с 1182 по 1199 г., с двумя перерывами. В 1184 г. великий князь Всеволод «вывел» Ярослава, «негодовахуть бо новгородци, зане много творяху пакости волости Новгородьскей»12. Пригласив Ярослава вновь в 1187 г., в 1196 г. новгородцы теперь уже сами изгоняют его. Возвращение Ярослава после острого конфликта и переговоров в 1197 г. должно было сопровождаться заключением формальных договоренностей о правах сторон. Видимо, именно тогда происходит становление формуляра княжеских договорных грамот.
Хотя новгородцы сохраняли право свободного выбора, «ввода» и «вывода» князей до самого конца новгородской государственности, после татаро-монгольского нашествия договоры заключались преимущественно с великими
7 Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV-XV веков. Ч. 1. М.-Л., 1948. С. 249.
8 Там же. С. 245—248.
9 Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. М., 1993. С. 541—542.
10 Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV - XV вв. Ч. 1. С. 253.
11 Там же. С. 252.
12 Полное собрание русских летописей. Т. III. СПб., 1841. С. 18.
князьями. Более того, в качестве предварительного условия вступления некоторых договоров в силу называется получение князем ярлыка на великое княжение13. Возможно, в условиях внутрирусских усобиц и усиления внешних угроз новгородцы стремились максимально обезопасить свое положение.
Примечательно, что из нескольких десятков (около 30) дошедших до нас княжеских грамот подавляющее большинство представляют новгородско-тверские отношения, и не более шести (включая разные редакции одних и тех же договоров — Яжелбицкого и Коростынского) — отношения Новгорода с Москвой. Все они за единственным исключением (трехсторонний договор между Юрием Даниловичем московским, Михаилом Ярославичем тверским и Новгородом) дошли в составленном уже после присоединения Новгорода московском сборнике. Между тем известно, что договоры между Новгородом и великими московскими князьями регулярно заключались со времен Юрия Даниловича и Ивана Калиты. Вероятно, большинство новгородско-московских договоров были целенаправленно уничтожены, а сохранилась лишь подборка, оправдывающая поглощение Новгорода. С этой же целью, например, была сохранена договорная грамота Новгорода с польским королем Казимиром 1471 г. Напротив, новгородско-тверские договоры, попавшие в Москву уже после присоединения Твери в 1485 г., сохранились намного лучше.
Несмотря на однобокую репрезентативность княжеских договорных грамот, анализ их формы и содержания позволяет, на мой взгляд, делать выводы обо всем правовом институте в целом. Ведь вероятные действия по отбору грамот для сохранения (либо, напротив, уничтожения) в Москве были обусловлены лишь обоснованием роли Москвы в объединении русских земель. Очевидно, сохранившиеся грамоты содержат достаточно типичную информацию о разных аспектах правового регулирования Новгородской республики. Примечательно, что и форма, и содержание грамот на протяжении всего двухсотлетнего периода сохраняют высокую степень устойчивости, хотя все же В. Л. Янин преувеличивает в утверждении, что условия первого (1264 г.) договора «повторяются пунктуально во всех последующих соглашениях с князьями вплоть до потери новгородской независимости»14.
Содержательно договоры Новгорода с князьями определяли прежде всего, конечно же, отношения княжеской власти и города. При этом, несмотря на подробную, часто мелочную регламентацию различных сторон этих отношений, регулируется не весь объем прав и обязанностей князя, а в основном пределы этих прав и следствия исполнения обязанностей. Например, об изначальной важнейшей функции князя — военном руководстве, — договоры упоминают очень кратко. В основном в них оговаривается самостоятельная ответственность князя за военные действия вне пределов Новгорода и без его согласия. И это касается не только поздних грамот, но и договоров раннего периода, когда военная функция князя была просто незаменимой. Очевидно, изначально грамоты были призваны лишь дополнить правовой обычай, регулировавший
13 Грамоты Великого Новгорода и Пскова / под ред. С. Н. Валка. М. ; Л., 1949. С. 30.
14 Янин В. Л. У истоков новгородской государственности // Вестник Российской академии наук, 2000. Т. 70. № 8. С. 675.
отношения. Важно было предотвратить наиболее типичные конфликты, связанные с различной интерпретацией и недостаточно четкой определенностью «пограничных» прав и полномочий. Значение формализованного договорного регулирования постепенно возрастало, но постоянные отсылки к «пошлине» встречаются в договорах на протяжении всего периода. Для Новгорода «пошлина» была своего рода гарантией от узурпации князем власти. Более того, в поздних грамотах (например, в Яжелбицком договоре) княжеская сторона в отстаивании своих интересов также апеллирует к пошлине15.
Грамоты регулируют самые разные стороны отношений Новгорода с князьями. Во-первых, они очерчивают судебные и административные полно-мочия князя. Интересно, что хотя сами полномочия не детализируются, а, скорее, подразумеваются, принципы их реализации фиксируются достаточно четко. Эти полномочия должны были осуществляться либо совместно с посадником (судопроизводство), либо с его согласия (назначение на должности, раздача волостей). В качестве дополнительного средства обеспечения контроля города над князем выступает частое требование осуществления последним судебных и административных действий непосредственно из Новгорода. По утверждению В. О. Ключевского эти полномочия должны были осуществляться князем только лично16. Однако в текстах договоров на это нет прямого указания. Более того, уже в первой половине XIV в. такое требование было бы трудно осуществимо, так как великие князья оставляли вместо себя в Новгороде наместников. Тем не менее, требование «контрасигнатуры» посадника настолько ограничивало влияние князя, что делало республиканский строй реальностью вплоть до 1478 г.
Анализ грамот позволяет сделать вывод, что административные и судебные полномочия имели для княжеской власти в Новгороде прежде всего фискальное значение. О. В. Мартышин прямо замечает, что «смесный суд» был для князя в основном источником дохода17. Действительно, не имея самостоятельных судебных полномочий, князь мог гарантированно рассчитывать лишь на долю судебных пошлин. Трудно, однако, согласиться с другим утверждением авторитетного историка права — о том, что князь «правил по собственному усмотрению» в волостях, отданных ему в кормление18. Тексты грамот явственно свидетельствуют о стремлении новгородцев ограничить любую самостоятельность князя в новгородской земле. Именно этим можно объяснить как предельную детализацию княжеского кормления, так и многочисленность запрещающих и предписывающих норм в отношении действий князя19.
Учитывая значимость для Новгорода разнонаправленных торговых отношений, становится понятным включение в тексты грамот положений как ограничивающих вмешательство князя в торговлю в Новгороде, так и обя-
15 Грамоты Великого Новгорода и Пскова. С. 42.
16 Ключевский В. О. Русская история. В 3 кн. Кн. 1. М., 1993. С. 383.
17 Мартышин О. В. Вольный Новгород. Общественно-политический строй и право феодальной республики. М., 1992. С. 232.
18 Мартышин О. В. Вольный Новгород. Общественно-политический строй и право феодальной республики. М., 1992. С. 230.
19 Грамоты Великого Новгорода и Пскова. С. 9—38.
зывающих его обеспечить беспрепятственную деятельность новгородских купцов в княжеских владениях. Князь обязывался не закрывать торговые дворы, не отменять и не изменять новгородские торговые соглашения. В немецком дворе князь мог торговать только через новгородскую братию. Опять же, договоры детально регламентируют размеры взымаемых таможенных пошлин20.
Как замечает О. В. Мартышин, «личные права князя и его двора были ограничены, им не давали возможности хозяйственно укрепиться в Новгороде, стать крупными землевладельцами, торговцами, подвести экономическую базу под свою власть. Князя намеренно изолировали экономически и политически от новгородской жизни, намеренно содержали так, чтобы в любую минуту его можно было выгнать и заменить новым»21. Выдающиеся личности — такие, как Александр Невский, — пользуясь ситуацией, могли существенно изменять подобное положение вещей, но это было редким исключением. Возможно, именно влияние Александра Невского побудило в дальнейшем боярские слои более тщательно оградить Новгород от «чрезмерного» влияния княжеской власти. В договоре 1264 г. от Ярослава Ярославовича прямо требуется «отступиться» от отнятого его братом22. И хотя в данном случае речь прямо идет лишь о «пожнях», вряд ли можно усомниться, что подразумевался весь спектр отношений между городом и князем. В дальнейшем даже в условиях острой военной и внешнеполитической напряженности Новгород не спешил отказаться от своих привилегий в пользу княжеской власти. От князя ждали лишь выполнения своих функций за установленное вознаграждение, и даже выплачивая в оговариваемом порядке князю «черный бор»23, город отказывался уступать свои административные, судебные, торговые полномочия.
Реальное положение князя стало укрепляться лишь с ослаблением Новгорода в отношениях с Москвой — после поражений 1456 и 1471 г. В Яжелбицком и Коростынском договорах говорится о целовании новгородцами креста не только великому князю, но его сыну. Как уже упоминалось, по-являются отсылке к «пошлине» явно в княжеских интересах, оговаривается право князя собирать «черный бор» по необходимости. В Коростынском договоре Новгород прямо признается «отчиной» великого князя московского24. Это, правда, не помешало новгородцам заключить договор с польским королем Казимиром (как с великим князем литовским) по старому формуляру дополнениями касательно статуса православия25. Но вступить в предусмотренные отношения Новгород и Казимир уже не смогли. Как известно, именно договор с Казимиром спровоцировал Московское государство на ликвидацию новгород-ской независимости.
Княжеские договорные грамоты не только являются важнейшим источником по истории государственного права Новгорода, но также предоставляют сведения о гражданских и земельных правоотношениях: о правоспособности отдельных категорий населения, о феодальном иммунитете и юрисдикции над
20 Грамоты Великого Новгорода и Пскова. С. 9—38.
21 Мартышин О. В. Вольный Новгород. С. 233—234.
22 Грамоты Великого Новгорода и Пскова. С. 10.
23 Там же. С. 38—39.
24 Там же. С. 39—51.
25 Там же. С. 130—132.
зависимыми слоями населения, о характере купеческих привилегий. Вся эта информация носит преимущественно косвенный характер (вряд ли составители грамот заботились о регулировании частноправовых отношений как таковых) и требует отдельного анализа.
Договорные грамоты Великого Новгорода с князьями позволяют реконструировать особенности разных аспектов истории государства и права СевероЗападной Руси в период средневековья. Договоры Новгорода с князьями — яркое свидетельство стабильности и институционально-правовой устойчивости государственно-политического устройства Новгородской республики, сохранявшейся до самого ее падения.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Грамоты Великого Новгорода и Пскова / под ред. С. Н. Валка. Москва ; Лениград, 1949.
2. Ключевский В. О. Русская история. В 3 кн. Кн. 1. Москва, 1993.
3. Ключевский В. О. Сочинения. В 9 т. Т. 2: Курс русской истории. Ч. 2. Москва,
1987.
4. Кучкин В. А. Договорные грамоты московских князей XIV века: внешнеполитические договоры. Москва, 2003.
5. Мартышин О. В. Вольный Новгород. Общественно-политический строй и право феодальной республики. Москва, 1992.
6. Оспенников Ю. В. О разновидностях международных договоров периода XII-XIV вв. // Право и государство: теория и практика. 2013. № 11 (107). С. 78—82.
7. Оспенников Ю. В. Об особенностях изучения договорных грамот Новгорода с князьями XIII-XV вв. // Вектор науки Тольяттинского государственного университета. Серия: Юридические науки. 2013. № 3 (14). С. 32—34.
8. Оспенников Ю. В. Эволюция системы наказаний по русским летописям XI-XIII вв. // Право и государство: теория и практика. 2009. № 8 (56). С. 113—116.
9. Полное собрание русских летописей. Т. III. Санкт-Петербург, 1841.
10. Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. Москва, 1993.
11. Соловьев С. М. Об отношениях Новгорода к великим князьям. Москва, 1846.
12. Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV-XV вв. Ч. 1. Москва, 1948.
13. Янин В. Л. У истоков новгородской государственности // Вестник Российской академии наук, 2000. Т. 70. № 8. С. 675—681.
14. Янин В. Л. Новгородские акты XII-XV вв. Хронологический комментарий. Москва, 1990.
THE CHARACTERISTIC OF INTERACTION OF CITY COMMUNITIES WITH THE PRINCELY POWER IN RUSSIAN LANDS IN THE 13-15th CENTURIES
I. Sutyagina
In article the characteristic of features of interaction of city communities and the princely power in Russian lands in the period of the 13-15th centuries is given. The main approaches to studying of these relations are revealed, on the basis of the analysis of a historiography and contractual letters of city communities with princes conclusions are drawn on the place of contractual letters in system of sources of the city Old Russian law.
Key words: city communities, the city law, sources of law, contractual letters with princes.
