CC BY
102
Федоров А. В. О перспективах введения уголовной ответственности юридических лиц в Российской Федерации с учетом зарубежного опыта // Вестник Академии Следственного комитета Российской Федерации. 2014. № 1.
Федоров А. В. О разработке методики расследования коррупционных преступлений юридических лиц // Криминалистика — прошлое, настоящее, будущее: достижения и перспективы развития: материалы Международной научно-практической конференции, приуроченной к 60-летию образования службы криминалистики (Москва, 16 октября 2014 г.). М., 2014.
Федоров А. В. Ответственность юридических лиц за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, в Королевстве Испания // Наркоконтроль. 2014. № 1.
Федоров А. В. Соотношение наркопреступлений и административных наркоправонарушений // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2013. № 2.
Фристер Г. Уголовное право Германии. Общая часть. Пер с нем. 5-е изд. М., 2013.
О советских товарных знаках
ГУТНИКОВ Олег Валентинович, кандидат юридических наук, заместитель заведующего отделом гражданского законодательства и процесса Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации
Российская Федерация, 117218, г. Москва, ул. Большая Черемушкинская, 34
СМИРНОВА Валерия Михайловна, и. о. научного сотрудника отдела гражданского законодательства и процесса Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации
Российская Федерация, 117218, г. Москва, ул. Большая Черемушкинская, 34
В настоящее время в России активизировалась так называемая битва за советские товарные знаки между правообладателями, оформившими права на товарные знаки в полном соответствии с действующим российским законодательством, и фактическими пользователями, которые не успели это сделать. В юридическом сообществе предлагаются различные способы решения этой проблемы, в том числе путем введения в отношении советских товарных знаков права преждепользования и выдачи принудительной лицензии. Авторы статьи возражают против применения подобных механизмов и приводят соответствующие аргументы.
Ключевые слова: право интеллектуальной собственности, товарный знак, принудительная лицензия, ТРИПС, преждепользование.
On Soviet Trade Marks
O. V. Gutnikov, PhD in law
The Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation
34, Bolshaya Cheremushkinskaya st., Moscow, 117218, Russia
E-mail: [email protected]
V. M. Smirnova
The Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation
34, Bolshaya Cheremushkinskaya st., Moscow, 117218, Russia
E-mail: [email protected]
In modern Russia is debated the issue of legal regulation of trademarks, which are well-known in the Soviet time and freely used by many domestic enterprises for homogeneous products such as candy "Belochka", the "Jubileynoe" cookies, chocolate "Alyonka", cheese "Yantar", "Druzhba", etc. Currently has so-called battle for Soviet trademarks between rights holders, who received the trademark rights in full compliance with the Russian legislation, and the actual users, who do not have time to register them. So in the legal community are mechanisms to address issues related to
trademarks: recognition of them entered into general use and lost their distinctiveness, the revocation of their registration as acts of unfair competition; the their nationalization; the introduction of prior use, their mode of collective trademarks or certification, traditional food regulation. Currently in the State Duma of the Russian Federation are considered the bills, aimed at the introduction of the right of prior use in trademarks and issuing a compulsory license. In the article are considered only the arguments against the introduction of the right of prior use and issuance of compulsory licenses in respect of trademarks.
Keywords: intellectual property, trademark, compulsory licensing, TRIPS, prior use.
DOI: 10.12737/7250
В современной России остро обсуждается вопрос о правовом регулировании товарных обозначений, которые получили широкую известность в советское время и свободно применялись многими отечественными предприятиями для маркировки однородной продукции (например, конфеты «Белочка», печенье «Юбилейное», шоколад «Аленка», сырки «Янтарь», «Дружба» и др.).
Как отмечает профессор А. П. Сергеев, «большинство таких обозначений в тот период не пользовались правовой охраной, поскольку не были зарегистрированы в качестве товарных знаков. Тем не менее для упрощения терминологии их можно условно назвать советскими товарными знаками (советскими брендами)»1.
В настоящее время активизировалась так называемая битва за советские товарные знаки2 между правообладателями, которые оформили права на товарные знаки в полном соответствии с действующим российским законодательством, и теми фактическими пользователями, которые не успели зарегистрировать права на них.
Так, в юридическом сообществе предлагаются следующие механизмы решения задач, связанных с указанными проблемами: признание то-
1 Сергеев А. П. Битва за советские товарные знаки продолжается. Есть ли выход? // Закон. 2013. № 6. С. 95.
2 Там же. С. 95—103; также см.: Трусо-
ва Е. А., Орешин Е. И. Битва за советские товарные знаки. Введение права преждепользования — выход? // Закон. 2014. № 10. С. 68—75.
варных знаков вошедшими во всеобщее употребление и утратившими различительную способность, аннулирование их регистрации как актов недобросовестной конкуренции; национализация этих знаков; введение в их отношении права преждепользования3, их перевод в режим коллективных или сертификационных товарных знаков, а также в так называемый traditional food regulation (широко применяемый в странах Европейского Союза).
Проблема с товарными знаками обострилась в связи с тем, что в Государственную Думу РФ внесены законопроекты, направленные на защиту интересов производителей продукции, фактически использующих чужие товарные знаки, если такое использование было ими начато до даты регистрации товарных знаков правообладателями и до вступления в силу Закона РФ от 23 сентября 1992 г. № 3520-I «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров» (далее — Закон о товарных знаках). Указанные лица сохраняют право на дальнейшее использование этого обозначения на условиях безвозмездной простой (неисключительной) лицензии для производства однородных товаров. Согласно первому законопроекту производители, выпускавшие товары под советскими брендами до регистрации их как товарных знаков, получают на них неисключительную безвозмездную лицензию. Другой законопроект устанавливает право преж-
3 Подробнее см.: Сергеев А. П. Указ. соч. С. 97.
депользования советскими товарными знаками, на самом деле в тексте поправок говорится об использовании таких знаков на условиях безвозмездной простой (неисключительной) лицензии. Эта лицензия к тому же допускает использование товарного знака в отношении однородных товаров (а не тех же самых товаров, в отношении которых обозначение первоначально использовалось) и не устанавливает ограничений по объемам выпускаемых товаров (т. е. допускается расширение объема производства), что совершенно нетипично для преждепользова-ния4. Таким образом, очевидно, что предлагается ввести принудительную лицензию на товарный знак.
Ниже мы рассмотрим только аргументы, направленные против введения права преждепользования и выдачи принудительных лицензий в отношении советских товарных знаков.
Предлагаемые изменения противоречат правовой природе товарного знака. Товарный знак является прежде всего средством индивидуализации товаров юридических лиц и индивидуальных предпринимателей (п. 1 ст. 1477 ГК РФ), что позволяет однозначно ассоциировать определенный товар и представления о его потребительских свойствах и качестве исключительно с конкретным производителем. Таким образом, в условиях правовой охраны товарных знаков закон предоставляет право их использования лишь одному конкретному правообладателю, с которым отождествляется данный товарный знак.
В условиях правовой охраны товарных знаков недопустима ситуация, когда одно и то же «средство
4 «Кто смел, тот и съел!» // Совет по кодификации не одобрил принудительное лицензирование «советских брендов». URL: http://zakon.ru/Discussions/kto_smel_ tot_i_sel_sovet_po_kodifikacii_ne_odobril_ prinuditelnoe_licenzirovanie_sovetskix_ brendov/11998.
индивидуализации» индивидуализирует неопределенное множество различных производителей, чья «легитимация» осуществляется лишь на основании факта использования соответствующего обозначения до даты приоритета позднее зарегистрированного товарного знака.
Соответственно, введение права преждепользования делает бессмысленной правовую охрану товарных знаков, поскольку предоставляет право их использования неопределенному кругу лиц.
Предлагаемые изменения нарушают исключительные права правообладателей товарных знаков. Лицо, на имя которого зарегистрирован товарный знак, обладает исключительным правом его использования.
Исключительное право носит абсолютный характер и исключает возможность использовать товарный знак другими лицами без согласия правообладателя.
Согласно императивной норме п. 3 ст. 1484 ГК РФ никто не вправе использовать без разрешения правообладателя сходные с его товарным знаком обозначения в отношении товаров, для индивидуализации которых товарный знак зарегистрирован, или однородных товаров, если в результате такого использования возникнет вероятность смешения.
Содержащаяся в законопроектах норма о праве преждепользования в отношении товарных знаков является по существу ограничением исключительного права правообладателя путем предоставления фактическому пользователю без согласия правообладателя безвозмездной простой (неисключительной) лицензии для производства однородных товаров, что противоречит абз. 3 п. 1 и абз. 1 п. 5 ст. 1229 ГК РФ. В законопроекте также указывается на возможность обращения в суд с требованием о выдаче лицензии. Это требование заключается в совершении ответчиком определенных действий в интересах истца (исполнительный
иск); с точки зрения процессуальной квалификации это означает, что соответствующие нормы законопроекта также должны быть отнесены к правилам о принудительных лицензиях.
При этом выдача принудительных лицензий ущемляет интересы правообладателя, который несет затраты на правовую охрану товарного знака, на рекламу соответствующей продукции и имеет законный интерес как минимум в получении вознаграждения за использование другими лицами своего товарного знака и возмещении части своих расходов, а также в недопущении смешения его продукции с продукцией других производителей.
Необходимо отметить, что принудительная лицензия и право преждепользования — институты, используемые в сфере патентного права. Они оба направлены на определенное ограничение сферы действия исключительного права патентообладателя и существуют лишь в отношении тех объектов интеллектуальной собственности, которые не являются средством индивидуализации (изобретение, полезная модель, промышленный образец) (ст. 1361 ГК РФ), что не противоречит их правовой природе. Право преждепользования применяется для предотвращения злоупотреблений, которые могут возникнуть в результате осуществления исключительного права, предоставляемого патентом, например, в случае неиспользования изобретения.
Основой для введения норм о принудительном лицензировании в национальное законодательство служат ст. 5 Парижской конвенции по охране промышленной собственности, ст. 27, 30 и 31 Соглашения по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности от 15 апреля 1994 г. (далее — Соглашение ТРИПС). Однако в этих актах предусматриваются ограничения исключительных прав, предоставляемых патентом, при условии, что такие исклю-
чения необоснованно не вступают в противоречие с нормальным использованием патента и необоснованно не ущемляют законные интересы патентообладателя, учитывая законные интересы третьих лиц. Такие допустимые ограничения исключительного права представляют собой определенную монополию в интересах общества. Так, согласно п. 2 ст. 5А Парижской конвенции каждая страна — участница этой Конвенции вправе принять законодательные меры, предусматривающие выдачу принудительных, причем только неисключительных лицензий для предотвращения злоупотреблений, которые могут возникнуть в результате осуществления исключительного права, предоставляемого патентом, например, в случае неиспользования или недостаточного использования изобретения.
Данные ограничения исключительного права не применяются к товарным знакам на международном уровне. Сущность объектов патентных прав состоит в том, что они способствуют научно-техническому прогрессу, развитию и исследованию инноваций в наиболее важных сферах (фармацевтическая, медицина, здравоохранение, оборона и безопасность и др.), наиболее гибкому совершенствованию промышленной деятельности и высокотехнологическому развитию. При создании и последующем развитии данных объектов промышленной собственности предоставляются последующие лицензии для усовершенствования объекта патентных прав, что не связано с введением в заблуждение потребителей, индивидуализацией данного объекта. Таким образом, если возникает ситуация, когда изобретение, которое не может быть использовано без другого, представляет собой важное техническое достижение, имеющее существенные преимущества перед изобретением или полезной моделью другого патентообладателя, это дает обладателю патента на более позднее изобре-
тение (при определенных условиях) право на получение принудительной лицензии в соответствии со ст. 1362 ГК РФ. Уважительными причинами неиспользования (недостаточного использования) запатентованного объекта могут быть только аргументы правомерного характера (в том числе юридического, технико-экономического), подтвержденные компетентными органами. В этом заключается сущность объектов патентных прав.
Правовая природа товарных знаков абсолютно иная. Они направлены на индивидуализацию товаров, охрану репутации товарного знака (гудвилл), обеспечивают интересы потребителей от введения их в заблуждение недобросовестными производителями контрафакта относительно особенностей товаров, которые могут побудить потребителя к их приобретению, защищают товары конкретных производителей от имитации и подделок.
Предлагаемые изменения нарушают права потребителей продукции, выпускаемой под соответствующими обозначениями. Товарный знак, как известно, выполняет несколько функций, среди которых можно назвать индивидуализирующую (ассоциирует определенную продукцию с конкретным товаропроизводителем, выделяя ее из массы аналогичной продукции), гарантийную (гарантирует потребителю определенное качество и репутацию товара на рынке), рекламную (выделяет именно данный товар на рынке как обладающий определенным набором положительных свойств, рекламируемых производителем), информационную (ассоциирует товарный знак с определенной продукцией, отличающейся от аналогичной продукции на рынке), ограничительную (запрещает другим лицам использовать товарный знак без разрешения).
Все эти функции товарного знака имеют значение не только для правообладателя, но и для потребителей соответствующей продукции, кото-
рые по товарному знаку могут судить о производителе продукции, ее потребительских качествах и безопасности для жизни и здоровья.
Одним из важнейших прав потребителей является право на достоверную информацию об изготовителе и реализуемых им товарах.
Согласно п. 1 ст. 10 Закона РФ от 7 февраля 1992 г. № 2300-1 «О защите прав потребителей» изготовитель (исполнитель, продавец) обязан своевременно предоставлять потребителю необходимую и достоверную информацию о товарах (работах, услугах), обеспечивающую возможность их правильного выбора.
Данное право существенным образом нарушается, когда несколько производителей аналогичных товаров используют для однородной продукции один и тот же товарный знак, применяя совершенно разную технологию производства товара. Это приводит к тому, что на рынке обращаются совершенно одинаковые товары под одними и теми же товарными знаками, имеющие совершенно различное качество, приготовленные по разным рецептурам и т. д. Такая ситуация вводит потребителей в заблуждение относительно производителя приобретаемых ими товаров, их качественных характеристик. В результате наличие на рынке однородных товаров разных производителей под одним и тем же товарным знаком лишает потребителей возможности правильного выбора товаров.
По существу, норма о преждепользовании, позволяющая использовать один и тот же товарный знак разными независимыми производителями в отношении однородной продукции, существенно нарушает право потребителей на информацию, гарантированное Законом о защите прав потребителей.
Кроме того, безвозмездная неисключительная лицензия (принудительная) не предполагает возможности ее отзыва правообладателем в случае нарушения обязательств лицензиата по качеству продукции.
Это приводит к фактической потере контроля за качеством производимой под товарным знаком продукции и умалению прав потребителей, что не соответствует ч. 2 ст. 55 Конституции РФ.
Предлагаемые изменения не соответствуют требованию определенности правовых норм. В предлагаемых законопроектах говорится, что право на обозначение сохраняется «при условии, что такое использование осуществлялось в соответствии с действовавшим (на тот момент) законодательством» или «такое право было получено по основаниям, установленным законом». Однако о каком именно законодательстве идет речь, остается неясным. В СССР формально действовали различные акты о товарных знаках5, которые фактически не применялись, что и послужило причиной возникновения ситуации, когда одни и те же обозначения использовались различными производителями. Закон СССР от 3 июля 1991 г. № 2293-! «О товарных знаках и знаках обслуживания» так и не был введен в действие. Неясен также смысл указания на закон, устанавливающий основания, по которым ранее было получено право преждепользования. Если имеется в виду прежняя редакция6 ч. 2 ст. 13 Федерального закона от 18 декабря 2006 г. № 231-ФЗ «О введении в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации», то она уже не действует и никаких «полученных» прав на основании этой нормы в настоящее время не имеется. Законопроекты как раз и направлены на введение «нового» права преждепользования, однако ставить это «новое» право в зависимость от наличия ранее получен-
5 См. постановление Совета Министров СССР от 15 мая 1962 г. № 442 «О товарных знаках», Положение о товарных знаках (утв. Государственным комитетом Совета Министров СССР по делам изобретений и открытий от 8 января 1974 г.).
6 Утратила силу на основании Федерального закона от 24 июля 2007 г. № 202-ФЗ.
ных и не существующих в настоящее время прав юридически некорректно.
Таким образом, законопроекты, ограничивающие права правообладателей зарегистрированных товарных знаков, оставляют много вопросов и по существу являются неопределенными, не соответствуя требованию определенности правовых норм.
Недопустимость введения в законодательство неопределенных правовых норм неоднократно подчеркивалась Конституционным Судом РФ. Так, в п. 5 постановления КС РФ от 27 ноября 2008 г. № 11-П отмечается: «Закрепленный в статье 19 Конституции Российской Федерации универсальный принцип юридического равенства (равенство всех перед законом и судом, а также равноправие) и логически обусловленный им общеправовой принцип формальной определенности права предполагают, что закон должен быть понятным, точным и недвусмысленным. Иное означало бы возможность неоднозначного понимания и истолкования закона и, по сути, произвольного его применения, что сделало бы иллюзорным вытекающее из статьи 19 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьей 46 равное право на справедливое правосудие, на эффективную и полную судебную защиту.
Как неоднократно подчеркивал в своих решениях Конституционный Суд Российской Федерации, гарантированные Конституцией Российской Федерации равенство всех перед законом и судом, а также равноправие могут быть обеспечены лишь при условии единообразного понимания и толкования нормы всеми правоприменителями; нарушение принципа формальной определенности норм, напротив, допускает неограниченное усмотрение в процессе правоприменения и неизбежно ведет к произволу, а значит — к нарушению принципа равенства при осуществлении конституционных прав и свобод, верховенства Конституции Российской Федерации и закона (постановления от 25 апреля 1995 года
№ 3-П, от 15 июля 1999 года № 11-П и от 30 июля 2001 года № 13-П)».
Предлагаемые изменения противоречат стабильности гражданского оборота. Как отмечается в Экспертных заключениях Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства, к моменту принятия части четвертой ГК РФ (2006 г.) уже сложилась обширная судебная практика по спорам, связанным с «советскими» товарными знаками. К этому моменту большинство таких знаков было зарегистрировано на конкретных правообладателей, которые принимали установленные законом меры для того, чтобы пресечь использование обозначений, тождественных или сходных до степени смешения с их знаками в отношении однородных товаров, в тех случаях, когда это делалось без их согласия7.
Таким образом, в течение последних 22 лет лица, оформившие права на товарные знаки в полном соответствии с действующим российским законодательством, распоряжались своим исключительным правом, заключая лицензионные договоры на использование принадлежащих им товарных знаков, а также предпринимали меры по их защите. Во многих случаях в результате судебных разбирательств использование другими производителями обозначений, тождественных зарегистрированным товарным знакам или сходных с ними до степени смешения, было прекращено (зачастую уже много лет назад) либо оформлено лицензионными договорами на законных ос-нованиях8.
7 См. Экспертное заключение по проекту федерального закона № 444256-6 «О внесении изменений в статью 1484 части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» (принято на заседании Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства 26 мая 2014 г. № 130-2/2014).
8 См. Экспертное заключение по проекту федерального закона № 330577-6 «О внесе-
Предлагаемые законопроектами нормы допускают возможность применения новых правил в отношении лиц, которые на основании судебных решений или по каким-то иным основаниям прекратили в период с 1992 по 2014 г. использование соответствующего обозначения. По существу, это означает возможность пересмотра всех состоявшихся ранее судебных решений по таким делам, а также заключенных лицензионных договоров.
Таким образом, введение права свободного использования «советских» товарных знаков всеми, кто ранее пользовался ими, означало бы фактическую отмену зарегистрированных имущественных прав сегодняшних правообладателей, дестабилизацию гражданского оборота в данной сфере общественных отношений. Это было бы тем же самым, как если бы государство сегодня начало массовый пересмотр и отмену итогов приватизации, прошедшей в 1990-е гг.
Все это окажет негативное влияние на стабильность гражданского оборота.
Предлагаемые изменения противоречат международным обязательствам России, принятым в рамках многосторонних переговоров о вступлении во Всемирную торговую организацию (ВТО). 16 декабря 2011 г. Российская Федерация подписала Протокол о присоединении к Марракешскому соглашению об учреждении ВТО. Этот Протокол является неотъемлемой частью Марракешского соглашения и всех приложений к нему (п. 2 Протокола).
Порядок применения положений Протокола детально раскрывается в Докладе рабочей группы о присо-
нии изменения в статью 13 Федерального закона "О введении в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации"» (принято на заседании Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства 26 мая 2014 г. № 130-3/2014).
единении Российской Федерации к Соглашению ВТО9 (далее — Доклад рабочей группы). Обязательства Российской Федерации в отношении соответствия национального законодательства международным обязательствам Российской Федерации обозначены в § 1202 Доклада рабочей группы: «Представитель Российской Федерации сообщил членам Рабочей группы, что принятие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации позволило Российской Федерации завершить кодификацию гражданского законодательства в целях... достижения полного соответствия национального законодательства международным обязательствам Российской Федерации, изменения законодательства Российской Федерации об интеллектуальной собственности с сохранением наиболее действенных положений законов, применяемых в настоящее время, и, при необходимости, одновременным усилением охраны».
Таким образом, в процессе присоединения к ВТО Российская Федерация оговорила определенные рамки применения положений Соглашения ТРИПС, Парижской конвенции, которые имеют приоритет при применении перед всеми предыдущими и последующими федеральными законами, равно как и перед всеми подзаконными нормативными правовыми актами.
Предлагаемые изменения противоречат Соглашению ТРИПС и Парижской конвенции. Как следует из законопроекта, императивность положения о праве использования товарного знака на условиях безвозмездной простой (неисключительной) лицензии без указания возможности правообладателя этого товарного знака отказать в предоставлении такой лицензии является по существу принудительной лицензией. Однако в соответствии со ст. 21 Соглашения ТРИПС, выпол-
9 URL: http://www.ргаvo.gov.ru. 23 июля.
2012.
нение условий которого обязательно для всех участников ВТО, принудительные лицензии в отношении товарных знаков не допускаются.
Необходимо также отметить противоречие права преждепользования ст. 16 Соглашения ТРИПС, которая устанавливает, что владелец зарегистрированного товарного знака имеет исключительное право не разрешать третьим лицам без его согласия использовать в ходе торговли идентичные или подобные обозначения для товаров или услуг, которые идентичны или подобны тем, в отношении которых зарегистрирован товарный знак, когда такое использование могло бы привести к появлению вероятности смешения. В случае использования идентичного обозначения для идентичных товаров или услуг вероятность смешения считается существующей.
Понятие «смешение товарных знаков» конкретизируется в ст. 10."^ Парижской конвенции. Так, Российская Федерация как участница Конвенции обязана обеспечить эффективную защиту от недобросовестной конкуренции (п. 1 ст. 10.bis), а также обеспечить гражданам других стран — участниц Конвенции законные средства для ее эффективного пресечения (п. 1 ст. 10.1ег); при этом актом недобросовестной конкуренции считается всякий акт конкуренции, противоречащий честным обычаям в промышленных и торговых делах.
Товарные знаки охраняются национальным законодательством, которое в ряде случаев не обеспечивает всю полноту правовой охраны, поэтому требуется привлечение дополнительных правовых средств. Таким дополнительным средством и выступает запрет на осуществление действий, приводящих к смешению в отношении товарных знаков.
В частности, согласно п. 2, 3 ст. 10.bis Конвенции запрету подлежат: все действия, способные каким бы то ни было способом вызвать смешение в отношении предприятия, продук-
тов или промышленной или торговой деятельности конкурента; указания или утверждения, использование которых при осуществлении коммерческой деятельности может ввести общественность в заблуждение относительно характера, способа изготовления, свойств, пригодности к применению или количества товаров.
По этому поводу Конституционный Суд РФ в определении от 24 сентября 2013 г. № 1342-О указал, что положения ст. 1484 ГК РФ, устанавливающие запрет на использование без разрешения правообладателя сходных с его товарным знаком обозначений в отношении товаров, для индивидуализации которых товарный знак зарегистрирован, или однородных товаров, если в результате такого использования возникнет вероятность смешения, направлены на реализацию ч. 1 ст. 44 Конституции РФ во взаимосвязи с ее ч. 4 ст. 15, ч. 3 ст. 17, ч. 2 ст. 34 и ч. 3 ст. 55, а также на реализацию обязательств Российской Федерации по международным договорам (Парижская конвенция, Мадридское соглашение о международной регистрации знаков и др.).
Таким образом, законопроекты противоречат ст. 10.bis Парижской конвенции, в соответствии с которой страны Союза по охране промышленной собственности10 (в том числе Российская Федерация) обязаны обеспечить гражданам стран, участвующих в этом Союзе, эффективную защиту от недобросовестной конкуренции, а не устанавливать в национальном законодательстве нормы о преждепользовании и о выдаче безвозмездной простой (неисключительной) лицензии без согласия правообладателя (по модели принудительной лицензии).
Предлагаемые изменения противоречат и ст. 10^ег Парижской конвенции, в которой указано, что страны Союза (в том числе Российская
10 То есть страны, к которым применяется Парижская конвенция.
Федерация) обязуются обеспечить гражданам других стран Союза (под гражданами имеются в виду как физические, так и юридические лица) законные средства для эффективного пресечения всех действий, указанных в ст. 10.bis Парижской конвенции. Кроме того, они обязуются предусмотреть меры, позволяющие союзам и объединениям, существование которых не противоречит законам их стран и которые представляют заинтересованных промышленников, изготовителей или торговцев, действовать через суд или административные органы в целях пресечения действий, предусмотренных в ст. 10.bis, в той мере, в какой это допускает закон страны, где испрашивается охрана, для союзов и объединений данной страны.
В ходе проведения предварительных переговоров Российской Федерации с государствами — членами ВТО был подготовлен Доклад рабочей группы по присоединению России к ВТО 17 ноября 2011 г. Согласно п. 2 Протокола о присоединении к ВТО Россия подтвердила необходимость выполнения обязательств, перечисленных в § 1450 Доклада, в соответствии с которым рабочая группа приняла к сведению разъяснения и заявления Российской Федерации касательно ее режима внешней торговли, а также приняла к сведению обязательства Российской Федерации в отношении некоторых специфичных вопросов, часть которых касается непосредственно права интеллектуальной собственности (§ 1201—1353 Доклада)11.
11 При формулировании такого подхода учитывался отрицательный опыт выдачи принудительных лицензий на товарные знаки германским патентным ведомством вскоре после Второй мировой войны, что привело к введению в заблуждение потребителей относительно качества товаров и услуг первоначальных владельцев знаков. Безусловно, подобные правила представляются целесообразными в контексте гибкого государственного регулирования принуди-
Таким образом, Россия в ходе процесса присоединения к ВТО в общем и целом привела свое законодательство в сфере права интеллектуальной собственности в соответствие с правилами Соглашения ТРИПС и Парижской конвенции. Принятие законопроектов, в которых содержатся нормы о праве преждепользования на товарные знаки и о выдаче без согласия правообладателей безвозмездных простых (неисключительных) лицензий об ограничении исключительного права без выплаты вознаграждения правообладателю, противоречит международным соглашениям, которые вводят запрет на действия, способные вызвать смешение и ввести в заблуждение относительно характера, способа изготовления, свойств товаров, их изготовителя, а также запрет коммерческой деятельности, ведущей к дискредитации предприятия или выпускаемых им товаров.
Как уже было отмечено, институт принудительной лицензии имеется в патентных законодательствах большинства государств мира.
К слову, Соглашение ТРИПС, фактически прописывая в ст. 31 режим принудительной лицензии, не использует это понятие. Отсутствие этой терминологии объясняется и в ст. 5 А Парижской конвенции, которая предусматривает неприменение института принудительной лицензии национальным законодателем. В частности, возможности диспози-тивной нормы Конвенции использовали США, отказавшись от законодательного закрепления принудительного лицензирования. Поэтому ст. 31 Соглашения ТРИПС формулирует подобное использование как «использование без разрешения пра-
тельных лицензий, которые должны выдаваться преимущественно на патентные права как средства инновационного развития экономики и не должны вводить потребителей в заблуждение (что происходило бы при введении принудительных лицензий на товарные знаки).
вообладателя» и только в антимонопольном законодательстве. Большинство зарубежных государств в своем законодательстве не употребляют понятие «принудительные лицензии», заменяя его понятием «ограничение исключительного права» в рамках недобросовестной конкуренции, которое может быть квалифицировано как злоупотребление правом12.
Истоки причин включения в Парижскую конвенцию правил ст. 5 А можно обнаружить во французском патентном праве. Для того чтобы предотвратить возможность использования технологий в иностранных государствах с одновременным отсутствием внутреннего использования, которое негативным образом может сказаться на уровне технологического потенциала государства, были приняты вышеуказанные правила о принудительной лицензии. Правила были включены в Парижскую конвенцию на Гаагской дипломатической конференции в 1925 г. В дальнейшем во время Лондонской конференции 1934 г. и Лиссабонской дипломатической конференции 1958 г. эти правила были пересмотрены в пользу расширения правомочий патентообладателя. Так, было введено правило о неисключительном ха-
12 См., например: Ohly A. Richterrecht und Generalklausel im Recht des unlauteren Wettbewerbs. Carl Heymanns Verlag,
1997. S. 117 — 125; http://www.wipo.int/ wipolex/en/details.jsp?id=1679; Reckitt & Colman v. Borden. 1990. RPC 341; Baums T. Rechtsnorm und richterliche Entscheidung im Wettbewerbsrecht. Der Beitrag Rudolf Callmanns zur deutschen und amerikanischen Rechtsentwicklung // GRUR Int. 1992. S. 1; Heinemann A. Das Kartellrecht des geistigen Eigentums im TRIPS der Welthandelsorganisation // GRUR Int. 1995. Heft 7. S. 538; Code de la propriete intellectuelle; Szoenyi C. Das franzoesische Werbe- und Verbraucherrecht // GRUR Int. 1996. Heft 2. S. 83—94; Heath Ch. Der Verbraucherschutz im japanischen Kartell-, Wettbewerbs- und Warenzeichenrecht // GRUR Int. 1993. Heft 11.
S. 842.
рактере принудительной лицензии, которое подтверждает правовую природу объектов патентных прав, в отношении которых могут выдаваться принудительные лицензии.
В США используется подход, согласно которому ни полное неиспользование, ни отказ в добровольной выдаче лицензии не оправдывают ограничений в осуществлении исключительных прав, основанных на патенте13.
Большинство иностранных государств располагают статистикой выдачи принудительных лицензий, за исключением, пожалуй, Канады и Великобритании. В период до 1977 г. в Великобритании и Канаде были случаи выдачи принудительных лицензий на производство ряда медицинских препаратов и продуктов питания14. В 70—80-е гг. прошлого столетия интерес к прину-
13 См.: Hartfort-Empire v. United States. 323 U. S. 386 (1945).
14 См.: Пирогова В. Принудительные лицензии: чего ожидать судам? // Хозяйство и право. 2010. № 1. С. 44—48.
дительным лицензиям на короткое время обострился. Их стали рассматривать как легальное средство разрешения споров в сфере технологического обмена между западными и развивающимися странами. О негативном отношении к подобным тенденциям регулирования технологического обмена для развивающихся стран были высказаны мнения известных западных специалистов15.
Полагаем, что выдача принудительных лицензий значительным образом была связана с развитием международного технологического обмена и признанием экономического феномена параллельного импорта. В последнее время намечен отказ от выдачи принудительной лицензии в патентном праве зарубежных стран, за исключением выдачи принудительных лицензий на фармацевтические и медицинские пре-параты16.
15 См.: Beier // EIPR. 1986. P. 363—365; Kunz-Hallstein // GRUR Int. 1981.
16 URL: http://www.cptech.org/ip/health/ cl / re cent-examples.html.
Библиографический список
Baums T. Rechtsnorm und richterliche Entscheidung im Wettbewerbsrecht. Der Beitrag Rudolf Callmanns zur deutschen und amerikanischen Rechtsentwicklung // GRUR Int. 1992.
Beier // EIPR. 1986.
Heath Ch. Der Verbraucherschutz im japanischen Kartell-, Wettbewerbs- und Warenzeichenrecht // GRUR Int. 1993. Heft 11.
Heinemann A. Das Kartellrecht des geistigen Eigentums im TRIPS der Welthandelsorganisation // GRUR Int. 1995. Heft 7.
Kunz-Hallstein // GRUR Int. 1981.
Ohly A. Richterrecht und Generalklausel im Recht des unlauteren Wettbewerbs. Carl Heymanns Verlag, 1997.
Szoenyi C. Das franzoesische Werbe- und Verbraucherrecht // GRUR Int. 1996. Heft 2.
Пирогова В. Принудительные лицензии: чего ожидать судам? // Хозяйство и право. 2010. № 1.
Сергеев А. П. Битва за советские товарные знаки продолжается. Есть ли выход? // Закон. 2013. № 6.
Трусова Е. А., Орешин Е. И. Битва за советские товарные знаки. Введение права преждепользования — выход? // Закон. 2014. № 10.
