CC BY
24ФИЛОСОФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ
УДК 165.12 DOI 10.31249/scis/2023.03.05
Алексеева Е.А.* [15], Медведев А.О." [16] О СООТНОШЕНИИ ПОНЯТИЙ «УЧЁНЫЙ» И «ЭКСПЕРТ» Alekseeva E.A., Medvedev A.O.
ON THE RELATION BETWEEN THE CONCEPTS OF "SCIENTIST" AND "EXPERT"
Аннотация. В настоящей статье исследуется особенно актуальная в «постковидный» период современности взаимосвязь между понятиями «ученый» и «эксперт». Авторы предлагают классифицировать вышеозначенные понятия исходя из характерных свойств дискурсивных рамок. Учёный определяется как субъект, преследующий цель исследовать окружающую действительность и получать о ней новые знания. Эксперт определяется как наиболее компетентный субъект в какой-либо области, претендующий на обладание практическим опытом применения знаний в конкретных ситуациях, требующих высококвалифицированного подхода. Первая часть статьи рассматривает языковые и коммуни-
*[15] © Алексеева Екатерина Алексеевна - кандидат философских наук, доцент, заместитель декана по учебно-методической работы ГАУГН, Москва, Российская Федерация, ORCID: 0000-0002-0006-5942. E-mail: [email protected] Alekseeva Ekaterina A. - PhD, Associate Professor, Deputy Dean for Educational and Methodological Work, GAUGN, Moscow, Russian Federation, ORCID: 0000-0002-0006-5942
**[16] © Медведев Алексей Олегович - магистр, Москва, Российская Федерация, ORCID: 0009-0000-4152-7800. E-mail: [email protected]
Medvedev Alexey O. - master student, Moscow, Russian Federation, ORCID: 0009-0000-4152-7800
кативные основания научной и экспертной сфер деятельности, выделяя дихотомию дескриптивного и прескриптивного, а также понятие «экспертного перевода» - акта популяризации информации со специального языка на обыденный. Во второй части статьи рассматриваются эпистемические основания науки и экспертизы; особое внимание было уделено классификации знаний по основаниям «что», «почему» и «как», а также практике прогнозирования.
Ключевые слова: экспертиза; экспертное знание; экспертный перевод; различия между наукой и экспертизой; отличия ученого от эксперта.
Abstract. This article explores the relation between the concepts of "scientist" and "expert", which is particularly relevant in the "post-COVID" period of modernity. The authors propose to classify the concepts based on the characteristic properties of discursive frameworks. A scientist is defined as a subject who has the goal of investigating the reality and gaining new knowledge. An expert is defined as the most competent subject in any sphere, claiming to possess practical experience in applying knowledge in specific situations requiring a highly qualified approach. The first part of the article considers the linguistic and communicative foundations of scientific and expert areas of activity, highlighting the dichotomy of descriptive and prescriptive, as well as the concept of "expert translation" - the act of popularizing information from the specialized language into ordinary language. The second part of the article deals with the epistemic foundations of science and expertise; special attention was paid to the classification of knowledge on the foundations of "what", "why" and "how", as well as the practice of prognostication.
Keywords: Expertise; expert knowledge; expert translation; the difference between science and expertise; the difference between a scientist and an expert.
Введение
Слова «ученый» и «наука» вряд ли можно назвать молодыми -выражения из русской классической литературы по типу «науки юношей питают» и «кот ученый» не вызывали у читателей удивления; однако слова «эксперт» и «экспертиза» в русский язык
пришли не так давно: в циркулярах Министерства юстиции эти термины появились только в 1876 г. [Лукошкина, 2018, с. 54]. Также справедливым является заключение, что слово «эксперт» и его производные в европейских языках являются довольно новым, чего нельзя сказать о проблеме экспертности в европейской интеллектуальной традиции.
В диалоге «Менон» Платон поставил вопрос: являются ли «мудрость» и «знание» тождественными понятиями [Платон, 1990, с. 196]? На этом этапе философская традиция обретает очень важную дистинкцию: подлинное знание и социальный статус, ассоциирующийся с обладанием знаниями. Это различие неразрывно связано с проблемой экспертного знания.
Если мы ставим цель выявить эпистемические характеристики экспертности по внутренним и внешним основаниям, отделяющие экспертное знание от научного знания, то необходимой оказывается процедура концептуализации основополагающих понятий, сопутствующих настоящей теме.
Эксперт - субъект, компетентный в высшей степени в рамках сферы, подразумевающей возможность исследования как самой себя в целом, так и собственных структурных элементов.
Экспертное знание - внутридискурсивный набор информации, обладание и способность к оперированию которой наделяет эксперта соответствующим статусом.
Экспертное высказывание / экспертное заключение - передаваемая посредством языка единица информации, входящая в рамки дискурса, к которому причастен эксперт.
Экспертность - эпистемическое свойство, выражаемое в формулировке «быть причастным к экспертизе».
Экспертиза в узком смысле - процедура исследования проблемы, конгруэнтной сфере деятельности экспертов; в широком смысле - социальный феномен, затрагивающий явления экспертной деятельности.
Языковое и коммуникативное основания
Вопрос о сущности науки актуализировался в философской традиции в XX в., сопровождая проблему демаркации, разработкой которой особенно активно занимался Венский кружок. Кон-
сенсус относительно определения и критериев науки достигнут не был - сегодня наиболее релевантными являются дискуссии о принципиальной возможности такого консенсуса, нежели о его содержании.
Концептуализация же феномена экспертности стала актуальной только в XXI в. В наши дни люди повсеместно сталкиваются с экспертами: видят их по телевидению, ходят к ним на консультации, читают их интервью в новостях.
«Эксперт» на данный момент не является строго фиксированным понятием - определения в словарях разнятся, общественного консенсуса по вопросу дефиниции данного термина также не наблюдается - на это, кстати, отдельно указывает Т. Николс: «И словари здесь мало чем помогут. Большинство людей дают довольно расплывчатое определение термину "эксперт": для них это люди, обладающие "всесторонним" и "авторитетным знанием". Но это лишь еще один способ описать людей, чье владение предметом означает, что информация, которую они предоставляют всем остальным, верна, и ей можно доверять» [Николс, 2019, с. 57]. Также Николс отстаивает тезис, согласно которому понятия «эксперт» и «ученый» выступают практически синонимично [Николс, 2019, с. 63], аналогичной позиции придерживается Ю.В. Рахманова [Рахманова, 2021, с. 124]. Однако порой можно встретить и линейный взгляд на данную дистинкцию: «На смену профессиональным сообществам приходят новые страты, претендующие на роль экспертов. Связано это с новыми общественными отношениями в рамках информационного общества, общества знания, общества риска и т.д.» [Рубцова, Мартьянов, Мартьянова, 2013, с. 71].
Поскольку проблема демаркации не имеет окончательного решения, мы вынуждены описать данное положение дел через языковые практики, часто имеющие под собой институциональное основание: физик и экономист могут стать кандидатами наук, однако для некоторых философов научный статус экономики будет спорным. В данной связи наиболее иллюстративно положение дел образования западного типа: там степень доктора философии -PhD - может получить, например, биолог. Очевидно, что биология имеет мало отношения к философии, однако традиционные языковые, «ярлыковые» практики устраняют это «противоречие».
Нам известны ученые - физики, биологи, экономисты и социологи; аналогичным образом мы сталкиваемся с экспертами в сферах биологии, социологии, экономики и физики.
Но если вопрос о том, насколько экономист является ученым, может быть представлен как дискуссионный, то формулировка «эксперт в сфере экономики» вряд ли вызовет у людей претензии аналогичного характера. Некоторые могут посмеяться над подобным выражением, сопроводив свое отношением к нему фразами по типу «знаем мы ваших экспертов: одни говорят одно, другие - другое», но возмущение относительно данной формулировки вряд ли будет нацелено на его содержание - не факт, что экономический эксперт выскажет рекомендацию, которая поможет достичь необходимого результата, но проблемы в том, что экономист может быть экспертом как таковым, очевидно, нет. В этой связи наиболее продуктивным стоит признать некое подобие «конвенциональной установки»: эксперт это тот, кого называют экспертом, признают в качестве эксперта.
Вернёмся к проблеме соотношения понятий «ученый» и «эксперт».
Начнём с того, что наука является сугубо дескриптивной сферой познания.
Рассмотрим высказывание: «при смене температуры с +15° до -15° агрегатное состояние воды сменится с жидкого на твердое». Данное высказывание является научным в силу взаимодополняющих двух причин:
1. Оно опирается на данные науки (в данном случае физики).
2. Оно является описательным.
Теперь рассмотрим другое высказывание: «если вы хотите, чтобы вода оставалась жидкостью при смене температуры с +15° до -15°, то вам стоит поместить под содержащий воду сосуд горелку, обеспечивающую температуру выше 0°».
Данное высказывание опирается на данные науки, но не является научным в силу того, что в нем содержится прескрипция.
Наука - это сфера деятельности, по определению работающая с верифицируемыми данными. Верификация возможна исключительно в области дескрипции. Прескрипции любого рода принципиально не верифицируются и не выводятся из дескрипций: нельзя поставить эксперимент и доказать, что нужно подо-
гревать воду; равно как нельзя доказать из факта образования льда, что необходимо подогревать воду для достижения жидкого агрегатного состояния. Учёные, таким образом, говорят не о должном, но о сущем.
Но как быть с коммуникативной ситуацией, в рамках которой ученый выдвигает какую-либо рекомендацию? Данная коммуникативная ситуация является точкой смены социальных ролей говорящего: в момент высказывания прескрипции ученый становится экспертом.
Важно оговориться, что экспертный коммуникативный контекст не исключает дескрипций (обратная ситуация невообразима); в этой связи нам стоит обозначить структуру экспертной речи -прескриптивные высказывания, исходящие из совокупности описательных высказываний. Следуя данному определению, ранее приведенное высказывание о необходимости подогревания воды при минусовой температуре является экспертным.
Также обратим внимание на то, что в культуре некоторые комплексы информации представлены на труднодоступном для рядового реципиента языке. Возьмём в качестве примера цитату М. Хайдеггера из работы «Бытие и время»: «Разомкнутость конституируется расположением, пониманием и речью и затрагивает равноисходно мир, бытие-в и самость. Структура заботы как вперед себя - уже бытия в мире - как бытия при внутримирном сущем хранит в себе разомкнутость присутствия» [Хайдеггер, 1997, с. 220].
Понимание данного фрагмента является затруднительным даже для дипломированных философов (в том числе для тех из них, кто читал «Бытие и время» от первой до последней страницы). Экспертом в данном контексте выступит субъект, который сможет популяризировать информацию для слушателей; например, таким может оказаться автор спецкурса по философии М. Хайдеггера. Если он объяснит значение понятий «разомкнутость присутствия», «бытие-в», «вперед себя» и проч., а также обоснует соответствующие данным понятиям значения, то мы сможем признать его экспертом.
Обратим внимание на два нюанса.
1. Необходимость опоры эксперта на науку (в строгом смысле) не является необходимым условием закрепления статуса: экспертом можно быть и в рамках ненаучных дискурсов.
2. Неотъемлемое свойство эксперта - возможность популяризовать информацию.
Акт популяризаторского перевода информации со специального языка на обыденный мы назовем экспертным переводом.
Экспертный перевод обнаруживает себя в самых разнообразных коммуникативных ситуациях: например, во время объяснения оснований квантовой механики или теории относительности в видео на YouTube; на университетской лекции в рамках курса феноменологии; при объяснении взаимосвязей, вытекающих из собранных социологических данных, полученных из опросов, и т.д. В данной связи Д.К. Маслов отмечал: «<...> только благодаря экспертам представители широкого, неэкспертного сообщества могут получить доступ к научному знанию» [Маслов, 2020, с. 67].
Эксперт в информационном аспекте делает недоступное доступным. Причём, к сфере недоступного необязательно должна относиться наука - в ней могут оказаться самые разные пласты культуры.
Эпистемические основания
М.С. Ивченкова и А.А. Кошелев обратили внимание на одно из важнейших свойств экспертности: «Традиционно понятие "экспертное знание" рассматривается как компетентное заключение или рекомендация специалиста в рамках прикладной исследовательской деятельности или накопленного опыта относительно той или иной проблемной ситуации, причин ее возникновения и сценариев развития. Экспертность рассматривается в науке и практике как качество индивида, основанное на профессиональном знании, что позволяет ему влиять на процессы принятия управленческих и политических решений. Иными словами, речь идет об обладании экспертом власти, основанной на знании» [Кошелев, Ивченкова, 2022, с. 37].
В этой связи полезно различить три типа знаний:
1. Know-how (знать как): практическое знание о том, как правильно и продуктивно делать нечто.
2. Know-why (знать почему): «процедурное» знание процессов, состоящих из двух или более фактов, подразумевающее установление и объяснение «каузальных» связей между фактами.
3. Know-what (знать что): знание фактов.
Обратим внимание на то, что каждый из приведенных типов знания предполагает разный уровень достоверности:
«Знать что» - самый достоверный уровень, поскольку его источником может выступать непосредственное наблюдение атомарных фактов. Для утверждения или отрицания факта «сейчас идет дождь» достаточно выглянуть в окно.
«Знать почему» имеет средний уровень достоверности по причине того, что структура каузальности во многом обусловлена совокупностью опыта субъекта. Также проблематичной достоверность знаний этого типа делают философские основания: если мы скажем, что камень упал на землю, потому что на него воздействовала сила тяготения, то нам могут возразить, что физические законы - продукт интеллектуального труда человека, социальный конструкт. Это (во всяком случае отчасти) будет легитимным возражением, поскольку абстрактность факторов, через которые осуществляется объяснение, действительно влияет на достоверность повествования в эпистемическом аспекте. Наиболее иллюстративным будет следующий пример: политолог x объясняет определенный комплекс событий в государстве N через модель, согласно которой граждане N являются социальной прослойкой с низким уровнем готовности к применению насилия; в то же время политолог y объясняет тот же самый комплекс событий с позиции исторического материализма. Законы природы и теоретические модели из сферы политологии в равной степени являются абстракциями. Физическое объяснение оказывается более достоверным исключительно в силу того, что законы природы могут быть сфальсифицированы «более однозначно». В этой связи Н.Н. Талеб отмечал следующее: «Зная все возможные характеристики физической системы, теоретически <...> можно предсказать ее поведение в будущем. Но это касается только неодушевленных объектов. Как только в нашу систему привносится "человеческий фактор", все пророчества идут насмарку. Это совершенно другая задача: предсказывать будущее для системы, элементами которой являются люди, конечно, если вы исходите из того, что они живые и об-
ладают свободой выбора» [Талеб, 2019, с. 304]. Оспорить в связи с этим можно исключительно то, что свойства людей «быть живыми» и «обладать свободой выбора» не являются принципиальными для данной проблемы: при истинности строгого детерминизма в инкомпатибилистской парадигме взаимодействие через оптику «know-why» с системами, включающими социальный фактор, не становится более простой задачей.
Наконец, «знать как» выходит за рамки достоверности, поскольку оно может быть реализовано исключительно в рамках перформативной практики. Высказывание «я знаю, как завязывать шнурки» синонимично высказыванию «в любой момент я могу завязать шнурки». Сфера достоверности know-how - это постоянная демонстрация его содержательных процедур. Довериться «знанию как» значит стать наблюдателем его реализации и лично убедиться в успехе.
Исходя из данной дистинкции, можно разделить исследовательские дисциплины на теоретические и практико-ориентирован-ные, т.е. на сугубо описательные и существующие для построения прескриптивных моделей.
Теоретические дисциплины (физика, генетика...) опираются на know-what и know-why, практические дисциплины (экономика, прескриптивное языкознание.) также включают в себя по меньшей мере претензию на know-how.
Know-how в междисциплинарном аспекте может иметь как теоретическое, так и произвольное основание. Примером первой ситуации может выступить ряд экономических реформ, который опирается на статистические данные, интерпретацию исторических фактов и метаанализ; пример второй ситуации - орфоэпические нормы литературного русского языка.
В ряду первых дисциплин мы можем сделать ряд открытий о мире, описать их с той или иной степенью успеха, но никакая из представительниц данного круга дисциплин, например физика, никогда не скажет нам, что в связи с этими открытиями нужно делать. Конечно, физическое знание может быть подспорьем в процессе осуществления некого «проекта» - например, в постройке Большого адронного коллайдера, но из самой по себе физики не следует, что обществу обязательно нужно строить такой коллай-дер, в то время как открытия в сфере, например, экономики не мо-
гут быть признаны открытиями в том же смысле, коими являются физические открытия: все так называемые «законы экономики» весьма умозрительны, об их статусе и легитимности многие столетия спорят различные интеллектуальные деятели. Также примечательно то, что «экономические открытия» часто содержат в себе прескриптивный компонент: если дела обстоят x-образом, то нужно поступать ^-образно, если мы хотим избежать положения y на рынке, то нужно ограничивать действия агентов b при помощи ^-методов.
Know-how, таким образом, - прерогатива экспертизы. Отметим разницу между знанием о том, как завязать шнурки, и представлением о том, как провести ряд экономическим реформ таким образом, чтобы все поставленные цели были достигнуты, и при этом мы бы не угодили в ловушку Байеса, например «случайно реформировав» что-то помимо нашего желания, ведь экономика -это очень сложная система, и при планировании мы никогда не можем учесть всех косвенных переменных в аспекте их взаимосвязей, чего нельзя сказать о процедуре завязывания шнурков.
Итак, знание физика и знание экономиста - разные типы знаний. Конечно, не стоит обходить вниманием и тот факт, что среди физиков также возможны дебаты, но эти дебаты в основном направлены на основания разного рода гипотез - на уровне аксиоматики и легитимности содержания большинства теорий в физике установлен строгий консенсус. В то же время дебаты, например, марксистов и сторонников Австрийской экономической школы зачастую стопорятся на том, существуют ли в природе производственные отношения и какую они играют роль (если играют вообще). При этом общемировая тенденция к междисциплинарному подходу делает оба приведенных коммуникативных акта экспертными, на что указывали И.О. Щедрина и Е.П. Журавель: «Экспертиза становится сегодня междисциплинарной прежде всего в силу прикладнизации научных исследований. В центре внимания ученых оказывается не природа сама по себе, но человекоразмерный технологический мир, созданный ими самими. Он постоянно бросает ученым вызов, исключая планомерное саморазвитие науки и заставляя их откликаться на социальный запрос» [Щедрина, Журавель, 2022, с. 565].
Обратим внимание на еще один важный элемент экспертизы -прогнозирование, под которым мы будем понимать процесс построения теоретических моделей, для содержательных элементов которых предполагается сущностная реализация в будущем.
С.В. Пирожкова объясняет, как именно прогнозы стали неотъемлемой частью экспертной практики: «Развитие технологического прогнозирования стало стимулом для развития более широкого направления - социального прогнозирования, которое вовлекало в свое поле еще несколько тематических направлений, главное из которых - экономическое прогнозирование. Так начала складываться междисциплинарная научная область - прогнозирование, дифференцированное прежде всего в зависимости от того, будущее каких объектов надо исследовать: природных или тех, что возникают и существуют в рамках социального бытия» [Пирожкова, 2016, с. 112-113].
Прогнозирование дескриптивно, опирается на «знание почему» и «знание как». Прогноз имманентно подразумевает понимание осуществляющим его субъектом каузальных связей между рядом переменных; в обратном случае речь идет не о прогнозах, а о предсказаниях. Таким образом, другое принципиальное отличие прогноза от предсказания - обоснованность следования заключений из посылок - исходит из подобия «логической нормативности».
Высказывание «я вижу будущее: завтра пойдет дождь» является предсказанием, а высказывание «с запада на Москву надвигается циклон, ожидаются дожди» - прогнозом. Объединяет предсказание и прогноз то, что каждый из этих актов имеет статус предположения.
Выносящий прогноз субъект неизбежно примеряет на себя роль эксперта. Даже если самый именитый и заслуженный ученый в мире предупреждает человечество об опасности столкновения с Землёй астероида Апофис в 2036 г., он делает уже не научное, но экспертное высказывание. Аналогичным образом это распространяется на апофатические прогнозы: заявление о невозможности столкновения астероида с Землёй также будет экспертным.
Заключение
Проблема конвенционального определения понятия «эксперт» на данный момент не является решенной. Многообразие определений (как словарных, так и авторских), по всей видимости, обусловлено дискуссионным статусом природы феномена экспертизы - по аналогии с проблемой дефиниции понятия «наука».
При этом часть исследователей придерживается установки тождества между понятиями «ученый» и «эксперт». Данное тождество сложно признать легитимным по причине того, что эксперт делает прескриптивные высказывания, которые по определению не могут быть признаны научными. «Эксперт», таким образом, оказывается дискурсивной ролью, «социальным предикатом» -ученый может на некоторое время стать экспертом, но тогда он будет выносить не научные высказывания, а, в лучшем случае, обоснованные с научной точки зрения экспертные высказывания. Коммуникативный аспект, отделяющий эксперта от ученого, -экспертный перевод, т.е. популяризация внутридискурсивной информации посредством ее передачи на обыденном языке.
Также важной составляющей экспертной практики является прогнозирование - построение модели «будущего», обоснованной через научные данные.
Список литературы
КошелевА.А., ИвченковаМ.С. Экспертное знание как социальный феномен: теоретико-методологический анализ // Наука. Культура. Общество. - 2022. -№ 4 - С. 36-43.
Лукошкина С.В. К вопросу о понятии эксперта как участника уголовного судопроизводства // Сибирские уголовно-процессуальные и криминалистические чтения. - 2018. - № 1 - С. 52-60.
Маслов Д.К. Проблема доверия экспертному знанию // Вестник Томского университета. - 2020. - № 453 - С. 63-70.
Николс Т. Смерть экспертизы: как интернет убивает научные знания. -Москва : Эксмо, 2019. - 368 с.
Пирожкова С.В. Предсказание, прогноз, сценарий: к вопросу о разнообразии результатов исследования будущего // Философия науки и техники. - 2016. -№ 2. - С. 111-129.
Платон. Менон / Платон. Собрание сочинений : в 4 т. - Москва : Мысль, 1990. - Т. 1. - 860 с.
Рахманова Ю.В. Обесценивание экспертного знания в образовательной среде // Известия РГПУ им А.И. Герцена. - 2021. - № 201. - С. 124-132.
Рубцова М.В., МартьяновД.С., Мартьянова Н.А. Профессиональные и экспертные сообщества как субъекты управления в контексте общества знания // Вестник Санкт-Петербургского университета. Социология. - 2013. - № 1. - С. 6974.
Талеб Н.Н. Чёрный лебедь. Под знаком непредсказуемости. - Москва : КоЛибри, 2019. - 736 с.
Хайдеггер М. Бытие и время. - Москва : AdMorginem, 1997. - 452 с.
Щедрина И.О., Журавель Е.П. Какой эксперт для науки ценен? (К вопросу о типологических характеристиках экспертного знания) // Вестник СПбГУ. Философия и конфликтология. - 2022. - № 4 - С. 562-571.
References
Heidegger M. Being and Time - Moscow : Ad Morginem, 1997. - 452 p.
Koshelev A.A., Ivchenkova M.S. Expert knowledge as a social phenomenon: theoretical and mythodological analysis // Science. Culture. Society. - 2022. - N 4. -P. 36-43. (In Russ.)
Lukoshkina S.V. On the question of the concept of an expert as a participant in criminal proceedings // Siberian criminal procedure and forensic readings. - 2018. -N 1. - P. 52-60. (In Russ.)
Maslov D.K. The problem of trust in expert knowledge // Bulletin of the Tomsk University. - 2020. - N 453 - P. 63-70. (In Russ.)
Nichols T. The death of expertise: how the Internet kills scientific knowledge -Moscow : Eksmo, 2019. - 368 p. (In Russ.)
Pirozhkova S.V. Prediction, forecast, scenario: on question about diversity of prognostic research's results // Philosophy of science and technology. - 2016. -N 2. - P. 111-129. (In Russ.)
Plato. Meno // Plato. Collected works in 4 volumes. T. 1. - Moscow : Thought, 1994. - 860 p. (In Russ.)
RakhmanovaYu.V. DEVALUATION OF EXPERT KNOWLEDGE IN THE EDUCATIONAL ENVIRONMENT // Proceedings of the Russian State Pedagogical University named after A.I. Herzen. - 2021. - N 201. - P. 124-132. (In Russ.)
Rubtsova M.V., Martyanov D.S., Martyanova N.A. Professional and expert communities as subjects of management in the context of the knowledge society // Bulletin of St. Petersburg University. Sociology. - 2013. - N 1. - P. 69-74. (In Russ.)
Shchedrina I.O., Zhuravel E.P. What kind of expert is valuable for science? (On the issue of typological characteristics of expert knowledge) // Bulletin of St. Petersburg State University. Philosophy and conflictology. - 2022. - N 4. - P. 562-571.
Taleb N.N. The Black Swan. Under the sign of unpredictability. - Moscow : Kolibri, 2019. - 736 p.
