CC BY
106
УДК 243-9 ББК Э 353.1-12
Е.Ш. Музраева
Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова О РОЛИ РЕЛИГИИ В МИГРАЦИИ ХОШУТОВ В ЦИНХАЙ
В начале второй трети XVII в. началась миграция ойратов в район озера Кукунор (Цин-хай). Она была вызвана, в том числе, и религиозными причинами - стремлением поддержать школу тибетского буддизма Гелуг. Войско ойратов под предводительством хошутского Гуши-хана в 1637 г. разгромило у Кукунора войска халхасского Цогту-тайджи. В последующие годы Гуши-хан победил других врагов Гелуг и в 1642 г. Далай-лама Vстал главой всего Тибета. Гуши-хан, облеченный регалиями от Далай-ламы и императора Китая, возглавил новое ойратское Хошутское ханство в Северном Тибете. События показывают, что хошуты и Далай-лама согласовывали действия, важные для обеих сторон, при этом хошуты подчинялись решениям тибетского духовного иерарха.
Ключевые слова: миграция, ойраты, хошуты, Гуши-хан, Далай-лама V, буддизм, Гелуг, Тибет, Кукунор, Цинхай.
E.Sh. Muzraeva
Kalmyk State University
THE SIGNIFICANCE OF RELIGION IN THE MIGRATION PROCESS OF KHOSHUTS TO QINGHAI
The article is devoted to the problem ofOirats' migration to Kokonur Lake (Qinghai) at the end of the XVII-th century. There were many reasons for migration and one of them had a religious origin. Oirats intended to support Gelug school of Tibetan Buddhism. The Oirattroops under Gushi Khan defeated Khalkha Mongol troops of Tsogtu Tayiji near Kokonur Lake in 1637. Gushi Khan's military assistance to the Gelug school of Tibetan Buddhism enabled the 5-th Dalai Lama to establish political control over Tibet. Gushi Khan having received instructions by the 5-th Dalai Lama and by the Emperor of China established his khanate in Tibet. The author thinks that Khoshuts and Dalai Lama had close relations but Khoshuts considered Dalai Lama to be the highest figure in spiritual authority.
Key words: migration, Oirats, Khoshuts, Gushi Khan, the 5-th Dalai Lama, Buddhism, Gelug, Tibet, Kokonur, Qinghai
В XVI - начале XVII в. на территории Западной Монголии и части Восточного Туркестана существовал военно-политический союз ойратских (западно-монгольских) этнополитических объединений дербетов, торгутов, хошутов, хойтов и чоро-сов-джунгаров, каждое из которых имело свои органы власти и, в основном, вело автономную политику, объединяясь обычно в случае внешней угрозы. Однако обострившиеся с конца XVI в. проблемы во внутренней и внешней политике требовали кардинальных решений, что могло быть разрешено только массовой миграцией, вследствие чего главы некоторых указанных выше объединений решили увести свои народы на новые места обитания.
В истории ойратов миграция (если не затрагивать сезонные кочевья) традиционно была связана с целым комплексом факторов. Особенно заметно эти факторы проявились в первой половине XVII в., когда миграция западно-монгольских этнополитиче-
ских объединений приняла различные направления - в сторону Тибета и в сибирские регионы России - и, таким образом, охватила огромные территории. Результатом стало возникновение новых ойратских государств. Учеными выделяется ряд обстоятельств, обусловивших столь масштабные, со значительными последствиями миграции этого периода. Так, В.Т. Тепкеев отмечает четыре основные причины откочевки ойратов из Центральной Азии в Сибирь в начале XVII в.: экологическая (поиск новых пастбищ, климатические условия), внешнеполитическая (военная угроза со стороны монголов, войны с Алтан-ханом), экономическая (противостояние с монгольскими и казахскими феодалами лишило ойратов рынков сбыта и ограничило свободу торговли), внутриполитическая (стремление чоросов-джунгаров подчинить себе других ойратов, объединив их в составе будущего Джунгарского ханства) [7, с. 14-16]. Комплексно причины миграций этих кочевников изучены И.Я. Златкиным [1, с.66-78]. Что касается ойратов, мигрировавших в северо-западном направлении, то во второй трети XVII в. они окончательно расселились в регионе Нижнего Поволжья, положив начало формированию Калмыцкого ханства в составе России.
У оставшихся в Центральной Азии ойратов ситуация складывалась по-иному. Здесь почти одновременно возникли два мощных ойратских государственных образования: Джунгарское и Хошутское ханства. Первое образовалось около 1635 г., когда чоросам-джунгарам удалось объединить под своей властью оставшиеся на территории Западной Монголии и Восточного Туркестана ойратские племена. Хошутское ханство образовалось несколько позже и стало следствием миграции соответствующего ойратского племени в юго-восточном направлении, когда ими был занят обширный регион Цинхая с центром у озера Кукунор в Северном Тибете.
Для миграции хошутов к Кукунору имелись различные причины, в том числе военные, внутриполитические и религиозные. Например, хошутская армия считалась наиболее боеспособной среди ойратов. Как отмечает В.П. Санчиров в авторитетном издании «История Калмыкии с древнейших времен до наших дней», Гуши-хан (15821654) «вместе со своими старшими братьями Байбагасом и Кундуленом-Убаши пользовался среди ойратских князей большим влиянием. С ранней молодости он принимал участие в военных походах и отличился на военном поприще» [2, с. 296]. В это время основная внутриполитическая проблема для ойратов заключалась в политике элетского (джунгарского) Батура-хунтайджи, нацеленная на централизацию власти [9, с. 192]. Весьма вероятно, что хошуты, традиционно возглавлявшие общеойрат-ский чулган (съезд знати), противились таким процессам. Кроме этого, для хошутов миграция в юго-восточном направлении (в сторону озера Кукунор) имела особенное значение, т.к. оказалась тесно связана с религиозной ситуацией в Тибете.
У ойратов религия традиционно играла важную роль. Вопрос о том, когда ойраты восприняли буддизм Гелуг, все еще остается открытым. В «Истории Тибета» Далай-лама V Нгаван Лобсан Гьяцо (1617-1682) пишет, что «в то время, когда эти страны (западных монголов) становились все более варварскими, чем иные варварские страны... он (Гуши-хан) услышал, что в другой монгольской стране Всезнающий Соднам Гьяцо и Алтан-хан оформили отношения Наставника - Милостынедателя, и святая религия стала распространяться. Лишь только одно название религии достигло его ушей, его сердце наполнилось радостью, и он поклонился в том направлении (где был Далай-лама)» [The quote is from: 11, p. 98-99]. В исторической науке, в целом, утвердилось мнение, что ойраты стали последователями Гелуг после обращения Ал-тан-хана (1507-1582) в учение этой школы во время его встречи с Соднамом Гьяцо (1543-1588), будущим Далай-ламой III, т.е. после 1578 г. [2, с. 244]. Однако, вероятно,
в рассматриваемое время ойраты уже являлись последователями учения Цзонхавы (школы Гелуг). В частности, А.М. Позднеев писал, что ойраты, которых Абадай, хан халхасов, в 1580-х гг. взял в плен во время своих походов в Цинхай, «имели ... своих лам, совершали свои богослужения» [5, с. 108].
Надо отметить, что еще с середины XVI в. буддизм, являясь мощной консолидирующей силой для укрепления центральной власти, получил поддержку у правителей ойратов. Как отмечает Б.У Китинов, «в середине XVI в. третья волна буддизма учения Гелук распространилась не только среди ойратов, которые жили вблизи Тибета, но также и среди тех, чьи пастбища находились севернее» [14, р. 163-164]. Большую роль в таком развитии ситуации сыграла теория единства двух принципов управления - светского и религиозного, воплощенных в отношениях ламы и хана по схеме «наставник-покровитель», что подтолкнуло ойратов к более тесному сотрудничеству с сангхой (школы Гелуг).
Ойраты и ранее кочевали у Кукунора, однако во второй половине XVI в. ситуация в регионе стала меняться. В 1570-е годы ойраты Кукунора (торгуты и хошуты) стали оттесняться монголами-тумэтами, которых возглавлял хан Алтан. Позже, в 1630-х гг., в этот регион прибыли монгольские племена чахаров во главе с ханом Лигданом (1592-1634) и халхов во главе с тайджи Цогту (1581-1637). Таким образом, уже в первой трети XVII в. Кукунор и его окрестности находились под властью монгольских племен тумэтов, халхов и чахаров, а практически все ойраты были вынуждены уйти в направлении Восточного Туркестана и Западной Монголии.
В тот период в Тибете складывались непростые отношения между разными направлениями буддизма. Школа Гелуг притеснялась школой Карма Кагью (красношапоч-ная), и Далай-лама V в поисках союзников обратил внимание на ойратов. Вероятно, свою роль сыграли и ойратские ламы, входившие в близкое окружение Далай-ламы. Высшие иерархи Гелуг обратились за советом к оракулу: «поскольку оракул сказал, что северный лидер, чей пояс украшен змеиным орнаментом, сможет победить врага, они, сохраняя все в секрете, послали Семньи или Гару-лоцзаву в Джунгарию». Этот лама при встрече с ойратскими предводителями «доложил хану и чиновникам о том, что цзанский царь и другие хотят погубить Ганден (желтую веру) и крайне ненавидят желтошапочников» [12, р. 34]. Когда ойратские лидеры стали обсуждать, кто сможет отправиться в Тибет на помощь Гелуг, вызвался Гуши (Турубайху), который сказал: «Я отправляюсь в тибетский Уй» (Уй - регион в центральном Тибете - Е.М.) [12, р. 34].
В начале 1637 г. объединенное ойратское войско численностью 10 тыс. воинов под командованием Турубайху прибыло в северную часть Цайдама (недалеко от озера Кукунор) и вступило в битву с 30-тысячным войском Цогту-тайджи. Последний был разбит, а самого Цогту нашли в норе сурка (тарбагана) и пленили. Как отмечается в «Анналах Кукунора», «затем, в год земли-тигра (1638) и в год земли-кролика (1639), весь народ племени Гуши-хана прибыл в Кукунор» [12, р. 37]. Таким образом, большая часть хошутов вернулась на земли прежних ойратских кочевий в Северном Тибете. С этой миграцией ученые связывают и возникновение этнонима «джунгар». Как пишет В.П. Санчиров, «анонимный автор сочинения «История Хо-Урлюка» сообщает, что с этого времени за элетами (чоросами - Е.М.) закрепилось название «зюн-гар» (джунгары)» [2, с. 297]. Таким образом, ойраты, что жили не у Кукунора, стали именоваться джунгарами, а их вновь созданное государство - Джунгарией.
В 1638 г. Турубайху лично посетил Лхасу и поклонился Далай-ламе; тогда же он получил титул «Гуши-хана» от главы Гелуг (от кит. «гу-ши» - знаток учения). Ти-
бетский источник описывает действия Гуши-хана по укреплению тыла (подчинение тибетского района Амдо) и разгром правителя Бе-ри, после чего большая часть восточно-тибетской провинции Кхам оказалась в руках хошутского лидера [12, р. 38]. 1641 и начало 1642 г. прошли в борьбе Гуши с войсками правителя региона Цзан в центральном Тибете. Враги страшились мощи ойратского войска. Вот как описывают «Анналы Кукунора» воинов Гуши-хана: «Его бесчисленные, мощные, искусные и героические войска были подобны хмурым дождевым облакам, сопоставимы с армией великого Ашоки индийского, как ураган, непрестанно бесшумно мечущий красные молнии» [12, р. 39].
После подавления сопротивления и падения основного оплота Карма Кагью - монастыря Таши Жинонг, Гуши-хан весной 1642 г. торжественно передал власть над Тибетом Далай-ламе V, который в короткий срок смог создать дееспособное правительство (Ганден пходранг) и достигнуть мира между различными направлениями буддизма. Что касается Гуши-хана, то он, видимо, не вмешивался в религиозные вопросы и обычно находился в своей ставке у Кукунора. Так образовалось Хошутское ханство, просуществовавшее до 1723 г. Таким образом, 1642 г. стал переломным не только для духовенства Гелуг, но и для ойратского народа, который получил значительное влияние в Тибете, опередив монголов и маньчжуров, также стремившихся к патронажу различных буддийских школ.
За свои подвиги Гуши-хан получил от Далай-ламы звание Тензин-чогьял (Король Религии, Охранитель Учения) [12, р. 37]. Исихама Ю. пишет, что в дипломе, врученном Гуши-хану Далай-ламой, отмечалось, что он «не преследует собственный интерес, а руководит своими войсками от имени учения», и «намерен заботиться исключительно об учении» [13, р. 506]. Между Далай-ламой и Гуши-ханом установились отношения «наставник-покровитель» (чой-йон). Хан становился номинальным светским правителем Тибета (царем) и покровителем учения Гелуг; его полный титул теперь звучал уже как Тензин чогьял Гуши геген хан, ему прислали поздравления и подарки правители Индии и Непала [12, р. 39].
Гуши-хан был поощрен и маньчжурским императором Шуньчжи (1638-1661). В дипломе, врученном хану от имени императора, было записано: «Ты, Гуши-хан ойра-тов, почитаешь [наше] добродетельное [влияние - дэ] и любишь добро, соблюдаешь долг и практикуешь гуманность, а потому... поток милосердия может распространяться и покрывает собой весь. край. Дух [твой] обрел полную искренность, сердце [твое] склонилось [пред нами], и [ты] стал почтительным и покорным. Я, император, очень этому рад. А потому я жалую тебе золотой диплом и золотую печать, и звание «Почтительный в действиях, просвещенный, верный долгу и мудрый Гуши-хан». Ты же [после этого] еще больше старайся проявить искренность (чэн) и верность (чжун), широко распространяй [наше императорское влияние] славой и поучением, стань моим помощником и заслоном [на границах], так чтобы мир воцарился в уделах и в метрополии. И если [ты] так [и поведешь себя], то [ты] будешь наделен счастьем и благополучием до тех пор, пока гора [Тайшань] не станет оселком, а река [Хуанхэ] — поясом!» [Цит. по: 4, с. 115-116].
С середины XVII в. Тибет стал центром пересечения интересов трех народов, окрепших благодаря буддизму: ойратов, монголов и маньчжуров. Интерес маньчжуров к обстановке в Тибете был вызван необходимостью идеологического обоснования легитимации власти династии Цин как преемницы Юань, а также стремлением оказывать влияние на монгольские и ойратские народы. Маньчжуры признавали ой-рато-тибетские отношения и взаимное влияние Далай-ламы и ойратов (хошутов). Об
этом говорят результаты двух важных международных событий того периода: успех первой делегации, направленной (вероятно, по совету Гуши-хана) Далай-ламой и Панчен-ламой Лобсан Чокьи Гьялцаном в 1640 г. в Мукден ко двору провозглашенного императора Абахая (1592-1643), и поездка Далай-ламы V в 1653 г. ко двору императора Шуньчжи.
После смерти Гуши-хана в 1654 г. хошуты стали терять свое влияние в Тибете и на Далай-ламу. Более того, Далай-лама мог уже сам влиять на внутреннюю и внешнюю политику хошутов и определять, при необходимости, направление их миграции. Вместе с тем, Далай-лама продолжал нуждаться в военной силе хошутов и выступал за мир у Кукунора, поскольку этот регион был ключевым местом, где сходились границы Тибета, Китая и кочевий ойратов-хошутов.
В апреле 1659 г. Далай-лама отметил в своих записях: «.счастье северных покровителей желтошапочной веры... и счастье жителей Кукунора, ближних и дальних, оказалось стесненным. Кто бы (из северных покровителей и правителей Кукунора) ни были здесь (т.е. в Лхасе - Е.М), наиболее важными являются царские сыновья (т.е. дети Гуши-хана - Е.М), они приложили свою печать к тому, чтобы пути правого крыла и левого крыла были в будущем хорошими. Для того, чтобы. передать печать этим (правителям). и приложить к их головам дордже (ритуальный предмет - Е.М), выданный защитником Веры Нейчунгом, я послал Соднам Вангьяла в долину голубого озера (Кукунора)» [The quote is from: 11, p. 68]. Таким образом, вероятно, и в конце 1650-х гг. у Кукунора продолжали кочевать не только хошуты (обитатели Ку -кунора, правое крыло), но и джунгары (северные покровители, левое крыло), и, судя по тексту, между ними были некоторые трения. Для их примирения Далай-лама выдал им специальные печати, оракул Нейчунг - особую ваджру, а все обязанности по совершению необходимых действий были возложены на специального посланника Далай-ламы - ламу Соднам Вангьяла.
Особенно наглядно то обстоятельство, что хошуты и Далай-лама были в близких союзнических отношениях и при необходимости согласовывали свои решения и действия, показали события 1667-1668 гг. Тогда, в начале 1667 г., «племена Цинхая собрались как пчелы у Цилиньшан (горы Наншань) и заняли пастбища во внутренних землях Тацаотан» [11, p. 69]. Китайцы послали гонцов (тибетских монахов Делгер гелонга и Шераб Одзера) к Далай-ламе, чтобы тот убедил хошутов вернуться к себе. Далай-лама не только убедил этих ойратов вернуть китайцам их земли, но и распорядился выплатить компенсацию [11, p. 69]. Это событие нашло отражение в «Анналах Кукунора» [12, p. 41], а А.С. Мартынов по этому поводу заметил, что «в 1667 г. Далай-лама V заставил хошоутов откочевать из пределов Внутреннего Китая и освободить занятые ими пахотные земли» [4, с. 91].
В течение весны 1668 г. один за другим скончались депа (первый министр Далай-ламы) Принле Гьяцо и хошутский Далай-хан, ставший после смерти своего отца Гуши-хана «царем Тибета» и «защитником Веры». Ввиду этих событий Далай-лама послал гонцов к хошутам в Кукунор, чтобы узнать их мнение о будущих депа и царе Тибета. Как отмечает З. Ахмад, эти обстоятельства «доказывают близкие административные связи между Кукунором и Внутренним Тибетом» [11, p. 70].
Большую роль в утверждении буддизма в ойратской среде еще до подчинения Тибета власти Далай-ламы сыграл съезд, организованный в 1640 г. ойратскими и монгольскими владельцами для утверждения свода законов «Великое уложение» («Ики цааджин бичиг»). В. Л. Успенский приводит мнение Д. Сниса, что этот свод законов был своего рода Конституцией «государства без руководителя», которое не обладает
ни столицей, ни главой [8, с. 54]. В отличие от монгольских князей, из которых только некоторые смогли посетить этот съезд, на нем присутствовали практически все ойратские владетельные князья. Духовенство сыграло важную роль в организации съезда, в частности, Зая-пандита, который лично посетил всех основных ойратских правителей. В самом начале текста «Великое уложение» перечисляет имена буддийских деятелей, причем названы только те, которые принадлежали к школе Гелуг: Очир Дара-лама (Нейджи-тойн), Цзонхава, Панчен-лама, Далай-лама и др. [3, с. 13]. Очевидно, что уже тогда ойраты выступали за поддержку школы Гелуг, поскольку довольно много статей документа говорит о роли буддизма в ойратском и монгольском обществах.
«Великое уложение» регламентировало отношения между ойратами и монголами. Статьи Уложения показывают, что ойраты и монголы находились в довольно тесном взаимодействии, однако положений, касающихся вопросов миграций (перекочевок), в документе нет. Вероятно, это было связано с тем, что эти вопросы к тому времени в основном были урегулированы либо решались в ином порядке. Однако позже, при Галдане Бошогту хане (1644-1697), Уложение было дополнено соответствующими статьями: «16. В случае откочевок отдельных семей и даже целых аймаков из одного кочевья в другой, оштрафовать их старосту на девяток (голов скота). 17. Кто, не послушавшись своего старосты, откочует из своего аймака в другой, взять с него тоже девяток» [3, с. 31]. Указанные статьи показывают, что обычно кочевье совершалось, скорее всего, согласованно, по традиционным маршрутам и в определенное время.
После всемонгольского съезда 1640 г. буддизм утвердился в качестве государственной религии всех монголоязычных народов, союз сангхи и государства получил в монголо-ойратских законах юридическое оформление. Контакты ойратов и духовенства Тибета стали более частыми и тесными. Ойрато-тибетские отношения, а в большей степени влияние ламства, предопределили интерес ойратских ханов к идее создания государства, основанного на союзе ламы и хана (чой-йон), то есть единения духовной и светской властей. Реализация этой идеи могла усилить влияние ой-ратов на монголов и привести к значительному укреплению, расширению единого государства и его гегемонии в Восточной Азии. Определенные результаты в этом направлении были достигнуты Гуши-ханом, но они оказались утраченными в период правления его сыновей. Ситуация еще более ухудшилась после смерти Далай-ламы V, когда Тибет, лишившийся сильного теократического правителя, стал погружаться в хаос политического кризиса. Это сложное время джунгары под предводительством хана Цэван-Рабдана (1663-1727) хотели использовать для усиления своего влияния в Тибете под предлогом защиты религии и восстановления мира, и осенью 1717 г. они захватили Лхасу.
Завершающая миграция хошутов происходила в 1724 г., когда после подавления восстания кукунорских правителей цинскими войсками, часть этих ойратов бежала в Джунгарию. Одной из основных причин восстания было то, что хошуты лишились права быть «царями Тибета», поскольку после событий 1717-1719 гг. (захвата Лхасы джунгарами), когда вскрылась тайная связь между хошутами и джунгарами, этот сан был отменен императором Юнчжэном [6, с. 86-100]. Император, озабоченный будущей ролью Далай-ламы VII Калсан Гьяцо (1708-1757) в тибетских и ойратских делах, не решился передать ему светскую власть и поставил во главе Тибета тибетского чиновника Канченнэ, который, как было отмечено в декрете, «всегда был признателен моему отцу-императору» и «посвятил себя. поддержке желтой школы» [10, р. 41-46]. Таким образом, Далай-лама был отстранен от светской власти, вместо «царя
Тибета» появилось светское правительство, которое и должно было теперь «поддерживать» школу Гелуг [15].
Таким образом, последние масштабные миграции ойратов относятся к началу второй трети XVII в., когда под влиянием религиозного и военно-политического факторов хошуты-ойраты заняли земли Цайдама со ставкой у озера Кукунор и стали оказывать военную поддержку тибетской буддийской школе Гелуг в ее борьбе с цзанскими правителями и школой Карма-Кагью. При Далай-ламе V Нгаван Лобсан Гьяцо и Гу-ши-хане буддизм стал основным связующим звеном между правителями Кукунора и Тибета и определял роли каждой из сторон. Однако после смерти Гуши-хана хошуты постепенно теряли свое влияние в Лхасе. Попытка сохранить за собой титул «царей Тибета» путем восстания против династии Цин привела к значительным людским и территориальным потерям и вызвала обратную миграцию части хошутов в Джунгарию в первой четверти XVIII в. Религия сыграла неоднозначную роль в миграции хошутов, часто находясь под воздействием политических обстоятельств.
Список литературы
1. Златкин И.Я. История Джунгарского ханства 1635-1758 гг. - М.: Наука, 1983. -332 с.
2. История Калмыкии с древнейших времен до наших дней. - Элиста: Герел, 2009. Т. 1. - 847 с.
3. Их цааз. «Великое уложение». Памятник монгольского феодального права XVII в. Ойратский текст. - М.: Наука, 1981. - 148 с.
4. Мартынов А.С. Статус Тибета в XVII-XVIII веках в традиционной китайской системе политических представлений. - М.: Наука, 1978. - 282 с.
5. Позднеев A.M. Монгольская летопись «Эрдэнийн Эрихэ». Подлинный текст с переводом и пояснениями, заключающими в себе материалы для истории Халхи с 1639 по 1736 г. - Спб., 1883. - 447 с.
6. Солощева М.А. Политика империи Цин в отношении Тибета в период правления императора Юнчжэна (1723-1735 гг.). Дисс... к.и.н. СПб., 2014. - 221 с.
7. Тепкеев В.Т. К вопросу о причинах откочевки ойратов из Центральной Азии в Сибирь в начале XVII в. // Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН. 2015. № 2. Элиста, 2015. - С. 14-16.
8. Успенский В.Л. О государстве Гуши-хана // Тибетология в Санкт-Петербурге. Сб. статей. Вып. 1. Петербургское востоковедение. - СПб, 2014. - С. 52-59.
9. Шара туджи. Монгольская летопись XVII века. Сводный текст, пер., введ. и примеч. Н.П. Шастиной. - М.-Л.: Наука, 1957. - 197 с.
10. A Collection of Historical Archives of Tibet. Beijing: Cultural Relics Publishing House, 1995. - 107 р.
11. Ahmad Z. Sino-Tibetan Relations in the Seventeenth Century. Rome: Instituto Italiano per il medio ed estremo oriente, 1970. - 343 р.
12. Ho-Chin Yang. The Annals of Kokonor. Indiana University Press, 1969. - 125 p.
13. Ishihama Yumiko. A Study of the Seals and Titles Conferred by the Dalai Lamas // Tibetan Studies. Proceedings of the V Seminar of the International Association for Tibetan Studies. Narita, 1989. Vol.2. Naritasan shinshoji, 1992. - Р. 501-513.
14. Kitinov B.U. The spread of Buddhism among western Mongolian tribes between the 13th and 18th centuries: Tibetan Buddhism in the politics and ideology of the Oirat people. Lewiston: Edwin Mellen Press, 2010. - 324 p.
15. Petech L. China and Tibet in the Early XVIII-th Century : History of the Establishment of Chinese Protectorate in Tibet. Leiden, 1972.
