CC BY
89
Вестник Санкт-Петербургского университета. 2006. Сер. 9, вып. 4
Ю.Б. Смирнов
О РАЗГРАНИЧЕНИИ ОККАЗИОНАЛЬНЫХ И УЗУАЛЬНЫХ СУБСТАНТИВИРОВАННЫХ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ (лексикографический аспект)
1. Состояние вопроса
Еще в 1975 г. Ю.С. Маслов, обсуждая проблемы разграничения омонимии и полисемии многозначных слов с точки зрения регистрации омонимов в современных словарях, отметил следующее. Если речь идет о словах, относящихся к разным частям речи (ср., например, глагол течь и имя существительное течь), то их «все словари признают омонимами, так как вся система форм показывает, что это - разные слова».1 При необходимости же фиксации слова, совмещающего синтаксические функции разных частей речи2, картина принципиально иная: «В этом вопросе четкие критерии, действительно, пока отсутствуют <.„>... в отношении субстантивированных прилагательных наблюдаются некоторые непоследовательности: существительное ученый все словари считают лишь одним из значений прилагательного ученый, -ая, -ое, а существительные русский и русская - омонимами прилагательного русский, -ая, -ое (причем русская в значении 'национальная пляска' выделяется еще в отдельный омоним)».3
Список соответствующих примеров легко продолжить, если обратиться к данным •«Обратного словаря русского языка»,4 которые позволяют опираться на материалы четырех основных толковых словарей ([Б], [У], [О], [М]5). Достаточно сказать, что сопоставление лишь нескольких слов (девичья, дворницкая, швейцарская, лакейская, учительская, ординаторская), схожих по значению ('названия помещения по лицу, для которого оно предназначено'6), позволяет заметить следующее.
Во-первых, эти слова фиксируются не всеми словарями: девичья, швейцарская и учительская есть во всех словарях, слово дворницкая отмечено только в трех словарях ([О], [У], [М]); лакейская приводится тоже в трех словарях, но уже в другом сочетании ([Б], [У], [М]), а существительное ординаторская отмечено лишь в одном словаре
[М]7-
Во-вторых, только одно слово (девичья) охарактеризовано во всех словарях одинаково: оно везде дается отдельной словарной статьей как существительное. Здесь важно подчеркнуть, что такое представление слова (т.е. выделение его в отдельный омоним), как считают авторы «Обратного словаря», «фиксирует факт субстантивации»8. Швейцарская и учительская в одном словаре (в [О]) выделяются в отдельную словарную статью, а в трех других ([Б], [У], [М]) они считаются лишь одним из значений соответствующих прилагательных и сопровождаются пометой «в знач. сущ.». А этой пометой «словари-источники отмечают переходное состояние».9
© Ю.Б. Смирнов, 2006
В-третьих, однотипные по своим свойствам субстантивированные прилагательные даже в одном и том же словаре [Б] квалифицируются по-разному: существительное лакейская дается отдельной статьей (что в соответствии с вышесказанным позволяет усматривать здесь факт субстантивации), а швейцарская, сопровождаемое пометой «в знач. сущ.», считается лишь одним из значений прилагательного швейцарский («переходное состояние»). Примеры аналогичной непоследовательности нетрудно обнаружить и в других словарях. Так, в [М] схожие по значению слова булочная и кондитерская ('названия помещения по характерному для него предмету, который находится или производится в нем') даются так: булочная - как самостоятельное существительное, омонимичное прилагательному булочный, а кондитерская считается лишь одним из значений прилагательного кондитерский.10
В-четвертых, наблюдаются расхождения между списками субстантивированных прилагательных в академических грамматиках (не говоря уже о специальных работах) и словниками словарей. Так, например, в грамматиках фигурируют в качестве субстан-тиватов буланый, сварочная, близкое, далекое, авторские.11 А в [М], последнем по времени выхода в свет словаре (из сопоставляемых здесь), их субстантивация не отмечена, хотя близкие по значению и употреблению гнедой, моечная, новое, старое, суточные, премиальные сопровождаются пометой «в знач. сущ.».12
Таким образом, даже беглый анализ небольшого количества примеров позволяет констатировать, что материалы существующих толковых словарей отражают целый ряд проблем, связанных с описанием субстантивированных прилагательных. Помимо этого, очевидно, что словари не позволяют инвентаризировать по возможности всю группу этих слов, а они не только активно используются в современном русском литературном языке, но и обладают большим потенциалом в отношении пополнения его лексического состава. Последнее является следствием того, что «мы вообще можем каждое прилагательное употреблять в смысле существительного».13 Это обстоятельство представляется ключевым и обусловливающим как специфику самого явления субстантивации прилагательных, так и круг вопросов, с ним связанных. В первую очередь речь идет о наличии различных типов (степеней) субстантивации. В настоящей статье основное внимание будет уделено проблемам словарного описания субстантивированных прилагательных, относящихся к различным типам.14
2. О субстантивированных прилагательных различных типов и о специфике их словарной фиксации
2.1. Полная субстантивация15. К этому типу относятся слова, которые были прилагательными и употреблялись как определения к существительным (например: портной швец, мастер; мостовая дорога, улица; приданое имущество, имение и др.), а в современном русском языке функционируют только в качестве существительных. Это подтверждается изменением их основных частеречных свойств: 1) семантических (утратив значение признака, они приобрели предметное значение); 2) морфологических (они перестали изменяться по родам и имеют, как правило, только один из трех родов); 3) синтаксических (в предложении выполняют синтаксические функции подлежащего или дополнения, типичные для существительного, и обретают способность сопровождаться прилагательными в роли согласованных определений: хороший портной, красивая набережная, вкусное жаркое и т.п.).16
Обычно слова этого типа фиксируются словарями как существительные. Небольшие расхождения между словниками обусловлены различиями в общих задачах словарей, в частности широтой представления тех или иных пластов лексики. Так, например, слово пожилое ('плата домашним работникам за прослуженное время'17) отмечено только в двух словарях: в [У] сопровождается пометами «разг. устар.»18; в [М] «ист.».19 Слово треисподняя (искаженное преисподняя) дается в двух словарях ([Б], [У]).20 В [У] сопровождается пометой «простореч.».21
Но даже в этой - самой однородной - группе наблюдаются случаи отмеченной зыше непоследовательности, связанной с отграничением полисемии от омонимии: в [М] преисподняя считается одним из значений прилагательного преисподний и сопровождается пометой «в знач. сущ.»22, а тремя словарями ([Б], [У], [О]) дается отдельной словарной статьей как существительное.23 Последнее решение, вероятно, заслуживает предпочтения (о критериях, позволяющих прийти к такому выводу, см. ниже).
2.2. Неполная субстантивация. Эту группу, более многочисленную и продуктивную, формируют «слова-хамелеоны»24, т.е. слова с окончаниями прилагательных25, способные функционировать и как прилагательные, и как существительные. Ср.: рулевой (прил.) механизм и новый рулевой (сущ.); учительская (прил.) деятельность и просторная учительская (сущ.); мороженое (прил.)мясо и клубничное мороженое (сущ.); знакомые (прил.) слова и старые знакомые (сущ.). Но состав этой группы неоднороден. В ней выделяются окказиональные и узуальные субстантиваты.26 Узуальные субстантиваты должны фиксироваться словарями.27
В «Русской грамматике» в разделе, посвященном существительным мужского рода со значением лица, отмечается, что окказионализмы этого подтипа характерны для разговорной и художественной речи, и приводятся два примера: Девушка и смуглый (А. Беляев, название главы); Клетчатый действительно понимал свое дело (М. Булгаков)28.
В качестве же «полноправных» существительных представлены, например, слова больной, взрослый, знакомый, младший, нищий, посторонний, слепой, старший и др. При этом подчеркивается, что субстантиваты этого подтипа употребительны в крылатых выражениях, афоризмах, и приводятся два иллюстративных примера: Горбатого могила исправит; Смелого пуля боится, смелого штык не берет (Сурк.).29 Однако заметим, что, во-первых, горбатый и смелый отмечены только в одном словаре [М], причем они не выделены в отдельную словарную статью, а лишь фигурируют в составе словарных статей соответствующих прилагательных с пометой «в кач. сущ.»30 (напомним, что под этим подразумевается «переходное состояние»). Во-вторых, если опираться на употребительность в крылатых выражениях и афоризмах как на критерий узуаль-ности, то подобным образом следует рассматривать и многие другие слова. Ср.: Глупый осудит, а умний рассудит; Добрый скорее дело сделает, чем сердитый; Береженого Бог бережет; Злой не верит, что есть добрые люди. Тем не менее глупый, умный, добрый, сердитый, береженый, злой словарями не отмечены даже «в кач. сущ.». Таким образом, возникает вопрос о критериях разграничения окказиональной и узуальной субстантивации.
2.3. О критериях разграничения окказиональной и узуальной субстантивации. Если подойти к этой проблеме с точки зрения сопоставления семантических различий между результатами сопоставляемых процессов (т.е. в направлении «от прилагательного»), то известно .следующее.
A.M. Пешковский полагал, что в случаях общепринятой (иначе говоря, узуальной) субстантивации прилагательное «словарно как бы в б и р а е т»31 в себя существительное и само по себе начинает его заменять, например: столовая комната столовая. Значение прилагательного суживается, и «это слово обозначает само по себе, без существительного, столовую комнату или кухмистерскую».32 Следовательно, «незримое присутствие» существительного комната сделалось здесь общепринятым (словарным), поэтому, если речь идет о другом предмете, имеющем отношение к столу, употребление соответствующего существительного при слове столовая становится обязательным: столовая посуда, столовая мебель, столовая скатерть и т.д. При узуальной субстантавации значение отсутствующего существительного может не только не осознаваться говорящими, но в некоторых случаях даже и не может быть «восстановлено»; ср.: дежурный, мастеровой, городовой, звеньевой", булочная, парикмахерская, штатское, настоящее, подсознательное, мороженое и под.
Если же опущение существительного индивидуально (т.е. окказионально), то его значение, во-первых, всегда может быть восстановлено, во-вторых, оно может быть восстановлено только с опорой на конкретные и совместные знания (контекстуальные или ситуативные) участников общения и, в-третьих, это значение релевантно только в данном конкретном контексте. В таких случаях, по мнению A.M. Пешковского, следует говорить не о субстантивации прилагательного, а лишь о простом опущении существительного.3,1
Таким образом, можно заключить, что в результате узуальной субстантивации слово обретает некий новый семантический компонент (с общим значением 'предметность'), который отныне становится неотъемлемой составляющей значения данного слова и проявляет себя в любом контексте.
Рассмотрим под этим углом зрения приведенный выше пример употребления слова смуглый в Девушка и смуглый, толкуемый как случай окказиональной субстантивации. Смуглыми могут быть не только люди, но и руки, шея, кожа и т.д. Однако слово смуглый, употребленное самостоятельно (без существительного), в любом контексте оказывается обязательно связанным с обозначением людей, например: Смуглые быстро загорают; косметика для смуглых. А в случае Девушка и смуглый (А. Беляев, название главы) контекст употребления очень широк - им можно считать весь текст произведения А. Беляева, который читателю может быть и незнаком. Именно поэтому для обозначения всякого другого «смуглого предмета» становится необходимым употребление слова смуглый в сочетании с существительным: смуглое лицо, смуглая шея, смуглые руки, косметика для смуглой кожи и т.д. Следовательно, точно так же, как и слова слепой, глухой, горбатый и под., слово смуглый вбирает в себя существительное человек и является, если опираться на рассматриваемые критерии, не окказиональным, а узуальным субстантиватом. Но ни один из словарей не отмечает слово смуглый в качестве существительного.
Здесь следует остановиться на специфике субстантивированных прилагательных мужского рода, поскольку они обладают чрезвычайно большим «субстантивационным потенциалом» и по результатам субстантивации отличаются от остальных прилагательных. Сравним лишь несколько примеров: штатский 'невоенный, гражданский человек' и штатское 'невоенная, гражданская одежда'; отвальный 'рабочий' (это значение с пометой «сущ.» дается в «Словообразовательном словаре»35, т.е. может толковаться как 'тот, кто работает на отвале') и отвальная 'прощальная пирушка'; караульный 'тот, кто
несет караул' и караульная 'помещение для караула'; белый 'светлокожий человек' и белые 'шахматные фигуры светлого цвета в отличие от черных' (здесь значения даны по [М]). Как видим, субстантивированные прилагательные, не относящиеся к мужскому роду, весьма разнородны в семантическом отношении и могут обозначать как людей, так и различные неодушевленные сущности; ср.: проходная, накладная, отвальная, будущее, животное, заливное, штатское, иглокожие, тресковые, наличные, командировочные и т.д. Результат субстантивации этих прилагательных может быть самым разнообразным, причем нередко непредсказуемым и труднообъяснимым. Так, например, швейцарская - это "комната швейцара в подъезде', но кондитерская - это уже не 'комната для кондитера', а 'магазин, торгующий сладостями', хотя сопоставляемые слова абсолютно схожи по словообразовательной истории (ср.: швейцар —> швейцарский —> швейцарская и кондитер —> кондитерский —> кондитерская). Еще труднее объяснить, почему приемная - это 'комната, в которой принимают или в которой посетители ждут приема', а отвальная - прощальная пирушка' несмотря на то, что и в этом случае словообразовательные цепочки идентичны (ср.: принять —> прием —> приемный —> приемная и валить —» отвалить —> отвал —> отвальный —> отвальная).36
Напротив, результаты субстантивации прилагательных мужского рода предсказуемы и однозначны: в субстантивате всегда присутствует семантический компонент человек'. Причем этот компонент наличествует даже в тех случаях, когда нельзя сказать, что слово образовано путем поглощения существительного человек: участковый Ф участковый человек, пожарный Фпожарный человек и под. (ср.: старый 'старый человек', смелый 'смелый человек')37. Однако если анализировать не процесс образования суб-стантиватов, а его результат, то наличие компонента «человек» несомненно: участковый человек, исполняющий обязанности участкового милиционера'; пожарный 'человек, по профессии являющийся пожарным'. При этом в значении субстантивата может появляться некое семантическое наращение фразеологического типа38, так как оно не выводится из значений семантических составляющих ('человек' + значение соответствующего прилагательного). Например, молодой приобретает значение 'молодожен', покойный - значение 'умерший', красный - значение 'красноармеец' и под.39. Истолковать значения некоторых таких существительных достаточно сложно. Так, толкование существительного рабочий в [У] как «человек, профессионально занимающийся физическим трудом...»,40 точнее, на наш взгляд, чем толкования этого слова в других словарях, но и оно не является исчерпывающе точным, так как крестьянин тоже зарабатывает на жизнь физическим трудом.
Опорный семантический компонент 'человек', обязательно присутствующий в субстантиватах мужского рода, отличает их еще и в другом отношении. Сравним этот семантический компонент, например, с опорным семантическим компонентом 'деньги'. Выясняется, что для субстантиватов с этим опорным компонентом из всех возможных характеристик главной (семантически доминантной) становится характеристика 'названия видов денег и платежей'. Вследствие этого и субстантивируются соответствующие прилагательные (отпускные, наличные, премиальные и т.д.) а, к примеру, неметаллические (с доминантой 'материал'), хорошие (с доминантой 'размер вознаграждения'), честные (с доминантой 'способ приобретения') и др.
Если с этой точки зрения подойти к семантическому компоненту 'человек' то его специфика представляется принципиально иной. По отношению к человеку в языке не происходит «выделения» какой-то одной характеристики в качестве доминантной. По-
этому в область субстантивации втягивается большая группа прилагательных с различными доминантными составляющими: русский (с доминантой 'национальность'); сильный, хромой (с доминантой 'физические данные'); левый, правый (с доминантой 'политические убеждения') и т.д. А так как перечень признаков, присущих или приписываемых человеку, фактически неисчислим, то практически любое прилагательное в форме мужского рода оказывается потенциальным носителем семы 'характеризующий человека'. Если при субстантивации слово оказывается в таких контекстуальных условиях, где эта «дремлющая» сема оживает, то оно будет восприниматься как существительное, обозначающее лицо.
Так, в предложении с глаголом, содержащими семантический элемент 'человек, лицо', любой субстантиват мужского рода может вести себя как имя человека. Например, слова размышлять и копченый, казалось бы, не имеют общих сем и семантически не согласуются, но во фразе Копченый много размышлял по этому поводу глагол размышлять заставляет толковать слово копченый как имя (прозвище) человека. Даже существительное, словарно толкуемое как имя предмета (например, целковый 'один рубль'), в этой ситуации воспринимается точно так же; ср.: Целковый много размышлял по этому поводу. Так как любое прилагательное в форме мужского рода способно превратиться в личное существительное, то главным фактором, определяющим свойства рассматриваемых субстантиватов, становится не конкретное лексическое значение слов, а их грамматическая семантика (принадлежность к мужскому роду).
Более того, лексические свойства этой группы субстантиватов (вхождение в группу наименований лиц) оказываются обусловленными их грамматическими признакам.'" Можно сказать, что функционирование описываемых субстантиватов в полной мере подтверждает наблюдения В.В. Виноградова: «Формой мужского рода характеризуется имя человека вообще».42
Итак, список потенциальных субстантиватов мужского рода является открытым и включает слова с разной степенью субстантивации (с разной «степенью словарности» как существительных): слово рабочий связано с упоминанием человека для всех носителей русского языка; субстантиват клетчатый из рассмотренного выше примера остается личным существительным в пределах текста романа «Мастер и Маргарита»43; копченый понимается как прозвище человека только в кругу людей, знающих это лицо.
Как видим (возвращаясь к проблеме отграничения узуальной субстантивации от окказиональной) направление анализа «от семантики прилагательного» к существительному не дает желаемого результата. Между тем наличие в языке полных субстантиватов, окончательно превратившихся в существительные (городничий, мостовая, насекомое и под.) и в этом качестве и фиксируемых словарями, позволяет подойти к решению задачи в другом направлении, «от существительного»: «...В существительном и здесь, как всегда, изображается предмет, т.е. сумма признаков, а в прилагательном - один признак...»44
Эта семантическая особенность полных субстантиватов обусловливает и специфику их синтаксического функционирования.
Во-первых, признаки называемого предмета обычно описываются с помощью прилагательных, вследствие чего полный субстантиват, как и любое существительное, свободно употребляется в словосочетании с согласуемым прилагательным: плохой городничий, хороший портной, опытный лесничий, безусый дневальный, услужливая горничная, старая мостовая, вкусное жаркое, неизвестное насекомое и т.д. Но анало-
гичными свойствами обладают и многие неполные субстантиваты, ср.: новый рулевой, колхозный звеньевой, светлая перевязочная, просторная учительская, клубничное мороженое, легкое снотворное, хорошие премиальные. Для других неполных потенциальных субстантиватов такое употребление не характерно: *красивый высокий, новый сильный, злой голодный, светлое новое (ср.: светлое будущее).
Во-вторых, в предложениях типа Иванов офицер, он портной, неклен дерево, шведы германцы существительное, попадая в позицию предиката, обретает способность указывать на совокупность признаков, присущих или приписываемых предмету, обозначенному подлежащим: «... В данных суждениях мы представляем их себе не субстанциями, не носителями признаков, а совокупностью известных признаков (например в отношении к представлению германцы - происхождение, характер, общность языка, культуры)...»'15. Это же свойство обнаруживают и полные субстантиваты; ср.: он лесничий; она горничная; это - кладовая, это - приданое. Однако подобным образом ведут себя и некоторые неполные субстантиваты; ср.: он военный {рулевой, рабочий и под.); это - кондитерская (операционная, учительская и под.); это - мороженое (заливное, снотворное и под.). Общность указанных признаков у существительных, полных субстантиватов и неполных субстантиватов этого подтипа'16 и позволяет, на наш взгляд, говорить об узуальности последних. Следовательно, такие субстантиваты можно считать омонимами соответствующих прилагательных и давать в словарях, так же как и полные субстантиваты, в виде отдельных словарных статей. Данный подтип узуальной субстантивации может быть охарактеризован как регулярная субстантивация.
Как уже отмечалось, в качестве узуальных субстантиватов толкуются скупой, горбатый, смелый и др. Но они, по нашему мнению, должны быть выделены в отдельный подтип.
Во-первых, в отличие от субстантиватов предыдущего подтипа, слова этой группы не могут употребляться в сочетаниях с прилагательными: *хороший скупой, плохой горбатый, веселый смелый и под. (см. выше).
Во-вторых, субстантивированные прилагательные второго подтипа могут употребляться как существительные (Скупой платит дважды; С сильным не борись; Глупый осудит, а умный рассудит; Косметика для смуглых и под.), но не во всех позициях: сохранение статуса существительного в составе сказуемого для них оказывается невозможным. Ср.: Он военный (сущ.) и Он скупой (сильный, глупый, умный, смуглый и т.д. -прил.). Или: Война - это наше общее прошлое при невозможности *Война - это трагическое. Если «морфологическое прилагательное» семантически полностью уподобилось существительному, то в составе сказуемого оно и раскрывает свой новый семантический потенциал: регулярный субстантиват обретает способность информировать о совокупности тех общих признаков, представлений, которые обычно ассоциируются в связи с причислением характеризуемого объекта к той или иной группе предметов. Характеристика человека с помощью предложения Он военный дает некоторое представление о его образе жизни, работе, привычках и т.д., и слово военный воспринимается как существительное. Напротив, говоря Он высокий, мы сообщаем только об одном признаке человека, и при этом слово высокий неизбежно толкуется как прилагательное. Такие субстантивирующиеся прилагательные могут функционировать как существительные, но не свободно, а с ограничениями, поэтому второй подтип узуальной субстантивации может быть охарактеризован как нерегулярная субстантивация. Нерегулярные субстантиваты предлагается фиксировать в словарных статьях соответствующих прилагательных с пометой «в знач. сущ.».
Некоторые субстантивированные прилагательные занимают промежуточное положение между этими подтипами. Так, например, слово больной легко определяется прилагательными (спокойный больной, несговорчивый больной), вследствие чего его можно причислить к группе регулярных субстантиватов. Однако во фразе Он больной слово больной воспринимается как прилагательное, т.е. ведет себя как нерегулярный субстан-тиват. Но стоит только добавить к больной определения, как его субстантивный статус (регулярность) восстанавливается; ср.: Он очень привередливый больной. Вероятно, семантическая и функциональная специфика слова больной, употребляемого как существительное, сближает его не с оценочными именами (болван, дурак, симпатяга и т.д.), а с так называемыми актуальными именами, к которым относятся, например, слова всадник, роженица. Употребление актуальных имен в предикативной позиции затруднительно: *Он - всадник; Она - роженица". Различия в употреблении нерегулярных субстантиватов типа скупой, горбатый, смелый и слов типа больной могут быть охарактеризованы в словарных статьях с помощью специальных помет, но этот вопрос требует дополнительного описания и анализа.
2.4. Эллиптическая субстантивация. Этот тип48, называемый также субстантивацией по ключевому слову'19, «всецело принадлежит речи разговорной, что вытекает из его способности выступать в качестве замены словосочетания50: товарный = товарный поезд; скорая = скорая помощь; заказное = заказное письмо; майские = майские праздники и т.д.
Эллиптические субстантиваты пополняют группы узуальных субстантиватов, а появление таких субстантивированных прилагательных в толковых словарях определяется не только частотностью их употребления в разговорной речи, но и проникновением в письменные тексты различной стилевой принадлежности, которые и являются базой для пополнения словников нормативных словарей. Так, например, если в [У] слова выходной (в 'значении выходной день') и сборная фигурировали лишь в сочетаниях выходной день (с пометой «нов.») и сборная команда, приводимых в качестве иллюстративных примеров51, то в [М] они фиксируются уже вне этих сочетаний с пометой «в знач. сущ.»52. С другой стороны, например, слово бургонское в [У] дается отдельной словарной статьей как существительное53, а в [М] оно уже отсутствует.
2.5. Выводы. Итак, в качестве критериев отграничения узуальной субстантивации прилагательных от случаев их окказиональной субстантивации предлагается учитывать синтаксическое функционирование слова, а именно: 1) возможность/невозможность слова вступать в словосочетание с прилагательным (в широком смысле слова) и 2) «ча-стеречное поведение» слова в составе сказуемого двусоставного предложения. С учетом возможных вариантов «реакций» слова на появление в указанных условиях характеристика типов (степеней) субстантавации и особенностей словарной фиксации входящих в них субстантиватов приобретает следующий вид:
Типы (степени) субстантивации
1. Полная Неполная
Узуальная 4. Эллиптическая 5. Окказиональная
2. Регулярная 3. Нерегулярная
Слова (например, леший, гостиная, жаркое под.) даются в словарях отдельной словарной статьей как существительные. Слова (например, звеньевой, булочная, мороженое, суточные и под.) даются в словарях отдельной словарной статьей как существительные, омонимичные соответствующему прилагательному. <г Значения субстантиватов (например, смелый, новое, близкое и под.) даются в словарях в составе статей соответствующ их прилагательных*. Слова (например, штрафной (удар), контрольная (работа), машинное (отделение), майские (праздники) и т.д.) могут фиксироваться в словарях новых слов и значений. Слова могут фиксироваться в словарях языка писателей.
* Примечание. Вопрос о том, как в таких случаях должен фиксироваться субстаптиваг (как одно из значений многозначного прилагательного, или просто с пометой «в знач. сущ.», или с введением каких-то дополнительных помет) требует специального рассмотрения.
1 Маслов Ю.С. Введение в языкознание. М., 1975. С. 135.
2 В данной статье не обсуждается вопрос, считать ли языковые единицы, сохраняющие тождество звучания н написания при употреблении в разных синтаксических позициях (ср., например, позади в случаях Все •прудности остались позади и Ехать позади всех), одним словом или разными словами (один из обзоров по теме см., напр.: Бабайцева В В. Явления переходности в грамматике русского языка. М., 2000. С. 193-219).
3 Маслов Ю.С. Указ. соч.
4 Обратный словарь русского языка. М„ 1974.
5 Здесь и далее для словарей приняты такие же условные сокращения, как и в «Обратном словаре русского языка» (в пашей работе они заключены в квадратные скобки): [Б] - Словарь современного русского литературного языка. Т. I-XVII. М.; Л., 1948-1964; [М] - Словарь русского языка. Т. I-IV / Гл. ред. А.П. Евгеиьсва. 3-е изд., стереотип. М., 1985-1988; |0] - Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. Н.Ю. Шведовой. 15-е изд. М., 1984; |У] - Толковый словарь русского языка. Т. I-IV / Под ред. Д.Н. Ушакова. М., 1935-1940 (в настоящей статье мы опирались на данные «Обратного словаря», по сверка словарных статей хтя двух словарей ([О] и [ М]), если в этом была необходимость, осуществлена по более поздним их изданиям).
6 Здесь и далее толкования значений субстантивированных прилагательных, относящихся к одному типу, zaiibi в соответствии с классификацией в «Русской грамматике» (см: Русская грамматика. Т. I. Фонетика. Фонология. Ударение. Интонация. Словообразование. Морфология. М., 1980. С. 239-241).
7 Чтобы не перегружать текст ссылками на одни и те же страницы, сразу укажем, что данные о слове :-евичья приведены в «Обратном словаре...» на с. 886, а о всех остальных словах из указанного ряда на с. 768.
8 Обратный словарь... С. 12.
9 Там же.
,0|М| I: 123; 11:88.
11 Грамматика русского языка. Т. I. Фонетика и морфология. М„ 1960. С 311; Русская грамматика... С. 239-241.
12 [М] I: 320; II: 505; III: 379; IV: 253, 309.
13 Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. 6-е изд. М„ 1938. С. 145.
14 Подробное описание других особенностей этих групп см.: Грамматика русского языка... С. 309-312; Исаченко A.B. Грамматический строй русского языка в сопоставлении с словацким: Морфология. 2-е изд. М.. 2003. С. 233-240; Современный русский язык. Ч. II / Под ред. Е.М. Галкипой-Федорук. М„ 1964. С. 89-91; Лопатин В.В. Субстантивация как способ словообразования в современном русском языке // Русский язык. Грамматические исследования. М., 1967. С. 205-236; Русская грамматика... С. 239-241; Богданов С.И., Смирнов Ю.Б. Переходность в системе частей речи. Субстантивация: Уч. пособие. СПб., 2004. С. 18-43.
15 По всей видимости, первые работы, в которых предлагалось различать полную и неполную субстантивацию, были опубликованы в начале 50-х годов XX в. (см.: Лопатин В.В. Указ. соч. С. 209-210. сноска).
16 Пешковский A.M. Указ. соч. С. 87; Современный русский язык. Морфология /Под ред. В. В. Виноградова. М., 1952. С. 171; Грамматика русского языка... С. 310-311; Современный русский язык, Ч. II. С. 90.
17 |У] III: 476.
18 Там же.
19 [М] 111:235.
20 Обратный словарь... С. 886.
21 [У] IV: 783.
22 [М] III: 376.
23 Обратный словарь... С. 886.
24 Пешковский A.M. Указ. соч. С. 145.
25 При субстантивации усекается парадигма склонения слова: например, система флексий существительного рабочий будет включать флексии 12 словоформ, формирующих парадигму склонения данного существительного (если считать категорию числа существительных словоизменительной категорией и под склонением понимать изменение существительных но падежам и по числам) (см.: Булапин Л.Л. Трудные вопросы морфологии. М., 1976. С 64-65)), в то время как система флексий прилагательного рабочий будет отражать парадигму склонения, состоящую из 24 словоформ.
26 Лопатин В.В. Указ. соч. С. 215-216.
27 «Обычно узуальное употребление единиц языка фиксируется словарями (толковыми, орфографич.. орфоэпич. и др.)» (Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М., 1990. С. 532).
28 Русская грамматика.. С. 239.
29 Там же.
30 [MJ I: 332; IV: 150.
31 Пешковский A.M. Указ. соч. С. 150.
32 Там же. С. 151.
33 «...Возможно, что начало подобной субстантивации дано путем пропуска того или иного существительного, означавшего лицо (например, слов муж, староста, пристав, человек), но вообще подобное употребление прилагательного не предполагает происхождения его из сочетания прилагательного с существительным» (Шахматов A.A. Синтаксис русского языка. 2-е изд. М.; Л, 1941. С. 455); ср.: Пешковский A.M. Указ. соч. С. 147-148).
34 Пешковский A.M. Указ. соч.
35 Тихонов А.Н. Словообразовательный словарь русского языка. Т/ I-II. М., Т. I. С. 136.
36 Подробнее см.: Богданов С.И., Смирнов Ю.Б. Указ. соч. С. 38-39, 41-42.
37 Грамматика русского языка... С. 309-310.
38 Панов М.В. О слове как единице языка // Учен. зап. МГПИ им. В.П. Потемкина. М„ 1956. Т. 51. Вып. 5. С. 129-165.
39 Современный русский язык. Морфология / Под ред. В.В. Виноградова... С. 170-171; Грамматика русского языка... С. 310.
40 [У] III: 1099.
41 «Замечательно, что субстантивированные прилагательные муж. рода в громадном большинстве случаев означают лица муж. полу: городовой, рулевой, военный, дежурный. Исключения, как целковый, золотой, редки» (Шахматов A.A. Указ. соч. С. 447); ср.: Вежбицкая Анна. Семантические универсалии и описание языков / Пер. с англ. А.Д. Шмелева; Под ред. Т.В. Булыгиной. М., 1999. С. 102.
42 Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М., 1986. 3-е изд. С. 66.
43 Субстантиват клетчатый встречается в тексте романа, по нашим подсчетам, 10 раз. Это слово связано с упоминанием персонажа, называемого также Коровъев и Фагот. Таким образом, можно сказать, что в романе «Мастер и Маргарита» субстантивированное прилагательное клетчатый используется в качестве функционального аналога имени собственного, или «контекстуального имени собственного».
44 Пешковский A.M. Указ. соч. С. 152; ср.: Есперсен О. Философия грамматики. 2-е изд. М„ 2002. С. 82.
45 Шахматов АЛ. Указ соч. С. 22.
46 Отмеченные признаки субстантиватов данного подтипа позволяют не согласиться с суждением А.М. Пешковского, полагавшего, что «если мы употребляем прилагательное в смысле существительного и если при этом то же прилагательное сохраняется еще в языке и в качестве прилагательного, то у нас не получается настоящего существительного, настоящего предмета» (Пешковский A.M. Указ. соч. С. 152).
47 Кронгауз М.А. Семантика. М., 2001. С. 333-334.
48 Лопатин ВВ. Указ соч. С. 225-228; Русская грамматика... С. 241.
49 Плунгян В А. Общая морфология: Введение в проблематику: Уч. пособие. М., 2000. С. 158.
50 Русская разговорная речь. М., 1973. С. 415.
51 [У] I: 522; IV: 62. и [M] I: 290; IV: 35. 53 [У] I: 206.
Статья поступила в редакцию 13 июня 2006 г.
г
