CC BY
926
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 35(250). Право. Вып. 30. С. 49-53.
ПРОБЛЕМЫ УКРЕПЛЕНИЯ ЗАКОННОСТИ И ПРАВОПОРЯДКА
С. Р. Мажитова
О ПРОБЛЕМЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПОНЯТИЯ «ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ» (ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ)
Анализируется состояние экономической преступности в Российской Федерации, рассматриваются различные подходы к определению уголовно-правового понятия «экономическая преступность» (экономические преступления), поддерживается мнение исследователей об определении понятия экономической преступности как исключительно рыночного явления, ограниченного лишь рамками экономической деятельности в сфере предпринимательства (бизнеса), осуществляемой его субъектами.
Ключевые слова: экономическая деятельность, экономическая преступность, экономические преступления, хозяйственные преступления.
Ежегодно в Российской Федерации регистрируется рост числа совершенных экономических преступлений. Так, если в 2009 г. в Российской Федерации было зарегистрировано 428,8 тыс. экономических преступлений, то в 2010 г. их число возросло до 490,2 тыс.1
Увеличение числа зарегистрированных экономических преступлений свидетельствует как об активизации работы правоохранительных и контролирующих органов, так и о фактическом количественном росте и качественном изменении преступности в данной сфере, повышении степени ее общественной опасности. В связи с этим пристальное внимание уделяется в последнее время именно преступности в сфере экономики.
В настоящее время нет единого мнения по поводу того, что следует понимать под экономической преступностью (экономическими преступлениями).
Уголовная ответственность за экономические преступления в Российской Федерации предусмотрена гл. 22 УК РФ, которая отличается от других глав Кодекса большим количеством разнообразных по видовым объектам составов преступлений.
В последнее время ученые в области уголовного права и криминологии, а также работники правоохранительных органов отмечают несовершенство гл. 22 УК РФ, неспособность тех преступных деяний, которые в нее включены, в полной мере отражать суть складывающихся общественных отношений в сфере экономики и эффективно выполнять охранительную функцию. При создании гл. 22 УК РФ законодатель, очевидно, не учел и не предвидел того.
что в России к концу 90-х гг. сформируется самостоятельная область экономических отношений — отношения в сфере предпринимательской деятельности. Судя по всему, это было связано с тем, что проекты Уголовного кодекса РФ 1996 г. разрабатывались еще в конце 80-х — начале 90-х гг. в период экономической и политической нестабильности, в связи с чем законодатель ориентировался на то, что экономические преступления определялись исследователями как хозяйственные, а также как некоторые виды посягательств на собственность. Ученые традиционно на протяжении многих лет в их число включали, как правило, четыре группы преступных деяний: хищения (в том числе в крупных и особо крупных размерах), взяточничество, нарушение правил о валютных операциях, фальшивомонетничество.
Развитие современных экономических отношений в Российской Федерации требует внесения в гл. 22 УК РФ значительных изменений. Новые общественные отношения объективно нуждаются в надлежащем правовом регулировании и самостоятельной уголовно-правовой охране. Это тем более актуально, поскольку в условиях роста экономической преступности эффективность борьбы с преступлениями в сфере экономики во многом связана с четкостью и однозначностью трактовки используемых понятий, анализом и знанием реальной криминогенной ситуации в сфере экономической деятельности.
Прежде всего, необходимо дать надлежащую оценку понятию «экономическая преступность» (экономические преступления). Как показывает
анализ криминологической литературы, характеристика экономической преступности рассматривается через призму понятий преступности в сфере экономической деятельности, корыстной преступности, преступлений против собственности и т. д. Отсутствие законодательно закрепленного и признаваемого всеми учеными понятия экономической преступности отражает сложность и многоплановость этого преступного деяния.
Понятие экономической преступности заимствовано отечественной криминологией из западных учений. Социокриминолог Эдвин Сатерленд в 1940 г. ввел в научный оборот понятие «беловоротничковая преступность», обратив внимание на социальную опасность преступлений, совершаемых респектабельными лицами (бизнесменами и людьми определенных профессий) при осуществлении ими своей деятельности. Затем данное понятие трансформировалось и стало синонимом корпоративной преступности — преступлений, совершаемых корпорациями.
Б. Свенсон в своей работе «Экономическая преступность» указывал на то, что к экономической преступности относится, прежде всего, такая преступность, непосредственным мотивом которой является экономическая выгода. Кроме того, она должна иметь длящийся характер, осуществляться систематически и в рамках экономической деятельности, которая сама по себе не является уголовно наказуемой, но в определенных случаях составляет основу уголовной деятельности2.
Начиная с 80-х гг. прошлого века некоторые отечественные ученые в своих исследованиях касались проблемы определения понятия «преступления в сфере экономики». Характеризуя действовавшее уголовное законодательство
о преступлениях в сфере экономической деятельности, они отмечали наличие в нем явно устаревших норм и в то же время его очевидную пробельность, что не соответствовало реалиям развития общества, поскольку слом старой экономической системы, развитие рыночных отношений привнесли в экономику факторы, создавшие условия для совершения новых, не известных социалистической экономике общественно опасных деяний, затрагивающих интересы собственников, нарушающих принципы свободного, честного и безопасного предпринимательства, экономические интересы государства. На несовершенство и пробельность зако-
нодательства как одну из основных причин неудовлетворительной борьбы с экономической преступностью указывали руководящие работники правоохранительных органов, в частности Министерства внутренних дел.
Однако понимание ими феномена «экономической преступности» кардинально отличалось от восприятия деяний, относящихся к указанной категории.
Например, А. М. Яковлев относит к экономической преступности как преступления против собственности, так и хозяйственные и корыстные преступления3. А. М. Медведев указывал, что экономические преступления — это общественно опасные деяния, посягающие на экономику как на совокупность производственных (экономических) отношений и причиняющие ей материальный ущерб4.
М. С. Максимов определял хозяйственную (экономическую) преступность как совокупность совершенных на определенной территории за определенный период времени преступлений (лиц, их совершивших), непосредственно посягающих на отношения по производству, распределению и потреблению товаров и услуг5.
В. М. Егоршин и В. В. Колесников дали следующее определение экономической преступности: деятельность, осуществляемая субъектами бизнеса (предпринимательства) методами, обеспечивающими достижение незаконного обога-щения6.
Л. Д. Гаухман и С. В. Максимов обстоятельно рассмотрели проблему уголовной ответственности за преступления в сфере экономической деятельности накануне принятия Уголовного кодекса РФ 1996 г. При этом они выделили три вида преступлений против экономики: иные государственные преступления, посягающие на экономические интересы нации, преступления против собственности, хозяйственные преступления. К числу иных государственных преступлений, посягающих на основные экономические интересы Российской Федерации, отнесены преступления, посягающие на ее исключительную компетенцию в сфере внешнеторгового оборота товаров, изъятых из свободного обращения (контрабанда), и преступления, посягающие на кредитно-финансовую систему Российской Федерации (изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг и выпуск в обращение неофициальных денежных знаков). Авторы справедливо отмечали, что не вполне обоснован-
ным является отнесение к числу преступлений, непосредственно посягающих на основные экономические интересы России, незаконного экспорта товаров, научно-технической информации и услуг, используемых при создании вооружения и военной техники, оружия массового поражения, а также невозвращения на территорию России предметов художественного, исторического и архитектурного достояния народов Российской Федерации и зарубежных стран. Непосредственным объектом первого из названных преступлений прежде всего являются интересы обороноспособности России, а второго — интересы сохранения многообразия культурного наследия России и нормального международного культурного обмена7.
В. В. Лунеев пояснил, что экономические преступления являются частью корыстной преступности, непосредственно связанной с экономическими отношениями в стране и мире. Понимание этой группы еще более неопределенно, чем сама корыстная преступность. Для рассмотрения этих преступлений в качестве самостоятельной группы есть много оснований — экономических, социальных, криминологических и даже политических8.
По мнению П. С. Яни, границы понятия экономического преступления вообще очень трудно четко определить в уголовно-правовом смысле, поскольку за ним (понятием) всегда будет подразумеваться известная условность. Наиболее строгое понятие экономических преступлений должно быть, вполне очевидно, основано на установлении единого объекта для этой группы преступных деяний. Однако даже если говорить о выделяемых в законодательстве в отдельную главу составах хозяйственных преступлений, то и тут четкости в вопросе об их объекте нет. Очевидно, в значительной мере связано это с тем, что в отличие, скажем, «от преступлений против собственности здесь видовые объекты весьма разнообразны соответственно сферам хозяйствования: внешнеэкономические, коммерческие, промышленные и т. д.»9.
Указанный автор в своей монографии «Экономические и служебные преступления» также пишет: «Что касается официальной статистической отчетности, где содержатся сведения о преступлениях экономической направленности, то следует указать на то, что, постоянно занимаясь в тесном взаимодействии с сотрудниками соответствующих подразделений информационного
центра МВД РФ и отдела статистики и анализа организационно-контрольного управления Генеральной прокуратуры обработкой сведений, содержащихся в этих документах, можно убедиться в отсутствии четких критериев для отнесения тех или иных данных к сведениям, подлежащим, казалось бы, обязательному отражению в указанном отчете. Как правило, не вносило ясности в этот вопрос и ознакомление с ведомственными документами, на основании которых сотрудники учетных групп органов внутренних дел, следователи и прокуроры причисляют определенные преступления к числу экономических»10.
При определении понятия «экономическая преступность» (экономические преступления) перед учеными-криминологами возник также вопрос о том, отражают ли введенные в Уголовный кодекс РФ 1996 г. понятия «преступления в сфере экономики» и «преступления в сфере экономической деятельности» суть общественных отношений, защищаемых входящими в их состав нормами уголовного закона.
По мнению Б. В. Волженкина, понятие «преступления в сфере экономической деятельности» представляется не совсем удачным. В сфере экономической деятельности можно совершать, к примеру, хищения, преступления против трудовых прав граждан, служебные преступления и т. д. Конечно, законодатель резонно отказался от устаревшего понятия «хозяйственные преступления». Вряд ли удачным было предложение именовать их «преступления в сфере предпринимательства» или «предпринимательские преступления». Экономическая деятельность общества не сводится только к предпринимательству. Не случайно в Конституции РФ (ст. 34) говорится о предпринимательской и иной экономической деятельности. В названии подавляющего большинства глав Особенной части Уголовного кодекса РФ зафиксирована не сфера преступной деятельности, а ее объект. То же самое следовало сделать в названии гл. 22 УК РФ. Например, в наименовании соответствующей главы Модельного Уголовного кодекса для государств — участников Содружества Независимых Государств, принятого 17 февраля 1996 г. Межпарламентской ассамблеей СНГ, это положение учтено, она называется «Преступления против порядка осуществления предпринимательской и иной экономической деятельности»11 .
В последнее время все большее число исследователей признают обоснованным так называемый «узкий» подход к определению экономической преступности (экономических преступлений). При таком подходе феномен экономической преступности можно было бы рассматривать в качестве рыночного явления, ограниченного лишь рамками экономической деятельности в сфере предпринимательства (бизнеса), осуществляемой его субъектами. Еще не так давно такой подход вызывал у отечественных криминологов, как правило, возражения. Однако со вступлением в силу Уголовного кодекса РФ 1996 г. число таких возражений значительно сократилось, что объясняется, видимо, переосмыслением криминологами новой социальной реальности и места в ней экономической преступности.
Узкое толкование экономической преступности имеет неоспоримые преимущества как в научно-теоретическом, так и в практическом плане. Использование подобной избирательности в подходе к исследованию этого явления позволило бы, к примеру, устранить множественность трактовки понятия «экономическая преступность», ввести упорядоченную систему регистрации и учета экономических преступлений, разграничить на практике функции некоторых подразделений правоохранительных органов (например, отделов уголовного розыска и борьбы с экономическими преступлениями), сконцентрировать усилия и ресурсы на борьбе именно с бизнес-преступностью (business crime) как наиболее масштабным, экономически разрушительным и социально деструктивным видом преступного поведения.
Существует и ряд других аргументов, выдвигаемых в пользу определения понятия экономической преступности как преступности, ограниченной сферой бизнеса, сферой предпринимательства. Представляется неоспоримым тот факт, что бизнес, предпринимательство, экономическая деятельность составляют основу рыночной системы, базирующейся на частной собственности на средства производства и свободной конкуренции, то есть системы, называемой рядом отечественных специалистов в области экономической теории «экономическое хозяйство» или в соответствии с терминологией некоторых школ политэкономии — «капиталистическое рыночное хозяйство».
Во всех индустриально развитых странах, а теперь и в России, ущерб от преступности
в сфере бизнеса многократно превышает совокупные материальные потери, которые несет общество и граждане от иных преступных деяний в сфере экономики (хищений путем присвоения, растрат, злоупотреблений служебным положением и др.) и от корыстных преступлений общеуголовного характера (грабежей, краж, вымогательств и т. д.).
Специалисты Объединенной экономической комиссии Конгресса США оценивают потери, наносимые экономическими преступлениями национальной экономике, в 44 млрд долл. в год, в то время как ущерб от имущественных преступлений (грабежей, краж со взломом и т. д.) составляет лишь 4 млрд долл12.
По данным шведских криминологов, суммы доходов, укрываемых от налоговых служб в течение года, в 10 раз превышают размеры убытка от преступности, связанной с воровством13. При этом, конечно, следует учитывать тот факт, что число лиц, привлекаемых к уголовной ответственности, например, за налоговые преступления, примерно в 30 раз меньше, чем лиц, совершивших воровство разного рода14. Последний факт связан с тем, что экономические преступления сложно раскрывать, определенные проблемы существуют также в борьбе с ними и применении мер уголовной ответственности. Даже если принимать в расчет только названные обстоятельства, можно с уверенностью заключить, что общество должно сосредоточить особое внимание на борьбе с этим наиболее опасным и деструктивным видом преступности, выделив его в специальную, обособленную группу деликтов и отграничив от традиционных общеуголовных преступлений корыстного характера.
Значительные материальные и иные потери, которые несет общество от совершения экономических преступлений (преступлений в сфере экономической деятельности), не в последнюю очередь связаны и с особой ролью в обществе «белых воротничков», являющихся субъектами этих преступлений. Именно в их руках сосредоточена огромная экономическая власть, значительные материальные и финансовые ресурсы. И именно эти возможности позволяют преступникам из числа «белых воротничков» совершать наносящие колоссальный ущерб обществу масштабные экономические аферы и часто уходить от правосудия. Более того, преступность, развивающаяся исключительно в недрах предпринимательства, способна, в отличие от многих
других видов криминальных явлений, дестабилизировать базисные основания социальноэкономической системы государства, нарушить либо вовсе нейтрализовать действие ключевых рыночных экономических законов (законов стоимости, спроса и предложения, свободной конкуренции и др.), привести к серьезным дисфункциям социальных институтов, социальных норм и связей.
Переосмыслив понятие экономической преступности с точки зрения «узкого» подхода, Ю. П. Кравец указал на то, что гл. 22 УК РФ значительно перегружена, содержит большое количество статей, что негативно отражается на уголовно-правовом регулировании общественных отношений и не способствует их эффективной защите от общественно опасных посягательств. С учетом требований ст. 8 и 34 Конституции РФ о свободе экономической деятельности и самостоятельной предпринимательской деятельности автор считает необходимым внести предложение о разработке проекта федерального закона о дополнении Уголовного кодекса РФ новой главой 221 «Преступления в сфере предпринимательской деятельности»15.
Автор считает, что позиция сторонников «узкого» подхода к определению понятия «экономическая преступность» является более разумной, целесообразной и поможет теоретикам уголовного права и криминологии прийти к единому мнению об определении данного понятия, выработать основные направления борьбы с экономической преступностью, предложить правоохранительным органам новые и более эффективные способы борьбы с экономическими пре-
ступлениями и надежные средства для ее предупреждения.
Примечания
1 См.: Заозерский, А. Статистика преступности в сфере экономики по итогам 2010 года [Электронный ресурс]: Режим доступа: http//www.econcrime. га>$1а1/4; Состояние преступности в России: 20022006 гг. М., 2006. С. 6-10, 36, 37, 49.
2 См.: Свенсон, Б. Экономическая преступность. М., 1987. С. 146.
3 См.: Яковлев, А. М. Социология экономической преступности. М., 1988. С. 6-7.
4 См.: Медведев, А. М. Экономические преступления: понятие и система // Сов. государство и право. 1992. № 1. С. 81.
5 См.: Максимов, М. С. Краткий криминологический словарь. М., 1995. С. 24.
6 См.: Егоршин, В. М. Преступность в сфере экономической деятельности : монография / В. М. Егоршин,
B. В. Колесников. СПб., 2000. С. 99.
7 См.: Гаухман, Л. Д. Уголовная ответственность за преступления в сфере экономики / Л. Д. Гаухман,
C. В. Максимов. М., 1996. С. 12.
8 См.: Лунеев, В. В. Преступность ХХ века. Мировые, региональные и российские тенденции. Мировой криминологический анализ. М., 1999. С. 255-256.
9 Яни, П. С. Экономические и служебные преступления. М., 1997. С. 32.
10 Там же. С. 28.
11 См.: Волженкин, Б. В. Экономические преступления. СПб., 1999. С. 54.
12 См.: Экономические преступления в США: понятия, виды, масштабы распространения: Обзорная информация. Зарубежный опыт : сб. ст. М., 1989.
13 См.: Свенсон, Б. Указ. соч. С. 121.
14 Там же. С. 122.
15 См.: Кравец, Ю. П. Проблемы, возникающие при применении норм об ответственности за преступления в сфере предпринимательской деятельности // Право и экономика. 2007. № 9.
