CC BY
106
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
О ПРИРОДЕ ПОЭТИЧЕСКОГО. ФОРМИРОВАНИЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТИЛИСТИКИ И ПОЭТИКИ.
ПРОБЛЕМА РОДА И ЖАНРА В ’’ПОЭТИКЕ” ФЕОФАНА
ПРОКОПОВИЧА
И.Б. АЛЕКСАНДРОВА
Факультет журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова Ул. Моховая, 9, 125009, Москва, Россия
В статье исследована проблема соотношения понятий "художественная литература", "поэзия", "лирика", рассмотрены работы Ф. Прокоповича, М. Грека, Л. Зизания, М. Смотрицкого, Макария, Н. Спафария, Ф. Поликарпова-Орлова, иллюстрирующие пути формирования национальной филологии, указано различие в содержании указанных литературоведческих терминов в ХУШ и в XXI веке, охарактеризовано состояние стихотворства в восемнадцатом столетии (с точки зрения поэтики и стилистики).
В современном литературоведении существуют понятия "художественная литература", "поэзия" и "лирика". Понятие "художественная литература" всеобъемлющее: по определению В.В. Кожинова, "литература - один из основных видов искусства - искусства слова"[17, С. 186].
Лирика - "один из трех основных родов художественной литературы наряду с эпосом и драмой...предметом изображения в лирике является духовная жизнь человека, мир его идей и чувств [18, С. 174].
Поэзией "обычно называют художественное творчество в стихах... Понятие поэзии включает; по существу, все основные литературные жанры: лирику, драму в стихах, эпос древних народов и средневековья" [Там же]. Зачастую термин "поэзия" употребляется как синоним понятия "лирика": "...лирические произведения нередко отождествляются с поэзией, а эпические - с прозой" [19, с. 113].
В XVIII веке словом "поэзия" было принято называть "изящную словесность" в целом. Все, что "украшено", "изящно", и было "поэзией", "изящной словесностью", в отличие от произведений фольклора и памятников письменной художественной речи. По словам Ю.М.Лотмана, "реальный литературный процесс дает нам сначала поэтическую структуру", заполняющую собой весь объем понятия "словесное искусство" и контрастно соотнесенную (по принципу выделения) с фоном, куда входит разговорная и все виды нехудожественной (с точки зрения человека той поры) речи" [8, с. 27].
Понимание поэзии как "словесного искусства" в целом было отражено в одном из первых русских трактатов по теории литературы - "Поэтике" Феофана Прокоповича. Автор дает следующее определение: "...поэзия есть искусство
изображать человеческие действия и художественно изъяснять их для назидания в жизни...изображать или воспроизводить жизнь и нравы", "душевные движения, когда человек движим веселием или скорбью, радостью, удовольствием, любовью, гневом, страхом" [11, с. 362, 419].
Поэзия должна сочинять "хвалы великим людям и память о их славных подвигах передавать потомству", "поведать о тайнах природы и о наблюдениях над движением небесных светил", "наставлять и гражданина, и воина, как жить на родине и на чужбине" [Там же, с. 342]. Поэзия, таким образом, стала зеркалом Универсума, от грандиозных его составляющих до "частицы бытия" - человека.
Отождествление понятий "поэзия" и "изящная словесность" было свойственно и западноевропейской литературе.
Как пишет А.А. Смирнов, во Франции исключительное право поэзии представлять изящную словесность "было поколеблено лишь с появлением в 1573 году комедии в прозе "Соперник", принадлежащей перу Ж. де ля Тайля, а также девяти прозаических комедий П. де Лариве, написанных на рубеже XVII -XVIII веков" [13, с. 34].
Проблема художественности прозаической литературы, возможности включить ее в ряд поэтических произведений приобрела особую значимость во время спора "древних" и "новых", начавшегося в 1684 году. В ходе его была сделана попытка найти критерии поэтического, дать определение поэзии, сформулировать ее основные черты. "Проза и поэзия - совершенно различны: один - язык богов, другой - людей, и поэтому невозможно в прозе достичь изящества и совершенства поэзии" [21, с. 116-117], - писал И.Б. де Лонгпьер, обращая внимание на ритмическое оформление художественного произведения. Ш. Перро считал стихотворную форму "не чем иным, как украшением поэзии" [22, с. 148]. Ф. де Фенелон указывал, что библейские тексты, лишенные стихотворной формы, тем не менее исполнены высокой поэзии. Он утверждал, что стихотворная форма не является критерием поэтического, то есть истинно художественного, произведения.
Тогда каковы же эти критерии?
Фенелон полагал, что "поэзия есть не что иное, как вымысел, с помощью которого поэт живописует природу" [11, с. 255]. По мнению де Ламотт-Удара, "сущность поэзии заключается в особом поэтическом языке, находящемся как бы на границе упорядоченной и неупорядоченной речи" [13, с. 36]. Признание возможности существования поэтического языка в прозе повлекло за собой создание поэмы в прозе (Фенелон, "Книдский храм", "Путешествие в пафос"), оды в прозе (С. Геснер, "Идиллия"; Ж.-Ж. Руссо, "Левит Эфраим"; произведения П.-И. Битобе, Ватле, Ж. Фрерона, Ш.П. Дюкло). В целом "в XVIII веке все эти лирические опыты в прозе не стали значительным фактором литературного развития" [Там же, с. 40], однако они явились практическим ответом на вопрос о сущности поэтического и о возможности восприятия прозаического произведения как художественного.
Проблема утверждения художественной ценности прозаической литературы и поиска критериев "поэзии'' стояла также перед литературой Англии и Германии.
Один из ведущих английских критиков, К.М. Дж. Деннис, "систематически не разграничивал поэзию и прозу по принципу художественности" [Там же, с.
47]. Г. Фильдинг, автор романов "История приключений Джозефа Эндрюса и его друга Абраама Адамса" и "История Тома Джонса, найденыша", попытался определить свой излюбленный жанр как "комическую эпическую поэму в прозе" [Там же, с. 48].
В Германии о "прозаическом поэтическом искусстве" писал И.А. Шлегель [Там же, с. 52]. Жанрами этой разновидности литературы он считал роман, диалоги, эпистолы, сатиры.
Интересно в этом смысле и высказывание Гете, сделанное им в письме к Ф. Шиллеру: "...то обстоятельство, что в употребление могла постепенно войти поэтическая проза, показывает лишь то, что совершенно упущена из виду разница между прозой и поэзией...это зло приняло в Германии такие размеры, что его никто уже не замечает"[4, с. 346, 354].
Таким образом, на протяжении XVII - XVIII веков "поэтическое" воспринималось как "художественное", и попытки определить эстетическую ценность произведения осуществились при помощи отношения его к "поэзии" как к эталону художественности [11, с. 347].
Критерии художественного, а следовательно, и поэтического пробовали определить еще Максим Грек, Лаврентий Зизаний, Мелетий Герасимович Смотрицкий. (Смотрицкий ознакомил читателя с понятием "пиитика" -"стихотворное учение"). [См.: 14, с. 49; 7, с. 41, 46].
Максим Грек приехал на Русь по приглашению великого князя как переводчик. А.И. Соболевский пишет, что М.Грек знал болгарский диалект славянского языка и переводил непосредственно с греческого на славянский. Но, по-видимому, чаще он переводил греческие тексты "через посредничество" латинского языка. Переводчик прекрасно знал теорию античного и европейского стихосложения. И Максим Грек должен был попытаться сформулировать те понятия, которые ему, теоретику и практику византийского красноречия и греческого и латинского стиха, казались необходимыми для объяснения различия между стихом и прозой.
Вопрос о существовании в раннесредневековый, "болгарский" период славянской литературы (до XIII века) силлабического стихотворства в современной критической литературе является дискуссионным. М.Л. Гаспаров считает, что в этот период "старославянский язык осваивает так называемую антифонную силлабику - стих, в котором сменяются пары изосиллабических стихов или строф, без рифм, он обычно с подчеркнутым синтаксическим параллелизмом (византийские акафисты, латинские секвенции); этот стих становится началом традиции южно- и восточнославянского молитвословного стиха..." [3, с. 19]. По словам других исследователей, в частности О.И. Федотова, в это время русского стиха еще не было (гипотеза о славянском силлабическом стихе, который мог существовать в литургии, агиографии, эпидейктическом красноречии в великоморавскую эпоху, требует проверки: "...только в трех произведениях - Прогласе к Евангелию Константина-Кирилла, Похвале царю Симеону и Азбучной молитве из Учительного Евангелия Константина Преславского (в первом - более чем вероятно, в двух других бесспорно) ощущается стиховое намерение и, соответственно, подобающее исполнение, хотя уверенности в том, что они воспринимались должным образом исконными носителями языка, пожалуй, нет" [15, с. 48-49]. В этом смысле
особенно интересно проследить, как шло становление теории стихотворной речи на Руси: может быть, степень осмысления состояния "художественного", ритмизованного слова в разные периоды даст возможность найти ответ и на этот вопрос?
Для понимания роли М. Грека - первого теоретика-версификатора, ознакомившего русского читателя с греческой системой стихосложения, наиболее интересны его работы "О пришельцах философах", "О том, како подобает входити в святыя божия храмы", "Другой перевод тех же строк по собранию речей". В первой статье Максим Грек пишет об "иройской" (гекзаметре) и "елегийской" (пентаметр) [5, с. 287] мере и делает робкую попытку дать определения этим размерам: "...иройска убо шестию, а елегийска пятию" "ногами" "совершается" [Там же], максим Грек был и сам искусным стихотворцем (его ученик, инок Силуан (Силван), писал о нем как о "муже велми мудром во всех трех языцех, в еллинском...и римском и в сладчайшем ...русском; не токио же, но и творити мерою, иройскы и амвийскы, и во всех благоискусне суще" [16, с. 340]. В двух других статьях Максим Грек показал, как создаются стихи, предложив свой небольшой пример - стихотворение из 16 строк, а также три других текста [14, с. 42-44]. В одном из этих стихотворений появляется акростих, и М.Грек дает ему определение: "...акростихом
называются начальные буквы каждого стиха во всех песнях канона... это расположение начальных букв ...по-вашем ...называется краегранием" [5, с. 167-168]. В понятие "стих" М. Грек не вкладывает привычное содержание "стихотворная строка", а использует его как синоним понятия "фраза, период, объединенные единым содержанием" (в ХУ1 веке польский вариант термина "вирша" - строка стихотворения - еще не был принят среди русских книжников). Стихотворение М. Грека - это пока еще текст, единый в содержательном, грамматическом, синтаксическом и интонационном отношениях, объединение синтагм. Эта особенность творчества Грека дала возможность О.И. Федотову сказать о стихотворце, что он "включается в традицию риторического витийства
- одной из модификаций так называемой эмбриональной стихолрозы" [14, с. 46].
"Процесс разложения ЭСП завершается на Руси к началу ХУП в. Стихотворная речь членится на графически обособленные ряды и получает для своего обозначения соответствующий термин ("вирши"). Стих, таким образом, обнаруживает свою специфику, лишь противопоставившись прозе и теоретически, и практически" [14, с. 46]. И Максим Грек, как замечательный практик, создавший несколько текстов, близких эмбриональной стихопрозе, опираясь на традиции "доброгласия кекропидского" - аттической риторики, а также - на традицию красноречия Горгия и Исократа, Лисия и Демосфена, стал одним из участников процесса осознания своеобразия стихотворной речи - и, таким образом, сущности поэзии.
Большое значение для осознания законов создания прозаической и поэтической речи имеет работа Лаврентия Зизания (Тустановского; 1560- 1634) "Грамматика словенска съвершеннаго искуства осми частий слова и иных нуждных. Ново съставленна" (1596). В этой книге Зизаний проводит различие между письменной и устной речью (грамматика для него - наука, "которой каждый добре ся научивши, может книги словенского языка добре читати .. .и право писати" [6, л. 1-3]). Человек, по его мнению, должен владеть и
письменной, и устной речью, которые противопоставлены друг другу в системе русского языка. Так JI. Зизаний, пожалуй, впервые в русской теории языка дает разграничение типов речи, стилей языка и подходит к тому пониманию стилистики, которое утвердилось в трудах современных ученых. Он пытается также сформулировать и свое представление о природе поэзии, точнее - о сущности стихотворной речи. В разделе "О метре" даны понятия "ноги" -стихотворной стопы, разновидностях метрических единиц - дактиле, спондее, трохее, пиррихии и "иамбе" - и основных метрах - "ироическом" (гекзаметре), "елегиаческом" и "иамбическом". Это был еще один шаг по пути развития русской поэтической науки.
Дальнейшее развитие теории поэзии и стилистики связано с именем Мелетия Герасимовича Смотрицкого (1578 - 1633), который выпустил "Грамматику" ("Грамматики славенския правильное синтагма"), где был большой раздел "Просодия стихотворная". Смотрицкий говорит о необходимости создания национального грамматического, стилистического учения, впервые в истории русской филологической мысли касается вопросов стилистической нормы -"чистоты" языка - и "риторического украшения" языка "своего" народа. Он ссылается на опыт Овидия, овладевшего, будучи в изгнании, принципами создания стихов на сарматском языке, и предлагает правила "просодии", "художества стихотворного" [12, л. 238] для "славенского" языка. Для него стихотворная речь - "изобретенная", отличающаяся принципами создания и от устной, и от письменной прозаической речи. Чтобы уметь писать стихи, надо знать основные термины - и он вводит их: "...стих состоит ногами (стопами -И.А.): нога слогами: слози стихиами, или писмены: заеже познанием писмен, слог и ног во стихотворения познание прийдем" [Там же]. Интересно, что у Смотрицкого стих - это часть слога, буква, звук. Следовательно, уже у Смотрицкого появляется мысль о важном значении звукописи для поэзии.
М. Смотрицкий дает классификацию "родех стих" - "суть, екзаметер, или иройский: пентаметр, или елегийский: иамвийский: сафийский: фалейский, или единнадесято сложный: гликонский: хориамвийский: асклепиадский",
"ироиелегийский" [Там же, л. 238, 245, об., 246], называет основные, на его взгляд, размеры - дактиль, анапест, амфибрахий, амфимакр, бакхий, полимбакхий, трибрахий, тримакр. Он вводит в отечественную поэтику и стилистику понятие об образности слова. В главе "О синтазисе" ученый пишет: "Образная синтазис есть образ глаголания противу правилом синтазеос искусных писателей употреблением утверженный"[Там же, л. 234]. Нарушение привычного порядка слов в предложении, отступление от точного описания действительности путем введения "приложения", "объятия", "спряжения", еще шести фигур и тропов - это и есть приемы достижения "образной синтазис" -художественной речи - в предложении. Конечно, создание "украшенной" речи дано не каждому, ибо она сильно отличается по своей организации, своим "поэтическим" правилам от "нехудожественной" - деловой прозы и устной речи. Кроме того, он утверждает право художника изменять "правильный" порядок течения речи в целях повышения ее образности. То же самое, по его мнению, возможно и в отношении изменения морфемной структуры слова, которое нужно поместить в стихотворную строку. Поэт, считает Смотрицкий, может прибавлять или убавлять слоги к словам: так появляется в стихотворении "прелесть" вместо
"лесть", "примрак" вместо "мрак", "плот" вместо "оплот", "мена" вместо "измена", "зраст" вместо "возраст". Всего существует восемнадцать таких допустимых поэтических изменений. Почему так подробно описывает Смотрицкий эти приемы? Дело в том, что русская литература наряду в литературой Европы искала критерии художественного, такого, что позволило бы отличить поэтическую, "украшенную", речь от прозаической письменной, в которой наблюдается лишь синтаксическое, свойственное всем текстам, деление "словесного единства" на предложения, фразы - на синтагмы. В этом смысле стихотворная речь, то есть организованная особым образом - с равномерно повторяющимися строками, состоящими из определенного количества слогов или слов, была таким "сигналом", который говорил о невозможности соотнесения художественного текста с обычным, деловым. Как пишет М.Л. Гаспаров, "стих есть речь, в которой кроме общеязыкового членения на предложения, части предложений, группы предложений и пр., присутствует еще и другое членение - на соизмеримые отрезки, каждый из которых тоже называется "стихом". Границы этих отрезков общеобязательно заданы для всех читателей (слушателей) внеязыковыми средствами: в письменной поэзии -обычно графикой (разбивкой на строки)...При восприятии текста сознание учитывает объем отрезков и предчувствует их границы; подтверждение или неподтверждение этого предчувствия ощущается как художественный эффект" [3, с. 7]. Именно поэтому так тщательно прописывает Смотрицкий приемы сохранения целостно воспринимаемых стихотворных строк: он стремится дать почувствовать различие между "художественной" и "нехудожественной" строкой.
Для понимания представления о "художественном" и "нехудожественном", поэтическом и прозаическом, существовавшем в русской филологической школе того времени, необходимо обратиться и к первым "Риторикам" (если грамматика была главным "искусством" сочинять, то риторика стояла на втором (иногда на третьем, после диалектики) месте). В степени "украшенности" речи, по мнению теоретиков поэтики, состоит одно из отличий поэзии от прозы.
Первоначально риторика воспринималась как учение о прозаическом красноречии (недаром существовало разделение теоретических руководств на риторику и поэтику). Но именно она стала в конце концов "отвечать" за создание яркой, образной речи, независимо от того, где требовались ее приемы - в поэзии или прозе.
Наиболее интересна для изучения становления отечественной теории словесности первая русская "Риторика" (1617-1619) архиепископа вологодского Макария. В ней он дает определение риторического искусства - "краснословия" [7, с. 48]. Уже в "Риторике" Макария содержится тезис о воспитательном значении искусства слова, а также - о правде и вымысле в художественном произведении, который потом приобретет такое значение в теории классицизма. Он считал, что в художественном произведении необходимо присутствует "вымысл праведных вещей или к правде подобных" [Там же, с. 49]. Вопрос о границах вымысла в произведении потом будет неоднократно обсуждаться в критических статьях ХУШ века - В.К. Тредиаковским, М.В. Ломоносовым, А.П. Сумароковым. Макарий попытался сформулировать и принципы отдельных типов красноречия - "научающего", "судебного", "рассуждающего",
"показующего", следуя в этом за авторами античных руководств к красноречию -Демосфеном, Кораксом, Горгием, Цицероном. Важное место в книге занимают и проблемы композиции речи, способов усиления изобразительности, выразительности слова (наиболее интересны для поэзии такие главы, как "Что есть украшение слова", "О видах риторических слов", "Об источниках риторических слов или откуда черпать писателю материал для своих произведений", "О выображении или вымыслах". Макарий связывает появление тропов и риторических фигур с необходимым присутствием в произведении вымысла, творческого переосмысления действительности, создания "второй реальности" на началах правдоподобия. Не менее важной была и глава "О трех родах глаголания", где Макарий пишет о трех типах речи. Первый из них - "род смиренный" - "не восстает над обычаем повседневного глаголания"; второй - род торжественного красноречия - "большею частию содержится свойственным гласом. ...имеет метафорый, и от далних вещей приятых, достаточну размножает"; третий, "мерный", имеющий "участок видов", - "таков есть Овидиуш и писма, грамоты и глаголы Кикероновы" [2, с. 185-187]. Таким образом, Макарий подходит к вопросу о существовании нехудожественной (деловой) прозы, "украшенной" словесности - устном и письменном красноречии, которое строится по законам эстетики, и стихотворной и ритмизованной речи, которой написаны произведения, например, Овидия и риторические "слова" Цицерона. Итак, Макарий утверждает значение ритмической организации речи для увеличения ее выразительности, а следовательно, разграничения ее с нехудожественной прозой.
По мнению М.Л. Гаспарова, столь пристальное внимание к ритмической организации речи связано с влиянием стиля барокко: "Выделение стиха как особой системы художественной речи совершается в русской литературе в ХУИ
- начале ХУШ в. - в ту эпоху широкой перестройки русской культуры, которая началась Смутным временем и закончилась реформами Петра I. В литературе и искусстве эта перестройка проходила под знаком...стиля барокко. Его чертами бы л и... сочетание широчайших масштабов с мелкописью, эффектной броскости с точным психологическим расчетом, стремление к иаиполнейшему использованию всех возможных выразительных средств. Именно барокко уловило выразительную силу ритма и рифмы, выделило, канонизировало эти приемы и сделало их признаками отличия стиха от прозы" [3, с. 22]. Вопрос о временных рамках русского барокко и его содержательных особенностях является в литературоведении и стилистике дискутивным. Существовало ли оно в российской культуре лишь как стиль или как художественный метод? Имело ли вообще самостоятельные проявления? [9, с. 122] Но, безусловно, стремление к повышенной ассоциативной образности, к концептизму, к соединению несоединимых понятий (оксюморону как принципу художественности), присутствующее в этом художественном стиле, проявляется некоторыми "гранями" и в нарождающейся стихотворной литературе, и русском красноречии, уже имеющем плодотворный опыт, - поэтому точка зрения о влиянии принципов барокко на развитие русского стиха и риторики кажется убедительной.
Словно в продолжение "Грамматики" Смотрицкого развивается и теоретическая мысль Николая Спафария (1638 - 1708), который в 1672 году выпустил "Книгу избранную вкратце о девятих мусах и о седмих свободных
художествах", в числе "художеств" назвав грамматику и риторику. Вслед за своим предшественником он тоже пишет о пользе грамматики, риторики национальных. Говоря о риторике, он прежде всего выделяет правила устного красноречия, необходимого "для увещевания", - так вводится тезис об "учительной" роли "красноглаголания".
Важную роль в создании русского поэтического искусства сыграли лекции Иоанникия и Софрония Лихудов [10, с. 122] в Славяно-греко-латиской академии. Братья Лихуды стремились познакомить своих учеников с основными понятиями грамматики, поэтики, риторики. Стихотворный размер, виды строф -пиндаровых, антистрофах, эподах, сапфическое и анакреонтическое стихосложение - вот что составляло содержание курса поэтики. Эти сведения по поэтике были еще одним шагом на пути развития теоретического осмысления стихотворной, поэтической речи.
Впервые о поэтике как о науке заговорил Федор Поликарпович Поликарпов-Орлов, автор "Алфавитаря рекше Букварь славенскими, греческими, римскими письмены учитися хотящим, и любомудрие, в пользу душеспасительную, обрести тщащимся" и "Лексикона треязычного. Сиречь речений славенских, еллиногреческих и латинских сокровища из разных древних и новых книг собраннаго и по славенскому алфавиту в чинах разположеннаго". В 1704 году он сформулировал определение "поэтики": "Поэтика, или пиитика - стихотворная наука" [7, с. 60]. За три года до этого, в 1701 году, Поликарпов употребил в "Букваре" термины "пиитика" и "стихотворное учение". Следовательно, он стремится к научному осмыслению способов создания выразительной стихотворной речи. Не менее интересен и его взгляд на художника слова - для Поликарпова это "поета", тот, кто способен силой своего таланта создать особый мир в художественном произведении, подчиняясь законам стихотворства. "Поета" уже знаком с такими понятиями, как "баснь", "комедия", "трагедия", "поэма", "притча" (поэма), "повесть". Автор, говоря о процессе творчества, приводит и толкование слова "творение" в значении "создание". Греческие термины были бережно "пересажены" Поликарповым на национальную почву.
В 1705 году Феофан Прокопович сделал попытку определить сущность поэзии, признав "поэтический вымысел" и "стихотворное мастерство" необходимыми условиями, "создающими поэта" [Там же]. Автор привел выдержку из Аристотеля о сравнении Гомера с Эмпедоклом, "который в стихах написал книги о природе": "...у Гомера нет ничего общего с Эмпедоклом, кроме стихотворного размера, поэтому первого справедливо называть поэтом, последнего же - физиологом, а не поэтом" [Там же]. Стихотворную форму критик назвал "триумфальной колесницей, на которой это многообразное изображение предмета - поэтический вымысел - несется ввысь" [Там же].
Чтобы определить природу поэтического, Феофан Прокопович прибегает к сравнению историка и поэта, указав следующие неотъемлемые черты '’поэзии":
1. стихотворная речь;
2. ясность и правдоподобие;
3. отступление от зеркально-хронологического принципа изображения событий и свобода поэта в построении художественного произведения;
4. изящество стиля, использование "украшенной речи";
5. художественный вымысел ("у поэта же или все повествование вымышлено или...рассказывает он о нем...так, как оно могло или должно было произойти" [Там же, с. 401]).
Рассуждая об отличии друг от друга поэтических произведений, Прокопович подошел к проблеме трех родов в литературе: "Поэтические произведения отличаются между собой не только жанрами, но и объемом, и значительностью содержания.". Наиболее важной с точки зрения "значительности содержания" Феофан Прокопович считал поэзию "героическую" и "трагическую", то есть эпос и драму. Лирической же поэзии отводилось менее значительное место. Да и сам термин был употреблен в одном ряду с "буколической, сатирической, элегической и эпиграмматической поэзией".
Какая литературоведческая категория - род или жанр - верно отражает сущность этого явления - "лирическая поэзия"?
А.С. Курилов полагает, что "в "Поэтике" Ф. Прокоповича...7 родов поэзии", ссылаясь при этом на точку зрения В.Г. Белинского:. .в пиитиках и литературах прошлого века существовало еще несколько родов поэзии" [1, с. 62]. Однако сам Феофан Прокопович пишет, что "поэтические произведения отличаются между собой...жанрами" [Там же]. Какое понимание этого термина предлагает современное литературоведение?
Жанр - это "единство особенных свойств формы в ее основных моментах композиции, образности, речи, ритма" [17, с. 107]. Если сравнить данное определение с описанием, например, "буколической" поэзии, то можно увидеть, что последнее включает в себя все основные моменты, "заложенные" в понятии жанра:
1) даны композиционные принципы этой формы - "поэт придумывает двух или более...лиц...и заставляет их вести между собою беседы..." [11, с. 438] -буколики строятся, следовательно, как диалог;
2) присутствует характеристика образов - "сельские" лица идиллии аллегоричны;
3) косвенно дается указание на то, какова "речь" буколики: Прокопович пишет, что эта разновидность поэзии "подобна комедии...касается только поселян", которые "беседуют" о "полях, козах, молоке, волах и т.п." -следовательно, предмет описания определяет выбор стиля, лексики;
4) автор трактата подробно воссоздает размер, принятый в "буколике": "...пишутся они гекзаметром...на первом и четвертом месте стопы оканчиваются полными словами, в особенности дактилическими".
Те же "основные моменты" можно выделить и в статьях, посвященных "сатирической, элегической и эпиграмматической" разновидностям поэзии. Вот почему можно говорить скорее о жанровой природе этих поэтических "единиц". Следовательно, лирика как категория рода (в современном понимании) еще не сложилась; формирование лирической поэзии шло от "жанра" к "роду", который объединил собой произведения, отображающие "внутренний мир личности в его импульсивности и спонтанности" [17, с. 329]. Впрочем, возможно, что проблема разграничения "рода" и "жанра" еще не стоит перед литературоведением первой четверти ХУШ века, так как первые отечественные термины поэтики еще только начинают появляться (например, понятие "тропов" в трактате Стефана Яворского, переведенного на русский язык Ф. Поликарповым; определения
"песни, элегии, эклоги, "анакреонтовых песен", данные А.Д. Кантемиром в примечаниях к “Разговорам о множестве миров" Фонтенеля). Теория литературы и стилистики формируется в России одновременно с появлением новых поэтических форм, новых явлений в поэзии.
ЛИТЕРАТУРА
1. Белинский В.Г. Полн. собр. соч. - М., 1954.
2. Вомперский В.П. Стилистическое учение М.В. Ломоносова и теория трех стилей.
- М, 1970.
3. Гаспаров т.Л. Основные этапы истории европейского стиха. // Очерк истории русского стиха. - М., 2000.
4. Гете и Шиллер. Переписка. - М. - Л., 1973.
5. Грек М. О пришельцах философах // Сочинения преподобного Максима Грека, изданные при Казанской духовной академии. 4.III. - Казань, 1862.
6. Зизаний Л. Грамматика словенска съвершеннаго искуства осми частий слова и иных нуждных. Ново съставленна". - Вильно, 1596.
7. Курилов А.С. Теоретико-литературная мысль в Древней Руси // Литературоведение в России XVIII века. - М., Наука, 1981.
8. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Структура стиха. - Л., 1972.
9. Морозов А. Проблемы европейского барокко // Вопросы литературы. - 1968. - №
12.
Ю.НичикВ.М. Социально-философские идеи в период петровских преобразований. // Русская мысль в век Просвещения - М., 1991.
11. Прокопович Ф. Сочинения. - М. - Л., 1961.
12. Смотрицкий М. Грамматики славенския правильное синтагма
13. Смирнов А.А. Борьба за признание прозы в западноевропейской литературной теории XVII - XVIII вв. // Русский и западноевропейский классицизм. Проза. - М., 1982.
14. Федотов О.И. Максим Грек как теоретик стиха (Первые русские руководства по версификации) // Литература Древней Руси - М., 1988
15. Федотов О.И. Фольклорные и литературные корни русского стиха. - Владимир, 1981.
16. Ягич И.В. Рассуждения южнославянской и русской старины о церковно-славянском языке. Codex Slovenicus Rerum grammaticamm - Petropol, MДCCCXVL
17. Литературно-энциклопедический словарь. - М., 1987.
18. Словарь литературных терминов. - М., 1974
19. Введение в литературоведение. / Под ред. Г.Н.Поспелова. М., 1983.
20. Longepierre. Discours sur les anciens. - P., 1687.
21. Perrault Ch. Parallele des Anciens et des Modemes. P., 1692, v. Ill, p. 148.
22. Fenelon F.S. de L. Dialogues sur l'eloguence. - In: Oeuvres choisies. - P. 1872, v. 1.
POETRY’S NATURA.
NATIONAL STYLISTIC AND POETIC FORMATION.
A PROBLEM OF POETIC KIND AND GENRE IN THE ’’POETIC”
OF F. PROKOPOVICH
I.B. ALEXANDROVA
Faculty of journalism, Lomonos M.V. Moscow State University.
Mohovaja, 9, 125009, Moscow, Russia
In this article the problem of matter of notions "literature", "poetry", "lyric poetry" is
•...-a! _-a-j ниі_ _ і_i-_ і_T? _____і_і_ а к t. r nr_____:: a * o___a_.*_i„. a,t_j__:
luvestigaieu. uic uuuKs uy r. rxuMjpuvicu, ivx. vjictv, jb. ш.оишіпік)',
N, Spafaryi, F. Polykarpov-Orlov, that show the ways of formation of national philology, are considered. The peculiarities of terminology of the 18 centuiy and the 21 one are formulated. The 18-century versification and poetry are characterized (from the point of stylistic and poetic).
