CC BY
99
УДК 34.347.1
ББК 67 © Н.В. Румянцев, В.Н. Омелин, 2018
Научная специальность 12.00.12 — криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-разыскная деятельность
О ПРАВОВОЙ ЗАЩИТЕ ГРАЖДАН, СОДЕЙСТВУЮЩИХ ОПЕРАТИВНО-РАЗЫСКНЫМ ОРГАНАМ
Николай Викторович Румянцев, профессор кафедры административного права, главный научный сотрудник ФКУ НИИ ФСИН России, доктор юридических наук
Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя (117437, Москва, ул. Академика Волгина, д. 12) E-mail: [email protected]
Виктор Николаевич Омелин, главный научный сотрудник ФКУ НИИ ФСИН России, доктор юридических наук, профессор
Научно-исследовательский институт Федеральной службы исполнения наказаний России (125130, Москва ул. Нарвская д. 15а, стр. 1) E-mail: [email protected]
Аннотация. Рассматривается законодательное регулирование правовой защиты граждан, содействующих оперативно-разыскным органам. Особое внимание уделяется правовой защите конфидентов как субъектов оперативного внедрения. Ключевые слова: оперативно-разыскная деятельность, правовая защита конфидентов, оперативное внедрение.
ON THE LEGAL PROTECTION OF CITIZENS WHO ASSIST OPERATIVELY-INVESTIGATIVE AUTHORITIES
Nikolai V. Rumyantsev, professor of the department of administrative law, chief scientific officer of the FKU Research Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia, doctor of legal sciences Moscow University of the Ministry of Internal affairs of Russia named after V.Ya. Kikot' (117437, Moscow, ul. Akademika Volgina, d. 12) E-mail: [email protected]
Viktor N. Omelin, chief researcher of the FKU Research Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia, doctor of legal sciences, professor
Research Institute of the Federal penitentiary service of Russia (125130, Moscow, ul. Narvskaya, d. 15a, str. 1) E-mail: [email protected]
Annotation. Legislative regulation of the legal protection of citizens assisting the operative-investigative bodies is considered. Particular attention is paid to the legal protection of confidential persons as subjects of operational implementation. Keywords: operatively-investigative activity, legal protection of confidential persons, operative introduction.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Румянцев Н.В., Омелин В.Н. О правовой защите граждан, содействующих оперативно-разыскным органам. Вестник Московского университета МВД России. 2018;(5):232—235.
Несмотря на постоянное повышение технической оснащенности оперативно-разыскных органов, конфиденциальное содействие граждан оперативным подразделениям остается основным инструментом борьбы с замаскированными преступлениями.
Одним из важных условий, обеспечивающим эффективность такого содействия является должный уровень правовой защиты лиц, оказывающих конфиденциальное содействие (далее — конфиденты).
Анализ Федерального закона «Об оперативно-разыскной деятельности» (далее — ФЗ об ОРД) показывает, что можно выделить как минимум два аспекта этой проблемы:
1) правовая защита правомерно действующего по поручению оперативного сотрудника конфидента (ст.ст. 5, 12, 17, 18 и др.);
2) освобождение от уголовной ответственности лица, совершившего противоправное деяние и привлеченного к негласному сотрудничеству (ч. 4 ст. 18).
Учитывая ограниченный объем статьи, остановимся подробнее на первом аспекте указанной проблемы.
Вопросам правовой защиты конфидентов посвящен ряд статей ФЗ об ОРД. Так, в ч. 1 ст. 17 законодатель указывает, что отдельные граждане могут с их согласия привлекаться к подготовке и проведе-
нию оперативно-разыскных мероприятий (далее — ОРМ) с сохранением по их желанию конфиденциальности содействия оперативно-разыскным органам, в том числе по контракту. Это означает, что может скрываться факт конфиденциального содействия отдельного лица, а также его установочные данные (место, год рождения и жительства, должностное положение).
На обеспечение конфиденциальности сведений о конфиденте направлены предписания ч. 5 ст. 5 и ч. 3 ст. 21 ФЗ об ОРД. В частности, в ч. 5 ст. 5 установлен запрет на предоставление судье, рассматривающему материалы в порядке ст. 5, сведений о лицах, оказывающих содействие оперативно-разыскным органам на конфиденциальной основе. Это же положение содержится в ч. 3 ст. 21 ФЗ об ОРД, регламентирующей вопросы прокурорского надзора за ОРД. Статьей закреплено, что указанные сведения представляются уполномоченному прокурору только с письменного согласия конфидентов, за исключением случаев, требующих их привлечения к уголовной ответственности.
Часть 1 ст. 12 ФЗ об ОРД содержит перечень основных сведений об органах, осуществляющих ОРД, которые составляют государственную тайну. В частности, данные о конфидентах составляют государственную тайну и подлежат рассекречиванию только на основании постановления руководителя оперативно-разыскного органа.
Часть 2 ст. 12 ФЗ об ОРД является конкретизирующей нормой, которая может быть реализована при соблюдении четко обозначенных в ней условий. Так, в данной норме приводится положение о том, что предание гласности сведений об указанных лицах возможно лишь с их согласия в письменной форме и случаях, предусмотренных федеральными законами.
На основании п. 4 ст. 15 ФЗ об ОРД оперативно-разыскные органы имеют право использовать в целях конспирации документы, зашифровывающие личность конфидентов. Представляется, что практический смысл такого права очевиден. Анализ практики ОРД показывает, что данные документы могут использоваться для обеспечения достоверной легенды и прикрытия внедряемого оперативного сотрудника или конфидента в изобличении лиц, совершающих замаскированные преступления.
Кроме того, п. 6 ст. 14 ФЗ об ОРД обязывает оперативно-разыскные органы содействовать обеспече-
нию в установленном законодательством РФ порядке безопасности и сохранности имущества не только своих сотрудников, участников уголовного судопроизводства, но и конфидентов.
Представляется, что данная норма является весьма своевременной в связи со сложной оперативной обстановкой, складывающейся по линии борьбы с организованной преступностью. Анализ практической деятельности в сфере противодействия организованной преступностью показывает, что подготовка организованных преступлений нередко начинается не только с изучения объектов преступного посягательства, но и применения со стороны активных участников организованных преступных групп приемов глубокой разведки с целью установления конфидентов.
В ст. 18 ФЗ об ОРД отражены общие положения социальной и правовой защиты конфидентов. Из нормы ст. 18 следует, что отдельным лицам, изъявившим желание содействовать по контракту оперативно-разыскным органам, привлеченным к подготовке и проведению ОРМ гарантируется правовая защита при правомерном выполнении общественного долга или возложенных на указанных лиц обязанностей (ч. 2 ст. 18).
Представляется, что подобное решение вопроса нельзя признать оптимальным. Упомянутые предписания не распространяются на конфидентов, оказывающих содействие оперативно-разыскным органам, на бесконтрактной основе. Полагаем, что правовую защиту при правомерном проведении ОРМ целесообразно предусмотреть для всех категорий конфидентов.
В рамках обсуждаемой проблемы одно из важных мест занимают вопросы правовой защиты конфидентов как субъектов оперативного внедрения.
Суть проблемы правовой защиты конфидентов как субъектов оперативного внедрения состоит, прежде всего, в определении законодательным путем пределов и обстоятельств возможного участия указанных лиц в незаконных действиях, разрабатываемых в ходе выполнения ими специальных заданий.
Следует подчеркнуть, что внедренное в криминальную структуру лицо в интересах оперативной разработки, а в конечном счете пресечения противоправной деятельности организованной группы, разоблачения ее участников, вынуждено в отдельных ситуациях совершать действия, содержащие признаки общественно опасных деяний, предусмотренных уголовным законом. Иначе данное лицо не сумеет до-
быть необходимых сведений, оказать воздействие на разрабатываемых, если оно не является интегрированным элементом организованного преступного формирования, не пользуется доверием в криминальной среде, не терпящей нейтральных наблюдателей. Деятельность конфидента может быть успешной тогда, когда участники организованного преступного формирования воспринимают его как сообщника.
Изучение практики оперативного внедрения, анализ литературных источников дают основание сделать вывод о том, что необходимость правовой защиты субъектов оперативного внедрения возникает в следующих типичных ситуациях:
♦ субъект оперативного внедрения при разработке участников преступной группы, чтобы не потерять их доверие, действует на грани прикосновения к преступлению (обычно в форме заранее не обещанного укрывательства преступлений, несообщения о преступлении);
♦ субъект оперативного внедрения невольно становится соучастником преступления;
♦ субъект оперативного внедрения совершает или имитирует противоправные действия в соответствии с разработанной линией поведения, легендой;
♦ субъект оперативного внедрения совершает преступление вынужденно, под давлением внешних обстоятельств, по принуждению или под угрозами преступников;
♦ субъект оперативного внедрения подвергся оговору со стороны разрабатываемых участников преступной группы, выявив его причастность к оперативно-разыскным органам.
С учетом реальной возможности привлечения к уголовной ответственности субъектов оперативного внедрения за действия, совершенные ими при выполнении оперативного задания, в специальной литературе высказаны различные предложения по изысканию правовой возможности освобождения указанных лиц от привлечения к уголовной ответственности. Так, по мнению некоторых авторов, субъекты оперативного внедрения могут выполнять роли соисполнителя, пособника в связи с тем, что таковые их действия правомерны ввиду наличия при этом состояния крайней необходимости (ст. 39 УК РФ) [1, с. 157—187].
Однако попытки обосновать правомерность использования противоправных действий на основе уголовно-правового института крайней необходимости не находят убедительного решения. В данном слу-
чае вряд ли можно говорить о состоянии крайней необходимости, которая может длиться месяцами, а иногда годами (т.е. в течение всего периода оперативного внедрения).
Другое существенное обстоятельство состоит в практически непреодолимых трудностях уголовно-правовой оценки деяния лица, внедренного в криминальную среду, как совершенного в состоянии крайней необходимости или при превышении ее пределов. Эти трудности обусловлены тем, что признаки, определяющие в совокупности состояние крайней необходимости или превышения ее пределов, предусмотренные соответственно в ч. 1 и ч. 2 ст. 39 УК РФ, являются преимущественно оценочными и их оценка дознавателем, следователем и судом нередко неоднозначна, а порой и полярно противоположна. Причем окончательная оценка, отражается в приговоре суда, обычно имеет явно обвинительный уклон и в ней не учитываются в необходимой мере такие обстоятельства, как, во-первых, предусмотренность оперативного внедрения в качестве одного из видов ОРМ; во-вторых, осуществление оперативного внедрения уполномоченным субъектом; в-третьих, вынужденность совершения лицом, внедренным в криминальную среду, преступления необходимостью выполнения возложениях на него обязанностей; в-четвертых, обусловленность совершения преступления целью раскрытия криминального деяния, изобличения всех виновных и пресечения их преступной деятельности.
В этой связи для обеспечения правовой защиты лиц, правомерно внедренных в криминальную среду, представляется необходимым дополнить УК РФ новым обстоятельством, исключающим преступность деяния, следующего содержания: «Статья 38.1. Проведение оперативно-разыскных мероприятий в криминальной среде не подлежит уголовной ответственности лицо, внедренное на законных основаниях в криминальную среду, вынужденно с целью раскрытия преступления, изобличения виновных и (или) пресечения их преступной деятельности совершившее преступление, не являющееся тяжким преступлением против жизни, здоровья, половой неприкосновенности или половой свободы личности, добровольно сообщившее об этом органам власти».
В литературе предлагаются и другие решения, дающие, по мнению их авторов, возможность обосновать активные действия субъектов ОРМ, осуществляемые в рамках их функциональных обязанностей с
вероятностью опасности причинения вреда право-охраняемым интересам при решении задач борьбы с преступностью [2].
Например, Ю.В. Соболев, исходя из результатов социологического исследования о причинах непринятия рискованных решений и действий в борьбе с организованной преступностью, объясняемых их незащищенностью (40,3% респондентов), вносит предложение о дополнении ст. 6 ФЗ об ОРД специальной нормой «Право субъектов ОРД на профессиональный риск» следующего содержания.
Не признаются противоправными действия субъектов ОРД, формально нарушающие права и законные интересы физических и юридических лиц, но совершенные в сложных криминальных ситуациях в состоянии необходимой обороны или условиях обоснованного профессионального риска. Риск признается оправданным, если совершенное деяние объективно вытекало из фактических данных о событии преступления, которыми располагает субъект ОРД, а выполнение законной функции не могло быть достигнуто иными, не связанными с профессиональным риском методами и средствами» [3, с. 16].
Думается, с таким предложением можно в целом согласиться. Однако, учитывая, что речь идет о праве органов, осуществляющих ОРД, данную норму целесообразно включить не в ст. 6, а в ст. 15 ФЗ об ОРД, которая специально регламентирует права указанных органов в сфере ОРД.
В плане обсуждаемой проблемы особого внимания заслуживает положения Уголовного кодекса Республики Казахстан. Согласно ч. 1 ст. 34-1 «Осуществление оперативно-разыскных мероприятий»: «Не является преступлением причинившее вред охраняемым настоящим Кодексом интересам деяние, совершенное при выполнении в соответствии с законом оперативно-разыскных мероприятий сотрудником уполномоченного государственного органа либо по поручению такого органа иным лицом, сотрудничающим с этим органом, если это деяние совершено с целью предотвращения, выявления, раскрытия или расследования преступлений, совершенных группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой, преступным сообществом (преступной организацией), транснациональной организованной группой, транснациональным преступным сообществом (транснациональной преступной организацией) или устойчивой вооруженной группой (бандой), а также,
если причиненный вред правоохраняемым интересам менее значителен, чем вред, причиняемый указанными преступлениями, и если их предотвращение, раскрытие или расследование, а равно изобличение виновных в совершении преступлений лиц не могли быть осуществлены иным способом».
Часть 2 данной статьи устанавливает: «Положения части первой настоящей статьи не распространяются на лиц, совершивших деяния, сопряженные с угрозой жизни или здоровью человека, экологической катастрофы, общественного бедствия или иных тяжких последствий».
Аналогичная норма имеется в уголовном кодексе Республики Беларусь (ст. 38 «Пребывание среди соучастников преступления по специальному заданию»).
В любом из предлагаемых выше подходов можно выделить как приемлемые, так и спорные аспекты. В целом же создание какой-то одной общей нормы, которая позволила бы во всех случаях обеспечить надежную правовую защиту субъектов оперативного внедрения при выявлении, предупреждении, пресечении и раскрытии организованных и иных тяжких преступлений, едва ли возможно.
Из вышеизложенного можно сделать вывод, что теоретическое осмысление и решение этой большой и сложной проблемы целесообразно вести специалистам в области уголовного, уголовно-процессуального и оперативно-разыскного законодательства.
Литература
1. Плешаков А.М., ШкабинГ.С. Институт крайней необходимости в российском уголовном праве. М.: Издательство «Юрлитинформ», 2006.
2. Шкабин Г. С. Уголовно-правовое обеспечение оперативно-разыскной деятельности: теоретико-прикладные и законодательные аспекты: Автореф. дисс. ...докт. юрид. наук. М., 2018.
3. Соболев Ю.В. Профессиональный риск в борьбе с организованной преступностью (оперативно-разыскной аспект): Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2000.
References
1. Pleshakov A.M., Shkabin G.S. Institut krayney neobkhodimosti v rossiyskom ugolovnom prave. M.: Iz-datel'stvo «Yurlitinform», 2006.
2. Shkabin G.S. Ugolovno-pravovoye obespeche-niye operativno-razysknoy deyatel'nosti: teoretiko-pri-kladnyye i zakonodatel'nyye aspekty: Avtoref. diss. ... dokt. yurid. nauk. M., 2018.
3. Sobolev Yu.V. Professional'nyy risk v bor'be s organizovannoy prestupnost'yu (operativno-razysknoy aspekt): Avtoref. diss. ... kand. yurid. nauk. M., 2000.
