CC BY
37
Общество и реформы
В. В. САВЕЛЬЕВ
О ПЕРЕХОДЕ К НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНОМУ ВЕКТОРУ ВНУТРЕННЕЙ ПОЛИТИКИ
Ключевые слова:
национально-культурная политика, внутренняя политика, национальнокультурная автономия
Статья посвящена вопросам развития национально-культурной политики в России. По мнению автора, эффективность проведения этой политики должна обеспечиваться за счет поддержки процесса самосохранения местных этнокультурных сообществ в условиях социальной, хозяйственно-экономической и общественно-политической трансформации общества.
Key words:
national and cultural policy, domestic policy, national and cultural autonomy
The article is concerned with the problems of development of national and cultural policy in Russia. According to the author the effectiveness of the policy should be provided by supporting of the process of local ethno cultural community self-conservation in conditions of social, economic, social and political transformation of the society.
Процесс перехода к реализации политики национально-культурной автономии в России осуществляется весьма медленно. Подобная ситуация во многом обусловлена тем, что этот процесс не может и не должен инициироваться государственными структурами. Он сопряжен с возрождением этнокультурного иммунитета, который закладывается в семье. Если сельская семья достаточно успешно, полуавтоматически исполняет свою этноиммунную функцию, то городская должна о ней заботиться специально. Современное состояние городской семьи таково, что без деликатного стимулирования со стороны государственных и муниципальных институтов (в том числе
институтов культуры) она еще долго будет находиться в малодееспособном состоянии.
Сегодня на роль ведущего принципа в федеративной национально-культурной политике государства все настойчивее выдвигается императив признания равного достоинства культур всех народов, а также укрепления целостности российской культуры посредством создания равных условий для сохранения и развития культур народов России. Сформулированный в ст. 6 «Основ законодательства Российской Федерации о культуре», этот узловой принцип государственной культурной политики является одновременно ядром государственной национальной политики, цель кото-
рой двуедина. С одной стороны, это полноценное, мажоритарное национально-культурное состояние каждого народа России, а с другой — упрочение гражданской и духовнонравственной общности людей, которая должна иметь общероссийский характер.
В постсоветский период наблюдается сближение векторов национальной и культурной политики на региональном уровне. К 2007 г. в Башкортостане и в Республике Коми были созданы министерства культуры и национальной политики, в республиках Мари Эл и Чувашии — министерства культуры и по делам национальностей, в Кемеровской области — департамент культуры и национальной политики. Вопросы межнациональных отношений вошли в компетенцию министерств культуры Республики Алтай и Кабардино-Балкарии, Калмыкии и Татарстана, Калининградской и Омской областей, а также департамента по культуре Томской области [2, с. 215-274]. Через два года, в 2009 г., стала заметна еще одна позитивная тенденция — превращение национально-культурной политики в вектор внутренней политики. Этот процесс ныне происходит в Татарстане и Забайкальском крае, в Пермском и Приморском краях, в Амурской, Астраханской, Ивановской, Курганской, Свердловской, Тверской и Ульяновской областях [1, с. 149-166].
По мнению В. Ю. Зорина, координировавшего в 2002-2004 гг. реализацию государственной национальной политики, современный этап реформ в области национальных отношений связан с переключением «этнических проблем с национально-территориального в культурнопросветительное и культурно-образовательное русло» [3, с. 6].
Однако вывод такого рода представляется несколько преждевременным, т. к. национально-территориальное самоопределение народов как ведущий принцип советской национальной политики и ныне сохраняет свою привлекательность для нерусских народов. Поэтому сегодня целесообразнее говорить о некотором дополнении национально-территориального принципа самоопределения народов, «единолично» существовавшего в советский период, принципом национально-культурным.
Имеющая место в субъектах Федерации тенденция сближения векторов культурной и национальной политики рождают потребность ее теоретического осмысления. Следствием ее явилась разработка и утверждение сравнительно нового для отечественной культурологии и этнологии концепта — национально-культурной политики.
В западноевропейской политологии ныне доминирует концепт «мультикультурализма», посредством которого обозначается со-
Савельев В. В. О переходе к национально-культурному вектору внутренней политики
Общество и реформы
временная парадигма регулирования межнациональных отношений, пришедшая на смену прежним концептам — «плавильного котла» и последовавшего за ним «салата». В отечественной этнополитологии существует точка зрения, что политику мультикультурализма можно и необходимо перенести в политическое пространство Российской Федерации.
С культурологической точки зрения, мультикультурализм — это для нашей страны не нечто новое, а всего лишь аспект уходящей в прошлое советской политики в области культуры. Дело в том, что реализация этой политики была в значительной степени направлена на поддержку культур нерусских народов, в том числе национальных меньшинств. Следует иметь в виду, что эта поддержка сопровождалась определенным игнорированием интересов русского большинства. Хотя подобная политика в области культуры принесла некоторые «политические дивиденды» советской системе, но одновременно сопровождалась ущемлением этнокультурных интересов русского народа. Ее негативные последствия сохраняются и сегодня. Так, в ряде национальнотерриториальных субъектов Российской Федерации уровень образования титульных народов заметно опережает соответствующий показатель у русских, которые проживают на этой же территории.
Следовательно, российское общество нуждается в выделении особого аспекта внутренней политики. Именуемая национально-культурной, такая политика, опирающаяся на принцип глокализации, строится на органичном соразвитии русского культурного пространства с входящими в него (по модели «ковра») нерусскими этнонациональными культурами.
У данной национально-культурной модели, с одной стороны, есть «незримая» основа. Это русское искусство и литература, русская система образования и научные школы. С другой стороны, ковер имеет «зримую» поверхность. Это «нити» нерусских культур, которые на равных с нитью «русская культура» образуют многоцветную палитру — культуру России. Все без исключения культуры народов являются образующими федеративного культурного пространства. Одновременно следует отметить, что культура русского народа выполняет еще одну важную миссию. Она не только образует, но и скрепляет общее государственное национальнокультурное пространство.
Вертикально-генезисно художественная культура каждого народа произрастает из его родного языка и той энергетики этничности, которая «опредмечивается» в обрядах и обычаях, фольклоре и других проявлениях народного творчества. Этническую окрашенность имеет не
только исходный материал, но и мироощущение творцов художественной культуры.
При этом творец, будь он писателем или композитором, драматургом или режиссером, музыкантом или театральным деятелем, выступает не только представителем и выразителем этноменталитета своего народа, но и субъектом профессиональной художественно-эстетической деятельности. Причем профессионализм он первоначально заимствует (такова закономерность зарождения национальной культуры) в уже сложившемся инонациональном профессиональном творчестве. Известно, что русское профессиональное искусство стало развиваться с петровской эпохи благодаря знакомству потенциальных отечественных авторов с немецкой и английской романтической поэзией, итальянской оперой, французским балетом.
Становление подавляющего большинства национальных культур народов нынешней России приходится на советское время, когда их профессиональные творцы приобщались к опыту и достижениям русского искусства и литературы. Создавая собственное национально-культурное пространство, профессионалы — творцы национальных культур творили для своего народа, но одновременно утверждали свой собственный потенциал в русском культурнохудожественном пространстве, через
которое они выходили и на международный простор.
Полилог между культурами народов России стимулирует их внутреннее развитие. Если русская художественная культура является базовым фундаментом всей культуры России, то художественные культуры других народов украшают общефедеративное культурное пространство, увеличивают его поли-этноментальный объем и многоголосное звучание.
О начале периода становления национально-культурной политики свидетельствует, как уже отмечалось выше, появление национально-культурных центров и домов национальностей, школ с этнокультурным компонентом в мегаполисах и больших городах. Деятельность же местных и региональных национально-культурных автономий призвана поддерживать этнонацио-нальный мир семьи.
Действиям всех этих институтов и организаций целесообразно придавать максимально открытый характер. Когда этого не происходит, то подобного рода образования вызывают опасения у тех, кто не осведомлен о содержании их деятельности, или порождают терпимость с негативным оттенком. Это качество не имеет ничего общего с этно-толерантностью, необходимой для формирования российской нации. Ведь смысл этнотолерантности заключается в желании, умении
Савельев В. В. О переходе к национально-культурному вектору внутренней политики
Общество и реформы
и стремлении граждан России жить в многообразной (качественная характеристика) и разнообразной (количественная характеристика) этнокультурной среде.
Наступательный порыв по формированию этнотолератности, наблюдавшийся с 2003 г., сегодня поутих. К сожалению, понятие «толерантность» даже в среде специалистов порой трактуется как пассивная терпимость. Толерантность стала «дробиться» на такие более знакомые и конкретные качества, как «гражданская солидарность», «культура мира», «согласие». Хотя каждое из этих качеств весьма социально значимо и их формирование достойно специальных среднесрочных программ, но не меньшее значение имеет этнотолерантность как таковая. Она позволяет народам и лицам, относящим себя к различным национальностям, жить в единой этнокультурной среде. В современных российских условиях, на мой взгляд, локусами такой среды являются субъекты Федерации, которые с некоторой долей условности можно именовать национальнокультурными регионами.
Заслуживает внимания создание региональных целевых фондов стимулирования национальнокультурной деятельности. Суть их функционирования — поиск и поддержка местных этнокультурных инициатив или полузабытых видов деятельности, уменьшение адми-
нистративных начал в культурной политике, когда ее ориентиры определялись централизованно, планировались сверху, без учета реальной ситуации, либо навязывались давлением со стороны, к которому и ныне прибегают политизированные лидеры или амбициозные кандидаты во властные структуры.
Свою лепту в становление национально-культурной политики могут и должны вносить специалисты-теоретики. С утверждением культурологии как учебной дисциплины в системе высшего и среднего профессионального образования (1992 г.) и научной специальности (1995 г.) начался стремительный рост выпуска культурологической учебной литературы, качество которой оставляет желать лучшего, ибо научно-аналитическая рефлексия развивается весьма медленно. Проблема дифференциации культурной политики, выделения в ней моделей федерального, регионального и местного уровней еще не заняла в публикациях достойного места.
Федеральная модель (духовное производство) опирается на аксиологический и деятельностный подходы в понимании культуры. Она является общепризнанной, нашедшей отражение в «Основах законодательства Российской Федерации о культуре». Проектирование же муниципальной модели возможно, на наш взгляд, при расширении общепризнанной научно-теоретиче-
ской базы, включения в нее атрибутивного подхода.
При аксиологическом подходе дефинитором культуры являются ценности. При деятельностном подходе — созидательная, творческая деятельность. Позже сформировался атрибутивный подход, при котором, во-первых, дефинитором выступает жизнедеятельность, а во-вторых, она рассматривается в тройной системе координат. Благодаря этому культурная жизнедеятельность отличается от докультурной (на мегауровне), внекультурной (на макроуровне) и антикультурной (на микроуровне).
На мегауровне, при вселенском ракурсе, сфера культуры тождественна социосфере, достаточно жестко встроенной в мир природы, состоящий из биосферы и космосферы. Доаграрные и доиндустри-альные народы, продолжающие вести давно сложившийся образ жизни, ориентируются на традиции и преемственность. Они созерцательны и бережливы по отношению к миру природы. В индустриальном обществе, опирающемся на достижения научного и технического прогресса, появляются техногенные народы, отношение которых к миру природы изменяется. Оно становится преобразовательным. Причем порой настолько, что это приводит к невосполнимым потерям.
Пример тому — сталинский курс на ускоренную индустриализацию
советской страны. Он был сопряжен с тем, что политика бережного природопользования сменилась государственной линией на агрессивное «покорение природы», разрыв связей с предшествующими поколениями, их жизнеориентированными экологическими традициями. Так, построение каскада Волжских ГЭС имело существенную негативную сторону: наиболее плодородные пойменные почвы ушли на дно мелководных водохранилищ. Вместе с ними навсегда исчезло под водой множество прибрежных деревень и несколько городов, т. е. произошло широкомасштабное разорение семейных очагов тех народов, жизнедеятельность которых связана с важнейшей водной артерией России.
Ситуация должна кардинально измениться в информационном обществе, на пороге возникновения которого находится наша страна. Здесь идеология неограниченного прогресса, беспредельного технико-экономического роста исчерпывает себя и ей на смену должны придти другие императивы, опирающиеся на представления о пределах роста, необходимости гармонизации технико-инструментальной экспансии в природу с принципами экологического сдерживания и запрета. Ориентация на прогресс и инновационность заменяется идеологией стабильности, равновесия, устойчивого коэволю-ционного развития социосферы с биосферой и космосферой.
Савельев В. В. О переходе к национально-культурному вектору внутренней политики
Общество и реформы
В этой связи мегауровневым свойством культуры и основополагающим императивом национально-культурной политики может и должна являться природосообраз-ность или экологичность жизнедеятельности, позволяющая народам гармонизировать социокультурный процесс с природными процессами, не подвластными людям и протекающими по своим законам. Их познание — задача естественных наук, достижения и выводы которых должны использоваться культурологами и этнологами. О том, что это непросто для гуманитариев и обществоведов (культурология большинством авторов относится лишь к гуманитарно-социальной науке), говорить не приходится1.
Переходя на макроуровень — от вселенского к планетарному ракурсу, мы «входим» в социосферу, которая предстает как система, состоящая из трех рядоположных подсистем: экономической, культурной и политической. Здесь макро-уровневым свойством культурной подсистемы и сердцевинным императивом этнокультурной политики выступает этноментальность жиз-
1 В качестве примера можно сослаться на неоднозначное отношение культурологов и этнологов к естественнонаучной концепции этноса и этничности, созданной
Л. Н. Гумилевым. Ситуацию в некотором роде спасают экологи, а потому вызывает повышенный интерес начавшая выходить с 2008 г. шеститомная «Экологическая энциклопедия».
недеятельности людей, которая обнаруживается в оригинальности жизненных смыслов и установок, присущих каждому народу, в характере их поведения и технологиях жизнеобеспечения, в моделях мироощущения и направленности деятельности, унаследованных от предшествующих поколений2.
На микроуровне, при экзистенциальном подходе, аналитик как бы оказывается внутри культурного пространства. Теперь микроуров-невым свойством культуры и своеобразным вершинным императивом национально-культурной политики является гуманистичность жизнедеятельности самодеятельного характера.
Подобная жизнедеятельность имеет четыре «ступени». Первая из них — это жизнедеятельность самостоятельная. Субъективным основанием для нее является компетентность личности, а объективным условием — атмосфера общественного и коллективного доверия. Вто-
В советском культуроведении и в постсоветской культурологии доминирующим остается именно макроуровень. Однако культура здесь предстает не в качестве подсистемы социальной жизни, функционирование которой детерминируется мегауров-невым свойством культуры, а определяется ее бытованием. В этой связи вызывает недоумение настойчивое деление культуры на духовную и материальную (это узко профессиональные термины для археологов, этнологов и музееведов), к коим прибавляется третий компонент — художественная культура.
рая ступень — активная жизнедеятельность. Она «рождается» без толчка извне, вырастает на базе самостоятельности. Ее отличительные черты: повышенная интенсивность, целеустремленность, результативность. Третья ступень — свободная жизнедеятельность, в процессе которой реализуются индивидуальные задатки, способности, дарования личности. И, наконец, четвертая ступень — творческая жизнедеятельность. В ней реализованные в свободной жизнедеятельности сущностные силы человека приобретают общественную или коллективную значимость, обогащают и расширяют культурное пространство1.
Взбираясь на первую из ступеней гуманистичной жизнедеятельности, а затем восходя по ним вверх, индивид входит в культурное пространство, представляющее собой мозаичную конфигурацию консо-нансных, диссонансных и нонсо-нансных полей.
Консонансное поле является основополагающим элементом культурного пространства. Его образуют личности, лишь в отдельных своих проявлениях поднимающиеся до уровня самостоятельной жизнедея-
1 На мегауровне культура — это сфера, на макроуровне — подсистема, на микроуровне — пространство. Каждая последующая ступень в культурном пространстве опирается на предыдущую, вбирает предшествующие.
тельности. Круг интересов и потребностей консонансной личности, созвучной своему времени, живущей обыденной жизнью, задается теми культурными институтами, в зоне действия которых она находится. Благодаря таким личностям культурное пространство сохраняет свою устойчивость и стабильность. Консонансные личности составляют основной состав народонаселения страны, на их плечи ложится решение демографических, производственно-экономических, хозяйственно-бытовых и других социальных задач по поддержанию стабильности общественной жизни.
Центральным элементом культурного пространства является дис-сонансное поле, образующееся вокруг пассионарной личности, жизнедеятельность которой имеет самостоятельный, активный и свободный характер. Именно благодаря диссо-нансным лидерам, отличающимся страстной и неуемной жаждой деятельности, способностью к сверхнапряжению, не прерывается национально-культурное развитие.
Вершиной культурного пространства является нонсонансное поле. Его образуют гении и таланты, жизнедеятельность которых достигает творческого и даже трансцендентного, космического уровня. «В гениальности — всегда безмерность <...> Гениальность от “мира иного”», —замечал Н. А. Бердяев. Обладая высшей степенью одарен-
Савельев В. В. О переходе к национально-культурному вектору внутренней политики
Общество и реформы
ности или проявляя необыкновенную интуицию, нонсонансные личности, дистанцируясь от профессионального сообщества, способны ставить и решать задачи опережающего характера. Благодаря им рождаются открытия, имеющие эпохальную значимость, происходит качественное обновление национально-культурного пространства России.
Будучи федеративным, это пространство имеет три взаимодействующих уровня: федеральный, региональный и муниципальный1. В федеральном пространстве (представляющем собой, как отмечалось выше, духовное производство) национально-культурная политика реализуется через специализированные институты и учреждения. В муниципальном пространстве также действуют библиотеки и клубы, музеи и другие учреждения культуры. Но здесь ведущим институтом культуры может и должна быть семья. Она обеспечивает, с одной стороны, ретрансляцию этнич-ности, с другой — создает оптимальные условия для самостоятельной жизнедеятельности. Именно семья заинтересована в возрождении и сохранении экологии бытовой и окружающей среды, поддержании физического и психического здоровья
1 Вопрос о трех уровнях культурного пространства рассматривался в статье «Регионализация культурной политики в России: позитивные тенденции нашего времени» [4].
своих членов, особенно детей и молодежи.
Сегодня российская семья как неспециализированный, внеучреж-денческий институт культуры нуждается в деятельной поддержке со стороны муниципальных учреждений культуры, индивидуально-рекреационный статус которых может и должен дополняться ориентацией на возрождение и поддержание семейно-досуговой культуры местного населения. Поэтому развитие семейного чтения в массовых библиотеках, использование в деятельности музеев интерактивной методики, ориентированной на семью, перепрофилирование сельских клубов в центры семейно-бытовой культуры и домашних ремесел — это не только инновации в реформировании социально-культурной работы, но и конкретное проявление процесса этнизации культурной политики.
В предисловии к русскому изданию книги «Социология» один из патриархов современной американской социологии Н. Смелзер не безосновательно отмечает, что история Советского Союза содержит много попыток подавления семьи, религии и этнической общности [5, с. 13]. Поэтому возрождение семьи, оптимизация малого, среднего и большого круга семейной жизни является социально значимой проблемой муниципальной этнокультурной политики. В ее содержание входит не только текущая коррек-
тировка деятельности учреждений культуры, доминирующее место среди которых ныне продолжают занимать клубы (особенно в системе сельского местного самоуправления), но и их превращение в потенциальные центры поддержки семейно-родственных и соседских связей, домохозяйств и фермерства.
Малый круг семьи, образуемый кровными родственниками (мать и отец, братья и сестры, дедушки и бабушки), отличается гумани-стичностью. Оптимальное состояние малого круга включает:
— совместное или коммуникативно-связанное проживание трех поколений, при котором миссию воспитателей (по закону отрицания отрицания) успешнее всего могут осуществлять не мамы и папы, а бабушки и дедушки (что весьма сложно в условиях современного доминирования нуклеарной семьи);
— совпадение интересов членов семьи и устремлений младшего поколения, когда родители (что ныне требует существенных материальных затрат с их стороны) содействуют выявлению и развитию природных наклонностей детей;
— доверительность и доброжелательность межличностных отношений, создающих ощущение родного очага;
— достойный уровень жизни семьи, т. е. наличие добротного и удоб-
ного жилья, материальный достаток, позволяющий обеспечить семью высококалорийной и богатой витаминами пищей, эстетичными предметами быта и одеждой, формирующими художественный вкус и здоровые потребности членов семьи в саморазвитии.
Средний круг семейной среды сопряжен с этноментальными особенностями. Они определяются тем, в пространстве каких домашних праздников и традиций, диалектов и родных языков, художественных и бытовых этнокультур протекает жизнь семей и местных родственных сообществ.
Миграционные процессы последних лет, возрастание поли-этничности населения (особенно в мегаполисах и административнотерриториальных субъектах Российской Федерации), новый характер межнациональных браков в условиях расширяющихся международных контактов (количество которых будет увеличиваться по мере освоения иностранных языков) — все это обостряет проблему оптимизации среднего круга, в решении которой свое место призваны и могут занимать муниципальные учреждения культуры.
Большой круг семьи составляют экологические условия ее жизнедеятельности, которые задаются как природой, так и той глобальной идеологией устойчивого коэволю-
Савельев В. В. О переходе к национально-культурному вектору внутренней политики
Общество и реформы
ционного соразвития общества и природы, к которой человечество и его микрокосм — семья — вынуждены сегодня переходить.
Центры семейно-бытовой культуры способны обращать внимание на локальные экологические условия, в которых живет семья. Согласно последним научным гипотезам, здоровье жителей как важнейший экологический показатель лишь на 8-12% определяется состоянием медицинского обслуживания, а на 25% — экологическим состоянием среды.
Региональный уровень национально-культурной политики специфичен тем, что здесь встречаются и взаимодействуют две ее модели — федеральная и муниципальная. Именно в субъектах Федерации происходит формирование российской национально-культурной по-
литики. Деятельность институтов духовного производства, ядром которого являются этнонациональные ценности, соединяется с повседневной жизнедеятельностью людей, сопряженной с межличностными отношениями, прямым обменом знаниями и жизненным опытом.
В ходе повседневной жизнедеятельности (прежде всего в семье) может возрождаться этнокультурный иммунитет, который существенно ослаб в годы доминирования социалистической идеологии. Важнейшим критерием эффективности региональной национально-культурной политики, на наш взгляд, является самосохранение местных этнокультурных сообществ, вынужденных адаптироваться к происходящей социальной, хозяйственно-экономической и общественно-политической трансформации общества.
1. Государственная национальная политика и государственно-конфессиональные отношения в Российской Федерации в 2008-2009 гг. М., 2009. Т. 1.
2. Государственная национальная политика и интеграция соотечественников. М., 2007. Т. 2.
3. Зорин В. Ю. Российская Федерация: проблемы формирования этнокультурной политики. М., 2002.
4. Савельев В. В. Регионализация культурной политики в России: позитивные тенденции нашего времени // Управленческое консультирование. 2005. № 4. C. 200-210.
5. Смелзер Н. Социология. М., 1998.
References
1. Gosudarstvennaya natsionalnaya poLitika i gosudarstvenno-confessionalnye otnosheniya v Rossiy-skoy Federatsii v 2008-2009. М., 2009. Т. 1.
2. Gosudarstvennaya natsionalnaya poLitika i integratsiya sootechestvennikov. М., 2007. Т. 2.
3. Zorin V. Yu. Rossiyskaya Federatsiya: problemy formirovaniya etnokulturnoy politiki. М., 2002.
4. Savelyev V. V. Regionalizatsiya kulturnoy politiki v Rossii: pozitivnye tendentsii nashego vremeni // Upravlencheskoe konsultirovanie. 2005. № 4. S. 200-210.
5. SmelzerN. Sotsiologiya. М., 1998.
