CC BY
175
УДК 343.3/.7
О НЕОБХОДИМОСТИ ДЕКРИМИНАЛИЗАЦИИ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ОСКОРБЛЕНИЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ВЛАСТИ (СТ. 319 УК РФ)
© 2017
Филиппов Павел Александрович, кандидат юридических наук, доцент юридического факультета Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова (119991, Россия, Москва, Ленинские горы, д. 1, e-mail: pilippov@yandex.ru)
Аннотация. Статья посвящена теоретико-прикладным вопросам уголовной ответственности за оскорбление представителя власти. Автором произведен анализ объективных и субъективных признаков состава преступления, предусмотренного ст. 319 УК РФ, а также структура назначаемых наказаний. В работе критически оценено существующие доктринальное толкование непосредственного объекта рассматриваемого преступления. Изложено авторское толкование объективной стороны анализируемого преступления. В работе рассмотрен диспут относительно возможности оскорбления представителя власти жестами и заочного оскорбления. Выражена авторская позиция о возможности оскорбления такими способами, в подтверждение чего приведены примеры из судебно-следственной практики. В статье рассмотрен вопрос о квалификации оскорбления представителя власти со смежным составов преступления - применение насилия в отношении представителя власти. Произведенный анализ позволил обосновать, что оснований криминализации оскорбления представителей власти в настоящее время отсутствуют, в том числе отсутствует явная общественная опасность деяния необходимая для признания его преступлением. Оценка судебной системы большей части не совпадает с оценкой этого деяния данного в ст. 319 УК РФ. Автором предложено декриминализировать преступление, предусмотренное в ст. 319 УК РФ, путем его перевода в разряд административных правонарушений.
Ключевые слова: уголовная ответственность, преступления против порядка управления, представитель власти, оскорбление, декриминализация.
INSULTING A REPRESENTATIVE OF AUTHORITY (ART. 319 OF THE CRIMINAL CODE)
© 2017
Filippov Pavel Aleksandrovich, Candidate of Law Sciences, Associate Professor, Faculty of Law
Lomonosov Moscow State University (119991, Russia, Moscow, Leninskie Gory, d. 1, e-mail: pilippov@yandex.ru)
Abstract. The article is devoted to theoretical and applied questions of criminal responsibility for insulting a representative of authority. The author made an analysis of objective and subjective signs of the offense under Art. 319 of the Criminal Code of the Russian Federation, as well as the structure of the sentences being imposed. The work critically assesses the existing doctrinal interpretation of the direct object of the crime in question. The author's interpretation of the objective side of the crime being analyzed is described. A dispute has been considered in the work concerning the possibility of insulting a representative of the government with gestures and an absentee insult. The author's position on the possibility of insult in such ways is expressed, in support of which examples are given from the forensic investigation. The article examines the issue of qualifying an insult to a representative of the authority with the adjacent elements of the crime - the use of violence against a representative of the authorities. The analysis made allowed to substantiate that there are currently no grounds for criminalization of insulting the authorities, including the obvious public danger of the act necessary to recognize it as a crime. The evaluation of the judicial system for the most part does not coincide with the assessment of this act given in Art. 319 of the Criminal Code. The author proposed to decriminalize the crime provided for in Art. 319 of the Criminal Code of the Russian Federation, by transferring it to the category of administrative offenses.
Keywords: criminal responsibility, crimes against the order of management, representative of authority, insult, decrimi-nalization.
Длительное время в отечественном законодательстве существует устойчивая правовая традиция уголовного преследования лиц, оскорбляющих представителя власти (Глава 2 раздела IV Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года именовалась «О оскорблении и явном неуважении к присутственным местам и чиновникам при отправлении должности»; ст. 31 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, 1864 года; ст. 88 УК РСФСР 1922 года; ст. 76 УК РСФСР 1926 года; ст. 192 УК РСФСР 1960 года.). В связи с декриминализацией ст. 130 УК РФ, ранее предусматривающей ответственности за оскорбление как преступление против чести и достоинства личности[23], актуальным представляется обсуждение вопроса о необходимости декриминализации ответственности, предусмотренной ст. 319 УК РФ.
Центральным основанием криминализации деяния выступает его общественная опасность. На наш взгляд, является правильной точка зрения о том, что общественная опасность преступления определяется всеми признаками преступления, при этом ведущими для определения общественной опасности являются объективные признаки деяния[18, с. 27;5, стр. 429-430]. В связи с этим необходимо проанализировать признаки преступления, предусмотренные ст. 319 УК РФ.
В отношении непосредственного объекта анализируемого преступления в литературе высказаны следующие точки зрения.
В качестве основного непосредственного объекта в
литературе, чаще всего, называется нормальная (законная) деятельность органов власти[6, с. 229; 12, стр. 194; 20, с. 481; 21, с. 865]. Отдельные авторы в качестве такого объекта называют авторитет власти[1, с. 131].
Ряд авторов признают в качестве основного непосредственно объекта нормальную управленческую деятельность представителей власти и авторитет этой вла-сти[11, с. 387; 23, с. 22; 25, с. 79].
Отдельные суды в своих решениях, рассматривая дела по ст. 319 УК РФ, указывают на то, что совершенным преступлением была нарушена нормальная деятельность органа государственной власти и подорван его авторитет, при этом, не поясняя в чем конкретно это выразилось (Постановление Выборгского районного суда Санкт-Петербурга от 31.08.2016 по делу №1-745/16; приговор Верхнекамского районного суда Кировской области от 6.04.2016 по делу №1-35/2016; приговор Кировского районного суда г. Саратова от 17.03.2011 в отношении Харлашиной Т.А.// Если не указано иного судебные решения цитируются по Государственной автоматизированной системе РФ «Правосудие» www. sudrf.ru). Ряд судов даже отмечают, что такой вред являлся существенным, опять не поясняя, в связи, с чем он пришел к такому заключению (Приговор Выборгского районного суда Санкт-Петербурга от 03.03.2016 по делу №1-235/16; постановление Выборгского районного суда Санкт-Петербурга от 18.02.2016 по делу №1-237/16.). Однако, нередко, в самих решениях прослеживается непоследовательность судов: констатируя наличия суще-
ственного вреда, суды назначают минимальные штрафы (например, 5 тыс. рублей(Приговор Выборгского районного суда Санкт-Петербурга от 18.03.2016 по делу №1314/16.)) либо прекращают дело за примирением сторон (Постановление Выборгского районного суда Санкт-Петербурга от 15.09.2016 по делу №1-829-16.).
В качестве дополнительного непосредственного объекта анализируемого преступления, чаще всего, в литературе называется честь и достоинство представителя власти[1, с. 131; 6, с. 229; 11, с. 387; 12, с. 194; 21, с. 865; 20, с. 481; 23, с. 25; 25, с. 79]. Отдельные авторы в непосредственный объект включают и деловую репутацию представителя власти[12, с. 194].
Матросовой М.Е. было высказано мнение, что авторитет власти наравне с честью и достоинством в ст. 319 УК РФ являются равноправными объектами[7, с. 50]. Данная позиция получила поддержку среди других исследователей[2, с. 8; 14, с. 79]. Признавая, что при оскорблении чести и достоинства представителя власти всегда причиняется вред их чести и достоинству, тем не менее, следует признавать честь и достоинство представителя власти в качестве обязательного (отдельные авторы называют его необходимым) дополнительного непосредственного объекта преступления, так как этот объект расположен в плоскости иного родового объекта, что соответствует современному учению о составе преступления.
Все выше приведенные толкования непосредственного основного и дополнительного объекта преступления, предусмотренного ст. 319 УК РФ, вызывают определенные сомнения следующего свойства.
Определение в качестве непосредственного объекта нормальную (законную) деятельность органов власти ничего нам не дает в понимании объекта преступления, в силу крайней неопределенности в толковании такого термина как «нормальная деятельность». Кроме того, нельзя согласиться с тем, что оскорбление представителя власти может нарушить его деятельность. Напротив вся судебная практика показывает нам, что оскорбленные сотрудники полиции не только не приостанавливают осуществление своей служебной деятельности, а наоборот задерживают лиц их оскорбивших для дальнейшего их привлечения к уголовной ответственности. Иными словами оскорбленные представители власти продолжают осуществлять свою нормальную (законную) деятельность. При отсутствии нарушения в деятельности отдельных представителей власти при их оскорблении, тем более нельзя говорить и о нарушении в функционировании органов власти в целом. Следовательно, предлагаемой исследователями в качестве непосредственного объекта нормальной (законной) деятельности органов власти не причиняется вреда, что входит в противоречие с общепризнанным доктринальным положением о том, что преступление всегда наносит вред объекту преступления, даже если признавать такой состав построенным по типу формального[18, с. 191].
Признание в качестве непосредственного объекта преступления авторитет власти также вызывает определенные сомнения. В толковых словарях русского языка авторитет толкуется как общепризнанное влияние лица или организации в различных сферах общественной жизни, основанное на знаниях, нравственных достоинствах, опыте. Авторитет государственной власти является ее неотъемлемым признаком, в связи, с чем любое преступление против государственной власти, в том числе и преступления против порядка управления, посягают на него и наносят ему ущерб. При этом возможно предположить, что не оскорбление представителей власти ведет к падению (ущемлению) авторитета власти, а наоборот, авторитет власти таков, что ведет к публичному выражению неуважения к представителям власти со стороны граждан. Следовательно, можно говорить о подмене причин следствием, т.е. авторитет власти выступает не следствием, а причиной при оскорблении ее 366
представителей.
Честь и достоинство представителя власти как обязательный дополнительный непосредственный объект преступления, предусмотренного ст. 319 УК РФ до недавнего времени не вызывал никаких сомнений.
Понятия «честь», «достоинство», «деловая репутация» являются междисциплинарными и используются не только (а даже не сколько) в уголовном праве, а в первую очередь в гражданском праве. Как было справедливо отмечено в литературе: «понятие чести и достоинства, охраняемые разными отраслями права, имеют общеправовой характер и различаются лишь по механизму и объему правовой защиты»[13, с. 6]. Содержание данных понятий детально разработано в отечественной юридической науке и не вызывает серьезных дискуссий.
Н.К. Рудый отмечала в своей докторской диссертации, что правомерность необходимости уголовно-правовой охраны чести и достоинства личности не оспаривается, она очевидна[12, с. 191]. Однако в связи с принятием Федерального закона от 07 декабря 2011 года, которым был декриминализирована ст. 130 УК РФ «Оскорбление», такая очевидность была утрачена.
В своей работе проф. Н.К. Рудый специально исследовала вопрос о том, не нарушается ли при установлении уголовной ответственности за оскорбление представителя власти конституционный принцип равноправия, согласно которому государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина - помимо прочего - и от должностного положения человека (ст. 19 Конституции РФ)[12, с. 192-200]. Автор дает отрицательный ответ на данный вопрос, основываясь на дву-объектности преступления, предусмотренного ст. 319 УК РФ, а также на том, что санкция ст. 319 УК РФ незначительно суровее санкции действующей на момент исследования ст. 130 УК РФ. В связи с декриминализацией ст. 130 УК РФ данная аргументация фактически потеряла силу и проблема соблюдения выше указанного конституционного принципа приобретает новую актуальность.
Потерпевшим от преступления, предусмотренного ст. 319 УК РФ, может быть только представитель власти.
Анализ судебной практики (Автором проанализировано 212 судебных решений, в т.ч. 4 решения Верховного Суда РФ и 208 решений судов различных уровней 18 субъектов РФ. Решения подобраны на основе случайной выборки.) показывает, что в качестве потерпевших от данного преступления выступают сотрудники полиции (95,28% изученных дел), в том числе участковые уполномоченные (Постановления Выборгского районного суда Санкт-Петербурга от 21.09.2016 по делу №1-840/16, от 16.06.2016 по делу №1-573/16; приговор Кировского районного суда Санкт-Петербурга от 2.03.2016 по делу №1-237/16; приговор Красногвардейского районного суда Санкт-Петербурга от 6.09.16 по делу №1-691; приго -вор Октябрьского районного суда Санкт-Петербурга от 28.03.2016 по делу №1-165/2016; приговор Приморского районного суда Санкт-Петербурга от 5.10.2016 по делу №1-515\2016; приговор Выборгского районного суда Санкт-Петербурга от 18.03.2016 по делу №1-314/16; приговор Слободского районного суда), оперуполномоченные уголовного розыска (Приговор Красногвардейского районного суда Санкт-Петербурга от 20.09.2016 по делу №1-634/2016.), полицейские-водители (Приговор Московского районного суда Санкт-Петербурга от 14.04.2016 по делу №1-436/2016; постановление Пушкинского районного суда Санкт-Петербурга от 1.02.2016 по делу №1-56/2016: приговор Выборгского районного суда Санкт-Петербурга от 3.03.2016 по делу №1-235/16; приговор Пушкинского районного суда Санкт-Петербурга от 28.01.2016 по делу №1-55/2016), сотрудники ГИБДД РФ (Приговор Вятскополянского районного суда Кировской области от 6.10.2016 по делу №1-115/2016; приговор Верхнекаского районного суда Кировской области от 6.10.2016 по делу №1-107/2016 Baltic Humanitarian Journal. 2017. Т. 6. № 3(20)
и апелляционное определение Кировского областного суда от 24.11.2016 по делу №22-2619/2016; приговор промышленного районного суда Ставропольского края от 27.06.2016 по делу №1-528/2016; приговор Выксунского городского суда Нижегородской области от 8.02.2016 по делу №1-51/2016; приговор Княжпогостского районного суда Республики Коми от 28.01.2016 по делу №1-19/2016; приговор Ялтинского городского суда Республики Крым от 11.08.2016 по делу №1-412/2016; приговор Алуштинского городского суда Республики Крым от 10.06.2016 в отношении Костянина К.А.), инспектора по делам несовершеннолетних (Приговор Чойского районного суда Республики Алтай от 5.05.2016 по делу №1-49/2016; приговор Кировского районного суда г. Саратова от 17.03.2011 в отношении Харлашина Т.А.), сотрудники патрульно-постовой службы (Приговор Петрозаводского городского суда Республики Карелия от 24.05.206 по делу №130/2016; постановление Череповецкого городского суда Вологодской области от 22.03.2016 по делу №10-28/2016; приговоры Ленинского районного суда г. Н.Новгорода от 11.05.2016 по делу №1-175/2016, от 21.04.2016 по делу №1-168/2016; приговор Воркутинского городского суда Республики Коми от 11.03.2016 по делу №1-172/2016; приговор Сосногорского городского суда Республики Коми от 11.03.2016 по делу №1-25/2016; приговор Красногвардейского районного суда Республики Крым от 2.06.2016 по делу №1-236/2016).
На втором месте по распространённости фигурирует такая группа потерпевших как судебные приставы, в т.ч. судебные приставы-исполнители (2,1%) (Приговор Яранского районного суда Кировской области от 15.03.2016 по делу №1-2/2016; приговор Первомайского районного суда г. Кирова от 15.12.2016 по делу №1370/2016; постановление Черповецкого городского суда Вологодской области от 5.10.2016 по делу №10-90/2016; приговор Нижнегоского районного суда Республики Крым от 10.03.2016 по делу №1-37/2016.). В качестве единичных случаев потерпевшими являются следователи (Апелляционное определение ВС РФ от 12.10.2015 по делу №80-АПУ15-5; Кассационное определение ВС РФ от 1.04.2010 по делу №1-010-4) и муниципальные служащие (Приговоры Первомайского районного суда Республики Крым от 7.04.2016 по делу №1-69/2016, от 01.03.2016 по делу №1-16/2016.) (по 1,05%), а также сотрудники ФСИН РФ (0,52%) (Приговор Центрального районного суда Республики Крым от 15.06.2016 по делу №1-150/2016).
В настоящее время наличие уголовной ответственности за оскорбление представителей власти, при отсутствии уголовной ответственности за аналогичные деяния в отношении частных лиц, не соответствует, на наш взгляд, принципу равенства, закрепленного ст. 19 Конституции РФ. Обоснование существующей уголовной ответственности за оскорбление представителей власти наличием второго объекта выглядит малоубедительным в связи с тем, что существование такого объекта не является очевидным.
В связи с вышеизложенным пониманием непосредственного объекта преступления, предусмотренного ст. 319 УК РФ, и декриминализацией ст. 130 УК РФ полагаем, что общественная опасность в части причинения ущерба непосредственному объекту не является явной и очевидной.
Объективная сторона анализируемого преступления выражается в публичном оскорблении представителя власти при исполнении им своих должностных обязанностей или в связи с их исполнением.
Ранее в литературе повсеместно отмечалось, что признаки оскорбления, предусмотренного ст. 319 УК РФ, совпадают с характеристикой деяния, предусмотренного ст. 130 УК РФ [6, с. 229; 10, с. 750]. Оскорбление может быть осуществлено только действием. В качестве примеров такого действия в литературе назывались: по-
щечина, плевки, забрасывание нечистотами, словесные или письменные оскорбления [6, с. 242], циничные прикосновения к телу, вывешивание листовок[10, с. 123, 750], циничные рисунки, карикатуры, скульптуры [11, с. 459], срывание одежды [12, с. 202]. Все они выражают отрицательное отношение виновного к потерпевшему. Как ранее указывал Верховный Суд РСФСР, а затем и Верховный Суд РФ: «оскорбление представляет собой выраженную в неприличной форме отрицательную оценку личности потерпевшего, имеющую обобщенный характер и унижающую его честь и достоинство» (п. 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25.09.1979 №4 (ред. от 25.10.1996) «О практике рассмотрения судами жалоб и дел о преступлениях, предусмотренных ст. 112, ч. 1 ст. 130 и ст. 131 УК РСФСР» (Бюллетень ВС РСФСР. №12. 1979)).
Как показывает анализ судебной практики, наиболее часто оскорбление осуществляется в форме нецензурной брани (82,9% изученных дел) или оскорбительных выражений (16,06% изученных дел), выраженных в словесной форме. Реализуется такая форма оскорбления в таких выражениях как: «преступник в погонах», «бандит», «муд*к» (Апелляционное постановление ВС Республики Бурятия от 19.01.2016 по делу №22-2923); «выражение, обозначающее мужчину с гомосексуальной ориентацией» (Приговор Петрозаводского городского суда Республики Карелия от 24.05.2016 по делу №1-30/2016) и другие. Чаще судебные решения не содержат конкретного описания оскорбительных выражений, ограничиваясь указанием на обобщенное понятие нецензурной брани. В ряде дел суды описывают оскорбления как «неприличные выражения, употребляемые в грубом просторечии», сведения в вульгарной форме (Приговор Благодарненского районного суда Ставропольского края от 15.07.2016 по делу №1-110/16; апелляционное определение Ставрапольского краевого суда от 17.02.2016 по делу №22-691/2016).
В качестве единичных форм оскорбления в судебной практике встречаются неприличные жесты (Приговор Аскизского районного суда Республики Хакасия от 1.03.2016 по делу №1-17/2016 (в приговоре не конкретизирован характер такого жеста)).
В литературе дискуссионным является вопрос о возможности совершения оскорбления действием (пощечина, срывание одежды, физическая боль). Проф. Ю.М. Ткачевский считал возможным совершения оскорбления в форме действия (пощечина, забрасывания предметами, грязью, обливание краской, помоями и т.д.), приводя в качестве примера случай, когда жена на вечеринке непристойной жестикуляцией выражала импотентность своего мужа [6, с. 245]. Допускал оскорбление в такой форме и проф. Н.Д. Дурманов, приводя в качестве примеров таскание за волосы, за нос или уши [16, с. 187]. Допускают такую форму оскорбления и ряд современных исследователей[23, с. 25].
Стоит согласиться с изложенным мнением о том, что оскорбление представителя власти может быть совершено путем действия, т.к. такое действие может выражать явно отрицательную оценку (отношение) к личности потерпевшего, но только с одной оговоркой: оскорбление действием не должно причинить физическую боль потерпевшему. В подобных случаях действия виновного (например, таскание за волосы, за нос, уши) необходимо рассматривать как применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, и квалифицировать по ст. 318 УК РФ. Основанием такой квалификации является сложившаяся судебная практика в толковании насилия, не опасного для жизни и здоровья, под которым понимается, в том числе, насильственные действия, связанные с причинением потерпевшему физической боли (См. п. 21 постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 г. №29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» // Бюллетень ВС Суда РФ. №2. 2003. Подробно данный вид насилия будет рассмотрен
при анализе ст. 318 УК РФ.). Подтверждение подобной позиции можно найти и в судебной практике: суд квалифицировал 1 удар по лицу сотруднику полиции по ч. 1 ст. 318 УК РФ (Приговор Ухтинского городского суда Республики Коми от 20.05.2016 по делу №1-284/2016).
В изученной нами судебной практике встретился только один пример, когда суд признал в качестве оскорбления единичный удар в грудь, причинивший физическую боль участковому уполномоченному полиции (дело было прекращено в связи с примирением сторон) (Постановление Выборгского районного суда Санкт-Петербурга от 21.09.2016 по делу №1-840/18).
В доктрине уголовного права вызывает дискуссии, а суды испытывают сложности случаев, когда виновный последовательно (без разрыва во времени или в короткий промежуток времени) в отношении одного потерпевшего совершает оскорбление и насильственные действия, связанные с причинением физической боли.
В судебной практике присутствует немало примеров, когда из квалификации подобных действий суды исключают ст. 319 УК РФ, мотивируя это тем, что действия совершены одновременно, в одном и том же месте, охватываются единым умыслом (Апелляционное постановление Кировского областного суда от 10.01.2017 по делу №22-30/2017; апелляционные постановления Кировского областного суда от 13.12.2016 по делу №222728, от 1.11.2016 по делу №22-2417/2016; приговор Красногвардейского районного суда Санкт-Петербурга от 6.10.2016 по делу №1-432/2016) и преследуют единую цель - нежелание подчиниться законным требованиям представителям власти (Апелляционное постановление Брянского областного суда от 27.01.2016 по делу №22-88/2016), избежать административной ответственности (Апелляционное постановление Ставропольского краевого суда от 8.07.2016 по делу №22-363/2016). Следовательно, в этих случаях суды фактически рассматривают оскорбление как составную часть насилия, не опасного для жизни и здоровья.
В то же время Верховный Суд РФ отказался исключать ст. 319 УК РФ, как излишне вмененную, мотивировав это тем, что насилие в отношении представителя власти было совершено уже после того, как его публично оскорбили (Определение ВС РФ от 3.05.2011 по делу №18-Д11-31). Однако следует учитывать, что в указанных выше делах нигде не встречается, чтобы оскорбление и насилие было совершено одним действием, во всех случаях эти преступления совершались различными действиями и последовательно.
В доктрине квалификация оскорбления и насилия, не опасного для жизни или здоровья, исключительно по ст. 318 УК РФ обоснованно подвергается критики [7, с. 8081]. В целом следует поддержать такую критику на том основании, что оскорбление, как правило, не охватывается объективной стороной ст. 318 УК РФ, в том числе не может выступать способом совершения насилия, не опасного для жизни и здоровья. Единственным исключением из этого правила, как мы уже отмечали выше, являются оскорбление действием, результатом которых является причинение физической боли потерпевшему. Помимо указанных ранее примеров, которые необходимо квалифицировать по ст. 318 УК РФ, можно также назвать и такие оскорбительные действия как пощечина, обливание нечистотами, если это вызвало физическую боль (например, при попадании в глаза), забрасывание тухлыми яйцами и т.п. действия.
Как мы уже отмечали выше, доктрина и судебная практика при установлении оскорбления представителя власти ориентировалась на понятие оскорбления, содержавшиеся в ст. 130 УК РФ, которое в качестве обязательного признака оскорбления указывало на его неприличную форму. Такая форма в доктрине толкуется путем отсылки к синонимическому ряду (нецензурная, непристойная, циничная) [6, с. 229; 10, с. 123; 12, с. 204] либо указанием на противоречие такой формы нормам 368
нравственности, морали, культурным традициям, общепринятым нормам взаимоотношения между людьми [8, с. 30; 23, с. 30]. И в том и другом случае неприличность формы является оценочным понятием, которое устанавливается судом.
Декриминализация ст. 130 УК РФ де-юре сделало необязательным неприличную форму оскорбления представителя власти. Понятие оскорбления в настоящее время содержится в ст. 5.61 КоАП РФ, которая указывает в качестве обязательного признака неприличную форму. Однако использование именно такого толкования оскорбления в уголовном судопроизводстве не является обязательным для судов. Кроме того, и ранее в литературе высказывалось мнение, что оскорбление необязательно должно быть выражено в неприличной форме. Так проф. Ю.М. Ткачевский, анализируя ст. 130 УК РФ во время ее действия, отмечал, что отказ от использования формулы «неприличная форма» в зарубежном законодательстве не сказывается отрицательно на уголовно-правой борьбе с такими преступлениями. [6, с. 243] Проф. Н.Д. Дурманов писал о том, что умышленное серьезное унижение человеческого достоинства может быть выражено во внешне корректной форме [16, с. 187]. Отдельные авторы, после декриминализации ст. 130 УК РФ, обращаясь к проблеме обязательности неприличной формы оскорбления представителей власти, ссылаются на «специальные» составы оскорбления (ст.ст. 297, 336 УК РФ), где неприличная форма оскорбления в качестве обязательного признака не предусмотрена. Вместе с тем, судебная практика и в настоящее время придерживается сложившейся традиции в части понимания оскорбления как выражающегося в неприличной форме.
Особенностью оскорбления представителей власти является то, что оскорбление носит публичный характер. Публичность, как неотъемлемая характеристика разнообразных преступных действий, достаточно давно присутствует в отечественном законодательстве. Почти 150 лет назад Правительствующий Сенат в своем решении №68 за 1870 дал разъяснение, что понимать под публичностью применительно к преступным скопищам. Сенат выделил три рода публичных мест:
- места публичные по существу вне зависимости от того, находиться или нет кто-либо там (улицы, площади, проезжие дороги, общественные сады и т.д.),
- места публичные по назначению - места, не будучи публичными по своему существу, становятся публичными, когда в них допускается публика (церкви, судебные установления, гостиницы, театры и т.д.),
- места публичные по случайным обстоятельствам (если в квартире частного лица дается публичное представление, публичный концерт, то на это время квартира становиться публичным местом).
Действующая судебная практика подходит к пониманию публичности более просто. В двух постановления Пленума Верховного Суда РФ содержится практически идентичное толкование публичности в отношении призывов к осуществлению экстремистской деятельности и террористической деятельности. Верховный Суд РФ разъясняет, что «вопрос о публичности призывов должен разрешаться судами с учетом места, способа, обстановки и других обстоятельств дела (обращения к группе людей в общественных местах, на собраниях, митингах, демонстрациях, распространение листовок, вывешивание плакатов, распространение обращений путем массовой рассылки сообщений абонентам мобильной связи и т.п.)». Таким образом, в качестве основного признака публичности предлагается считать наличие третьих лиц в момент совершения преступления. На такой признак ранее обращалось внимание в исследованиях. М.Х. Сулейманов писал: «о публичности не может быть и речи, когда оскорбление нанесено не в присутствии посторонних, но впоследствии стало им известно со слов виновного, потерпевшего или иных лиц».
Анализ судебной практики показывает, что практи-Baltic Humanitarian Journal. 2017. Т. 6. № 3(20)
чески во всех решениях судов указывается, что в момент оскорбления помимо виновного и потерпевшего на месте преступления присутствовали третьи лица, в том числе и другие представители власти. Руководствуясь присутствием третьих лиц при оскорблении как основного признака публичности оскорбления, судебная практика не исключает возможности признавать оскорбление публичным и тогда когда оно совершено не в общественных местах, но при присутствии третьих лиц. Так Сыктывкарский городской суд, обоснованно признал оскорбление представителя власти, совершенное в квартире виновного в присутствии трех женщин, публичным (Апелляционное постановление Сыктывкарского городского суда Республики Коми от 15.08.2016 по делу №10128/2016).
В одном из своих определений Верховный Суд РФ высказал позицию, что «по смыслу указанного уголовного закона публичными могут признаваться такие оскорбления, которые заведомо высказываются в присутствии многих лиц» (Определение Верховного Суда РФ от 14.11.2006 №11-Д06-103// Бюллетень ВС Суда РФ. 2007. № 2). При этом в данном решении отсутствует указание на минимально необходимое количество присутствующих при оскорблении лиц. В литературе было высказано предположение, что таким минимумом является наличие двух человек [2, с. 255]. Вместе с тем, в указанном выше определении Верховный Суд РФ посчитал недостаточным присутствие при оскорблении двух человек помимо потерпевшего. Однако такую позицию высшей судебной инстанции нижестоящие суды фактически игнорируют и признают оскорбление публичным и в случае присутствия двух лиц (Апелляционное определение Верховного Суда Республики Крым от 31.05.2016 по делу №22-1177/16; апелляционное постановление Сыктывкарского городского суда Республики Коми от 26.07.2016 по делу №10-117/2016; приговор Аскизского районного суда Республики Хакасия от 1.03.2016 по делу №117/2016; приговор Красноперекопского районного суда Республики Крым от 18.04.2016 по делу №1-106/2016; постановление Черповецкого городского суда волгоградской области от 27.07.2016 по делу №10-73/2016; приговор Алексеевского районного суда Белгородской области от 6.05.2016 по делу №1-37/2016; приговор Сеченовского районного суда Нижегородской области от 6.04.2016 по делу №1-6/2016; приговор Яранского районного суда Кировской области от 15.03.2016 по делу №1-2/2016; приговор Верхнекамского районного суда Кировской области от 6.04.2016 по делу №135/2016; приговор Приморского районного суда Санкт-Петербурга от 5.10.2016 по делу №1-515/2016) и даже одного лица (Приговоры Первомайского районного суда Республики Крым от 7.04.2016 по делу №1-69/2016 и от 1.03.2016 по делу №1-16/2016; приговор Центрального районного суда Республики Крым от 15.06.2016 по делу №1-150/2016; Слободинский районный суд Кировской области от 26.10.2016 по делу №1-2/52/2016; приговор Приморского районного суда Санкт-Петербурга от 27.01.2016 по делу №1-72/2016; приговор Гагаринского районного суда от 17.10.2016 по делу №01-0373/2016 // www.mos-gorsud.ru), помимо потерпевшего.
Толковые словари русского языка при определении понятия «публика» указывают на группу, совокупность людей или просто людей во множественном числе. Такую группу, совокупность, множество образует минимум два человека, в связи с этим признак публичности будет в наличии в том случае, если помимо оскорбляемого представителя власти присутствует еще 2 человека.
Чаще всего оскорбление представителям власти наносится на улице (48,36%) (Приговор Приморского районного суда Санкт-Петербурга от 27.01.2016 по делу №1-172/2016), на втором месте - отделения полиции (11,76%) (Приговор Карачевского районного суда Брянской области от 19.08.2016 по делу №10-
11/16; постановление Центрального районного суда г. Симферополя от 25.01.2016 по делу №1-100/2016; приговор Центрального районного суда г. Симферополя от 3.06.2016 по делу №1-235\2016; приговор Печорского городского суда Республики Коми от 23.08.2016 по делу №1-235-2015; апелляционное постановление Сыктывкарского городского суда Республики Коми от 26.07.2016 по делу №10-117/2016; приговор Октябрьского районного суда г. Кирова от 14.04.2016 по делу №1-136/16), на третьем - подъезды жилых домов (9,8%) (Приговор Арзамасского городского суда Нижегородской области от 30.08.206 по делу №1315/2016). Следует отметить, что местом оскорбления представителя власти выступают нередко медицинские учреждения, куда виновных доставляют для освидетельствования на состояние алкогольного опьянения (5,88%) (Приговор Алексеевского районного суда Белгородской области от 6.05.2016 г. по делу №1-37/2016; приговор Степновского районного суда Ставропольского края от 22.07.2016 по делу №1-34/2016). Часто местами оскорбления выступают точки общественного питания (кафе, рестораны, бары, закусочные и т.п.) (приговор Навлинского районного суда Брянской области от 15.03.2016 по делу №1-27-2016), магазины (5,22%) (., приговор Ленинского районного суда г. Нижний Новгород от 21.04.2016 по делу №1-168\2016; приговор Кировского районного суда г. Саратова от 17.03.2011 в отношении Харлашиной), служебные кабинеты и автотранспорт (4,57%) (Приговор Промышленного районного суда Ставропольского края от 27.06.2016 по делу №1-528/2016). В судебной практике можно встретить достаточно «экзотические» места оскорбления представителей власти. Так Ухтинский городской суд признал Н. виновным в оскорблении сотрудника полиции в помещении бани (Приговор Ухтинского городского суда Республики Коми от 20.05.2016 по делу №1-284/2016).
В литературе было выдвинуто предложение об исключении признака публичности из основного состава преступления[3, с. 9;15, с. 11; 24, с. 184]. Поддержать такое предложение не представляется возможным. Его принятие приведет к тому, что единственным объектом данного преступления станет честь и достоинство частного лица, т.к. оскорбления представителя власти тет-а-тет никоим образом не может нанести вред авторитету органов власти, который большинством исследователей признается непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 319 УК РФ.
Ряд исследователей признают, что оскорбление может иметь место и в отсутствии потерпевшего (заочно), если виновный рассчитывает, что такое оскорбление будет доведено до потерпевшего [10, с. 124; 6, с. 245], а также при посредственном оскорблении, когда оскорбительные выражения сообщаются одному лицу, а адресуются другому [6, с. 245]. Примером такого оскорбления, могут быть оскорбительные высказывания на общем собрании жильцов дома в отношении участкового уполномоченного, не присутствующего на этом собрании. Ряд авторов допускают заочное оскорбление представителей власти [11, с. 389; 23, с. 26; 25, с. 81]. Присутствуют и прямо противоположные мнения[1? с/ 139-140? 143].
Не отрицая, что такие способы оскорбления возможны при оскорблении частных лиц, необходимо выяснить возможны ли такие способы оскорбления при законодательно установленном требовании публичности оскорбления. Следует сразу оговориться, что в судебной практике по ст. 319 УК РФ такие случае встречаются крайне редко. Показательно и интересно в этом плане широко освещавшееся в СМИ дело Шамсуарова Руслана (сына старшего вице-президента ПАО «Лукойл»), который с друзьями устроил гонки по ночной Москве на Gelandewagen, при этом они игнорировали требования полицейских, пересекали сплошные полосы и выезжали на газоны. Свои подобные «приключения» виновные транслировали в режиме реального
времени в сети «Интернет» через программу Periscope (специальное приложение для телефонов и планшетов, которое позволяет транслировать видео в настоящем времени. Его создателями являются разработчики Twitter. Главной целью приложения Перископ считается возможность показывать события в реальном времени вокруг конкретного пользователя (автора трансляции). Другие пользователи Перископа имеют возможность смотреть трансляции других авторов и комментировать их. Кроме того, состоявшаяся трансляция определенное время храниться на сервере и доступна для просмотра неограниченному кругу лиц). Помимо трансляции своих нарушений правил дорожного движения, Шамсуаров и его друзья высказывали оскорбления, в том числе в нецензурной форме, в адрес преследующих их сотрудников ДПС ГИБДД. Данные высказывания носили явно заочный характер, т.к. их слышал неограниченный круг пользователей программы Periscope, но не слышали сотрудники ДПС ГИБДД, которым были адресованы эти оскорбления. За данные высказывания Гагаринский районный суд Москвы признал виновным Шамсуарова в совершении преступления, предусмотренного ст. 319 УК РФ. Суд совершенно обоснованно признал нанесенные оскорбления публичными, т.к. они транслировались в сеть «Интернет», а впоследствии запись трансляции была доступна для просмотра любому пользователю программы, и указал: «оскорбление может быть совершено заочно, в отсутствии потерпевшего, при уверенности виновного, что о его действиях будет сообщено лицу, которое он хочет оскорбить» (Приговор Гагаринского районного суда от 17.10.2016 по делу №01-0373/2016 // www.mos-gorsud.ru). Такая позиция суда заслуживает полной поддержки (Указанный приговор апелляционным постановлением Московского городского суда от 15.02.2017 по делу №10-1314/2017 // www.mos-gorsud. ru.).
Оскорбление представителя власти, согласно диспозиции ст. 319 УК РФ, совершается при исполнении представителем власти своих должностных обязанностей или в связи с их исполнением. Следовательно, оскорбление представителя власти может быть совершенно как в момент непосредственного исполнения своих должностных обязанностей, так и после окончания их исполнения. В обоих случаях мотивом к оскорблению является деятельность представителя власти. Оскорбление, нанесенное «заранее», до момента начала исполнения должностных обязанностей, не представляется возможным.
Следует отметить, что понятие «в связи с исполнением должностных обязанностей» шире понятия и включает в себя понятие «при исполнении должностных обязанностей». В связи с этим, в целях единообразия юридической техники, необходимо ограничиться указанием в диспозиции ст. 319 УК РФ «в связи с исполнением должностных обязанностей» (по аналогии с диспозицией ст. 318 УК РФ).
В подавляющем большинстве случаев оскорбления представителя власти наносилось непосредственно в момент исполнения им своих должностных обязанностей. Так Ялтинским городским судом Гапич был признан виновным за оскорбление сотрудника ДПС ГИБДД, который препятствовал движению автомобиля виновного по улице, перекрытой в связи с проведением публичных и массовых мероприятий (Приговор Ялтинского городского суда Республики Крым от 11.08.2016 по делу №1412/2016.).
Указание на совершение оскорбления в связи с исполнением должностным лицом своих должностных обязанностей включает в себя, в том числе, и месть за исполнение таких обязанностей. Например, в приговоре Петрозаводский городской суд указал, что виновный оскорбил сотрудника полиции из мести за свое задержание (Приговор Петрозаводского городского суда Республики Карелии от 24.05.2016 по делу №1-30/2016.).
Вместе с тем, судебной практики известны случаи,
когда оскорбление представителей власти имеет существенный разрыв по времени с моментом исполнения представителем власти своих обязанностей. Так Верховный Суд РФ признал правильным квалификацию действий Мизинцева по ст. 319 УК РФ, который в ходе судебного заседания оскорбил следователей, которые осуществляли предварительное расследование (Кассационное определение ВС РФ от 1.04.2010 по делу №1-О10-4.).
Субъективная сторона анализируемого преступления характеризуется умышленной формой вины в виде прямого умысла, что не подвергаются сомнению в научной литературе. Такого же понимания формы вины этого преступления придерживается и судебная практика. Так Верховный Суд Республики Ингушетия в апелляционном постановлении разъяснил, что «предусмотренное ст. 319 УК РФ преступление в виде оскорбления представителя власти должно быть совершено публично и с прямым умыслом» (Апелляционное постановление Верховного Суда Республики Ингушетия от 31.05.2016 по делу №22-98/2016).
Следует согласиться с проф. А.В. Наумовым, что мотивом совершения преступления является исполнение представителем власти своих должностных обязанностей [10, с. 750]. Отсутствие таких побуждений, даже если оскорбление осуществляется в момент исполнения представителем власти своих должностных обязанностей, исключает квалификацию по ст. 319 УК РФ.
Никаких указаний на специальные признаки субъекта диспозиция ст. 319 УК РФ не содержит, в связи, с чем субъект данного преступления является общим. Субъектом данного преступления не могут выступать должностные лица, ответственность которых за оскорбление представителей власти необходимо квалифицировать как превышение должностных полномочий (Определение Верховного Суда РФ от 22.01.2007 №46-о06-114 // СПС КонсультантПлюс1.
Изучение судебной практики показало, что 58,71% лиц, совершивших анализируемое преступление, находились в состоянии алкогольного опьянения. Также следует обратить внимание, что в 17,43% изученных дел оскорбление совершалось лицами женского пола.
В отношении распространённости и динамики изучаемого преступления необходимо отметить следующее.
В литературе отмечено, что результаты опросов работников милиции показали, «что абсолютное большинство из них во время охраны общественного порядка подвергается воздействию со стороны правонарушителей в виде нецензурной брани, оскорбляющих человеческое достоинство эпитетов (сравнений), вызывающего поведения и т.п.» [8, с. 27].
Это подтверждает и анализ судебной статистики, в соответствии с данными которой преступление, предусмотренное ст. 319 УК РФ, второе по распространённости, после ст. 327 УК РФ, среди преступлений против порядка управления.
При этом в исследованиях приведены данные о том, что только 40% лиц, совершивших рассматриваемое преступление, привлекаются к уголовной ответственности [24, с. 180], что говорит об избирательности в привлечении виновных к уголовной ответственности.
Следует полностью поддержать точку зрения, высказанную профессором А.В. Наумовым о том, что неприменение уголовно-правовых норм оказывает негативное влияние на правосознание граждан, сводит на нет предупредительный эффект угрозы применения наказания в случае совершения лицом преступления [9, с. 22]. Привлечение к ответственности менее половины лиц совершивших преступление, на наш взгляд, наносит больший ущерб авторитету государственной власти, нежели те оскорбления представителя власти, за которые виновные были привлечены к уголовной ответственности.
Отношение судей и судебной системы в целом к тому или иному преступлению, по нашему мнению, убе-
дительно показывает анализ видов и размеров наказаний, назначаемых лицам, совершившим преступления. Результаты проведенного нами исследования показывают следующее.
Только в одном случае из изученных нами более 200 дел суд применил к виновному максимально возможное наказание - исправительные работы сроком на 1 год (Приговор Красноперекопского районного суда Республики Крым от 25.02.2016 №1-70/2016). Самым распространенным наказанием, назначаемым судами за совершения анализируемого преступления, является исправительные работы (49,73% изученных дел). При этом суды в 75,58% назначают такой вид наказания в размере до 6 месяцев (включительно), т.е. используют этот вид наказания на 50% от установленного уголовным законом максимума.
Вторым по распространённости назначаемым судами наказанием является штраф (32,36% случаев). Санкция статьи 319 УК РФ предусматривает максимальный размер штрафа 40 тыс. рублей. В 85,71% суды назначают наказание в виде штрафа в размере не превышающим 20 тыс. рублей.
В 17,91% случаев суды за анализируемое преступление назначают наказание в виде обязательных работ, при этом в 51,61% случаев такое наказание не превышает 200 часов.
Таким образом, изучение наказуемости оскорбления представителей власти показывает, что суды используют предусмотренные размеры санкции не более чем наполовину. Иными словами оценка анализируемого преступления судебной системой, в том числе в степени его общественной опасности и соответствия предусмотренного размера наказания, не совпадает с установленным уголовным законом.
Произведенный анализ достаточно показал, что однозначные и явные основания криминализации оскорбления представителей власти в настоящее время отсутствуют, в том числе отсутствует явная общественная опасность деяния необходимая для признания его преступлением. Оценка судебной системы большей части не совпадает с оценкой этого деяния данного в ст. 319 УК РФ. В связи с этим, считаем возможным декрими-нализировать преступление, предусмотренное в ст. 319 УК РФ, путем его перевода в разряд административных правонарушений.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Кизилов А.Ю. Уголовно-правовое обеспечение управленческой деятельности представителей власти. Дисс...к.ю.н.: 12.00.08. Ульяновск, 2002.
2. Киселёв С.М. Объективная сторона оскорбления представителя власти (ст. 319 УК РФ) // Пробелы в российском законодательстве. 2008. №2.
3. Киселев С.С. Уголовно-правовая охрана чести и достоинства сотрудника органов внутренних дел. Автореф. дисс...к.ю.н.: 12.00.08. Омск, 2013.
4. Кузьмин А.В. Уголовно-правовая охрана личности сотрудников правоохранительных органов. Автореф. дисс...к.ю.н.: 12.00.08. Краснодар, 2016.
5. Кузнецова Н.Ф. Преступление и преступность// Избранные труды. Юридический центр Пресс. СПб. 2003.
6. Курс уголовного права. Особенная часть. Т.5. / Под ред. Г.И. Борзенкова, В.С. Комиссарова. Зерцало-М. М. 2002.
7. Матросова М.Е. Защита чести и достоинства сотрудников внутренних дел: уголовно-правовые и криминологические аспекты. Дисс... к.ю.н.: 12.00.08. Москва, 1997.
8. Морозов В.И., Скутин С.Л., Сумачев А.В. Уголовно-правовая характеристика преступлений против порядка управления. Учебное пособие. Тюменский юридический институт МВД России. Тюмень. 1999.
9. Наумов А.В. Применение уголовно-правовых норм. Волгоград. 1973.
10. Наумов А.В. Российское уголовное право. Курс лекций. В двух томах. Т. 2. Особенная часть. Юридическая литература. М. 2004.
11. Полный курс уголовного права в 5 томах / Под ред. А.И. Коробеева. Т. 5. Юридический центр Пресс. СПб. 2008.
12. Рудый Н.К. Преступления против порядка управления, посягающие на служебную деятельность и личность представителей власти: сравнительный анализ законодательства России и стран СНГ. Дис...д.ю.н.: 12.00.08. Москва, 2009.
13. Рыбина Е.О. Уголовно-правовая защита чести, достоинства и репутации. Автореф. дисс...к.ю.н.: 12.00.08. Москва, 2009.
14. Саруханян А.Р. Преступления против порядка управления: общая характеристика, вопросы квалификации. Дисс...к.ю.н.: 12.00.08. Ставрополь, 2002.
15. Смоляков Е.В. Уголовно-правовое взаимодействие преступлениям, посягающим на здоровье, честь и достоинство представителя власти. Автореф. дисс. к.ю.н.: 12.00.08. Краснодар, 2015.
16. Советское уголовное право. Особенная часть. Изд. 2-е, переработанное и дополненное/ Под. ред. В.Д. Меньшагина, Н.Д. Дурманова, Г.А. Кригера. Издательство Московского университета. М. 1975.
17. Сулейманов М.Х. Уголовно-правовая борьба с преступлениями, посягающими на деятельность представителей власти и общественности по охране общественного порядка. Дисс...к.ю.н.: 12.00.08. Ташкент, 1984.
18. Трайнин А.Н. Общее учение о составе преступления// А.Н. Трайнин. Избранные произведения. Юридический центр Пресс. СПб. 2004.
19. Трайнин А.Н. Состав преступления по советскому уголовному праву. Гос. изд-во Юридической литературы. М. 1951.
20. Уголовное право. Особенная часть. Учебник/ Под ред. Б.В. Здравомыслова. Юридическая литература. М. 1995.
21. Уголовное право России. Особенная часть: Учебник/ Под ред. Ф.Р. Сундурова, М.В. Талан. Статут. М. 2012.
22. Федеральный закон от 07.12.2011 года №420-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации»// Официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru, 08.12.2011
23. Цепелев В.Ф. Квалификация преступлений против порядка управления. Учебное пособие. Проспект. М. 2015.
24. Шрамченко А.В. Уголовно-правовая защита сотрудников милиции при исполнении ими служебных обязанностей. Дисс...к.ю.н.: 12.00.08. Санкт-Петербург, 2004.
25. Щербаков А.В. Преступления против порядка управления: научно-практический комментарий к главе 32 УК РФ. Юрлитинформ. М. 2011.
Статья поступила в редакцию 09.07.2017.
Статья принята к публикации 23.09.2017.
