CC BY
104
Байкале, где о нем так и сказано: «Не русское море, не бурятское, не чье-то еще... Вселенское... по сей день непонятна человеку его неземная красота. От веку приходят люди к байкальским берегам, не с любовью, нет, с трепетом, как если бы это было святое место.» [7, с. 257].
Литература
1. Турнье М. Мифология // http://www.micheltoumier.ru/mythologie.php
2. Мечковская Н.Б. Язык и религия: лекции. - М., 1998.
3. Серебрякова З.А. Бурятский роман 1940-1980-х гг.: национальный характер в контексте истории: авто-реф. дис. ... д-ра филол. наук. - Улан-Удэ, 2009.
4. Жимбиев Ц-Ж. Степные дороги: роман. - М.: Советская Россия, 1988.
5. Далгат У. Введение // Роль фольклора в развитии литератур народов СССР. - М.: Наука, 1975.
6. Найдаков В.Ц., Имихелова С.С. Бурятская советская драматургия. - Новосибирск: Наука, 1987.
7. Балков К. Байкал - море священное: Роман. - М.: Современник, 1989.
8. Балков К. Горящие сосны: роман, рассказы. - Иркутск, 2007.
9. Красноярова Н.Г. Природа как концепт культуры: опыт культурологического очерка реки, воды, потока // Аналитика культурологии: электронное науч. издание. - 2008. - № 1 (10).
Грязнова Оксана Борисовна, аспирантка кафедры русской литературы Бурятского государственного университета.
Gryaznova Oksana Borisovna, postgraduate student, department of Russian literature, Buryat State University, е-mail: [email protected].
Орус-Оол Светлана Монгушевна, доктор филологических наук, доцент Тувинского института гуманитарных исследований, г. Кызыл, e-mail: orusool _sveta @ mail.ru.
Orus-ool Svetlana Mongushevna, doctor of philological sciences, associate professor, Tuvan Institute of Humanitarian Studies, Kyzyl, e-mail: orusool _sveta @ mail.ru.
УДК 82:37.01
© Е.И. Целикова
О ЛИТЕРАТУРЕ СЕМЕЙНЫХ КАТАСТРОФ
В статье рассматривается отражение в литературных произведениях проблемы распада семейных связей в контексте феминистской и психоаналитической критики.
Ключевые слова: семейная катастрофа, партнерская семья, культурный сдвиг, инстинктивное, природное, социальное, мифопоэтика, психоанализ.
E.I. Tselikova
ON THE LITERATURE OF THE FAMILY CATASTROPHES
In the article the problems of disinteration of family ties are considered, they are reflected in literary works in the context offeminist and psychoanalytical criticism.
Keywords: family catastrophe, partner's family, cultural shift, instinctive, natural, social, mythopoetry, psychoanalysis.
«Как-то зимним вечером мы взялись за «Джен Эйр», с некоторым раздражением от ранее слышанных непомерных похвал и с намерением быть предельно придирчивыми. Но, читая, мы позабыли и о похвалах, и о придирках, мы идентифицировали себя с Джейн во всех ее бедах и вышли замуж за Рочестера около четырех утра» [1, 221]. Эта цитата из ст. В.Изера «Процесс чтения: феноменологический подход» позволяет сразу как войти в мир литературного текста, так и осуществить завязку размышлениям о литературе семейных катастроф. Речь, конечно, пойдет не об идентификации с героями романа Шарлотты Бронте, не о рецептивной эстетике, а о способности литературы отвечать на вызовы времени, являться одним из важнейших сигналов происходящих в обществе культурных сдвигов.
Один из самых знаменитых женских романов - «Джен Эйр» - увидел свет в 1847 году. И вот уже более полутора столетий его читает не одно поколение читателей и читательниц. Последних может быть гораздо больше - кто подсчитывал? Но местоимение «мы» в приведенной выше цитате весьма
многозначительно. И вот письменное послание дает читателям возможность обсуждать проблемы Рочестера и Джен, а между тем думать и над своими. Первый брак героя Шарлотты Бронте Эдварда Рочестера был результатом «чувственного угара, слепоты и самоуверенности юности». Впрочем, все это свойственно молодости во все времена: мало кто обладает прозорливой мудростью, а «чувственный угар» в более поздние времена назовут иначе - либидо. И как всегда, прозрение наступает поздно. Рочестера «пигмейский ум и дьявольские страсти» молодой жены приводят к катастрофе. Как и многих других героев «письменных посланий», как и многих других молодых людей. Подобная катастрофа постигла и героя Д.Дюморье Макса де Уинтера. Женитьба на порочной светской красавице Ребекке приведет к финалу в духе Шарлотты Бронте: роскошное поместье Мэндерли гибнет в огне пожара, подобно усадьбе Рочестера. Но есть и вполне ощутимая разница: искалеченный Рочестер и Джен счастливы, у них рождается сын. Увы, герои Дюморье не оправились от ран: скука и тоска, непонимание и молчание, страх и тайное беспокойство - последствия семейной катастрофы - с героями останутся навсегда. Впереди их ждут однообразные долгие дни. Уже давно эти романы не воспринимаются как восстание против светского брака. Литературная сенсация 1857 года - «Госпожа Бовари» Флобера о гибели семьи провинциального лекаря Шарля Бовари уравнивает эти катастрофы светских браков с браками героев среднего сословия.
XX век как будто «смиряется» с трагедией семьи: частные трагедии всего лишь передают общий дух времени. Размышляя над проблемами феминистской критики, Джульетт Митчелл уделяет львиную долю внимания разрушению родственных, семейных уз. Возможно, исследовательница полагает, что женское начало перестает играть свою роль скрепы? Но все значительно сложнее. Причину краха сначала родственных, а затем, возможно, и семейных уз Митчелл видит в следующем: по мере усложнения организации общества родственные узы ослабевают, они становятся анахронизмом; идеологическим центром общества оказывается биологическая нуклеарная семья. Но постепенно и она утрачивает свое социальное значение: работа в коллективе «вне и помимо семьи» мешает сближению; родственная, следовательно, и семейная близость, оказывается менее значимой. Высказывания Митчелл в отношении семьи весьма скептичны: «Семья - образование столь же далекое от естественной жизни природы, как женщина, но культура предписывает ей «естественные», «природные» функции. Ведь сексуальность, которая, как считается, соединяет пару, может опрокинуть любые устои, если выйдет из-под контроля; ее следует сдерживать и организовывать» [2, 178].
Одна из главных функций женщины - ее биологическая роль. Но единственно важная в патриархальном обществе (в постпатриархальном существует параллельно с другими значимыми для нее ролями). Возникает так называемая партнерская семья - порождение нашего времени. В партнерской семье дети не являются главным семейным событием. Но если они появляются, партнерские отношения со всем их особенностями переносятся и на детей. Партнерские отношения перестают быть таковыми в случае распада семьи: ведь духовных уз нет. Модель такой семьи еще в 60-е годы описана Ф.Саган в повести «Здравствуй, грусть!». Ее катастрофа обусловлена как раз «партнерскими отношениями», «мозаичными ценностями», отсутствием «духовных скреп». Отец неизменно отрицал понятия верности, серьезности отношений, каких бы то ни было обязательств. Скоропалительные отношения, легкость чувств; их недолговечность и необременительность - таковы кредо семейной философии героев: отца и дочери. Ими обусловлена неизбежность будущей трагедии, но трагедии для других, для тех, кому жизнь не представляется игрой. Поэтому и гибнет возлюбленная отца Анна, ставшая жертвой партнерской игры отца и дочери.
Семья терпит фиаско, если отношения в ней - всего лишь отношения партнеров: партнерство чревато тем, что рано или поздно наступит момент, когда надо жертвовать собственными интересами во имя интереса партнера. К этому партнеры не готовы. В таких семьях дети чаще всего становятся орудием мести. В одной из своих повестей французская писательница Натали Саррот рассказывает о впечатлениях своего детства. У матери - другой муж, у отца - другая жена. Мать оставляет дочь отцу, «временно», но горе усиливается от того, что «временное пребывание» в новой семье отца - его аргумент, орудие мести. «Это не твой дом», - слышит ребенок и от мачехи. Тяжесть этих слов останется с героиней навсегда, воспрепятствует тому, чтобы в душе сформировалось и взошло «чувство дома». Становится ясно и ей, и читателям, что, кроме этого дома - не дома никакого другого уже не может быть.
Лишившись естественного центра семейного притяжения - детей, «супружеская семья» оказывается лишенной духовности, приращенной любовью к детям. Обратимся к примеру. В рассказе Д.Дюморье «Старик» воспроизведены взаимоотношения «супружеской семьи», где не оказалось мес-
та детям. Мать больше думала о муже, чем о детях. Они и исчезают. Куда? - Никто не знает. Известно достоверно, что сына, самого слабого и доверчивого, убивает старик отец: «Старик склонил свою большую голову к Миссис и поцеловал ее. И она потянулась к нему и поцеловала его тоже. Это был и реквием и благословение. Искупление и восхваление. По-своему они понимали, что совершили зло, но теперь все кончилось, потому что я похоронил Мальчика и он исчез. Они освободились и могли быть вместе. Избавившись от третьего, разделявшего их» [3, с. 360]. Не души преступных родителей взлетают в финале в небо: лебединая пара - старик и старуха - без детей, одинокие в одиноком небе.
О том, что новые супружеские отношения, сложившиеся в 60-е года XX века, оказались во многом несостоятельными, свидетельствует следующий факт. В списках наиболее читаемых произведений тех лет романы о неудачной любви, о трагедии одиночества, о разрыве человеческих связей, о бедах и несчастьях развалившихся семей. О несостоявшемся счастье и фильмы тех лет: «Монпарнас -19», «Мужчина и женщина», «Супружеская жизнь». В смертельной ловушке супружеских отношений оказываются герои - муж и жена - в психологическом детективном романе Буало-Нарсежак с симптоматичным названием: «Та, которой не стало».
Эти произведения - сигналы тревоги, глубоких культурных сдвигов, свидетельствующие о процессе распада семейных связей, следствие того, что в семейные отношения, отношения между мужчиной и женщиной, в сокровенную область чувств вкрадывается чисто функциональный расчетливый подход. Все труднее понимают друг друга близкие люди, человек становится нужен человеку как партнер, «для дела». Нарушение душевных отношений, духовных контактов, подмена их «партнерскими», «деловыми» связями трагически сказываются на человеке.
В чем же выход? Да и существует ли он? Возможно, «якорь брака» навсегда утратил свое значение? Доктор философии Кларисса Пинкола Эстес, исследуя в духе К.Г.Юнга модели женского архетипа, видит выход в возвращении к инстинктивной женской природе, в разрыве с императивами культуры. Именно корсет культуры искажает естественное женское начало, и она, хранительница, становится рабой, хозяйкой салона, в лучшем случае - партнером. Но партнером, заведомо проигрывающим в беге за миражами общества потребления. Более сильный партнер может обеспечить свое биологическое продолжение, например, заплатив суррогатной матери. В книге «Бегущая с волками: женский архетип в мифах и сказаниях» Кларисса Пинкола Эстес не только исследует древние предания с точки зрения поиска женского архетипа, но и дает литературный сюжет его возрождения в современном мире. Основа этого сюжета - поиски каждой женщиной в своей душе извечных основных природных инстинктов: именно они помогут ей сохраниться в мире, созданном мужчинами и для мужчин. Возможно, и сохранить его: ведь этот мир на наших глазах рушится вместе с его основой -семьей. К.Г.Юнг когда-то полагал, что в сложные моменты в человеке начинает говорить его коллективное бессознательное, архетипы, голос предков, их веками накопленный опыт: «Говорящий праобразами говорит как бы тысячью голосов, он пленяет и покоряет, он поднимает описываемое им из однократности и временности в сферу вечносущего, он возвышает личную судьбу до судьбы человечества и таким путем высвобождает в нас те спасительные силы, что извечно помогали человечеству избавляться от любых опасностей и превозмогать даже самую долгую ночь» [4, 35]. К архетипам обращается и Кларисса Пинкола Эстес. Название книги объясняется ею как следствие изучения биологии волков видов Canis lupus и Canis rufus, чья история перекликается с историей женщин, их самоотверженностью, их страданиями: «Здоровые волчицы и женщины обладают определенными общими психическими особенностями - острой чувствительностью, игривостью нрава и глубокой преданностью. Женщины и волчицы родственны по своей природе: они пытливы, наделены огромной выносливостью и физической силой. Им свойственны глубокая интуиция, тщательная забота о потомстве, о своем супруге и сообществе в целом. Они искусно приспосабливаются к непрерывно меняющимся обстоятельствам, бывают неистовы в своей верности и необычайно отважны.
Однако и те и другие всегда подвергались травле, притеснениям и лживым обвинениям в ненасытности, неискренности и чрезмерной агрессивности; считалось, что они менее достойны, чем их гонители. Они превратились в объекты охоты для тех, кто мечтает очистить не только лесные чащи, но и дикие уголки души - истребить инстинктивное так, чтобы не осталось и следа» [4,16]. Вот это инстинктивное, как полагает автор «Бегущей.», и надо взлелеять современной женщине заново, тем более что архетип Первозданной Женщины живет в каждой из них. Зов Первозданной Женщины заставляет покидать отчий дом, родину. Она - источник всех мыслей и поступков: «Она - это мысли, чувства, побуждения и воспоминания»; «.она разражается громом от содеянной несправедливости»; «. она подталкивает нас вперед, когда мы считаем, что все уже сделано» [5, с. 25].
Поиски архетипа Первозданной Женщины в сказках приводят автора к некоторым выводам о важности изменения ее функций. Старинная русская сказка о Василисе, которой мать, умирая, оставляет куколку, приводит исследовательницу к формулировке первой важной задачи Женщины: позволить слишком доброй матери умереть. Аргументы таковы: слишком заботливая мать не годится для будущей самостоятельной жизни. Нужно научиться самостоятельно развивать чувство опасности. Слишком добрая мать мешает отклику на новые задачи, которые ставит жизнь. На смену доброй матери приходит другая - любящая, но «свирепая и требовательная», та, которая поймет: чтобы птицы полетели, надо их, упирающихся, страшащихся, столкнуть. Лишь тогда они расправят крылья. В интуиции женщины скрыты способности к необходимому бунту: «Но если быть кроткой, когда тебя угнетают, то в награду с тобой будут обращаться еще хуже» [5, с. 91]. Первозданная Женщина живет в постоянном психическом напряжении, но не нужно этого страшиться - это психическое напряжение, неуспокоенность основа формирования и роста души, создания перемен. При этом, полагает автор «Бегущей с волками», не надо доказывать никому и ничего: затевать сложные проекты, защищать «три докторские диссертации», или «повиснуть головой вниз на горе Эверест», чтобы что-то доказать «завистливым ведьмам». Первозданной Женщине надо не прятать чувства, не бояться хора хулителей, не бояться «нырнуть в лес, в темноту, чтобы найти свет». Тогда ей будет дарована способность сверхвидения: «Благодаря этому пронизывающему свету можно увидеть за дурным поступком доброе сердце, можно разглядеть под ненавистью сломленный хрупкий дух.» [5, с. 112].
Есть еще одно качество, которое должна возродить в себе «бегущая с волками» - умение различать: с умом выбирать друзей и возлюбленных. «Если вас окружают люди, которые обмениваются взглядами и негодующе возводят очи горе, стоит вам войти в комнату, что-то сказать, сделать, на что-то отреагировать, - значит, вы живете с людьми, которые душат чувства - ваши, а скорее всего, и свои тоже. Этим людям нет дела до вас, вашей работы, вашей жизни» [5, с.113]. Возлюбленный Дикой Женщины тоже должен быть не от мира сего, он должен уметь читать в душе. И здесь снова нужна интуиция. Один из способов ее укреплять - «не позволять никому подавлять вашу жизненную энергию, то есть ваши взгляды, ваши мысли, ваши идеи, ваши ценности, ваши нравственные устои, ваши идеалы» [5, с. 115]. Впрочем, любовь в современном мире - «случайно найденное сокровище и она требует жертв, отваги, долгого пути» [5, с. 143-144].
Можно бы продолжить цитирование этой книги, балансирующей на грани психоанализа, мифопо-этики и художественного творчества, в которой древние сюжеты переплетаются с пониманием места и роли женщины в современном мире. Каждая «бегущая с волками», так же, как и, например, героиня «Рожденной в ночи» Д.Лондона, рано или поздно должна найти в себе ту Первозданную Женщину, о которой мечтает Кларисса Пинкола Эстес. Собственно, все эти качества Первозданной Женщины можно увидеть в героинях Шарлотты Бронте и Дафны Дюморье: каждая из них знает, что такое любовь, нежность, порядочность; каждая пройдет долгий путь, путь жертв и отваги во имя любви -«случайно найденного сокровища», строя на пепелище новый дом.
Когда-то учитель К.Г.Юнга З.Фрейд положил три великих произведения литературы - «Эдип-царь» Софокла, «Гамлет» Шекспира» и «Братья Карамазовы» Достоевского в основу здания «эдипова комплекса». Метафора «бегущая с волками» может быть подкреплена гораздо большим количеством источников: мифические основатели Рима, Ромул и Рем, как известно, были вскормлены волчицей; в древних русских сказках волк помогает героям («В темнице там царевна тужит, а серый волк ей верно служит», - с детства знакомые пушкинские строчки!); вырастает в семье волков благородный и смелый Маугли; синеглазая волчица из «Плахи» Ч.Айтматова и т.д. Остается только поверить в то, что литература способна не только фиксировать культурные сдвиги, но и провоцировать их.
Литература
1. В.Изер. Процесс чтения: феноменологический подход/ Современная литературная теория. Антология / сост. И.В. Кабанова. - М., 2004.
2. Джульетт Митчелл. Святое семейство (глава из книги «Феминизм и психоанализ») // Современная литературная теория. Антология / сост. И.В. Кабанова. - М., 2004.
3. Трильби: роман // Дж. Дюморье. Новеллы. - М., 1992.
4. Юнг К.Г. Об отношении аналитической психологии к поэтико-художественному творчеству: хрестоматия по психологии художественного творчества / сост. А.Л. Гройсман. - М., 1996.
5. Кларисса Пинкола Эстес. Бегущая с волками. Женский архетип в мифах и сказаниях. - М., 2007.
Целикова Елена Ивановна, доктор педагогических наук, профессор кафедры зарубежной литературы Бурятского государственного университета.
Tselikova Elena Ivanovna, doctor of pedagogical sciences, professor, department of foreign literature, Buryat State University.
УДК 82.0(571.54)
© З.А. Серебрякова
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ НАЦИОНАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА
В ЛИТЕРАТУРЕ
В статье рассматривается ряд принципов изучения истории бурятской литературы, а также проблемы исследования национального характера в бурятском романе.
Ключевые слова: принципы, подходы, национальный характер, бурятская литература, бурятский роман.
ZA. Serebryakova
THE METODOLOGICAL PROBLEMS OF NATIONAL CHARACTER STUDIES
IN LITERATURE
In the article some principles of history of the Buryat literature studies and also the problems of national character studies in the Buryat novel are analyzed.
Keywords: principles, trends, national character, the Buryat literature, the Buryat novel.
В последние десятилетия в российском обществе в процессе переосмысления ценностей и авторитетов прошлого, оперативной оценки настоящего формируются новые, в том числе эстетические, ориентиры; имеет место неоднозначное и противоречивое отношение как к советскому прошлому, так и к актуальной реальности, как к отечественному, так и к зарубежному опыту. Эти непростые вопросы требуют поиска ответов и конструктивных решений.
Непредвзятое изучение наследия национальной культуры требует уточнения теоретикометодологических принципов, которое позволит наметить концептуальные подходы, позволяющие глубоко познавать отдельные явления и вместе с тем масштабно представлять литературный процесс в целом, во всей сложности его связей и отношений с другими элементами культуры эпохи.
В настоящее время происходит реактуализация категорий «национальное возрождение», «национальное самосознание», «этничность» и др. Одним из ведущих в данном контексте, безусловно, является понятие «национальный характер».
Глубокий всесторонний анализ национального характера в отечественном литературоведении советской поры, вероятно, не был особенно актуальной и конкретной целью научных изысканий. Разрабатывались лишь некоторые аспекты, связанные с проблематикой национального характера.
Применительно к литературам народов России, в том числе к бурятской литературе, это понятие не теряет своей значимости. Именно благодаря ему недавнее советское прошлое воспринимается в достаточно широком историко-культурном контексте, получая более объективную оценку со стороны современных читателей. И хотя советское искусство во многих новейших исследованиях объявляется неактуальным, социалистический реализм - методологически нежизнеспособным, тем не менее историки литературы ХХ века не могут игнорировать мощное воздействие социалистического реализма на культурное пространство национальных литератур России и поиски национального самоопределения.
В исследовании развития бурятской литературы прошлого методологически продуктивным является принцип исторической антропологии, которая складывается из новых методов и подходов к истории и исторической психологии. Историко-антропологический подход предполагает изучение «практически всех сфер действительности - но в проекции человеческих представлений о них», исторических реалий, которые уже «превратились в ментальность». Не случайно историческую антро-
176
