CC BY
518
№ 2________________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ______________________________2015
УДК 94(47).022
О ЛЕТОПИСНЫХ УРМАНАХ И О ТИТУЛЕ «КНЯЗЬ УРМАНСКИЙ»
Л.П. Грот
Общество «Русский салон» (Лулео, Швеция) e-mail: mail@histformat.com
Авторское резюме
В статье рассматривается вопрос о происхождении летописного этнонима урмане и титула «князь урманский». Анализ летописных и других источников, а также данных исторической топонимики, сравнительно-исторического языкознания, мифологии и фольклора привел автора к выводу о том, что имя летописных урман, а также титул князя урманского связаны с Варнией (Вармией), известной также как и Урмия, а в довоенной истории - как Восточная Пруссия.
Ключевые слова: урмане, князь урманский, варяги, мурмане, князь Олег.
ABOUT URMANS AND THE TITLE OF URMAN PRINCE FROM MEDIEVAL CHRONICLES
Lidia Groth
The Society «Russian Salon» (Lulea, Sweden) e-mail: mail@histformat.com
Abstract
The article discusses the origin of ethnic name Urmans and the title of Urman prince. Analysis of medieval chronicles and other sources, as well as of toponymy and comparative historical linguistics data, mythology and folklore, has led the author to the conclusion that the ethnic name Urmans, as well as the title of Urman prince, relates to Warnia (Warmia), also known as East Prussia more recently.
Keywords: Urmans, Urman prince, Varyags, Murmans, Prince Oleg.
В Повести временных лет дважды упоминается народ урмане. Сначала - в перечне европейских народов: «Афетово бо и то колено: варязи, свеи, урмане, готе, русь, агняне, галичане, волЪхва, римляне, иЬмци, корлязи, веньдици, фрягове и прочии...», а затем в пояснении к названию варяги русь: «Сице бо ся зваху тьи варязи русь, яко се друзии зъвутся свие, друзие же урмане, анъгяне, друзии гъте, тако и си» (ПВЛ: 8, 13). А Новгородская Иоакимовская летопись (НИЛ) называет князем урманским летописного князя Олега.
Однако этноним - это одно, а титул правителя - это другое, и связан он, прежде всего, с системой организации власти на подчиненной территории, при этом правитель может быть этнически связан с данной территорией, а может и не быть. Это необходимо учитывать, поскольку в НИЛ титул князя Олега до его вступления на престол в Новгороде назван как князь урманский, но было также
29
№ 2______________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ_________________________2015
подчеркнуто, что он был из варяг: «предаде княжение ...Ольгу, варягу сусчу, князю урманскому» (Татищев 1994: 110, 117).
Полная научная необоснованность норманистских попыток представить князя Олега выходцем из датских или норвежских локальных династий, который якобы «оказался в Восточной Европе, во главе смешанного войска захватил Киев и стал великим русским князем» (Мельникова 2005: 143), показана в моих работах, специально посвященных этому вопросу.
В них, во-первых, раскрывается некомпетентность попыток увязать имя князя Олега со скандинавским именем Хельги. Скандинавское имя Helgi не могло стать предметом заимствования в древнерусский антропонимикон, поскольку Helgi - не полное имя, а гипокористика, т.е. уменьшительное имя, как Коля от Николая, как Ваня от Ивана и т.д. Уменьшительное имя Helgi/Hxlghe образовалось от Hxlmger, двухосновного имени, в котором его первая основа - существительное hxlm, т.е. «шлем», а второе - существительное geir, т.е. «копье». Таким образом, полное имя Hxlmger и его гипокористика Helgi/Hxlghe были исходно связаны с воинской атрибутикой, с понятием «защита», как и многие наиболее архаичные скандинавские имена. И только с XIII в., следовательно, спустя несколько веков после появления на исторической арене князя Олега, можно говорить о слиянии гипокористики Hxlghe с прилагательным helig/святой.
Во-вторых, в своих работах я показала ошибочность попыток отождествить князя Олега с одним из героев норвежских саг Оддом Стрелой на том основании, что в «Саге об Одде Стреле» рассказ о смерти ее героя совпадает с описанием смерти князя Олега в ПВЛ.
Рассказ о смерти главного героя названной саги совершенно очевидно представляет компиляцию из двух древнерусских сюжетов. Первый - это смерть князя Олега от укуса змеи, выползшей из черепа коня, согласно преданию, рассказанному в ПВЛ. Второй - это смерть древнерусского богатыря Святогора в каменном гробу, на который натолкнулись Святогор и Илья Муромец, разъезжая по Святым горам.
Летописное предание о смерти князя Олега - это полный иносказаний рассказ о смерти сакрального вождя, жизнь которого была прервана волею высших сил, олицетворенных в образах коня и змеи. А картина его смерти - архаичнейший обычай ритуальной смерти, которой предавали стареющего сакрального правителя. Жреческое сакральное значение князя Олега подкрепляется и его прозвищем «Вещий», т.е. обладающий даром прорицателя и провидца, вещающего волю богов, несущего их весть и ведь - знание, открытое богами посвященным. Сакрализация образа князя Олега выразилась и в якобы противоречивых сведениях о его захоронениях - в Киеве, в Ладоге и «за морем», т.е. на южнобалтийском побережье. Эти сведения передают ритуал космогонического акта, воспроизводившего творение Вселенной из частей тела Первобожества, которое олицетворялось скончавшимся сакральным вождем - в летописном предании им был князь-жрец Олег, а летописные географические координаты Киев, Ладога и «заморье» маркировали
30
№ 2_____________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ________________________2015
границы той территории, гением-хранителем которой он воспринимался, и где должно было состояться захоронение частей его праха.
Что же касается Саги об Одде, то это неумелая компиляция предания об Олеге, сделанная людьми, совершенно непосвященными в его символический контекст. «Сага об Одде Стреле», созданная не ранее середины XIII в., появилась в тот период, когда королевская власть Норвегии поддерживала интенсивный «импорт» европейских литературных произведений, старясь переводить их с фокусом на героические образы прославленных наследственных правителей, воспетых в истории своих народов как великих завоевателей и собирателей земель под единой рукой.
Сведения о Руси и ее правителях имелись во множестве в западноевропейских эпических произведениях, кроме того, были и прямые связи между норвежским двором и русскими землями. В 1251 г. норвежские послы, согласно «Саге о Хокане Старом», совершили поездку в Новгород для урегулирования спорных вопросов по северной границе. Тогда норвежские представители и могли зафиксировать древнерусские сюжеты, переложенные позднее в форме названной саги. Важно также иметь в виду, что первым усмотрел «сходство» в описании смерти князя Олега и Одда Стрелы вездесущий Олаф Рудбек, когда он работал над оформлением шведского политического мифа, где в истории Восточной Европы с древнейших времен места русским не отводилось (Грот 2014: 8-32).
А в настоящей статье, в развитие темы о князе Олеге будут рассмотрены два вопроса: 1.) кто такие летописные урмане; 2.) в рамках исследования вопроса об урманах будет показана ошибочность утвердившегося взгляда на титул «князь урманский», как якобы свидетельствующий о «норвежской» этнической принадлежности князя Олега.
Для IX-X вв. варяги, согласно ПВЛ, локализуются там, где «ляхове..., пруси, чудь присЬдять к морю Варяжьскому. По сему же морю сЬдять варязи сЬмо ко въстоку до предала Симова, по тому же морю сЬдять къ западу до землЪ Агнянски и до Волошьски» (ПВЛ: 8), т.е., как минимум, та часть варягов, которая помещалась летописцем от восточного угла Балтийского моря до его западного предела, принадлежала населению южнобалтийского побережья, на что и указывали многие российские историки (Гедеонов 2005; Кузьмин 2003; Меркулов 2013; Фомин 2005).
В последнее время существенный вклад в вопрос о локализации варягов внесли работы современного немецкого историка Андрея Пауля, который убедительно доказал, что славянским самоназванием ободритов было варины (вары, варны), а название ободриты являлось экзоэтнонимом. В работах А.Пауля представлен богатейший материал, включая и археологические данные, который свидетельствует об интенсивных контактах между южнобалтийскими варинами и русскими летописными княжествами. Русские летописцы знали варинов под именем варягов, а у западноевропейских хронистов имя варинов варьировалось как Warnabi, Warnalii, Warnahi, Varnahi, Warnavi. Присутствие варинов/варягов в землях ободритов подтверждается в статье А.Пауля и многочисленными примерами «варской» топонимики на представленных им картах. Так он приводит карту с
31
№ 2____________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ_______________________2015
многочисленной топонимикой на вар- на южнобалтийском побережье, которая говорит сама за себя и которую важно привести здесь (Пауль 2014).
«Варская» топонимика на западе южнобалтийского побережья (А. Пауль)
Следовательно, если князь Олег был варягом (летописец относится к нему как «варягу сусчу»), то он должен был, согласно приведенным рассуждениям, происходить из земель варинов/ободритов. Но как в этом случае можно толковать его титул «князь урманский»?
Как уже упоминалось, титул относительно этнической принадлежности имеет самостоятельное значение. Например, император российский титуловался как Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, но также как Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсонеса Таврического, Царь Грузинский, как Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский, как Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский и пр.
Каждый из названных титулов наделял его носителя властью над территорией, обозначенной в титуле, например, титул князя литовского давал власть над литовскими землями, но не выражал этническую принадлежность его носителя. Поэтому утвердившееся под влиянием норманистских стереотипов убеждение в том, что титул Олега князь урманский обозначает его этническую принадлежность и, само собой разумеется, «скандинавскую», а конкретно -норвежскую, не соответствует, во-первых, самому значению титула, поскольку титул, также как, например, звание и должность, с этнической принадлежностью не отождествляются, а во-вторых, отождествление урманской земли с Норвегией никогда не было доказано (собственно, и не доказывалось). Поэтому вопрос о том,
32
№ 2_____________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ________________________2015
где находилась эта земля и кто такие урмане, должен быть исследован полным образом.
Какая область на Балтии могла быть связана с титулом «князь урманский» и одновременно была созвучна с именем варягов? Если, согласно ПВЛ, князь Олег происходил из варягов и был одного рода с Рюриком, то он мог быть уроженцем какой-либо из земель ободритского союза, например, Вагрии. Но из текста ПВЛ о варягах и урманах можно заключить, что урмане, к земле которых должен был относиться, по логике, титул князя урманского, явно не смешивались с варягами. Тогда следует предположить, что земля урман находилась за пределами земель ободритов. Попробуем сначала определить, с названием какой южнобалтийской области мог быть созвучен титул князя урманского?
Мое внимание привлекла историческая область Вармия на южнобалтийском побережье, в современной истории известная как северо-восточная Пруссия. Согласно Г.В. Глазыриной, в сагах о древних временах вдоль побережья Балтики различались пять восточноприбалтийских племен, и среди них Вармия, которую называли как Ermland/Ormland, т.е. Эрмланд/Урмланд (Глазырина 1996: 34). Это выделяло Вармию как немаловажного участника международных отношений на Балтии. В XIII в. Вармия в числе других восточно-балтийских земель сделалась объектом экспансии немецких крестоносцев, а после Грюнвальдской битвы - вошла в состав королевства Ягеллонов.
Интерес к восточно-прибалтийским народам, находившимся в гуще исторических событий Северной Европы, сохранялся у скандинавских писателей и в более поздние времена, что отразилось, в частности, в творчестве шведского писателя XVI в. Олафа Магнуса в его знаменитом труде «История северных народов», где среди северных стран, граничивших с «московитами», упомянул Олаф Магнус и восточную Балтию под общим именем Литвы, заметив, что и Литва получила свое место на его карте среди северных народов (Magnus Olaus 1972: 96, 135). Таким образом, внимание к восточнобалтийскому побережью сохранялось в системе знаний как средневековой, так и ренессансной Европы. И именно этот факт настраивает на вывод, что восточный угол Балтии имел свою историю, отдельную от ее западного угла, где летописцы помещали варягов в IX в.
Напомню еще раз слова Гильфердинга о балтийских славянах: «Простирающаяся по южному берегу Балтийского моря между реками Эльбой и Вислой равнина... в прежнее время населена была славянами. ...За Вислой начиналась уже чужая земля, земля литовского поколения: непосредственными соседями балтийских славян были тут прусы, западная ветвь литвы» (Гильфердинг 2013: 62-65).
Благодаря исследованиям в области ДНК-генеалогии теперь мы можем более четко представить происхождение прусов или «западной ветви литвы». Как представители одной из ветвей гаплогруппы N1c1, они мигрировали из Зауралья в Восточную Европу, уже освоенную ее насельниками - представителями гаплогруппы R1a (ариями, древними русами), около 2500-2000 лет тому назад и восприняли ИЕ
33
№ 2_______________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ___________________________2015
язык уже в Европе от представителей R1a, став предками нынешних балтских народов.
Историк и этнограф XIX в. Иван Боричевский собрал замечательный материал о русах на Балтийском Поморье, где Куршский залив издавна назывался Русною. Об этих русах в окрестностях реки Неман сообщал писатель XII века, немецкий хронист Гельмольд. Он писал о русах между реками Виндавой или Вентой (там, где латышский город Вентспилс) и Наревом, правым притоком Вислы, т.е. примерно на месте нынешних Литвы и Калининградской области. И. Боричевский назвал эту Русь Прибалтийской Русью и отметил, что западноевропейские хронисты прекрасно знали ее и выделяли. М.В. Ломоносов называл ее Неманская Русь. В.В. Фомин показал, что идею Ломоносова поддерживали и такие норманисты, как Миллер и Карамзин. О ней писал крупнейший современный историк А.Г. Кузьмин (Грот 2013: 87).
Часть Неманской или Прибалтийской Руси известна в современной истории под названием Восточной Пруссии, после войны вернувшейся в русские границы, завершив, тем самым, длительный и мучительный круг своей истории. Но и поныне или особенно поныне земли Калининградской области объявляются сторонниками русофобии как «оккупированные русскими», как несвязанные исторической нитью с русской историей, что придает особое значение исследованию архаичного периода ее истории.
Данные из статьи Боричевского ярко высвечивают эту историческую связь, поэтому отрывки из его статьи «Руссы на южном берегу Балтийского моря» интересно привести в контексте рассуждений об исторической судьбе Вармии:
«Историк Литвы Нарбутт ...уверяет, что на помории Балтийском существовала Русь, принадлежавшая Литве... не разделяем его мнение и о том, что Русь прибалтийская составляла часть Литвы.
Предварительно считаем нужным припомнить, что существование Руссов на Балтийском Помории было предметом глубокомысленных соображений Карамзина. Вот что говорит он: «В Степенной книге XVI - ого века и в некоторых новейших летописях сказано, что Рюрик с братьями вышел из Пруссии, где издавна назывались Курский залив Русною, северный рукав Немана...» (т. 1, стр. 50-51)...
...Топографическое положение Руси Прибалтийской исследовано Нарбуттом как уверяет он, точнейшим образом: «Границы этой области простирались на восток до гафа Куронского (Куришгафа); по всему восточному побережью, на север - до Жмуди или древней Югрии, на запад - до земли Скиров (Scyron) и Сударгов, провинций Пруских. Эти границы легко узнать по урочищам, их лингвистическому различию... Немен, древний Альдеск... разделяется на два рукава: правый носил мифическое название Руссь, теперь Руснит, Русна, Русения, по различным выговорам...
Левый рукав, отделившись от Русны, имеет направление к западу и называется Варрус, деревня, над ним лежащая, остаток древнего поселения, носит то же имя, означающая на литовском языке Варяжская Русь. Из сказанного рукава образуется множество меньших, и один из них называется Руснейт...».
34
№ 2_____________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ________________________2015
...Есть и другие места, напоминающие о Руси, как то: деревня Руссы при рДубасс, Русле над р.Дангой, приморская деревня Россиение, недалеко от гафа Куронского... уездный город Виленской губернии Россиены, Росситы - рыбацкая слобода на Куронском мысе...» (Боричевский 1840: 174-180).
Учитывая изменчивость границ между политиями и территориями, занимаемыми теми или иными этносами, вызываемую ходом времени, можно сказать, что Вармия примерно совпадала с областью, которую Боричевский называл Прибалтийской Русью, а Ломоносов - Неманской Русью. И это объясняет, почему на историю Вармии наброшено столько непроницаемых покровов. Мало того, что, согласно Боричевскому, «имя Руси на Помории Балтийском звучит во многих названиях», так еще в устье Немана, между его руками Русной и Русой, на территории нынешней Калининградской области, во время Ивана Боричевского сохранялись остатки древнего поселения, хранившего название Варяжская Русь. Понятно, что историческая наука, зараженная норманизмом, должна была обходить такие сведения.
Но они показывают, что история варягов на южнобалтийском побережье имеет более многослойное содержание, чем мы привыкли думать. Достаточно хорошо известно, что носители имени Русь создали много Русий в Европе. Но сведения, собранные И.Боричевским, показывают, что и полития по названию «Варяжская Русь» не существовала в единственном числе. А это говорит о древности этих наименований.
Однако попытки выяснить древнюю историю такого восточного угла Балтии как Вармия сразу же наталкиваются на ряд странностей. Первое из них - это то, как передается название Вармия. Из распространенных справочных изданий мы можем узнать, что Вармия - это польск. Warmia, лат. Varmia, нем. Ermlan, сканд. Ormland (скандинавский вариант известен меньше, но у Глазыриной он отмечен), мазурск. Warmzia, старопрусск. Wormjan. Но оказывается, есть и собственно вармийский вариант названия, который почему-то не фигурирует в известных справочных изданиях. О вармийском говоре я получила данные от коллеги А.Е. Фёдорова, за что приношу ему глубокую благодарность. И оказывается, что собственно вармийское название Вармии звучало как Варния, а язык назывался варнийский (Stqdtez Warmia w wersji warminskiej to Warnija, warminski - warnijski). Есть «Warnijski slownik» и выражение «warnijsko zyto», т.е. «варнийский обычай».
Согласно тем же общераспространенным версиям, история Вармии и ее языка была очень пестрой. Та часть, где распространился католицизм, вошла в состав Польши, и в ней кое-что сохранилось от древнего варнийского языка. Язык той части, которая вошла в Пруссию, полностью германизировался. Самым древним населением этой области принято считать тех, кто с середины XIX в. получил в науке название «балты», а их якобы в более поздние времена сменили славяне (в данном случае имелись в виду предки поляков).
Но примеры с названием Вармия, сохранившиеся в разных языках, говорят о том, что приведенная этническая карта Вармии неверна. Мы видим, что как в прусском языке (балты), так и в польском языках название Вармия имеет схожее
__________________________________35________________________________
№ 2______________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ__________________________2015
написание, и данное написание перешло в латынь и в немецкий. И от них отличается название Варния, как оно сохранилось в варнийском говоре и было, следовательно, самоназванием коренного населения, которое не могло быть балтами, поскольку от старопрусского у нас сохранилось Wormjan, т.е. та же Вармия.
В контексте данной статьи важно обратить внимание на то, что самоназвание Варния вполне созвучно «варской» топонимике из ободритских земель варинов или варнов/варов: многочисленным Варновам и Варницам (см. выше карту А. Пауля), следовательно, тоже в какие-то старинные времена должно было быть связано с именем варягов. Подтверждением тому служит выявленное название Варяжская Русь, до XIX в. сохранявшееся в устье Немана, и наводит на мысль о том, что история Варнии/Вармии уходит корнями в более глубокую древность, чем это принято считать в современной науке. Но пока вывод к первому вопросу: область Вармии, более древнее название которой, Варния, сохранилось в таком варианте как Урмия (Ormland), заключает связь с именем варягов и созвучно летописному этнониму урмане.
Теперь следует выяснить, на основе каких доказательств и с какого времени в современной науке летописные урмане отождествляются с норвежцами. Это принципиально важно, поскольку в силу данного отождествления князь Олег как князь урманский некоторыми исследователями наделяется норвежским происхождением. В ПВЛ мы видим, что урмане было самоназванием этого народа: «Сице бо ся зваху ...урмане». В комментариях к современному изданию ПВЛ слово урмане разъясняется кратко - «норвежцы» (ПВЛ: 384).
В словарях, например, в словаре М. Фасмера это слово имеет аналогичное толкование, но к нему еще добавлено: см. Мурман, и это слово, в свою очередь, комментируется так: название части побережья Северного Ледовитого океана, а также его жителей, др.-русск. урмане «норвежцы» (Лаврентьевская летопись), Мурманские нЬмци «сев. народы», которые в союзе со свеями воевали против русских (Жит. Александра Невского), нурмане «норвежцы» (I Соф. летопись). Получено путем дистантной ассимиляции из др.-сканд. Norömaör «норвежец», норманн, лат. Nordmanni (Эйнгард, Vita Car., Лиутпранд). Отсюда Мурманский берег, Мурманск - название города.
В приведенных комментариях натяжка соревнуется с натяжкой, и всё это сумбурное произведение не коррелирует с источниками. Разве сказано что-нибудь в Лаврентьевской летописи о норвежцах? Нет, там только упомянуты урмане и подчеркнуто, что это было самоназванием данного народа, и более ничего. А франкский историограф Эйнхард или епископ Кремоны латинский историограф Лиутпранд - разве оставили они, а кроме них и другие многочисленные западноевропейские хронисты, сведения о том, что латинское nortmanni/nordmanni было переиначиванием какого-то заимствования из скандинавских языков? Ни в малой степени! Лиутпранд к тому же дает самое удовлетворительное разъяснение того, что слово это тевтонского (немецкого) происхождения. Иначе говоря, оно образовалось на европейском континенте, откуда в определенный период и перешло в скандинавские языки, а не наоборот.
36
№ 2_______________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ__________________________2015
Подтверждается это и работами шведских писателей ренессансного периода. Например, вышеупомянутый шведский писатель Олаф Магнус не употреблял слова норд/nord для обозначения стран Скандинавского полуострова в своем труде «История северных народов». Для этого он пользовался латинскими или греческими понятиями, как, например, в заглавии книги «Historia de gentibus septentrionalibus». А для обозначения народов Скандинавского полуострова шведские писатели использовали, как правило, конкретные наименования народов, что мы видим, к примеру, в труде Иоанна Магнуса «Historia de omnibus Gothorum Sveonumque Regibus».
«Тевтонское» слово nord закрепилось, вероятно, прежде всего на европейском континенте в будущих немецкоязычных областях. Так, в немецком комментарии к карте Олауса Магнуса «Carta Marina» ареал, охватываемый картой, был обозначен на немецком как Nordlenden: «Ain korte Auslegung und Verklerung der neuen Mappen von den alten Goettenreich und andern Nordlenden» (Venetiae, 1539) (Савельева 1970: 333).
Соответственно, и латинское nortmanni было калькой «тевтонского» nordmanni, а в скандинавские языки это слово вошло из немецкого языка, что и понятно, учитывая сильное влияние немецкой культуры в скандинавских странах, особенно, начиная с XVI в. В начале XX в. труд О. Магнуса был переведен на шведский язык, и «тевтонское» слово nord сделалось уже привычным для шведского языка, что видно и из шведского названия труда начала XX в. «Historia om de nordiska folken» («История северных народов»). Так, собственно, и считается, например, в шведской медиевистике.
Но если слово Nordmanni разошлось по европейским языкам из немецкого, то с какой стати вышеприведенные авторы уверяют, что в русский язык это слово вошло из др.-сканд. Norömaör? Может, тогда и историк франков Эйнхард заимствовал его от «норвежцев»? В любом случае, надо предъявить соответствующий источник «древне-скандинавского» происхождения, из которого слово nortmanni стало якобы заимствоваться в русском языке.
Однако оставим эти бесплодные рассуждения, поскольку норманизм источников не предъявляет, а декларирует и затем доводит читателей до томления многократным повторением своих умозрительных сентенций. Но подойдем к рассматриваемому вопросу с другой стороны: если в современной науке слово урмане соединяют со словом Мурман и, соответственно, мурмане, а последние ведут нас на побережье Северного Ледовитого океана, то необходимо посмотреть, что известно по поводу этих названий.
В книге А.А. Минкина «Топонимика Мурмана» приводятся такие данные: «До начала XX века Мурманом называли лишь северное побережье Кольского побережья - от Святого Носа до норвежской границы. В дальнейшем понятие Мурман расширилось, и нынче под ним подразумевается весь Кольский полуостров. Но как же появилось это название? Что таит в себе?.. Врач В.Р. Гулевич, работавший на Кольском полуострове в восьмидесятых годах XIX в составе санитарного отряда Общества Красного Креста, сообщает несколько этимологий названий Мурман. По его словам, «...местные же и самые древние обитатели Лапландского полуострова -
___________________________________37___________________________________
№ 2______________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ__________________________2015
лопари - толкуют об этом различно. Одни из них говорят, что оно (название Мурман
- А.М.) произошло от соединения двух лопарских слов: Мюръ и Маннъ, а другие думают, что от Мюръ и Миннъ... Мюръ означает море, Маннъ - луна, Миннъ - наше. Следовательно, по понятиям одних лопарей, Мурман означает Лунное море, а других
- Наше море. Норвежцы же утверждают, что ими дано название берега еще в глубокой древности... что Мурман произошел от следующих слов: Муръ и Маннъ. Муръ означает по-норвежски мать, мамаша, а приставка маннъ - человек, итак -Мурман означает Мать человека, в переносном смысле, кормилица... Может быть, существуют и другие объяснения..., но я их не слышал».
Этимологии Гулевича грешат существенными искажениями. Море - по-саамски миерр, миарр, мер, мерр. В саамском языке есть слово мур, и оно издавна имеет значения: ель, дрова, палка, деревья. Это подтверждает и английский путешественник Стифан Бэрроу, который во время плавания вдоль Лапландского (Мурманского) берега в 1557 году записал ряд саамских слов, а среди них мурр - лес и манна - луна... Не получается, чтобы Мурман в переводе с саамского языка звучал как Морская земля или Морской берег, - подводит итог Минкин и, приведя далее ряд фрагментов из летописей, таких как Лаврентьевская летопись и этноним урмане из нее, а также таких, как Новгородская первая летопись и упоминания в ней о нападении мурман, начиная с 1240 года, Минкин завершает свое
историографическое исследование выводом: «Таким образом, слово Мурман
действительно образовано не из саамского языка, а произошло от слова нордманд, трансформированного, как мы видели, нашими вначале в урман, а затем в мурман» (Минкин 1976: 22-27).
Каким образом слово мурман связано с урман и каким образом они имеют «скандинавское» происхождение, из приводимых рассуждений, на мой взгляд, никак не видно. Хотя вполне можно согласиться с Минкиным в том, что названия Мурман как северное побережье Колы и Мурманское море к саамскому языку отношения не имеют и предлагаемые саамские этимологии выглядят очень неловкими. Это и понятно, поскольку саамы не являлись насельниками в этих местах, насельниками здесь были носители индоевропейских языков и представители рода R1a, т.е. носители индоевропейских языков. Поэтому из индоевропейского субстрата и надо выводить упомянутые названия, но об этом позднее, а пока продолжим выяснение вопроса о том, как обосновывается в современной науке связь между мурманами и словом нордманд.
Прежде всего, следует обратить внимание на то, что процитированный отрывок яснее ясного свидетельствует о сравнительно недавнем «открытии» тождества урманов и мурманов с норвежцами. Это четко следует из наблюдений врача Гулевича: еще в 80-х годах XIX в. на Кольском полуострове и в его окрестностях никто, включая саамов и норвежцев, не имел никакого понятия о том, что название Мурман, а через него - названия мурмане и урмане происходили от скандинавского нордманд, т.е. от того слова, от которого «образовались» также и норманны из западноевропейских хроник.
38
№ 2______________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ_________________________2015
И действительно, история о мурманах-урманах, которые якобы на самом деле были норманны и норвежцы, была придумана не ранее начала XX века. Об этом пишет и Минкин: «Древние норвежцы, норманны - это и есть летописные мурмане. К.Тиандер в начале нашего столетия дал объяснение слова мурман. Он утверждал, что слово это русское и образовано от скандинавского норманд - северный человек, которое соотвествует русскому норманны. Кроме того Тиандер считал, что замена -н через -м вызвана редупликацией и находит себе оправдание в чередовании тех же звуков в названиях русских местностей (Нерль и Мерлино, Нерехта и Мереховица)» (Минкин 1976: 27).
Таким образом, получается, что тождество летописных мурман со словом нордманд было предложено известным российским скандинавистом и убежденным норманистом Тиандером. Следовательно, именно благодаря норманисту Тиандеру был перекинут мостик от летописных урман через посредство летописных мурман к норвежцам. И этот же «мостик» перевел летописного Олега, князя урманского в лицо норвежской «национальности», поскольку, по вере норманистов, древнерусские летописные князья по определению были лицами скандинавского происхождения, и если уж не шведами, то хоть норвежцами. И вот уже у Г.В. Вернадского в его «Древней Руси» (работа над ней началась в конце 30-х годов, книга вышла в 1943 г.) читаем об этом: «Что касается Олега, то в так называемой Иоакимовой летописи он назван «урманином», то есть норвежцем. Его можно идентифицировать с Оддом норвежских саг» (Вернадский 1996: 368).
Как интересно может проявлять себя историческая мысль. Вернадский -убежденный норманист, а НИЛ была объявлена норманистами апокрифической, недостоверной или даже вообще подделкой. Но, видимо, все, что приходится под лад норманистской концепции, может выбираться из апокрифического текста и заботливо укладываться в фундамент норманистских конструкций.
Тиандеровское «открытие» сразу же получило почетное место в исторической науке и закрепилось в ней как бесспорная истина. Например, в работе известного мурманского историка и краеведа И.Ф. Ушакова читаем: «Видимо, в середине XII века жители Поморья - онежане и двиняне - во время плавания по Белому морю достигли побережья Кольского полуострова. ...К концу XII века русские поморы уже плавали вдоль северного побережья Кольского полуострова и доходили до Финмаркена. ...Русские называли норвежцев именем, которое дано было им в древности - норманнами («северными людьми») Сами норвежцы произносили слово норманн несколько иначе, а именно - нурман. В русском звучании самоназвание превратилось в мурмане (или урмане - так названы норвежцы в древнерусской летописи «Повесть временных лет»). Перечисляя жителей Крайнего Севера, монахи Соловецкого монастыря в XV в. писали: «Живущие. лопь, вдалее же каяне и мурмане...». От мурман, несомненно, произошло и название северного побережья Кольского полуострова. Когда русские поморы, пройдя горло Белого моря, плыли на Запад, они говорили, что идут в «Мурманский конец» или в «Мурманскую сторону». Баренцево море называли Мурманским, так как путь по нему вел в страну
39
№ 2______________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ_________________________2015
мурман. Точно также и весь берег к западу от Святого Носа получил название «Мурманского», хотя мурмане здесь никогда не жили» (Ушаков 1998: 33).
В этих рассуждениях, освященных временем и привычкой, многие концы не сходятся друг с другом, особенно, с позиций современных знаний о том, что древние русы освоили Русский Север в глубокой древности и задолго до миграций в эти края носителей финно-угорских языков. А германоязычные норвежцы вообще появились здесь в средневековье, причем это было отнюдь не раннее средневековье. Следовательно, вся топонимика этого края должна прежде всего анализироваться, исходя из древнерусской языковой традиции, а также исходя из здравой логики: если бы мурман было русским словом для обозначения норманнов или норвежцев, то с какой стати русское население стало бы называть свой дом именем соседа?
Поэтому сделаем то, что до сих пор еще никто не предпринимал - проведем анализ слов мурмане и урмане на основе древнерусского языка и с привлечением архаичных пластов других индоевропейских языков.
Следует напомнить, что еще Татищев дал очень логичное разъяснение слову мурмане: «Плиний же, хотя его на многих местех разуметь неможно, однако же сармат от скифов довольно различил, а в 13 главе сам неведением ошибся, Балтиское море Ледоватым и Северным окияном назвав, реку Парапамис, по сказанию Фелемона, мню Двину, текусчую при Риге, и по ней народ скифами имянует; но толкуя о море Ледовитом, говорит на их языке маре марус, что значит мертвое. Оное речение есть сусчее сарматское и ни что иное, как море значит, а маурема значит поморие (выделено мной - Л.Г.), или приморская, или многоводная земля, отчего доднесь поморие северное около Двины и Колы имянуют Мауремани и Мурмани, яко и град Муром, мнится, от множества болот или от народа, пришедшаго от моря, имя получил. И сие ко изъяснению древних географов» (Татищев 1994: 247).
Следовательно, мурмане как мауремани есть более древнее обозначение поморов, и это звучит вполне логично. Ведь слово поморы, действительно, недавнего происхождения. Но при этом интересно, что слово поморы как особое имя для народа сохранилось только на Русском Севере.
Как считают современные исследователи, и имя поморов, и название Поморье сложились там постепенно, в период освоения этих земель потоками переселенцев: ладожско-новгородско-псковским, владимирско-ростовско-суздальским и
московским в течение XII-XVI вв., хотя такие русские переселенцы как ладожане могли появиться на берегах Белого моря уже в IX веке. Однако слово «Поморье» впервые встречается в документах (новгородской купчей грамоте) не позднее 1459 г., а название поморец - в 1526 г. (в Новгородской четвертой летописи). Обычно подчеркивается, что одним из главных идентификаторов поморов, сохранившихся в их культурно-исторической памяти на протяжении XII-XXI вв., была мысль об общем новгородском происхождении. Вторым важнейшим идентификатором для поморов было православие. Также отмечается, что к XV в. на Беломорском Севере сложилось две большие группы русского народа: поморы и двиняне и два крупных исторических региона: Поморье и Двинская земля (Ануфриев 2008: 4-27).
40
№ 2_____________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ_________________________2015
Эти взгляды даже не предполагали вопроса о том, было ли у русского населения на Севере более древнее предковое имя, поскольку хоть и допускалось, что ладожане появились в Беломорье уже в IX в., но горизонты исследования затенялись убеждением, унаследованным от рудбекианизма, что русские как часть восточноевропейского славянства, начали свои миграции в Восточной Европе позднее других народов. Поэтому и на Севере они, согласно существующему взгляду, расселялись среди финно-угорского субстрата, что автоматически исключало поиски какого-то древнерусского имени, погрузившегося на дно времени, но связанного языковой преемственностью с русским языком.
Тем не менее, известно, что кроме Северного Поморья, было и Балтийское Поморье (Померания в немецкоязычной традиции). И это не только историческая область на южнобалтийском побережье, но и полития, существовавшая в течение нескольких столетий вплоть до исторически верифицируемого времени. В память об этом долго сохранялся титул её правителей - сначала князей, а потом герцогов Поморских. Последний мужской отпрыск этого старейшего герцогского дома Поморья Богуслав XIV скончался в 1937 году (Wehrmann 1937: 1-3).
Для области Балтийского Поморья признается и наличие индоевропейского дославянского субстрата, исследованию которому было посвящено немало работ (Schmid 1991; Schwarz 1956; Udolf 1990).
В рамках данных исследований древняя индоевропейская этимология была, в частности, признана за южнобалтийским этнонимом варины или вары как «живущие у воды» от др.-инд. vär-, väri- «вода», авест. vär- «дождь», vairi- «озеро», тох. war «вода». Поскольку варины рассматривались как часть индоевропейского субстрата, то к исследованию привлекались варианты данного этнонима в других европейских областях, например, иллирийские варисты. В.Штайнхаузер обратил внимание на то, что в этнониме варисты начальная в может чередоваться с н, давая название наристы, что соответствует древнеиндийскому nara, как другому обозначению воды. И Ю.Покорный, и В.Штайнхаузер указывали на взаимозаменяемость гласных n, v, m в архаичных индоевропейских языковых пластах и сохранявшуюся, например, в кельтских языках. Поэтому, по предположению А.Г. Кузьмина, имя народа моринов в приморской части галльской Бельгии было вариацией этнонима варинов (Кузьмин 2003: 239).
К югу от галльских моринов находилась Бретань, другим древним именем которой было Арморика (are -mor - ika), т.е. «земля у моря» или Поморье, а в составе населения античные авторы (Посидоний, Страбон, Тацит) выделяли венетов и армориканцев (armoricani), т.е. жителей Поморья или поморов. С первых веков н.э. регулярными становятся сведения о венедах на Балтике. И там же с какого-то времени обнаруживается название Поморье. Но название поморы на Балтике не сложилось. Жителей в области балтийского Поморья поморами не называли - их называли, как упомянуто выше, варинами, а также вендами (Nordisk familjebok 1954, B. 17: 383).
Поскольку теперь совершенно очевидно, что субстратом Русского Севера также являлись носители индоевропейских языков, конкретно древние русы и арии,
41
№ 2______________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ________________________2015
то приведенные рассуждения интересны и для анализа топонимов и этнонимов Русского Севера. Так, мурман и нурман вполне могут быть производными от «моря» с чередованием начальных гласных мин. Крупнейший российский лингвист, палеограф, историк литературы, славист А.И. Соболевский (1856-1929), рассуждая о компоненте канда- в гидронимах восточноевропейского севера, в таких как Канда (впадает в Белое море) или Кондаша, приток Шексны и др., которые он возводит к др.-инд. candra «блестящий», отразившемуся в лат. candidus, candeo, он приводит такой гидроним в Архангельской губ. как Муроканда, упоминаемый в двинской грамоте XV века (Соболевский 1927: 20), что подтверждает связь названия мурмане (нурмане) с древнерусским компонентом в наименованиях водных феноменов по типу галльских моринов.
Можно предположить, что согласные м/н могли пропадать, что иллюстрируется южнобалтийским топонимом Урмия, другим вариантом которого было Варния/Вармия. А поскольку летописное имя урмане хорошо согласуется с южнобалтийской Урмией, то урмане коррелируют с варнийцами или варинами, где мы видим тот же корень вар- для обозначения воды. Это подкрепляется и примерами русских гидронимов. У Соболевского зафиксирован гидроним Вурманка как приток средней Волги (Соболевский 1927: 21), но есть река Урманка, бассейн Иртыша, Омская область. Вариативность начальных компонентов вур-/ур- прекрасно объясняется из русского языка, как это видно на примерах именных компонентов вол-/ол-.
Следовательно, Урмия/Варния (Вармия) является иным, явно более древним вариантом названия Поморья на южнобалтийском побережье, обнаруживающим глубинную связь с архаичными пластами русского языка. В своей монографии «О Рослагене на дне морском и о варягах не из Скандинавии» я показала, что Русский Север насыщен гидронимами с корнем вар-, следовательно, где-нибудь в глубокой древности за этими областями могло быть закреплено и общее название, например, страна Варегия (Грот 2012: 478-490).
Учитывая название Варяжская Русь в земле варинов/ободритов в окружении варской топонимики и Варяжскую Русь в устье Немана, в окружении топонимики, оставленной носителями имени русов, вопрос о варягах и русах должен когда-нибудь получить, по-настоящему, комплексное и глубокое научное исследование.
В работе Т.В. Гамкрелидзе и Вяч.Вс. Иванова «Индоевропейский язык и индоевропейцы» (Гамкрелидзе, Иванов 1984) приведены архаичные обозначения для «моря» в некоторых индоевропейских языках. Авторы отмечают, что в целом ряде индоевропейских языков в значении «моря» выступает основа *mor-/*mar- и приводят следующие примеры: лат. mare «море», др.-ирл. muir «море», валл., корн., брет. mor «море», гот. marei «море», др.-в.-нем. mari, meri (нем. Meer) «море», ст.-слав. morje «море», лит. märe «море» (Гамкрелидзе, Иванов 1984: 673).
Но здесь же эти авторы приводят и другие основы для «моря», также отмеченные в разных индоевропейских диалектных общностях. Это прежде всего хет. aruna- «море», пал. aruna- «море», др.-инд. arna-, arnava- «море». Хеттскую и древнеиндийскую основы авторы этимологически связывают с индоевропейским
42
№ 2_____________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ________________________2015
корнем *or- в значении «вставать», «вздыматься», и рассматривают его как описательное образование от первичного глагола.
Данные авторы отмечали, что производные с такой семантикой могли обозначать не только «море», но и любые большие водоемы, на поверхности которых могло происходить волнение, в частности, большие озера. Например, хет. arum- наряду с «морем» обозначало также и «большое озеро». При этом, подчеркивали авторы, для терминов, обозначавших «море», в исторических индоевропейских диалектах наблюдался процесс обновления терминов и появления новообразований в значении «моря», основанных на более древних словах.
В этой части рассуждений они приводят такие примеры для обозначений «моря» как лит. jura «море», прус. iurin «море». К этому же ряду авторы отнесли и вышеупомянутые др.-инд. var-, vari- «вода», авест. var- «дождь», vairi- «озеро», тох. war «вода».
В цепи этих рассуждений и примеров практически не учитывается русский язык, за исключением примера со ст.-слав. morje «море». Причина объяснима: русский, по убеждению науки, образовался поздно, в ходе распространения восточнославянских языков. И, тем не менее, в русском языке сохранилось не меньшее число обозначений для «моря» и других водоемов, чем, например, в древнеиндийском. Наиболее архаичные обозначения застыли в топонимике. С корнем вар- известны Варяжское море, Варенгский и Варягский заливы, а также множество названий рек на Русском Севере и в Поднепровье, как уже упоминалось выше.
Если хет. aruna- «море» и др.-инд. ärna-, arnavä- «море» сопоставимы с индоевропейским корнем *or-, то чередование ар-/ор- совершенно типично и для русского языка как в самом широком смысле: Арина/Орина, орава/арава, - так и для архаичного слоя гидронимики с корнем вар-. Примером может послужить протекающая на русско-норвежской границе река Варвежа, вариантами названия которой являются Ворьема/Ворема и Орема (Печенга 2005: 99-101).
Есть среди русских гидронимов, сопоставимых с индоевропейским корнем *or-, гидронимы на ар-/ор-/ур-. Например, приток средней Волги Ардым, вар. Урдома; есть река Ардым, приток Пензы. Но есть и Орь, приток Урала, а также Орья, приток Буя (басс. Камы). Есть немало русских гидронимов просто с корнем ур-, таких как Урдома/Урдва в Ярославской обл., Верхневолжский бассейн, как Урма с притоком Левая Урма, приток Сылвы, Пермский край и как Урма, приток Большой Кокшанги, Марийская респ., Кировская обл., Чувашия; вариантом Урма является название Нурма, приток Малой Кокшанги, Марийская респ.; есть Урома или Урма с вариантом Нурма в Поволжье (Соболевский 1927: 12,33, 41). Река Ура на Мурмане упоминалась на карте конца XVI в. голландцем Симоном ван Салингеном. Известна река Ура и по Книге Большому Чертежу (КБЧ) (Державин 2006: 82).
Связь вар-/вор- и ар-/ор-/ур- в названных русских гидронимах с обозначенными архаичными индоевропейскими корнями совершенно очевидна, что позволяет анализировать их как древнюю индоевропейскую основу, наравне с другими индоевропейскими словами, обозначавшими «море», участвовавшую в названном
__________________________________43________________________________
№ 2______________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ________________________2015
Гамкрелидзе и Ивановым процессе появления «новообразований в значении «моря», основанных на более древних словах». Зная теперь, что прусский язык, как и другие балтские языки, вторичен в Восточной Европе по отношению к древнерусскому языку (или языку носителей гаплотипа Z280), к гидронимам с такими основами для слова «море» как мор-/мар- и вар-/вор- или ар-/ор-/ур- можно присовокупить лит. jura «море» и прусское iurin «море».
Примерами русских гидронимов с корнем юр-, т.е. с тем же корнем, что и лит. jura «море» и прусс. Iurin являются следующие: Большая Юра, бассейн Белого моря, правый приток Северной Двины, берет начало из Юрозера в Архангельской области, ее левый приток Малая Юра; Юра, правый приток Немана; Юрка, Свердловская область, приток реки Луковой; Юрка (в верхнем течении Осиновка), приток Сады, Кировская область. У Соболевского отмечена Юрконда, приток Конды в Тобольском уезде.
Все эти названия на юр- нет никакой необходимости возводить к «балтским» языкам. В русском языке сохранились слова, где корень юр- относится к семантическому полю воды: юрить - метаться, спешить, нырять в воду; юр реки -стрежень, быстрина, водоверть; юро - пенный след позади судна; юра - косяк сельдей. Многочисленные русские гидронимы на юр- свидетельствуют о том, что приводимые лингвистами лит. jura «море» и прус. iurin «море» входили в архичный пласт русского языка, откуда и перешли в лексику представителей гаплогруппы N1c1.
Предложенный анализ на примере гидронимов Вурманка и Урманка, где видна взаимозаменяемость корней вур-/ур-, или северных гидронимов Урма/Нурма и Муроканда, показывает, что Варния (Вармия)/Урмия на южнобалтийском побережье, а также Мурман на побережье Ледовитого океана сопоставимы с древнейшими русскими обозначениями для «моря», этимологически связанные корнями вар-/ур-/нур-/мур- со значением «водная стихия», являются более архаичными обозначениями для Поморья, соответственно, и летописные мурмане, нурмане, урмане, как это было в случае с варинами, моринами, армориканцами являются более древними предшественниками названия поморы.
Относительно таких названий как Мурман интересно привести и рассуждения Халанского об имени Ильи Муромца. Халанский обратил внимание на различные варианты прозвища Ильи. В былинах, записанных Гильфердингом, сохранилась такая форма, как Муромлян: «Говорит Муромлян богатырь, выходит Муромлян богатырь». У немецкого дипломата Эрика Ляссоты, упоминавшегося выше в связи с его посещением Киева в 1564 г., говорится о богатыре Елье Моровлине (Eliae Morowlin): «...прекрасный и великолепный собор во имя св. Софии... В... нынешнем притворе была некогда гробница Елии (г. Мельник и Брун переводят Ильи) Моровлянина, известного героя и богатыря, как здесь называют, о котором рассказывают много баснословного; в настоящее время эта гробница разрушена, но другая гробница его товарища сохранилась в целости в том же притворе» (Халанский 1902: 315-317).
44
№ 2_____________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ_________________________2015
Инок Афанасий Кольнофойский в 1638 г. писал о святом монахе Илье, а в лицевом киево-печерском патерике XVII в. и начала XVIII в. этот Елья-Илья, согласно Халанскому, называется преподобным Ильей Муромским.
Халанский видит явную связь между словами мурманский и муромский/муромец, аргументируя это тем, что подобное уподобление встречается в Олонецкой губернии, в связи с историей Муромского Свято-Успенского монастыря, основателем которого считается преподобный Лазарь Муромский или Мурманский, а сама обитель называется Мурманским и Муромским монастырем. В 1342 г. преподобный Лазарь прибыл в Новгород, а позднее по повелению духовного отца отправился в «северные страны», где на Мурманском острове на озере Онего поставил часовню. Халанский отмечает, что в завещании св. Лазаря встречается параллельное употребление названий «езеро Мурмо» и «езеро Муромское», остров Мучь и он же остров Мурманский и Муромский. Халанский приводит данные о том, что прозвище Муромец имеет в свидетельствах XVIII в. такие варианты, как Муровец/Муравец (Ilia Muravitz у Луиса де Кастильо) или Ilia Muurowitza в финской сказке, что сближает его с прилагательными муравский, т.е. богемский (ср. муравское сукно, муравский князь Буривой), сущ. мурава, названием муравская дорога для Муравского шляха. Название острова Муромца на Днепре у Халанского приведено в вариантах Муровского острова или Муровца (Халанский 1902: 328-329).
Для данного исследования сведения Халанского интересны тем, что показывают чрезвычайную продуктивность корня мур- , поскольку именно эта часть остается неизменяемой: в прозвище Муромлян, Муровлян, Моровлянин, в
гидронимах Муроканда, озеро Мурманское (вероятно, второе название Онежского озера) или Мурмо. От этих названий местности преподобный Лазарь получил прозвание Муромский/Мурманский. Заметим: не Онежский, а именно Мурманский, т.е. это имя перевешивало по укорененности все остальные названия.
И при чем здесь норвежцы?! Взаимозаменяемость названий Мурманский и Муромский, Муромец и Муровец говорит о том, что эти имена связаны не только с Русским Севером, но и с более широким ареалом Восточной Европы. В полной мере заниматься этимологией этих названий здесь не место, достаточно лишь показать их связь именно с древнерусской традицией, также как и связь названия урмане.
Название урмане в русских летописях встречается в различных вариантах: оурмане (Лаврентьевская и Ипатьевская летописи), что при стяжении дает то же урмане (по аналогии с роука - рука, роуские - русские и т.д.); армане (Тверская летопись) или армене (Вологодско-пермская и Никаноровская летописи); нурмане (Софийская первая летопись). Все чередования в этнониме урмане: ур-/оур-/ар-/нур-, как было показано выше, соответствуют правилам русского языка. Сюда же относятся и мурмане или моурмане (Татищев). В русском языке сохранилось слово моура «туча» как вместилище небесной влаги, что подтверждает правильность варианта моурмане, который, в свою очередь, легко сопоставляется с летописным оурмане. Само это множество чередований свидетельствует о принадлежности слова оурмане/мурмане/нурмане к русскому языку, а не к заимствованиям в русском языке.
45
№ 2_____________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ_________________________2015
Но рассмотрение одного языкового аспекта недостаточно. В архаичную эпоху природные стихии обожествлялись и наделялись различными зооморфными и антропоморфными ипостасями. Следы такого поклонения остаются в наиболее древних этнонимах, ведущих свое происхождение от наименования природных феноменов.
Урман, урманный в словаре В.И. Даля является одним из многочисленных названий для медведя. Представляется, что урман в значении «дремучий лес» является вторичным относительно значения «медведь», поскольку лес - это среда обитания для медведя, которого именовали также «лесник», «лесной черт», «хозяин тайги» или характеризовали через поговорки: «хозяин в дому, что медведь в бору» и др.
Ученые издавна обратили внимание на своеобразие характера взаимодействия человека и медведя. Медведь никогда не имел существенного значения как промысловый зверь, но тем не менее с древних времен был объектом культа, что ставит культ медведя особняком среди культов других животных, обычно объясняемых с точки зрения охотничьей магии и других производственномагических ритуалов.
Временем зарождения «медвежьих культов» принято считать мустьерскую эпоху или завершение нижнего палеолита, а наиболее древними святилищами -знаменитые мустьерские «медвежьи пещеры» или своеобразные медвежьи кладбища, в которых медвежьи кости составляют 95-99% всех костных останков, количество же особей в одном пункте доходит до 1000 медведей. Древнейшими из таких кладбищ являются медвежьи пещеры в Альпах, Северном Причерноморье и на Кавказе с явно ритуальными захоронениями медвежьих черепов и лап (Рыбаков 1997: 128-137).
В изобразительном творчестве восточноевропейского Севера и в Сибири «медвежья тема» как отражение «медвежьих культов» появилась несколько позднее, на исходе каменного века. Одним из известных погребений, где обнаружены медвежьи останки, является неолитическое погребение Оленеостровского могильника на острове Оленьем в Онежском озере: там было найдено 157 клыков медведя от 55 животных (Косинцев 2000: 4-9).
Важность культа почитания медведя подчеркивается тем, что в погребальных и культовых комплексах находятся также изображения животного из глины, кости, камня и дерева. А.В. Табарев называет великолепные неолитические ретушированные изображения медведей со стоянок в Архангельской области, у реки Зимняя Золотница (впадает в Белое море) и Бесовы Следки у Беломорска (Табарев 2000: 10-14).
Наиболее ранние изображения медведя на территории Западной Сибири относятся к эпохе неолита. Обнаружены изображения медведя в композиции из Узунгура на Горном Алтае и в других районах Южной Сибири, датированные эпохой неолита-ранней бронзы (Черемисин 2000: 19-22).
Исследование культа медведя в мировой культуре говорит о его распространении у многих народов в разные эпохи. Исследовательница культа
46
№ 2______________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ__________________________2015
медведя в русском прикладном искусстве А.Ю. Майничева отмечает, что данные многих мифов и поверий свидетельствуют о том, что медведь был одним из животных, соотносившихся с богом земли: «Медведь - самая древняя ипостась бога земли, а также символ божества вообще» (Майничева 2000: 90-91).
Известно особое значение культа медведя в древнерусской традиции и его связь с божеством Волоса/Велеса, в частности, наделение медведя свойствами оборотничества и провидца, вещего зверя, который «наперед все знает» (Болонев, Фурсова 2000: 85). Но сказания наделяли медведя и образом бога-громовика, разбивающего облачные ульи и пожирающего скрытый в них мед. В народных сказках могущественный Перун выступает в виде богатыря Ивана-Медведка (Афанасьев 1995: 196-197).
Значимость божества, слившегося с образом медведя, проявилась в наделении его небесной проекцией и в космогонических представлениях о «звездных медведях», отразившихся в названиях созвездий Большой и Малой Медведиц. Кроме того, в поверьях разных народов медведь обладал чертами мифического змея - хозяина нижнего, подземного мира. Майничева отмечает, что в ряде русских сказок образ медведя замещает в ролевом отношении Кощея - повелителя преисподней (Майничева 2000: 91).
Таким образом, медведь-урман выступал как повелитель трех миров: небесного, земного и подземного/нижнего, что представляет интерес для анализа значения названий Урмия/Варния (Вармия).
В уже приводимой работе Т.В. Гамкрелидзе и Вяч.Вс. Иванова «Индоевропейский язык и индоевропейцы», в частности, в главе «Животные «нижнего мира» приводится интересный материал по обозначениям змеи или мифологического Змея в индоевропейских языках. Змей или змея выступали в числе основных мифологических существ и воспринимались мифопоэтическим сознанием как владыки подземного «нижнего» мира. В названной работе приводятся лексемы для обозначения змея в различных индоевропейских языках, соотносимые друг с другом и явно перекликающиеся с названиями Урмии/Варнии (Вармии).
Авторы обращают внимание на то, что исходные архаические названия для мифологической змеи с течением времени претерпевали табуистические преобразования, что приводило к замене первоначальной индоевропейской основы на новые варианты, часто иносказательной природы типа «ползающие животные», «ползающие насекомые» или просто «ползающие по земле». Семантические переходы «червь» ~ «насекомое» ~ «змея» ~ «ящерица» объясняются их отнесением к родственной группе животных. Например, змей или змея обозначаются следующими словами: лат. uermis - червь; лит. vannas - насекомое, комар; др.-русск. вермие - саранча, черви; гот. waurnis - змея; др.-исл. огтг - змей; др.-англ. wyrm -змей, дракон, червь.
Отсюда в ряде диалектов - название пурпурной краски: прус. wornyan «красный» (дословно: «цвета червя»), укр. вермяний «красный», др.-в.-нем. gi-uurnöt «окрашенный в красный цвет», др.-англ. wurna «пурпур» (балто-славяно-германская лексическая изоглосса): ...и.е. *yrmi-, *yrmo-.
47
№ 2_____________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ________________________2015
Фонетическое сходство с этой основой, по мнению авторов, обнаруживает другая индоевропейская основа с тем же значением: согд. kyrm «червь», перс. kirm «червь», прус. girmis - «личинка», лит. kirmis «червь», ст.-слав. crivi «червь» (отсюда в славянском обозначении красного цвета: ст.-слав. crivenü «красный, червонный», полностью аналогичное такому же обозначению от основы *yrmi-). К этим основам, добавляют Гамкрелидзе и Иванов, примыкает формально основа *тог-ц/цаг-т -«муравей», др.-русск. муравей; др.-инд. vamra «муравей» (Гамкрелидзе, Иванов 1984: 525-527).
Таким образом, мы видим, что название Урмия / Варния (Вармия) связано с обозначениями водной стихии, которые восходят как к древнеиндоевропейским др.-инд. var-, vari- «вода», так и к сохранившимся в лит. jura «море», прус. iurin «море», но представленным многочисленными русскими гидронимами с основой юр-, следовательно, имевшими связь с языком древних русов. Помимо этого, названия Урмия/Варния (Вармия) соотносятся с мифологическими существами, значимыми в культовом отношении: медведем-урманом и «ползающими животными»,
восходящими к лат. uermis - червь, лит. varmas - насекомое, комар; др.-русск. вермие -саранча, черви, что в обобщенном виде соединялось с основнм мифологическим существом нижнего или подземного/подводного мира змея или змеи.
Медведь и змея, как известно, занимали ведущее место в культовой и фольклорной традиции Литвы вплоть до наших дней. Исследовав происхождение названия Урмия/Варния (Вармия), можно понять, почему: эти культы были заложены первыми насельниками этой земли - древними русами и составлявшими с ними культурно-языковой симбиоз представителями гаплогруппы N1c1 -будущими пруссами и другими балтскими народами. Одним из самоназваний этого полиэтнического сообщества было урмане, по объекту своего поклонения медведю-урману, со временем принявшего образ Перуна-Медведка. Поскольку самоназвание урмане сохранилось именно в русской летописной традиции, логично считать его восходящим к древним русам.
В других индоевропейских культурах, согласно Гамкрелидзе и Иванову, по причине своей культовой значимости и табуирования первоначального названия, название медведя заменяется описательными наименованиями по разным признакам. Так, в балтийских языках возникает другой эвфемистический термин для «медведя»: прус. tlok- в Tlokunpelk clokis «Медвежье Болото», от clokis (лит. lokys, лат. lacis) (Гамкрелидзе, Иванов 1984: 498).
Вот с этой землей Урмии/Варнии (Вармии), находившейся в самом восточном углу южнобалтийского побережья, и был связан титулом князь урманский, летописный князь Олег. C течением веков менялась политическая и религиозная ситуация на Южной Балтии, новые силы выходили на историческую арену, перекраивались прежние границы, возникали новые наименования этносов и политий, т.е. кардинально менялась вся жизнь, и только старинные названия, смысл которых был занесен течением времени, молчаливо хранили память о старинных традициях. Этноним урмане сохранился у летописцев и, вероятно, он очень архаичен, причем являлся, скорее всего, этнонимом теофорного происхождения -
__________________________________48________________________________
№ 2______________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ________________________2015
был названием «по вере». Наиболее раннее название, под которым стала известна страна - это Варния или Вармия. Политониму Вармия определенно соответствуют армане в Тверской летописи или армене в Вологодско-Пермской и Никаноровской летописях, вероятно, сменившие более архаичных урман. Тем более, что чередование именных основ ур- и ар- или ар- и вар- выступает в русском языке как «обыгрывание» родственных морфем (см. приток средней Волги Ардым и его вариант Урдома, а также Ворема и Орема) и явилось следствием использования табуирования c целью «скрыть «божественные» первозначения, связанные с основным мифом о создании Вселенной» (см. выше о работах М.М. Маковского и Р. Якобсона).
С XIII в. на территориях от Северного до Балтийского Поморья получил известность такой вариант древнего субэтнонима как мурмане, который, согласно проведенному анализу, изначально был в ходу на Северо-Западе Восточной Европы как исконная часть древнерусской традиции), а на фоне исторических потрясений XIII в. мог вместе с частью его носителей переместиться и на восток Южной Балтии. Есть достаточно основний полагать, что в раннем средневековье носители этого имени мурмане - предтечи имени русских поморов, освоили северное побережье достаточно далеко на запад, отсюда и «Мурманский конец» или Мурман Западный из исторических документов XVI-XVII вв., т.е. берег от нынешней государственной границы с Норвегией и до мыса Святой нос. Это разграничение по реке Ворьеме было произведено в 1826 году российским представителем полковником Галяминым и норвежским майором Мейлендорфом.
Но, скорее всего, древние мурмане осваивали северное побережье намного дальше на запад, возможно, вплоть до Атлантики и вглубь Скандинавского полуострова по Лапландии, поскольку в русских исторических документах сохранилась взаимозаменяемость названий Лопь, т.е. Лапландия и Мурманская земля (Карамзин 1989: 27).
Однако Лапландия явно выходит за рамки только Норвегии, поэтому именование Лапландии Мурманской землей позволяет предположить, что саамы и древние русы с глубокой древности образовали область единого культурного симбиоза в границах всей исторической Лапландии. На такие предположения наводят, например, названия на севере Швеции двух истоков реки Лулео (Lulea) Тара и Кама, являющиеся именами женских божеств, известных по древнеиндийской мифологии, унаследованной впоследствии буддизмом. Поскольку эти же гидронимы выявляются на территории России от Алтая и Сибири (река Тара на Алтае и Тара как приток Иртыша; река Кама - приток Оми) до Восточной Европы (реки Тара на Владимирщине и на Брянщине; река Кама - крупнейший приток Волги) и далее на Русском Севере (реки Тара в Вельском уезде и Тарка в Мурманском уезде; река Камавелица в Тотемском уезде и Камозеро в Кемском уезде), т.е. по всему ареалу миграций ариев на восток и древних русов - на восточноевропейских просторах. Это в который раз напоминает об общих истоках древнерусской и арийской культурных традиций, к которой принадлежали и мифологические теонимы, образы которых уносились ариями в русле их миграций.
49
№ 2______________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ________________________2015
Представляется, что исторический водораздел между древними мурманами и их прямыми наследниками русскими поморами (новое имя принадлежало новому времени) произошел на севере с распространением христианства на Руси, в частности, на Русском Севере. Почитатели культа Волоса в различных его проявлениях должны были быть враждебно настроены к переселенцам из Новгородчины, с которыми приходило православие. Именно религиозными противоречиями должны объясняться летописные упоминания военных столкновений новгородцев с мурманами или выступлений мурманов на стороне иноземных противников новгородцев.
Но этот период отделен от времени князя Олега несколькими столетиями, поэтому является темой другой работы. Однако без восстановления всей глубины древних традиций Урмии / Варнии (Вармии) не понять и исторических событий с участием мурман в XIII-XVI вв. А его и перестали понимать, начиная с XVIII в. В XVII в. еще помнили, о чем свидетельствует рассказ у Карамзина, приведенный им при описании приема у Лжедмитрия: «Во время обеда привели двадцать лопарей, бывших тогда в Москве с данью, и рассказывали любопытным иноземцам, что сии странные дикари живут на краю света, близ Индии и Ледовитого моря, не зная ни домов, ни теплой пищи, ни законов, ни Веры» (Карамзин 1989: 151).
Не в ту ли Индию или царство Индейское ходил походом тезка князя Олега, былинный Вольга, и откуда брал он себе в жены царицу Азвяковну, молоду Елену Александровну и где потом сам становится царем? Пока этот вопрос - глас вопиющего в пустыне, поскольку древней истории Русского Севера у нас нет, ибо она скрыта под ущербными историческими утопиями, и вопрос исследования этих утопий необходим для того, чтобы постепенно очищать от них российскую историческую науку.
ЛИТЕРАТУРА
Ануфриев 2008 - Ануфриев В.В. Русские поморы. Культурно-историческая идентичность. М.,
2008.
Афанасьев 1995 - Афанасьев А.И. Поэтические воззрения славян на природу. В трех томах. Т. 1. М., 1995.
Болонев, Фурсова 2000 - Болонев Ф.Ф., Фурсова Е.Ф. Культ медведя в верованьях крестьян Сибири в прошлом и настоящем // Медведь в древних и современных культурах Сибири. Новосибирск, 2000.
Бердичевской 1840 - Бердичевской И. Руссы на южном берегу Балтийского моря // Маяк. Часть VII. СПб., 1840.
Вернадский 1996 - Вернадский Г.В. Древняя Русь. Тверь, Москва, 1996.
Гамкрелидзе, Иванов 1984 - Гамкрелидзе Т.В., Иванов Вяч.Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры. II. Тбилиси, 1984.
Гедеонов 2005 - Гедеонов С.А. Варяги и Русь. М., 2005.
Гильфердинг 2013 - Гильфердинг А.Ф. История балтийских славян. СПб., 2013.
Глазырина 1996 - Глазырина Г.В. Исландские викингские саги о Северной Руси. М., 1996.
Грот 2012 - Грот Л.П. О Рослагене на дне морском и о варягах не из Скандинавии // Слово о Ломоносове / Серия «Изгнание норманнов из русской истории». Вып. 3. М., 2012.
Грот 2013 - Грот Л.П. Прерванная история русов. Соединяем разделенные эпохи. М., 2013.
________________________________________50________________________________________
№ 2_____________________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ_____________________________________2015
Грот 2014 - Грот Л.П. Великий русский князь Олег: имя и личность // Материалы научной конференции по проблемам гуманитарных наук «Бартеневские чтения», посвященной 100-летию начала Первой мировой войны. Липецк, 2014.
Державин 2006 - Державин ВЛ. Северный Мурман в XVI-XVII вв. (к истории русскоевропейских связей на Кольском полуострове). М., 2006.
Карамзин 1989 - Карамзин Н.М. История государства Российского. Книга III. Т. XI. М., 1989.
Косинцев 2000 - Косинцев П.А. Человек и медведь в голоцене Северной Евразии (по археозоологическим данным) // Медведь в древних и современных культурах Сибири. Новосибирск, 2000.
Кузьмин 2003 - Кузьмин А.Г. Начало Руси. М., 2003.
Мельникова 2005 - Мельникова Е.А. Ольгъ / Олег Вещий. К истории имени и прозвища первого руского князя // Ad fronten. У источника. Сборник статей в честь С.М. Каштанова. М., 2005.
Меркулов 2013 - Меркулов В.И. Начало Руси по германским источникам (К уточнению научной проблематики) // Русин. Международный исторический журнал. 2013. № 1. С. 42-52.
Майничева 2000 - Майничева А.Ю. Образ медведя в русском прикладном искусстве // Медведь в древних и современных культурах Сибири. Новосибирск, 2000.
Минкин 1976 - Минкин А.А. Топонимы Мурмана. Мурманск, 1976.
ПВЛ 2007 - Повесть временных лет (ПВЛ). Подготовка текста, перевод, статьи и комментарии Лихачева Д.С. / Под редакцией В.П. Адриановой-Перец. 3-е издание. СПб., 2007.
Пауль 2014 - Пауль А. Варины, которых называли ободриты. 2014 / Электронный ресурс: http://pereformat.ru/2014/04/varini-obodriti/ (дата обращения - 10.05.2015).
Печенга 2005 - Печенга. Опыт краеведческой энциклопедии. Автор-составитель Мацак В.А. Мурманск, 2005.
Рыбаков 1997 - Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М., 1997.
Савельева 1970 - Савельева Е.А. Книга Олауса Магнуса «История северных народов» и ее известия о России // Исторические связи Скандинавии и России IX-XX вв. Л., 1970.
Соболевский 1927 - Соболевский А.И. Названия рек и озер Русского Севера. М., 1927.
Табарев 2000 - Табарев А.В. О ранних свидетельствах существования культа медведя в Евразии и Северной Америки // Медведь в древних и современных культурах Сибири. Новосибирск, 2000.
Татищев 1994 - Татищев В.Н. Собрание сочинений. М., 1994. Т. I.
Фомин 2005 - Фомин В.В. Варяги и Варяжская Русь. М., 2005.
Халанский 1902 - Халанский М. К истории поэтических сказаний об Олеге Вещем // Журнал Министерства народного просвещения. СПб., 1902.
Черемисин 2000 - Черемисин Д.В. Изображения медведей в петроглифах Узунгура (Горный Алтай) // Медведь в древних и современных культурах Сибири. Новосибирск, 2000.
Magnus Olaus 1912 - Magnus Olaus. Historia om de nordiska folken. Uppsala-Stockholm, 1912.
Magnus Olaus 1972 - Magnus Olaus. Historia de gentibus septentrionalibus. Itroduction by John Granlund. Copenhagen, 1972.
Nordisk familjebok 1954 - Nordisk familjebok. B. 17. Malmö, 1954.
Schmid 1991 - Schmid W.P. Die Hydronymie in baltisch-polnischen Grenzgebieten // Eichler E. Probleme der älteren Namenschichten. Heidelberg, 1991.
Schwarz 1956 - Schwarz E. Germanische Stammeskunde. Heidelberg, 1956.
Udolf 1990 - Udolf J. Die Stellung der Gewässernamen Polens innerhalb der alteuropäischen Hydronymie. Heidelberg, 1990.
Wehrmann 1937 - Wehrmann M. Genealogie des pommerschen Gerzogshauses. Stettin, 1937.
REFERENCES
Anufriev 2008 - Anufriev V.V. Russkie pomory. Kul'turno-istoricheskaja identichnost' [Russian Pomors. Cultural and historical identity], M., 2008 [in Russian].
Afanas'ev 1995 - Afanas'ev AI. Pojeticheskie vozzrenija slavjan na prirodu. V treh tomah [Poetic views of Slavs on the nature. In three volumes], T. 1, M., 1995 [in Russian].
____________________________________________51__________________________________________
№ 2_______________________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ_________________________________________2015
Bolonev, Fursova 2000 - Bolonev F.F., Fursova E.F. Kul't medvedja v verovan'jah krest'jan Sibiri v proshlom i nastojashhem [Bear cult in beliefs of peasants of Siberia in the past and the present], in: Medved' v drevnih i sovremennyh kul'turah Sibiri [Bear in ancient and modern cultures of Siberia], Novosibirsk, 2000 [in Russian].
Berdichevskoj 1840 - Berdichevskoj I. Russy na juzhnom beregu Baltijskogo morja [Russa on the southern coast of the Baltic Sea], in: Majak [Beacon], Chast' VII, SPb., 1840 [in Russian].
Cheremisin 2000 - Cheremisin D.V. Izobrazhenija medvedej v petroglifah Uzungura (Gornyj Altaj) [Images of bears in Uzungur's petroglyphs (Mountain Altai)], in: Medved' v drevnih i sovremennyh kul'turah Sibiri [Bear in ancient and modern cultures of Siberia], Novosibirsk, 2000 [in Russian].
Derzhavin 2006 - Derzhavin V.L. Severnyj Murman v XVI-XVII vv. (k istorii russko-evropejskih svjazej na Kol'skom poluostrove) [Northern Murman in the XVI-XVII centuries (to history of the Russian-European communications on the Kola Peninsula)], M., 2006 [in Russian].
Fomin 2005 - Fomin V.V. Varjagi i Varjazhskaja Rus' [Varangians and Varangian Russia], M., 2005 [in Russian].
Gamkrelidze, Ivanov 1984 - Gamkrelidze T.V., Ivanov Vjach.Vs. Indoevropejskij jazyk i indoevropejcy. Rekonstrukcija i istoriko-tipologicheskij analiz prajazyka i protokul'tury [Indo-European language and Indo-Europeans. Reconstruction and historical and typological analysis of parent language and protoculture], II, Tbilisi, 1984 [in Russian].
Gedeonov 2005 - Gedeonov S.A. Varjagi i Rus' [Varangians and Russia], M., 2005 [in Russian].
Gil'ferding 2013 - Gil'ferding A.F. Istorija baltijskih slavjan [History of the Baltic Slavs], SPb., 2013 [in Russian].
Glazyrina 1996 - Glazyrina G.V. Islandskie vikingskie sagi o Severnoj Rusi [The Icelandic vikingsky sagas about Northern Russia], M., 1996 [in Russian].
Grot 2012 - Grot L.P. O Roslagene na dne morskom i o varjagah ne iz Skandinavii [About Roslagen at the bottom sea and about Varangians not from Scandinavia], in: Slovo o Lomonosove, Serija «Izgnanie normannov iz russkoj istorii» [The word about the «Exile of Normans from the Russian History» Lomonosov's / a Series], Vyp. 3, M., 2012 [in Russian].
Grot 2013 - Grot L.P. Prervannaja istorija rusov. Soedinjaem razdelennye jepohi [The interrupted history of rus. We connect the divided eras], M., 2013 [in Russian].
Grot 2014 - Grot L.P. Velikij russkij knjaz' Oleg: imja i lichnost' [Great Russian prince Oleg: name and personality], in: Materialy nauchnoj konferencii po problemam gumanitarnyh nauk «Bartenevskie chtenija», posvjashhennoj 100-letiju nachala Pervoj mirovoj vojny [Materials of the scientific conference on problems of the humanities «Bartenevsky readings» devoted to the 100 anniversary of the beginning of World War I], Lipeck, 2014 [in Russian].
Halanskij 1902 - Halanskij M. K istorii pojeticheskih skazanij ob Olege Veshhem [To history of poetic legends on Oleg Veshchem], in: Zhurnal Ministerstva narodnogo prosveshhenija [Magazine of the Ministry of national education], SPb., 1902 [in Russian].
Karamzin 1989 - Karamzin N.M. Istorija gosudarstva Rossijskogo [History of the state Russian], Kniga III, T. X, M., 1989 [in Russian].
Kosincev 2000 - Kosincev P.A. Chelovek i medved' v golocene Severnoj Evrazii (po arheozoologicheskim dannym) [The person and bear in the Holocene of Northern Eurasia (according to arkheozoologichesky data)], in: Medved' v drevnih i sovremennyh kul'turah Sibiri [Bear in ancient and modern cultures of Siberia], Novosibirsk, 2000 [in Russian].
Kuz'min 2003 - Kuz'min A.G. Nachalo Rusi [Beginning of Russia], M., 2003 [in Russian].
Magnus Olaus 1912 - Magnus Olaus. Historia om de nordiska folken [History of the Northern Peoples], Uppsala-Stockholm, 1912 [in Swedish].
Magnus Olaus 1972 - Magnus Olaus. Historia de gentibus septentrionalibus [History of the Northern Peoples], Itroduction by John Granlund, Copenhagen, 1972 [in Latin].
Mel'nikova 2005 - Mel'nikova E.A. Oleg / Oleg Veshhij. K istorii imeni i prozvishha pervogo ruskogo knjazja [Olg / Oleg Veshchy. To history of a name and nickname of the first Russian prince], in: Ad fronten. U istochnika. Sbornik statej v chest' S.M. Kashtanova [Ad fronten. At a source. The collection of articles in honor of S. M. Kashtanov], M., 2005 [in Russian].
52
№ 2_______________________________ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ_________________________________________2015
Merkulov 2013 - Merkulov V.I. Nachalo Rusi po germanskim istochnikam (K utochneniju nauchnoj problematiki) [The beginning of Russia in the German sources (Specification of scientific problems)], in: Rusin. Mezhdunarodnyj istoricheskij zhurnal [Rusin. International historical magazine], 2013, № 1, pp. 42-52 [in Russian].
Majnicheva 2000 - Majnicheva A.Ju. Obraz medvedja v russkom prikladnom iskusstve [Image of a bear in the Russian applied art], in: Medved' v drevnih i sovremennyh kul'turah Sibiri [Bear in ancient and modern cultures of Siberia], Novosibirsk, 2000 [in Russian].
Minkin 1976 - Minkin A.A. Toponimy Murmana [Toponyms of Murman], Murmansk, 1976 [in Russian].
Nordisk familjebok 1954 - Nordisk familjebok [Nordic Family Book], B. 17, Malmö, 1954 [in Swedish].
PVL 2007 - Povest' vremennyh let (PVL). Podgotovka teksta, perevod, stat'i i kommentarii Lihacheva D.S. [Story of Temporary Years (STY). Preparation of the text, translation, articles and Likhachev D. S. comments], Pod redakciej V.P. Adrianovoj-Perec, 3-e izdanie, SPb., 2007 [in Russian].
Paul' 2014 - Paul' A. Variny, kotoryh nazyvali obodrity [Variny which called obodrita]. 2014, Jelektronnyj resurs: http://pereformat.ru/2014/04/varini-obodriti/ (data obrashhenija - 10.05.2015) [in Russian].
Pechenga 2005 - Pechenga. Opyt kraevedcheskoj jenciklopedii. Avtor-sostavitel' Macak V.A. [Pechenga. Experience of the local history encyclopedia. Author originator Matsak V.A.], Murmansk, 2005 [in Russian].
Rybakov 1997 - Rybakov B.A. Jazychestvo drevnih slavjan [Paganism of ancient Slavs], M., 1997 [in Russian].
Savel'eva 1970 - Savel'eva E.A. Kniga Olausa Magnusa «Istorija severnyh narodov» i ee izvestija o Rossii [Olaus Magnus's book «History of the northern people» and its news of Russia], in: Istoricheskie svjazi Skandinavii i Rossii IX-XX vv. [Historical links of Scandinavia and Russia of the IX-XX centuries] L., 1970 [in Russian].
Schmid 1991 - Schmid W.P. Die Hydronymie in baltisch-polnischen Grenzgebieten [Hydronymy in the Baltic-Polish border areas], in: Eichler E. Probleme der älteren Namenschichten [Problem of ancient parts in names], Heidelberg, 1991 [in German].
Schwarz 1956 - Schwarz E. Germanische Stammeskunde [Origin of the German tribes], Heidelberg, 1956 [in German].
Sobolevskij 1927 - Sobolevskij A.I. Nazvanija rek i ozer Russkogo Severa [Names of the rivers and lakes of the Russian North], M., 1927 [in Russian].
Tabarev 2000 - Tabarev A.V. O rannih svidetel'stvah sushhestvovanija kul'ta medvedja v Evrazii i Severnoj Ameriki [About the early evidence of existence of a cult of a bear in Eurasia and North America], in: Medved' v drevnih i sovremennyh kul'turah Sibiri [Bear in ancient and modern cultures of Siberia], Novosibirsk, 2000 [in Russian].
Tatishhev 1994 - Tatishhev V.N. Sobranie sochinenij [Collected works], M., 1994, T. I [in Russian].
Udolf 1990 - Udolf J. Die Stellung der Gewässernamen Polens innerhalb der alteuropäischen Hydronymie [The provision hydronyms of Poland within the oldeuropean hydronymy], Heidelberg, 1990 [in German].
Vernadskij 1996 - Vernadskij G.V. Drevnjaja Rus' [Ancient Russia], Tver', Moskva, 1996 [in Russian].
Wehrmann 1937 - Wehrmann M. Genealogie des pommerschen Gerzogshauses [Genealogy of the Pomeranian Ducal House], Stettin, 1937 [in German].
Грот Лидия Павловна - Кандидат исторических наук, Общество «Русский салон» (Лулео, Швеция). Groth Lidia - Candidate of historical sciences, The Society «Russian Salon» (Lulea, Sweden).
E-mail: mail@histformat.com
53
