CC BY
25
12.4. О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ВОЛОСТНЫХ СУДОВ (ПО ДОКУМЕНТАМ ЦЕНТРАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО АРХИВА РЕСПУБЛИКИ МОРДОВИЯ)
Сушкова Юлия Николаевна, доктор исторических наук, декан юридического факультета
Место работы: Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарева
Аннотация: В статье анализируется практика применения волостными судами обычного права по данным Центрального государственного архива Республики Мордовия. Автором приводятся материалы судебных дел по вопросам в сфере брачно-семейных, земельных, имущественных отношений. Ставится проблема недостаточного понимания обычно-правового уклада мордвы, неправильном его толкования официальными органами правосудия. Волостной суд и уездный съезд в решениях неоднократно подчеркивали приоритет обычая над законом, но, руководствуясь традицией, растолкованной в отрыве от общего контекста регулирования, нередко искажается сущность обычно-правового уклада.
Ключевые слова: волостной суд, обычное право, крестьянское правосудие, мордовский народ.
ABOUT PRACTICE OF THE VOLOST COURTS (ACCORDING TO THE CENTRAL STATE ARCHIVES OF THE REPUBLIC OF MORDOVIA)
Sushkova Iuliya N., Doctor of historical sciences, Dean of the Law Faculty Place of employment: the National Research Ogarev Mordovia State University
Abstract: The article analyzes the practice of application by courts of customary law on the base of the data of the Central state archive of the Republic of Mordovia. The author gives the court issues in the field of marriage and family, land and property relations. There is raised the problem of insufficient understanding of the customary legal order of the Mordvins, its incorrect interpretation by the official bodies of justice. Volost court and Uezd Congress decisions repeatedly emphasized the priority of tradition over the law, but, guided by tradition, interpreted in isolation from the general context of regulation, the essence of customary legal order is often distorted.
Keywords: volost court, customary law, peasant justice, Mordvins.
До настоящего времени сохранилось немало архивных документов, свидетельствующих не только о содержании спорных ситуаций, но и о сочетании при их разрешении как традиционных, так и официальных способов реализации крестьянами своих прав. Зачастую, не добившись удовлетворения в той или иной обычно-правовой структуре, крестьяне продолжали искать защиты в государственных органах правосудия, подчас не одного, а даже нескольких. В конце XIX - начале XX в. после разбирательства сельским сходом, крестьяне были вправе подать исковое заявление в волостной суд, а в случае несогласия с решением последнего, обратиться с жалобой к земскому начальнику, инициировавшему рассмотрение спорного дела соответствующим уездным съездом. Примером подобной практики является дело об отобрании Кишальским сельским обществом земли размером на 2 души у крестьянина села Кишал Семена Николаевича Кашуркина, разбиравшееся как сельским сходом, так и в последующем волостным судом и Темниковским уездным съездом.
Усмотрев нарушение обычно-правовых положений и норм официального законодательства по распределению земли между однообщинниками, уполномоченные Кишальского сельского общества (по приговору от 13 января 1914 г.) крестьяне того же села Василий Егоров Бельский и Тит Иванов Мустайкин подали иск на крестьянина деревни Духонкиной Атюрьевской волости Семена Васильева Кабаева о земле на 2 души в Стрельни-ковский волостной суд Темниковского уезда. 26 мая 1914 г. Стрельниковским волостным судом в составе председателя Васякина, судей Шавнина, Урманчеева и Гордеева были рассмотрены обстоятельства дела и вынесено решение. В материалах данного гражданского
дела говорилось, что в 1910 г. Кишальским сельским обществом ответчик Кабаев со своим сыном были наделены землею на 2 души согласно приговору от 7 февраля с. г., который, однако, определением Темниковского уездного съезда от 23 июня 1912 г. остался без утверждения. В связи с тем, что Кабаев, как крестьянин деревни Духонкиной, а не села Кишал, был наделен землею на 1 душу по приговору Духонкинского сельского общества от 13 октября 1905 г., которой фактически пользовался (справка из Атюрьевского волостного правления за № 94-1914 г.), он по закону не имел права на получение от Кишальского сельского общества надела, а потому последние просили «об изъятии из владения Кабаева оной земли в пользу означенного общества»1.
Ответчик крестьянин деревни Духонкиной Семен Васильев Кабаев объяснил, что он, как принятый крестьянином села Кишал Николаем Кошуркиным на правах родного сына, имел право на получение надела со своим сыном от Кишальского общества по месту их проживания. Кабаев также заявил, что землею в деревне Духонкиной он не пользовался, а потому уступить «оттискиваемые 2 души земли» не желает. Староста села Кишалы Лебин в качестве свидетеля показал, что крестьянин Семен Кабаев по приговору Кишальского сельского общества от 7 февраля 1910 г. был наделен земельным наделом на 2 души, но поскольку данный приговор Темниковским уездным съездом был отменен, и, как крестьянин деревни Духонкиной, Кабаев пользовался земельным наделом по месту прописки, то «оттискиваемые души он должен возвратить обратно Кишальскому как неправиль-
1 Центральный государственный архив Республики Мордовия.
Ф. 139. Оп. 1. Д. 1. Лл. 1-1 об.
Социально-политические науки
2'2017
но полученные им от него». Волостной суд, рассмотрев настоящее дело, получив объяснения сторон и показания свидетелей, принимая во внимание, что в представленном посемейном списке Кабаев в числе сыновей Николая Кошуркина не значился, приговор Кишальского сельского общества от 7 февраля 1910 г., наделявший Кабаева землею на 2 души (справка Стрельниковского волостного правления от 23 апреля 1914 г.) определением уездного съезда от 23 июня 1912 г. оставлен без утверждения, что ссылка Кабаева о непользовании земельным наделом в деревне Духонкиной являлась «не основательной» (справка Атюрьевского волостного правления за № 94 - 1914 г.), признал, что «иск уполномоченных Кишальского сельского общества Бельского и Му-стайкина является доказанным и подлежит удовлетворению». На основании 125, 135 и 136 ст.ст. Общего положения о крестьянах волостной суд постановил «изъять из владения крестьянина деревни Духонкиной Семена Васильева Кабаева в пользу Кишальского сельского общества надельной земли на 2 души»2.
Неудовлетворенные решением волостного суда крестьяне села Кишал Семен Васильев Кабаев и Семен Николаев Кошуркин подали апелляционную жалобу на вышеуказанное решение Стрельниковского волостного суда от 26 мая 1914 г. земскому начальнику 5 участка Темниковского уезда. В апелляционной жалобе отмечалось: «Господин земский начальник! Приемыши крестьянских семейств пользуются общественной землею в составе и наравне с другими членами принявшего их семейства. Поэтому сельское общество при общем переделе земли по наличным душам не имеет права не наделять приемышей землею (Указ 2 д. Пр. Сен. 13 декабря 1904 г. за № 8752; 5 декабря 1905 г. за № 7286 и 13 октября 1906 г. за № 6379). Таким образом, волостной суд, удовлетворяя настоящий иск, явно этим нарушил вышеуказанный закон, так как я уже 33 года как по праву младенцем взят в семью Кашуркина, в которой по настоящее время. Живу как сын и фактический распорядитель хозяйства и двора, уже два раза при переделке земли на наличные души обществом бесспорно как и в последний передел был наделен земельными наделами по числу наличных душ наравне с другими членами. На основании вышеуказанного честь имею покорнейше просить ваше высокородие обжалованное решение представить в уездный съезд, а пред съездом ходатайствую решение, как не правосудное, отменить и в иске обществу, как не основательное, отказать. Копии жалобы прилагаю 1914 года июня 24 дня крестьянин села Кишал Семен Николаевич Кошуркин». Данное гражданское дело, поступившее в Темниковский уездный съезд 28 июля 1914 г., было рассмотрено им 18 декабря с.г. и оставлено без удовлетворения .
В ряде случаев отсутствие достаточного опыта и знаний об обычном праве приводило к его нарушению и соответственно подрыву авторитета официального правосудия в глазах мордовского крестьянства, примером чему может служить гражданское дело о се-мейно-имущественном споре мордовских крестьян деревни Поповка Жегаловской волости Темниковского уезда Акашевых.
10 июня 1913 г. в Жегаловский волостной суд обратились с иском вдовы-крестьянки деревни Поповки Анастасия Николаева и Дарья Иванова Акашевы. В
2 Центральный государственный архив Республики Мордовия. Ф. 139. Оп. 1. Д. 1. Лл. 1-2.
3 Центральный государственный архив Республики Мордовия. Ф. 139. Оп. 1. Д. 1. Лл. 1-4.
нем говорилось, что их деверья той же деревни Григорий и Николай Александровы и свекровь Матрена Ильина Акашевы «путем разного рода притязания», вытеснили со двора, не дав никакого имущества, кроме «носимого необходимого платья». Мужья Александр и Иван Александровы умерли, но при жизни не были отделены, а все семейное имущество состояло в общем нераздельном владении. У Анастасии Николаевой после смерти мужа осталась дочь Татьяна 12 лет. «По местному обычаю, крестьянскому, - писали вдовы, - мы должны как жены после мужей получить как из движимаго, так и недвижимаго семейнаго имущества полныя те части, какие при жизни имели получить сами наши мужья... В подтверждение факта существования местного обычая на получение женами после смерти мужей полной части имущества, следуемого на часть мужей, нераздельности имущества и наличности его в этом самом положении и оценке, как подробно и выше сказано, просим вызвать и допросить в качестве свидетелей односельцев крестьян деревни Поповки Ивана Васильева Акашева, Ивана Николаева Молина и Григория Молина. А так как приговор на разрешение производства семейного раздела уже дан обществом нам, то мы его представим в день судебного разбирательства настоящего дела».
Истицами были посчитаны и описаны причитавшиеся, по их мнению, доли из общесемейного имущества. Поскольку братьев в семье было четверо, то каждая должна была получить четвертую долю из собственности, находившейся в пределах деревни Поповки Жегаловской волости, а именно с «избы стоющей 40 рублей, сеней 10 рублей, конюшни 10 рублей, хлева 7 рублей, двора 10 рублей, 2-х амбаров 20 рублей, риги 20 рублей, бани 10 рублей, сарая 5 рублей, серой матки 30 рублей, серого мерина 50 рублей, жеребчика 35 рублей, двух рыжих коров 60 рублей, черной коровы 35 рублей, телки рыжей 15 рублей, 2-х бычков 15 рублей, 2-х свиней 15 рублей, 20 овец 60 рублей, 5 ягнят 7 р. 50 коп., 3-х телег 21 рубль, 3-х саней 15 рублей, 3-х хомутов 15 рублей (ременных), плуга 2 парного 10 рублей, сохи 50 коп., 3-х борон 1 р. 50 к., 5 кадок 1 р. 50 коп., шерсти 1 пуд 18 рублей, 3600 снопов необмолоченных ржи 140 рублей 40 к., 2700 снопов необмолоченных овса 97 рублей 20 к., 600 снопов необмолоченных проса 16 рублей 80 копеек, гречи 25 мер 12 руб. 50 к., гороха 5 мер 3 р. 50 к, картофеля 15 четв. 18 рублей, 7 арш. 30 рублей, 9 арш. 70 рублей, 5 арш. 10 рублей а всего на сумму одна тысяча сто пять рублей 40 к. Помимо того, неподлежащей оценке надельной земли на шесть с половиною душ с усадьбою и конопляниками»4.
На основании вышеизложенного крестьянки просили волостной суд вызвать в качестве ответчиков деверей Григория и Николая и свекровь Матрону Акашевых, допросить указанных свидетелей и постановить решение о выделе им из общего нераздельного семейного имущества, вышеуказанного и подробно упомянутого по одной четвертой части каждой из истиц, как законных наследниц их мужей. Истицы также упомянули, что «свекровь по местному обычаю может остаться в любом из сыновей доме и дети обязаны давать матери пропитания и вообще содержания»5.
Решением Жегаловского волостного суда от 23 июня 1913 г. крестьянкам было отказано в удовлетворении
4 Центральный государственный архив Республики Мордовия. Ф. 139. Оп. 1. Д. 29. Лл. 5-5 об.
5 Центральный государственный архив Республики Мордовия. Ф. 139. Оп. 1. Д. 29. Л. 5.
исковых требований. Тогда они обратились с апелляционной жалобой к земскому начальнику 4 участка Темниковского уезда об отмене данного решения, в котором говорилось: «Волостной суд отказывая нам в иске, пишет в своем решении, что права на все имущество, оставшееся после смерти Александра Акаше-ва, о разделе которого мы ходатайствуем, принадлежит его жене, то есть одной из ответчиц - Матрене Ильиной Акашевой и что помимо ея Матрены Ильиной Акашевой ни сыновья ея и никто из наследников не имеет права на семейное имущество. Только что приведенное соображение суда произвольно, явно противоречит имеющимся в деле доказательствам, специальному крестьянскому закону и обычному праву, которым руководствуется крестьянское сословие, как не писаным законом и о котором говорит 13 ст. Общего о крестьянах положения, изданного в 1902 г., ибо крестьянский народ в частности, а в Поповском обществе, к которому мы стороны принадлежим, в особенности, при разрешении вопросов о разделе семейного имущества, в смысле применения местного обычая выработано такое понятие о семейной собственности, по коему крестьянское имущество не считается личным достоянием главы семьи (как это неправильно допущено при разрешении настоящего дела волостным судом), кто бы он ни был отец, дядя, старший брат и т.д., а составляет общий хозяйственный инвентарь, принадлежность всей семьи. Подтверждение такого в крестьянском быте представленного взгляда о семейной собственности поддерживает и само Правительство в самых позднейших узаконениях в с. 47 и 48 закона 11 июня 1910 г., оно утвердительно указывает, что участки надельной земли, состоящие в нераздельном владении матери и детей или нескольких лиц, составляют общую их собственность.
Таким образом, волостной суд, признавая право на единоличную собственность на нераздельное целой семьи имущество за нашею свекровью - Матреною Ильиной Акашевой - этим самым нарушил коренные устои крестьянского специального закона, обычного права, предела исковых требований и установленных на суде доказательств. Ведь на суде свидетели с нашей стороны Молины категорически установили существование в нашей деревне Поповке местного обычая, по силе которого жены после смерти мужей, как имеющие детей, так и не имеющие, получают из движимого имущества и недвижимого полные части, причитающиеся их мужьям. Следовательно, иск наш был положительно доказан на суде и суд, вполне доказанный иск не удовлетворил, постановив решение с существенными нарушениями смысла закона и доказательств. На основании вышеизложенного честь имеем покорнейше просить Ваше Высокородие обжалованное решение представить в уездный съезд, а пред съездом ходатайствуем об отмене решения и об удовлетворении нашего иска как положительно доказанного и не опровергнутого». Копию жалобы приложили по числу трех ответчиков крестьянки Анастасия Николаева и Дарья Иванова Акашевы, а вместо их неграмотных по их личной просьбе расписался один почетный гражданин6
В октябре 1913 г. Темниковский уездный съезд подытожил обстоятельства дела следующим образом: «крестьянки Анастасья и Дарья Акашевы в прошении, поданном в Жегаловский волостной суд 10 июня с. г.,
6 Центральный государственный архив Республики Мордовия.
Ф. 139. Оп. 1. Д. 29. Лл. 3-3 об.
объяснили, что свекровь и деверья их: Матрена, Григорий и Николай Акашевы, выгнали их, истиц, из общего семейного дома, не дали им ничего из имущества, а как умершие мужья их, истиц, не были отделены, а имущество состояло в нераздельном владении всей семьи Акашевых, то они, истицы, по местному обычаю, имея право на получение из сказанного имущества принадлежавших их мужьям частей, просили волостной суд выделить им по % части каждой из общих построек и недвижимости (перечисленных в исковом прошении), стоящих 1105 рублей 40 коп. и, кроме того, такие же части из шести с половиною душевого земельного надела. При разборе дела в волостном суде 23 июня с.г. истицы А. и Д. Акашевы поддерживали иск. Ответчица Матрена Акашева объяснила, что все имущество принадлежит ей, и она не желает выделить какую-либо из него часть истцам. Ответчики Григорий и Николай Акашевы подтвердили объяснение своей матери, утверждая, что имущество принадлежит ей одной по местному обычаю и потому домогательства истиц не подлежат удовлетворению».
Выслушав показания свидетелей Ивана и Григория Молиных, волостной суд удостоверился в существовании в деревне Поповке местного обычая, по которому жены после смерти мужей получали полные их части из всего движимого и недвижимого имущества. По обычаю после смерти Александра Акашева его имущество, о разделе которого просили истицы, стало принадлежать его жене, т.е. ответчице по делу Матрене Акашевой. В виду этого ее сыновья Григорий и Николай Акашевы и мужья истиц (ныне умершие) прав на означенное имущество не имели, а соответственно такового права не имеют и истицы. Таким образом, волостной суд решил крестьянкам Анастасье и Дарье Акашевым в иске отказать.
На данное решение истицы Акашевы подали жалобу, в которой отметили, что по смыслу специальных крестьянских законоположений, «крестьянское имущество считается общим достоянием всех членов крестьянской семьи, а не одного главы таковой» (ст. ст. 47, 48 закона от 14 июня 1910 г.). По этому закону участки надельной земли, находящиеся в неразделенном владении матери и детей или нескольких лиц, составляют их общую собственность. Волостной же суд вопреки указанным законоположениям признал общее семейное имущество «личною собственностью» одной свекрови Матрены Акашевой. Кроме того, Молины категорически удостоверили о существующем в деревне Поповка местном обычае, по которому «жены после смерти мужей, как имеющие, так и не имеющие детей, получают из движимого и недвижимого имущества полные части, следовавшие их покойным мужьям». Вместе с тем, волостной суд, несмотря на приведенные доказательства в иске им, жалобщицам, отказал, а потому они просили об отмене обжалованного решения волостного суда и об удовлетворении их исков.
Приняв во внимание словесные объяснения доверенного истиц - частного поверенного А. А. Эсселевич и ответчиков Григория, Николая и Матрены Акашевых, рассмотрев обстоятельства дела, съезд «находит жалобу истиц не заслуживающей уважения». Основания для этого съезд счел следующие: имущество умершего наследодателя Александра Акашева, о выделе частей из которого «домогаются по сему делу истцы», в силу существовавшего в деревне Поповка обычая о порядке наследования перешло к жене покойного
Социально-политические науки
2 '2017
Акашева, то есть ответчицы по сему делу Матрене Акашевой; означенный обычай, указанный самими истцами в их исковом прошении, удостоверен допрошенными волостным судом свидетелями Молиными; по смыслу 133 ст. Общего положения о крестьянах (1902 г.) и распоряжения Гражданского Кассационного Департамента Правительствующего Сената 1885 г. № 3, «существующие местные обычаи о порядке наследования в имуществах крестьян, при разрешении о них судебных споров, имеют особое преимущество пред общими законами, относящимися до таковых имуществ». Таким образом, уездный съезд признал, что сделанные в жалобе истиц указания на ст. ст. 47, 48 закона от 14 июня 1910 г., «внимания не заслуживают», и, руководствуясь ст. ст. 81, 117, 120, 128 Правил о производстве судебных дел и ст. 142 Общего положения о крестьянах (1902 г.), постановил решение волостного суда утвердить7.
Приведенные материалы гражданского дела свидетельствуют о недостаточном понимании обычно-правового уклада мордвы, неправильном его толковании официальными органами правосудия. С одной стороны, волостной суд и уездный съезд в своих решениях неоднократно подчеркивали приоритет обычая над законом, но, с другой, руководствуясь традицией, растолкованной в отрыве от общего контекста брачно-семейного регулирования, они существенно нарушили обычно-правовые нормы в этой сфере. Согласно обычному праву мордвы, общесемейная собственность находится в общем пользовании всех членов большой семьи, а не принадлежит единолично ее главе. Кстати, данная обычно-правовая норма совпадала по содержанию с нормой официального законодательства, поскольку была призвана укреплять семейные связи, в равной степени осуществлять защиту каждого члена семьи. Для обеспечения целостности хозяйства действительно у мордвы функционировал обычай, по которому имущество в случае смерти мужа-домохозяина переходило в порядке наследования его жене, как новому главе семьи, осуществлявшему управление им. Вместе с тем, после смерти сыновей домохозяина их вдовы продолжали жить в составе большой семьи, пользуясь всеми правами, в том числе и имущественными, в том же объеме и не могли быть выгнаны из дома без средств к существованию.
Что касается выдела имущества, то он обычно осуществлялся в результате семейного раздела домохозяином своим сыновьям с их малыми семьями. В рассмотренном деле семейный раздел не был произведен при жизни мужей истиц и последние не обрели возможность стать наследницами выделенной доли. В соответствии с нормами обычного права съезд должен был, отказав в выделе доли, принять необходимые меры по обеспечению личного и имущественного положения истиц в составе большой неразделенной семьи, что, к сожалению, не было сделано.
Приведем еще несколько примеров из обращений мордовских крестьян в волостные суды. Так, крестьянин села Широмасово Сергей Нестеров Фролов предъявил иск крестьянину того же села Осипу Сомо-илову Башлакову в Широмасовский волостной суд Темниковского уезда Тамбовской губернии об «отобрании земли с посевом». По мнению истца, ответчик самовольно осенью 1915 г. «припахивал» часть при-
7 Центральный государственный архив Республики Мордовия. Ф. 139. Оп. 1. Д. 29. Лл. 26-27.
надлежавшего ему загона количеством 1 четверки, засеял ее озимым хлебом, который добровольно возвратить не желает, несмотря на многократные требования. В связи с этим истец обратился в волостной суд об отчуждении «надлежащей земли с озимым хлебом» на 1916 год. В доказательство своих слов он просил вызвать в качестве свидетелей крестьян села Широмасова Порфирия Иванова Суркова, Василия Сергеева Фролова. По решению Широмасовского волостного суда от 21 августа 1916 г. спорную землю присудили в пользу Фролова8.
Крестьянин деревни Мордовские Новоселки Казьма Иванов Сафронов обратился 19 ноября 1909 г. в Тень-гушевский волостной суд с исковым заявлением к крестьянину той же деревни Ивану Ефимову Клочкову о сносе с его усадьбы самовольно построенных последним бани и конюшни и о возмещении ему убытков в размере 15 рублей. Указанные самовольные действия препятствовали Сафронову проведению на своем дворе строительных работ, что повлекло причинение соответствующих убытков9.
17 декабря 1909 г. волостной суд признал иск доказанным и определил: «обязать ответчика Ивана Ефимова Клочкова передвинуть постройки свои конюшню и баню с усадьбы истца на два аршина, причем взыскать с Клоч-кова в пользу Сафронова пятнадцать рублей, срок на добровольный снос построек назначить месячный по вступлении решения в законную силу». Клочков принес жалобу на данное решение, в которой отметил, что «представленная истцом расписка от 24 июля 1908 г. о продаже будто бы ему им, ответчиком, части усадьбы, подложна и написана самим истцом». 28 сентября 1911 г. дело рассматривалось Темниковским уездным съездом. Ввиду прямого обвинения истца в подлоге расписки, по постановлению съезда от 15 мая 1910 г., вопрос для выяснения истины был передан Прокурору Тамбовского Окружного Суда. По его распоряжению от 7 июля 1911 г., № 1085, следствие о крестьянине Казьме Иванове Сафронове, обвиненного по 1692 ст. Уложении о наказаниях, определением Тамбовского Окружного Суда от 21 мая 1911 г. было прекращено, а вышеназванная расписка возвращена обратно10.
Выслушав словесные объяснения сторон, отказывавшихся от примирения, рассмотрев дело, съезд признал решение Теньгушевского волостного суда правильным, ибо распискою от 24 июля 1908 г., не признанной подложной, устанавливалось, что ответчик продал истцу часть усадьбы, на которой, по свидетельству Григория и Никиты Первушкиных, Никиты Сафронова, он поставил конюшню и баню, «захватив этим часть усадьбы истца на пространство двух аршин и причинив, по словам названных свидетелей, ничем ответчиком не опровергнутых, истцу 15 рублей убытков» На этом основании, руководствуясь ст. 142 Общего положения о крестьянах (1902 г.), съезд постановил: решение волостного суда утвердить11.
Волостное звено общинного управления в пореформенное время постепенно становилось надежной опорой зажиточного крестьянства, что во многом обу-
8 Центральный государственный архив Республики Мордовия. Ф. 139. Оп. 1. Д. 40. Лл. 6, 10-11об.
9 Центральный государственный архив Республики Мордовия. Ф. 139. Оп. 1. Д. 11. Л. 41.
10 Центральный государственный архив Республики Мордовия. Ф. 139. Оп. 1. Д. 11. Л. 41 об.
11 Центральный государственный архив Республики Мордовия. Ф. 139. Оп. 1. Д. 11. Л. 41 об.-42.
словливалось высоким имущественным цензом волостных старшин и других членов волостного правления. В дореволюционной литературе неоднократно писалось о произволе, подкупности волостных старшин, писарей, выборных судей. Практика волостного судопроизводства сталкивалась с необразованностью выборных, периодически меняющихся волостных судей, безграмотных не только в юридическом отношении, но и в общепринятом смысле слова.
С. Ю. Витте, характеризовавший правовое положение крестьянства в конце XIX - начале XX в., отмечал, что в результате судебной реформы и создания обособленного от всех прочих сословий порядка управления, «суда, в сущности, у крестьян не оказалось, а получилась грубая форма расправы в лице волостного суда»12. А.П. Чехов в своем рассказе «В овраге» образно отмечал: «Волостной старшина и волостной писарь, служившие вместе уже четырнадцать лет и за все это время, не подписавшие ни одной бумаги, не отпустившие из волостного правления ни одного человека без того, чтобы не обмануть и
не обидеть, сидели теперь рядом, оба толстые, сытые, и казалось, что они уже до такой степени пропитались неправдой, что даже кожа на лице у них была какая-то особенная, мошенническая»13.
Список литературы:
1. Сборник документов по истории СССР для семинарских и практических занятий. Период империализма. Учебное пособие. М., 1977.
2. Сушкова Ю. Н. Этноправосудие у мордвы. Саранск, 2009.
3. Центральный государственный архив Республики Мордовия. Ф. 139. Оп. 1. Д. 1.
4. Центральный государственный архив Республики Мордовия. Ф. 139. Оп. 1. Д. 29.
5. Центральный государственный архив Республики Мордовия. Ф. 139. Оп. 1. Д. 40.
6. Центральный государственный архив Республики Мордовия. Ф. 139. Оп. 1. Д. 11. Л. 41.
7. Чехов А. П. Повести / Сост. Н. Н. Акоповой. М.: Правда, 1983.
12 Сборник документов по истории СССР для семинарских и практических занятий. Период империализма. Учебное пособие.
М., 1977. - С. 12-15.
13 Чехов А. П. Повести / Сост. Н. Н. Акоповой. М., 1983. - С. 420.
