CC BY
91
ская Н.С., Кайтамба М.Д. К палеогеографии Восточного Причерноморья в античную эпоху //Проблемы истории, филологии и культуры. М.-Магнитогорск, 2003. Вып. № 13.
G.V. TREBLEVA, YU.V. GORLOV
APPLICATION OF GEO-INFORMATION SYSTEMS IN THE INTEGRATED PALAEO-GEOGRAPHICAL AND ARCHEOLOGICAL RESEARCHES AT TAMAN AND ABKHAZIAN COASTLINE
Since 2001 Institute of Archaeology of RAS Black Sea expedition has been making the integrated palaeo-geographical and archeological researches at the Caucasian coastline of the Black Sea. The application of Geo-Information systems as a device is of great importance to the whole process of research, as it helps to analyze geographical and archeological information in the interactive form.
А.А.АЛИЕВ, И.Н.АЛИЕВ (Баку), М.С.ГАДЖИЕВ (Махачкала), М.Г.ГЕЙТНЕР, Ф.Л.КОЛ (США), Р.Г.МАГОМЕДОВ (Махачкала)
НОВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ГИЛЬГИЛЬЧАЙСКОЙ ОБОРОНИТЕЛЬНОЙ СТЕНЫ
Исторический экскурс. Появление гуннов на исторической арене Европы в конце IV века открыло новую страницу в истории многих стран и народов положило начало Великому переселению народов, эпохе средневековья. В 395-6 гг. гунны, подобно смерчу, совершили первый грандиозный военный поход через Главный Кавказский хребет в Закавказье и Переднюю Азию, который привел в ужас население всего региона. Современники событий - Евсевий Иероним и Клавдий Клавдиан - писали об этом в частности: «.. .От крайних пределов Меотиды, между ледяным Танаисом и свирепыми народами массаге-тов, где Александровы запоры сдерживают дикие племена Кавказа, вырвались рои гуннов.» (Eus. Hier. Epist. LXXVII, 8), «по неожиданному пути через Каспийские ворота и армянские снега» (Claud. Claudian. In Ruf. II, 22-30).
Вторжение гуннов нанесло ощутимый удар по Ирану и Византии и показало силу и мощь новых номадов. Проблема защиты своих кавказских рубежей встала на повестке дня. Эта проблема стояла особенно остро для Ктесифона, так как после раздела 387 года почти все Закавказье вошло в состав империи Сасанидов. Уже в 408 г. был подписан Ирано-Византийский договор. Шаханшах Йездигерд I (399-421) вступил в переговоры с Византийским двором, в итоге которых он принял на себя юридическую опеку над малолетним императором Феодосием II Младшим (408-450) и подписал договор о совместных расходах на охрану кавказских проходов (Кулаковский Ю. 1913, с.227-228). Поскольку эти проходы находились на территории Ираншахра, то их охрану несли персидские отряды, а Константинополь обязывался оплачивать половину соответствующих расходов Сасанидов. По договору, эта сум ма для Византии составляла, очевидно, 500 литр (160 кг) золота ежегодно (Theoph. Chron. 245, 13-26).
Около 424 г. новый договор между Ираном и Византией подтвердил обязательство Константинополя нести половину расходов по охране кавказских проходов
(Theoph. Byz. Fragm.). В 441 г., по сообщению Приска Панийского (Prisc. Fragm., 8) и вардапета Егишэ (Егишэ. 1971, с.121; см. также: Юзбашян К.Н. 2001), гунны, предводительствуемые Басихом и Курсихом, а также младшим сыном Аттилы Эрнахом (у Егише - hЕран), совершили через Дарьяльское ущелье и Дербентский проход новое разорительное нашествие на закавказские и малоазиатские провинции Ирана и Византии (Семенов И.Г. 2002, с.15-17). В том же году Ктесифон и Константинополь заключили годичное перемирие, а в следующем 442 г. подписали долгосрочный мирный договор, подтверждавший обязательство Византии по выплате Ирану ежегодных партий золота на охрану кавказских проходов, в объемах, оговоренных договором 424 года (Marc. Comit. Chron., II, 80).
Вслед за этим в середине 440-х гг. шаханшах Йездигерд II (439-457) приступил к созданию оборонительной системы в западном Прикаспии. Сначала Иран возводит в Дербентском проходе (арм. durn Coray «Ворота Чора») сплошную сырцовую стену, которая перегородила узкую (3,5 км) приморскую равнину, и цитадель на вершине горного отрога (Кудрявцев А.А. 1978, с.243-257; 1979, с.31-43; Гаджиев М.С. 1989, с.61-76), а между 447-450 гг. был возведен опорный пункт - город Шахри-стан-и Йездигерд (Hoffmann G. 1880. S. 50), который надежно идентифицируется с огромным Белиджинским городищем Торпах-кала (около 100 га) в 20 км южнее Дербента (Гаджиев М.С. 1980, с.144-152; 2001, с.32-40) (рис. 1).
Рис. 1. Карта Восточного Кавказа с обозначением укреплений Дербента, городища Торпах-кала, Гильгильчайской длинной стены и укреплений Беш-Бармака
Император Маркиан (450-457), взошедший на трон в 450 г., заключил союз с шаханшахом Йездигердом II и подтвердил верность двусторонним договорам, подписанным в 442 г. Византия исправно выплачивала Ирану свою долю расходов на охрану кавказских проходов: армянский писатель VIII в. Гевонд сообщает, что в 717 году («на втором году» халифа Сулеймана) арабы, захватившие Дербент, обнаружили в кладке стены плиту с надписью следующего содержания: «Маркиан, самодержец, цезарь построил город, эту башню большим количеством талантов из своих сокровищ...» (Гевонд. 1862, VII.12, с.22). По-видимому, расходы Маркиана, о которых идет речь в надписи, были связаны с восстановлением укреплений Чора, которые были повреждены во время восстания в 450-451 гг. Сведения, содержащиеся в ней, находят косвенное подтверждение в известии Михаила Сирийца (XII в.), восходящем к Иоанну Эфесскому (VI в.), что «ворота Турайе» (т.е. Дербент1), - это город, построенный Ромеями (Chron., d.1199).
И в последующем (при шаханшахах Перозе, Каваде I, Хосрове I), как сообщают письменные источники (Иешу Стилит, Прокопий), Византия по договорам оказывала (правда, не постоянно и под давлением) Сасанидскому Ирану финансовую поддержку в борьбе с кочевниками, в том числе направленную на строительство и обслуживание оборонительных сооружений. Среди них, кроме сырцовых укреплений Дербента и Торпах-калы, были сооружены Гильгильчайская длинная стена, Беш-Бармакские укрепления, отдельные укрепленные пункты - военные лагеря и форты, укрепленные города (см. рис.1). Каменный оборонительный комплекс Дербента середины VI в., сменивший сырцовые укрепления и включивший городские укрепления и 40-километровую Горную стену, стал вершиной фортификационного зодчества и венцом в системе Limes Caspius - кордонных «длинных стен», опоясавших Каспий на востоке и западе, на границе между оседло-земледельческим и кочевническо-скотоводческим мирами.
Историография. Первое упоминание о Гильгильчайской оборонительной стене относится к VII веку: Анания Ширакаци в своей «Географии» («Ашхарацуйц») сообщает не только о «стене Дарбанда», но и о «длинной стене Апзут Кават до болот Альминон и до моря» (Moi'se Corene. 1881, p.27; Anania of Sirak. 1992, II.12-13). Идентификация «длинной стены Апзут Кават» (в переводе со среднеперсидского - «Кавад возвеличился») с Гильгильчайской стеной, впервые высказанная С.Т. Еремяном (Еремян С.Т. 1941, с.35), который отнес ее сооружение ко времени правления шаханшаха Кавада, является ныне общепринятой и не вызывает разногласий среди исследователей. Это косвенно подтверждается наличием обширных лиманных болот, известных сейчас под названием азерб. Ах-зыбир, около моря в районе восточной оконечности Гильгильчайской стены. В Х в. ал-Масуди, рассказывая о строительной деятельности шаханшаха Кавада на Восточном Кавказе, сообщает также «о стенах, которые он построил в Ширване, известных как Су-рат-тин (в пер. с араб. - «Стена из глины» - авторы), о каменной стене Бармаки» (al-Mas‘udi. 1863, §30, p.74). Можно не сомневаться в том, что «стена Бармаки» - это укрепления около скалы Беш-Бармак (в пер. с азерб. - «Пять пальцев»; ср. лезг. бармак «шапка, папаха»; арм. Хорсвэм «скала Хорс» «Ашхарацуйц-а»), у подножья которой располагается культовое место Хызр-зинде, а «Стена из глины» - это Гильгильчайская длинная стена.
В середине XIII в. руины Гильгильчайской стены видел посол Людовика IX Святого (1214-1270) Гильом де Рубрук. Причем он наблюдал как равнинный участок, так и горный участок этой длинной стены: «На два дня пути отсюда (от Дербента -авторы) мы нашли другой город, по имени Самарой (т.е. Шабран/Шабиран; см.: Гаджиев М.С. 1995, с.7-8), в котором живет много иудеев; когда мы проехали через него, то увидели стены, спускающиеся с гор до моря. И покинув дорогу через горы этих стен, так как она сворачивала там на восток, мы поднялись на горы в южном направлении. На следующий день мы проехали через некую долину, на которой были видны основания стен, простиравшихся с одной горы на другую, а по верхуш-
кам гор не было никакой дороги. Это были укрепления Александра, удерживавшие дикие племена, то есть пастухов из пустыни, от наступления на возделанные земли и города» (Рубрук. 1997, с.182).
В 1770-1773 гг. русский ученый-натуралист, член Петербургской академии наук Самуэль Готлиб Гмелин (1745-1774) совершил путешествие вдоль западного побережья Каспия в Иран. Один из его спутников, позднее издал краткое описание увиденного, и, в частности, оставил информацию о Гильгильчайской стене. Этот неизвестный автор отмечал: «Sur sa rive gauche, pres d’un vallon reserre, d’ou il sort, on voit une espece de digue longue de 8 Verstes (ок.8,5 км - авторы), qui traverse la plaine en droite ligne, jusqu’au rivage de la mer. D’apres sa forme et sa position, l’on seroit tente de la prendre pour un retranchement, surtout si l’on prete l’oreille a nombre de relations vulgaires, qui rapportent au fameux Eskander, notre Alexandre le grand, les restes de tous les edifices et autres ouvrages semblables, qui attestent la puissance, sans conserver le nom de leurs fondateurs» (Tableau des provinces. 1798, p.17).
К 1796 г., ко времени похода графа В.А. Зубова на Восточный Кавказ, относятся несколько упоминаний об этой фортификационной линии. О нем сообщает В.И. Бакунина, сопровождавшая в походе своего супруга, полковника М.М. Бакунина, когда они достигли речки Гильгени: «Целью нашего путешествия в этот день был старинный, довольно высокий вал, тянувшийся от моря до гор и составляющий, как говорят, в былое время часть укреплений, возведенных тут Александром Великим» (Бакунина В.И. 1887, с.370). Тогда же его увидел участник похода, впоследствии известный русский историк П.Г. Бутков (1775-1857): «... от самой горы Кавказской верст на 15 (ок.16 км - авторы), до моря проведен земляной вал, означающий неизвестный рубеж. Существо его приписывают временам Александра, но неизвестна причина, для чего оный сделан. Он высок, имеет и теперь сажень четыре (ок.8,5 м - авторы)» (Бутков П.Г. 1869, с.588).
Более подробные сведения о Гильгильчайской стене и еще одно ее название привел полковник Ф.Ф. Симонович (1760-1815), в 1796 г. составивший «Описание Южного Дагестана»: «... от предгорья с левого берега Гильгени проведен противу же Северного Дагестана древней возвышенный вал, Алгун ибару называемый, расстоянием до семи верст (ок.7,5 км - авторы), до самого моря; с левого конца сего вала, у предгорья, где большая дорога, видны развалины бывшей крепости; с правого ж берега реки Гильгени состоит на Саадонской горе, командующей окружными местами, напротив Чирах-кале к полдню -древняя башня» (Симонович Ф.Ф. 1958, с.148). Это название Алгун ибару - весьма интересное, но оно записано неверно, правильнее - Алгуни бару, в котором второй компонент представляет персидское слово «стена».
Это подтверждается данными азербайджанского историка, философа и поэта Аббас-Кули-ага Бакиханова (1794-1846), который в своем «Гюлистан-и Ирам» оставил информацию об этой стене и привел ее название - Алгунская стена (перс. садд-е Алгун): «В Шабранском магале Кубинского уезда и поныне видны остатки стены и ворот древнего города на левом берегу реки Гильгин и крепости на горе на правом берегу этой реки. Стена идет от моря, позади села Алханлу (может быть Ал-гонлу) к крепости Чираг, а оттуда к развалинам города на горе Ата; далее, выше деревни Конахкенд, до самой горы Бабадаг» (Бакиханов А.-К. 1970, с.11-12 (перс. текст); Бакиханов А.-К. 1991, с.18, 44). Приведенное сопоставление названия стены с наименованием селения Алханлу //Алиханлу кажется оправданным - название Ал-гон //Алгони выглядит закономерным татским (диалект персидского) вариантом этого тюркского названия. Заметим, что в этой зоне распространены татско-персидские топонимы и пример тому - название расположенного рядом с селением Алиханлу средневекового городища Шехергях, что в переводе с татского (персидского) значит «Место города».
Первые визуальные обследования Гильгильчайской стены провел в 1931-32 гг. Е.А. Пахомов, который неверно отождествил ее с «каменной стеной Бармаки», упо-
мянутой ал-Масуди (Пахомов Е.А. 1933, с.40-43). К этому мнению позднее присоединилась К.В. Тревер (Тревер К.В. 1959, с.270), которая считала, что строительство ее (а также укреплений Беш-Бармака) началось еще при Йездигерде II и завершилось в правление шаханшаха Пероза. Е.А. Пахомов дал краткое описание Гильгильчайской стены от моря до крепости Чирах-кала, где, как полагал исследователь, она заканчивалась. Исследователь зафиксировал некоторые особенности строительных материалов и техники возведения стены, а также еще одно местное название ее приморской части - Искендер самты и первым выдвинул идею о поэтапном (с юга на север) строительстве длинных стен на западном побережье Каспийского моря, которые фиксировали постепенное продвижение северной границы Сасанидской державы. В настоящее время эта гипотеза была пересмотрена А.А. Кудрявцевым, установившим, что самыми ранними оборонительными сооружениями, перекрывшими приморскую равнину, являются сырцовые укрепления Дербента, сооруженные в правление Йездигерда II (Кудрявцев А.А. 1979, с.31-43).
В 1963-1964 гг. Гильгильчайская оборонительная линия была обследована на всем ее протяжении Х.П. Абдуллаевым, который определил ее длину примерно в 60 км от моря до подошвы горы Бабадаг (3629 м), подтвердив информацию А.-К. Ба-киханова (Абдуллаев Х.П. 1968, с.196-209). Автор был склонен относить строительство Гильгильчайской стены к V-VI вв.
В 1980 г. стена была осмотрена экспедицией азербайджанских археологов (Институт истории Академии наук Азербайджана) и тогда же были проведены первые раскопки ее под руководством А.А. Алиева (Алиев А.А. 1984, с.64-70; 1985, с.50-51; 1986). Раскопки проводились на предгорном участке стены, в 1,5 км к ЮЗ от сел. Эйнибулак, где стена представляет в настоящее время собой вал высотой 4,5-6,0 м с периодически возвышающимися над ним на 1,0-1,5 м остатками башен. Здесь было расчищено 15 метров оборонительной стены, включающей куртину и часть башни. Как было установлено, стена сооружена из сырцового кирпича (размерами 40 X 40 X12 см, 42 X 42 X12 см, 45 X 45 X12 см) на глиняном растворе цепным способом. Толщина стены 4,15 м, сохранившаяся высота 4,20-5,0 м (до 30 рядов кирпичей). Стена и башня были тщательно оштукатурены; в отдельных местах штукатурка (толщиной от 2 до 8 см) имеет два слоя. Вскрытый участок башни позволил установить, что она была глухая, имела полукруглую форму с выносом за линию куртины в обе стороны. Длина выноса в каждую сторону составляет 5,2 м; общая длина башни составляет, таким образом, 14,5 м. Ширина ее, судя по вскрытому участку, составляла около 7-7,3 м, т.е. соотношение длины и ширины башни было 1:2. Диаметр полуокружностей башни составлял около 5,7 м. Протяженность стены определяется А.А. Алиевым примерно в 50 км.
Новые исследования. В сезоне 2002 г. в рамках деятельности Азербайджано-Дагестано-Американской археологической экспедиции (АДА) проводились тщательные визуальные обследования Гильгильчайской длинной стены2. Работы велись на равнинном (приморском) участке протяженностью около 6 км и следующем, предгорном, участке протяженностью около 8 км, до пересечения стеной реки Гильгильчай юго-западнее сел. Эйнибулак. Исследования ставили целью составить точный, детальный план данного отрезка оборонительной стены с фиксацией всех укреплений (башен, фортов, военных лагерей), определить характер и особенности укреплений на различных участках, выявить важных узлы обороны и стратегические места этой оборонительной линии, выбрать перспективные объекты для будущих археологических раскопок. При составлении плана стены использовался прибор глобального позицирования GARMIN GPS. GPS-измерения производились через определенные расстояния и в базовых точках (объектах).
Гильгильчайская стена расположена в Дивичинском районе Азербайджанской республики и носит это название по имени реки, вдоль которой она тянется на начальном 14-километровом участке. В более ранней литературе (XVIII - нач.XX в.) эта река носит и иное наименование Гильгин, Гильген, Гильгени. Современное ее
Рис. 2. План равнинного участка Гильгильчайской длинной стены и план городища Еникенд
официальное название - Гильгильчай, где компонент - чай - «река». В литературе встречается и другое название этой оборонительной линии - Ширванская стена, по наименованию исторической области, занимавшей территорию Северо-восточного Азербайджана. Ширина приморской низменности непосредственно в зоне расположения стены составляет от 7,7 км до 8,7 км (см. рис. 1). Она характеризуется ровным рельефом с незначительным постепенным наклоном в сторону моря - перепад высоты от линии предгорий до берега составляет около 90 м.
Равнинный участок Гильгильчайской стены имеет протяженность 6 км и завершается крупным укрепленным поселением или военным лагерем (см. рис. 2). Гильгиль-чайская стена начинается ныне на расстоянии около 2 км от берега моря и 5,5 км к северо-западу от устья р. Гильгильчай в виде невысокого (вероятно, деформированного трансгрессиями моря) вала на высоте -21 м абс. Ближе к морю остатки ее визуально не прослеживаются, но здесь имеются отдельные холмики и возвышенности, но без специальных исследований их природу определить невозможно. Исследователи ранее отмечали, что «на берегу моря остатки оборонительной стены мало отличаются от естественных холмов» (Абдуллаев Х.П. 1968, с.196; Алиев А.А. 1984, с.64), но эти данные ненадежны, по причине их непроверенности. Однако, учитывая известный низкий уровень стояния Каспийского моря в VI веке (около -32,0 м абс.) (см.: Kudrjavcev A.A., Gadziev M.S. 2001. S.333-356; Гаджиев М.С., Кудрявцев А.А. 2002, с.396-414), т.е. в хронологически близкое время, можно считать, что стена тянулась, по крайней мере, еще на 2 км в сторону моря от ее современного, хорошо видимого начала. По этому поводу Е.А. Пахомов писал, что в этой зоне от вала «осталась лишь глинистая полоса, едва возвышающаяся на несколько сантиметров, но резко отличающаяся от почвы как дюн, так и прибрежной равнины» (Пахомов Е.А. 1933, с.40). Нынешняя протяженность сохранившегося равнинного участка ее составляет около 5890 м. Стена следует по прямой линии (с незначительными изменениями направления в нескольких местах) на юго-запад (азимут около 235°), перекрывая приморскую низменность, и, очевидно упиралась в северо-восточную угло-
вую башню расположенного на равнине, ближе к горам, укрепления.
Стена представляет собой вал высотой в среднем 3,5-5 м и шириной по основанию около 30 м; на некоторых участках он имеет высоту 1,5-2,5 м (в начале стены, между башнями 64-67) при ширине 6-7 м, на других участках высота вала достигает 6-7 м (рис. 3). Необходимо заметить, что на расстоянии около 180 м от начала вала наблюдается перепад его высоты с наружной (северной) и внутренней (южной) сторон от 1,5-2,0 м до max. 5 м на различных участках. Как мы полагаем, с одной стороны, это результат выборки грунта перед стеной (т.е. с северной стороны) для изготовления сырцовых кирпичей для стены, что приводило одновременно к созданию мощного рва, относительно равного по объему кубатуре стены. Подобный прием был использован и в середине V века при возведении сырцовых стен и рва городища Торпах-кала, расположенного южнее Дербента (Гаджиев М.С. 2001, с.34). Хотя необходимо заметить, что ныне следы рва перед стеной слабо прослеживаются на участке башен 20-55, где он имеет ширину ок.10 м при глубине
0,5-0,7 м (см. рис. 3). Можно полагать, что он был заполнен наносами р. Гильгильчай, русло которой ранее располагалось перед стеной и вода которой наполняла ров. Обращает внимание, что почва на территории перед стеной имеет значительные отложения ила и на многих участках используется под огороды. Деятельность реки и сформировала, с другой стороны, настоящий рельеф, а затем (после заполнения русла аллювиальными иловыми отложениями), очевидно, и изменила направление ее русла. Мы не обладаем необходимыми почвенно-геологическими или иными естественнонаучными данными, свидетельствующими о первоначальном расположении русла р. Гильгильчай. Но на тот факт, что стена возводилась перед рекой, указывают некоторые косвенные данные.
Прежде всего, с точки зрения военного и фортификационного искусства не целесообразно возводить мощное оборонительное сооружение перед естественным дополнительным рубежом, каковым выступает река. Следующий довод - предгорный участок стены проходит уже не по левому берегу реки, а по горным отрогам вдоль высокого правого берега реки. И сооружение стены, пересекающей русло реки, выглядит также нецелесообразным - этот участок был бы наиболее уязвим для обороны и требовал бы особой укрепленности. Наконец, еще один довод. Равнинная часть была сооружена не в самом узком месте - расстояние от горного отрога, где начинается предгорный участок стены, до моря составляет менее 8 км, - а в более широком (примерно на 1 км), расположенном немного севернее, что потребовало больших трудозатрат. Это, по нашему мнению, было обусловлено именно привязкой оборонительной стены к естественному рубежу - р. Гильгильчай.
В нескольких местах вал имеет разрывы (рис. 2). Большинство из них современные и сделаны для прокладки дорог. Но имеются и древние разрывы, природа которых не ясна. Сразу после башни 29 в валу расположен разрыв шириной ок.3,5 м по основанию, за которым следует куртина (рис. 4). Можно предполагать, что здесь находился древний проем в стене - ворота, которые фланкировались только с одной стороны. Между башнями 40 и 41, находящимися на расстоянии 43 м друг от друга, расположен разрыв длиной 22 м, при этом никаких следов остатков куртины здесь не зафиксировано.
В нескольких местах (между башнями 54-55, 57-58, 76-80) по всей длине гребня вала между башнями фиксируются западины шириной 1,0-1,5 м (по верху) и глубиной 0,3-0,4 м. На участке между башнями 54 и 55, такая западина обводит и вершину башни с северной стороны. Исследователи предполагали, что это видимые остатки внутренних коридоров (Абдуллаев Х.П. 1968, с.196; Алиев А.А. 1984, с.64). Однако это мнение вызывает сомнения.
В системе стены четко выделяются остатки башен, которые имеют регулярное расположение (рис. 3). Остатки башен возвышаются над валом на высоту 1-2 м и выдаются за его линию в обе стороны в виде полукруглых мысов диаметром 10-14 м, у крупных башен (как, например, башни 94, 129-133) диаметр достигает до 25 м. Самая крупная башня - башня 117 - имеет высоту около 10 м при диаметре ос-
Рис. 3. Отрезок равнинного участка Гильгильчайской длинной стены. Вид с севера
ІЛ
Рис. 4. Разрыв в Гильгильчайской длинной стене около башни 29. Вид с севера
нования около 40 м (см. рис. 5). Она возвышается над прилегающими куртинами на 2,5 м и, очевидно, представляла собой важный стратегический объект. Обращает внимание, что соседние башни 116 и 118 расположены от нее на расстоянии 45-46 м, тогда как обычное расстояние между башнями на этом участке 36-40 м.
На равнинном участке стены хорошо видны остатки 135 башен (см. рис. 2). На нескольких участках башни и куртины уничтожены. Это участки между башнями 11 и 12, 62 и 63, 70 и 71, 72 и 73, 82 и 83, 86 и 87, 94 и 95, 105 и 106, 122 и 123. Между ними, судя по расстоянию, составляющему от 66 м до 84 м, располагалось еще по одной башне. Кроме того, значительные участки вала уничтожены в местах прохождения железной дороги (между башнями 103 и 104) и водоканала Самур - Дивичи (от башни 135 до угловой башни укрепленного поселения) (см. рис. 3). Судя по длине этих участков, здесь могло располагаться по 5 башен. Наконец, значительное число башен (не менее 50) имелось в разрушенной прибрежной части стены (протяженностью не менее 2 км).
Расстояние между башнями достаточно выдержано. [Замеры расстояний производились от центра (вершин) башен]. На приведенном графике (табл. 1) видно, что дистанция в диапазоне 38-40 м приходится на более чем 40% куртин между башнями и может быть, этот показатель отражает определенный строительный модуль (80 локтей, при вероятном показателе: 1 локоть = около 49 см). Наименьшее расстояние (26,5 м) наблюдается между башнями 85 и 86. Куртина наибольшей длины (61 м) расположена между башнями 95 и 96. На участке башен 63-70, общей протяженностью около 220 м, наблюдается сокращение дистанции между ними - здесь длина куртин (точнее, расстояние от центра/вершин башен) составляет от 29,5 м до 34 м (см. рис. 2). Обращает внимание, что этот участок расположен в центральной части оборонительной стены, вероятно, на одном из стратегически важных участков обороны. Можно предполагать, например, что здесь находился наиболее удобный и мелководный брод через реку.
Табл. 1. Зависимость между длиной (дистанцией между башнями) и количеством куртин равнинного участка Гильгильчайской длинной стены
Судя по визуальным наблюдениям, оборонительная стена целиком была возведена из сырцовых кирпичей. Предполагаемая толщина Гильгильчайской стены на равнинном участке была около 8 м. В срезе сильно разрушенной башни 128 хорошо видны кирпичи размером 42-43x42-43x12-13 см с наружной штукатуркой толщиной 2,5-3 см; в обнажении башни 133 прослежено 16 рядов таких кирпичей, положенных цепным способом на глиняном растворе с толщиной шва 2 см. Такие же формат кирпичей, толщина шва, а также наличие штукатурки отмечены Е.А. Пахомовым (Пахомов Е.А. 1933, с.40).
При строительстве стены в ограниченном количестве использовались также обожженный кирпич и булыжник. Крупные фрагменты обожженных кирпичей размером 37x37x7-8 см и 37x37x10 см были найдены около башен 41 и 63. Кирпичи такого же формата прослежены на уровне цокольной части и выше в срезах башен 66, 70, а также куртины между башнями 88 и 89. Наконец, в теле башни 85 прослежен ряд булыжников. Заметим, что подобный специфический прием - пояс камней в теле сырцовой стены - зафиксирован и в Дербентских сырцовых укреплениях (Кудрявцев А.А. 1978, с.249; Гаджиев М.С. 1989, с.73), и в оборонительных стенах городища Торпах-кала середины V в. В Дербенте, а также при строительстве укреплений городища Торпах-кала использовались сырцовые кирпичи такого же формата и те же приемы кладки - сплошная кладка цепным способом на глиняном растворе с толщиной шва 2 см (Кудрявцев А.А. 1978, с.246-249; Гаджиев М.С. 1989, с.65-66; 2001, с.35). Мы не знаем, возводилась равнинная часть Гильгильчайской стены на глинобитной платформе или нет, но в начале стены (участок башен 7-12) наблюдается ступенчатый вынос башен и куртин, формирующий своего рода берму и который, возможно, был своеобразной платформой, на которой возводились укрепления. Е.А. Пахомов также отмечал, что «основание стены глинобитное» (Пахомов Е.А. 1933, с.40). Глинобитные платформы зафиксированы также в Дербенте и Торпах-кале.
Этот равнинный участок Гильгильчайской стены завершался мощным укреплением, расположенным примерно в 0,4 км от начала предгорий (рис. 2, 6). Именно об этом укреплении писал в 1796 г. Ф.Ф. Симонович: «.с левого конца сего вала, у предгорья, где большая дорога, видны развалины бывшей крепости.» (Симонович Ф.Ф. 1958, с.148), а в начале XIX в. А.-К. Бакиханов: «и поныне видны остатки стены и ворот древнего города на левом берегу реки Гильгин.» (Бакиханов А.-К. 1991, с.18). Это укрепленное поселение не имеет своего оригинального названия, но жители близлежащего сел. Еникенд называют это место азерб. Учаяк («Три ноги/опоры»), по находящимся здесь трем опорным столбам высоковольтной линии. По близлежащему селению это укрепление можно именовать Еникенд.
Гильгильчайская стена, судя по незначительным ее остаткам, сохранившимся вблизи укрепления, вероятно, подходила к северо-восточной угловой башне этого базового военного лагеря (рис. 2, 2А, 6). Укрепление имеет тр апециевидную форму, вытянуто в широтном направлении и его северная стена является как бы продолжением длинной стены. Размеры укрепления около 420x210 м, занимаемая площадь около 8,8 га. Высота валов, которые скрывают остатки внушительных оборонительных стен, достигает 5-7 м; ширина валов по основанию 30-36 м. Наилучшую сохранность имеют северная и западная стены. Здесь хорошо видны остатки башен в виде выступающих полукруглых (диаметром до 10-12 м) мысов, возвышающихся над валами на 0,5-1,5 м. Особенно выделяются угловые северо-восточная (рис. 6) и северо-западная башни в виде крупных холмов, достигающие высоты около 10 м при диаметре основания около 35 м.
Наиболее укрепленной являлась северная стена поселения. Здесь на линии вала (длина по верху 396 м) сейчас расположено 14 башен. Очевидно, их было больше (15-17), т.к. участок вала между башнями 1 (угловая северо-восточная башня) и 2 длиной 87 м значительно разрушен. Расстояние между башнями здесь не регуляр-
Рис. 6. Северо-восточный угол и северная стена городища Еникенд. Вид с севера
Рис. 7. Платформа в юго-восточной части городища Еникенд.
Вид с угловой северо-западной башни
ное и колеблется от 12,5-13,5 (между башнями 2-4) до 36 м (между башнями 4 и 5). Между башнями 4 и 5 имеется проем в валу шириной 6 м, возможно, фиксирующий древние ворота этого укрепленного поселения. На вершине и склонах вала встречаются мелкие фрагменты обожженного кирпича толщиной 7-9 см.
На линии западного вала (длина по верху 115 м) имеются кроме угловой северо-западной башни еще четыре башни, расположенные довольно регулярно - на расстоянии 27-30 м друг от друга. Южный конец этого вала, по всей видимости, уничтожен до основания и, очевидно, он тянулся еще на 15-20 м, где состыковывался с южным валом. Вероятно, от этого угла имела свое продолжение Гильгильчайской стена, которая шла далее на юг на расстояние около 800 м.
Южный вал имеет плохую сохранность, высота его западной части составляет 1,5-2,5 м при ширине по основанию до 30 м. В центральной части он имеет высоту всего лишь 0,5-0,8 м и далее почти не прослеживается. Учитывая, что южная стена укрепления практически не играла роли в оборонительной системе поселения и всей системы Гильгильчайской стены, можно предполагать, что она и не имела столь большую высоту, а возможно и не была закончена.
Восточный вал городища, протяженностью около 240 м, имеет также значительные разрушения. По всей видимости, здесь также располагалось несколько башен.
В обнажениях вала прослеживаются ряды сырцовых кирпичей размером 40-44x40-44x11-13 см, уложенные тем же цепным способом на твердом глиняном растворе. Обращает внимание наличие перед валом оврага с обрывистыми краями, шириной 10-15 м и глубиной 2,0-2,5 м. Однозначно сказать, что это остатки оборонительного рва, мы не можем.
Юго-восточную часть внутренней территории этого военного лагеря занимает платформа, возвышающаяся на 0,5-1,5 м (рис. 7). На этой платформе в центре поселения располагается небольшой холм, фиксирующий местонахождение какого-то сооружения. На территории поселения обнаружены половина обожженного кирпича размером 37x37x9 см, несколько обломков показательной керамики позднеса-санидского периода вв.), а также несколько фрагментов керамики более
позднего времени, в том числе фрагмент тарелки с сине-голубой поливой тимурид-ского времени.
Часть стены длиной около 800 м между укреплением и началом предгорного участка не сохранилась, очевидно, вследствие уничтожения его рекой при изменении русла, а также дорожно-строительными работами при прокладке автомобильной трассы Дербент-Баку.
Предгорный участок Гильгильчайской стены (рис. 8) начинает прослеживаться в 800 м к югу от описанного укрепленного поселения Еникенд, рядом с трассой. Здесь в срезанном вале на краю горного отрога хорошо прослеживается структура стены, сплошь сложенной из сырцовых кирпичей (40-43x40-43x10-12 см) цепным способом на глиняном растворе (толщина шва 1,5-2 см) и покрытой штукатуркой (толщиной 3-4 см) снаружи с обеих сторон. Толщина стены на этом участке составляет около 6 м при сохранившейся высоте около 2,3 м (17-18 рядов кирпичей). Обращает внимание наличие здесь (видимых в срезе) крепежных вымосток из булыжников с обеих сторон стены, которые, по всей видимости, должны были предотвратить разрушение данного участка сырцовой стены, возведенного на крутом склоне отрога.
От этого места стена следует в гору по крутому склону (около 45°), через 75 м начинается плавный подъем (высота около 110 м абс.). В целом стена на предгорном участке следует в юго-юго-западном направлении, но, повторяя рельеф местности вдоль высокого и обрывистого правого берега реки Гильгильчай, она иногда достаточно резко меняет направление (рис. 8). Стена на данном участке представляет собой оплывший вал, который по своим параметрам заметно уступает равнинному участку. Очевидно, это обусловлено не столько сохранностью стены, сколько различными исходными (реальными) размерами сырцовой стены. На предгорном участке вал имеет высоту в среднем 2,0-2,5 м при ширине по основанию 8-12 м. По валу периодически расположены остатки башен, выходящие за линию стены в обе стороны. Всего на предгорном участке Гильгильчайской стены нами зафиксировано 140 башен (башни этого участка имеют самостоятельную нумерацию). Они имеют, как правило, вид небольших курганов (высотой 2,5-3,5 м, диаметром 15-18 м), возвышающихся над куртинами на высоту 0,5-1,3 м (рис. 9). Некоторые башни и соединяющие их куртины прослеживаются очень слабо. Руины предгорного участка Гильгильчайской стены имеют более крупные размеры на заключительном отрезке к ЮЗ от сел. Еникенд - между башнями 111 и 135. Здесь высота валов достигает тах.4,0-5,5 м, а башен - тах.6,0-6,5 м. Напомним, что на этом участке, между башнями 121 и 122 был осуществлен разрез вала, определивший параметры стены (толщина 4,15 м, сохранившаяся высота кладки 4,20-5,0 м).
Различия в параметрах стены и башен на различных участках были обусловлены как стратегической значимостью этих участков, так и их естественной укрепленно-стью. Чем выше были стратегическая важность и уязвимость, тем выше были укре-пленность и обороноспособность определенных участков. На меньшую, по сравнению с равнинным участком, укрепленность предгорного участка, усиленного и ес-
Рис. 8. План предгорного участка Гильгильчайской длинной стены, планы крупных башен 46, 67, 86 и поселений Эйнибулак-1 и Эйнибулак-2
Рис. 9. Начальный отрезок предгорного участка Гильгильчайской длинной стены (башни 1-11). Вид с башни 12. Слева виден ров
тественной защитой, указывает и относительно большее расстояние между башнями. Если на равнинном участке башни располагаются в основном на расстоянии 38-40 м друг от друга (40% куртин), то на предгорном участке на этот диапазон приходится только около 8% куртин. Расстояние между башнями этого участка колеблется в основном в диапазоне 37-52 м (около 60% куртин), причем выделяются три характерных дистанции - 40-41 м (более 9% куртин), 44-46 м (более 15%) и 49-50 м (11,5%) (табл. 2). Возможно, в этих показателях отразился определенный модуль (локоть), использовавшийся при архитектурных расчетах - эти расстояния могут соответствовать 80, 90 и 100 локтям. Выделяется еще одна группа - с расстоянием между башнями в диапазоне 58-61 м (более 9% куртин) (табл. 2).
Среди башен предгорного участка Гильгильчайской стены выделяются несколько крупных, находящихся в стратегически важных местах. Прежде всего, это башня
1, расположенная в начале участка на мысу горного отрога над приморской равни-
Табл. 2. Зависимость между длиной (дистанцией между башнями) и количеством куртин предгорного участка Гильгильчайской длинной стены
ной. Она имеет высоту около 5 м и диаметр по основанию около 20 м. Следующая крупная башня 12 находится на расстоянии около 530 м от башни 1 и имеет высоту около 6 м при диаметре около 25 м. От башни 12 стена изменяет направление и следует далее на юг на расстояние около 210 м до следующего поворота (на ЮЗ) (между башнями 16 и 17) (рис. 8). Башни 2-11 значительно уступают этим башням по размерам: они имеют высоту 3,0-3,5 м при диаметре около 15 м (рис. 9).
В срезе башни 2 (через нее проходит трубопровод) прослеживаются сырцовые кирпичи обычного формата и у наружной (внешней) грани кладка из булыжников. Участок стены между башнями 1-12 выполнял единовременно и роль оборонительной стены расположенного здесь средневекового поселения, носящего наименование Шехергях (Халилов Дж.А., Кошкарлы К.О., Аразова Р.Б. 1991, с.30). Это поселение располагается не к югу от стены (как ожидалось), а к северу от нее - между стеной и р. Гильгильчай.
Обращает внимание наличие рва перед стеной с южной стороны, увеличившего высоту вала с этой стороны до 5,5-6,0 м (см. рис. 9). Ров имеет глубину 2,0-2,5 м, ширину по верху около 15 м и протяженность около 500 м. Заканчивается ров рядом с башней 12, западнее ее - здесь в валу имеется проем, соединяющийся со рвом и ведущий на поселение и к реке. По всей видимости, ров хронологически не связан со стеной и должен датироваться более поздним временем - временем, когда существовала опасность с юга. В противном случае он должен был располагаться с северной стороны стены. Эти факты указывают также на то, что и поселение возникло значительно позже оборонительной стены, направленной против угрозы с севера, а не с юга. Такая опасность с юга возникла со времени первых арабских походов и существовала вплоть до монгольского вторжения. Относительной датировке поселения Шехергях в пределах УШ-ХШ вв. не противоречит и подъемный материал с его территории, представленный, в частности, монохромной и поли-хромной глазурованной керамикой (белая ангобная роспись под зеленой прозрачной поливой, ангобная и марганцевая роспись под бесцветной прозрачной глазурью и др.) (ХалиловДж.А., Кошкарлы К.О., Аразова Р.Б. 1991, с.30).
Следующий проход к р. Гильгильчай расположен за крупной башней 30, где стена делает крутой изгиб по контуру лощины (ложбины), вклинивающейся со стороны реки. С этой башни хорошо просматриваются долина реки, приморская равнина на севере и востоке, скала Беш-Бармак на юге, крепость Чирах-кала и прилегающий отрезок горного участка Гильгильчайской стены на западе. Проходы к реке, обеспечивавшей водой гарнизоны вдоль оборонительной стены, находились под особым контролем - рядом с ними, как правило, располагались более мощные укрепленные пункты.
Следующий спуск к реке через проход в стене и затем по относительно широкой ложбине располагался юго-западнее башни-форта 46 (рис. 8, 8А, 10, 11). Это очень крупная, доминирующая башня, имеющая форму усеченного конуса. Высота ее около 3,8 м, она имеет плоскую, диаметром 13,5 м по гребню, вершину с западиной (глубиной около 1 м) в центре, указывающей на то, что башня являлась полой. Диаметр башни по основанию около 35 м. Обращает внимание, что башня почти не выходила за линии оборонительной стены. Это одна из трех выявленных полых башен в системе данного участка Гильгильчайской стены. Все остальные башни, очевидно, были глухими.
Следующая такая башня-форт - башня 67 (рис. 8, 8В, 12) также контролировала проход и спуск к реке по лощине, расположенной к ЮЗ от нее. Эта башня имеет подпрямоугольную форму, ее высота около 3,8 м. По основанию башня имеет размеры около 33x33 м, по верху - около 18,5-19x13,5-15 м. На вершине башни имеется западина округлой формы глубиной 1,5-2,1 м, указывающая на наличие внутреннего помещения. Также как и башня 46, она не выходила за северную линию оборонительной стены, то есть фактически не играла фланкирующей роли.
Этой башне по форме и по размерам близка башня-форт 86 (рис. 8, 8С, 13), к ЮЗ от которой располагается лощина и спуск к реке. Здесь стена делает по краю ложбины глубокий изгиб, в центре которого находились башня 87 и, видимо проход в стене. Башня 86 имеет подпрямоугольную форму. Ее размеры по основанию около 38 Х36 м, по верху -11x18м; высота 4 м. На вершине башни имеется западина глубиной около 1 м. В отличие от полых башен-фортов 46 и 67, одна сторона (юго-западная) этой башни была обращена в сторону ложбины и фланкировала соответствующий участок оборонительной стены. Если с северо-восточной стороны оборонительная стена подходила к северному углу башни 86 и, таким образом, северо-восточная сторона башни являлась как бы продолжением стены, то отходила стена от башни не от западного угла, а от южного. Тем самым на линии оборонительной стены был образован уступ длиной около 38 м. В 58 м от южного угла башни располагается башня 87.
Рис. 10. Крупная башня 46. Вид с СЗ
Рис. 11. Крупная башня 46 и примыкающий отрезок стены. Вид с ЮЗ (с башни 49).
На заднем плане - башня 35
Кроме названных крупных башен к таковым относятся также башни 35 (высота 3,0-3,2 м, диаметр 16-18 м) и 71 (высота 3,6 м, диаметр около 20 м), выделяющиеся на фоне близрасположенных башен.
Еще один проход к реке находился между очень плохо прослеживаемыми (плохо сохранившимися) башнями 97 и 98 (рис. 14), которые располагались у края лощины на равном расстоянии (13-14 м) от ее центра, где, очевидно, был проем в стене. Здесь не прослеживается вал и ныне проходит грунтовая дорога, ведущая в сел. Эй-нибулак, расположенное отсюда примерно в 1,5 км к ЮВ. От этого места стена резко поднималась в гору. Следующие башни 99 и 100, расположенные на крутом склоне, также плохо сохранились и прослеживаются в виде низких (высотой до
0,4 м) холмиков. В 97 м от башни 100 располагается башня 101, находящаяся на развилке. От нее, в соответствии с рельефом местности, далее в гору на ЮЗ следует основная стена, а в северо-западном направлении отходит ответвление стены, идущее
Рис. 12. Крупная башня 67. Вид с ЮВ
по краю верха лощины и которое, таким образом, с высоты контролировало дорогу к реке (см. рис. 8). Это ответвление имеет длину около 75 м. На этом участке располагалось три башни (102-104), остатки которых прослеживаются в виде низких холмиков (высотой 0,3-0,4 м), слегка выступающих в сторону ложбины. Здесь расстояние между башнями значительно сокращено: от башни 101 до башни 102 - 36 м, от башни 102 до башни 103 - 20,5 м, от башни 103 до башни 104, находящейся на конце ответвления - 19,5 м.
По линии основного направления стены в 55 м от башни 101, на продольной вершине горы Дангядаг находится башня 105. В 25,5 м от нее, тоже на вершине горы, расположены остатки башни 106, а в 16,5 м от последней - остатки башни 107. Это наивысшая точка (около 340 м абс.) предгорного участка Гильгильчайской оборонительной стены. От крайней башни 107 слабо заметные остатки стены тянутся вниз по склону на юго-запад на расстояние около 185 м до плохо сохранив-
Рис. 14. Вид с юга (с выносной башни 104) на предыдущий отрезок Гильгильчаской длинной стены и на проход к реке между башнями 97 и 98
шейся башни 108. Далее стена прослеживается еще на 33 м и затем ее следы исчезают на довольно крутом склоне горы.
Подошва горы переходит в относительно широкую и мягкую (плавную) лощину по которой проходит грунтовая дорога из селения Эйнибулак через р. Гильгильчай в сел. Козага (Козагаджлы). Здесь, в 0,8 км к западу от сел. Эйнибулак и в 0,5 км к ЮЮЗ от башни 108, на правом берегу р. Гильгильчай было выявлено поселение, получившее наименование Эйнибулак-1 (рис. 8, 15). Оно занимает плоскую вершину высокого мыса, обращенного в сторону реки. С севера, запада и юга оно защищено крутыми (до 45°-50°) склонами. С открытой восточной напольной стороны территория поселения приподнята на 0,5-0,8 м. Поселение имеет прямоугольную форму, размеры его около 45x60 м (рис. 8Ю). Возможно, оно было защищено по пе-
риметру оборонительной стеной и четырьмя угловыми башнями. Прослеживаются следы (в виде низких, округлых всхолмлений) двух башен - северо-западной и юго-западной, обращенных и чуть выдающихся в сторону реки. На территории поселения обнаружены фрагменты обожженных кирпичей размером 32х?х7 см, обломки красноглиняной белоангобированной керамики позднесасанидского времени (У-У11 вв.).
Следы Гильгильчайской стены в непосредственной близости с поселением не обнаружены, но можно не сомневаться в том, что Гильгильчайская стена проходила здесь, а укрепленное поселение Эйнибулак-1 было включено в систему этой оборонительной линии и контролировало наиболее удобный проход к реке и переход через нее. Здесь располагается наиболее удобный и низкий тальвег, соединяющий пойму р. Гильгильчай и расположенное к западу плато, и данное укрепленное поселение с прилегающим участком оборонительной стены должно было защищать этот проход от возможного противника, продвигавшегося вдоль широкой поймы реки в обход приморской равнины.
Следующий, заключительный, отрезок предгорного участка Гильгильчайской длинной стены начинает прослеживаться в 200 м к югу от поселения Эйнибулак-1, на противоположном гребне ложбины. Стена здесь тянется на юг вдоль высокого и крутого, местами обрывистого, правого берега реки Гильгильчай. На этом 1,5-километровом отрезке зафиксировано 30 башен (111-140), располагающихся на расстоянии от 21 м до 75 м друг от друга (обычное расстояние 43-50 м) (см. рис. 8). Как уже отмечалось, здесь, между башнями 111 и 135, руины Гильгильчайской стены имеют лучшую сохранность - высота валов достигает 4,0-5,5 м, а башен - 6,0-6,5 м (рис. 16), - а разрез вала выявил остатки стены толщиной 4,15 м, при сохранности до 30 рядов кладки (до 5,0 м высоты).
На участке между башнями 126-129 (см. рис. 8) нами выявлено поселение, получившее наименование Эйнибулак-2 и представлявшее, очевидно, военный лагерь. Оно расположено на расстоянии около 1 км к югу от поселения Эйнибулак-1 и занимает трапециевидной формы мыс, выдающийся в сторону реки и занимающий наиболее возвышенное место (около 265 м абс.) на этом отрезке (рис. 8, 17). По периметру поселение было защищено оборонительной стеной, которая отходила от башни 126, обводила поселение по гребню мыса и вновь соединялось с основной оборонительной стеной на месте башни 129 (рис. 8Е). Участок стены от башни 127 до башни 129, таким образом, являлся и оборонительной стеной поселения с восточной напольной стороны. Размеры поселения около 120x90 м. На углах и по середине северной, запа дной и южной сторон, вероятно, располагались башни (башни 1-5). От стен и башен остались заметный вал (высотой до 0,5 м) и холмики (высотой до 0,7-0,8 м). В центральной части поселения имеется всхолмление высотой до 1 м, очевидно, фиксирующее местонахождение какого-то строения. На территории поселения обнаружены много фрагментов обожженных кирпичей толщиной 7-9 см и несколько невыразительных обломков красноглиняной керамики.
От башни 129 стена следует вниз по склону вдоль возвышенного берега реки на ЮЮЗ на расстояние около 260 м до башни 135 (см. рис. 8). От нее оборонительная стена шла в том же направлении еще 23 м и затем резко изменяла направление на ЮЗЗ и спускалась к пойме р. Гильгильчай. Здесь стена прослеживается в виде еле заметного вала с сильно расплывшимися низкими холмиками четырех башен (136-139) на расстояние около 280 м. Завершается этот участок небольшим подпря-моугольной формы укреплением (башня 140), размерами около 28x25 м, стены которого прослеживаются в виде вала высотой около 0,4-0,5 м (рис. 8). Расположено это укрепление на второй надпойменной террасе. От этого укрепления остатки стены слегка прослеживаются в том же направлении еще на 75 м. Далее руины предгорного участка Гильгильчайской оборонительной стены не видны. Но, по информации азербайджанских археологов, немного ниже последнего укрепленного пунк-
та, на первой надпойменной террасе ранее находилось крупное поселение, подъемная керамика с которого относилась к раннесредневековому и предмонголь-скому времени. Впоследствии это поселение было уничтожено при сооружении здесь земляных валов крупного водосборника.
В этом месте, где пойма р. Гильгильчай сужается с 500 до 200 м, а немного южнее - до 50-60 м, оборонительная линия, вероятно, была особенно укреплена, преграждая врагу возможность пройти на юг по широкой пойме р. Гильгильчай и по горным долинам, в обход приморской низменности. Здесь же, очевидно находился мост через реку, остатки которого в виде фрагментов кладки из жженого кирпича
Рис. 18. Керамика с объектов Гильгильчайской длинной стены
на известковом растворе и обломков кирпичей толщиной 6-7,5 см, кажется, успел еще зафиксировать Е.А. Пахомов в 1932 г. (Пахомов Е.А. 1933, с.42). На противоположном берегу реки, на горном отроге, подходящем к пойме реки, начинаются руины следующего, горного, участка Гильгильчайской оборонительный стены, которая следует далее на запад до крепости Чирах-кала на вершине горного хребта и затем к подножию горы Бабадаг. Горный участок Гильгильчайской оборонительной линии в сезоне 2002 г. обследованию не подвергался.
Керамика, собранная при обследовании начального 14-километрового участка Гильгильчайской длинной стены, происходит с территории укрепленных поселений Еникенд, Эйнибулак-1 и с разреза стены около автотрассы Дербент - Баку. Вся она относится к позднесасанидскому времени и представлена характерными образцами. Это фрагменты жаровни (рис. 18, 1), кувшинов (рис. 18,2-4), чаш (рис. 18, 5, 16), крупных толстостенных мисок (рис. 18, 6, 8-12), шаровидных горшков (рис. 18, 7, 17, 18), крупных тарных сосудов (рис. 18,13-15). Они имеют светло-розовое, красное, светло-коричневое или бежевое тесто, часто с примесью песка, реже - шамота. Многие фрагменты имеют белое ангобное покрытие, что очень характерно для посуды этого времени. Наиболее характерными и хронологически показательными предстают сосуды с сильно профилированными венчиками (рис. 18, 4-7, 11, 12, 15, 18). Типы этой керамики, которая имеет те же технологические показатели (структура, цвет теста), представлены в слоях позднесасанидского времени (V-VII вв.) Дербента (Гаджиев М.С. 1989, с.68-71, рис.4,5; Гаджиев М.С., Магомедов А.Р. 2000, с.235, рис. 5), среди керамики городища Торпах-кала (Гаджиев М.С. 2001, с.36,40, рис. 2,19-46), на других памятниках данного региона этого периода (Беш-Бармак, Гаджмитепеляри, Сандыктепе и др.) (Ахундов Т.П. 1987, табл. XL, XLI; Халилов Дж.А., Кошкарлы К.О., Аразова Р.Б . 1991. с.56-58,105-106, табл. XXI, XXIIIa, XLII). Аналоги этой керамике представлены также на памятниках сасанидского времени на территории Ирана (см., напр.: Keal E.J and Keal M.J. 1981, fig. 8-20), юго-западного Туркменистана (Губаев А. 1968, рис. 19, 1-3, 6, 20, 2, 5; Губаев А., Ко-шеленко Г.А. 1970, с. 98, 102, рис. 34, 10, 19, 21, 37, 10, 12, 14).
Заключение. Приведенные аналоги керамическому комплексу укреплений Гильгильчайской оборонительной стены, а также вышеуказанные параллели в строительных материалах и технике этой фортификационной системы сырцовым укреплениям Дербента и Торпах-калы середины V в., позволяют отнести ее сооружение к V-VI вв., но до строительства Дербентского каменного оборонительного комплекса в середине VI в. в правление шаханшаха Хосрова I Ануширвана. Вместе с тем, достаточно надежная идентификация этой оборонительной линии с длинной стеной Апзут Кават, упомянутой Ананием Ширакаци (Mon.se Согипе. 1881, p.27; Anania of Sirak. 1992, II.12-13) и которая получила свое имя в честь царствовавшего монарха, дает возможность отнести возникновение Гильгильчайской стены ко времени правления шаханшаха Кавада (488-531), точнее - ко времени его второго царствования (с 498 г.). Относительно более точное время строительства может определяться исходя из военно-политической ситуации на Кавказе и в Передней Азии. Не предпринимая здесь детального анализа военно-политического положения, укажем, что наиболее благоприятная обстановка для сооружения столь мощной оборонительной системы, каковой предстает Гильгильчайская длинная стена, существовала в период между 508-521 гг., когда Иран не находился в состоянии войны с Византией, установил контроль над Восточным Кавказом и Дербентским проходом и был в союзнических отношениях с савирами.
Гильгильчайская оборонительная линия, в которой воплотились приемы и методы фортификационного искусства Сасанидского Ирана, максимальное использование сложного горного рельефа, стала своего рода прообразом Дербентского каменного оборонительного комплекса, возведенного примерно 50 лет спустя против нового могущественного соперника - Тюркского к аганата.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Абдуллаев Х.П. 1968. Гильгильчайская оборонительная стена и крепость Чи-рах-кала //СА. № 2.
Алиев А.А. 1984. Археологические раскопки Гильгильчайского оборонительного сооружения //Изв. АН АзССР. Сер. истории, философии и права. № 3. Баку.
Алиев А.А. 1985. Об оборонительных сооружениях Кавказской Албании //Всесоюзная археологическая конференция. Тез. докл. Баку.
Алиев А.А. 1986. Гильгильчайское оборонительное сооружение. Баку. - 15 с.
Артамонов М.И. 1962. История хазар. Ленинград.
Ахундов Т.И. 1987. Историческая топография поселений и система расселения в Северо-Восточном Азербайджане (середина III тыс. до н.э. - середина I тыс. н.э.). Кандидатская диссертация. Ленинград.
Бакиханов А.-К. 1970. Гюлистан-и Ирам. Баку. (на перс. яз.).
Бакиханов А.-К. 1991. Гюлистан-и Ирам. Ред., комментарии, примечания и указатели З.М. Буниятова. Баку.
Бакунина В.И. 1887. Персидский поход в 1796 г. //Русская старина. № 2.
Бутков П.Г. 1869. Записки персидского похода 1796 г. или все, что я видел, слышал, узнал //Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 год. Т. II. СПб.
Гаджиев М.С. 1980. К вопросу о местоположении сасанидского города Шахри-стан-и Йездигерд //Древние и средневековые археологические памятники Дагестана. Махачкала.
Гаджиев М.С. 1989. Исследования сырцовой фортификации цитадели Дербента сасанидского времени (по материалам раскопов Р-Х! и Р-ХШ) //Древняя и средневековая архитектура Дагестана. Махачкала.
Гаджиев М.С. 1995. К локализации Самарона //Тез. докл. региональной научной конференции, посвященной гуманитарным исследованиям. К 50-летию ДНЦ РАН. Махачкала.
Гаджиев М.С. 2001. Городище Торпах-кала //Археология восточноевропейской лесостепи. Вып. 15. Средневековые древности евразийских степей. Воронеж.
Гаджиев М.С. 2002. Древний город Дагестана: Опыт историко-топографического и социально-экономического анализа. М.
Гаджиев М.С., Кудрявцев А.А. 2002. Подводные археологические исследования в акватории Дербента //Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. XII. М.-Магнитогорск.
Гаджиев М.С., Магомедов А.Р. 2000. Раскопки форта Горной стены (сезоны 1996, 1998 гг.) //Кавказ и степной мир в древности и средние века. Материалы международной научной конференции. Махачкала.
Гевонд. 1862. История халифов вардапета Гевонда /Пер. с арм. К. Патканова. СПб.
Губаев А. 1968. Изучение раннесредневековых памятников в районе Артыка //Каракумские древности. Вып. II. Ашхабад.
Губаев А., Кошеленко Г.А. 1970. Исследование парфянского святилища Ман-сур-депе и раннесредневекового замка Ак-депе //Каракумские древности. Вып. III. Ашхабад.
Егишэ. 1971. О Вардане и войне армянской /Пер. с древнеарм. И.А. Орбели. Ереван.
Еремян С.Т. 1941. Сюния и оборона Сасанидами кавказских проходов //Изв. Арм. филиала АН СССР. Т.7. Ереван.
Кудрявцев А.А. 1978. О датировке первых сасанидских укреплений в Дербенте //СА. № 3.
Кудрявцев А.А. 1979. «Длинные стены» на Восточном Кавказе //ВИ. № 11.
Кузнецов Н. 1893. Дербент //Энциклопедический словарь. Изд. Ф.А. Брокгауз и И.А. Ефрон. Т.19.
Кулаковский Ю. 1913. История Византии. T.1. Киев.
Пахомов Е.А. 1933. Крупнейшие памятники сасанидского строительства в Закавказье //ПИМК. № 9-10. М.
Рубрук. 1997. Джованни дель Плано Карпини. История монгалов. - Гильом де Рубрук. Путешествие в Восточные страны. - Марко Поло. Книга. Вступит. ст., коммнент. М.Б. Горнунга. М.
Семенов П.Г. 2002. Этнополитическая история Восточного Кавказа в III-VI вв.: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Махачкала.
Симонович Ф.Ф. 1958. Описание Южного Дагестана. 1796 г. //История, этнография и география Дагестана XVIII-XIX вв. Архивные материалы /Под ред. М.О. Косвена и Х.-М. Хашаева. М.
Тревер К.В. 1959. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании. М.-Л. Халилов Дж.А., Кошкарлы К.О., Аразова Р.Б. 1991. Археологические памятники Северо-Восточного Азербайджана. Баку.
Юзбашян К.Н. 2001. Армянская эпопея V века: от Аварайрской битвы к соглашению в Нуарсаке. Елише. Слово о войне армянской. Пер. с др.-арм. И.А. Орбели. Новая ред. К.Н. Юзбашяна. М.
al-Masudi. 1863. Abu’l-Hasan ‘А1о Ibn al-Husayn al-Mas‘udr. [Magoudij. Les Prairies d’ or. Texte et traduction par C. Barbier de Meynard et Pavet de Courteille. Bd.
II. Paris.
Altheim F., Stiehl R. 1958. Michael der Syrer fiber das erste Aufreten der Bulgaren und Chazaren. In: Byzantion. 28. Bruxelles.
Ananias of Sirak. 1992. The Geography of Ananias of Airak (A^xaracoiz): The Long and the Short Versions. Introduction, transl. and comm. by R.H. Hewsen. Wiesbaden.
Hoffmann G. 1880. Auszfige aus syrischen Akten Persischer Martyrer. In: Abhandlungen fur die Kunde des Morgenlandes: Excurse. B.VII. № 3. Leipzig.
Keal E.J. and Keal M.J. 1981. The Qal‘eh Yazdigird Pottery: A Statistical Approach. In: Iran. Vol. XIX.
Kudrjavcev A.A., Gadziev M.S. 2001. Archaologische Unterwasseruntersuchungen an der Kfinste von Darband //Archaologische Mitteilungen aus Iran und Turan. Band 33. Berlin.
Marguart J. 1901. Eransahr nach der Geographie des Ps. Moses Xorenaci. Mit historisch-kritischen Kommentar und historischen und topographischen Excursen. Berlin.
Marguart J. 1903. Osteuropaische und ostasiatische Streifsfige. Ethnologische und historisch-topograpische Studien zur Geschichte des 9 und 10. Jahrhunderts (ca 840-940). Leipzig.
Moi'se Corene. 1881. Geographie de Moise Corene d’apres Ptolemee, ed. and trad. A. Soukry. Venice.
Tableau des provinces cituees sur la cote occidentale de la Mer Caspienne entre les Fleuuves Terek et Kour. St. Peterbourg, 1798.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. «Ворота Турайе» являются прямым переводом арм. durn Coray (Altheim F., Stiehl R. 1958. S.110). Об идентификации Чора и Дербента см.: Кузнецов Н. 1893. С. 423; Marguart J. 1901. S. 96-100; 1903. S.489; Артамонов М.П. 1962. С. 120-121; Кудрявцев А.А. 1978; 1979; Гаджиев М.С. 2002. С. 10, 46-48.
2. Работы проводились благодаря финансовой поддержке The Wellesley College Multicultural Research Grant. Авторы выражают искреннюю признательность сотрудникам Института археологии и этнографии НАН Азербайджана канд.ист.наук
Г.О. Гошгарлы и д-ру.ист.наук Т.И. Ахундову, которые принимали активное участие в исследовании Гильгильчайской стены. Наша особая благодарность директору Института археологии и этнографии НАНА д.и.н., проф. А.А. Аббасову.
A.A.ALIEV, I.N.ALIEV, M.S.GADJIEV, M.G.GEITNER,
F.L.KOL, R.G.MAGOMETOV
NEW RESEARCHES OF THE GIL’GIL’CHIAN FORTIFIED WALL
The studies of the ceramic complex of the specified defensive system and the parallels in building materials and fortification technique allow to date its construction to the 5th -6th centuries A.D.; but that was well before the built of the Derbent fortified stone complex of the 6th century A.D.
М.С.ГАДЖПЕВ (Махачкала)
АТРИБУЦИЯ ГЕММЫ-ПЕЧАТИ ВЕЛИКОГО КАТОЛИКОСА АЛБАНИИ И БАЛАСАКАНА И ВОПРОС ОЧЕРЕДНОСТИ ПАТРИАРШЕСТВА ВЛАДЫК АЛБАНСКОЙ ЦЕРКВИ1
Гемма-инталия Великого католикоса Албании и Баласакана входит в состав коллекции резных камней Национальной Библиотеки в Париже и впервые была опубликована Л. Делапортем (Delaporte L. 1920). Она представляет собой овальный сердоликовый диск, размерами 22,9x20,5 мм и толщиной 5,4 мм, видимо, некогда вставлявшийся в перстень-держатель. Центральное поле лицевого щитка занимает изображение креста с чуть расширенными крыльями, крест почти равносторонний с немного удлиненным нижним крылом. Под боковыми перекладинами его вырезаны полумесяц рогами вверх (слева) и шестилучевая звезда (справа), под крестом помещено изображение круга-кольца, на который как бы опирается христианский символ. По обе стороны центрального изображения расположена среднеперсидская надпись, выполненная курсивом, близким к позднесасанидской лапидарной палеографии.
В 1973 г. Р. Гебль переиздал эту гемму без каких-либо комментариев, как один из образцов гемм с изображением креста (Gobl R. 1973, taf. 33,102a.). Затем печать была опубликована Ю. Лернером в его монографии (Lerner J.A. 1977, p. 31, pl. I, 3), в приложении к которой Р. Фрай предложил первое чтение надписи - ’lsn W bl’nyk’ ‘tlykwny - и отнес гемму по палеографическим особенностям к VII в. (Frye R.N.
1977, p.41). Год спустя Ф. Жинью в своем капитальном «Каталоге» дал в целом верное чтение легенды, за исключением одного слова-топонима: [kwsjty Y hlb’n W bl ’skn wcwlk <k>’tlykws «Grand Catholikos de HulvSn et de BalSsagSn» (Gignoux Ph.
1978, p.64, no.7.5, pl. XXIII.). Это же чтение было подтверждено им затем в статье, посвященной христианским геммах сасанидской эпохи (Gignoux Ph. 1980, р.299-314,
pl. I, fig. 1).
Позднее А.И. Колесников, исследуя административные топонимы на сасанид-ских печатях, обратил внимание на ряд обстоятельств: во-первых, что топоним Хулван на оттиске геммы на булле в Музее Багдада представлен в написании hlw'n, а не hlb’n (хотя чередование w//b возможно - М.Г.), и, во-вторых, и это особенно
