CC BY
177
Горюнов В.Ю. Новая разновидность частно-публичного уголовного преследования
Горюнов Владимир Юрьевич Gorjunov Vladimir Yurevich
преподаватель кафедры управления
Нижегородская академия МВД России (603950, Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3) the lecturer of the department of management
Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia (3 Ankudinovskoye shosse, Nizhny Novgorod, 603950)
E-mail: vgorunov@mail.ru
Новая разновидность частно-публичного уголовного преследования New kind of private-public prosecution
Правовая природа и назначение модернизированного института частно-публичного уголовного преследования обусловлены усилением частного начала в уголовно-процессуальной сфере. Новая разновидность дел данной категории, созданная Федеральным законом от 29 ноября 2012 года № 207-ФЗ, имеет особый порядок возбуждения уголовного дела. Она распространяется только на специальных субъектов — предпринимателей или руководителей коммерческих организаций. Главным условием для применения новой процедуры является то, что преступление совершено в сфере предпринимательской или экономической деятельности. Автор исследует некоторые последствия расширения дел частно-публичного обвинения.
Ключевые слова: уголовное преследование, дело частно-публичного обвинения, потерпевший.
Legal nature and purpose of the upgraded Institute of private-public prosecution due to increased private beginning in the field of criminal procedure. A new species of cases in this category, established by the Federal Law of November 29, 2012 № 207-FZ has a special procedure for prosecution. It applies only to special entities — entrepreneurs or managers of business organizations. The main condition for the application of the new procedure is that a crime committed within the business or economic activity. The author explores some of the implications of enlargement affairs private-public prosecution.
Keywords: criminal prosecution, the case of private-public prosecution and the prosecution, the victim.
Традиционно частно-публичное уголовное преследование расценивалось в науке как исключение из принципа публичности и публично-правового порядка осуществления уголовного преследования лиц, совершивших преступления, то есть общественно опасные деяния. Остается в силе суждение о том, что частно-публичное уголовное преследование представляет собой сочетание частно-правовых и публично-правовых элементов в механизме правового регулирования этой уголовно-процессуальной деятельности органов обвинительной власти государства. Потому оправданной будет его квалификация как смешанного вида уголовного преследования [1, с. 15].
Ранее считалось, что частно-публичное уголовное преследование является ни чем иным, как способом ограничения частного обвинения потерпевшего должностным обвинением прокурора [2, с. 43], публично-правовой активностью органов обвинительно-следственной власти [3, с. 287]. По мнению авторов, комментировавших положения части 3 статьи 20 УПК РФ в прежней ее редакции, данная разновидность уголовного преследования была продуктом экспансии публичного элемента в область частного обвинения [4, с. 56—58]. При этом подчеркивалось, что частно-публичное уголовное
преследование осуществляется публичными (официальными) органами государственной власти в публичных интересах, независимо от воли потерпевшего [5, с. 103—131]. «Частный обвинитель» (потерпевший) здесь имеет только инициативу для начала должностного следственного уголовного преследования, но сам при э том не приобретает черт частного обвинителя, и дальнейшее производство по данному делу осуществляется независимо от его воли [3, с. 287—288].
Наверное, для существовавшей ранее правовой ситуации такое объяснение правовой природы и назначения частно-публичного уголовного преследования было верным. Сам институт частно-публичного обвинения является изобретением советского законодателя, для которого было характерно стремление к «опубликованию», «огосударствлению» правового поля, то есть он стремился расширить действие публичного начала возможно широко — за счет частного элемента [1, с. 100—139].
Теперь ситуация кардинально изменилась, и развивается противоположная тенденция. С изменением Федеральным законом от 29 ноября 2012 года № 207-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» [6]
редакции части 3 статьи 20 УПК РФ некоторые другие представления о правовой природе частнопубличного обвинения приходится пересмотреть. Мы присоединяемся к мнению [7, с. 79] о том, что новая редакция части 3 статьи 20 УПК РФ позволяет сделать вывод о существовании двух категорий уголовных дел частно-публичного обвинения: первая «традиционная», существовавшая до изменения редакции статьи, включает в себя преступления, предусмотренные частью 1 статьи 131, частью 1 статьи 132, частью 1 статьи 137, частью 1 статьи 138, частью 1 статьи 139, статьей 145, частью 1 статьи 146, частью 1 статьи 147 УК РФ. Вторая категория дел частно-публичного обвинения включает в себя преступления, предусмотренные статьями 159—159.6 (мошенничество), 160 (присвоение или растрата), 165 (причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием) УК РФ.
Сам законодатель не делал секрета из того, что данная норма специально создана для «исключения возможности решения хозяйственного спора посредством уголовного преследования» [8]. Так что при объяснении правовой природы новой разновидности дел частно-публичного обвинения надо исходить из того, что частное начало вытесняет публичное из его традиционной сферы действия.
Как справедливо отмечается в научной литературе, с конца 2008 года в нашем государстве последовательно проводится политика ограничения вмешательства уголовной юстиции в хозяйственную, включая торговую, деятельность предпринимателей. Идеология противодействия «беловоротничковой» преступности заключается в том, что вмешательство уголовной юстиции в разрешение юридических споров оправдано, только если оказалось недостаточно «средств» гражданской юстиции. Уголовное преследование официально признано субсидиарным средством обеспечения экономической безопасности страны [9, с. 52— 54; 7, с. 77—82; 10, с. 63—68]. А.С. Александров и И.А. Александрова пишут: «Российскими элитами взят курс на радикальное ограничение средств уголовной юстиции для поддержания правопорядка в экономической сфере. При конструировании механизма уголовного преследования за основу взят частноправовой (диспозитивный) метод (с некоторыми оговорками в пользу публичности), в то время как в «нормальных» государствах по-прежнему практикуют публично-правовые инструменты борьбы с общественно опасными явлениями, каковым является экономическая преступность» [11, с. 101—102].
Таким образом, в институте дел частно-публичного обвинения мы можем, как представляется, вычленить два правовых явления — это, во-первых, традиционное частно-публичное уголовное преследование, предметом которого являются преступления, предусмотренные частью 1 статьи 131, частью 1 статьи 132, частью 1 статьи 137, частью 1 статьи 138, частью 1 статьи 139, статьей 145, ча-
стью 1 статьи 146, частью 1 статьи 147 УК РФ, а во-вторых, новое частно-публичное уголовное преследование, предметом которого являются преступления против чужой собственности, совершаемые в сфере предпринимательской деятельности. Последнее есть элемент Новой уголовной экономической политики (НУЭП) [12, с. 5—20].
Для обеих разновидностей частно-публичного уголовного преследования характерны несколько общих свойств. По-видимому, первое из них является родовым для них обоих: право распоряжения обвинением по делам данной категории принадлежит частному обвинителю только частично, поскольку по его волеизъявлению уголовное дело возбуждается. Без заявления потерпевшего деяние, совершенное против него, не может считаться преступным, и уголовное дело не может быть возбуждено [2, с. 43,44; 3, с. 287—288].
Далее, обращает на себя внимание то обстоятельство, что обе разновидности частно-публичного обвинения являются атрибутом следственной организации досудебного производства по делу и в первую очередь — стадии возбуждения уголовного дела. В сущности все значение этого института и сводится к особому порядку возбуждения уголовных дел данной категории. Действие принципа диспозитивности распространяется только на досудебную часть уголовного преследования, государственное обвинение осуществляется по делам данной категории в публичном порядке. Значит, частное начало проявляет себя только в стадии возбуждения уголовного дела, где позиция потерпевшего от преступления составляет отлагательное условие для принятия решения о возбуждении уголовного дела.
Следователь при наличии основания для возбуждения уголовного дела обязан получить заявление или согласие потерпевшего на возбуждение уголовного дела, в противном случае его решение будет юридически ничтожным, и дело подлежит прекращению по основанию, предусмотренному пунктом 5 части 1 статьи 24 УПК РФ. При отказе потерпевшего от своих заявлений в ходе дальнейшего расследования и подтверждении фактов того, что он не осознавал правовых последствий подачи заявления или был введен в заблуждение должностным лицом при принятии заявления, а тем более спровоцирован на подачу заявления, уголовное дело подлежит прекращению в связи с отсутствием заявления потерпевшего.
Согласно части 3 статьи 20 УПК РФ (в ред. Федерального закона от 2 ноября 2013 г. № 302-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» [13]) уголовные дела частно-публичного обвинения возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего или его законного представителя, но дальнейшее производство по таким уголовным делам ведется в общем порядке (ч. 1 ст. 147 УПК РФ). Позиция потерпевшего имеет решающее юридическое условие для возбуждения уголовного дела, но дальнейшее
Горюнов В.Ю. Новая разновидность частно-публичного уголовного преследования
Горюнов В.Ю. Новая разновидность частно-публичного уголовного преследования
уголовное преследование осуществляется и прекращается в публично-правовом порядке, независимо от воли потерпевшего.
Возбуждаются уголовные дела о преступлениях, указанных в части 3 статьи 20 УПК РФ, в частно- правовом порядке, но дальнейшее производство ведется в публично-правовом порядке. Само заявление составляет только повод. Орган предварительного расследования должен установить наличие достаточных оснований для возбуждения уголовного дела. Волеизъявление потерпевшего будет только дополнительным условием к фактическим данным, указывающим на признаки преступления, расследуемого в частно-публичном порядке [3, с. 288].
Таким образом, потерпевший-заявитель, его представитель не имеют статуса частного обвинителя (ст. 43 УПК РФ), поскольку не выдвигают обвинения в суде, а выступают в стадии возбуждения уголовного дела «заявителем» (ст. 141 УПК РФ). В отличие от частного уголовного преследования, потерпевший в данном случае хотя и является инициатором уголовного преследования, решение органа предварительного расследования о возбуждении уголовного дела своим волеизъявлением не предопределяет. Его заявление должно соответствовать нормам статьи 141 УПК РФ и на него не распространяются требования частей 5, 6 статьи 318 УПК РФ.
Впрочем, правовое значение заявления выходит за рамки простого повода по делу публичного обвинения и заявления по делу частного обвинения. Заявление потерпевшего по делу частно-публичного обвинения обязательно должно содержать просьбу к органу предварительного расследования о возбуждении уголовного дела и уголовном преследовании лица, якобы совершившего в отношении него преступление. Это требование имеет правообразующий характер: во-первых, оно порождает обязанность органа предварительного расследования зарегистрировать его как обычный повод и проверить на предмет наличия основания для возбуждения уголовного дела, а во-вторых, и это самое главное, только от позиции потерпевшего зависит квалификация деяния как общественно опасного. По этому показателю прослеживается коренное сходство данного заявления с заявлением по делу частного обвинения.
Заявление потерпевшего о совершении в отношении него преступления, приведенного в части 3 статьи 20 УПК РФ, является «поводом» и «дозволением» органу предварительного расследования начать расследование (уголовное преследование) при наличии достаточных данных для возбуждения уголовного дела. Волеизъявление потерпевшего составляет разрешительное условие к реализации фактических данных, указывающих на признаки преступления, в виде постановления о возбуждении уголовного дела в отношении подозреваемого.
Проанализируем теперь особенности второй разновидности дел частно-публичного обвинения. Уголовное дело возбуждается в частно-публичном правовом порядке, если одно или несколько из
преступлений, перечисленных в части 3 статьи 20 УПК РФ были совершены субъектом в связи с осуществлением им предпринимательской или иной экономической деятельности.
Субъектами этих преступлений выступают: 1) индивидуальный предприниматель в связи с осуществлением им предпринимательской деятельности и (или) управлением принадлежащим ему имуществом, используемым в целях предпринимательской деятельности; 2) член органа управления коммерческой организации в связи с осуществлением им полномочий по управлению организацией либо в связи с осуществлением коммерческой организацией предпринимательской или иной экономической деятельности.
Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что для разрешения вопроса о предпринимательском характере деятельности судам надлежит руководствоваться пунктом 1 статьи 2 ГК РФ, в соответствии с которым предпринимательской является самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке. Преступления, предусмотренные статьями 159—159.6, 160 и 165 УК РФ, следует считать совершенными в сфере предпринимательской деятельности, если они совершены лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность самостоятельно или участвующим в предпринимательской деятельности, осуществляемой юридическим лицом, и эти преступления непосредственно связаны с указанной деятельностью. К таким лицам относятся индивидуальные предприниматели в случае совершения преступления в связи с осуществлением ими предпринимательской деятельности и (или) управлением принадлежащим им имуществом, используемым в целях предпринимательской деятельности, а также члены органов управления коммерческой организации в связи с осуществлением ими полномочий по управлению организацией либо при осуществлении коммерческой организацией предпринимательской деятельности [14].
Мы разделяем вывод о том, что если деятельность субъекта преступления формально подпадает под определение предпринимательской или иной экономической деятельности, но на самом деле он имел целью хищение чужого имущества тем или иным способом (строительство финансовой пирамиды, например) и никакой другой цели не имел, то такого «предпринимателя» можно преследовать в уголовно-правовом порядке [7, с. 80; 15, с. 57, 58].
Очевидно, что новый порядок частно-публичного уголовного преследования отличается тем, что: 1) следователь не вправе возбудить уголовное дело при наличии данных о том, что жертвами мошенничества, иного преступления, указанного в части 4 статьи 20 УПК РФ, стали несколько лиц, но ни одно
из них не обратилось с заявлением; 2) возбудив уголовное дело по заявлению одного из потерпевших, следователь не ограничен в пределах расследования и не зависит в ведении дела и выдвижении обвинения от воли других потерпевших от преступных действий данного обвиняемого.
Полагаем, что частно-публичное уголовное преследование начинается с момента возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица, или с момента предъявления обвинения по одной из статей, перечисленных в части 3 статьи 20 УПК РФ, лицу, в отношении которого дело было возбуждено по другой статье или если уголовное дело было возбуждено по факту по причине неизвестности лица, поделжащего привлечению к уголовному преследованию. В двух последних случаях, на наш взгляд, требуется получить согласие потерпевшего на вынесение постановления о привлечении в качестве обвиняемого. Кроме того, мы считаем, что по делам данной категории не может быть так называемого фактического задержания, подозреваемый подлежит задержанию при наличии к тому оснований только в рамках возбужденного по заявлению потерпевшего уголовного дела.
Проведение полицией в сфере предпринимательской (экономической) деятельности ОРД с целью выявления преступлений, предусмотренных статьями 159—159.6, 160, 165 УК РФ, и изобличения лиц, их совершивших (п. 10 ч. 1 ст. 12 ФЗ «О полиции»), невозможно до тех пор, пока потерпевший от преступных действий не обратится с официальным заявлением в полицию с требованием о возбуждении уголовного дела и следователь не возбудит уголовное дело. Если сторонами в хозяйственном споре являются частные лица, проведение ОРМ для выявления и раскрытия преступлений, относящихся к делам частно-публичного обвинения, недопустимо. Вынужденная пассивность полиции (подразделений ЭБиПК, следственного аппарата ОВД) чревата угрозами двоякого рода: во-первых, для обеспечения прав лиц, пострадавших от мошеннических действий в сфере предпринимательства (например строителей финансовых пирамид или участников долевого строительства), а во-вторых, для экономической безопасности страны (законопослушные бизнесмены будут страдать от недобросовестных конкурентов).
В заключение надо привести позицию Верховного Суда РФ по вопросу об обратной силе Федерального закона от 29 ноября 2012 года № 207-ФЗ, изменившего редакцию части 3 статьи 20 УПК РФ. В пункте 1.4 Обзора судебной практики по применению Федерального закона от 29 ноября 2012 года № 207-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» и постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 2 июля 2013 года № 2559-6 ГД «Об объявлении амнистии» (утв. Президиумом Верховного Суда 4 декабря 2013 г.) сказано следующее: «Федеральным законом от
29 ноября 2012 г. № 207-ФЗ также внесены изменения в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. Согласно новой редакции ч. 3 ст. 20 УПК РФ к уголовным делам частно-публичного обвинения отнесены дела о преступлениях, предусмотренных ст. 159d159.6, 160, 165 УК РФ, если они совершены индивидуальным предпринимателем в связи с осуществлением им предпринимательской деятельности и (или) управлением принадлежащим ему имуществом, используемым в целях предпринимательской деятельности, либо если эти преступления совершены членом органа управления коммерческой организации в связи с осуществлением им полномочий по управлению организацией либо в связи с осуществлением коммерческой организацией предпринимательской или иной экономической деятельности, за исключением случаев, когда преступлением причинен вред интересам государственного или муниципального унитарного предприятия, государственной корпорации, государственной компании, коммерческой организации с участием в уставном (складочном) капитале (паевом фонде) государства или муниципального образования либо когда предметом преступления явилось государственное или муниципальное имущество. Изменения, внесенные Федеральным законом от 29 ноября 2012 г. № 207-ФЗ, вступили в силу с 10 декабря 2012 г. Исходя из положений ст. 4 УПК РФ при производстве по уголовному делу применяется уголовно-процессуальный закон, действовавший во время производства соответствующего процессуального действия или принятия процессуального решения. Производство по возбужденным до указанной даты уголовным делам о преступлениях, предусмотренных ст. 159—159.6 УК РФ, прекращению по основанию отсутствия заявления потерпевшего не подлежит» [16].
Примечания
1. Гущев В.Е., Александров A.C. Народное обвинение в уголовном суде: учебное пособие. Н. Новгород, 1998.
2. Уголовный процесс России: учебник / А.С. Александров [и др.]; науч. ред. В.Т. Томин. М., 2003.
3. Александров A.C., Кухта A.A., Марчук А.Д. Обвинительная власть. Уголовный иск. Уголовное преследование и его виды // Уголовный процесс. Проблемные лекции / под ред. В.Т. Томина, И.А. Зинченко. М., 2013.
4. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / науч. ред. В.Т. Томин, М.П. Поляков. 4-е изд., перераб. и доп. М., 2010.
5. Александров A.C., Поляков М.П. Уголовное преследование // Уголовный процесс. Сборник учебных пособий. Общая часть. Выпуск 1. М., 2002.
6. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации: федеральный закон от 29 ноября 2012 года № 207-ФЗ // Собрание законодательства РФ.
2012. № 49, ст. 6752.
7. Aлександров A.C., Aлександрова H.A. Частно-публичное уголовное преследование по делам о мошенничестве // Уголовное право. 2013. № 2.
Горюнов В.Ю. Новая разновидность частно-публичного уголовного преследования
Горюнов В.Ю. Новая разновидность частно-публичного уголовного преследования
8. О внесении изменений в отдельные законода-
тельные акты Российской Федерации, направленных на исключение возможности решения хозяйственного спора посредством уголовного преследования: пояснительная записка к Проекту федерального закона, подготовленному Министерством экономического развития. URL: http://www.economy.gov.ru/minec/about/structure/
depgosregulirineconomy/doc20120926_01
9. Александров A.C., Лапатников М.В. Анализ сентябрьских законопроектов Минэкономразвития в контексте института частно-публичного уголовного преследования // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2013. № 21.
10. Александров A.C., Александрова И.А. Мошенникам укрепляют иммунитет // Юрист предприятия (в вопросах и ответах). 2013. № 2.
11. Александров A.C., Александрова И.А. Новое — буржуазное уголовное и уголовно-процессуальное право России // Классическая и постклассическая методология развития юридической науки: сборник научных трудов. Минск, 2013.
12. Александров А.С., Александрова И.А. Новая уголовная политика в сфере противодействия экономической и налоговой преступности: есть вопросы // Библиотека криминалиста. 2013. № 1 (6).
13. О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации: федеральный закон от 2 ноября 2013 года № 302-Ф3 // Собрание законодательства РФ. 2013. № 44, ст. 5641.
14. О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2013 года № 41 (п. 8) // Российская газета. 2013. 27 декабря.
15. Александрова И.А. Новое уголовное законодательство о мошенничестве // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2013. № 21 .
16. URL: http://www.vsrf.ru/Show_pdf.php?Id=8992
Notes
1. Guschev V.E., Aleksandrov A.S. Folk prosecution in a criminal court: textbook. Nizhny Novgorod, 1998.
2. Russian criminal trial: textbook / A.S. Aleksandrov [and other]; ed. V.T. Tomin. Moscow, 2003.
3. Aleksandrov A.S., Kuchta A.A., Marchuk A.D. Prosecutorial jurisdiction. Criminal action. Prosecution and his views
// Criminal Procedure. Problematic lecture / ed. V.T. Tomin, I.A. Zinchenko. Moscow, 2013.
4. Commentary on the Criminal procedure code of the Russian Federation / ed. V.T. Tomin, M.P Polyakov. 4th ed., rev. and add. Moscow, 2010.
5. Aleksandrov A.S., Polyakov M.P. Prosecution // Criminal procedure. Collection of textbooks. General part. Issue 1. Moscow, 2002.
6. On amendments to the Criminal code of the Russian Federation and certain legislative acts of the Russian Federation: federal law of November 29, 2012. № 207-FZ // Collection of legislative acts of the RF 2012. № 49, art. 6752.
7. Aleksandrov A.S., Aleksandrova I.A. Private-public prosecuting cases of fraud // Criminal law. 2013. № 2.
8. On amendments to certain legislative acts of the Russian Federation, aimed at eliminating the possibility of solving a commercial dispute by prosecuting explanatory note to the Draft federal law prepared by the Ministry of economic development. URL: http://www.economy.gov.ru/minec/about/ structure/depgosregulirineconomy/doc20120926_01
9. AleksandrovA.S., LapatnikovM.V. Analysis of the september bills Economic development institute in the context of private-public prosecution // Legal science and practice: Journal of Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia. 2013. № 21.
10. Aleksandrov A.S., Aleksandrova I.A. Fraudsters strengthen immunity // Lawyer company ( questions and answers ). 2013. № 2.
11. AleksandrovA.S., Aleksandrova I.A. New — bourgeois criminal law and criminal procedural law in Russia // Classical and post-classical development methodology of jurisprudence: proceedings. Minsk, 2013.
12. Aleksandrov A.S., Aleksandrova I.A. New criminal policy in the sphere of combating economic crime and tax: have questions // Library criminalist. 2013. № 1 (6).
13. On amendments to certain legislative acts of the Russian Federation: federal law of November 2, 2013. № 302-FZ // Collection of legislative acts of the RF. 2013. № 44, art. 5641.
14. On the practice of courts of law on preventive measures in the form of detention, house arrest and bail: resolution of the Plenum of the Supreme Court RF on December 19,
2013. № 41 (item 8) // Rossiyskaya gazeta. 2013. December 27.
15. Aleksandrova I.A. New criminal legislation on fraud // Legal science and practice: Journal of Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia. 2013. № 21.
16. URL: http://www.vsrf.ru/Show_pdf.php?Id=8992
