CC BY
45
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2003, Экспресс-выпуск 208: 3-16
Необычно высокая концентрация хищных птиц-мышеедов зимой 2001/2002 годов в Южном Приморье
Е.А.Волковская (Курдюкова)1^ А.Б.Курдюков2)
Кафедра зоологии, Уссурийский государственный педагогический институт, ул. Некрасова, д. 35, Уссурийск, Приморский край, 692500, Россия 2) Лаборатория орнитологии, Биолого-почвенный институт ДВО РАН, пр. 100-лет Владивостоку, д. 159, Владивосток, Приморский край, 690022, Россия
Поступила в редакцию 11 ноября 2002
Численность хищных птиц-мышеедов на зимовке в Южном Приморье подвержена значительным флуктуациям. С наибольшей амплитудой она колеблется на больших открытых пространствах края, как это следует из многолетних наблюдений на Приханкайской низменности (Шибнев, Глу-щенко 1988; Глущенко, Нечаев 1992, 1993; Глущенко, Мрикот 1998). Флуктуации общей численности птиц-мышеедов здесь определяются колебаниями численности зимняка Buteo lagopus — доминирующего вида среди зимующих птиц рассматриваемой группы. На одном и том же участке площадью 40 км2 межгодовые различия численности этого вида достигали 25 крат (примерно 50 птиц в январе 1985, 2 птицы в январе 1986) (Шибнев, Глущенко 1988).
Зимой 2001/2002 мы стали свидетелями необычно высокой и стабильной концентрации зимующих хищных птиц, центр скопления которых находился на сельскохозяйственных полях в окрестностях села Михайловка (Михайловский р-н), в очаге вспышки численности дальневосточной полёвки Microtus fortis. С 1997 мы проводим здесь стационарные наблюдения, но с таким резким подъёмом численности и видового разнообразия среди зимующих хищных птиц-мышеедов мы столкнулись впервые. Показатели обилия зимняка и ряда других видов заметно превосходили максимальные значения, которые были известны для Приморья до этого.
Следует сказать, что популяционная динамика численности дальневосточной полёвки в агроценозах Приморья характеризуется затяжными периодами с устойчиво невысокой плотностью населения (т.н. периоды насыщения) и относительно короткими периодами резких, скачкообразных подъёмов численности, когда на обширных территориях плотность зверьков может увеличиваться во 100 раз. За быстрым подъёмом следует резкое, катастрофическое падение численности (Нестеренко 1986; Костенко, Несте-ренко 1985; 1989; Симонов 1998). Судя по всему, мы проводили наблюдения как раз во время этого достаточно редкого непериодического явления.
Цель данной работы — описать сезонную и пространственную динамику численности разных видов хищных птиц в наблюдавшемся зимовочном скоплении и проследить влияние разных факторов на условия зимовки хищных птиц-мышеедов, а также попытаться оценить величину территории с повышенной концентрацией хищных птиц.
Для этого в октябре 2001 -марте 2002 мы проводили учёты хищных птиц на пеших маршрутах. В ядре зимовочного скопления, на полях в окрестностях сёл Михайловка, Новое и Первомайское, учёты проводили в среднем раз в 10 дней, а на его периферии, в более пересечённых лесом местообитаниях, на участке между сёлами Михайловка и Васильевка, со средним интервалом в 8 дней. Чтобы оценить ситуацию с зимовкой хищных птиц в смежных районах, мы предприняли однодневные выезды в Уссурийский, Надежденский, Шкотовский районы и в пригород Владивостока (в общей сложности 12 полевых дней).
Учёты проводили на произвольных маршрутах. Для определения пройденного расстояния использовали электронный шагомер "Электроника ШЭ-02М". Отмечали всех птиц, замеченных без бинокля в полосе шириной 500-800 м от наблюдателя. При высокой численности зимующих хищных птиц возникают серьёзные трудности, связанные с невозможностью отследить все перемещения особей, в результате чего отдельные птицы могут фиксироваться по два и более раз. На определённом (довольно ысоком) уровне плотности оценки методом маршрутного учёта просто перестают реагировать на дальнейший рост численности. Поэтому на участках с хорошим обзором мы дублировали маршрутные учёты круговыми точечными учётами (Осмоловская, Формозов 1952) с использованием 8х и 10х бинокля. Судя по хорошо заметным ориентирам, радиус обзора варьировал от 1.5 до 2.2, в среднем составляя 1.75 км. В небольшом числе проводились также учёты с автомобиля.
В работе использованы также материалы наших учётов птиц в окрестностях с. Михайловка начиная с 1997 года и наблюдения в окрестностях Владивостока с 1995. Общая протяженность пеших учётных маршрутов составила 1200 км.
Для изучения питания хищных птиц мы исследовали содержимое погадок (1174 шт.). К сожалению, невозможно в каждом случае точно определить, к каким видам птиц относятся собранные погадки, однако их основная масса (по нашим оценкам, 78%) принадлежит зимняку.
Первая половина зимы 2001/2002 была малоснежной и постоянного снежного покрова на полях не установилось. В январе на южную половину Приморья обрушились два мощных циклона. Первый циклон 7 января охватил лишь прибрежные районы, где за одну ночь выпала месячная норма осадков (35 мм), но почти не затронул расположенные немного дальше от побережья Михайловский и Уссурийский районы (7 мм). Второй циклон, пришедший 20 января, полностью охватил южные и центральные районы Приморского края. Особенно пострадал от стихии Хасанский район; здесь, в заповеднике "Кедровая Падь", средняя толщина выпавшего снега в лесу составила 1 м. Январь 2002 характеризовался и аномально высокой среднемесячной температурой воздуха, какой за последние 56 лет в крае не отмечалось (-8° С в прибрежных районах и -16° С в центральных). Февраль отличался многочисленными оттепелями, почти сразу приведшими к образованию плотного наста.
Многолетняя динамика численности хищных птиц по наблюдениям на стационарном пункте (1997-2002)
Резкое увеличения плотности популяции дальневосточной полевки в 2001 году в агроценозах в окрестностях с. Михайловка было заметным уже в конце лета. Но особенно ощутимым подъём численности стал к концу октября, чему способствовала необычно тёплая затянувшаяся осень. В некоторых местах концентрировалось так много полёвок, что весь верхний слой дерновины был густо изрыт их ходами, а на глаза постоянно попадались пе-
полевой лунь
'97/'98 '98/'99 "ЭЭ/'ОО '00/'01 '01/'02
пустельга
—I-1-1-1-1—
'97/'98 '98/'99 '99/'00 ,00/'01 '01/'02
ворон
зимняк
1 -
0 --,-Г-
'97/'98 '98/'99 '99/'00 '00/'01 '01/'02
канюк
1 -•
8 т
7 -■
2 -■
1 •■
1—Г—1
10,7
'97Г9& '98/'99 'ЭЭ/'ОО 'ООАЛ '01/02
—I-1-1-1-1-
'97/'Э8 '98/'99 'ЭЭ/'ОО '00/'01 '01/'02
--открытые пространства; -----пересеченный ландшафт
Рис. 1. Многолетняя динамика численности зимующих птиц-мышеедов по данным маршрутных учётов на стационарном пункте, 1997-2002.
ребегающие зверьки. Грызуны заселили практически все угодья, вплоть до распаханных в начале ноября полей. Обилие полёвок, наряду с малоснеж-ностью декабря, создало необычно благоприятные стартовые условия для зимовки хищных птиц. Повышенная концентрация наблюдалась у всех об-лигатный и факультативных миофагов.
Масштабы межгодовых флуктуаций численности мышеедов демонстрируют материалы наших стационарных наблюдений в Михайловском районе в 1997-2002 годах (рис. 1).
Особенно большого размаха достигали изменения численности зимняка в его оптимальных местообитаниях — на обширных выровненных безлесных территориях. В ядре зимовочного скопления его численность зимой 2001/2002 возросла, по сравнению со средней для зим 1997-2001 годов, в 28 раз, а на его периферии, среди открытых участков более пересеченных лесом территорий,— в 17 раз. Всего в ядре зимовочного скопления, на площади 29.5 км2, в период наибольшей концентрации птиц (15 ноября 2001 -20 января 2002) зимовало, по нашим оценкам, около 140 зимняков. В это
время с одной точки мы насчитывали по 13-40 особей этого вида, в среднем 23.8 (п = 27). Пешие маршрутные учёты давали оценки в 8.4-12.4, в среднем 11 ос./км (длина маршрута 47 км). Сходными были оценки по результатам учётов с автомобиля — 10-25 ос./км (при учёте с одной стороны).
По многолетним наблюдениям на Приханкайской низменности (Глу-щенко 1979; Шибнев, Глущенко 1988; Глущенко, Нечаев 1992, 1993) и на рисовых полях в окрестностях г. Арсеньев (А.А.Назаренко, устн. сообщ.), столь высокая численность зимняка на зимовках ещё ни разу не отмечалась. Показатели его плотности в зимы 1972/1973, 1984/1985, 1990/1991 и 1992/1993, тоже в годы подъёма численности, в восточной части Приханкайской низменности на избранных участках повышенной концентрации мышеедов (убранные соевые и рисовые поля и др. сельхозугодья) были, по нашим оценкам, в 2.1-3.6 раза ниже. Сходную картину дают точечные учёты (устные сообщения Ю.Н.Назарова и С.Г.Сурмача).
Зимой 2001/2002 была хорошо заметна очаговость распределения зимняка по территории. В другие годы различия в его плотности между оптимальными и субоптимальными участками были сравнительно невелики.
Восточноазиатский канюк Buteo buteo burmanicus Oates, 1875, напротив, лишь в небольшом числе охотился на больших безлесных территориях, где придерживался ЛЭП и полезащитной лесной полосы. Его численность, по сравнению с 4 предыдущими зимами, возросла здесь лишь немного — в 1.7 раза. Однако численность зимующих канюков заметно сильнее (в 11.4 раза) увеличилась в их излюбленных местообитаниях — там, где открытые и облесенные участки были представлены примерно в равном соотношении. В результате в пересечённой лесом местности, где было много удобных при-сад, оба вида Buteo имели примерно равную численность, которая суммарно была в 3.2-4 раза ниже, чем в ядре зимовочного скопления — на больших открытых пространствах, где абсолютно доминировал зимняк.
Заметно меньше в эту зиму увеличилась численность полевого луня Circus cyaneus (в 5.4 раза в ядре зимовочного скопления и в 5.1 раза на его периферии) и пустельги Falco tinnunculus (соответственно, в 3.0 и 3.5 раза). Однако и такая зимняя концентрация полевых луней для Южного Приморья ещё ни разу не отмечалась (Шульпин 1936; Назаренко 1963; Панов 1973; Глущенко 1979; Шибнев, Глущенко 1988; Горчаков 1988; Глущенко, Нечаев 1992, 1993; Глущенко, Мрикот 1998; Глущенко и др. 2001; Nazarov et al 2001). Основная часть полевых луней и пустельг на зиму откочёвывает за пределы Приморского края.
Наряду с необычно высокой численностью указанных выше видов, в ядре зимовочного скопления зимой 2001/2002 участились встречи с рядом других птиц, в прежние зимы отмечавшихся редко, не везде и не ежегодно.
Особенно ощутимо возросла численность ворона Corvus corax и болотной совы Asió flammeus. Ворон за прошлые 4 зимы на обширных полях в районе наших стационарных наблюдений отмечен лишь раз: две птицы наблюдались 14 декабря 1997 у с. Новошахтинск (Михайловский р-н). В пересечённой местности у с. Васильевка каждую зиму встречали 1-4 воронов. Зимой 2001/2002 у Васильевки встречи с вороном участились в 14.5 раза. Ещё более редкими в прежние зимы были встречи с болотной совой (всего
4 встречи, 6 особей). Последней же зимой она была довольно обычной, в среднем за зиму — 0.69 встреч на 1 км.
Орлан-белохвост Haliaetus albicilla в районе наших стационарных наблюдений (Михайловский р-н) наблюдался почти ежегодно: в 1999 в предотлётное время — 1-2 ос., в январе-феврале 2000 и 2001, при относительно высокой численности фазана Phasianus colchicus — 1-3 особи. Заметим, что в 2000 мы находили в полях необычно много поедей фазана, а 2 января 2000 видели двух взрослых орланов, поедающих фазана. Зимой 2001/2002 от 3 до 6 орланов держались на полях в декабре, но в январе их здесь уже не было, а в середине февраля они вновь появились на полях.
Беркут Aquila chrysaetos в прежние годы отмечался лишь однажды, 27 марта 1999. Зимой 2001/2002 две птицы в промежуточном и одна во взрослом оперении постоянно наблюдались нами на полях в декабре-январе, а затем исчезли.
Совсем не отреагировали увеличением численности на популяционный взрыв полёвок такой неспециализированный миофаг, как клинохвостый сорокопут Lanius sphenocercus, и типичный орнитофаг дербник Falco colum-barius. Однако другой орнитофаг, перепелятник Accipiter nisus, отмечался сравнительно часто, несмотря на невысокую численность стайных "плодоядных" воробьиных птиц (дроздов, свиристелей, голубых сорок, некоторых вьюрковых и др.). То же самое можно сказать и о тетеревятнике A. gentilis, который был этой зимой более обычным, несмотря на низкую численность фазана (табл. 1).
Таблица 1. Относительное обилие некоторых птиц в разные зимы
(число особей на 1 км)
Вид 1997/1998 1998/1999 1999/2000 2000/2001 2001/2002
Accipiter nisus 0.03 0.095 0.054 0.03 0.086
Accipiter gentilis 0 0.025 0.06 0.014 0.08
Phasianus colchicus 0.20 0.45 0.80 0.52 0.26
Плодоядные Passeriformes 0.44 20.8 0.27 0.10 0.21
Показатель видового разнообразия (индекс разнообразия Шеннона) ассамблеи хищных птиц и птиц-мышеедов в ядре зимовочного скопления зимой 2001/2002 оказался заметно ниже (1.3250), чем в среднем за предыдущие 4 зимы (1.6121), несмотря на несколько большее видовое богатство. Это связано с резким доминированием в последнюю зиму зимняка.
Повышенная численность хищных птиц-мышеедов в 2002, по нашим наблюдениям, распространялась на открытые выровненные пространства эрозионного плато к северу от верхней излучины реки Раздольной, отдельные участки Раздольненской равнины и юга Приханкайской низменности. Очаги высокой концентрации миофагов были приурочены к агробиоцено-зам. По сравнению с детально обследованным участком площадью 29.5 км2 в Михайловском районе, на соседних участках, где местообитания были внешне сходными, совместная численность двух видов рода ВШео была повышенной, но не достигала столь же высоких величин. В 24 км южнее, на
плохо убранных соевых полях в пригороде Уссурийска, где также наблюдалась высокая плотность хищных птиц-мышеедов, совместная численность зимняка и канюка в январе-феврале была в 2-2.5 раза ниже (5.0-6.6 ос./км). В 35 км к югу, в долине р. Раздольная, их численность была уже в 6.7 раз ниже (1.7 ос./км), но в 3.6 раза выше, чем в среднем здесь в зимы 1995-1997 и 1998/1999 (0.38-0.49 ос./км). Однако в приморских районах, в окрестностях Владивостока и с. Шкотово (Шкотовский р-н), численность В. 1а%ориз и В. ЪШео на зимовках была сравнительно низкой: 0.32-2.2 ос./км,— и даже на избранных участках с наибольшей плотностью она была в 9.4 раза ниже, чем в ядре зимовочного скопления в окрестностях Михайловки.
Сезонная динамика численности и экологический аспект зимовок хищных птиц-мышеедов в Южном Приморье
В зависимости от особенностей экологии разных видов птиц-мышеедов были различными как сезонная динамика их численности, так и реакция на всплеск численности дальневосточной полёвки в 2001-2002 годах. Скопления пустельг и болотных сов на полях в окрестностях Михайловки мы начали отмечать ещё в июле, во время сенокоса. Плотность этих птиц на учётных маршрутах составляла тогда, соответственно, 2.3 и 0.9 ос./км. С одного места можно было увидеть до 14 пустельг. В августе-сентябре на полях установился уже постоянный высокий уровень численности пустельги. Увеличение численности болотной совы на местах зимовки отмечено в первой половине декабря (рис. 2).
Зимняки осенью 2001 появились сравнительно рано, 12 октября. Сначала они держались в своих оптимальных местообитаниях — на больших открытых пространствах. Лишь когда численность их там выросла, они стали встречаться и в более лесистой местности.
Осенний пролёт канюков в 2001 году был более выраженным, чем в 1997-2000. Как и у зимняка, пролёт был более заметен на больших полях. В пересечённом ландшафте, как и в прошлые годы, канюки появились заметно позже, в конце второй декады ноября.
Сроками сезонных перемещений определялось и время появления (в заметном числе) в очаге массового размножения дальневосточной полёвки полевых луней (вторая декада октября) и воронов (вторая половина декабря). В 1997-2000 осенний пролёт полевого луня в окрестностях Михайловки проходил вяло и был практически не выражен.
Наши многолетние наблюдения показывают, что у большинства видов хищных птиц-мышеедов численность выше в начале холодного сезона, в ноябре-декабре, а затем постепенно снижается к январю-февралю, что, видимо, связано с постепенным истощением почти не возобновимых в это время кормовых ресурсов и закономерным снижением их доступности по мере становления более мощного снежного покрова. Так, в зимы с 1997 до 2001 численность зимняка в ноябре-декабре была в 1.3-2.6 раза выше, чем в январе-феврале. У канюка численность также была выше в начале холодного сезона, снижаясь в январе-феврале в 1.5-4.0 раза и иногда падая до нуля. Эта тенденция прослеживалась и зимой 2001/2002 при очень высокой численности мышевидных грызунов (рис. 2).
=Я и Ю О о о
л
н о о И
я
и
ч
о к
16 15 14 -13 -12 -11 -10 -9 -8 -7 -6 -5 -4 -3 -2 -1 -0
- ЗИМНЯК (1)
зимняк (2) -канюк (1)
- канюк (2)
XI
XII I
месяцы
=я
и ю о о о
л н о о я я
и ч о Я ¡Г
5 п 4 -
3 -2 -
^ 1
5 п
- полевой лунь (1) полевой лунь (2)
--ворон (1)
ворон (2)
XI
XII I
месяцы
пустельга(1) ■ пустельга(2) болотная сова (1)
Рис. 2. Сезонная динамика численности птиц-мышеедов в 2001/2002 по данным маршрутных учётов на стационарном пункте в Михайловском районе. Обозначения: (1) — ядро зимовочного скопления, открытый ландшафт; (2) — периферия скопления, пересечённый ландшафт. Стрелка со звёздочкой — снегопады (число — мм осадков).
25
20 '
15
10
5 -
зимняк
-----полевой лунь
XI
XII I
месяцы
Рис. 3. Сезонная динамика численности зимняка и полевого луня в 2001/2002 по данным учётов на точках. Показан 95% доверительный интервал.
Необычно высокой концентрации в очаге массового размножения полёвки зимняки достигли очень быстро, уже через 3 недели после своего появления. Изменение численности происходило ступенчато: периоды относительно постоянного её уровня сменялись периодами скачкообразного подъёма (рис. 2, 3). Второй этап роста численности, во второй половине декабря, по времени совпал с началом становления постоянного снежного покрова на полях. Можно предположить, что по мере дальнейшего ухудшения кормовой базы, вызванного снегопадами, неравномерно охватившими разные районы Южного Приморья, зимняки концентрировались на тех участках, где сохранялась относительно высокая доступность добычи, что вело к ещё более ярко выраженной очаговости размещения этого вида на зимовке. Динамика численности зимняка на периферии зимовочного скопления была сходной с той, что наблюдалась в его ядре, но амплитуда колебаний численности была в несколько раз меньше (рис. 2).
При такой высокой концентрации хищников и относительном изобилии добычи, энергетические затраты на поддержание индивидуальных участков зимняками, по-видимому, себя не оправдывали. Отдельные особи широко перемещались по территории, часто по одним и тем же маршрутам, друг за другом. В зависимости от доступности грызунов, более плотные
скопления миофагов возникали то на одном, то на другом участке обширных сельхозугодий. В этих условиях более предпочтительным был эксплуатационный тип конкуренции между этими хищниками, в понимании М.Би-гона с соавторами (1989). В другой ситуации, в районах с более низкой плотностью зимующих хищных птиц-мышеедов (зимой 2001/2002 это окрестности Уссурийска, с. Раздольное, с. Шкотово, пригороды Владивостока и Артёма), зимняки проявляли некоторые элементы территориальности, а конкурентные отношения между ними всё более приближались к интерференционному типу.
У зимняка большая, чем у канюка, величина аспекта крыла, что позволяет ему шире использовать воздушные приёмы охоты и меньше полагаться на наличие удобных присад (Janes 1985; Sylven 1978). Поэтому зимняк чаще выбирает изолированные и невысокие присады, порой ниже 2 м, нередко лишь для того, чтобы отдохнуть. Однако использование более энергоёмких способов охоты делает зимняка и более зависимым от доступности жертв. На участках с низкой численностью мышевидных грызунов зимняк, подобно канюку, гораздо больше времени проводил на удобных для охоты присадах. Возможно, что в более структурированных местообитаниях канюк даже численно доминирует над зимняком. Так, по многолетним наблюдениям на лесном участке среднего течения реки Богатой (5.2 км) в пригороде Владивостока, здесь чаще всего зимовал один, редко два представителя рода Buteo (табл. 2). Очевидно, что когда зимой на этом участке не было канюка, его место занимал зимняк. Наконец, 2 января 2002 у Михайловки, в оптимальном для канюка местоогбитании, мы стали свидетелями, как едва успевшего занять изолированную присаду на опушке леса зимняка тут же прогнали и некоторое время преследовали два канюка, зимовавшие на этом участке вместе.
Таблица 2. Число особей из рода Би^ео, зимующих у реки Богатой
(участок длиной 5.2 км)
Вид Годы
1992/93 1994/95 1995/96 1997/98 1998/99 1999/00 2000/01 2001/02
Buteo lagopus — 1 — 1 — 1 1 1
Buteo buteo 1 1 1 — 1 — — —
Численность канюка в пересечённой местности, достигнув во второй половине ноября 2001 определённого уровня, очевидно, лимитируемого зимней территориальностью этого вида, затем до середины января оставалась неизменной (рис. 2).
В самом начале холодного сезона (в конце ноября - первой половине декабря), ещё до установления постоянного снежного покрова, своей наивысшей точки достигла численность полевого луня. Дальнейшая её динамика имела некоторые локальные различия. В субоптимальных местообитаниях (луга и пастбища около Михайловки) луни почти совершенно исчезли к концу декабря. В более предпочитаемых лунём больших открытых агроландшафтах, в ядре зимовочного скопления, имеющих достаточно об-
ширные участки невозделываемых и заросших высокотравьем земель, их численность снижалась более постепенно (рис. 2, 3). Высокая численность полевых луней в первой половине февраля отмечена на убранных соевых полях в пригороде Уссурийска (1.7-2.9 ос./км); численность заметно снизилась к концу февраля (0.3 ос./км).
Плавно и в сравнительно небольших пределах менялась в течение зимы численность пустельги (рис. 2).
В 2002 наибольшая концентрация воронов на полях наблюдалась в первой декаде января. В это время они держались здесь чаще поодиночке или парами, реже небольшими группами из 3—6 особей. Наряду с клептопара-зитизмом, вброны самостоятельно ловили мышевидных грызунов. При этом они либо терпеливо поджидали их сидя на земле у отдушин, либо, подобно зимнякам, активно разыскивали, помногу летая невысоко над полями. Характерна спорадичность зимнего распределения этого вида. Так, в окрестностях Уссурийска зимой 2001/2002 ворон представлял значительную редкость (Ю.Н.Глущенко, устн. сообщ.), в 35 км южнее нами учтено 0.07 особей на 1 км, а в 24 км севернее — в ядре зимовочного скопления — плотность воронов достигала 1.53 ос./км при учёте на пешем маршруте.
По-видимому, в январе хищные птицы-мышееды уже достигли предельной плотности в своих охотничьих угодьях. Это вело к частым стычкам между хищниками. Весьма обычными были и проявления клептопарази-тизма. Мы отметили следующие клептопаразитические взаимодействия. Вброны отнимали пищу у пустельг, зимняков, полевых луней, беркутов; пустельги отнимали корм только у других особей своего вида; зимняки — у других зимняков, а также у болотных сов и полевых луней; полевые луни—у зимняков; орлан-белохвост — у ворона.
Из-за сложившихся к концу января напряжённых отношений в системе хищники-жертвы, реакция на сильный снегопад, охвативший наш район 20-21 января 2002, была немедленной. В ядре зимовочного скопления численность зимняка упала в 2.9 (на точках) — 5.1 раза (на маршрутах); на его периферии — в 4.7 раза (на маршрутах). В результате на полях установился новый, более низкий уровень численности хищных птиц, который даже после снижения был в 10 раз выше, чем в среднем за все зимы с 1997 по 2001. В последующем отмечен лишь слабый постепенный рост численности миофагов, связанный с активным снеготаяньем, ускоренным многочисленными оттепелями в феврале, и с началом весеннего пролёта (рис. 2). По наблюдениям в окрестностях Михайловки, зимняки сначала, уже к концу февраля, покинули субоптимальные местообитания. Пик пролёта на больших открытых пространствах приходился на первую половину марта.
В 3.5 раза сократилась после снегопада численность канюка. Новый уровень сохранялся до последней декады февраля, до начала весеннего пролёта, пик которого пришёлся на конец февраля — первую декаду марта. В это время зимовавшие канюки уже покинули места зимовок — полуоткрытые участки в долине р. Раздольная, где зимой были обычны.
У полевого луня численность после снегопада почти не изменилась. К этому времени на полях оставалось сравнительно мало луней и они частью переориентировались на другие источники пищи (в частности, охотились
на полевых воробьев Passer montanus и урагусов Uragus sibiricus среди бурь-янников, на сизых голубей Columba livia в поселке и т.д.).
Сильно растянутой была реакция на снегопад у пустельги (рис. 2). Увеличение её численности на протяжении марта связано с подкочёвкой особей на места гнездовий. У населенного пункта (Михайловка) численность пустельги с сентября 2001 по февраль 2002 держалась примерно на одном уровне, снизившись в марте, с началом гнездового сезона.
У болотной совы сразу после снегопада наблюдался заметный рост численности в ядре зимовочного скопления, вызванный, возможно, начавшимися перемещениями этих птиц. Высокая численность болотных сов в конце января отмечена на убранных соевых полях в пригороде Уссурийска (3.3 ос./км). Далее последовал неустойчивый период динамики зимнего населения этого вида: совы стали отмечаться на новых локальных участках, шло прогрессивное сокращение численности. Параллельные процессы наблюдались в пригороде Уссурийска и в окрестностях Михайловки: численность сильно снизилась к середине февраля, много сов в это время было найдено на полях съеденными, по-видимому, специализировавшимся на их поимке зимняком (Ю.Н.Глущенко, устн. сообщ.; наши данные). В результате со второй половины февраля болотные совы на местах зимовок перестали встречаться.
Вороны сразу после сильного снегопада переместились с открытых пространств на периферию населённых пунктов (с конца января по март), где, очевидно, переключились на корма антропогенного происхождения. Вечером 3 февраля у с. Васильевка (Михайловский р-н) встречена стая из 33 воронов.
На условия зимовки хищных птиц оказывают существенное влияние не только снегопады, но травяные пожары. Роль пожаров наиболее ощутима на переувлажнённых местообитаниях, где присутствуют обширные участки сплошного травостоя. Травяные пожары одновременно несут и разрушительную, и созидательную функции. На больших участках сплошного вы-сокотравья (заросли полыни, тростника и др.), где большинство хищных птиц-мышеедов не может охотиться, пятна и полосы выгоров, граничащие с сохранившимся травостоем, а также участки с невысокой или полёгшей травой и стравленные пастбища служат излюбленными местами охоты птиц этой группы. Однако большие сплошные гари, по нашим наблюдениям, привлекают врановых и хищных птиц лишь на короткое время, сразу после пожара, когда они подбирают погибших зверьков. В последующем такие участки остаются довольно пустынными.
Различия между выгоревшими и невыгоревшими участками не столь ощутимы при невысокой численности хищных птиц-мышеедов. Так, 19 января 2002 в окрестностях с. Шкотово и Артёма на выгоревших пятнами тростниковых займищах учтено 2.2 особи зимняка на 1 км пешего маршрута. Меньше этих птиц было на не горевших вейниково-разнотравных лугах — 1.7 ос./км, и вовсе не отмечено зимняков среди сплошных зарослей тростника. В то же время на больших сплошных гарях с узкими полосами травостоя вдоль канав учтено 1.5 ос./км. В этих условиях распределение зимняков по территории более зависело от наличия удобных присад, на которых они проводили значительную часть времени.
Очевидно, с высокой численностью перезимовавших дальневосточных полёвок была связана необычно высокая численность пустельги весной 2002 на полях вокруг Михайловки. На маршруте, проходившем параллельно ЛЭП, учтено 2.5 жилых гнезда на 1 км. Для сравнения укажем, что весной 2001 здесь же мы учитывали в среднем 0.57 гнезда на 1 км. Наиболее заселённым пустельгой остался участок линии длиной 1.2 км вблизи населённого пункта, где на опорах ЛЭП было больше старых построек врано-вых (грача, сороки, чёрной вороны). В оба года здесь было учтено 4 жилых гнезда. Дальше от посёлка плотность пустельги заметно ниже и сильнее изменчива по годам (в 2001 — 0.13, в 2002 — 1.0 гнездо на 1 км). Высокая весенняя численность пустельги в 2002 году наблюдалась нами и в восточной части Приханкайской низменности: на идущей параллельно с ЛЭП автотрассе Спасское—Гайворон (Спасский р-н) 7 апреля учтено в среднем 0.67 пар на 1 км автомобильного маршрута.
Весной 2002 наблюдалась жесткая конкуренция за старые гнездовые постройки между пустельгами и грачами, появившимися позже и вынудившими некоторые пары соколов бросить уже занятые гнёзда. В этом году, вскоре после приобретения молодыми самостоятельности, пустельга почти исчезла из района наших стационарных наблюдений, очевидно, в связи с наступившей здесь плохой кормовой обстановкой.
В малолесных ландшафтах Южного Приморья основными объектами питания зимующих хищных птиц-мышеедов являются два вида грызунов: Аройетт а^апш и МкгоШБ /огйБ. При этом дальневосточная полёвка, в силу некоторых черт поведения и биологии, особенно привлекательна для хищных птиц. Специфичность многолетней динамики численности этого вида, наличие затяжных периодов насыщения и резких кратковременных пиков (Нестеренко 1986) наилучшим образом объясняют резкий характер колебаний численности хищных птиц на больших открытых пространствах и ярко выраженную в отдельные годы очаговость их размещения на зимовках. Для полевой мыши, напротив, характерно отсутствие депрессий и резких перепадов численности по годам (Нестеренко 1986; Костенко, Нестеренко 1989; Симонов 1998). Дальневосточная полевка составляла основу рациона хищных птиц в очаге их высокой концентрации зимой 2001/2002,
Таблица 3. Встречаемость зверей и птиц в погадках и поедях
хищных птиц-мышеедов
Пищевой объект Число экз. % Пищевой объект Число экз. %
Mammalia Обломок крупной кости 1 0.07
Microtus fortis 1277 85.0 Vulpes vulpes 1 (2) 0.07
Clethríonomus rufocanus 2 0.13 Mustela nivalis 1 0.07
Apodemus agrarius 89 5.9 Aves
Micromys minutus 74 4.9 Asió flammeus 9(7) 0.6
Rattus norvegicus 13 0.9 Phasianus colchicus 1 (2) 0.14
Crocidura lasiura 7 0.5 Passer montanus 1 0.07
Sorex sp. 3 0.2 Columba livia (2) 0.14
Felis catus 1 (1) 0.07 Aves indet. 1 0.07
Обозначения: без скобок - число экз. в погадках, в скобках - число экз. в поедях.
что хорошо видно по результатам анализа погадок и поедей (табл. 3). В эту же зиму на рисовых полях в восточной части Приханкайской низменности в рационе хищников полевая мышь встречалась относительно чаще (Micro-tus fortis — 51%, Apodemus agrarius —34%).
Внешние факторы играют определяющую роль в регуляции численности дальневосточной полёвки. Наряду с погодными условиями, определяющим фактором в настоящее время стал характер сельскохозяйственного использования земель (Костенко, Нестеренко 1989). Проводимые в агро-биоценозах агротехнические мероприятия сокращают плотность популяции этого вида, тем самым растягивая период насыщения на неопределённо долгое время. Однако при несоблюдении норм агротехники (отсутствие зяблевой вспашки, своевременного вывоза соломы и др.) пик численности всё же наступает. В последние годы размножению дальневосточной полёвки способствует упадок сельскохозяйственного производства в крае, сопровождаемый также значительным расширением стаций переживания мышевидных грызунов (многолетние залежи и брошенные поля, зарастающие бурьянником), засорением полей сорняками, уходом неубранных полей (особенно сои) под снег и др. Эти обстоятельства способствуют повышению демографического потенциала мышевидных грызунов в агробиоцено-зах, и всплески их численности вскоре могут стать более частым явлением. Как правило, агроландшафты обладают большей привлекательностью для зимующих хищных птиц, чем коренные стации. Примером негативной роли чрезмерной интенсификации хозяйственного использования земель на зимовки хищных птиц-мышеедов сейчас служит китайский сектор Приханкайской низменности (Глущенко, Парилов 2000; Бочарников и др. 2001).
Литература
Бигон М., Харпер Дж., Таусенд К. 1989. Экология особи, популяции и сообщества, М., 2: 1-667.
Бочарников В.Н., Глущенко Ю.Н., Качур А.Н. 2001. Биоразнообразие российского и китайского секторов бассейна озера Ханка //Вест. ДВО РАН 4 (98): 23-33.
Глущенко Ю.Н. 1979. О птицах рисовых полей Приханкайской низменности
//Биология птиц Дальнего Востока СССР. Владивосток: 56-66. Глущенко Ю.Н., Нечаев В.А. 1992. Зимняя орнитофауна Ханкайско-Раздольненской равнины и окружающих предгорий //Животный и растительный мир Дальнего Востока. Уссурийск: 3-26. Глущенко Ю.Н., Нечаев В.А. 1993. Некоторые аспекты зимовки соколообразных
птиц-мышеедов в Западном Приморье //Арсенъевские чтения. Уссурийск, 4: 6-10. Глущенко Ю.Н., Мрикот К.Н. 1998. Зимовка птиц в восточной части Приханкайской низменности в 1992-98 гг. //Научное и учебное естествознание на юге Дальнего Востока. Уссурийск, 3: 37-43. Глущенко Ю.Н., Куриный В.Н., Волковская Е.А., Курдюков А.Б. 2001. Зимовка соколообразных в юго-западном Приморье в 2000-2001 гг. //Животный и растительный мир Дальнего Востока. Уссурийск, 5: 57-64. Глущенко Ю.Н., Парилов М.П. 2000. Материалы по зимовкам птиц в Восточном
Китае //Проблемы экологии верхнего Приамурья. Благовещенск, 5: 118-134. Горчаков Г. А. 1988. Учёты хищных птиц в низовьях реки Раздольная (Южное Приморье) зимой 1986 т.//Редкие птицы Дальнего Востока и их охрана. Владивосток: 115-116.
Костенко В.А., Нестеренко В.А. 1985. О массовом размножении дальневосточной полёвки в локальных участках Уссуро-Ханкайской низменности в 1984 году //Численность грызунов на дальнем Востоке СССР в 1984 году и её прогноз на 1985 год. Владивосток: 54-55. Костенко В.А., Нестеренко В.А. 1989. Грызуны освоенных земель Приморского края.
Владивосток: 1-64. Назаренко А. А. 1963. Зимняя орнитофауна юго-западного Приморья
ЦОрнитология 6: 368-375. Нестеренко В.А. 1986. Специфичность динамики численности трёх видов грызунов
Приморского краяЦЭкология 4: 43-48. Осмоловская В.И., Формозов А.Н. 1952. Методы учёта численности и географического распределения дневных и ночных хищных птиц ЦМетоды учёта численности и географического распределения наземных позвоночных. М.: 68-96. Панов Е.Н. 1973. Птицы Южного Приморья. Новосибирск: 1-376. Симонов С.Б. 1998. Динамика популяций и прогноз численности мышевидных грызунов. Владивосток: 1-96.
Шибнев Ю.Б., Глущенко Ю.Н. 1988. Зимовка хищных птиц в юго-западном Приморье в 1985/86 г. ЦРедкие птицы Дальнего Востока и их охрана. Владивосток: 108-111. ШульпинЛ.М. 1936. Промысловые, охотничьи и хищные птицы Приморья. Владивосток: 1-360.
Nazarov Y.N., Shibaev Y.V., Litvinenko N.M. 2001. Birds of the Far East State Marine Reserve (South Primorye) //The State of Environment and Biota of the Southwestern Part of Petor the Great Bay and the Tumen River mouth. Vladivostok, 3: 163-199. Stewart W, Janes 1985. Habitat selection in raptorial birds //Habitat Selection in Birds.
Acad. Press, Inc.: 159-184. Sylven M. 1978. Interspecific relations between sympatrically wintering common buzzards, Buteo buteo, and rough-legged buzzards, Buteo lagopus//Ornis scand. 9: 197-206.
SO OS
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2003, Экспресс-выпуск 208: 16-19
Осенняя миграция хохлатого осоеда Pernis ptilorhyncus на Южном Байкале
М.Н.Красноштанова1^ И.В.Фефелов2)
Прибайкальский национальный парк 2) НИИ биологии при Иркутском государственном университете
Поступила в редакцию 18 декабря 2002
Хохлатый осоед Pernis ptilorhyncus orientalis Taczanowski, 1891 в центральной Сибири является редким и малоизученным видом. Он занесён в Красную книгу Бурятии (Прокопьев 1988) и Список редких видов птиц Иркутской обл. (Сонин и др. 1993; Дурнев и др. 1996). В Иркутской области и Бурятии на протяжении XX столетия обнаружено всего 4 или 5 гнёзд этой птицы (Богородский 1989; Рябцев 1996; Мельников 1999). Одна из
