CC BY
73
НУМИЗМАТИКА АНТИЧНОГО МИРА
НЕКРОПОЛЬ ТИЛЛЯ-ТЕПЕ: ИНДИЙСКАЯ УНИКАЛЬНАЯ МОНЕТА*
В статье рассматривается уникальная индийская монета, найденная в ходе раскопок Советско-Афганской экспедиции на некрополе Тилля-тепе (район Шибергана). Она была объектом изучения ряда исследователей, из которых следует отметить, прежде всего, Ж. Фуссмана. По мнению авторов статьи, изображения на монете передают образ Будды в антропоморфном и символическом облике. Эта ранняя иконографическая схема в дальнейшем была отвергнута сангхой, но ее пережитки сохранились в ряде рельефов гандхар-ской школы.
Ключевые слова: Будда, буддизм, кушаны, Центральная Азия, монетное обращение, скульптура.
Зимой 1978-1979 гг. сотрудниками Советско-Афганской археологической экспедиции в ходе исследований известного некрополя Тилля-тепе (северный Афганистан, близ города Шиберган) в различных погребениях было обнаружено несколько монет. Эти монеты стали объектом специальной публикации1. Позднее расширенный вариант статьи был опубликован на французском языке2. Все монеты представляют значительный интерес со многих точек зрения, но некоторые из них требуют повышенного внимания, являясь уникальными. Такой уникальной монетой посчитали авторы публикации этих монетных находок и артефакт, который был определен как золотая монета (№ 5), найденная в погребении № 43 (цв. вклейка № 1).
Обращение в данной статье к этой находке еще раз определяется несколькими причинами. Прежде всего, в настоящее время несколько иным выглядит общий хронологический контекст некрополя. В. Шильтц показала4, что все погребения были выполнены одномоментно: центральная могила, являвшаяся местом нахож-
Кошеленко Геннадий Андреевич — член-корреспондент РАН, доктор исторических наук, профессор. E-mail: gaibov@mail.ru
Гаибов Васиф Абидович — старший научный сотрудник Отдела классической археологии РАН, кандидат исторических наук. E-mail: gaibov@mail.ru
* Статья подготовлена при поддержке РГНФ в рамках гранта № 11-01-00141а.
1 Сарианиди, Кошеленко 1982, 307-318.
2 Sarianidi, Koshelenko 1992, 21-32.
3 Фотографии и краткое описание этой монеты были даны и в итоговой публикации В. Сарианиди (Sarianidi, 1985, 36, 250; pl. 131-132).
4 Afghanistan 2007, 280.
© 2011
Г. А. Кошеленко, В. А. Гаибов
дения тела умершего вождя, была окружена могилами, куда были помещены тела всех женщин его гарема. В силу этого подход к анализу нумизматического материала должен быть иным, нежели ранее. Монеты, найденные в некрополе, могут рассматриваться как своеобразный клад короткого накопления, представляющий собой «срез» монетного обращения в данном регионе в конкретный отрезок времени.
При первой публикации монеты было дано следующее ее описание. Вес монеты — 4,33 гр. Лицевая сторона: мужская обнаженная (?) фигура стоит, опираясь на «колесо дхармы» (с восьмью спицами). Легенда (кхарошти, пракрит): dharma-cakrapravatana (санскр. dharmacakrapravartana — «поворот колеса дхармы» (возможно, вместо «kra» и «pra», следует читать «ka» и «pa», то есть не санскритские, а пракритские формы)5. Оборотная сторона: лев, стоящий влево, одна из передних лап поднята. Перед ним знак «пандипада» (круг, увенчанный трезубцем). Легенда: sihavigadabhaya (санскр. simhavigatabhaya) — «бесстрашный лев», то есть «как лев бесстрашный».
Хотя авторы классифицировали данный предмет как монету, они вместе с тем указали, что ни одной прямой аналогии в работах по древнеиндийской нумизматике ему найти невозможно6. Они отмечали также, что изображение льва на этом предмете очень близко тем изображениям, которые достаточно часто встречаются на местных индийских монетах (в частности, происходящих с монетного двора Таксилы), а также на монетах греко-индийских и сакских царей. Самая близкая аналогия — серебряная монета, происходящая из Северной Индии и датируемая I в. до н.э.7 На ее лицевой стороне имеется изображение льва вправо и буддийского символа «пандипада» над ним. На оборотной стороне — «колесо дхармы». Легенда (на лицевой стороне на брахми, на оборотной — на кхароштхи): vrsni raja jhaganasya bhubharasya8.
Естественно, что подобная находка вызвала значительный интерес специалистов. При этом самый первый отклик появился еще до того, как монеты некрополя стали объектом отдельной публикации. Известный индийский специалист по древней истории Б.Н. Мукерджи, основываясь на данных, извлеченных из кратких информационно-популярных статей В. И. Сарианиди9, предложил свое понимание данного объекта10. Он, прежде всего, утверждал, что данный артефакт безусловно является монетой, выпущенной одним из кочевнических правителей, создавшим свое государство на руинах Греко-бактрийского и Индо-греческого царств. Приводилась и достаточно определенная датировка (на основании палеографии надписей): конец I в. до н.э. — начало I в. н.э. Фигуру с колесом дхармы он определял как синкретический образ — возможно, Кришны-Геракла. Б. Н. Му-керджи также предложил и свое чтение легенд, полностью отличное от того, что
5 Все чтения и переводы легенд, а также палеографические наблюдения принадлежат В. В. Вер-тоградовой и А. А. Вигасину. См. также Вигасин 2007, 158-159.
6 Авторы ссылаются на следующие работы: (Cunningham 1891; Rapson 1898; Smith 1906; Allan 1936; Jenkins, Narain 1957; Maity 1970; Bhattcharyya 1971).
7 Cunningham 1891, pl., IV, 15; Allan 1936, pl. XVI, 5.
8 Чтение А. Каннингэма ставится под сомнение Дж. Алланом.
9 Sarianidi 1979, 29-32; 1980, 31-41.
10 Mukherjee 1981, 41-45.
было предложено В. В. Вертоградовой и А. А. Вигасиным. В частности, он видел там и имя царя.
Почти немедленно откликнулся на данную находку и Ж. Фуссман11. Он предполагал, что фигура на аверсе представлена бородатой и одетой в прозрачное одеяние, ниспадающее до колен. Легенда лицевой стороны читается им следующим образом: dharmacakrapravata[ko?]. Легенда же оборотной стороны — Sih[o?] vigatabhay[o?]. Его чтения практически не отличаются от чтений В. В. Вертоградовой и А. А. Вигасина, но трактовка их несколько иная. В частности, легенда лицевой стороны переводится им как «тот, кто привел в движение колесо дхармы». Таким образом, надпись расшифровывает сцену, представленную на лицевой стороне и прямо указывает, что здесь изображен Будда. Надпись оборотной стороны им переводится следующим образом: «лев, который изгнал страх» - то есть прямая аллюзия на Будду, которого очень часто определяли, как «льва Шакьев». Ж. Фуссман придает особое значение тому обстоятельству, что обе надписи даны в именительном падеже, что отличает их от монетных легенд, которые всегда представлены в родительном падеже12. Соответственно, он считает, что данный предмет не может быть собственно монетой. Скорее всего, это жетон, который индийцы называли «храмовой монетой» и который вручался самым щедрым дона-торам13. В таком случае на обе стороны диска наносились оттиски двух печатей. На палеографических основаниях Ж. Фуссман датирует данный артефакт периодом ок. 50 г. до н.э. — 50 г. н.э. Местом производства, по его мнению, вероятнее всего являлась северо-западная Индия, и создавал его индо-греческий гравер. Наконец, самое важное, с нашей точки зрения, — на данном предмете, как указал Ж. Фуссман, впервые представлен образ Будды в антропоморфной форме. При этом автор указывает, что, по его мнению, должно было пройти примерно 50 лет между появлением монументальной статуи и ее воспроизведением в «малых формах», например, на монете, такой как данная.
Несколько позднее к этому же сюжету обратился Д. В. Мак Доуэлл14. Основной задачей его исследования было проследить процесс проникновения буддийских идей в монетный чекан региона в хронологический промежуток от греко-бак-трийских правителей до кушанских царей. В связи с этим он проводит «ревизию» всех изображений, которые ранее определялись как изображения Будды на ранних монетах, и исключает из этого списка все (Азеса II, Мауеса, Куджулы Кадфиза), предшествующие известному чекану Канишки, в котором представлены золотые и бронзовые монеты, имеющие надпись «Будда». Необходимо, однако, подчеркнуть, что эта точка зрения сейчас господствует в литературе15. Д. В. Мак Доуэлл
11 Fussman 1982, 155-169.
12 Данное утверждение не кажется убедительным, поскольку некоторые выпуски практически одновременных монет (например, монеты царя «Великого Спасителя») имеют легенды в именительном падеже.
13 Эта идея была высказана Ж. Фуссманом впервые (в его рецензии на книгу Mukerjee B. N. Nana on Lion. Calcutta, 1969 — Bulletin de l'École Françise d'Extrême Orient. T. LVIII, 1971. P. 299-302) в отношении известной «монеты», на одной стороне которой имелось изображение быка с двумя надписями (греческой — TAYP02 и кхароштхи "usabha" — то есть «бык»), а на другой — изображение женской фигуры, сопровождаемое надписью на кхароштхи "Pukhalavadidevada" («божество Пушка-лавати»). Пушкалавати — Певкалаотис — современная Чарсада близ Пешавара.
14 Mac Dowell 1987, 179-190.
15 Fussman 1982, 155-169; Cribb 1984, 44-53; 1985, 59-87.
не повторяет идею Ж. Фуссмана относительно жетона, предпочитая называть этот предмет медальоном. Его он специально рассматривает потому, что, с точки зрения иконографии, он очень близок монетам. Во всех значащих моментах он строго следует Ж. Фуссману, хотя создается впечатление, что он не совсем правильно понимает чтение легенд, предложенное французским исследователем. Опираясь на палеографические наблюдения Ж. Фуссмана, Д. В. Мак Доуэлл также датирует медальон периодом от 50 г. до н.э. вплоть до 50 г. н.э., отмечая вместе с тем, что даже при таком уточнении очень трудно решить, с каким из правителей этого времени можно связать данный медальон, так как в рамках этого периода существовала династия Аза, индо-парфяне и ранние кушаны. Видимо, в связи с этим в таблице, завершающей статью, где представлены итоги его исследования, этот медальон отсутствует.
На этом, насколько нам известно, закончились дискуссии по поводу данной находки, о чем нельзя не пожалеть. Уже в очень обстоятельных статьях Дж. Криб-ба16, в которых рассматриваются не только монеты, но и произведения искусства, связанные с проблемой происхождения антропоморфного образа Будды, монета (медальон) из Тилля-тепе полностью игнорируется. То же самое можно сказать и по поводу очень интересной книги Л. Неру17, в которой детально исследуется процесс становления гандхарской скульптурной школы, данный артефакт в ней также не упоминается. Интерес к данному артефакту сохранял только Ж. Фусс-ман, который в статье, опубликованной в 1987 г., развивал и уточнял свои идеи. Его окончательная датировка предмета — 50-1 гг. до н.э.18.
Такое невнимание совершенно не понятно, поскольку мы имеем дело с одним из ключевых артефактов в ряде дискуссионных проблем истории искусства и культуры центральноазиатского региона, которые не могут считаться решенными.
Некоторый интерес к объекту вновь появился только в самое последнее время, что было связано с выставками произведений древнего искусства Афганистана из собраний Кабульского музея (главным образом на них представлены находки из раскопок Тилля-тепе), которые путешествуют по Европе и Америке. Естественно, что в «Каталогах» этих выставок упоминается и данный предмет. Как правило, эти описания достаточно краткие. Среди таких описаний, на наш взгляд, наиболее важное принадлежит В. Шильц19. Она называет этот предмет медалью, датирует его последней четвертью I в. до н.э.,20 также она согласна с Фуссманом относительно одежды персонажа, представленного на аверсе. Важным кажется и ее поддержка точки зрения Ж. Фуссмана относительно того, что здесь представлено древнейшее изображение Будды в антропоморфной форме, относящееся к тому периоду, когда еще не установился канон.
16 Cribb 1984, 44-53; 1985, 59-87.
17 Nehru 1989.
18 Fussman 1987, 71-73, 84.
19 Afghanistan 2007, 280.
20 Отметим, что в печатном «Каталоге» дата указана следующим образом: «вторая четверть I в.», но в подаренном В. Шильц одному из авторов данной статьи экземпляре ее рукой красными чернилами сделана поправка — «последняя четверть I в. до н.э.».
В отечественной науке интерес к данному артефакту проявил только Т. К. Мкртычев21.
Подводя некоторые итоги этому краткому историографическому обзору, попытаемся сформулировать те выводы, которые проистекают из рассмотрения данного артефакта специалистами. К сожалению, невозможно дать точное определение данному артефакту: с равным основанием его можно определить и как монету (что кажется предпочтительным), и как медаль. Чтение легенды, предложенное тремя специалистами (А.А. Вигасиным, В. В. Вертоградовой и Ж. Фуссманом), конечно, предпочтительнее, чем иные. Интерпретация легенды Ж. Фуссманом представляется более адекватной, поскольку в данном случае хорошо согласуются легенды и изображения на обеих сторонах. На лицевой стороне наличествует изображение человека в прозрачных одеждах, который с заметным усилием поворачивает колесо. Надпись («тот, кто привел в движение колесо дхармы») прямо указывает на то, что здесь представлено не просто колесо, но колесо дхармы и, соответственно, человек, совершающий этот поворот, — Будда. Согласно буддийской традиции, после своего «просветления» Будда произнес первую проповедь в окрестностях города Варанаси. Это событие буддисты называли «поворотом колеса дхармы», что означало начало царства праведности, начало нового периода в существовании вселенной22.
Таким образом, на данном артефакте представлены два изображения Будды: в виде символа (льва) и в антропоморфной форме. Что касается датировки, то более приемлемой в настоящее время представляется более широкая: от 50 г. до н.э. вплоть до 50 г. н.э., хотя, конечно, вполне возможно, что более узкая дата, предложенная В. Шильц, справедлива. По всей видимости, тот образ Будды, который представлен на аверсе, является древнейшим из известных в настоящее время примеров антропоморфного изображения Будды.
Общеизвестно, что первоначально буддийское искусство воспроизводило Будду исключительно с помощью символов23, только относительно поздно антропоморфное его воспроизведение стало допустимым, а затем и повсеместно распространенным24. Проблема становления этого образа имеет уже огромную литературу. Не претендуя на обстоятельность, отметим эти проблемы самым кратким образом, оставаясь в пределах, в сущности, лишь археологического подхода, не касаясь вопроса о доктринальной позиции, выработанной в сангхе. Видимо, справедливо мнение тех исследователей, которые считают, что долгое отсутствие антропоморфных изображений Будды — результат прямого запрета25. Точно так же появление подобных изображений связано с определенными концептуальными нововведениями, появляющимися в различных течениях буддийского вероу-чения26.
21 Мкртычев 2002, 16.
22 Бонгард-Левин, Ильин 1985, 342; Бонгард-Левин 2007, 161; Кочетов 1983, 11; Торчинов 2000,
13.
23 Одно из объяснений этого см. Gupta 1981, 134-139.
24 Впрочем, необходимо указать на некоторые исследования (см., например, Huntington 1985, 23-58), построенные практически только на анализе буддийской письменной традиции, которые говорят о много более раннем появлении его антропоморфных изображений.
25 Shaima 1984, 145.
26 Krishan 1964, 61-70; Myer 1986, 107-142; Schopen 1988-1989, 153-160.
Проблема появления антропоморфного образа Будды теснейшим образом связана с другой проблемой — западного (античного) вклада в процесс развития искусства Индии в древности. Кроме того, она теснейшим образом связана и с проблемой роли двух важнейших скульптурных школ того времени: Гандхары и Матхуры. В конце XIX — начале XX вв. искусство Гандхары понималось, прежде всего, как греко-буддийское. Соответственно, считалось, что антропоморфный образ Будды впервые создавался именно здесь и под греческим влиянием. Предполагалось, что прообразом для Будды стал образ Аполлона27. Этот греческий вклад был естественным результатом массового присутствия в этом регионе греков, оказавшихся здесь после походов Александра Македонского. Как известно, кочевническое завоевание греческого царства в Бактрии привело к миграции греков на территорию северо-западной части Индийского субконтинента.
Однако уже и в этот период некоторые исследователи стремились доказать, что античный вклад в искусство Индии и, в частности, в гандхарскую школу, приходил не от греков, а от римлян. Поскольку в это время были установлены факты достаточно тесных торговых связей между Римской империей и древней Индией, то для некоторых исследователей источником античных элементов в искусстве Гандхары стали произведения римского провинциального искусства, поступавшие по торговым путям, или даже созданные странствующими мастерами, прибывшими из пределов Римской империи и осевшими в Индии. Создателем этой концепции стал В. Смит28. В соответствии со своей конструкцией он относил первоначально начало процветания школы Гандхары к периоду примерно с 200 г. н.э., а период упадка — к 350-450 гг. Позднее он сдвинул на столетие начало школы, отнеся его примерно к 100 г. н.э.29. Неудачные попытки А. Фуше найти греческие слои в Бактрах — столице Греко-Бактрии — усилили позиции сторонников данной концепции. Позднее замечательные открытия Французской экспедиции в Беграме, где было найдено значительное число художественных предметов, ввезенных из Средиземноморья, еще более усилили аргументацию сторонников этой концепции. Ее активно поддерживал Х. Бахтэл30. Очень активным пропагандистом этой системы взглядов был Б. Роуланд31, ее также поддерживали А. Сопер32, Х. Ингхольт33, наконец, Х. Аккерман34. Кажется, в наиболее отчетливом и законченном виде эту концепция сформулировал М. Уилер35.
Однако бактрийская неудача способствовала еще одному «надлому» старой системы взглядов. Отрицание роли греков в развитии искусства данного региона в целом привело к отрицанию их роли и в отдельно взятом, конкретном аспекте процесса. Результатом этого стало противопоставление двух ведущих школ: Ганд-хары и Матхуры. Именно Матхура стала считаться той скульптурной школой, где
27 Grünwedel 1900; Foucher 1913, 231-272.
28 Smith 1889, 107-198; 1889а, 209-215; 1893, 50-76; 1903, 1-64; 1906; 1930.
29 Smith 1911, 52-53.
30 Buchthal 1943, 137-148; 1944, 21-32; 1945, 151-176; 1945a, 66-73.
31 Rowland 1942, 445-448; 1945, 223-236; 1946, 44-47; 1949, 1-10; 1958, 8-17; 1958a, 199-208; 1961, 6-12; 1963.
32 Soper 1951, 301-319
33 Ingholt 1954; 1957.
34 Ackermann 1975.
35 Wheeler 1955, 141-214.
впервые возник антропоморфный образ Будды. При этом создатели данной концепции подчеркивали, что антропоморфный образ Будды должен был появиться впервые именно на «национальной почве», то есть в Матхуре36. Концепция Ку-марасвами первоначально имела, кажется, чисто декларативное оформление, будучи лишена серьезной доказательной базы37. Однако вскоре подобная база была создана, главным образом благодаря исследованиям таких ученых, как Лохвизен де Леев38. В последние десятилетия особенно активно данную концепцию развивает и защищает Р. С. Шарма39. По мнению исследователей, придерживающихся данной концепции, антропоморфное изображение Будды появилось в Матхуре на столетие (или, в крайнем случае, на полстолетия) раньше, чем в Гандхаре, то есть в конце первого века до н.э. — начале первого века н.э.40 или в первой половине первого века н.э.41 Прообразом для статуй стоящего Будды, по их мнению, были изображения Якш, а образ сидящего Будды был заимствован из репертуара джайнского искусства42. Подобные взгляды сейчас достаточно широко распространены43. В литературе присутствует и несколько видоизмененная концепция: антропоморфный образ Будды возникает в Матхуре, но в Гандхаре практически немедленно принимают это «изобретение» и тут же перерабатывают его в эллинистическом духе44.
В современных исследованиях высказывается мнение, что в Матхуре древнейшие антропоморфные изображения Будды были созданы еще до перехода этой области под власть кушан. Опираясь на эпиграфические памятники, исследованные Х. Людерсом, П. Миер указывает на существование нескольких несохранившихся (известных только по надписям) памятников, воспроизводивших Будду в период власти кшатрапов45, некоторые исследователи уточняют — древнейшее воспроизведение появилось при махакшатрапе Содаше приблизительно в 15 г. н.э.46 Б. Н. Мукерджи несколько сдвигает время: он говорит о времени царя Сенаварма (область Оди), современнике и вассале кушанского царя Куджулы Кадфиза47. При этом часто указывается, что все ранние изображения Будды носят «эксперимен-
36 Coomaraswamy 1926, 165-170; Coomaraswamy 1927, 1-43; Agrawala 1932, 7-10.
37 Sharma 1970, 16. Отметим в связи с этим, что в это время высказывались достаточно экстравагантные мнения. Например, В. С. Агравала (Agrawala 1932, 7-8) считал, что расцвет матхурской школы приходится на время владычества здесь царей кушанской династии (примерно 1 г. н.э. до 178 г. н.э.), при этом антропоморфное изображение Будды появилось при Канишке, который был третьим царем династии (после Кадфиза I и II).
38 Van Lohuizen — de Leeuw 1949; Joshi 1966, 25-26; Van Lohuizen — de Leeuw 1981, 377-400. Любопытна их система аргументации. Матхура являлась важнейшим центром инноваций в искусстве индуизма и джайнизма. Следовательно, есть все основания думать, что таковую же роль Матхура сыграла и в буддийском искусстве (Van Lohuizen — de Leeuw 1972, 27-43).
39 Sharma 1984.
40 Sharma 1984, 150-167.
41 Вертоградова 1975, 331.
42 Sharma 1970, 19-20, 23-25.
43 Сидорова 1972, 48-50.
44 Cribb 1985, 59-87.
45 Myer 1986, 11.
46 Quintanilla 2007, 249. Близкие, но не идентичные взгляды высказывал и Х. Хертель (Härtel 1985, 653-678).
47 Mukerjee 1983, 113-115.
тальный» характер, то есть достаточно сильно отличаются от канонических изображений, характерных для кушанской эпохи и более позднего времени.
В связи с данной проблемой необходимо указать на поразительную несогласованность в рамках единой концепции политической и художественной истории Матхуры. Наиболее отчетливо эта несогласованность заметна у Р. С. Шармы. К началу I в. до н.э. он относит появление в Матхуре правителей династии Митра: Гомитра, Сурьямитра, Вишнумитра, затем правит следующая династия — Пуру-шадатта, Уттамадатта, Бхавадатта, Камадатта, Рамадатта, Шешадата и т.д., в середине I в. до н.э. здесь появляются скифо-парфяне (также несколько правителей), наконец, власть кушан устанавливается в Матхуре при Виме Кадфизе, правление которого Шарма относит к середине I в. н.э.48.
В последние десятилетия, однако, «маятник» качнулся в обратную сторону. Проблема становления скульптурной школы Гандхары приобрела достаточно твердый и надежный фундамент. Греческие элементы в процессе ее становления перестали быть мифом или абстракцией и приобрели черты твердой реальности. Первый шаг был сделан Д. Шлюмберже, который на базе результатов раскопок в Сурх-Котале вновь поставил вопрос о греческом наследии в искусстве Центральной Азии49. В дальнейшем открытие Французской археологической делегацией (под руководством П. Бернара) подлинного греческого города в Центральной Азии — городища Ай Ханум — сняло все вопросы относительно роли греческого компонента в процессе эволюции культуры и искусства данного региона в античную эпоху. Значимость этих открытий была столь велика, что даже некоторые из наиболее ярких приверженцев «римской» концепции были вынуждены, хотя бы отчасти, изменить свои взгляды50.
Эти новые факты стали основанием для того, чтобы выступить против тезиса о «приоритете» Матхуры в создании антропоморфного образа Будды. Такова, в частности, позиция Ж. Фуссмана. Он выявил (правда, на основании только палеографических особенностей надписи, сопровождавшей статую) изображение Будды в Гандхаре, предшествующее 50 г. н.э.51. Ж. Фуссман вообще в последнее время упорно проводит мысль о том, что скульптурный образ Будды появился около рубежа эр52.
Таким образом, исследуемый нами артефакт достаточно надежно ставится в общий контекст эволюции буддийского искусства Гандхары. Он представляет собой миниатюрное воспроизведение уже существовавшего статуарного антропоморфного образа Будды. Этот образ был «экспериментальным» и позднее был вытеснен новыми, ставшими каноническими. Однако в Гандхаре найдено несколько
48 Sharma 1984, 23-27. Современные представления о хронологии см. Alram 1999, 19-48; Cribb 1999, 177-206.
49 Schlumberger 1970.
50 См., например, Rowland 1975, 320-322.
51 Fussman 1985. P. 43-45. Датировка основывалась на некоторых особенностях написания ряда знаков, которые показывают, что надпись (и, соответственно, статуя) не могут быть датированы временем более поздним, чем царствование Вимы Кадфиза. Оно определяется Ж. Фуссманом исходя из 78 г. как начального года царствования Канишки I.
52 Fussman 1988. Естественно, что попытки утверждать, что скульптурный образ Будды появился уже в эпоху Маурьев (Huntington 1985), встречают со стороны Ж. Фуссмана (Fussman 1987, 373) решительное осуждение.
Рис. 3
рельефов, в которых их генетическая связь с образом, представленным на нашем артефакте, видна весьма отчетливо. Мы имеем в виду тот вариант сцены первой проповеди, где сидящий Будда касается рукой колеса дхармы или колесо украшает его трон. Не перечисляя всех известных образцов этого рода сцен (которых в Гандхаре достаточно много)53, приведем только несколько примеров.
Прежде всего, необходимо отметить рельеф, найденный в Таксиле в монастырском комплексе Дхармараджика, расположенного между Бхир-маундом и Сиркапом и возникшего, видимо, еще при Ашоке54. Рельеф (рис. 2) представляет собой типичное изображение сцены первой проповеди с сидящим Буддой, окруженным его первыми учениками55. Правая рука Будды изображена касающейся колеса дхармы. Очень близкий рельеф (рис. 3), также происходящий из Гандхары, хранится в Пешаварском музее56. Сходный стилистически рельеф с аналогичной сценой (рис. 4) имеется и в лондонском Музее Виктории и Альберта. Здесь наблюдается только одно значащее отличие: Будда не касается рукой колеса, оно — самостоятельное украшение его трона57. Рельеф происходит из долины Свата и датируется Аккерманном первой половиной IV в. Наконец, необходимо указать еще на один рельеф этого же типа (рис. 5), сходный с «лондонским» и хранящийся в Музее г. Лакнау. Рельеф датируется третьим веком н.э.58
Таким образом, мы видим, что на протяжении длительного времени (с конца I по IV вв.) в искусстве Гандхары присутствует иконографический вариант сцены первой проповеди, который явно восходит к тому антропоморфному образу, представленному на рассматриваемом артефакте. Необходимо отметить, что параллельно существовал и другой вариант, который отражал более раннюю стадию иконографического развития. Речь идет о сценах, где на троне располагается не Будда, а его символический эквивалент — колесо дхармы. Подобный рельеф хранится в музее г. Лакнау59.
Нельзя не согласиться с тем, что создание данного артефакта или того предмета, который послужил прообразом для него, было делом рук мастера, знакомого с греческими формами искусства и применившего их в своем творчестве. На медальоне из Тилля-тепе Будда представлен в движении, он с явным усилием поворачивает колесо дхармы. Это достаточно сильно отличается от обычного образа Будды, который всегда представлен в статичной позе, как созерцатель. Можно полагать, что возник этот образ в греко-индийской среде, в Гандхаре, являясь отражением каких-то не совсем нам ясных представлений в художественной и, может быть, доктринальной сфере буддийской сангхи того времени60.
53 Hargreaves 1977, 33-34.
54 О раскопках этого комплекса см. Marshall 1960, 102-123; Marshall I, 1975, 230-273; Dani 1986, 118-131.
55 Marshall II, 1975, 717; III, pl. 20, № 118; Nehru 1989. pl. 140; Van Lohuizen — de Leeuw 1949, pl., IV.
56 Nehru 1989, pl. 14.
57 Ackermann 1975, 143; pl. LXVII.
58 Joshi, Sharma 1969, 61-62, fig. 14. Происхождение его не известно.
59 Ibid., fig. 15. Иконографическая схема, типичная для более ранних стадий развития буддийского искусства, отчетливо представлена в Санчи (см. Masson-Oursel, Willman-Grabowska, Stern 1951, pl. VI e-f.)
60 См., например, свидетельства, собранные и интерпретированные (Schopen 2007, 287-318), указывающие на приоритет живописи в декоре буддийских монастырей раннего времени.
Рис. 5
Таким образом, есть все основания отдать приоритет в создании антропоморфного образа Будды Гандхаре, а не Матхуре, поскольку в последней тема первой проповеди была много менее популярна. Даже в тех немногих сценах этого содержания связь между Буддой и «колесом закона» не выглядит столь тесной, как в Гандхаре. Колесо здесь предстает чаще всего в виде простого украшения трона, да к тому же еще часто передано в профиль.
Вторая проблема, для решения которой данный артефакт является, с нашей точки зрения, важным источником, — это проблема проникновения буддизма в Бактрию. До недавнего времени практически все исследователи помещали это явление в рамки кушанского периода (как правило, начиная со II в. н.э.)61. Перед нами же предмет, который происходит с территории Бактрии, но датируется зна-
61 Подробнее см. Мкртычев 2002, 16-19, здесь же и предшествующая литература. См. также Гш8шап 1987, 343. Необходимо указать, что существует и другая точка зрения. Согласно этой точке зрения, начало проникновения буддизма на территории Средней Азии имело место еще в период существования Греко-Бактрийского царства (Литвинский 1972, 148).
чительно более ранним временем. Важно понять, появился ли он здесь, например, как часть военной добычи в результате похода на территорию северо-западной Индии или его принес с собой буддийский монах-миссионер. Конечно, сам артефакт не может ничего сказать по этому поводу, но сейчас появились некоторые новые материалы, которые необходимо учитывать. Имеются в виду результаты раскопок французских археологов в Бактрах и обнаружение там бактрийской ступы, датируемой концом I в. н.э.62. Таким образом, проблема начала проникновения буддизма в среднеазиатские области к северу от Гиндукуша вновь приобретает актуальность, и в новых подходах к ее решению загадочный артефакт из раскопок Тилля-тепе должен также учитываться.
ЛИТЕРАТУРА
Бонгард-Левин Г. М. 2007: Древнеиндийская цивилизация. История, религия, философия, эпос, литература, наука, встреча культур. М.
Бонгард-Левин Г. М., Ильин Г. Ф. 1985: Индия в древности. М.
Вертоградова В. В. 1975: Скульптура // Культура древней Индии. М.
Вигасин А. А. 2007: Древняя Индия. От источника к истории. М.
Кочетов А. Н. 1983: Буддизм. М.
Литвинский Б. А. 1972: Буддизм и среднеазиатская цивилизация // Индийская культура и буддизм. Сборник статей памяти академика Ф. И. Щербатского / Н. И. Конрад, Г. М. Бонгард-Левин (ред.). М, 148-169.
Мкртычев Т.К. 2002: Буддийское искусство Средней Азии (I-X вв.). М.
Сарианиди В. И., Кошеленко Г. А. 1982: Монеты из раскопок некрополя, расположенного на городище Тилля-тепе (Северный Афганистан) // Древняя Индия. Историко-культурные связи. М., 307-318.
Сидорова В. С. 1972: Художественная культура Древней Индии. М.
Торчинов Е. А. 2000: Введение в буддологию. СПб.
Ackermann H. C. 1975: Narrative Stone Reliefs from Gandhara in Victoria and Albert Muséum in London. Rome.
Bernard et V. Schiltz 2007: Afghanistan. Les trésors retrouvés. Collections du Musée national de Kaboul. Sous la direction de P. Cambon en collaboration avec J.-F. Jarrige. Paris.
Agrawala V. S. 1932: Handbook of the sculpture in the Curzon Museum of archaeology. Mutta; Allahabad.
Allan J. 1936: Catalogue of the coins of Ancient India. London.
Alram M. 1999: Indo-Parthian and early Kushan chronology: the numismatic evidence // Coins, art, and chronology. Essays on the pre-Islamic History on the Indo-Iranian Borderlands / M. Alram, D. E. Klimburg-Salter (eds.). Wien, 19-48.
Audouin R., Bernard P. 1974: Trésor de monnaies indiennes et indo-grecques d'Aï Kha-noum (Afghanistan) II. Les monnaies indogrecques // Revue numismatique. VIe Sér. T. XVI, 7-41.
Bernard P., Besenval R., Marquis Ph. 2006: "Du mirage bactrien" aux réalités archéologiques: nouvelles fouilles de Délégation archéologique française en Afghanistan (DAFA) à Bactres (2004-2005) // CRAI. 150/2, 1175-1248.
Besenval R., Marquis P. avec la coll. de Mongne P. 2009. La rêve accompli d'Alfred Fou-cher à Aactres. Premiers resultants des campagnes menées depuis 2004 par la Délégation archéologique française en Afghanistan et la Mission archéologique française en Bactriane d'Afgha-
62 Bernard, Besenval, Marquis 2006, 1217-1229; Besenval, Marquis 2009, 216-218.
nistan en collaboration avec l'Institut afghan d'Archéologie // Buddhisme d'Asie. Monuments et littératures. Journée d'étude en hommage à Alfred Foucher (1868-1952) réunie vendredi 14 décembre 2007 à l'Académie des Inscriptions et Belles-Lettres. Recueil édité par P-S. Filliozat et J. Leclant. Paris, 211-242.
Bhattchayya A. 1971: Indian Coins in the Musée Guimet. Calcutta.
Buchthal H. 1943: The Common Classical Sources of Buddhist and Christian Narrative Art // JRAS (New Series). 75/3-4, 137-148.
Buchthal H. 1944: The Foundations for a Chronology of Gandhara Sculpture // Transactions of the Oriental Ceramic Society (1942-1943). XIX, 21-32.
Buchthal H. 1945: The Western Aspects of Gandhara Sculpture // Proceedings of the British Academy. London, 151-176.
Buchthal H. 1945: The Haugthon Collection of Gandhara Sculpture // The Burlington Magazine. LXXXVT-LXXXVTI, 66-73.
Coomaraswamy A. K. 1926: The Indian origin of the Budda image // Journal of the American Oriental Society. 46, 165-170.
Coomaraswamy A. K. 1927: The origin of the Budda image // The Art Bulletin. IX/4, 1-43.
Cribb J.1984: Kanishka's Buddha coins // Numismatic Digest. Vol. VIII. Pts. I-II, 44-53.
Cribb J.1985: A re-examination of the Buddha images o the coins of Kaniska: new light on the origin of the Buddha image in Gandharian art // Essays on Buddhist art of South Asia / A. K. Narain (ed.). New Delhi, 59-87.
Cribb J. 1999: The early Kushan Kings: new evidence for chronology. Evidence from the Rabatak Inscription of Kanishka I // Coins, art, and chronology. Essays on the pre-Islamic History on the Indo-Iranian Borderlands / M. Alram, D. E. Klimburg-Salter (eds.). Wien, 177-206.
Cunningham A. 1891: Coins of Ancient India. London.
Dani A. H. 1986: The Historic city of Taxila. Paris.
Foucher A. 1913: L'Origine grecque de l'image du Buddha // Annales du Musée Guimet. Bibliothèque de vulgarisation. T. XXXVIII, 231-272.
Fussman G. 1982: Monnaie d'or de Kaniska inedited, au type du Buddha // RN. 6e serie. XXIV, 155-169.
Fussman G. 1985: Un Buddha inscrit des début de n.é. // Bulletin de l'École Française d'Extrême-Orient. LXXIV, 43-45.
Fussman G. 1987: Chronique des Études Kouchanes (1978-1987) // Journal Asiatique. CCLXXV/3-4, 333-400.
Fussman G. 1987: Numismatic and Epigraphique Evidence for the Chronology of Early gandharian Art // Investigating Indian Art. Proceedings of a symposium on the development of early Buddhist and hindu iconography held at the Museum of Indian art Berlin in may 1986. Berlin, 66-88.
Grünwedel A. 1900: Buddhistische Kunst in Indien. Berlin.
Gupta S.K. 1981: Cause of the absence of the Buddha image in the early Indian art // K. P. Jayaswal commemoration volume. Patna, 134-139.
Hargreaves H. 1977: Sculptures in the Peshavar Museum. Delhi. (reprint edition).
Härtel H. 1985: The concept of the Capardin Buddha type of Mathura // South Asia Archaeology 1983. Vol. II. Naples, 653-678.
Huntington J. C. 1985: The origin of the Buddha image: Early Image Traditions and the Concept of Buddhadar Sanapunya // Studies in Buddhist Art of South Asia / A. K. Narain (ed.). New Delhi, 23-58.
Ingholt H. 1954: Palmyrene and Gandharan Sculpture. New Haven.
Ingholt H. 1957: Gandharan Aret in Pakistan. New York.
Jenkins G. K., Narain A. 1957: The coin types of the Saka-Pahlava kings of India. Benares.
Joshi N. P. 1966: Mathura Sculpture. Mathura.
Joshi N. P., Sharma R. C. 1969: Catalogue of Gandhara Sculptures in State Museum, Luc-know. Lucknow.
Krishan Y. 1964: Was Gandhara art a product of Mahayana Buddhism? // Journal of the Royal Asiatic Society of Great Britain and Ireland. Pt. 3-4, 61-70.
Mac Dowell D. W. 1987: The Development of Buddhist Symbolism on the Coinage of the North West // Investigating Indian Art. Proceedings of a symposium on the development of early Buddhist and hindu iconography held at the Museum of Indian art Berlin in may 1986. Berlin, 179-190.
Maity A. K. 1970: Early Indian coins. New Delhi.
Marshall J. 1960: A Guide to Taxila (fourth edition). Cambridge.
Marshall J. 1975: Taxila. An illustrated Account of archaeological excavations carried out of Taxila. Vol. I-III. New Delhi.
Masson-Oursel P., Willman-Grabowska H. de, Stern P. 1951: Inde antique et la civilization indienne. Paris.
Mukherjee B. N. 1981: A gold coin from Tillya-tepe (Afghanistan) // The Journal of the Numismatic Society of India. Vol. XLIII. Pt. 1, 41-45.
Mukherjee B.N. 1983: An epigraphic evidence about iconic representation of Buddha // SRINIDHIH. Perspectives in Indian archeology, art and culture. Shri K. R. Srinavasan festschrift. Madras, 113-115.
Myer P. R. 1986: Bodhisattvas and Buddhas: early Buddhist images from Mathura // Artibus Asiae. Vol. XLVII. 2, 107-142.
Nehru L. 1989: Origins of the Gandharan Style. A Study of contributory influences. Delhi.
Quintanilla S.R. 2007: History of early stone sculpture at Mathura ca. 150 BCE — 100 CE. Leiden; Boston.
Rapson J. 1898: Indian coins (Grundriss der Indo-Arischen Philologie und Altertumskunde. Bd. II. H. 3 B.). Strassburg.
Rowland B. 1936: A Revised Chronology of Gandhara Sculpture // The Art Bulletin. XVIII, 387-400.
Rowland B. 1942: Gandhara and Late Antique Art: the Buddha Image // AJA. XLVI, 445-448.
Rowland B. 1945: Gandhara and Late Antique Art: Buddha Palliatus // AJA. XLIX, 223236.
Rowland B. 1946: Gandhara and Late Antique Art: The Homme-Arcade and the date of the Bimaran Reliquary // The Art Bulletin. XXVIII, 44-47.
Rowland B. 1948: A note on the invention of the Buddha Image // Harvard Journal of Asiatic Studies. II, 181-186.
Rowland B. 1949: The Hellenistic Tradition in North-western India // The Art Bulletin. XXXI, 1-10.
Rowland B. 1958: Gandhara, Rome and Mathura: the Early Relief Style // Archives of the Chinese Art Society of America. X/8-17.
Rowland B. 1958а: Rome and Gandhara // East and West. 9/3, 199-208.
Rowland B. 1961: Bodhisattvas or Deified King: A Note on Gandhara Sculpture // Archives of the Chinese Art Society of America. XV, 6-12.
Rowland B. 1963: The Evolution of the Buddha Image. New York.
Rowland B. 1966: Ancient Art from Afghanistan. Tresures of the Kabul Museum. New York.
Rowland B. 1971: Art in Afghanistan. Objects from the Kabul Museum. London.
Rowland B. 1975: Graeco-Bactrian Art and Gandhara: Khalchayan and the Gandhara Bodhisattvas // Центральная Азия в кушанскую эпоху / Труды международной конференции по истории, археологии и культуре Центральной Азии в кушанскую эпоху. Т. II. M., 320-322.
Sarianidi V. I. 1979: Ancient Gold from the Melting-Pot of Central Asia // UNESCO courier, 29-32.
Sarianidi V. I. 1980: The treasure of Golden Mound // Archaeology. XXXIII/3, 31-41.
Sarianidi V. I. 1985: Bactrian Gold from the excavations of the Tillya-tepe necropolis in Northern Afghanistan. Leningrad.
Sarianidi V.I., Koshelenko G. A. 1992: Les monnaies de la nécropole de Tillia-tepe (Afghanistan) // Studia Iranica. T. 21. Fasc. 1, 21-32.
Schlumberger D. 1970: L'Orient hellénisé. L'art grec et ses héritiers dans l'Asie non méditerranéenne. Paris.
Schopen G. 1988-1989: On monks, nuns and "vulgar" practices: the introduction of the image cult into indian Buddhism // Artibus Asiae. XLIX/1-2, 153-160.
Schopen G. 2007: Art, beauty and business of running Buddhist monastery in early Northwest India // On the cusp of an Era. Art in the Pre-Kusan World / D. M. Srinivesan (ed.). Leiden; Boston, 287-318.
Sharma R. C. 1970: Pre-Kaniska Buddhist iconography at Mathura // Bulletin of Museums and Archaeology in Uttar Pradesh. 5-6, 16-25.
Sharma R. C. 1984: Buddhist Art of Mathura. Delhi.
Smith 1889: Graeco-Roman influence on the civilization of Ancient India // JASB. LVIII. Pt. I, 107-198.
Smith V. 1889a: Graeco-Roman influence on the civilization of Ancient India // Proceedings of the Asiatic Society of Bengal, 209-215.
Smith V. Graeco-Roman influence on the civilization of Ancient India // JASB. LXI. Pt. I, 50-76.
Smith V. 1903: The Kushan and Indo-Scythian Period of Indian history, 165 BC. to AD 320 // JRAS, 1-64.
Smith V. 1906: Catalogue of the Coins in the India Museum. Callcutta. Vol. I. Oxford.
Smith V1911: A History of Fine Art in India and Ceylon. Oxford.
Smith V. 1930: A History of Fine Art in India and Ceylon (2nd ed. revised by K. de B. Codrington). Oxford.
Soper A. 1951: Roman Style in Gandhara // American Journal of Archaeology. 55, 301-319.
Van Lohuizen-de Leeuw J. E. 1949: The "Scythian" Period. An Approach to the history, art, epigraphy and palaeography of North India from the 1st century B. C. to the 3rd century A. D. Leiden.
Van Lohuizen-de Leeuw J. E. 1981: New evidence with regard to the origin of the Buddha image // South Asian Archaeology 1979 / H. Härtel (ed.). Berlin, 377-400.
Van Lohuizen-de Leeuw J. E. 1972: Gandhara and Mathura: their cultural relationship // Aspect of Indian art / P. Lal (ed.). Leiden, 27-43.
Vogel J. P. 1930: La sculpture de Mathura. Paris-Bruxelles.
Wheeler M. 1955: Rome beyond the Imperial Frontiers. London.
TILLYA-TEPE NECROPOLIS: A UNIQUE INDIAN COIN
G. A. Koshelenko, V. A. Gaibov
The article considers a unique Indian coin found in Tillya-Tepe necropolis (Shiberghan district) under excavation of Soviet-Afghan Mission. It has been the object of study for many researchers, especially for J. Fussman. From the authors' standpoint, the coin bears anthropomorphic and symbolic image of Buddha. This iconographic scheme was later discarded by sangha, but its traces are found in quite a number of Gandhara school reliefs.
Key words: Buddha, Buddhism, Kushans, Central Asia, coin circulation, sculpture.
