CC BY
246
Некоторые аспекты деятельности Шведского добровольческого корпуса в Советско-финляндской войне... УДК 94(485)
Гехт Антон Борисович
Санкт-Петербургский университет телекоммуникаций им. проф. М.А. Бонч-Бруевича
a.geht@yandex.ru
НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ШВЕДСКОГО ДОБРОВОЛЬЧЕСКОГО КОРПУСА В СОВЕТСКО-ФИНЛЯНДСКОЙ ВОЙНЕ 1939-1940 ГОДОВ
В статье рассматриваются некоторые аспекты создания и деятельности Шведского добровольческого корпуса, принимавшего участие в Советско-финляндской войне 1939-1940 гг. на стороне Финляндии. Многовековое нахождение Финляндии в составе Шведского королевства обусловило прочные узы, сохранявшиеся между этими странами и на протяжении правления в Финляндии русских императоров, и по достижении Финляндией независимости от России в декабре 1917 г. Финляндия оставалась важнейшим политическим партнёром Швеции и близкородственной страной в массовом сознании населения. Открыв вербовочный пункт в центре Стокгольма в первый день Советско-финляндской войны, шведское правительство пришло к выводу, что добровольцы не нарушают нейтрального статуса их государства, и позволило вербовочным пунктам размещать агитационные призывы на общественном транспорте. К январю 1940 по всей Швеции работало уже более 120 вербовочных пунктов. В Шведский добровольческий корпус вошли представители всех социальных слоёв шведского общества. Однако профессиональных военных или людей, обладавших опытом воинской службы, в числе добровольцев было мало. Лишь немногие добровольцы были обучены воевать в трудных зимних условиях.
Несмотря на то что скоротечность Советско-финляндской войны не дала Шведскому добровольческому корпусу ярко проявить себя в ходе боевых действий, он стал символом особых отношений между Швецией и Финляндией и оставил яркий след в культуре обеих североевропейских стран, так как именно шведские волонтёры составили подавляющее большинство из общего числа иностранных добровольцев, отправившихся воевать в Финляндию против советских вооруженных сил.
Ключевые слова: Шведский добровольческий корпус, Советско-финляндская война 1939-1940 гг.
Начавшаяся между СССР и Финляндией осенью 1939 г. война не могла оставить равнодушной шведскую общественность, относившуюся к Финляндии как к близкородственному государству. Из числа гражданских и военных активистов был сформирован Шведский добровольческий корпус (шв. Svenska frivilligkären), некоторым аспектам создания и деятельности которого в ходе Советско-финляндской войны 1939-1940 гг. и посвящена эта работа.
Уже 30 ноября 1939 г., в первый день Советско-финляндской войны, в Швеции были открыты вербовочные пункты для набора добровольцев. Координировал их деятельность специально созданный комитет «Финляндия» (шв. Finlandskommitten) под руководством полковника Генерального штаба шведской армии Карла Августа Эренсверда [8, s. 52-53]. В задачи комитета «Финляндия» входил поиск и организация финансовых источников для нужд шведских добровольцев в финской армии, лоббирование интересов Финляндии в правительстве Швеции и проведение пропагандистской кампании в защиту Финляндии.
В состав комитета «Финляндия» вошли представители всех основных политических партий Швеции (за исключением коммунистов и левых социалистов, которых рассматривали в качестве «пятой колонны»), а также видные общественные деятели. Так, известный шведский поэт, литературовед и публицист Олоф Лагеркранц начал издавать журнал «Доброволец» (шв. Den frivillige), а его брошюра «Финляндия - это наше дело!» разошлась тиражом около 1 млн. экземпляров [8, s. 52-53].
Знаменитый шведский писатель Вильгельм Муберг, наиболее известный благодаря своему циклу романов «Эмигранты», опубликовал послание к сельским жителям Швеции, выразив в нем озабоченность относительно угрозы с востока: «Красная Армия движется к Скандинавии. Тень этой угрозы нависла над землей Швеции, над ее свободой. Швеция - это старейшее государство в регионе, которое всегда было независимо.
Неспособность отдать все, чем мы владеем, даже наши жизни, ради того, чтобы защитить Швецию, означала бы предательство наших предков, как и наших детей. Финские крестьяне проливают кровь, обороняя свое государство, но сколько продлится их борьба, если мы не сделаем шаг навстречу и не предложим свою помощь? Все, что мы сделаем для Финляндии, послужит, в конечном счете, нашей собственной безопасности. Для шведских крестьян настало время показать миру, чего стоит их принадлежность к культуре, которую они лелеют вот уже тысячу лет» [9].
В начале декабря 1939 г. был сформирован Шведский добровольческий корпус. Его командиром стал ветеран советско-финляндских боевых действий 1918-1920 гг., шведский генерал-лейтенант в отставке Эрнст Линдер. Согласно воспоминаниям Урвара Нильссона, офицера шведской армии, принимавшего участие добровольцем в Советско-Финляндской войне 1939-1940 гг., «самым удивительным было то, что Добровольческий корпус вырос как будто из ничего. Начинали они, как эфемерная организация. У них не было и шнурка» [12, s. 44].
Первоначально было запрещено афишировать деятельность добровольческого корпуса в сред-
© Гехт А.Б., 2015
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова М- № 1, 2015
45
ствах массовой информации, чтобы не вызвать сомнений в том, что Швеция сохраняет статус нейтрального государства. В газетах появилось только небольшое объявление, содержавшее лишь слово «Финляндия», телефонный номер и адрес [3, s. 53].
Хотя принятая в 1907 году Гаагская конвенция гласит, что «на территории нейтральной державы в пользу воюющих не могут быть формируемы военные отряды и открываемы учреждения для вербовки», в случае, если «частные лица отдельно переходят границу, чтобы поступить на службу одного из воюющих», нейтральная держава не должна нести ответственность за подобные действия [1].
Открыв вербовочный пункт в центре Стокгольма в первый день Советско-финляндской войны, шведское правительство, опираясь на эти положения, пришло к выводу, что добровольцы не нарушают нейтрального статуса их государства и позволило вербовочным пунктам размещать агитационные призывы на общественном транспорте. К январю 1940 по всей Швеции работало уже более 120 вербовочных пунктов [14, s. 67].
Агитационные плакаты содержали фразу «Борьба Финляндии - это борьба скандинавских стран, а борьба скандинавских стран - борьба западного мира» [3, s. 50], и лозунг «För Nordens Frihet -Sveriges Ära» (Честь Швеции за независимость Северной Европы). Ставший популярным девиз «Дело Финляндии - наше дело» призывал шведов с оружием в руках отправиться в Финляндию и принять участие в ее борьбе за выживание, обеспечить безопасность стран Северной Европы ради себя и будущих поколений. Другие агитационные объявления гласили: «Nu vet världen vad det är att vara finne. Visa Du vad det är att vara svensk» (Теперь весь мир знает, что значит быть финном. Покажи миру, что значит быть шведом) [13, s. 42-43].
- kom med i Frivilligkären!
Рис. 1. Агитационный плакат Шведского добровольческого корпуса: «Дело Финляндии и твоё тоже. Вступай в Добровольческий корпус!»
Рис. 2. Эмблема Шведского добровольческого корпуса
Потенциальный доброволец, являвшийся в вербовочный пункт, должен был пройти медицинское обследование, вакцинацию и получить общую информацию о характере его будущей службы. При отборе добровольцев предъявлялись большие требования к состоянию их здоровья, в результате значительное число обратившихся в вербовочные пункты (4 тыс. 445 человек) не были приняты в состав добровольцев [15, s. 74].
Наибольшее число волонтёров было набрано в политически активном Стокгольме (2449) и пограничной с Финляндией северной шведской провинции Норботтен (1258) [8, s. 61]. Наравне со шведами, в Добровольческий корпус вступали также норвежцы и датчане, движимые примерно теми же мотивами: защита соседнего исторически и культурно близкого государства от потенциальной для всей Северной Европы угрозы.
Успешно прошедшие отбор кандидаты организованными группами отправлялись в пограничный со Швецией финский город Торнео, где они проходили краткую подготовку и где происходило окончательное формирование и вооружение подразделений. На этом этапе перед руководством корпуса встал важный вопрос: как должна выглядеть форма солдат. Они не могли носить стандартную военную форму шведских вооруженных сил, так как это было бы истолковано СССР как официальное вмешательство шведского правительства в войну на стороне Финляндии. В результате военная форма с изображением шведской национальной символики - трёх корон - комплектовалась пуговицами финского дизайна с изображением финского герба [3, s. 53].
Боевые единицы корпуса, названные Группа I, Группа II и Группа III, в свою очередь состоявшие из рот различной специализации, получили собственные эмблемы, вышитые на мундирах добровольцев. Для Группы I предназначалось изображение арбалета, для Группы II - головы лося, для группы III - двух скрещенных мечей [12, s. 25]. Кроме того, эмблема самого добровольческого корпуса (четыре руки, изображающие четыре
46
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова Jt> № 1, 2015
Некоторые аспекты деятельности Шведского добровольческого корпуса в Советско-финляндской войне..
страны Северной Европы - Швецию, Норвегию, Данию и Финляндию), была прикреплена к воротнику вместе с лозунгом «Nordens Frihet - Ära, Skyldighet, Vilja» (Независимость Северной Европы - Честь, Долг, Цель) [13, s. 42].
В Шведский добровольческий корпус вошли представители всех социальных слоёв шведского общества. Однако профессиональных военных или людей, обладавших опытом воинской службы, было мало, тогда как около половины от общего числа волонтёров составляли люди рабочих профессий [3, s. 50]. Примерно две трети добровольцев принадлежали к возрастной группе от 20 до 30 лет; одна пятая корпуса не имела никакого опыта обращения с огнестрельным оружием или другими видами вооружения [15, s. 162-163].
В то же время необходимо указать, что, несмотря на проводившуюся проверку биографии каждого кандидата (с целью избежать призыва преступников или других нежелательных лиц, например сторонников коммунистических идей), некоторое число людей, прошедших отбор в Шведский добровольческий корпус, придерживалось радикальных правых (фашистских или национал-социалистических) взглядов и симпатизировало нацистской Германии [10, р. 144-147].
Чем были движимы шведские добровольцы? Некоторые отправлялись на войну в поисках приключений. Другими двигал романтизм. Многие шведы вступали в корпус из убеждения, что финский народ имеет право жить в соответствии с собственными политическими принципами и не подчиняться требованиям извне. Как отмечалось в газете «Дагенс Нюхетер», мужество, которое Финляндия продемонстрировала в противостоянии с противником, имевшим такое численное превосходство, как СССР, также стало причиной, по которой часть граждан Швеции вступала в добровольческий корпус [4].
Для ряда военных профессионалов, которыми, к примеру, были лётчики из добровольческого авиаполка F-19, шедшая рядом война была уникальной возможностью получить настоящий боевой опыт. Хотя пилоты чувствовали искреннее желание помочь Финляндии, добровольное участие в той войне было также способом доказать свою значимость. Им нужно было подтверждение того, что они были способны успешно воевать [6, s. 1819].
Личные связи в Финляндии также сыграли свою роль, послужив одним из мотивирующих факторов. Некоторые пилоты имели финские корни или проживавших в Финляндии близких родственников. Другие, которых не устраивало существовавшее положение вещей в их жизнях, желали продвинуться по карьерной лестнице и получить практический опыт в военном деле или же просто стремились к славе и приключениям [6, s. 18-19].
FÜR 5VERIGE
Рис. 3. Агитационный плакат: «С Финляндией - за Швецию.
Вступай в Шведский добровольческий корпус!»
Они также верили, что их усилия в Северной Финляндии, в конце концов, послужат для защиты шведской границы, остановив продвижение Красной Армии и распространение коммунизма. В то же время стоит заметить, что изображение свастики на финских самолётах шведских лётчиков не смущало. Однако стоит отметить, что в тот период времени этот символ ещё не приобрел одиозного статуса.
Первые организованные подразделения шведских добровольцев прибыли в Финляндию в декабре 1939 г., вскоре после того как в начале декабря командующий вооруженными силами Финляндии Карл Густав Маннергейм официально попросил руководство Швеции о помощи, подчеркивая нехватку не личного состава, а в первую очередь боевой техники [11, s. 60]. Именно поэтому одним из первых шведских подразделений в составе вооруженных сил Финляндии стал сформированный 14 декабря 1939 г. добровольческий авиаполк F-19 под командованием полковника шведских ВВС Густава Бекхаммера, куда вошли 24 боевых самолета и около 270 человек лётного и технического состава [6, s. 30]. Подразделение базировалось на севере Финляндии и имело своей целью защиту больших городов и охрану коммуникаций в районе базирования. Помимо этого, там же были расквартированы шведские зенитные части.
Важно отметить, что общее число шведских добровольцев, прибывших для участия в боевых действиях с РККА, было не первостепенно - для Финляндии было гораздо важнее, чтобы был ускорен сам процесс и чтобы войска из Швеции прибыли как можно скорее. Быстрая реакция, отправка даже небольшого количества добровольцев могли стать знаком для других стран, что с их стороны было бы разумно также предложить Финляндии свою помощь [13, s. 340].
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова М- № 1, 2015
47
Первые крупные шведские подразделения заняли боевые позиции в начале февраля 1940 г. Около двухсот шведов служили в артиллерийских частях (вооруженных шведской артиллерией), действовавших в районе г. Вааса в западной части Финляндии. Еще несколько сотен добровольцев служили в войсках противовоздушной обороны Турку и в прибрежной защите архипелага Пеллинки к востоку от Хельсинки. Несколько сотен врачей, медсестер и ветеринаров предложили свои услуги в госпитали и больницы, а также в полевые госпитали, основанные шведским Красным Крестом [8, s. 68].
В феврале-марте 1940 г., на завершающем этапе советско-финляндской войны, количество шведских добровольцев достигло 8 тыс. 260 человек [11, s. 234]. С учетом норвежцев и датчан, входивших в состав Корпуса, общая численность добровольцев из Скандинавии составила 9 тыс. 640 человек [15, s. 479].
Несмотря на высокий боевой дух и мотивированность скандинавских добровольцев, в их службе в Финляндии возникало немало трудностей. Хотя шведские и финские солдаты были едины в цели, они говорили на разных языках и получили различную военную подготовку. Лишь немногие добровольцы были обучены воевать в трудных зимних условиях.
Согласно воспоминаниям Урвара Нильссона, многие волонтёры, особенно из южной Швеции и Дании, поехавшие воевать либо из-за романтических взглядов на происходившие события, либо из-за авантюрного склада характера, никогда не держали в руках огнестрельного оружия и были не способны передвигаться на лыжах [12, s. 244-248]. Им также пришлось столкнуться с рядом бытовых трудностей, таких как переохлаждение и различные инфекционные болезни.
В результате, значительная часть Шведского добровольческого корпуса не принимала прямого участия в боевых действиях, что объясняет его малые потери: 33 человека погибло и 185 добровольцев были ранены и обморожены. Причём обмороженные составляли подавляющее большинство - около 140 человек [8, s. 80]. В целом вспомогательный характер участия Шведского добровольческого корпуса в боевых действиях объясняет и практически полное отсутствие пленных: в советский плен попало только два человека [2, с. 88], служивших летчиками в добровольческом авиаполку F-19, достаточно активно вступавшего в боевые столкновения с советскими лётчиками.
Вскоре после завершения боевых действий между СССР и Финляндией, 26 апреля 1940 г., все шведские добровольческие части финской армии были расформированы и отправлены на родину [8, s. 92]. Однако после окончания войны шведские волонтёры не спешили возвращаться к мирной жизни. Именно участники той войны составили
основу для шведских добровольческих формирований, участвовавших в боевых действиях против СССР в 1941-1944 гг. на стороне Финляндии [14, s. 188-190].
В значительной степени именно скоротечность Советско-финляндской войны не дала Шведскому добровольческому корпусу, ставшему символом отношений между Швецией и Финляндией, ярче проявить себя в ходе боевых действий.
Так или иначе, именно шведские волонтёры составили подавляющее большинство из общего числа иностранных добровольцев, отправившихся воевать в Финляндию против советских вооруженных сил [15, s. 180]. Шведское добровольческое движение войны 1939-1940 гг. стало не только самым большим в истории Швеции, но и одним из крупнейших в истории XX века.
Хотя вклад Шведского добровольческого корпуса в вооруженную борьбу финнов с РККА был не велик, значение его моральной поддержки было огромным. Это сыграло заметную роль в дальнейшем укреплении дружеских межгосударственных отношений между Финляндией и Швецией.
Библиографический список
1. Конвенция о правах и обязанностях нейтральных держав и лиц в случае сухопутной войны. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// www.conventions.ru/view_base.php?id=800 (дата обращения: 27.10.2014).
2. Веригин С.Г. Финские военнопленные на территории Северо-запада России в период Зимней войны 1939-1940 гг. // Новый Часовой. - 1999. -№8-9. - С. 85-92.
3. Andolf G. Svenska Frivilliga i Finland 19391940. - Stockholm, Militärhistoriska Förlaget, 1989.
4. Dagens Nyheter. - 1940. - 13.2.
5. Gafströrm A. Svenska frivilliga i Finland 19391944. - Stockholm, 1989.
6. Falk G. F19-En Krönika: Den Svenska Frivilliga Flygflottiljen i Finland Under Vinterkriget, 1939-1940. -Stockholm: Svensk Flyghistorisk Förening, 1988.
7. Finland, landet som kämpade: den första sammanfattande skildringen i ord och bild av det finska kriget 1939-1940. - Stockholm: Saxon & Lindström,1940.
8. Finlandskommitténs verksamhet och de frivilliga svenska förbanden i Finland 1939-1940. Styrelsen för föreningen Finlandskommittén. - Stockholm, 1941.
9. Krigsarkivet. Finlandskommitten, 1939-1940, Vol. 3-5, 7, och 44d. Moberg V Letter to the Farmers, Dec. 12, 1939.
10. Lindström U. Fascism in Scandinavia, 19201940. - Stockholm: Almqvist & Wiksell, 1985.
11. Mannerheim C. G. Marskalkens Minnen. -Helsingfors: Holger Schildts Förlag, 1954.
12. Nilsson O. När Finlands sak blev min: minnen frân krig och fred. - Esbo, Schildt, 2002.
48
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова ¿j- № 1, 2015
Трудности перехода: к вопросу о начале формирования буржуазного уклада на рубеже 1980-х - 1990-х годов
13. Schmidt-Laussitz K-J. von. For Finlands Frihet: Svenska Frivilligkaren, 1939-1940. - Hallstavik: Svenskt Militarhistoriskt Bibliotek, 2008.
14. Sprague M. Swedish volunteers in the Russo-
Finnish Winter War. - Jefferson: McFarland, 2010.
15. Svenska frivilliga i Finland 1939-1944/ redigerad av forbundet svenska Finlandsfrivilliga. -Stockholm: Militarhistoriska forlag, 1989.
УДК 94(470)"1980/..."
Пахомова Елизавета Александровна
кандидат исторических наук Волжская академия водного транспорта (г. Нижний Новгород)
pahomova-e@inbox.ru
ТРУДНОСТИ ПЕРЕХОДА: К ВОПРОСУ О НАЧАЛЕ ФОРМИРОВАНИЯ БУРЖУАЗНОГО УКЛАДА НА РУБЕЖЕ 1980-х - 1990-х ГОДОВ
В статье рассмотрены значимые трудности, связанные с переходом от социалистической экономики к рыночной, проходившим в нашей стране на рубеже 1980-х - 1990-х годов. Выявлены важные институциональные трудности, препятствующие построению развитой рыночной экономики в постсоветской Российской Федерации (в первую очередь - правовой нигилизм). Прежде всего, это касается особенностей трудовой этики и патерналистских настроений в отечественном социуме. В статье также затронуты различные аспекты, связанные с особенностями деятельности советских «теневиков», а также с трудностями трансформации представителей советской теневой экономики в законопослушных бизнесменов. Выявлены причины, которые содействовали заинтересованности части дельцов советской теневой экономики в сохранении советского строя. Проанализированы также некоторые особенности отношения к развивающейся рыночной экономике представителей номенклатуры, в том числе причины успешности выходцев из «второго» эшелона советской номенклатуры и их родственников. При обращении к опыту приватизации, как процесса «обмена власти на собственность», нами применялись наработки С. Кордон-ского, а именно его концепция «поместной федерации».
Ключевые слова: переходный период, СССР, экономика, приватизация, патернализм, либерализм.
Крайне важным с точки зрения становления буржуазных отношений в нашей стране был период перестройки. Именно тогда был принят ряд законов (в первую очередь Закон «О кооперации в СССР» от 26 мая 1988 г.), открывших дорогу частной инициативе и способствовавших большим переменам во всех сферах жизнедеятельности общества, которые окончательно трансформировали весь уклад жизни населения в 1993 году [8, с. 76]. Некоторые исследователи, например, Н.Ю. Лапина, видят начало приватизационных процессов в нашей стране ещё в 1986-1990-м годах [6, с. 14]. Однако, по нашему мнению, тогда имели место лишь отдельные мероприятия, готовившие почву для перехода к буржуазным отношениям (в том числе, естественно, и к приватизационным процессам), но не начало приватизации.
Нельзя не признать при этом, что новые экономические отношения приживались часто с трудом. Объяснить данное обстоятельство следует функционированием ряда формальных и неформальных институтов, объективно противоречивших развитию буржуазного уклада.
Во-первых, следует отметить, что в основе институтов американского и ряда других западных обществ лежит либеральная трудовая этика, то есть личные усилия и ответственность каждого за собственное благосостояние. Любая форма распределения доходов здесь справедлива, так как она возникает в итоге конкурентной борьбы, развертываемой по определённым правилам. Хотя
современные либералы признают необходимость минимальной социальной защиты, они все же полагают, что за это приходится платить определённую цену [10, с. 58-61]. В то же самое время в советском обществе, равно как и в ряде других переходных обществ, господствовали патерналистские ценности, во многом противоречившие либеральной трудовой этике [5, с. 47].
Во-вторых, одновременно с патерналистскими настроениями в советском обществе наличествовали стихийные и нелегальные экономические практики, связанные с ведением хозяйственной деятельности, близкие, на первый взгляд, к частному предпринимательству, но, по сути, весьма отличающиеся от этого феномена с развитыми рыночными и демократическими институтами. Так, российские исследователи Н. Римашевская и А. Овсянников считают, что особенностью российского рынка является то, что его началом стал номенклатурный капитализм, как следствие выхода номенклатурных чинов на коммерческую стезю ещё в 1987 году в соответствии со специальным решением ЦК КПСС о комсомольском движении в рыночную экономику. Началось создание коммерческих центров, контроль за которыми и реальное руководство осуществляли чиновники.
Эти организации практически не платили налоги, они имели право перекачки безналичных денег в наличные, они покупали валюту в Госбанке по смехотворному курсу и тут же перепродавали по коммерческому. Им были доступны все государственные фонды, запасы сырья и готовой продук-
© Пахомова Е.А., 2015
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова М- № 1, 2015
49
