CC BY
12НЕИЗВЛЕЧЕННЫЕ УРОКИ ОКТЯБРЬСКИХ (2005 Г.) СОБЫТИЙ В НАЛЬЧИКЕ
События последних полутора десятилетий подтвердили вывод о том, что резкое ухудшение экономического положения при отсутствии сбалансированного политического курса неизбежно ведет к росту социальной напряженности и конфликтности. На территории Российской Федерации это со всей очевидностью сказалось на положении республик Северного Кавказа, ставших после распада СССР зоной повышенных рисков. Здесь в наибольшей степени проявилось социальное расслоение многоэтничных формирований на фоне прекращения деятельности большинства государственных экономических структур, резко снизившейся управляемости обществом, массовой безработицы, тотальной коррупции и криминализации хозяйственной деятельности. Разбуженные в начале 1990-х годов и экономически не подкрепленные потребности в демократии, политической свободе и национальной самостоятельности стали обретать различные формы общественного протеста, межэтнических и межконфессиональных противоречий и конфликтов, стремления к этническому сепаратизму и перекройке существующих границ.
Октябрьские события 2005 г. в столице Кабардино-Балкарии Нальчике наглядно продемонстрировали опасность замалчивания процессов, проходящих на Северном Кавказе. Учитывая характер и менталитет населяющих КБР народов, руководству республики "нужно было очень постараться", чтобы эти люди взялись за оружие, заметил известный северокавказский политик и публицист Ш. Бено. Безусловно, можно согласиться с ним в том, что если ситуация не изменится, то в дальнейшем не исключены выступления объединенных сил северокавказской оппозиции. Самой же большой угрозой для всего региона является продолжающийся уход от политического решения давно назревших проблем1.
Сегодня Северный Кавказ представляет собой самый сложный российский регион с точки зрения социально-экономической ситуации, государственного управления и обеспечения национальной безопасности. Именно здесь проявился феномен выхода части населения из правового пространства и возник очаг сопротивления, не контролируемый российскими властями. Северный Кавказ оказался самым уязвимым регионом
Алла Язькова, Главный научный сотрудник, Центр анализа рисков и кризисов, Институт экономики РАН
России и с точки зрения инерции холодной войны, новых геополитических соперничеств и появления новых форм радикального ислама, представителей которого не вполне точно принято называть "ваххабитами".
До начала 1990-х гг. влияние ислама на Северном Кавказе, особенно в его западной части, куда относятся Кабардино-Балкария и Карачаево-Черкесия, не было сколько-нибудь значительным. По мнению ряда экспертов, горские традиции всегда были для этих районов более значимыми, чем ислам, а начавшийся только в XIX в. процесс их исламизации был прерван в 1917 г. большевистской революцией2. Но уже во второй половине 1990-х годов, в условиях, когда социальный протест нарастал, не находя понимания со стороны властей, место зародившихся в эпоху перестройки демократических движений стала занимать религия. Сети религиозных радикалов становились все более обширными, и можно с известной долей уверенности говорить о том, что сегодня их ячейки имеются во властных структурах региона.
Само понятие "радикальный ислам" ("ваххабизм") нуждается в дополнительных разъяснениях. По мнению А.Малашенко, "ваххабизм" (более точный термин - салафизм) Северного Кавказа плюралистичен, и уровень религиозного радикализма его разных фракций различен - от крайних радикалов и фанатиков до тех, кто готов к диалогу с религиозными оппонентами-традиционалистами и даже с негативно настроенными в их отношении властями3. Как отмечает А.Малашенко, ярлык "ваххабит" зачастую неоправданно навешивают заурядным уголовникам, чьи действия никоим образом не связаны с исламом, или просто людям, которые оказались неугодны властям4.
Гонения на "ваххабитов" приобрели широкий размах уже во второй половине 1990-х гг. И если людям старшего поколения, воспитанного в советские годы преимущественно в духе атеизма, обвинения в "ваххабизме" представляются нелепыми, то приобщившуюся к исламу молодежь они прямо провоцируют на открытый конфликт с властями. Против призывов к немедленному запрету "ваххабизма" выступил в интервью радиостанции "Эхо Москвы" после событий в Нальчике полпред
' Национальные истории в советском и постсоветских государствах. - М., 1999. - Приложения.
2 Малашенко А. Исламские ориентиры Северного Кавказа. - М.,2001. - С. 8.
3 Там же. С. 137.
4 Там же. С. 119.
Выпуск 2(18)
декабрь 2005 г.
президента в ЮФО Дм. Козак. По его словам, это религиозное течение возникло 200 лет назад и ничего общего с экстремизмом не имеет.
Официальная версия событий 13 - 15 октября 2005 г. в Нальчике - нападение на город группы бандитов во главе с международным террористом Басаевым, поддержанное местными сторонниками радикального ислама. Российские СМИ1 привели текст заявления Басаева, согласно которому в нападении на Нальчик участвовали 217 боевиков, утром 13 октября одновременно начавших штурм 15 объектов силовых структур, но встретивших сопротивление превосходящих по численности федеральных сил и отступивших, оставив в городе 41 убитого и тех раненых, которые не могли самостоятельно передвигаться. Потери федеральных войск, по оценке Басаева, составили 140 человек, без учета раненых. Провал нападения боевиков на Нальчик Басаев объяснял "серьезной утечкой информации", позволившей федеральным силам накануне ввести в город спецподразделения, танки и БМП.
Предварительные данные о потерях федеральных подразделений и мирных жителей, приведенные главой МВД Р.Нургалиевым (33 сотрудника силовых структур и 24 случайных прохожих), более реалистичны, но и они существенно расходились с данными о количестве трупов, поступивших в морги. Со стороны боевиков потери составили 87 человек, включая поддержавших их местных жителей, преимущественно молодых людей из обеспеченных семей. По оценке республиканских экспертов, многие из них заявляли, что ислам стал для них одним из альтернативных каналов для выражения политических взглядов, а обрушившиеся на них как "исламских экстремистов" репрессии лишь ужесточили их позиции2.
Независимое расследование октябрьских (2005 г.) событий в Нальчике не подтвердило активную роль неформальной исламской организации - Джамаата Кабардино-Балкарии - в вооруженных столкновениях, хотя в официальных сводках говорилось о нем как о "пособнике террористов". Непосредственной причиной участия в событиях 13 - 15 октября в Нальчике вооруженных групп местной молодежи был, по оценке политолога А. Мерзоева, открытый протест против действий республиканской милиции в отношении сторонников "радикального ислама", при этом, по его словам, с властями на протяжении последних лет не удавалось найти общий язык не только исламской оппозиции, но и "традиционным" мусульманам во главе с муфтием КБР А. Пшехачевым"3.
Директор Исламского института, координатор движения "Российское исламское наследие" Р. Нахушев заявил по горячим следам событий, что лидеры местного Джамаата в нападении на Нальчик не участвовали4. Вскоре после этого
Р.Нахушев, будучи вызван на допрос в управление ФСБ КБР, исчез при невыясненных обстоятельствах. В прошлом кадровый офицер ФСБ, Р. Нахушев работал в "Миротворческой миссии А.Лебедя", занимаясь поиском и освобождением заложников. Организованная им общественная организация - Институт исламских исследований, должна, по его замыслам, стать "мостиком" между представителями официального исламского духовенства и радикально настроенной исламской молодежью"5. Одна из версий похищения Р. Нахушева состоит в том, что он намеревался представить прибывшей в Нальчик комиссии УСБ МВД по ЮФО свидетельства о незаконных действиях местного управления по борьбе с организованной преступностью6.
События в Нальчике позволяют предположить, что в условиях нарастания кризисных явлений в сфере экономики национальные группы населения пытаются найти выход из создавшейся ситуации в этнической и конфессиональной обособленности. При этом более многочисленные этносы осуществляют "экономическую экспансию" по отношению к своим соседям, а менее многочисленные стремятся к административному обособлению (пример кабардинцев и балкарцев в Кабардино-Балкарии). Прямым следствием этого стало создание в большинстве районов Северного Кавказа национально окрашенных политических партий и общественно-политических движений (высокий уровень общественно-политической мобилизации характерен, например, для депортированных в годы сталинизма карачаевцев, балкарцев, кабардинцев, черкесов). У большинства этносов это связано с попытками восстановления исторических - территориальных и духовных ценностей, что впрямую влияет на процессы этнополитической мобилизации. Наконец, существенная причина этнополитической напряженности - неравномерное протекание процессов модернизации общества, что порождает конфликты между притязаниями этнических групп и их реальными возможностями. Сама же модернизация, как правило, активизирует этническое самосознание и формирование политических установок в отношении национальной автономии7.
В ходе событий в Нальчике переплелись, таким образом, социально-экономическая напряженность, политическая нестабильность под покровом авторитарного режима, обострение межэтнических противоречий и усиление "исламского фактора" на фоне продолжавшейся долгие годы дискриминации жителей горных районов, преимущественно, балкарцев. Не случайно именно на жителей балкарских районов (как долгие годы дискриминируемых и сегодня наиболее обездоленных) сделал ставку неоднократно посещавший их Ш. Басаев8.
Характер политики федерального центра на Северном Кавказе позволяет говорить о поиске
' См. www.gazeta.ru/10/17/2005.
2 Информация директора правозащитного центра в Нальчике В.Хатажукова.
IWPR (Institute for War and Peace Reporting Caucasus Reporting Service, London). - № 311, 28.10.2005.
3 См. Независимая газета, 25.10.2005.
4 По оценке Р. Нахушева, Джамаат КБР - религиозная группа последователей "чистого ислама", противопоставляющих себя официальному Духовному управлению мусульман. Объединяет 10 тыс. человек. В отличие от других исламских группировок, в терактах на территории республики не участвовала \\ Коммерсант, 14.10.2005.
5 Независимая газета, 07.11.2005.
6 Новая газета, 09.11.2005.
7 Воробьев С.М. Основные предпосылки и причины этнополитической напряженности на северном Кавказе \\ Конфликты на Северном Кавказе и пути их разрешения.- Ростов-на-Дону, 2003. - С. 261- 262.
8 См. Коммерсантъ, 14.10.2005.
возможностей урегулирования затяжного конфликта на территории Чеченской республики и недопущения его расползания на другие национально окрашенные регионы. Российское руководство, безусловно, отдает себе отчет в серьезности положения не только в Чечне, но и на Северном Кавказе в целом, о чем прямо говорит просочившееся в прессу летом 2005 г. высказывание руководителя Администрации президента В. Суркова: "На Северном Кавказе в целом развивается ситуация подземного пожара, и мы просто не знаем, что делать"1.
Конкретный анализ ситуации был представлен в подготовленном в июне 2005 г. докладе полпреда президента РФ Д. Козака. Согласно информации МК (16.06.2005), в документе содержится весьма мрачный прогноз развития ситуации на Северном Кавказе:
"Сформировавшиеся во властных структурах корпоративные сообщества монополизировали политические и экономические ресурсы. Во всех Северокавказских республиках руководящие должности в органах власти, наиболее крупных хозяйствующих субъектах занимают лица, состоящие в родственных связях между собой. В результате оказалась разрушенной система сдер-жек и противовесов, что приводит к распространению коррупции"...
"Доминирующие клановокорпоративные объединения в силу своей "закрытости" не заинтересованы в наличии механизмов обратной связи, позволяющих вести открытый диалог с гражданами. Произвол властей порождает у большей части населения социальную апатию. Во многих субъектах Федерации власть не имеет существенной опоры. В шести из двенадцати субъектов ЮФО отрицательный рейтинг высших должностных лиц превышает показатели положительных оценок".
В докладе прогнозируются резкий рост радикализма и экстремизма, увеличение разрыва между конституционными демократическими принципами и реально проходящими процессами, что в итоге "может привести к появлению макрорегиона общественно-экономической и политической нестабильности", включающего все кавказские республики и часть Ставропольского края.
Подлинные причины взрывоопасной ситуации на Северном Кавказе пока еще не находят понимания в российском обществе. Согласно ответам, полученным в ходе проведенных в России опросов общественного мнения (лето 2005 г.), ухудшение ситуации на Северном Кавказе объяснялось на уровне обыденного сознания россиян традиционным комплексом причин. В их числе: этническая и религиозная нетерпимость кавказских народов и влияние на них радикального ислама, нежелание некоторых народов Северного Кавказа жить в составе России, негативное воздействие стран Запада и международного терроризма. Реже упоминалось о социально-экономических проблемах, коррумпированности местных властей и ошибочной политике федерального центра2.
В действительности же мы имеем дело с разрастающимся системным кризисом, требующим для своего преодоления продуманной системы
мер, прежде всего, в социально-экономической сфере, а также проведения постоянного объективного мониторинга ситуации и налаживания диалога, в том числе и с оппозиционными национальными и конфессиональными общественными группами. Пока же набор предлагаемых и осуществляемых федеральным руководством мер остается прежним: усиление прямого военного присутствия и принятие силовых мер в ответ на активизацию деятельности этнических и религиозных группировок.
По ходу общероссийской реорганизации внутренних войск МВД их дополнительные подразделения, расширенные и усиленные, переводятся в Краснодарский край, Дагестан, Карачаево-Черкесию, Кабардино-Балкарию, Калмыкию и укомплектовываются профессионалами-контрактниками. Помимо этого, в сентябре 2005 г. в учениях дислоцированной на Северном Кавказе 58-й общевойсковой армии приняли участие 2,2 тыс. резервистов из северокавказских республик, всего же прошли лагерные сборы около 6 тыс. военнообязанных в возрасте до 40 лет3.
По оценке независимых военных экспертов, размах и суть реорганизации вооруженных сил на Северном Кавказе говорят о том, что речь может идти о подготовке к боевым действиям таких масштабов, каких до сих пор федеральным силам вести не приходилось. Что же касается "потенциального противника", то нельзя не согласиться с оценкой заведующего сектором Кавказа Центра цивилизационных и региональных исследований РАН Э.Кисриева: "Остается предположить, что необходимость такого качественного и количественного усиления военного присутствия именно в этих кавказских республиках связана с тем, что в них в последнее время быстро нарастает социальное недовольство, сопровождающееся заметным всплеском религиозного (исламского) экстремизма, вызванного тотальной безработицей населения, произволом и коррупцией местных властей. Судя по всему, Кремль решил, что лучше потратить огромные средства на силовое противостояние возможным внеправовым выступлениям обездоленного населения, чем браться за разрешение насущных проблем этого региона, которые потребуют продуманности, воли и, скажем так, чистоты намерений"4.
Необходимость проработки и принятия политических решений несомненна. Одним из вариантов таких решений могло бы стать предложенное полпредом в ЮФО Дм. Козаком (июнь 2005 г.) ограничение полномочий властей дотационных регионов Северного Кавказа, вплоть до введения внешнего управления. Это может привести к противоположным результатам: либо к ограничению усилившихся на фоне социально-экономического кризиса местных кланов, либо к еще большей дестабилизации обстановки. Главное же состоит в том, что это потребовало бы разработки и реализации сложного комплекса политических решений и переговоров, к чему федеральное руководство пока не готово. Поэтому и в Беслане (2004 г.), и в Нальчике (2005 г.) был задействован силовой вариант кризисного регулирования.
1 Независимая газета, 20.07.2005.
2 Известия, 13.09.2005.
3 Независимая газета, 29.09.2005.
4 Независимая газета, 29.09.2005.
