CC BY
26
Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека [Электронный ресурс]. URL: http://old.president-sovet.ru (дата обращения 01.06.2017).
REFERENCES
1. Heckhausen J., Heckhausen H. Motivation und Handeln: Einführung und Überblick [Motivation and Action: introduction and Overview], available at: https://lehrbuch3.s3.amazonaws.com/files/ asset/4f6b309591c9140004000093/9783642126925 -cl.pdf (accessed June 4, 2017).
2. Grishina N.V. Journal of Russian and East European Psychology, 2010, vol. 48 (3), pp. 7-16.
3. Yadov V.A. O sotsiologicheskoy sostavlyay-ushchey dispozitsiy [About the sociological component of position]. In: Samoregulyatsiya i prognozirovanie sotsial'nogo povedeniya lich-nosti: Dispozitsionnaya kontseptsiya [On the sociological component of dispositions [Self-regulation and prediction of social behavior of the individual: Dispositional concept]. 2nd ed. Moscow, Center for Social Forecasting and Marketing, 2013, pp. 357-359.
4. Chaiclin H. The Journal of Sociology & Social Welfare, 2011, vol. 38, issue. 1, pp. 31-54.
5. Pavlenko O.B. Al'manakh sovremennoy nauki i obrazovaniya, 2010, no. 10 (41), pp. 116-124.
6. Lubsky A.V., Kolesnykova E.Y., Lubsky R. International Journal of Environmental and Science Education, 2016, vol. 11, no. 16, pp. 9549-9559.
7. Nort D. Instituty, institutsional'nye izmeneniya i funktsionirovanie ekonomiki [Institutions, Institutional Changes and the Functioning of the Economy]. Moscow, Nachalo, 1997, 188 р., p. 19.
8. Zaslavskaya T.I. Sovremennoe rossiyskoe obsh-chestvo: Sotsial'nyy mekhanizm transformatsii [Modern Russian Society: The Social Mechanism of Transformation]. Moscow, Delo, 2004, 398 p., p. 112.
9. Kuznetsova E.M. Sotsial'nyy kontrol': sushchnost' i metody realizatsii [Social ^ntTO!: the Еssence and Ethods of Implementation]. Germany, Lap Lamer Academic Publishing, 2012, 191 p., p. 13.
10. Grosheva I.A. Vestnik Orlovskogo gosudarstven-nogo universiteta. Seriya «Novye gumanitarnye issledovaniya», 2010, no. 4(12), pp. 75-81.
11. Mental'nye programmy i modeli sotsial'nogo povedeniya v rossiyskom obshchestve [Mental programs and models of social behavior in Russian society: monograph]. Ed. by A.V. Lubskiy. Rostov-on-Don, Fond nauki i obrazovaniya, 2016, 392 p.
12. Chernobrovkina N.I. Sotsial'no-gumanitarnye znaniya, 2014, no. 7, pp. 86-93.
13. Kontseptsiya proekta Federal'nogo zakona «Ob obshchestvennom (grazhdanskom) kontrole v Rossiyskoy Federatsii [The Concept of the Draft Federal Law "On Public (Civil) Control in the Russian Federation"], available at: http:// old.president-sovet.ru (accessed June 1, 2017).
Статья выполнена в рамках реализации гранта Российского научного фонда № 16-18-10387 «Ментальные программы и модели социального поведения в российском обществе».
11 июля 2017 г.
УДК 94(47).084.9
НЕФОРМАЛЬНОЕ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В ПРОСТРАНСТВЕ ПУБЛИЧНОЙ ПОЛИТИКИ 1985-1993 гг. (на примере г. Ростова-на-Дону)
О.А. Елдинов
DOI 10.23683/2072-0181-2017-91-3-48-56
Перестройка, распад Советского Союза, события августа 1991 г. и октября 1993 г. дали толчок изменениям, связанным с зарождением общественно-политических организаций нового типа. С институциональной точки зрения, в
Елдинов Олег Александрович - аспирант кафедры истории России Южного федерального университета, 344082, г. Ростов-на-Дону, ул. Б. Садовая, 33, e-mail: [email protected], т. 8(863)2184000, доб. 12213.
городских центрах Ростовской области стали возникать протопартийные, неформальные политические образования. В пространстве городской публичной политики сформировались неформальные организации, которые стали выражать интересы различных общественных
Oleg Eldinov - Southern Federal University, 33 Bolshaya Sadovaya Street, Rostov-on-Don, 344082, e-mail: [email protected] , tel. +7(863)2184000, ad. 12213.
групп - творческой и вузовской интеллигенции, специалистов и инженеров, рабочих. Под неформальными организациями мы понимаем сообщества, которые не поддерживали официальный политический курс.
Историография вопроса развития неформальных и демократических движений в локальной городской перспективе находится в стадии формирования. Первый, советский, этап представлен работами современников, изучающих общественное движение 1985-1991 гг. Например, данной проблематике был посвящён сборник «Неформальная Россия. Опыт справочника» [1], который представил первые систематические сведения о неформалах и демократах. Второй, современный, этап связан с выходом исследователей на новый концептуальный уровень. Это и диссертация С.В. Чуева [2], в которой дан содержательный анализ истории политического процесса на Дону в указанный период, и работа К. Сигман [3], дающая просопогра-фическую картину неформального движения на основе биографических сведений участников движения.
Источниковая база исследования представлена материалами Центра документации новейшей истории Ростовской области. Документы фонда № 13 дают возможность проследить особенности взаимоотношения партийных органов и представителей неформального движения. Важным источником по изучению истории неформального движения в локальной перспективе стали материалы периодической печати («Демократический Дон», «Молот»), которые помогли сформировать комплексное представление о политических настроениях неформалов. Большое значение имеют и личные архивы, такие как «Ростов неофициальный» и «Архив Егора Гайдара». Они позволяют проследить субъективное отношение участников событий к эпохе и происходящим событиям.
Изучение новейшей истории России требует использования междисциплинарных подходов. Такая эпистемологическая позиция продиктована объектом исследования - в его центре крупнейший город Юга России Ростов-на-Дону, который обладал в указанный период значительным модернизационным потенциалом. Об этом свидетельствовало наличие 257 тыс. рабочих мест в одной лишь индустриальной сфере города (до начала системного кризиса в экономике и перестройки
в 1985 г.) [4]. Выгодное транспортное положение, наличие в городе вузов, в которых велась подготовка профессиональных кадров для всего Юга России, создавали условия для роста политической значимости Ростова-на-Дону. Го -род отреагировал и на экономические трансформации, довольно быстро включившись в рыночные отношения. Однако переход к новой социально-экономической модели спровоцировал падение уровня жизни населения, способствовал усилению расслоения общества. В период общественно-политических трансформаций формировалась городская идентичность: если в советские годы город вос-принимался как определённая политическая данность, то в 90-е гг. Ростов-на-Дону стал восприниматься горожанами, как пространство для зарабатывания денежных средств и удовлетворения личных потребностей [5].
Главной проблемой данного исследования стало выяснение причин падения роли неформальных организаций в политических процессах 1991-1993 гг. Целью исследования стал комплексный анализ феномена неформальных городских сообществ Ростовской области. Достижение указанной цели стало возможным благодаря решению следующих задач: выделить этапы развития неформального движения; привести классификацию неформальных и демократических городских сообществ в период 1985-1991 гг.; выявить причины снижения популярности данных движений в контексте общественно-политических преобразований 1991-1993 гг. Исследование было проведено на материалах периодической печати («Вечерний Ростов», «Демократический Дон»); фонда № 9 Центра документации новейшей истории Ростовской области; документах личных архивов (таких как архив А.В. Бражкиной «Ростов неизвестный», «Политика на сломе эпох») и др.
Первый этап развития неформального движения (1985-1990) связан с поддержкой идей перестройки, гласности. Неформальные организации не стремились ликвидировать советский политический строй, они придерживались идей реформирования советской системы. В ростовском контексте представляется возможным говорить, скорее, о замкнутых социальных группах, чем о каком-то большом, пусть даже разрозненном движении. В политическом публичном пространстве появились радикалы, стремившиеся к защите своих прав (группа «Защита»),
и умеренные организации, которые использовались партией для непосредственного контакта с неформалами («Политический клуб РГУ»). При этом неформальные группы в Ростове-на-Дону были различными по своим целям и концептуальным основам. Целесообразно выделить следующую классификацию.
Первую группу составляли неформалы, связанные с творческой интеллигенцией. В мире андеграунд-культуры происходило движение навстречу поиску форм и средств выражения собственных представлений о жизни в позднесоциалистическом обществе. Творчество и искусство при позднем социализме стали зонами «вненаходимости». «Вне-находимость» в эпоху позднего социализма -гражданская позиция, в рамках которой стало возможным фактически уйти от политики, не находясь ни в оппозиции режиму, ни поддерживая его [6, с. 260-271].
Именно на этом фоне сформировалась в начале 1980-х гг. «Заозерная школа» (В.Д. Ершов, В.А. Калашников, Г.В. Жуков). Так, В.Д. Ершов, один из основателей школы, размышляет о ней как о литературном клубе -«публике своих», группе единомышленников, целью которой не было противостояние литературным партийным организациям. Понятие «публика своих» было введено историком и антропологом А. Юрчаком в качестве базового концепта для описания советских сообществ, которые не создавали контрдикурс, не входили в радикальную оппозиционность политическому строю [6, с. 248-253]. В качестве своего постоянного месторасположения участники сообщества выбрали не Ростов-на-Дону, а археологический музей-заповедник Танаис. Важно обратить внимание и на самоидентификацию участников группы. «Возникла она ("Заозерная школа". - О.Е) не как кружок заговорщиков... Поэтов, образовавших эту общность, объединял не стиль, не манера, не приверженность к каким-то общим ценностям и идеалам, и даже не близость мировоззренческих позиций - скорее всего, это было узнаванием по дыханию... по красноречивому молчанию», - писал об истории школы один из её участников В. Д. Ершов [7]. В.А. Калашников считал, что наименование «Заозерная школа поэзии» не говорит о том, что было сформирована школа в литературоведческом понимании. «Школы, как таковой, нет, есть содружество поэтов, объединенных единым мышлением» [8]. Ростовские писатели
и поэты увлекались бардовской песней, занимались литературным творчеством, в 1990 г. участники издали коллективный сборник «Ростовское время».
На рубеже 80-х-90-х гг. на ростовскую художественную сцену выходит группа неформальных ростовских художников-авангардистов (товарищество «Искусство или смерть!»). В группу входили один из активных деятелей московского художественного акциониз-ма А.С. Тер-Оганян, художник и писатель М.А. Белозор, музыкант, основатель музыкальной группы «Пекин Роу-Роу» С.А. Тимофеев, художники В.Н. Кошляков, Н.Н. Константинов, скульптор Ю.Л. Шабельников. Товарищество организовало выставку авангардных художественных произведений в переулке Газетном, используя пространство общественного туалета. Место проведения отражало ту самую «вненаходимость» и ощущение пограничного состояния авангардной культуры. Этот нетрадиционный и дерзкий для художественной культуры Ростова-на-Дону перфоманс в скором времени был ликвидирован властью, но за ним последовали и другие. Журналисты оценили выставку как провокацию. «Успех был полный: возмущенные отклики появились во всех трех тогдашних ростовских газетах ("Молот", "Комсомолец", "Вечерний Ростов") и даже в центральной «Литературке»... Вот как было просто в те времена испугать советскую власть!..», - писал А.С. Тер-Оганян [9]. Лозунг «Искусство или смерть!» отчасти идентичен известному коммунистическому лозунгу кубинской революции «Patria o muerte!» («Родина или смерть!»). Социолингвистическая природа лозунга «Искусство или смерть!» демонстрировала фактическое уничтожение изначальной риторики социалистического левого лозунга и переход к «депатетизации» и «карнавализации» [10] политических смыслов представителями данной группы неформалов.
Для группы авангардистов было характерно критическое отношение к стандартным эстетическим формам, находящимся под защитой авторитетного дискурса власти. «Те же, кто хочет существовать в незыблемой системе координат, где определено раз и навсегда, как должно быть красиво и как нет, то для этих людей мы так и останемся сборищем недоносков, мажущих дегтем их представления о прекрасном...» - сообщал на страницах журнала «Комсомолец» С.А. Тимофеев [11].
Ирония авторов выставки была частью субъективного существования творческого человека в условиях позднего социализма. Подобно ленинградским художникам-авангардистам «митькам», эти движения не содержали в себе диссидентского протеста 70-х гг.: «Вот здесь появляется еще один аспект нашего творчества: оно не носит того обличительного, вполне возможно, и необходимого сейчас пафоса, и по возможности внеполитично» [11]. Ссылаясь на американскую художницу Э. Франкенталлер, С.А. Тимофеев утверждал, что, несмотря на его заботу о проблемах общества, «как художник я буду заниматься соотношением синего и зеленого». Участники этих сообществ не провозглашали никаких протестных антисоветских манифестов, направленных против политической системы.
Во вторую группу вошли зарождающиеся городские экологические организации. Самой активной среди них стал «Ростовский общественный экологический центр», который был создан в 1988 г. Первоначально группа насчитывала около десяти человек. Организация работала в тесном контакте с неформальными сообществами Ростовского государственного университета (лидеры -Ю.А. Домбровский, В.И. Шевченко, В.М. Гарин). В 80-е гг. проблемы экологии города актуализировались на фоне катастрофы на Чернобыльской АЭС. «Катализатором этого процесса стала опубликованная в "Вечернем Ростове" статья... "Нужен ли Ростову мусоросжигательный завод?", в которой анализировались возможные неблагоприятные экологические последствия строительства такого завода для города и горожан», - вспоминает А.Л. Амелина, журналист «Вечернего Ростова» и участница организации [12]. По ее мнению, «данные о состоянии атмосферы в городе запрещает публиковать. горком КПСС» [12].
Важным элементом политической деятельности неформалов-экологов стали экологические акции. 3 сентября 1989 г. на Театральной площади Ростова-на-Дону по инициативе Ростовского экологического центра состоялся несанкционированный митинг, посвященный проблемам городской экологии, строительству Ростовской АЭС. В митинге приняло участие 300-400 человек. Организаторы митинга были административно наказаны штрафами от 50 до 80 рублей [13].
Интересным феноменом ростовского не-
формального движения стали политические и правозащитные организации. Они составляют третью группу неформальных объединений. Среди них самыми заметными стали группы «Защита», Донской народный фронт (ДНФ) и Народный фронт сторонников перестройки. Народный фронт сторонников перестройки (НФСП), участники которого входили в ДНФ, отличался от других организаций наличием содержательной, разработанной программы. Главной целью организации провозглашалось «устранение последствий сталинизма и застоя» в Ростове-на-Дону. Одной из важнейших задач НФСП стала поддержка политики гласности, демократии, создания социалистического правового государства [14, л. 3]. При этом организация декларировала, что ей необходимо получить функции контроля над властью. В политической программе был заметен акцент на полновластии советов в противовес партийным органам. Практическая реализация лозунга «Вся власть Советам!» должна была быть реализована через процедуру демократических выборов. Представители НФСП выступали противниками узурпации какой-либо политической силой (в первую очередь, КПСС) всей полноты власти, как в городе, так и в стране. Требования Народного фронта сводились к борьбе с проявлением сталинизма, выраженного юридически в статьях 70, 72, 190 (п. 1), 200 (п. 1), 209 Уголовного кодекса РСФСР.
Интересен взгляд представителей этой группы на местную власть. НФСП выдвигал идею создания программы развития каждого отдельного района и всего города. При этом НФСП поддерживал идею «регулирования роста больших городов с учётом гуманистических и экологических критериев» [14, л. 5]. Охрана базовых прав и свобод гражданина должна была стать важной составляющей политики органов власти: право создания организаций на общественном, профессиональном, национальном началах. Экономическая программа народного фронта носила декларативный характер - «человек должен стать хозяином богатств своего края» [14, л. 8-9], что свидетельствует о том, что организация использовала авторитетный дискурс и сохранялась на левом политическом фланге. Ближайшей целью НФСП должна была стать подготовка нормативных параметров качества среды на всей территории городского пространства. На рубеже 1989-1990 гг. инициа-
тиву главной политической неформальной организации перехватил ДНФ.
Четвертая группа неформальных групп представлена историческими обществами. Отдельным эпизодом в жизни городского сообщества стал усилившийся интерес к истории политических репрессий 30-х гг. XX в. В конце 1980-х гг. в Ростове-на-Дону появилось отделение историко-просветительского общества «Мемориал». Его целью стало создание в Ростове-на-Дону памятника жертвам репрессий. На фоне экономических сложностей, перебоя продуктов, жилищного дефицита, представители организации призывали ро-стовчан объединиться, называли Ростов-на-Дону «лучшим общественным формированием в стране», так как этот город всегда был городом «интернационализма, веротерпимости, высокого интеллекта, товарищеской помощи» [14, л. 44]. Общество пыталось через творческие союзы, обращения к студенчеству собрать пожертвования на строительство мемориального комплекса [там же]. В городе существовала как «официальная» городская секция, имеющая постоянное помещение в Музее краеведения так и организация, в которую входило большинство репрессированных, так и неофициальная группа. Также в период перестройки активизировало свою деятельность региональное отделение Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИиК).
В начале 1990 г. В Ростове-на-Дону возник партийный клуб «Демократическая платформа в КПСС». Его возникновение открывает второй этап развития неформального движения (1990-1993), характеризующийся возникновением городских и региональных отделений политических партий. В целом неформальное движение, в связи с потерей КПСС руководящей роли в советском обществе, берет на себя роль главной демократической оппозиции. Молодое демократическое движение находилось в постоянном сотрудничестве с реформистским крылом партии. Лидеры и руководители партийного клуба обсуждали альтернативные сценарии перестройки. Главной задачей виделось обновление КПСС, поддержание идеи фракционного многообразия. Участники партклуба фактически хотели превращения КПСС в партию парламентского типа. Однако в связи с нарастанием кризиса политической системы и неудачей «Демократической платформы» на
XXVIII съезде КПСС в ростовском и общесоюзном масштабе структурировалась Республиканская партия России [15, с. 134-135].
В этом контексте продолжает быть актуальным вопрос о роли демократов в мо-дерировании общественно-политических процессов в начале 1990-х гг. Общее количество демократов в Ростове-на-Дону было несопоставимо меньшим, чем в Москве или Ленинграде. Однако демократические организации Ростова-на-Дону имели некоторое влияние на общественное мнение горожан. Так, например, в июне 1991 г. вышел первый номер газеты «Демократический Дон». Главным редактором газеты стал Н.В. Передистый. В этом номере была опубликована его статья «Б.Н. Ельцин и надежды России» [16], которая демонстрировала позицию редакции. В ней утверждалось, что на политическую сцену выходят «новые личности», которые действительно концентрируют в себе надежду и волю народа. «Апологетика» Б.Н. Ельцина проявляется не только в критике коммунистической пропаганды, но и в нападках на недавно возникшее политическое объединение «Коммунисты России». В преддверии первых выборов Президента РСФСР редакция критиковала аполитичность народа, которая «продляет ее [партократии. -О.Е] агонию» [16]. Подчеркивалось, что необходимо преодолеть усталость от перестройки, активизировать демократические настроения горожан. Газета создавалась силами разных организаций (группа «Защита», Ростовский экологический центр, Демократическая партия России), что подчеркивало организационное единство демократов Ростова-на-Дону и невозможность разрозненно изменить ситуацию.
Отдельным событием 1991 г. стало участие ростовского отделения «Демократической России» в первомайской демонстрации. Реакцией демократов на конфликт с представите -лями городских властей стало открытое письмо, обращенное к председателю Ростовского горсовета В.Ф. Чубу. В нем критиковалась политика отказов горисполкома в праве на проведение запланированных митингов. В письме прозвучало требование выделить помещение в городе для размещения штаб-квартир партий, вступивших в «Демократическую Россию». Демократы требовали равного доступа к производству печатной продукции в городе, к местному радио и телевидению [17], а также добивались отмены запрета проводить демонстрации в центре города.
Неоднозначной стала реакция представителей движения на события, связанные с созданием ГКЧП. Так, например, представитель культурного андеграунда И. Трофимов видел ситуацию таким образом: «Нарисовали красивый плакат «Сбор средств в защиту ГКЧП» и вышли в переход на углу Ворошиловского и Энгельса. Мимо ходили демократы с мегафонами и передавали новости: "Пуго застрелился!", "Горбачев с Фороса доставлен в Москву!". Да, мы были за ГКЧП» [18]. Однако подобная позиция была, скорее, исключением, значительная часть демократической общественности выступила против путчистов.
Августовский путч 1991 г. способствовал тому, что демократы добились снятия Л.А. Иванченко и В.В. Бородаева с должностей в областном руководстве. В то же время демократическому движению в Ростове-на-Дону так и не удалось сформировать серьезной партийной структуры. Отделения партий являлись небольшими «кружками по интересам», формировались не массово, а по кадровому принципу. В дни путча в Ростове-на-Дону состоялось несколько митингов, на которых горожане делились своим мнением о происходящем. Общей проблемой для участников митинга стала нормализация общественно-политической ситуации в стране. Назначение в декабре 1991 г. Ю.Б. Погребщи-кова главой администрации Ростова-на-Дону (Указом Президента Российской Федерации № 263) стало некоторым компромиссом между старыми партийными элитами и новым руководством.
В январе 1992 г. прошла областная конференция организации «Демократическая Россия», на базе которой удалось консолидировать демократические партии и группы Ростова-на-Дону. «Демократическая Россия» отчасти стала полноценным политическим институтом благодаря сотрудничеству с областной администрацией. Была принята совместная «Декларация о намерениях движения «Демократическая Россия», входящих в ее состав политических партий, объединений и главы администрации Ростовской области» [19]. Положения данного документа обязывали участников соглашения реализовывать на региональном и городском уровне указы Президента, постановления Правительства и программу реформ. «Демократическая Россия» становится основной политической группой, поддерживающей экономические
реформы. Движение должно было заниматься прогнозированием последствий властных решений, давать рекомендации по назначению глав местного самоуправления. А глава области должен был учитывать рекомендации организации. При этом движение не видело себя в роли несамостоятельной политической силы. Ему разрешалось критиковать действие аппарата главы администрации области. Фактически «Демократическая Россия» брала на себя роль консультационного совета по проведению экономических и политических реформ в Ростовской области.
Но общественно-политическая ситуация изменилась в 1993 г., в связи с обострением конфликта между законодательной и исполнительной властями на федеральном уровне. В 1993 г. один из народных депутатов РФ, начальник СКЖД Ф.М. Котляренко писал о том, что необходимо принять новую Конституцию, при этом он не считал Съезд народных депутатов «реакционерами» и противниками реформ [20].
В начале конфликта между Президентом и Верховным Советом в газете «Вечерний Ростов» вышла статья «Дело есть у нас в самый трудный час» [21], которая была посвящена реакции горсовета на московские события. Председатель горсовета В.П. Мусиенко считал, что в сложившейся ситуации необходимо «знать все документы, характеризующие положения дел». Важным фактором, повлиявшим на стабилизацию политической ситуации в городе, стало селекторное совещание с участием руководителей областей и городов России, депутатов различных уровней, которое провел В.М. Черномырдин. В связи с этим горсовет решил «не занимать крайнюю позицию», однако не все депутаты пытались следовать данной логике. Радикальную позицию занял депутат Э. Джелаухов, который предлагал перестать искать компромиссы с Советами. Единственным выходом из сложившейся ситуации должны были стать перевыборы Советов всех уровней [21]. Фактически данная статья демонстрировала неумение горсовета контролировать ситуацию. Единственным компромиссным документом стало обращение к Президенту, Верховному Совету и Облсо-вету, в котором говорилось, что депутаты не поддерживают «крайние действия, откуда бы они не исходили», требуют досрочных выборов двух ветвей власти и считают неприемлемыми силовые методы решения проблемы.
В состав редакционной группы, сформировавший этот документ, вошла А.Л. Амелина, один из лидеров «Демократической России». При этом в самом городе начались стихийные митинги сторонников Верховного Совета. Го -рожане активно записывались добровольцами для поездки в Москву и защиты Белого дома.
В сложившейся ситуации руководство города и области регулярно встречалось с представителями федеральной власти. Демократическое движение отреагировало на региональные и московские события довольно радикально. 3 октября 1993 г. Б.М. Титенко и 17 сторонников «Демократической России» выехали в Новочеркасск, чтобы присоединиться к казакам, которые хотели отправиться в Москву для поддержки Президента.
Таким образом, можно сделать вывод, что до 1993 г. влияние выходцев из неформального движения на принятие политических процессов продолжало оставаться, скорее, спонтанным, чем регулярным.
В Ростове-на-Дону и других городах области сложилось больше возможностей для свободы экономической и политической деятельности. Менялся эмоциональный климат, что было связано с формами и распространенностью как демократических, так и коммунистических идей в обществе. Можно с уверенностью говорить о том, что общественное мнение было расколото. Об этом свидетельствовали данные социологического проекта «Таганрог». Данный проект был уникальным длительным социологическим исследованием советских горожан, охватывающий период с 1967 по 2000 гг. Если 1992 г. 36,9 % респондентов-горожан могли отметить, что социально-экономические условия городской жизни вселяют им уверенность и надежду, то в 1994 г. таких респондентов было уже 27,6 % [22, с. 277]. При этом оставалось высоким число горожан, не сумевших найти свое место в новой экономической и политической реальности. Так, растерянность и безнадежность в 1992 г. испытывало 50,6 % опрошенных, в 1994 г. - 44,2 % [там же]. Поэтому несогласованность, конфликтность и отсутствие четкого плана реформирования общества вносило нестабильность в политическую систему. Результатом этого процесса стал кризис доверия к демократическому движению и к новым органам государственной и муниципальной власти (институту мэра, городским советам). Либеральная модель в начале 1990-х гг. не была
поддержана обществом, продолжали расти патерналистские настроения. Падение популярности демократов способствовало возрастанию интереса горожан к политической повестке федерального центра в 1991 и 1993 гг. Лишь некоторые представители неформального демократического движения смогли реализовать свои политические проекты, стратегии успешных политиков. Так, например, А.Л. Амелина стала депутатом Государственной думы I созыва, где работала в комитете по информационной политике, информатике и связи. С.Ч. Великоредчанин продолжил заниматься в Ростове-на-Дону правозащитной деятельностью. Б.М. Титенко стал депутатом I и III созывов Государственной думы. М.В. Емельянов стал депутатом П-УП созывов. Но полноценное участие неформалов и демократов в политической жизни региона так и не состоялось.
Неформальное движение города Ростова-на-Дону положило начало формированию региональной общественно-политической системы. Вышедшее из неформального, демократическое движение способствовало развитию плюрализма в пространстве городской публичной политики. Но на региональном и городском (муниципальном) уровнях представителям этих организаций не удалось создать активных подразделений общественных движений и политических партий. Главной причиной этой неудачи являлось отсутствие широкой поддержки со стороны различных групп городского населения. Неформальное движение можно считать ярким феноменом политики перестройки. Данные политические группы положили начало публичной конкуренции, открытой дискуссии по вопросам будущего устройства города, региона и страны.
ЛИТЕРАТУРА
1. Березовский В.Н., Кротов Н.И. Неформальная Россия: о «неформальных» политизированных движениях и группах в РСФСР (опыт справочника). М.: Молодая гвардия, 1990. 382 с.
2. Чуев С.В. Современный политический процесс на Дону (1989-2004 гг.): этапы и содержание. Исторический аспект: Дис. ... канд. ист. наук. Ростов н/Д, 2005. 198 с.
3. Сигман К. Политические клубы и перестройка в России: оппозиция без диссидентства. М.: Новое литературное обозрение, 2014. С. 69-70.
4. Денисова Г.С., Дмитриев А.В., Клименко Л.В. Южнороссийская идентичность: факторы и ресурсы. М.: Альфа-М, 2010. 176 с.
5. Барбашин М.Ю., Барков Ф.А., Васьков М.А. и др. Трансформация гражданской идентичности в полиэтничном городе: институциональные механизмы и институциональные практики. Ростов н/Д: Изд-во Южного федерального ун-та, 2012. С. 37.
6. Юрчак А. Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение. 2-е изд. М.: Новое литературное обозрение, 2016. 664 с.
7. Ершов В.Д. Заозерная школа поэзии (попытка группового портрета) // Международный портал авторской песни [Электронный ресурс]. URL: http://www.bards.ru/person.php?id=4378 (дата обращения: 25.07.2017).
8. Бойчевский П. «Авангард», или частные заметки о новой литературной волне Дона // Прямая речь. 1989. 15 апреля.
9. Немиров М.М. А.С. Тер-Оганян: Жизнь, Судьба и контемпорари арт // ЛитЛайф - литературный клуб [Электронный ресурс]. URL: http://litlife.club/ br/?b=144328&p=32 (дата обращения 25.06.2017).
10. Харри В., Мокиенко В.М. Язык лозунга: социолингвистическая стратификация // Вестник КемГУ. 2015. № 4-4 (64). С. 56-61.
11. Тимофеев С.А. «Италия имеет форму сапога?» или сапог имеет форму Италии? // Комсомолец. 1989. 31 января.
12. Кравченко А. Алла Амелина: «Самым сложным в законодательной деятельности было найти компромиссы» // Архив фонда Егора Гайдара. [Электронный ресурс]. URL: http:// archive.gaidarfund.ru/articles/1916/ (дата обращения: 30.07.2017).
13. Центр документации новейшей истории Ростовской области (ЦДНИРО). Ф. 13. Оп. 20. Д. 382. Л. 10-14.
14. ЦДНИРО. Ф. 13. Оп. 20. Д. 392.
15. Чуев С.В. Политические партии в Ростовской области (1989-2004 гг.): из истории становления // Государственное и муниципальное управление. Ученые записки СКАГС. 2004. № 3-4. С. 134-142.
16. Передистый Н.В. Б.Н. Ельцин и надежды России // Демократический Дон. 1991. июнь.
17. Амелина А.Л. Как «Демократическая Россия» прорвалась на первомайскую демонстрацию// Политика на сломе эпох [Электронный ресурс]. URL: http://politics-80-90.livejournal. com/80095.html (дата обращения: 23.07.2017).
18. Трофимов И. Что я делал 19 августа 1991? // Общественный архив «Ростов неофициальный» [Электронный ресурс]. URL: http:// rostov-80-90.livejournal.com/385504.html (дата обращения: 24.07.2017).
19. Декларация о намерениях движения «Демократическая Россия», входящих в ее состав политических партий, объединений и главы администрации Ростовской области // Молот. 1992. 12 января.
20. Котляренко Ф.М. Котляренко пишет Ельцину // Вечерний Ростов. 1993. 5 апреля.
21. Джумыга Т. Дело есть у нас в самый трудный час // Вечерний Ростов. 1993. 23 сентября.
22. Римашевская Н.М. Женщина, мужчина, семья в России: последняя треть XX века. Проект «Таганрог». М.: Изд-во ИСЭПН РАН, 2001. 320 с.
REFERENCES
1. Berezovskiy V.N., Krotov N.I. Neformal'naya Rossiya: o «neformal'nykh» politizirovannykh dvizheniyakh i gruppakh v RSFSR (opyt sprav-ochnika) [Informal Russia: about 'informal' politicized movements and groups in the RSFSR (the experience of the handbook)]. Moscow, Molodaya gvardiya, 1990, 382 p.
2. Chuev S.V. Sovremennyy politicheskiy protsess na Donu (1989-2004 gg.): etapy i soderzhanie. Istoricheskiy aspekt: Dis. ... kand. ist. nauk. [Modern political process in the Don region (1989-2004): stages and content. The historical aspect. Dissertation for the degree of Candidate of History]. Rostov-on-Don, 2005, 198 p.
3. Sigman K. Politicheskie kluby i Perestroyka v Rossi i: Oppozitsiya bez dissidentstva [Political clubs and Perestroika in Russia: Opposition without dissidence]. Moscow, Novoe literaturnoe obozrenie, 2014, pp. 69-70.
4. Denisova G.S., Dmitriev A.V., Klimenko L.V. Yu-zhno-rossiyskaya identichnost': faktory i resursy [South-Russian identity: factors and resources]. Moscow, Al'fa-M, 2010, 176 p.
5. Barbashin M.Yu., Barkov F.A., Vas'kov M.A., eds. Transformatsiya grazhdanskoy identichnosti v polietnichnom gorode: institutsional'nye mekha-nizmy i institutsional'nye praktiki [Transformation of civil identity in multicultural city: institutional arrangements and institutional practices]. Rostov-on-Don, Southern Federal univ. Press, 2012, p. 37.
6. Yurchak A. Eto bylo navsegda, poka ne konchi-los'. Poslednee sovetskoe pokolenie [Everything was forever, until it was no more: The last Soviet generation]. Moscow, Novoe literaturnoe obozre-nie, 2016, 664 p.
7. Ershov V.D. Zaozernaya shkola poezii (popytka gruppovogo portreta) ['Zaozernaya' school of poetry (attempt of group portrait)]. Available at: http://www.bards.ru/person.php?id=4378 (accessed July 25, 2017).
8. Boychevskiy P. Pryamaya rech', 1989, April 15.
9. Nemirov M.M. A.S. Ter-Oganyan: Zhizn', Sud'ba i kontemporari art [A.S. Ter-Oganyan: Life, fate and contemporary art]. Available at: http:// litlife.club/br/?b=144328&p=32 (accessed June 25, 2017).
10. Kharri V., Mokienko V.M. Vestnik KemGU, 2015, no. 4-4 (64), pp. 56-61.
11. Timofeev S.A. Komsomolets, 1989, January 31.
12. Kravchenko A. Alla Amelina: «Samym slozhnym v zakonodatel'noy deyatel'nosti bylo nayti kom-promissy» [Alla Amelina: 'The most difficult in legislation was finding compromises]. Available at: http://archive.gaidarfund.ru/articles/1916/ (accessed July 30, 2017).
13. Tsentr dokumentatsii noveyshey istorii Rostovskoy oblasti [Modern history Documentation Centre of the Rostov region]. F. 13. Op. 20. D. 382. L. 10-14.
14. Tsentr dokumentatsii noveyshey istorii Rostov skoy oblasti [Modern history Documentation Centre of the Rostov region]. F. 13. Op. 20. D. 392.
15. Chuev S.V. Gosudarstvennoe i munitsipal'noe upravlenie. Uchenye zapiski SKAGS, 2004, no. 3-4, pp. 134-142.
16. Peredistyy N.V. B.N. El'tsin i nadezhdy Rossii [B.N. Yeltsin and Russia's hopes]. Demokratiches-kiy Don, June 1991.
17. Amelina A.L. Kak «Demokraticheskaya Rossiya» prorvalas' na pervomayskuyu demonstratsiyu [How 'Demokraticheskaya Rossiya' broke through May Day demonstration]. Available at: http://poli-
tics-80-90.livejournal.com/80095.html (accessed July 23, 2017).
18. Trofimov I. Chto ya delal 19 avgusta 1991? [What did I do on the 19th of August 1991?]. Available at: http://rostov-80-90.livejournal.com/385504.html (accessed 24 July 2017).
19. Deklaratsiya o namereniyakh dvizheniya «Demokraticheskaya Rossiya», vkhodyashchikh v ee sostav politicheskikh partiy, ob"edineniy i Glavy administratsii Rostovskoy oblasti [The Declaration of Intentions of the 'Demokraticheskaya Rossiya' movement, and political parties, associations and the Head of Administration of the Rostov Region included in it]. In: Molot, 1992, January12.
20. Kotlyarenko F.M. Vecherniy Rostov, 1993, April 5.
21. Dzhumyga T. Vecherniy Rostov, 1993, September 23.
22. Rimashevskaya N.M. Zhenshchina, muzhchina, sem'ya v Rossii: poslednyaya tret' XX veka. Pro-ekt «Taganrog» [A woman, a man, and a family in Russia: the last third of the 20th century. Project 'Taganrog']. Moscow, ISEPN RAS Publ., 2001, 320 p.
9 августа 2017 г.
УДК 316:141.155"19"
ТЕОРИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО ДОГОВОРА, СТРУКТУРНО-ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ КОНЦЕПЦИИ В XX ВЕКЕ
О.В. Дружба, Л.Г. Орехова, Я.Э. Угленко
DOI 10.23683/2072-0181-2017-91-3-56-60
Концепция общественного договора в России продолжительное время оставалась абстрактно-теоретической конструкцией западно-либерального уклада. Неудивительно, что интерес к уникальной, консолидирующей теории проявлялся только в рамках философской школы и научно-академических дискуссий последних
Дружба Ольга Владимировна - доктор исторических наук, профессор, заведующая кафедрой связи с общественностью Донского государственного технического университета, 344000, г. Ростов-на-Дону, пл. Гагрина, 1, т. 8(863)2381375;
Орехова Лариса Георгиевна - кандидат философских наук, доцент кафедры связи с общественностью Донского государственного технического уни-вер-ситета, 344000, г. Ростов-на-Дону, пл. Гагрина, 1, т. 8(863)2381375;
Угленко Ярослав Эдуардович - аспирант кафедры связи с общественностью Донского государственного технического университета, 344000, г. Ростов-на-Дону, пл. Гагрина, 1, e-mail: [email protected], т. 8(863)2381375.
десятилетий. В то же время активное развитие идей общественного договора происходит за пределами философского дискурса только с середины XX в. Теоретическому осмыслению проблемы общественного договора посвящены работы многих зарубежных исследователей -представителей различных областей обще-ствознания, в числе которых хорошо извест-
Olga Druzhba - Don State Technical University, 1 Ga-garina Square, Rostov-on-Don, 344000, tel. +7(863)2381375;
Larisa Orekhova - Don State Technical University, 1 Gagarina Square, Rostov-on-Don, 344000, tel. +7(863)2381375;
Yaroslav Uglenko - Don State Technical University, 1 Gagarina Square, Rostov-on-Don, 344000, e-mail: [email protected], tel. +7(863)2381375.
