CC BY
15
НАУЧНО-ИННОВАЦИОННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И ЕЕ ОЦЕНКА В ТЕОРИИ ПРАВ СОБСТВЕННОСТИ
Л.В. СОРВИРОВА
Московский государственный институт электроники и математики (технический университет) Б. Трехсвятшельский пер., 3/12, 109028, Москва, Россия
В статье рассмотрены вопросы оценки научно-инновационной деятельности через призму теории прав собственности. Исследованы методологические подходы и структура отношений собственности.
Экономическое содержание собственности в научно-инновационной сфере
Информация, интеллектуальный и творческий труд существовали всегда, но в современных условиях их роль по сравнению с материальным производством значительно возросла.
В технологическом аспекте научно-техническая сфера представляет собой сложную креативно-ориентированную динамическую систему, в рамках которой происходят создание, передача, присвоение и потребление как материальных, так и нематериальных благ. Последние выступают в форме определенным образом организованных информационных потоков. Генерируя новые знания, частично потребляя их и ретранслируя в информационные каналы, в научно-технической сфере реализуется одна из социальных функций. Безотносительно конкретных форм проявления различают следующие виды информации [1, с. 17]:
- научную, т.е. знания как результат процесса познания бытия;
- научно-техническую, которая представляет собой наиболее полную информационную модель предполагаемого материального объекта;
- технико-экономическую, характеризующую цели, задачи, условия и возможные результаты производства нового продукта.
Рассматривая сущность категории «собственность» как совокупность взаимоотношений между субъектами, опосредующими социальные механизмы по созданию, присвоению и потреблению возникающих при этом полезных эффектов, многие исследователи распространяют отношения собственности до отношений присвоения. Однако, как справедливо замечает М.В. Научитель, эти две категории не тождественны [2, с. 97]. Ведь понятие «присвоение», неся двойную смысловую нагрузку (присвоение как непосредственно процесс производства искусственных объектов и как набор процедур по приобретению объектов и извлечению полезных эффектов), ничего не говорит нам о величине социальной детерминированности всех субъектов относительно конкретного интеллектуального блага. Для этого в категории «собственность» выделяют еще один ключевой момент - механизм пер-
сонификации. Об этом механизме и его действии в научно-технической сфере деятельности мы далее поговорим более подробно, а пока только укажем на ту функцию, которую выполняет рассматриваемый механизм в отношениях собственности вообще и в отношениях интеллектуальной собственности в частности. По мнению М.В. Научителя, назначение персонификации состоит в социальной регламентации межсубъектных отношений типа «отчуждение - приобретение» [2, с. 98], и в силу этого очевидна ее «первичность» относительно второй стороны отношений интеллектуальной собственности - присвоения. Ибо, прежде чем что-либо присвоить, его необходимо создать, затем выделить из совокупности однородных предметов и, что особенно существенно, отстранить от него всех других субъектов. Учитывая изложенное, интеллектуальную собственность можно характеризовать как социально регламентированную систему персонификации и присвоения нематериальных объектов.
Экономическое содержание отношений собственности в научно-инновационной сфере реализуется в их формах, представляющих собой «совокупность определенных экономических отношений, опосредующих тот или иной способ обеспечения жизнедеятельности (способ получения и использования в своих интересах полезного эффекта)» [3, с. 63]. В отечественной науке и практике различаются такие основные отношения собственности, как отношения владения, отношения распоряжения и отношения пользования [4, с. 141]. В области результатов интеллектуального труда, помимо вещных отношений, возникает еще один пласт отношений - отношения авторства.
При рассмотрении отношений владения объектами интеллектуальной собственности в научной литературе обозначилось два довольно четких подхода. Согласно одному из них владение означает фактическое нахождение каких-либо материальных носителей идеи или информации (рукопись, монография, научный отчет, опытный образец и т.п.) у конкретного лица. В рамках другого подхода владение рассматривается как фактическое знание субъектом тех идей и решений, из которых складывается новшество и возникающие при этом исключительные права автора. На наш взгляд, подобные подходы к раскрытию сущности отношений владения объектами интеллектуальной собственности не могут считаться методологически верными, так как при этом не учитывается специфика самого объекта собственности, обладающего в отличие от материального объекта мультипликативным эффектом без снижения его предельной полезности (в определенных временных рамках). Следуя указанным подходам, можно смоделировать ситуацию, когда после обнародования своей идеи автор оказывается в окружении большого количества «совладельцев», обладая только личными неимущественными правами. Вот почему относительно интеллектуальных результатов научно-технической сферы владение представляется нам как совокупность межсубъектных отношений по поводу обладания правоудостоверяющим документом (патент, лицензия), подтверждающим права на нематериальный объект (интеллектуальный продукт) вне зависимости от распоряжения им и извлечения из него полезного эффекта. Именно в силу последнего владение может превращаться в формальное право, которым владелец не пользуется.
Отношения пользования - это общественно регламентированные отношения по поводу использования результатов научно-технической деятельности, извлечения из них и потребления (присвоения) полезного эффекта [5, с. 84]. Априори предполагается, что общественная регламентация направлена на эффективное пользование, определяемое как наиболее вероятное использование имущества, что
является физически возможным, разумно оправданным, юридически законным, осуществимым с финансовой точки зрения и в результате чего стоимость оцениваемого имущества будет максимальной. В рамках данного вида отношений также наблюдается «интеллектуальная» специфика и их отличие от «вещных» отношений. Так, в рамках патентного права существует так называемый институт преждепользования. Этот институт создает довольно уникальную ситуацию, практически невозможную в рамках вещного права, когда два отдельных субъекта пользуются одним и тем же объектом собственности (идея, изобретение) в силу различных независимых правовых обстоятельств.
Отношения распоряжения нематериальными объектами собственности (интеллектуальными продуктами) представляют собой принятие собственником социально разрешенных решений по поводу характера, меры и порядка использования, а также отчуждения принадлежащих ему прав как объектов собственности. С юридической точки зрения, это означает возможность определения судьбы нематериального объекта. И хотя это спорная точка зрения, но на наш взгляд, именно отношения распоряжения опосредуют все другие компоненты отношений собственности, являясь наиважнейшей прерогативой собственника.
Отношения авторства - наиболее стабильный компонент отношений интеллектуальной собственности, так как авторство в бесспорном порядке принадлежит «лицу, творческим трудом которого создан результат интеллектуальной деятельности» [6]. Стабильность отношений авторства проявляется в том, что все законодательства признают право авторства ни при каких обстоятельствах неотчуждаемыми и непередаваемыми.
Методологические подходы к исследованию проблем собственности
В западной экономической литературе в рамках изучения проблем собственности сложилось несколько методологических подходов, среди которых в настоящее время превалирует теория прав собственности, известная также как школа неоинсти-туционализма или «трансакционной экономики». В основу новой институциональной теории положено несколько принципов. Во-первых, основной принцип неоин-ституционализма - так называемый методологический индивидуализм, признающий реально действующими участниками социального процесса не организации, а индивидуальных экономических агентов. Это, в свою очередь, означает, что основная задача экономического направления этой теории - анализ взаимодействия экономических и социальных систем, всегда проявляющегося в индивидуальном поведении экономических субъектов. Во-вторых, неоинституционализм оперирует такими понятиями, как «ограниченная рациональность» и «оппортунистическое поведение». Первая категория дает нам понимание того, что человек не является гиперрациональным существом, как это представляется в рамках других неоклассических теорий. Здесь человеческий разум получает определенные рамки; знания, которыми он располагает, всегда неточны и неполны; его прогностические способности не абсолютны. Несомненно, что решения такого рода экономических субъектов рациональны только до известных пределов, зависят от доступных информационных полей и собственных интеллектуальных возможностей. Оппортунистическое поведение определяется как преследование собственного интереса, вплоть до применения различных форм обмана и нарушения контрактных обязательств, что в рамках других неоклассических теорий не учитывается. В-третьих, представители неоинституционализма считают, что значительная часть функционирующих в обществе институтов - традиций, обычаев, правовых установлений предназначена
для снижения негативных последствий ограниченной рациональности и оппортунистического поведения субъекта. Если бы в обществе отсутствовали такого рода последствия, то потребность во многих институтах отпала бы. По мнению институ-ционалистов, «в социальных институтах нуждаются ограниченно разумные существа небезупречной нравственности» [7]. В-четвертых, если в рамках неоклассических теорий при оценке действующих механизмов за точку отсчета берется модель совершенной конкуренции и отклонения от нее оцениваются как «провалы рынка», то в рамках неоинституционализма нормативный анализ проводится не с идеальными конструкциями типа совершенной конкуренции, а с альтернативными вариантами, реально осуществимыми на практике. А привычку сравнивать реальные, но несовершенные институты с совершенными институционалисты назвали «экономикой нирваны».
Одной из важнейших категорий, которой оперирует школа институционализ-ма, является понятие «право (правомочие) собственности». Именно правоотношения собственности, по мнению апологетов этой теории (Р. Коуз, А. Алчян, Г. Дем-сец, Э. Фьюроботн и др.), определяют, какие издержки и доходы могут ожидать субъекты правоотношений в результате своих действий, а реструктуризация прав собственности ведет к сдвигам в системе экономических стимулов, интересов и в целом экономического поведения. Именно в рамках теории прав собственности, на наш взгляд, и может быть осуществлено наиболее адекватное описание экономической парадигмы межсубъектных взаимодействий, присущих научно-технической сфере.
Данная теория, до начала 1980-х гг. разрабатывавшаяся исключительно американскими экономистами, широко распространилась в последнее время в Западной Европе. В отечественной литературе эта теория пока не нашла должного отражения, если не считать нескольких работ Р.И. Капелюшникова [8, 9] и глав в некоторых российских учебниках (например, Д.С. Львова, А.Н. Олейника, P.M. Нурее-ва).
С позиции теории собственности основная категория - собственность - может рассматриваться как набор социально допустимых (санкционированных) экономических решений, регулирующих человеческие взаимоотношения по полъзова-нию ограниченными (редкими) ресурсами, и одновременно как «пучки правомочий», имеющиеся у субъектов отношений [9]. Из этого определения для нас важны следующие выводы:
- любой акт обмена есть не что иное как обмен «пучками правомочий»;
- проблематика экономических отношений собственности охватывает (исследует) дихотомию «субъект - субъект», а не «субъект - объект»;
- любой объект, в том числе и результаты научно-технической деятельности, представляет собой не только совокупность потребительских свойств (характеристик), но и соответствующих прав и ограничений;
- ценность результата научно-технической деятельности как объекта коммерциализации (его полезность) определяется тем «пучком правомочий», который сопутствует конкретному компоненту (опции) товарообменной сделки. И чем шире набор правомочий, закрепленных объектом собственности, чем точнее они определены и надежнее защищены, тем выше ценность этого результата, возможный предельный доход и, как следствие - величина предельной полезности.
Следует заметить, что идея с «расщеплением» правомочий собственности признавалась с давних времен и в России. Еще в 1781 г. русский просветитель и юрист С.Е. Десницкий писал: «Собственность по самому высочайшему понятию
нынешних просвещеннейших народов заключает в себе: 1) право употреблять свою вещь по произволению; 2) право взыскивать свою вещь от всякого, завладевшего оною неправедно; 3) право отчуждать свою вещь, кому кто хочет, при жизни и по смерти» [10, с. 19-20].
Структура отношений собственности
На нынешнем этапе развития научной мысли наиболее полная (хрестоматийная для теории прав собственности) структура прав (отношений) собственности, разработанная английским юристом A.M. Оноре, включает следующие элементы [11, с. 112-128]:
право владения, исключительного физического контроля над вещью;
- право пользования, личного использования вещи;
- право управления, решения, как и кем вещь может быть использована; право на доход, на блага, проистекающие от предшествующего личного
пользования вещью или от разрешения другим лицам пользоваться ею (иными словами - право присвоения);
- право на «капитальную ценность» вещи, предполагающее право на отчуждение, потребление, проматывание, изменение или уничтожение вещи;
- право на безопасность, то есть иммунитет от экспроприации;
- право на переход вещи по наследству или по завещанию;
- бессрочность;
- запрещение вредного использования, обязанность воздерживаться от использования вещи вредным для других способом;
- ответственность в виде взыскания, то есть возможность отобрания вещи в уплату долга;
- остаточный характер, то есть ожидание «естественного» возврата переданных кому-либо правомочий по истечении срока передачи или в случае утраты ею силы по любой иной причине.
Как видим, помимо уже известных нам отношений владения, пользования и распоряжения, в перечень включены дополнительные отношения, наиболее полно описывающие всевозможные полномочия, «окаймляющие», по выражению Р. Капелюшникова, любой вид ресурсов. Относительно проблемы отношений собственности в научно-технической сфере особого внимания заслуживает, помимо известной нам «триады» правоотношений, право на капитальную ценность. Оно означает, что экономические субъекты-собственники результатов научно-технической деятельности могут не только «уничтожать, преобразовывать и использовать принадлежащие им ресурсы..., не только передавать их или сдавать в аренду, но и извлекать их полную ценность при отчуждении в акте обмена» [9]. В условиях формирования среднерыночной цены, когда стоимость ресурса соответствует капитализированной величине ожидаемого дохода за весь его жизненный цикл, продавая этот ресурс, собственник (правообладатель) получает реальную возможность «поучаствовать» в получении и потреблении будущих доходов. Эта модель описывает экономическое поведение правообладателя результата научно-технической деятельности (в том числе и самого создателя объекта интеллектуальной собственности).
В содержательном плане перечень правомочий, которым оперирует теория прав собственности, представляет собой социально санкционированную возможность осуществления собственником определенных социально-экономических функций. На практике процедура присвоения (наделения) того или иного права
собственности (того или иного правомочия) означает юридически оформленную потенциальную возможность собственника реально осуществлять ту или иную функцию сообразно с предназначением объекта. В условиях научно-технической деятельности можно выделить следующие группы функций собственника:
- регламентация использования объекта собственности, регламентация всякой деятельности, касающейся объекта собственности, в частности, извлечения и использования полезного эффекта от объекта собственности;
- извлечение полезного эффекта из объекта собственности;
- управление процессом использования объекта собственности, организация и управление деятельностью по присвоению полезного эффекта;
- распределение полезного эффекта от эксплуатации (извлечения полезного эффекта) объекта собственности;
- утилизация полезного эффекта от объекта собственности; ответственность за внешние эффекты от эксплуатации объекта собственности;
- сохранение и приумножение объекта собственности (улучшение полезных свойств объекта собственности или их количества, инвестирование, осуществление процесса накопления и т.д.).
Правомочия собственника результатов научно-технической деятельности обладают свойствами исключительности, отчуждаемости, дробимости и расширяемости.
В силу исключительности права собственности на результаты научно-технической деятельности собственник может исключать тот или иной результат из хозяйственного (гражданского) оборота и запрещать его использование третьими лицами без заключения с ними каких-либо соглашений.
Отчуждаемость позволяет передавать конкретный результат научно-технической деятельности в сферу наиболее эффективного, на взгляд собственника (правообладателя), использования.
Благодаря свойству дробимости частичные правомочия собственника могут беспрепятственно отпочковываться и различным образом комбинироваться. Свойство расширяемости присутствует в силу двух обстоятельств. Во-первых, согласно одному из основных постулатов теории прав собственности в обществе нет и не может быть никому не принадлежащих, не присвоенных относительно редких ресурсов. Во-вторых, собственность позволяет «раздвигать» свои же собственные границы с тем, чтобы в них могли «включаться» новые объекты, полученные в результате использования результата научно-технической деятельности.
* * *
Проведенный анализ оценки научно-инновационной деятельности через призму использования постулатов экономической теории прав собственности показывает, что определенность в распределении имущественных прав между физическими лицами - необходимое условие экономической эффективности. Отсюда принципиально различное отношение к монополии частных и государственных организаций на использование результатов научно-технической деятельности, так как за правомочиями частной организации что-либо запрещать легко увидеть право собственника, за внешне похожим правом государственной организации может скрываться любой абсурд, включая право чиновника от науки тормозить и просто запрещать использование научных результатов. Поэтому необходимо в каждом случае довести определенность в отношениях собственности до отношений конкретных физических лиц. Эта проблема тем актуальнее, чем о более частных научно-технических результатах и конкретных способах их применения будет идти речь.
ЛИТЕРАТУРА
1. Экономические аспекты интеграции науки и производства. - М., 1996. - С. 207.
2. Научителъ М.В. Методология экономической науки. - Мозырь: Белый ветер, 1999.-С. 160.
3. Микро- и макрорегулирование экономики в условиях перехода к рынку / Под ред. М.В. Научителя. - Мозырь; Белый ветер, 1998. - С. 300.
4. Гражданский кодекс Российской Федерации. - СПб.: Питер, 2002. - С. 576.
5. Герасимов Н.В. Экономическая система: генезис, структура, развитие. - М., 2003. -С. 351.
6. Международные стандарты оценки 1-4 / Гл. «Общие понятия и принципы оценки». Ст. 6.5 // URL http: // www appraiser.ru/stand/mics/mso/htm
7. Капелюшников Р.И. Неоинституционализм // http://www libertarium.ru/10621
8. Капелюшников Р.И. Экономическая теория прав собственности (методология, основные понятия, круг проблем). - М., 1990.
9. Капелюшников Р.И. Что такое право собственности? / Как это делается: финансовые, социальные и информационные технологии. - М., 1994. - Вып. 3.
10. Русская философия собственности (XVIII-XX вв.). - СПб., 1993.
11. Honere A.M. Ownership 11 Oxford essay in jurisprudence / Ed. by A.W. Guest. - Oxford, 1961.-S. 112-128.
SCIENTIFIC-INNOVATIVE ACTIVITY AND ITS ESTIMATION IN THE THEORY OF THE PROPERTY RIGHTS
L.V. SORVIROVA
The Moscow state institute of electronics and mathematics (Technical University) B. Trehsvjatilelsky St., 3/12, 109028, Moscow, Russia
In article questions of an estimation of scientific - innovative activity through a prism of the theory of the property rights are considered. Methodological approaches and structure of attitudes of the property are investigated.
