CC BY
126
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
Н.В. БУРКО
кандидат филологических наук, доцент, заведующий кафедрой русского языка Орловского государственного аграрного университета E-mail: nbourko@mail.ru Тел. 8 903 029 39 90
НАИМЕНОВАНИЯ РАСТЕНИЯ RUMEX L., ЩАВЕЛЬ В РУССКИХ НАРОДНЫХ ГОВОРАХ (ЛИНГВОГЕОГРАФИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)
В статье рассматриваются наименования растения Rumex L., щавель в русских народных говорах с позиций лингвистической географии. Выявлены некоторые особенности номинации растения, определены ареалы отдельных лексем и описательных наименований, что позволяет раскрыть специфику живой народной речи, особенности отражения небольшого фрагмента действительности в языковом сознании диа-лектоносителя.
Ключевые слова: русские народные говоры, лингвогеографический анализ, ареал, номинация, вариант, лексема, значение.
Общеизвестно, что люди по-разному воспринимают и оценивают окружающий мир, особо выделяя и маркируя те реалии действительности, которые кажутся им наиболее значимыми и существенными для повседневной жизни. «В лексических единицах языка содержится богатейшая информация о системе ценностей того или иного народа, раскрывающая особенности видения мира и являющаяся своеобразным ориентиром в его освоении» [Вендина,
1996, с.33]. Изучение диалектных фитонимов с этой точки зрения представляет огромный интерес.
Растительный мир богат и многообразен, он занимает особое место в жизни человека. Это та естественная среда существования человека, которая, с одной стороны, позволяет ему решать бытовые, хозяйственные нужды (растения являются кормом для животных и являются источником ежедневного пищевого рациона человека, используются в медицине и т.д.), с другой - является источником удо -влетворения эстетических потребностей человека: травы, цветы, кустарники, деревья украшают окружающий его мир, насыщают его неповторимыми, тонкими ароматами. Информация о важности, полезности, свойствах и признаках растений находит отражение в тех наименованиях, которыми носитель языка обозначает ту или иную реалию.
В данной работе хотелось бы остановиться на рассмотрении наименований растения Rumex L., щавель в русских народных говорах с позиций лингвистической географии. Материалом для наблюдений послужили данные, собранные для Лексического атласа русских народных говоров (ЛАРНГ) на Европейской части России.
Щавель - род одно- и многолетних трав и полукустарников семейства гречишных с продолговатыми листьями. Научное название Rumex произошло
© Н.В. Бурко
от латинского слова rumex, что значит «копьё» - по форме листьев некоторых видов. Видовые названия щавеля отражают такие особенности этого растения, как вкус листьев (acetosa, acetosella - «кислый»), специфика формы листьев (crispus - «курчавый», obtusifolius - «туполистный»), преимущественное место произрастания (aquaticus - «водяной»), особенности соцветия (confertus - «туго набитый, сбитый в кучу; густой») и т.п.
В некоторых странах, в том числе и в России, люди долгое время не решались есть щавель, считая его сорной травой. Известный немецкий путешественник Адам Олезарий, побывавший в Москве в 1633 году, рассказывал, как москвичи потешались над иностранцами, поедавшими «зелёную траву». Русские едва ли не самые последние из европейцев преодолели неприятие этого сорного растения. Но теперь на Руси есть в святцах день - 16 мая, который называется «Марья - зелёные щи». В этот день хозяйки готовят суп из молодого щавеля.
В России (в основном в Европейской части) насчитывается более 20 видов этого растения. Широко известны и находят применение как овощная культура и лекарственное растение виды Rumex acetosa L. - щавель кислый, или щавель обыкновенный, и Rumex confertus Willd. - щавель густой, или щавель конский, которые в сознании многих носителей русского языка часто противопоставляются по признаку пригодности в пищу человека, ср.: «Конский щавель несъедобен» - помета эксплоратора в материалах ЛАРНГ (вологодские говоры), Есть лошадиный щавель, мы его не едим (нижегородские говоры), Кисляк разный бывает: конский и просто пищевой (саратовские говоры), Конёвник, он дикий, а щавельник в огороде сажают, у этого мелкие листочки (пензенские говоры), Щавель двух видов:
ФИЛОЛОГИЯ
щавель конский, щавель едовый (волгоградские говоры).
Для обозначения растения, которое, с позиций диалектоносителей, однозначно воспринимается как съедобное, пригодное в пищу человека (в первую очередь имеется в виду щавель кислый, Rumex acetosa L. - популярное дикорастущее и огородное растение), широко употребляются лексемы с корнями щавел'-/щавей-, кисл-.
С корнями щавел'-/щавей- зафиксированы слова щавель, щавей, щавля, щавельник, щавелька, щавлюй.
Происхождение общеславянского слова щавель не имеет бесспорного объяснения. Но большинство этимологов связывают историю этого слова со словом щи: «Праслав. scavb связывают со щи», которое «восходит к *сътъ, мн. *съти (ср. сот), др.-русск. съто "пропитание"». [Фасмер, т.4, с.495, с.506].
Н.М. Шанский полагает, что существительное щавель является «суффиксальным производным от щавъ того же значения, являющегося, подобно диал. щаной - "свойственный щам", щаги - "щи", дериватом посредством суф. -ав- от щи» [Шанский, с.517]. «Если щи происходит от др.-рус съти (ед. сътъ)в старшем значении этого слова - название какой-то пищи, кушанья или какого-то питательного напитка [>(кислые) шти] или какой-то жидкой пищи, то, м. б., существовало прил. sCavь , -а, -о из *s^jfv^ -а, -о (с суф. -j-av-ъ, как, напр., в слюнявый, слащавый и др.): в сочетании *sCavь (ovotj^ plodb и т.п.) оно могло значить"сочный овощ" (или плод, растение). Отсюда субст. *sCavь (ср. н.-луж. scaw; блр. шчáyе) и произв., в частности рус. щавель, диал. щавей, с
о.-с. суффиксами -ё1-]ъ (как в о.-с. *kyselj^: -ъ-)ъ.» [Черных, т.2, с.429].
В русских народных говорах встречаются многочисленные фонетические варианты лексем с основами щавел'-/щавей-: например, можно отметить такие фонетические модификации лексемы щавель, как щавел (тверские, тульские говоры), ша-вель (тамбовские, воронежские, белгородские, ростовские говоры), шшавель (пермские, орловские, курские говоры), сшавель (курские, ростовские говоры), счавель (нижегородские говоры), чувель (тамбовские, воронежские, оренбургские говоры), щавиль (нижегородские говоры), щалель (говоры республики Чувашии), щевель (тверские говоры), щавёл (нижегородские говоры); лексемы щавей: щовей, чувей (воронежские говоры), щувей, шувей (волгоградские говоры). Кроме того, отмечаются акцентологические различия в лексемах щавель -щавель, щавей - щйвей, щйвля - щавля,.
Лингвогеографический анализ имеющегося языкового материала показывает, что в народных
говорах широко распространена общерусская лексема щавель (в различных фонетических модификациях), встречающаяся практически на всей территории русских народных говоров.
Лексема щавей отмечена в костромской группе севернорусских говоров, а также говорах Башкортостана и Мордовии. Спорадически встречается она в среднерусских владимирских, нижегородских, московских, тверских, челябинских, оренбургских говорах. В южнорусских говорах апеллятив щавей встречается на территории курско-орловской группы, в восточной рязанской группе говоров, в западных говорах южнорусского наречия, а также в ростовских, волгоградских, краснодарских говорах.
Апеллятив щавля отмечен на среднерусской территории (в нижегородских говорах) и имеет единичную фиксацию в севернорусских ярославских говорах.
Словообразовательный синоним щавельник отмечен на территории севернорусских костромских и вологодских говоров. Кроме того встречается единичная фиксация этой лексемы на среднерусской территории в пензенских говорах.
В нижегородских говорах с единичной фиксацией отмечен апеллятив щавелька, а в ивановских говорах - слово щавлюй.
Общерусской лексеме щавель практически на всей территории России противостоят наименования с корнем кисл- в различных словообразовательных и фонетических вариантах.
В основе номинации растения щавель словами с корнем кисл- лежит всё тот же признак - «вкус растения». Это, пожалуй, наиболее многочисленная группа наименований: киселка, кисельца, киследь, кисленица, кисленка, кислёнка, кисленца, кислец, кислик, кислика, кислило, кислина, кислинка, кислитуха, кислица, кисличка, кисловица, кислу-ха, кислушка, кислыль, кислюк, кисляк, кислян-ник, кислянка, кислятики, кислятина, кислятка, кислятник.
Многие слова из указанной группы в народных говорах имеют различные фонетические варианты употребления. Например, лексема киселка встречается в таких фонетических модификациях, как киселька (тверские говоры), кисеука (кировские, вологодские говоры), кисёлка (вологодские говоры); лексема кислика имеет вариант произношения ки-селика в архангельских говорах и русских говорах Карелии; лексема кислица встречается в вариантах киселица, кислича в вологодских говорах; у лексемы киследь отмечены варианты кислеть (оренбургские говоры), кислядь (ивановские, московские, волгоградские говоры) и кислять (русские говоры
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
Карелии); у лексемы кисленица зафиксированы варианты кислиница (пермские, костромские говоры), кисленница (кировские, пермские говоры) и кисле-нича (пермские говоры); лексема кислуха имеет вариант кислюха в тамбовских говорах. Встречаются также акцентологические варианты употребления наименований: киселка - киселка, киследь - киследь, кисленица - кисленица, кислец - кислец, кислица -кислица, кислятка - кислятка, а также встречаются различия в грамматической характеристике слов -употребление форм множественного числа кислухи (архангельские говоры, русские говоры республики Коми), кислушки (архангельские говоры), кисляки (орловские говоры), кислятки (ивановские, нижегородские говоры), кислинки (новгородские говоры), киселки (вологодские, псковские говоры).
Как показывает лингвогеографический анализ языкового материала, наибольшее распространение среди слов с корнем кисл- получила лексема кислица, широко употребляющаяся на территории севернорусских говоров (в вологодских говорах, архангельских говорах, в костромской группе говоров, в русских говорах Карелии, Удмуртии, Башкортостана, республики Марий Эл) и среднерусских говоров (во владимирско-поволжской группе, в западных среднерусских говорах) и прилегающих к ним западных говорах южного наречия. Кроме того, на южнорусской территории активная фиксация этой лексемы, образующая островной ареал, отмечена в орловских говорах. Ещё один островной ареал наблюдается в восточной группе южнорусских говоров на территории воронежских и соседних с ними волгоградских говоров. Можно говорить и о небольших ленточных ареалах на южнорусской территории: один проходит через верхнеднепровскую и курско-орловскую группу по территории брянских и курских говоров; другой отмечается на территории краснодарских и ставропольских говоров.
Второй по употребительности является лексема кисленка, образующая очерченный ареал на северовосточной территории распространения русских народных говоров, охватывающий в основном говоры Кировской области и республики Удмуртии, а также пермские и прилегающие к ним свердловские говоры.
Кроме того, в северных говорах образует ареал лексема кисельца, охватывающая территорию архангельских и вологодских говоров.
Только в северных говорах отмечены лексемы кисленица, кислёнка, кислушка. Причём слово кислёнка зафиксировано только на северовосточной территории в говорах Кировской области и прилегающих к ней республиках Удмуртии и
Марий Эл; слово кисленица встречается в кировских, пермских и костромских говорах, а лексема кислушка отмечена в архангельских говорах, где она образует небольшой ареал, единичная фиксация встречается в говорах республики Коми.
В основном на северных и примыкающих к ним среднерусских территориях фиксируются лексемы киселка, кислятка. Лексема киселка в основном локализуется в вологодской группе северного наречия, а также в западных среднерусских акающих говорах (псковская группа) и во владимирско-поволжской группе говоров. Слово же кислятка наиболее активно употребляется в нижегородских говорах. Единичные фиксации имеются и на южнорусской территории.
Лексема кисляк, спорадически встречающаяся в севернорусских и среднерусских говорах, преимущественно употребляется на южнорусской территории (в калужских, курских, орловских, белгородских, воронежских, волгоградских и ставропольских говорах), образуя небольшой очерченный ареал в орловских говорах. Причём здесь хотелось бы отметить следующее: форма мн.ч. кисляки встречается только в орловских говорах, именно она и образует здесь достаточно отчётливый ареал.
Чёткий ареал на южнорусской территории даёт и узкорегиональная лексема снытка - фонетический вариант снитка (орловские говоры).
В СРНГ отмечено несколько лексем с корнем сныт- в различных фонетических вариантах: снить, сныд, сныть, а также их суффиксальных дериватов: снитка, сныдка, сныдочка, снытка, однако значения ‘щавель’ нет ни у одного из них [СРНГ, т.39, с.112, с.135].
В СРНГ лексема снытка зафиксирована в значении ‘растение сныть’. Нарви-ка снытки в борщ. Брян., Калуж., Орл., Ворон. [СРНГ, т.39, с.135], а фонетический вариант снитка многозначен, в русских народных говорах он употребляется для обозначения таких растений, как ‘медуница аптечная’, ‘сныть обыкновенная’, ‘купырь садовый’, ‘первоцвет истинный’, ‘брандушка разноцветная’, «трава, употребляемая в ботвинье» [СРНГ, 39, с.112]. Вариант сныдка известен со значением ‘весеннее растение, употребляемое в пищу. Суп из сныдки’ [СРНГ, т.39, с.135].
В современном русском литературном языке сныть - это ‘травянистое растение сем. зонтичных, с крупными листьями и белыми цветками, собранными в зонтик’ [ МАС, т.4, с.167]. Это растение (Ае§оро&иш podagraria) пригодно для употребления в пищу: молодые листья сныти добавляют в борщи и супы вместо капусты, из них готовят салаты, протирают их на пюре. Зелень сныти отлича-
ФИЛОЛОГИЯ
ется приятным запахом и используется в качестве приправы к разнообразным кушаньям. Черешки листков можно мариновать с уксусом, из них готовят икру и гарниры. Любопытно, что сныть любил рисовать И. Шишкин. Когда растение зацветает, то кажется, что белое облако опустилось на землю. Этюды, на которых она изображена, хранятся в Русском музее и Третьяковской галерее. Причём третьяковский этюд называется «Снедь-трава», напоминая о том, что сныть съедобна.
В.И. Даль отмечает, что слово снить употребляется со значениями ‘растение Aegopodium podagraria, дяглица, купырь болотный, яглица, де-дильник; / растение Angelica sylvestris, см. дягиль. / Растен. Heracleum (sibiricum?), борец, борщевник, пучка, бодран. Все травы эти снедные, вероятно снедь, снидь, ошибочно сныть’. Далее он пишет: «Как немцы ботаники, работавшие за нас, записывали по наслуху русские названия растений, так мы их и приняли, исковерканными, во все учебники» [Даль, т.4, с.322].
В орловских говорах лексема снытка многозначна. Кроме значения ‘травянистое растение щавель’, она широко употребляется со значениями ‘щи из щавеля’, ‘щи из съедобных трав (крапивы, лебеды, конского щавеля, листьев свёклы)’ [СОГ, т.14, с.36]. Можно предположить два пути появления значения ‘щавель’ у данной лексемы: с одной стороны возможен перенос наименования с одного растения на другое (сныть ^ щавель), т.к. и то, и другое растение употребляется в пищу; с другой стороны, допустим перенос по линии «целое» ^ «часть целого»: «щи» ^ «щавель как ингредиент данного блюда».
Для номинации растения Rumex acetosa L., щавель кислый в народных говорах употребляются также единично встречающиеся слова: на севернорусской территории - листочки, солоник, со-лоника (русские говоры Карелии), листки, пучки (архангельские говоры), стопка, стопки (костромские говоры); на среднерусской территории - бато-жа (московские говоры), дигиль (нижегородские говоры), дидель (оренбургские говоры); на южнорусской территории - дубовник, петушки, плетёнка (орловские говоры), стебень (тамбовские говоры). Кроме того, в северных русских говорах на территории республики Коми и в южных ростовских говорах зафиксирована лексема борщ.
Значение ‘щавель’ у многих из приведённых слов подтверждается иллюстрациями, содержащимися в материалах ЛАРНГ: батожа - Щавель мы называли батожа. Батожи у нас много растёт (московские говоры); борщ - Борщом называли щавель, из него борщ варили (ростовские говоры); пле-
тёнка - Плетёнка, ну ещё щавель так называют (орловские говоры); солоника - Солоника, она в суп да в салат идёт (русские говоры Карелии).
Указанное значение у ряда слов подтверждается данными словарей. В СРНГ апеллятив пучка со значением ‘щавель’ отмечен как Арх., вариант пучки как Сев.-Двин., а также пучки в значении ‘растение Rumex acetosa L., щавель воробьиный’ как Арх. и Костром. [СРНГ, т.33, с.170]. Солоник, солоница -‘щавель’ как Пудож. Олон. [СРНГ, т.39, с.299-300]. Кроме того, значение ‘щавель’ у лексем с корнем солон- подтверждается наблюдениями некоторых исследователей. Например, С.А. Мызников пишет: «Словарь Олонецкого наречия приводит несколько вариантов: соляница на Выгозере Повенецкого уезда, ныне Сегежского района; солоничник, солоник, солоница в Пудожском уезде. Все варианты имеют значение “щавель”». В этой же работе он отмечает, что «в Сенной губе Медвежьегорского района общее название щавеля - листки, в отличие от повсеместно распространённого кислица» [Мызников, с.55, с.57].
Апеллятив дубовник в значении ‘щавель’ зафиксирован в «Словаре орловских говоров»: Я дубовник под зиму сбирала - Болховский р-н, А дубовник в лощине растёт - Знаменский р-н [СОГ, т.3, с.87].
В СРНГ значение ‘щавель’ у слова дубовник не зафиксировано. Эта лексема известна в народных говорах как ‘дубовый лес, дубняк’ в пермских говорах, ‘дубовые листья (употребляются для соленья огурцов)’ в псковских и тверских говорах, ‘дубниш-ная утка’ амурское [СРНГ, т.8, с.238]. В толковом словаре В.И. Даля это слово отмечено в значении ‘дубовый лист для соленья огурцов’ как тверское [Даль, т. 1, с.1242]. Можно предположить, что название дубовник растение щавель получило из-за содержащихся в нём дубильных веществ. Например, М. Фасмер, выявляя этимологию апеллятива щавель, отмечает «болг. щава “дубильное вещество”, щйвя “дублю”» [Фасмер, т.4, с.495].
Лексема стебень, помимо иллюстрации: Мы щи варили, стебень рвали, кисло, имеет в материалах ЛАРНГ ещё и помету эксплоратора «щавель» (тамбовские говоры), хотя в СРНГ апеллятив стебень отмечен со значением ‘стебель’, а вариант стебни (мн.ч.) - ‘стебли полевого щавеля’ [СРНГ, т.41, с.107]. В данном случае мы наблюдаем характерный для народных говоров перенос наименования по линии 'часть' ^ 'целое'. Подобный перенос наблюдается, видимо, и в развитии значений слов дигиль, петушки, стопки. В СРНГ у лексемы дигиль отмечено значение ‘длинный тонкий стебель огородного растения’ [СРНГ, т.8, с.53], у слова петушок (обычно мн.) - ‘цветоносный стебель
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
щавеля’ [СРНГ, т.26, с.335], а у слова стопка зафиксированы значения ‘стебель виноградной ветки, на которой держится виноградная гроздь’, ‘плодоножка у яблока, ягоды и т.п.’ [СРНГ, т.41, с.233]. Однако в материалах ЛАРНГ имеется такой иллюстративный материал: дигиль - С дигилём суп варили (нижегородские говоры); петушки - Петушков у суп нарежут, такой вкусный получается (орловские говоры); стопки - Я суп из стопок вкусный варю (костромские говоры). Сомнительно, что при приготовлении первого блюда используют лишь часть растения (стебель или цветонос), скорее всего, эти слова употребляются для наименования растения в целом.
Лексема дидель в материалах ЛАРНГ не имеет помет эксплоратора и иллюстративного материала. В СРНГ одно из значений этого слова - ‘растение Яишех асе1о8е11а Ь., сем. гречишных; щавель воробьиный, щавелёк’ [СРНГ, т.8, с.53].
Особое место среди наименований растения щавель занимают полисемичные единицы с корнями был-: былка (архангельские, калужские, тульские, брянские, курские, ростовские говоры), былки (рязанские говоры), былья (челябинские говоры); кочет-: кочеток (рязанские, тульские, орловские говоры), кочетки (тамбовские, орловские говоры); столб-: столбанцы (ярославские говоры), столбенья (ленинградские говоры), столбешки (новгородские говоры), столбешник (ивановские говоры), столбики (русские говоры Карелии), столбняк (нижегородские говоры), столбунец (ивановские, владимирские, нижегородские говоры, русские говоры республики Мордовии), стол-бунцы (ярославские, владимирские, ивановские, нижегородские говоры), столбуны (владимирские говоры), столбцы (ивановские, орловские говоры), столбы (ленинградские, ярославские говоры), столбяки (ярославские говоры).
Имеющийся языковой материал показывает, что лексемы с этими корнями употребляются диалекто-носителями, с одной стороны, непосредственно для наименования растения щавель: в материалах дано толкование «щавель» или содержится иллюстрация, из которой это значение становится понятным. Например: былка «щавель» (тульские, курские говоры), кочеток - Щи из кочетка наварила (орловские говоры), Кочетки так-то вот специально не сажали, он как-то вот сам рос, но мы его всё лето жевали (тамбовские говоры), Летом кочетки надёргаем и суп варим (тамбовские говоры), стол-банцы - За столбанцами пошли (ярославские говоры), столбенья - Щавель столбенья называли (ленинградские говоры), столбешки - Столбешки по всему полю качаются (новгородские говоры),
столбики «щавель» (русские говоры Карелии), столбунец «щавель» (русские говоры Мордовии), Из столбунца пироги пекут. Он и в лесу растёт (нижегородские говоры), столбунцы «щавель» -Столбунцы едят, они кисленькие (владимирские говоры), Столбунцы - то же, что щавель (нижегородские говоры), столбцы - Столбцы хорошие уродились (орловские говоры). С другой стороны, данные лексемы служат наименованиями части растения: в материалах приведено толкование значения слова - былка «цветонос» (тульские говоры), кочетки «стебли» (орловские говоры), столбы «стебли щавеля» (ленинградские говоры), стол-бяки «стебли щавеля без листьев» (ярославские говоры), столбунцы «зацветающие ветки щавеля» (ярославские говоры).
СРНГ фиксирует у лексемы былка значение ‘растение Rum ex acetosa L., сем гречишных; щавель кислый’ и значение ‘стебель травы, травянистого растения’ (былки - ‘стебли щавеля’) [СРНГ, т.3, с.345]. То же самое можно сказать и о лексемах кочеток, кочетки. СРНГ у этих слов отмечает значение ‘щавель кислый’, ‘щавель съедобный’ наряду со значением ‘стебель щавеля с метелкой соцветия’ [СРНГ, т. 15, с.130-131]. Лексема столбенья зафиксирована с такими значениями: ‘растение Rumex confertus Willd., сем. гречишных; щавель кон -ский’, «крупный щавель», ‘стебли растения Rumex L., сем. гречишных, щавеля’, ‘растение Rumex hydrolopatum Huds., сем. гречишных; щавель воднощавелевый // Стебли этого растения’, ‘заросли щавеля с семенниками’ [ СРНГ, т.41, с.202]. Сходная картина наблюдается и в семантике слова столбу-нец: второе значение - ‘растение Rumex acetosa L., сем гречишных; щавель // Мн. Зацветающий щавель’, пятое значение - ‘стебель растения Rumex L., сем. гречишных; щавеля //Мн. Побеги растения Rumex acetosa L., сем гречишных; щавеля кислого’ [СРНГ, т.41, с.209-210], а также апеллятива столбики: ‘растение Rumex L., сем гречишных; щавель. // Стебель растения Rumex L., сем. гречишных, щавеля’, ‘растение Rumex acetosa L., сем. гречишных; щавель кислый’. Однокоренные же слова столбняк, столбяки известны в народных говорах для обозначения стебля растения: столбняк ‘стебель какого-л. растения с цветами и семенами’ [СРНГ, т.41, с.207], столбяки ‘стебель щавеля без листьев // стебель с соцветием’ [СРНГ, т.41, с.211], а слово столбешки отмечено в значении ‘крупный щавель’ [СРНГ, т.41, с.204].
Значение «щавель» у слов былка, кочеток, кочетки, столбенья, столбунец, столбцы и др. появилось, по-видимому, в результате метонимического переноса по линии «часть» ^ «целое».
ФИЛОЛОГИЯ
С.А. Мызников, рассматривая наименования
щавеля в говорах Обонежья, отмечает, что «в Подпорожском районе, а также в Пудожском зафиксировано слово столбы с дериватом столбики, по-видимому, просто метафорический перенос с общенародного слова» [Мызников, с. 56].
При номинации растения щавель диалектоноси-тели используют также слова кашка (свердловские, костромские, ярославские, ивановские, владимирские говоры), соляник (русские говоры Карелии), стебель (новгородские говоры), столбун (владимирские говоры), столбунец (нижегородские говоры), столбцы (ивановские говоры), трубника (русские говоры Карелии, архангельские говоры), зафиксированные, как видим, на территории северных и среднерусских говоров.
Как правило, эти лексемы употребляются для называния растения щавель в определенный период вегетации: соляник - «переросший щавель», столбцы - «переросший щавель», трубника - «семенной щавель», стебель - «переросший щавель» (пометы эксплораторов), ср. также контексты: Перерос, тогда стеблем зовём (новгородские говоры); Щавель можно ещё столбунцом звать, когда у него стебель толстый (нижегородские говоры). Кашка - в период цветения, ср. ответ: Когда щавель зацветёт, его называют кашка (владимирские говоры), «цветущий щавель» - помета эксплоратора (ивановские говоры). С другой стороны, в свердловских говорах записан ответ, который не содержит указания на то, что так говорят именно о цветущем щавеле, ср.: Кашки у нас ныне много. СРНГ отмечает значение ‘растение Яишех Ь, сем гречишных, щавель’ у этого слова также как Свердл. [СРНГ, т. 13, с.151].
Для обозначения других видов щавеля, в первую очередь для обозначения такого дикорастущего вида растения щавель, как Яишех соПег^ 'МІМ., щавель густой, или щавель конский, в русских народных говорах зафиксированы слова конёвник (ярославские, владимирские, нижегородские говоры, русские говоры Татарстана и Мордовии, орловские, пензенские, волгоградские говоры), ко-нятник (владимирские, московские, тамбовские, орловские говоры), кобыляк (архангельские, пермские, вологодские говоры, русские говоры республики Коми, кировские, костромские, псковские, ярославские, ивановские говоры, русские говоры Удмуртии, нижегородские, рязанские, курские говоры), лапотник (архангельские, пермские, ярославские, нижегородские, рязанские говоры), коняка (костромские говоры), коковник (ивановские говоры), огнёвка (свердловские говоры), столбики (русские говоры Татарстана), кобылятник (калужские, орловские говоры), конёва, конник, конюши-
на, кобылек, лошадник, лошадинник, коровятник, космачи, сныть (орловские говоры), лошадняк (курские говоры), конина, кобыльник (воронежские говоры), конинка, козлятник, маленкой (тамбовские говоры), купыри (тамбовские, ростовские говоры), конятик, купырь (ростовские говоры), ко-сатик (волгоградские, ростовские говоры).
Многие носители языка считают конский щавель (и некоторые другие сходные с ним высокорослые виды дикорастущего щавеля: щавель курчавый, щавель туполистный, щавель скученный и др., ко -торые не всегда различаются носителями языка и воспринимаются в обыденной жизни как конский щавель) несъедобным: - А это щавель хороший?
- Не, конёвник (ярославские говоры), и полагают, что им питаются в первую очередь лошади, а также другие животные, ср.: Есть конский щавель - ко-нятник, он сладковатый. И лошади, и коровы его едят, а есть просто щавель, он кисловатый. Если корова его съест, то молоко кислее и быстро скисает (московские говоры), Конским хвостом у нас зовут. Лошади, во-первых, любят его очень, да когда цветёт он, то метёлки похожи на хвост у лошади, такие же длинные и взлохмаченные (тамбовские говоры), Лошадятнику нашмурыгаешь целое ведро и с картохами курям даёшь (орловские говоры), Да вот он растёт, щавель этот. Его ещё лошадником зовут. Лошадья его едят (орловские говоры).
Здесь мы встречаемся с любопытным явлением народной этимологии. Дело в том, что название «конский» определяет, скорее всего, не признак, кто из животных преимущественно употребляет это растение в пищу, а рослость данного вида щавеля - это растение высотой до 1,5 м с толстым грубым стеблем толщиной до 2 см и массивными, волнистыми по краям листьями, длина которых достигает 20-25 см, ширина - 6-12 см (ср.: высота щавеля кислого, Rumex acetosa L., достигает всего 30-60 см). Подобный метафорический перенос характерен для носителей языка. Например, в СРНГ [т.14, с.34] прилагательное кобылий встречается в сочетаниях кобылья голова ‘сорт о ч е н ь к р у п н ы х яблок, имеющих очень кислый и неприятный вкус’ - Ворон., кобылья каша ‘каша из к р у п н о м о л о т о й ржи с горохом’ - Влад. (разрядка наша Н.Б.) - в основе номинации лежит квантитативный признак. Ср. также: Что ж дочка ей не поможет? Вон лошадь какая вымахала (орловские говоры), Да какой он маленький, ишь конь какой, на нём пахать можно (орловские говоры) - имеются в виду рослость и крупное телосложение. Кроме того, в период цветения «...метёлки похожи на хвост у лошади, такие же длинные и взлохмаченные» (тамбовские говоры). Таким образом, в осно-
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
ве номинации лежат признаки размера и сходства по внешнему виду. Следует отметить, что лошади конский щавель почти не щиплют (животных, видимо, отпугивает наличие в данном растении крепких дубителей), а хорошо поедают конский щавель свиньи, гуси, куры, кролики. Поэтому встречающееся в контекстах указание, что «лошади... любят его очень», «лошади его едят», является, вероятно, результатом некоего переосмысления определения «конский» в названии растения и отражает стремление говорящих найти рациональное объяснение данного наименования: так как признак «съедобности / несъедобности» растения оказывается для диалектоносителей релевантным, то «конский» потому, что «его едят лошади».
Щавель конский широко используется в народной медицине как лекарственное растение, ср.: А ещё крупный - конский щавель. Листья такие крупные, а корень хорошо от дизентерии (ленинградские говоры), Огнёвку бают от нервов пьют (свердловские говоры), У нас и для дому кобылят-нику много. Яво пьють при поносе (орловские говоры), Хорошо помогает для ран конник (орловские говоры).
Тем не менее, конский щавель, хотя и в меньшей степени, чем щавель кислый, пригоден в пищу. Его листья богаты витамином С, содержат гиперозид, рутин, каротин. Листья молодого конского щавеля (и некоторых сходных с ним видов) в небольших количествах можно применять для приготовления салатов, супов, щей, пюре, начинок для пирогов. И материалы картотеки ЛАРНГ свидетельствуют о том, что далеко не всеми носителями языка растение конский щавель воспринимается исключительно как несъедобное лекарственное растение, его могут использовать и для приготовления пищи. Об этом свидетельствуют пометы эксплораторов «конский щавель» и контексты: Конюшиной полезно заправлять суп; Наваришь, бывало, коневы или пекёшь лепёшки из неё; Щи-то варили щавелиные, из конёв-ника (орловские говоры). И всё-таки, как правило, в кулинарии этот вид щавеля практически не используется. В основном его употребляли в пищу лишь в экстремальных условиях, в голодные годы, ср.: У войну усё ели: мох драли, конятник ели; У войну ко-былятник томили (орловские говоры), Вот уж мы в войну и наелись щи из маленкоя (тамбовские говоры).
Кроме того, следует отметить, что некоторые лексемы с корнями кон-, кобыл- могут употребляться и для обозначения «съедобного» вида растения
- щавеля кислого. На это указывают пометы эксплораторов «щавель», а также иллюстративный материал, ср.: Из коняки можно сварить суп (костромские говоры), Лесной конёвник не такой, как
огородный (владимирские говоры), Щавель у нас всё больше конёвником зовут (нижегородские говоры), Конятник у себя прямо перед домом посеяла. У меня и раньше был, но чёй-то перевёлся что ли. А летом-то как хорошо кисленький; Мы и щас купыри готовим, в суп кидаем, а дочка приловчилась и на зиму консервирует (тамбовские говоры), Кобыляк кислый всегда; А это кобыляк, щи из него варили; Борщ с кобыльком дюжа вкусный (курские говоры), Я сварила суп из кобыльника (воронежские говоры).
Анализ лексического материала, помещенного в СРНГ, показал, что слова и составные наименования с корнем лошад- фиксируются только со значением ‘растение конский щавель’ [СРНГ, т.17, с.165-166], а с корнями кон-, кобыл- могут употребляться для обозначения различных дикорастущих видов растения щавель. Например, у слова конёвник отмечены такие оттенки значения: ‘Растение Rumex domesticus Hartum., щавель домашний // Растение Rumex obtusifolios L., щавель туполистный // Конский щавель // Щавель’ [СРНГ, т.14, с.250], лексема конюшина отмечена в значении ‘Растение конский щавель’, а коняк, конятник в значениях ‘Растение Rumex obtusifolios L., щавель туполистный’ и ‘Растение конский щавель’ [СРНГ, т.14, с.277-279]. Слово кобыляк зафиксировано в значениях ‘Растение Rumex hidrolopatum Huds., длиннолистный щавель’ и ‘Растение Rumex confertus Willd., конский щавель’ [СРНГ, т.14, с.22]. Составное наименование кобылья кислица употребляется для обозначения таких видов растения щавель, как ‘конский щавель’, ‘щавель домашний’, ‘щавель водяной’, а кобылий стец служит для номинации ‘конского щавеля’ и ‘щавеля домашнего’ [СРНГ, т.14, с.18].
Что касается лексем косатик, лапотник, то также с равной долей вероятности можно предположить, что рассматриваемые слова могут называть как щавель кислый, о чем свидетельствуют контексты, записанные в волгоградских говорах: Касатик сбирали. Он на вкус кислый, листы длинные. Нащипим его, а мать пекла ладушки - и в рязанских говорах: Это сейчас лапотник на огородах выращивают, а раньше всегда его в лугах собирали, так и щавель конский, о чем свидетельствуют помета эксплоратора «конский щавель» и иллюстрация, записанные в ростовских говорах: Косатик - так называют конский щавель, по огородам растёт -межа большая, а также данные СРНГ, в котором со значением ‘конский щавель’ лексема косатик зафиксирована в донских и новгородских говорах [СРНГ, т. 15, с.46], а слово лапотник в смоленских говорах [СРНГ, т. 16, с.265].
Для обозначения растения щавель в народных говорах употребляются также описательные наи-
ФИЛОЛОГИЯ
менования. При назывании растения Rumex acetosa L., щавель кислый в севернорусских говорах употребляются наименования кисленка луговая (русские говоры Удмуртии), мелкая кислица (русские говоры республики Башкортостан), кислой лист (архангельские говоры); в южнорусских говорах
- свойский щавель (орловские говоры), кислый щавель (ставропольские говоры); описательный конструкт кислая трава отмечен в северных русских говорах республики Коми и в западной группе южнорусского наречия: в смоленских говорах.
Для обозначения дикорастущих и, с точки зрения многих носителей языка, несъедобных видов щавеля на севернорусской территории употребляются такие описательные наименования, как кобылий сяк, кобылья кисленка, кобылья кислинка, красная вица (русские говоры Удмуртии), конёвые плётки, конёвьи плётки (вологодские говоры), конья кислица (костромские говоры), конюшенный щавель (ярославские говоры), конячья кислитуха (ленинградские говоры), коровья щавель (русские говоры республики Коми), кобылья кислица (тверские говоры). В среднерусских говорах известны такие названия, как кислица конская (оренбургские говоры), кониный ссец (челябинские говоры), конская трава, конский каштан (ивановские говоры). На территории южнорусского наречия зафиксированы наименования бараний щавель, кашка лошадиная, кобылиный щавель (орловские
говоры), кониный щавель, речной щавель (воронежские говоры), щавель конский (ростовские говоры). В среднерусских и южнорусских говорах встречаются наименования конский лист (ивановские, тамбовские говоры), лошадиная трава (владимирские, курские говоры); а на территории севернорусских и южнорусских говоров зафиксировано название конский хвост (русские говоры Удмуртии, тамбовские говоры). Наименование конский щавель имеет более широкий ареал, оно зафиксировано на северной территории в русских говорах Карелии, вологодских и ленинградских говорах; на среднерусской территории - в новгородских, владимирских, ивановских говорах; а также в восточной рязанской группе южного наречия: в воронежских говорах. Наименование же лошадиный щавель отмечено в костромской группе северного наречия (ярославские, костромские говоры), во владимиро-поволжской группе среднерусских говоров (нижегородские говоры), а также в южнорусских орловских говорах.
Таким образом, мы видим, что народные обозначения растения Rumex Ь. щавель отличаются большим разнообразием, широко представлены лексические, словообразовательные и фонетические варианты названия рассматриваемой реалии, что позволяет говорить о различиях в «мироощущении, мирочувствовании, миросозерцании и ми-рооценке русского народа» [Вендина, 2000, с. 33].
Библиографический список
1. Вендина Т.И. Лексический атлас русских народных говоров и лингвистическая гносеология. ВЯ, 1996. № 1. С. 33-41.
2. Вендина Т.И. Ценности и оценки в пространстве словообразования. Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования) 1997. СПб., 2000. С. 24-34.
3. Мызников С.А. Наименования щавеля в говорах Обонежья. Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования) 1994. СПб., изд-во ИЛИ РАН, 1996. С. 53-57.
4. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1-4. М., 1998.
5. СОГ - Словарь орловских говоров / Под ред. Т.В. Бахваловой. Вып. 1-4. Ярославль, 1989-1991. Вып. 5-15. Орёл, 1992-2008.
6. СРНГ - Словарь русских народных говоров. Вып. 1-26. Л.: Наука, 1965-1991. Вып. 27-41. СПб.: Наука, 1992-2007.
7. ФасмерМ. Этимологический словарь русского языка. Т. 1-4. М., 1986-1987.
8. ЧерныхП.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. Т. 1-2. М.: Русский язык, 1994.
9. Шанский Н.М., Боброва Т.А. Этимологический словарь русского языка. М., 1995.
м.у. вияко
NAMINGS OF A PLANT “RUMEX L.”,
SORREL IN RUSSIAN FOLK DIALECTS (LINGUO-GEOGRAPHIC ASPECT)
Abstract. The namings of a plant Rumex L., sorrel in Russian folk dialects from the point of linguistic geography is examined in the article. Some plant nomination peculiarities are found out, separate lexemes areoles and descriptive nomination of the plant are defined. This helps to discover the specific character of vivid folk speech, the peculiarities of small reality fragment reflection in the linguistic consciousness of a dialect carrier.
Key words: Russian folk dialects, linguo-geographic analysis, areole, nomination, variant, lexeme, meaning.
